Протокол допроса Ягоды от 28 декабря 1937 г.

Протокол допроса

Ягоды Генриха Григорьевича

от 28 декабря 1937 года.

Вопрос: Мы получили дополнительные данные о Вашей антисоветской деятельности. Установлено, что много Вы еще скрываете. В частности, Вы ничего не показали о своей преступной связи с врачом Левиным Л.Г.

Что Вы можете показать по этому вопросу?

Ответ: Я виновен в очень тяжелых преступлениях, о которых до сих пор ничего не показывал. Слишком велики эти преступления и не хватило сил о них говорить.

С именем Левина меня связывает, пожалуй, самые тяжелые мои преступления перед народом.

Вопрос: Когда и как возникла между Вами и Левиным преступная связь?

Ответ: Левин был постоянно лечащим врачом Максима Горького. Бывая часто в доме у Горького, я, естественно, много раз сталкивался с Левиным. Первое время я интересовался им, хотя он, как врач, и бывал у меня дома - лечил членов моей семьи.

Но вскоре Левин мне понадобился для осуществления моих личных преступных замыслов, поэтому я стал ближе к нему присматриваться, проявлять к нему некоторое внимание.

Вопрос: Для осуществления каких преступных Ваших замыслов Вам понадобился Левин?

Ответ: Я вынашивал в себе преступную мысль физического уничтожения сына Горького - Максима Алексеевича Пешкова. Тот человек мне мешал. Причины здесь глубоко личные и низменные, никаких политических целей тут не было, но факт остается фактом: я решил его убрать.

Вопрос: Вы все же скажите нам об этих "глубоко личных и низменных" причинах?

Ответ: Я прошу в протоколе не фиксировать моих объяснений по этому вопросу. Покажу о них отдельно.

Вопрос: Хорошо. Продолжайте свои показания.

Ответ: Решив уничтожить М. Пешкова, я все же понимал, что сделать это нужно с величайшей осторожностью. Я долго над этим вопросом думал, советовался даже с Погребинским. Он, как известно, был мною приближен к семье Горького и, как наиболее близкий человек, знал обо всех моих преступных планах.

Погребинский предложил мне свою помощь в этом деле. Его предложение заключалось в том, что пригласив М. Пешкова к себе, в Уфу (он был нач. УНКВД Башкирской АССР), он организует нападение на него уголовников, которые убьют его.

Я согласился было с вариантом Погребинского, но впоследствии раздумал: это чревато было неприятностями для меня, даже в случае удачи предприятия. Это было опасно потому также, что слишком большое количество людей надо было бы ввести в это дело.

Поэтому я решил, что лучшим способом уничтожения Максима Пешкова явится "смерть от болезни".

Вопрос: Как это понимать?

Ответ: Очень просто, человек естественно заболевает. Некоторое время болеет. Окружающие привыкают к тому, что больной (что тоже естественно) или умирает, или выздоравливает. Врач, лечащий больного, может способствовать выздоровлению, но он может способствовать смерти больного.

Таково главное содержание идеи "смерть от болезни". Ну, а все остальное - дело техническое.

Пришел я к этому выводу в конце 1932 года и сразу же начал действовать.

Вопрос: Что и как Вы делали?

Ответ: Определив, что Макс (так звали сына Горького) много пьет и часто болеет, я продвинул ему врача санотдела НКВД Виноградова. Это давало мне постоянную информацию о состоянии здоровья Макса. Затем, убедившись, что Левин является постоянным врачом семьи Горького, я начал приближать его к себе.

Затем, когда Левин был до некоторой степени приручен, я предложил изыскать ему наиболее удобный способ и вызвать преждевременную смерть М. Пешкова. Левин согласился, и в 1934 г., когда Макс заболел, он выполнил мое задание: М. Пешков умер потому, что Левин по моему поручению "залечил" его.

Вопрос: Не понятно, почему Левин пошел на это страшное преступление. У Вас были низменные побуждения, а у него что?

Ответ: Разговор с Левиным я начал с абстрактного вопроса о том, может ли врач способствовать смерти его пациента. Получив утвердительный ответ, я спросил понимает ли он, что бывают условия, когда больной является помехой для его окружающих, и что смерть такого больного была бы встречена с радостью. Левин говорил мне, что вопрос этот дискуссионный, что он лично придерживается той точки зрения, что врач не имеет права сократить жизнь человеку, даже больному. Я спорил с ним, доказывал ему, что он отсталый человек, что "мы" (надо было понимать под этим - современные люди) придерживаемся другой точки зрения. На эту тему было у меня с Левиным несколько разговоров.

