Стенограмма вечернего заседания 8 декабря 1935 г.

Викторов. Выполняя указания народного комиссара обороны Маршала Советского Союза, боевая подготовка Тихоокеанского флота проходила интенсивно. Одновременно мы внимательно следили за подготовкой японского флота, я думаю, в этом отношении вряд ли т. Урицкий имеет ко мне претензии.

Гамарник. Он-то не имеет, а вы к нему?

Викторов. Я, конечно, кое-какие требования к т. Урицкому предъявляю. Надо сказать, что наш вероятный противник проявлял в этом году исключительные темпы в боевой подготовке как по размаху, так и по насыщенности упражнениями. Поэтому указания начальника Генштаба о проведении максимума упражнений и занятий по плану боевой подготовки, о насыщении плана себя полностью оправдали. Я считаю, что на будущий год нашу боевую подготовку надо сделать еще более насыщенной, чтобы полностью использовать все возможное время для роста боевой подготовки. Боевая подготовка ТОФ проходила в постоянной готовности к отражению внезапного нападения противника, мы готовили флот к проведению таких операций, как отражение крупной десантной операции: наши п/л к действию на коммуникациях и у наших берегов, авиацию к активным действиям по базам и аэродромам противника. Особенное внимание за истекший год мною было обращено на подготовку отдельных соединений, так как многие части, например укрепрайоны, бригады п/л и т.д., еще молоды и требовали особенного руководства. Мною было проведено 12 оперативно-тактических упражнений за год, например специально с п/л проведено два учения (позиционное и маневренное использование подлодок). Специально с авиацией мною лично проведено два учения и т.д. Это дало возможность подготовить соединения к заключительной учебно-боевой операции, которая была проведена в сложных штормовых условиях в широком масштабе. На УБО благодаря содействию, которое оказал командующий Приморской группой т. Федько, мы имели новые средства борьбы, что дало нам очень много.

При десантной операции большое значение имеет авиадесант. На УБО был брошен авиадесант в тыл, правда, меньше, чем на Киевских маневрах, но достаточный для того, чтобы создать угрозу и дать практику в ликвидации авиадесанта.

На основании проведенных учений и маневров я могу сделать вывод, что в общем оперативно-тактическая подготовка соединений и морских сил в целом имела большие сдвиги.

Обращает на себя внимание неудовлетворительная подготовка авиации в оперативно-тактическом смысле. Когда я проводил учения с авиационными соединениями и заслушивал решения командиров эскадрилий, то там часто приходилось слышать неграмотные решения. Например, по такому вопросу, как взаимодействие огня и маневра, некоторые летчики отрицают значение маневра и предпочитают ходить сомкнутым строем, не учитывая зенитный огонь противника. Такие вопросы, как бой воздушных соединений, например тяжелых самолетов, отработка этих вопросов в зачаточном состоянии. Поэтому на военно-тактическую подготовку авиации в будущем году надо будет обратить особое внимание.

Произведенное крупное воздушное учение под руководством т. Лапина с большим количеством самолетов флота и ОКДВА также имело большое значение в подготовке авиации, особенно в развитии навыков к самостоятельным действиям авиации. Но особенную пользу дала практика рассредоточения авиации и маскировка, в частности маскировка отдельных самолетов. В этом отношении выводы учения были особенно положительными и в маскировке, авиация достигла больших результатов, как самолетов, так и целых аэродромов.

Переходя к подготовке по соединениям, я должен сказать, что здесь начальник Морских сил РККА т. Орлов достаточно отметил достижения, которые мы имели в деле подготовки подводных лодок. Как мы добились этих достижений в области подлодок? Мы достигли этого потому, что не боялись высылать подводные лодки в море, а наоборот, я в течение двух лет держу непрерывный дозор подводных лодок, причем п/л находятся по 8—9 суток в море, т.е. они находятся непрерывно большое количество времени в таких же условиях, в которых им придется нести позиционную службу в военное время, при этом я предъявляю требование, чтобы дневное время п/л находились под водой, а ночью всплывали для зарядки аккумуляторных батарей. Этим, во-первых, приучали личный состав к морю, а во-вторых, уверенное управление лодкой вызвало стахановское движение на подводных лодках, личный состав перевыполнял установленные нормативы.

