Каганович, Молотов — Сталину [ранее 23 октября 1936 г.]
Тов. Сталину.
Заседание Лондонского Комитета назначено на 23 в 4 ч. дня. Повестка дня следующая:
1) Ответ Германии на заявление СССР.
2) Обвинения СССР, выдвинутые Германией.
3) Отчет представителя Англии о Комитете.
4) Предварительный ответ Португалии на заявление СССР.
Таким образом, наши два заявления, в том числе и предложение о контроле портов, не поставлены в повестку.
1. Мы считаем, что Майскому необходимо, не дожидаясь открытия заседания Комитета, послать председателю Комитета с просьбой огласить в начале завтрашнего заседания наше заявление, принятое ПБ 11 октября1 и дать его завтра же в печать в Лондоне и в Москве.
2. Добавить в заявлении в конце третьего параграфа слова: «и даже не поставлено в порядок дня сегодняшнего заседания». Далее в конце добавить шестой параграф, гласящий: «Во всяком случае, советское правительство, не желая больше нести ответственность за создавшееся положение, явно несправедливое в отношении законного испанского правительства и испанского народа, вынуждено теперь же заявить, что в соответствии со своим заявлением от 7-го октября, оно не может считать себя связанным соглашением о невмешательстве в большей мере, чем любой из участников этого соглашения».
3. С возмущением отвергать германские обвинения.
4. Настаивать на нашем предложении о контроле. Просим сообщить Ваше мнение2.
Каганович. Молотов.
____________________
1 Имеется в виду заявление, предложенное Сталиным.
2 В верхнем правом углу помета: «Не послано».
Телеграмма, вероятно, была составлена в связи с поступившей шифровкой Литвинова: «Секретно. 21-го октября 1936 года. Секретарю ЦК ВКП(б) тов. Кагановичу. Копии тов. Сталину, тов. Молотову, тов. Ворошилову. О Лондонском комитете. Судя по прессе, созыв Лондонского комитета возможен в ближайшие же дни. Извещение тов. Майскому может быть послано в день созыва или накануне, что лишит его возможности снестись с нами и получить новые директивы. Таким образом, он может быть поставлен в весьма неудобное положение, когда его ознакомят в Комитете с положением дел, а он не будет знать что заявить. Некоторые газеты писали, будто Португалия изъявила согласие на контроль ее портов при условии такого же контроля над некоторыми портами Испании. Возражать против этого условия будет трудно, разве что потребовать контроля над всеми портами Испании, находящимися как у правительства, так и у мятежников. Тем временем могут, однако, обнаружиться некоторые неприятные для нас факты. Я считал бы поэтому желательным, если это позволяют некоторые неизвестные мне обстоятельства, уже теперь, не дожидаясь созыва Комитета, сделать лорду Плимуту заявление, предписанное Майскому 11-го сего месяца. Заключительная часть означенного заявления может быть, однако, понята как новое наше предложение, по которому требуется еще решение Комитета или соответственных правительств и что мы пока считаем себя еще связанными декларацией о невмешательстве. Во избежание обвинения в нелояльности, в случае обнаружения некоторых фактов, я предложил бы добавить к заявлению следующий абзац:
«Во всяком случае, советское правительство, не желая больше нести ответственность за создавшееся положение, явно несправедливое в отношении законного испанского правительства и испанского народа, вынуждено теперь же заявить, что в соответствии со своим заявлением от 7-го октября, оно не может считать себя связанным соглашением о невмешательстве в большей мере, чем любой из участников этого соглашения».
Такое добавление не взрывает еще Комитета, не ликвидирует полностью соглашения, но в то же время открывает лазейку для оправдания против любых разоблачений.
Если обстоятельства позволяют, было бы лучше послать это заявление еще до созыва Комитета. Литвинов» (Там же. Л. 136–137).
23 октября предложенное в телеграмме Кагановича и Молотова письмо за подписью представителя СССР в Комитете по невмешательству в дела Испании И.М.Майского на имя председателя этого комитета было послано и на следующий день опубликовано в советской прессе (ДВП. Т. XIX. С. 513–514).