Однажды я пригласил его к себе в кабинет и в самой категорической форме предложил ему принять меры к тому, чтобы М.А. Пешков умер. Я заявил ему, что это является политической директивой, и он не имеет права отказаться от выполнения ее. Старик, конечно, был огорошен. Я пытался доказать ему, что Макс никчемный, плохо влияющий на М. Горького человек, что он алкоголик и все равно скоро умрет.

Левин согласился и сделал свое дело.

Вопрос: Вы выше показали, что к этому делу был привлечен и врач санчасти НКВД Виноградов.

Как это было организовано?

Ответ: Виноградов также был привлечен к соучастию в убийстве М. Пешкова; как врач НКВД, Виноградов часто сталкивался с Булановым и им был привлечен к выполнению различных преступных поручений. О них, вероятно, расскажет Буланов.

После того, как я Левину дал поручение убить М. Пешкова, я решил, что дело будет надежнее, если привлечь еще и Виноградова.

Зная от Буланова, что Виноградов грязная личность (антисоветчик, связан с заграницей), я сказал Буланову, чтобы он предложил ему принять участие в убийстве М. Пешкова, для чего действовал заодно с Левиным.

Не помню точно, но кажется, при одной из встреч с Виноградовым в доме у Горького я лично подтвердил ему задание, переданное ему Булановым.

Вопрос: Значит и Буланов был в курсе этого чудовищного, преступного замысла?

Ответ: Да, Буланов вообще знал обо всем, что я делаю. Если я ему прямо и не говорил, он обо всем догадывался.

Я должен сказать, что в этом преступном деле принимали участие еще два человека: профессор Плетнев и секретарь М. Горького - Крючков Петр Петрович.

Вопрос: Они были Вами привлечены?

Ответ: Да.

Вопрос: При каких обстоятельствах?

Ответ: С Крючковым дело обстояло очень просто. Я уже показывал, что в доме Горького Крючков являлся моим человеком с давних пор. Он служил мне простым информатором. Он сообщал мне абсолютно все, что происходило в доме. Человек он авантюристический, нечистоплотный, присосавшийся случайно к Горькому, и поэтому мне нетрудно было прибрать его к рукам.

Когда у меня возникла мысль избавиться от Макса, я начал осторожную подготовку к этому делу Крючкова. А он, как я полагал, не должен был возражать против этого.

Вопрос: Почему?

Ответ: Крючков неоднократно высказывал мне свои опасения о смерти Горького. "Что будет со мною?" - говорил он. Его тревожила мысль, что Горький оставит литературным наследником не его, а сына Макса. Я в свою очередь подогревал в нем эти настроения. Я убеждал его в том, что Макс может отстранить Крючкова от участии в издании литературного наследства Горького.

Постепенно я привил Крючкову мысль, что для него было бы лучше, если Макса вообще не будет. А затем уже прямо с ним договорился.

Я сообщил Крючкову, что подготовил убийство Макса, рассказал ему о том, кто и как это будет делать. На него, поскольку он ближе всех к Максу, я возложил задачу принять меры к тому, чтобы спаивать Макса и довести его до болезненного состояния. Мне важно было, чтобы Макс заболел, а все остальное доделают врачи.

Крючков согласился.

Вопрос: И что он делал?

Ответ: Он делал все, что мог: спаивал Макса, возил его пьяного за город, приучал его к быстрой езде на открытом автомобиле (сама эта езда грозила катастрофой), словом, он делал все, чтобы Макс заболел.

Кажется, в 1932 году Макс заболел. Я направил к нему Виноградова, но он так и не сумел ничего сделать.

Но то, что не удалось в 1932 г., было совершено в мае 1934 года при содействии Крючкова: Макс заболел воспалением легких, а врачи Левин, Виноградов и Плетнев залечили его до смерти.

Вопрос: О Плетневе. Как и где он был привлечен к этому убийству?

Ответ: Плетнева пришлось привлечь к этому делу потому, что по установившейся традиции он являлся постоянным и наиболее авторитетным членом всех консилиумов при заболевании кого-либо из членов семьи Горького.