Из подводных лодок, достигших отличных показателей, я должен отметить:

П/л Щ—102²⁰, пробывшую в море 20 суток, из них 143 ч. 21 мин. под водой. Лодка награждена наркомом.

П/л Щ—111 — пробыла в море 9 суток, из них 5 суток в подводном положении.

П/л Щ-116 — непрерывно пробыла под водой 73,5 ч., превысив норму.

П/л М-23 — пробыла 11 суток непрерывно в море (из них свыше 4 суток под водой). Награждена наркомом.

П/л М—25 — пробыла непрерывно под водой 50 ч.

Я должен сказать, что это не единицы. Уже имеется много таких лодок, которые дают хорошие показатели в боевой подготовке. Однако я не хотел бы, чтобы меня поняли так, что у нас все хорошо. Мы имеем еще много недочетов, мы имеем очень молодые кадры командиров-подводников. Мы имеем, например, командиров-под-водников, которые всего пять лет служат, только пять лет, как выпущены из училища, поэтому были и неприятности, в частности авария подводной лодки, которая села на камни²¹. Как эта лодка была выброшена на камни? Она была в дозоре, попала в шторм и пургу, а командир лодки вместо того, чтобы уйти от берега, пошел в бухту, неправильно рассчитал скорость, лодка вылетела на камни. Главная вина командира в том, что он принял неправильное решение, он показал, что у него нет опыта плавания в сложных условиях. Вместо того чтобы не идти к берегу, отойти от берега, держаться в море, он, наоборот, жался к берегу, боялся моря. Это показало, что работа с молодыми командирами должна быть усилена, необходимо самое внимательное повседневное руководство.

Большое значение я придаю организации смены лодок на позиции. Лодки должны выходить и возвращаться среди минных полей, фарватеры обеспечиваться тралением и створными знаками, особой манипуляторной службой. Смена, в особенности одновременно большого количества лодок на позиции, являлась одной из крупных задач, которую решали наши подводники.

Применительно к указаниям наставления по глубокому бою мы применили эти указания и для торпедных катеров. Мы не только старались охватывать противника, потому что когда противник находится в развернутом виде, ведет большую операцию, его охватить бывает не всегда возможно, а тут приходится сбивать охранение и пробиваться к главным объектам в глубину расположения, одновременно действуя авиацией и средством береговой обороны.

По авиации. Я считаю, что авиация сделала во всех отношениях успехи, особенно в оперативно-тактической подготовке, потому что тут было далеко не благополучно и на эту сторону было обращено мной большое внимание. Но особое значение имело указание народного комиссара обороны по вопросу о слепых полетах, о высотных полетах и, наконец, последнее указание народного комиссара обороны — о ликвидации аварийности, новых требованиях к ВВС, новых методах работы летчиков.

Несколько слов о слепых полетах. Так же, как лодка тренируется в дозоре, она, не боясь моря, чувствует себя лучше, так и летчик, пройдя слепые полеты, чувствует себя лучше при всяких сложных обстоятельствах при полете. По слепым полетам мы имеем следующее: если в прошлом году было налетано около 200 часов, то в этом году мы имеем 4586 часов слепых полетов, таким образом, процент роста большой.

Затем в отношении высотных полетов. Летчики отнеслись к высотным полетам, я бы сказал, с большим интересом, и сразу появилась любовь к этому делу. Сейчас большинство упражнений производится на высотных полетах. Но мы получили указания недавно и работаем в этой области всего месяца два. В будущем году, полагаю, будет уже солидный сдвиг.

Мы имели три катастрофы с гибелью трех человек, аварий — 12, на одну катастрофу имеем 8917 часов налета и на аварию — 2229 часов. Если сравнить с прошлым годом, то аварийность значительно уменьшилась. Не такие опасения вызывают у меня эти случаи, меня больше беспокоит, как указывал заместитель наркома т. Гамарник, количество летных происшествий, которое еще очень велико. Мы имеем 96 вынужденных посадок. Каждая вынужденная посадка в результате может привести к аварии. Мы имеем 84 поломки, 14 аварий моторов, правда, 7 не по вине летного состава. Это количество летных происшествий, я считаю, очень велико. Приказ наркома об уменьшении аварийности, новые методы работы, повышение ответственности командира отряда — все это попало в самую точку. Сейчас ведется работа по улучшению организации, руководства, увеличению ответственности каждого командира, чтобы этими мерами добиться снижения летных происшествий.

