Доклад о материальном положении сотрудников органов ГПУ. 1924 г.

Председателю Госполитуправления тов. Дзержинскому

Доклад

о материальном положении органов ГПУ и его сотрудников

Обследование материального положения губотделов ГПУ с очевидной ясностью подтвердило всю его катастрофичность. На местах рисуется картина поражающей необеспеченности местных органов.

Все доклады, телеграммы, письма, беседы - сплошной вопль о безвыходности, об отчаянности положения. Нет денег и кредитов, нет продовольствия, нет обмундирования, отсутствует самое необходимое. Не о работе приходится думать, а стоит вопрос, как удержать разваливающийся аппарат, и это обще почти для всех губотделов.

Среди сотрудников - массовое дезертирство. Ни увещевания, ни аресты недействительны для разбегающихся, т.к. остаться для них - иногда буквально голодная смерть. Такое положение не исключает и партийных, которые, оставаясь козлами отпущения, идут на все ухищрения, не останавливаясь даже перед уходом из партии, лишь бы не служить в органах ГПУ (см. Николаевский, Вятский, Костромской, Нижегородский Губотделы).

Среди остающихся - деморализация, взяточничество и другие цветы, вырастающие пышно на этой почве.

В подтверждение действительной грозности положения, привожу выписку из письма тов. Уншлихта: "Поскольку сотрудники П.П.Юг.Вос. вполне обеспечены, постольку места в крайне тяжелом положении и не могут выйти из долгов. Транспортники за июнь, июль жалования не получили. С местами не лучше. Здесь что-то неладно. Лучшие работники от нас бегут. Работают в постоянном напряжении. С бандами справиться не могут. Говорил с нашим транспортником, рабочим, хорошим партийным товарищем, все время гражданской войны сражающимся на фронте, он мне с горечью заявил: "Не думайте, что при таком положении вещей можно работать на совесть, нет, теперь работают за страх". Этот человек говорил искренне. Взяточничество или честность из-за страха попасться. При обсуждении нашей сметы вопрос фактического обеспечения наших сотрудников поставьте ребром, иначе все наши планы, проекты, намерения останутся только на бумаге, а на деле - полный развал и деморализация. Хватит, и так чересчур привлекаю Ваше внимание".

А вот еще выписка из письма тов. Нацаренуса: "Положение сотрудников ТОГПУ на Волге чрезвычайно тяжелое, почти во всех местах не получено жалование с января по май, за август не уплачено в Казани, Самаре, Саратове, дали авансы только по 10 миллионов рублей. Средний заработок сотрудника 18-34 миллиона руб. при прожиточном минимуме 50-120 миллионов рублей. Госснабжение выдается неаккуратно, подчас то, что выдается,- гнилое и испорченное. Обмундирования нет, нет шинелей, сапог, дров. Такое положение толкает ко взяткам. Надо принять меры, чтобы остановить начавшуюся деморализацию".

Представитель Украины, донося о ничтожности, мизерности пайкового и денежного довольствия сотрудников ГПУ, сообщает: "День за днем приближается катастрофа, сулящая развалить некогда сильный аппарат".

Таково положение. Спрашивается, какова вообще может быть продуктивность работы, если учреждение не имеет, чем платить даже за помещение и располагается чуть ли не в сарае, как, напр., Калмыцкий губотдел, или нужно представить себе условия работы в таких губотделах, как Уральский или Особотдел Восточно-Сибирского округа, где удаленность пунктов друг от друга равняется иногда 500-600 верст, а учреждения лишены возможности приобрести транспорт, и сотрудники вынуждены делать по 60-100 верст пешком.

Я мог бы еще упомянуть Кубано-Черноморский отдел, где условия работы чрезвычайно тяжелы /свирепствует малярия/, а сотрудники по четыре месяца не получают жалования. Руководитель этого Губотдела, указывая на поголовное дезертирство, заявляет, что через два месяца он останется один.

Но все это, так сказать, внешняя обстановка работы, обостренная климатическими или территориальными особенностями того или другого края /таких не один - Зырянский, Мурманский, Карельский/.

Я же хочу сказать, что вообще не следует забывать о специфичности работы органов ГПУ, которая на фоне общей необеспеченности не должна доводить до крайности и без того изрядную нервозность и издерганность сотрудников ГПУ.

Таким образом, когда вопрос идет чуть ли не о существовании аппаратов местных органов ГПУ, приходится ли говорить, какова может быть постановка таких специальных отделов, как ЭКО, призванных на помощь хозяйственным органам путем определенных выводов и изучений материалов, добываемых из практики дел и разработок, где требуются особо квалифицированные работники с солидным хозяйственным стажем. Спрашивается, могут ли эти особо квалифицированные работники довольствоваться существующими ставками в учреждениях, сотрудники которых, по отзывам их начальников, настолько нуждаются, настолько обтрепаны, что напоминают нищих, но никак не представителей власти.

Карельский губотдел сообщает, что у них не только нет обмундирования, продовольствия, но нет даже необходимых канцелярских принадлежностей. Работа стоит. Сотрудники заняты в поисках за куском хлеба.

Брянский губотдел доводит до сведения центра, что на круг из пяти сотрудников там работают только двое, а три на почве хронических голодовок валятся с ног.

О какой постановке, каких отделениях может идти речь в этих губотделах?

Я повторяю, что вся вышеприведенная аргументация не есть отдельные выдернутые примеры, описываемое положение почти общее всем губотделам. Стоит сказать, что до 15-ти губотделов по сие время не получили жалование за два, за четыре, а другие — за пять месяцев. Это - при существующем недостатке обмундирования и продовольствия.

Настоящий материал представлен на основании знакомства с сухими сдержанными, письменными данными, поэтому он не может носить впечатления той яркой безысходности положения на местах, какое выносишь в личных беседах. Измученность, жалобы приезжающих сотрудников принимают прямо характер истеричности: "семья, дети, нечего есть, нет света, нет дров, не на чем испечь хлеба... процентное вычисление из мизерного жалования, спрашивают за квартиру, требуют за коммунальные услуги"... и проч.

Необходимо не нынче - завтра оказать помощь органам ГПУ, именно так стоит вопрос. Чтобы предотвратить начинающийся развал нужно:

1) Отменить вычисление ассигновок по теоретически взятому среднему заработку по 6-му раз. 17-й разрядной тарифной сетки.

2) Увеличить ставки оплаты труда сотрудников до норм прожиточного минимума, каковой мы полагаем в среднем хотя бы 10.000 руб. Эта мера остановит самотек и ликвидаторское настроение сотрудников ГПУ.

3) Увеличение сметных сумм на секретно-оперативную работу ГПУ.

4) Увеличение твердого продпайка сотрудников до норм пайка вузов.

5) Своевременные, без перебоев, выдачи сметных сумм.

6) Сохранение за ГПУ установленного штата в 90 тысяч сотрудников, так как при сокращенном штате приходится работать не шесть установленных часов, а восемь-десять, при том сокращение штатов приведет к упущениям и недоработке.

При сем прикладывается записка т. Берензона, характеризующая течение финансового положения ГПУ.

Начадминоргупр ГПУ (подпись)

Средний прожиточный минимум сейчас у 6 разряда - 21 м., а за вычетом пайка - 13 м. Положение сотрудников будет сносным (относительно) только при условии выдачи на 90 тыс. человек по 10 тысяч рублей в месяц в среднем, без вычета пайка, т.е. 9 трил. в месяц. Это на голое содержание-жалование.

1924г.   

 Г. Ягода