Не помню точно когда, но спустя некоторое время после привлечения мною Левина, он явился ко мне с заявлением, что ему самому вряд ли что удастся сделать и что необходимо привлечь для этого дела еще кого-либо из врачей. Он прямо назвал Плетнева и заявил, что если я не буду возражать, он сам попытается переговорить с ним. Я не возражал, но наряду с этим я дал задание аппарату ОГПУ подобрать мне компрометирующие Плетнева материалы. Оказалось, что их довольно много. Оказалось, что Плетнев был участником какой-то антисоветской группы врачей и вообще являлся человеком антисоветским.

Я вызвал Плетнева к себе, спросил его, говорил ли с ним Левин. Плетнев начал было "рассуждать". Я положил на стол папку с материалами, погрозил ему и он согласился слушаться меня.

Вопрос: Как же все таки был убит сын Горького – М.А. Пешков?

Ответ: Детали я сейчас описать не могу. Я знаю, что он заболел (Крючков этому содействовал), для его лечения были направлены Виноградов и Левин. Был там и Плетнев. Они не допускали к Максу других врачей, неправильным применением лечения организм его был ослаблен и он умер. Я полагаю, что врачи (Левин, Виноградов и Плетнев) расскажут об этом подробнее.

Вопрос: Только ли в результате неправильного лечения умер М.А. Пешков?

Ответ: Да, только в этом.

Вопрос: А не было ли здесь отравления?

Ответ: Нет, не было.

Вопрос: Вы это категорически утверждаете?

Ответ: Совершенно категорически.

Вопрос: Хорошо, оставим этот вопрос открытым с тем, чтобы к нему еще вернуться.

Но Ваши преступления в этой области не ограничиваются умертвлением только М.А. Пешкова.

Мы предупреждаем Вас, что располагаем уже показаниями Виноградова, Плетнева, Левина, Крючкова и других. Вы сами понимаете, что в таком положении Вам ничего уже скрыть не удастся.

Ответ: Я и не собираюсь этого делать.

Вопрос: Не знаем, собираетесь ли Вы или нет, но то, что Вы скрывали это в процессе всего следствия по Вашему делу, это же факт.

Ответ: Да, скрывал. Но теперь мне скрывать нечего.

Я заявляю, что кроме Макса, тем же путем по моему заданию были умерщвлены В.Р. Менжинский, В.В. Куйбышев и А.М. Горький.

Я прошу записать, что если в смерти Менжинского виноват только я, то смерть В.В. Куйбышева и А.М. Горького была организована по прямому постановлению объединенного центра право-троцкистской организации, которое (постановление) было мне лично передано членом этого центра А.С. Енукидзе.

Вопрос: Давайте запишем Ваши показания об обстоятельствах умертвления каждого из названных Вами лиц.

Рассказывайте.

Ответ: Начну с Менжинского.

Известно, что последние годы Менжинский больше болел, чем работал. Руководил работой я. Было ясно, что с его смертью председателем ОГПУ буду я. С этой мыслью я свыкся и ждал смерти Менжинского. А он не умирал.

Когда я дал задание Левину, я подумал: "Почему тоже самое не сделать с Менжинским?" В одном из разговоров с Левиным я ему об этом прямо сказал. Он уже был связан со мной подготовкой к преступлению и не мог мне отказать. Но он заявил, что не имеет доступа к Менжинскому, что постоянным лечащим врачом является доктор Казаков и что без него здесь не обойдется. Я поручил Левину привлечь к этому делу Казакова. Он это сделал. Не обошлось и без моего личного вмешательства в это дело. Левин сообщил мне, что Казаков в хороших отношениях с Менжинским, и у него (Левина) имеются сомнения, не обманет ли он.

Я вызвал Казакова к себе, подтвердил ему мое распоряжение, наговорил ему кучу угроз и он сделал свое дело - Менжинский умер.

Вопрос: А что конкретно сделал Казаков? Как он добился смерти B.Р. Менжинского?

Ответ: Этого я не знаю. Казаков "лечил" Менжинского по ему одному известному методу. Как и что он делает, в это он меня не посвящал. Мне важны были результаты, они были положительными, и меня это устраивало. Правда, помню, что в день предсмертной болезни Менжинского я говорил с Казаковым. Он заверил меня, что "все в порядке".

Вопрос: А Левин, Плетнев, Виноградов - они принимали участие в убийстве В.Р. Менжинкого?