Как я уже докладывал, больше всего нас беспокоит торпедное оружие в авиации. Торпедное оружие мы еще как следует не освоили.

Перехожу к береговой обороне. Береговая оборона производит стрельбы неплохо. Начальник Морских сил дал ей оценку. Мы имеем улучшение огневой подготовки, увеличение процента хороших стрельб. При общем количестве увеличения стрельб в этом отношении имеется известный рост. Но самое главное по береговой обороне — это то, что мы освоили новую материальную часть, новые сложные приборы управления огнем, конечно, нужно продолжать их осваивать дальше и добиться лучших результатов; но в основном новая техника себя оправдала, и стрельбы с закрытых позиций дали хорошие результаты.

Кроме того, мы имели стрельбы береговых батарей через дымозавесу с корректировкой с самолета. Между прочим, как проскальзывает в литературе, японцы считают, что бой, даже в море, выигрывает тот, кто владеет воздухом. Должны быть самолеты-корректировщики, которые будут корректировать огонь, даже при бое эскадр в море. Если авиация с одной стороны в данный момент господствует в воздухе, то корректировщики будут иметь возможность корректировать огонь, и бой будет выигран. Если господства в воздухе нет, корректировщики будут сбиты, и победит тот, чья авиация будет господствовать, чья авиация позволит корректировать огонь. Мы ставили опыты, провели две стрельбы с помощью корректировщиков через дымзавесу, и должен вам сказать, что добились в обоих случаях положительных результатов, добились накрытия, правда, по щиту с небольшим ходом, но если дать новейшие приборы, то в следующем году мы должны перейти на этот метод стрельбы в значительно больших масштабах.

Сухопутные войска, входящие в состав флота, проходили тоже подготовку, имели бесспорные достижения в огневой подготовке по сравнению с прошлым годом. Но подготовка этого года затруднялась из-за отсутствия тех современных техсредств, которыми располагает наша армия. У нас нет танков, сейчас мы получаем кое-что, у нас нет артиллерии РГК, нет роты связи, не было саперных и инженерных войск. Поэтому только на некоторых учениях, на которые привлекались войска ОКДВА, наши войска ук-репрайонов могли только получать практику. Кроме того, мы были плохо обеспечены учебными пособиями и огнеприпасами для проведения стрельб.

В отношении политико-морального состояния. Тихоокеанский флот, я считаю, в политико-моральном отношении является вполне здоровым и устойчивым. Личный состав дрался за строительство Тихоокеанского флота, за боевую подготовку, но за последнее время приходилось вести борьбу с некоторым ускорением, которое имело место. Я помню указание, которое в свое время было дано Яном Борисовичем, что нужно «спать в седле». Все «спали в седле» долгое время, и теперь некоторые считают, что войны не будет, а в связи с этим существуют мирные настроения, с этими настроениями мы жестко боремся.

Затем ведется борьба с уменьшением происшествий. В последнее время личный состав политаппарата устремлен на разрешение задач в связи с последним постановлением правительства о хозяйстве в РККА, о складском хозяйстве.

Я должен сказать, что боевая подготовка, которую мы проводили, проходила в условиях одновременного выполнения очень большого строительного плана, что в значительной мере отвлекало командование. Но мы всегда старались сделать так, чтобы боевая подготовка не забывалась из-за проводимого строительного плана. Мы стремимся поддержать боевую подготовку и боеготовность Тихоокеанского флота на должной высоте.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 21-23.

Великанов. Начальник Генерального штаба, по-моему, сделал правильную оценку боевой подготовки РККА и поставил задачи на будущий учебный год. В этом году боевая подготовка РККА, безусловно, сделала значительные успехи во исполнение приказа народного комиссара обороны и указаний Генерального штаба нашей армии.

Основная задача, которую поставил народный комиссар, — управление войсками, разрешилась более или менее успешно благодаря новой системе оперативно-тактических занятий, которые нам преподал Генеральный штаб. Несомненно, что эту систему занятий с начсоставом нам нужно оставить и на будущий учебный год, внеся в нее те или другие дополнения. Управление боем — это основная задача в сложном общевойсковом бою, операции. В большинстве случаев имело место живое руководство старшего начальника войсковыми частями, а не бумажное руководство, о котором мы много говорили на прошлогоднем пленуме Военного совета.

Вопросы глубокого боя нашли более конкретное выражение в этом году опять-таки благодаря отказу от шаблона, т.е. понимания глубокого боя как операции прорыва, без нащупывания слабого места противника, особенно на флангах в тылу, о чем в прошлом году в своем заключительном слове говорил народный комиссар. С этой точки зрения новая инструкция по глубокому бою является ценнейшим документом, который нуждается в дальнейшей проработке в частях Рабоче-крестьянской Красной армии.

Несомненно, повысилась оперативная подготовка начальствующего состава, и большую роль в этом сыграло то внимание военной истории, которое мы уделяли в этом году. Правда, внимание было еще совершенно недостаточно. В этом учебном году нам нужно еще больше расширить изучение военной истории, внеся, может быть, такие методы поверки командного и начсостава, как сдача зачетов по определенному циклу истории войны. К сожалению, в наших военных школах, по моему мнению, делу изучения военной истории все еще уделяется недостаточное внимание. В этом отношении наши курсанты невежественны, но тут основной причиной является отсутствие учебников и квалифицированных преподавателей. Хорошо было бы перевести официальные издания по мировой войне иностранных армий, которые сейчас имеются, на русский язык, так как до сих пор мы пользуемся отдельными монографиями, которые носят зачастую тенденциозный характер.

Тов. Дыбенко говорил о желательности проведения военных игр и полевых поездок под руководством Генерального штаба для отдельных округов. Под руководством Генштаба отдельным округам нужно также углубить и расширить практику этого дела. Наш вызов связан с большой потерей времени, но здесь можно применить метод устройства этих полевых поездок и занятий в одном из смежных округов, вызывая ближайших командующих или тех лиц, которых начальник Генерального штаба найдет нужным вызвать для этих занятий. Нам хочется быть не только в качестве руководителей, но и в качестве руководимых. Я лично по себе сужу — вот уже с 1927 г. я не участвую в больших оперативных играх и полевых поездках. Последняя моя полевая поездка была под руководством Бориса Михайловича Шапошникова в 1926 г.

В тактической подготовке слабым местом кроме разведки является еще служба сторожевого охранения. Если в области разведки в этом году мы имеем кое-какие успехи — нельзя сказать, что мы ничего не делали и что войска не имеют достижений; внимание разведке было на всех ступенях командования, но эта служба еще недостаточно нами подработана, — то в отношении сторожевой службы этого сказать нельзя, сторожевая служба совершенно забывалась. Между тем охранение войск, когда они находятся на отдыхе, приобретает теперь совершенно исключительное значение, т.к. никакое, даже глубокое расположение в тылу, не является гарантией их безопасности.

Вопросы руководства боевой подготовкой. Здесь в прошлом учебном году сделан величайший шаг вперед в смысле дифференциации руководства боевой подготовкой, но, конечно, нельзя считать, что этот вопрос разрешен уже в положительном смысле, нельзя сказать, чтобы каждая ступень командования уже справлялась со своими функциями по руководству боевой подготовкой. Такие командные инстанции, как командир роты, командир эскадрона, командир батареи, еще нуждаются в детальном руководстве со стороны старшего начальника. Особенно это касается наших национальных частей, где боевая подготовка благодаря недостаточной общеобразовательной подготовке начальствующего состава еще не стоит на должной высоте. Здесь, безусловно, складывать оружие не приходится.

В связи с этим я хотел коснуться нашего планирования боевой подготовки и нашего программного хозяйства. Я считаю, что самым больным местом у нас в армии является отсутствие твердого годового плана в боевой подготовке. Ежегодно, приблизительно до 15 января, войска ждут очередного приказа народного комиссара о задачах боевой подготовки и только с этого момента начинают планировать боевую подготовку. Мне кажется, что это не совсем правильно. Генеральный штаб должен дать нам твердый план учебы, ежегодно повторяемый и дополняемый теми отдельными задачами, которые найдет нужным поставить перед нами народный комиссар. Благодаря отсутствию такого плана войска теряют очень много полезного времени. При этом этот план должен быть сведенный для всех родов войск, так как в настоящее время имеет место очень большая неувязка с планами отдельных родов войск и программами.