Ответ: Мне трудно на этот вопрос ответить. Не знаю, вернее не помню, Левин-то был в курсе дела, но принимал ли он непосредственное участие в этом деле, не знаю.

Вопрос: Значит можно констатировать, что В.Р. Менжинский и М.А. Пешков умерщвлены по вашему прямому заданию, причем руководствовались Вы в обоих случаях личными низменными соображениями?

Ответ: Да, это так. Я признаю себя виновным в этом.

Я хочу рассказать об обстоятельствах, при которых я был поставлен перед необходимостью пойти на более чудовищное преступление, на организацию умерщвления таких людей, как В.В. Куйбышев и А.М. Горький.

Вопрос: Рассказывайте.

Ответ: На одном из допросов я рассказал о том, как объединенный центр право-троцкистской организации вынес свое решение об убийстве C.М. Кирова. Я рассказывал также и о том, что в принятии этого решения я участия не принимал. Больше того, когда Енукидзе сообщил мне об этом, я возражал. И вам, конечно, ясно почему. Я боялся прямых террористических актов, потому что я отвечал за охрану членов правительства.

В протоколах предыдущих моих допросов записано, что я вынужден был предупредить Запорожца (в Ленинграде), чтобы он не препятствовал террористическому акту над С.М. Кировым.

Это все вы уже знаете из моих показаний, но я тогда не договорил. О чем я умолчал? Я не рассказал о том, что когда Енукидзе поставил меня в известность летом 1934 г. о решении организовать террористический акт над С.М. Кировым, я предложил ему свой вариант убийства Кирова путем "смерти от болезни".

Я тогда же сообщил ему, что этот способ уже проверен мною на практике (М.А. Пешков и В.Р. Менжинский), и что он безопасен и для меня, как зампреда ОГПУ, отвечающего за охрану.

Енукидзе отверг мое предложение в отношении С.М. Кирова. Он мотивировал это тем, что террористический акт над Кировым организовывают непосредственно зиновьевцы и троцкисты и что наше дело не мешать им и только.

"Смерть от болезни" не даст должного резонанса в стране. "Надо проверить, как страна откликнется на выстрел в Кирова," - заявил мне Енукидзе.

Но вместе с тем Енукидзе ухватился и за предложенный мною метод. Он заставил меня подробно проинформировать его о том, как технически и кто конкретно осуществляет. Я ему рассказал.

Через некоторое время Енукидзе меня вновь просил заехать к нему. Он заявил мне, что довел до сведения центра о моем методе, и что решено немедленно приступить к его применению.

Вопрос: На ком применить?

Ответ: Было ясно, что речь идет об организации таким методом убийства руководителей советской власти, членов Политбюро ЦК ВКП(б).

Вопрос: А конкретные фамилии были названы?

Ответ: Нет, в этом разговоре конкретные фамилии названы не были. Но Енукидзе предложил мне направить к нему Левина, предварительно подготовив его к предстоящему разговору.

Вопрос: И Вы это сделали?

Ответ: Да, сделал. Я вызвал к себе Левина, заявил ему, что на очереди новые задачи и предложил ему зайти к Енукидзе для подробного разговора. Помню, что и на сей раз пришлось пустить в ход угрозы, так как Левин пытался возражать.

Во всяком случае, у Енукидзе Левин был и с ним беседовал уже о конкретных делах.

Вопрос: Откуда Вам это известно?

Ответ: Мне об этом говорил и Левин, и Енукидзе.

Левин явился ко мне на следующий день после своего разговора с Енукидзе с заявлением, что теперь ему все ясно, что он просит меня еще раз вызвать Плетнева, чтобы избавить его от лишних разговоров с ним.

Енукидзе сообщил мне об этом разговоре следующее: он спросил Левина, кого он лечит и кто из членов Политбюро болен. Выяснилось, что Левин наблюдает за здоровьем Куйбышева. Енукидзе предложил Левину приступить к подготовке смерти Куйбышева.

Кроме того, тогда же Енукидзе сообщил мне, что центр организации считает необходимым подготовить таким же образом смерть А.М. Горького и что задание в отношении его Левину также дано.

Я должен в интересах правдивости сказать, что это заявление Енукидзе меня огорошило.

"При чем тут Горький?" - спросил я.