Я считаю, что наше программное хозяйство также нуждается в значительных коррективах и пересмотрах. Бросается в глаза, что программы отдельных родов войск не согласованы между собой. От этого получается, например, такое положение, что в артиллерии первая ступень обучения кончается 1 января, тогда как для всех остальных родов войск по новой директиве Генерального штаба первая ступень кончается в феврале и марте. До сих пор у нас еще существуют программы, которые никем не утверждены. Например, по связи существуют еще проекты программ. Я считаю, что такая важная часть нашей боевой подготовки, как программы, должна быть несомненно пересмотрена и утверждена по крайней мере самим начальником Генерального штаба.

Войска Среднеазиатского военного округа²² в этом году продолжали осваивать особенности применения различных родов войск и тактики в особых условиях среднеазиатского театра. Что касается пехоты, артиллерии и конницы в округе — а последний род войск составляет у нас 80%, — то задача тактического применения в горнопустынных условиях, т. народный комиссар, выполняется нами успешно. Эти рода войск достаточно подготовлены к тому, чтобы решать в своеобразных условиях горного и горно-пустынного театра любые задачи, которые на них будут возложены. Некоторые части в этом году успешно справлялись с вопросами высокой горной подготовки, работая и решая тактические задачи, производя стрельбы в районе высоты 4500 м. На этих учениях мы убедились, что нет таких направлений в самых труднейших природных условиях, которых не могли бы войска освоить. Следует особенно подготовлять, акклиматизировать, и главным образом нужна дерзость, смелость со стороны начсостава.

Труднее дело обстоит, т. народный комиссар, с применением технических войск в наших условиях. Здесь трудности заключаются не только в том, что наши общевойсковые начальники не всегда достаточно умело используют эти рода войск. Конечно, мы стараемся учиться, хотя нужно прямо сказать, что многие вопросы, которые проходят в таких округах, как Киевский, Белорусский, мы не в состоянии разрешить. Только на картах путем тактических занятий мы можем, скажем, тренироваться в вопросах глубокой тактики. Но сами природные условия, современное состояние материальной части техники — все это ставит определенные пределы ее использования. Если, скажем, наш разведывательный самолет в обычных условиях пробегает Ы-нное количество метров при подъеме, то на высотах порядка 3—2'/₂ тыс. м для его пробега требуется пространства в 2—2'/₂ раза больше, а таких площадок в горах очень мало. То же самое можно сказать про систему питания самолетов, про навигационные приборы. Следовательно, нужно вносить какие-то конструктивные изменения, которые были бы приспособлены для работы в этих особых условиях.

Возьмем парашютизм. Этим делом, т. народный комиссар, мы тоже занимались, занимались в этом году, и достаточно интенсивно, производили опыты выброски парашютистов в горах. Но если при равнинных условиях на высоте 500—600 м парашютист попадает в нормальные условия, скорость падения там 5—4¹/₂м, то в горах парашютист приземляется на площадке 2¹/₂—3 м, где он падает со скоростью 10 м. Такой опыт даже не безопасно проводить, потому что это бьшо бы связано с опасностью для жизни. К чему я это говорю?

Нужно, следовательно, вносить какие-то конструктивные изменения и в наш парашют.

Возьмем танки. Небольшой опыт применения в горах танков говорит о том, что, несмотря на многие положительные качества, они во многих случаях не могут следовать и не могут действовать с войсками в этих своеобразных условиях. Нужно вносить конструктивные изменения и дополнения. То же самое с автомобилем и радио. Таким образом, своеобразие театра требует приспособления техники под его природные условия. Мы не можем допустить, чтобы на наших театрах наши войска действовали так, как пишут про итальянцев в Итало-абиссинской войне²³, которые всюду встречаются с неожиданностями. Условия требуют применения особой тактики, над которой мы работаем, они требуют приспособленной для данного театра и техники.

То же самое нужно сказать о вооружении, снаряжении, обмундировании и даже довольствии войск, предназначенных действовать в условиях, резко отличных от обычных. Нужно снабжать наши части (я резюмирую) более облегченными образцами вооружения, снаряжения, а также обмундирования, более соответствующими условиям этого театра и нашей организации, которая, я считаю, вполне соответствует данному театру, а также тем задачам, которые будут возложены на эти войска. Несомненно, надо будет этот вопрос двинуть вперед решительными темпами.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 23-24.

Горбачев. Вместе со всей Рабоче-крестьянской Красной армией войска Московского военного округа пришли к концу учебного года с целым рядом положительных итогов.

Мы имеем возможность констатировать общий рост боеготовности войск округа и большее соответствие качества этой готовности требованиям народного комиссара обороны Маршала Советского Союза т. Ворошилова.

В своей работе по боевой подготовке округ руководствовался ясными, четкими указаниями и задачами, поставленными приказами народного комиссара обороны Маршала Советского Союза №0101, 0102, 019 и директивой начальника Генерального штаба № 16593с[1].

В результате общие итоги годовой работы округа сводятся к следующему:

1. В отличие от прошлых лет достигнута относительная ровность уровня боевой подготовки и боевой готовности не только различных дивизий и корпусов, но и различных родов оружия в этих дивизиях и корпусах.

2. Значительно выросла и закрепилась техническая, специальная и специально-тактическая подготовка каждого отдельно взятого рода войск, достигнуто значительно большее соответствие качества этой подготовки требованиям взаимодействия в общевойсковом глубоком бою.

Однако мы еще не научились правильно, быстро и целеустремленно это взаимодействие организовать.

3. Значительно выросла подготовленность начальствующего состава и штабов дивизий и корпусов в деле управления войсками с точки зрения требований, предъявляемых современным подвижным глубоким боем. Кадры штабов дивизий и корпусов стабилизировались. Возросло качество живого руководства. Устойчивость штабов дала свои положительные результаты. Штабы полков, где стабильность еще недостаточная, могут оцениваться только удовлетворительно. По-прежнему отстает подготовка штабов батальонов, где мы не смогли добиться стабильности.

4. Однако из важнейших в современном бою средств управления — радиосвязь, в отличие от прошлых лет, перестала быть слабым местом в системе средств управления войсками в округе. В ряде случаев радиосвязь стала рассматриваться как работающая надежнее, чем проволочная.

5. Мы закрепили достижения в общей огневой подготовке войск по существующим курсам стрельб и добились несомненных новых успехов в деле подготовки снайперов и мастеров огня, что позволило округу впервые выйти на всеармейских стрелковых соревнованиях в ряды ведущих округов.

6. Мотомехвойска округа за истекший год на основе дальнейшего овладения техникой, повышения качества работы штабов и овладения основным средством управления — радио — в первый раз получили возможность (правда, с ограниченным количеством машин) участвовать в маневрах округа в качестве соединения, самостоятельно действующего в оперативном тылу противника. Дальнейшее совершенствование мотомехсоединений в этом отношении упирается в разрыв между гусеничными боевыми частями и колесным тылом, что связывает мобильность соединений и уменьшает их дальнобойность. Кроме того, комсостав мотомехсоединений пока не представляет себе всего объема инженерно-химических препятствий, которые мотомехчастям придется преодолевать в тылу противника и того воздействия, которым будут подвергаться мотомехчасти с воздуха.

7. Воздушные силы округа, укомплектованные в 1934 г. исключительно молодым летным составом, за истекший год, несмотря на значительные успехи в специальной подготовке, все еще не овладели сложными стрельбами и бомбометанием частями и соединениями и пока еще не готовы к самостоятельным действиям в составе авиационных соединений.

Отстают также в подготовке и БОНы[2].

В лучшем случае их состав научился технике прыжков. Надо прямо сказать, что широкому использованию БОНов на маневрах и учениях мешала некоторая боязнь чрезвычайных происшествий, вытекающая из недостаточного знания высшими командирами этого нового вида оружия.

В общем воздушные силы округа пока еще отстают в выполнении задач примерно на год.

8. В химической подготовке войск достигнуты первые, но уже значительные результаты. За год при содействии т. Фишмана и Военно-химической академии округом было проведено свыше 15 сборов комсостава, в том числе всего высшего, с общим количеством до 1200 участников.