Из ответа Енукидзе я понял следующее: объединенный центр правотроцкистской организации в течение долгого времени пытался обработать Горького и оторвать его от близости к Сталину. В этих целях к Горькому были приставлены и Каменев, и Томский, и ряд других. Но реальных результатов это не дало. Горький по-прежнему близок к Сталину и является горячим сторонником и защитником его линии. При серьезной постановке [вопроса] о свержении сталинского руководства и захвате власти право-троцкистами, центр не может не учитывать исключительного влияния Горького в стране, его авторитет за границей. Если Горький будет жить, то он подымет свой голос протеста против нас. Мы не можем этого допустить. Поэтому объединенный центр, убедившись в невозможности отрыва Горького от Сталина, вынужден был вынести решение о ликвидации Горького. Выполнение этого решения поручено было мне через врачей, лечащих Горького.

Мои попытки возразить не возымели своих результатов: Енукидзе предложил принять к исполнению решение центра.

Через несколько дней я вызвал к себе Левина и вновь подтвердил ему то, что до меня было сказано ему Енукидзе.

Вопрос: Речь, таким образом, шла о двух жертвах, которые были намечены объединенным центром право-троцкистской организации, о товарищах В.В. Куйбышеве и А.М. Горьком?

Ответ: Да, только о них.

Вопрос: Почему только о них?

Ответ: Я уже рассказал, как и почему возник вопрос об умерщвлении А.М. Горького. А о Куйбышеве встал вопрос потому, что это технически наиболее легко было осуществить: он болел часто и лечили его Левин с Плетневым.

Вопрос: Нам известно, что в деле организации убийства тов. В.В. Куйбышева принимало участие еще одно лицо. Почему Вы об этом не говорите?

Ответ: Я этого не знаю.

Вопрос: А помощника тов. Куйбышева Максимова Вы разве не знаете?

Ответ: Я лично его мало знаю. Но Енукидзе говорил мне, что он правый и что с ним есть договоренность о том, что он будет помогать Левину.

Вопрос: Это не точно. Мы располагаем данными, что Вы присутствовали при разговоре об этом Енукидзе с Максимовым.

Ответ: Я этого не помню.

Вопрос: А вот Максимов утверждает, что так именно это было.

Ответ: Может быть, но я этого не помню. Я не могу ни отрицать, ни подтверждать этого.

Вопрос: Переходите к изложению того, как были выполнены эти чудовищные, преступные дела Ваши?

Ответ: С Куйбышевым дело обстояло проще: осенью 1934 года он уехал в Среднюю Азию в длительную командировку. Уезжал он, как мне говорил Левин, совершенно больной. Но Левин и Плетнев заявил ему (они смотрели его перед самым отъездом), что он в хорошем состоянии и разрешили ему ехать. С собой в дорогу ему дали лекарство, прием которого пагубно действовал на его здоровье. Енукидзе говорил мне, что он уверен в том, что Куйбышев не вернется живым из этой командировки. Но он вернулся и вскоре умер от сердечного припадка, вызванного вмешательством "лечения" Левина и Плетнева.

Енукидзе был очень доволен обстоятельствами смерти Куйбышева, но помню, что однажды он с тревогой заявил мне, что в кругах членов Политбюро обстоятельства смерти Куйбышева вызывают сомнения. Откуда он это знал, мне не известно, но мы договорились о необходимости еще большей конспирации и временного прекращения вмешательства в здоровье Горького.

Вопрос: Вы договорились отсрочить смерть тов. А.М. Горького, потому что испугались подозрений?

Ответ: Пожалуй так. Но это не надо понимать в таком смысле, что мы принимали какие-либо специальные меры к отмене нашего решения. Нет, мы просто не торопили врачей, и этим объясняется, что Горький прожил до лета 1936 года.

Вопрос: А как было организовано убийство тов. А.М. Горького?

Ответ: Я уже говорил об этом. За здоровьем Горького наблюдали Левин и Плетнев. Оба они были мною привлечены к делу умерщвления Горького и получили соответствующие задания.

Вопрос: Выше Вы говорили, что Левин, получив задание умертвить т.т. Куйбышева и Горького, просил Вас еще раз переговорить с Плетневым.

Этот разговор Ваш с Плетневым состоялся?

Ответ: Да, состоялся.

Перед Плетневым мне пришлось до некоторой степени раскрыть завесы политического смысла этих актов. Дело в том, что Плетнев в давние годы принимал участие в политической работе, он, кажется, примыкал к какой-то партии. Из материалов ОГПУ-НКВД мне было известно, что он не прекратил политической борьбы и вел активную антисоветскую деятельность. Кроме того, он имел довольно широкие связи в мире интеллигенции и пользовался популярностью и за границей. Поэтому я счел возможным заявить ему, что мы тоже ведем борьбу с советской властью, и буржуазно-демократическая республика, которая придет на смену советской власти, несомненно, во всех смыслах будет приемлема для него, Плетнева, больше, нежели ныне существующий строй. Я заявил ему, что акты в отношении Куйбышева и Горького - это звенья цепи нашей борьбы против сталинского руководства, поэтому он не смеет отказаться от участия в этом деле. Он не возражал.

Вопрос: Значит Плетнев пошел на убийство лучших людей страны Советов по политическим соображениям?

Ответ: На этот вопрос вернее было бы ответить: "И по политическим соображениям". Потому что, как я думаю, тут действовали несомненно и угрозы разоблачения, аресты и т.п., которыми (угрозами) я, признаю, пользовался.

Вопрос: А Крючков был Вами привлечен к делу убийства тов. А.М. Горького?

Ответ: Как же, был привлечен и сыграл в этом деле серьезную роль.

После дела с Максом Крючков был уже связан со мной узами совместного участия в преступлении. Я с ним не церемонился. Я ему рассказал обо всем. Я сообщил ему, что имею поручение умертвить Горького и предложил повторить над Горьким все, что он раньше делал над Максом.

Вопрос: Вы сообщили ему от кого исходит это поручение?

Ответ: Да, я сказал ему, что речь идет об организации, которая ведет борьбу против сталинского руководства и которая идет к власти. Кажется, больше я ему ничего не говорил, но он, надо думать, многое знал от Буланова.

Во всяком случае Крючков получил от меня задание устроить так, чтобы Горький заболел, и он это сделал.

Вопрос: Остановитесь на этом вопросе подробнее.

Ответ: Не знаю, сумею ли я вспомнить все детали, но дело было так.

Осенние и зимние месяцы Горький обычно проводил на своей даче в Крыму. Там с ним бывал и Крючков. Так было и 1935 году.

Перед отъездом мы условились с Крючковым, что там в Крыму Горький "заболеет" и он его, больного, привезет в Москву "лечиться" у Левина и Плетнева.

Так и было. Весной 1936 года Крючков мне неоднократно звонил из Крыма, что состояние здоровья Горького плохое и что, если его в таком состоянии вести в Москву, он, несомненно, приедет больным.

Я не возражал, и Горький, приехав в Москву, сразу заболел.

Тут же в ход были пущены Левин и Плетнев, и Горький был умерщвлен.

Вопрос: Они применяли какие-нибудь особые средства к умертвлению Горького?

Ответ: Нет, во всяком случае мне об этом не известно. Ко мне они не обращались, может быть, они сами что-нибудь делали и мне не говорили.

Вопрос: Вы говорите явную чепуху, без Вашей санкции Левин и Плетнев не пошли бы на такое дело.

Ответ: Это верно. Я утверждаю, что мне не известно, применяли ли Левин и Плетнев какие-либо особые средства к умерщвлению Горького. Я полагаю, что Горький умер от того, что при содействии Крючкова он заболел, а врачи Левин и Плетнев "залечили" его так, как они это до этого сделали с Максом и Куйбышевым.

Вопрос: Резюмируем эту часть Ваших показаний:

1) Убийство т.т. Куйбышева и Горького произведено по решению объединенного центра право-троцкистской организации?

Ответ: Да.

Вопрос: 2) Об этом решении Вам стало известно от члена этого центра Енукидзе А.С.?

Ответ: Да.

Вопрос: 3) Организация и подготовка этих чудовищных убийств была проведена Вами и Енукидзе?

Ответ: Да.

Вопрос: 4) К убийству т.т. Куйбышева и А.М. Горького были Вами и Енукидзе привлечены Левин Л.Г., Плетнев Д.Д., Крючков П.П. и Максимов В.А.?

Ответ: Да.

Вопрос: 5) По прямым Вашим и Енукидзе заданиям намеченные центром право-троцкистской организации убийства были осуществлены?

Ответ: Да.

Допрос прерывается

Записано с моих слов верно, мною прочитано. Генрих Ягода

Допросили:

Майор государств. безопасности Коган

Старший лейтенант государств. безопасности Лернер