Основной удар на этих сборах был сделан на практические работы самих участников в качестве химиков. Комкоры, комдивы, начальники школ, командиры полков сами проводили все работы, сами дегазировали винтовки, повозки, лошадей, самолеты. Работая не только с учебным ОВ, но и с ипритом, участники сборов знакомились с химическими средствами борьбы так, как надо при подготовке к развернутой химической войне.

В этом году при большом содействии тт. Буденного и Фишмана мы сочли возможным использовать в бою кавалериста с его конем могучее средство химического нападения. Мы нашим кавалерийским химическим взводом демонстрировали это могучее химическое средство и на сборах начсостава других округов (БВО).

Учет химической опасности и практическое умение бороться с ОВ при всех обстоятельствах доведены до основной массы бойцов и командиров округа прочно и надежно. Однако практическое неумение использовать активные химические средства борьбы еще не изжито.

9. Несомненные успехи в овладении командным составом и войсками радио и военно-химическим делом дали возможность округу поставить задачу на 1936 г. — добиться решительного перелома в военно-инженерном деле, в боевом использовании инженерных средств всем составом войск округа, начиная от рядового бойца и кончая старшим начальником.

С этой целью уже в этом году в ноябре при Научно-испытательном институте инженерной техники был проведен сбор высшего командного состава округа, на который были привлечены все командиры, комдивы, комбриги и начальники их штабов — 67 чел. Основной упор был сделан также на личную работу командиров в качестве сапер и инженерных начальников. Комкоры, комдивы и комбриги сами собирали лодки, надували их, перетаскивали и т.д. Все занятия велись на тактическом фоне. В проведении сбора нам много помог

Н.Н. Петин и Институт инженерной техники. В январе намечается сбор всех командиров отдельных частей. Все это только начало серьезной, углубленной работы в области инженерной подготовки, имеющей исключительное значение для всех родов войск, и в особенности для мотомехвойск, артиллерии и авиации.

10. Подготовка подводников в округе вышла из периода опытов, и подводники впервые применялись на учениях и маневрах.

Остаются пока недостаточно проработанными вопросы техники управления подводниками командиром при преодолении широких водных преград и вопросы взаимодействия между подводниками и танками-амфибиями.

11. Тактика тыла, учет его работы, управление тылом в бою перестали быть для войсковых начальников неприятными ввиду незнания вопроса.

Тыловую неграмотность командиров мы преодолели. Однако наши тылы организационно не оформлены, и потому мы пока учим только командиров и сводные полковые взводы, а выше — исключительно теоретически, исключая двух учений — армейские тыловое учение и маневры 17 сд. Поэтому вопросы тыловой подготовки разрешенными считать нельзя.

12. По физической подготовке округ занял второе место на Ростовских всеармейских соревнованиях, что свидетельствует об известном росте по этому виду подготовки.

То же можно сказать и о строевой подготовке. Однако необходимо прямо сказать, что дальнейший рост строевой подготовки упирается в отсутствие строевого устава, так как имеющийся проект удовлетворить войска по своему качеству не может.

13. Все наши достижения в области боевой подготовки явились следствием перестройки всей системы руководства в соответствии с указаниями народного комиссара обороны Маршала Советского Союза т. Ворошилова, повышения ответственности всех звеньев начальствующего состава за боевую подготовку их частей и обеспечения примера — показа старшего командира младшему.

Эта система руководства значительно облегчила завоевание тех положительных итогов, с которыми войска округа подошли к порогу нового учебного года.

Перехожу к частным, но весьма важным недочетам боевой подготовки комсостава и войск округа и к тем мероприятиям, которые, по нашему мнению, надлежит провести, чтобы изжить эти недочеты.

Оперативная подготовка. Округ количественно полностью выполнил план оперативных поездок и игр высшего начсостава, а также сборов армейского аппарата, данный нам Генеральным штабом.

В процессе этой работы мы все время чувствовали недостаток наставления или инструкции по подготовке и осуществлению армейской операции.

Руководителям оперативных игр и поездок до сего времени приходится исходить в ряде случаев из своих взглядов и мнений, из своего служебного и боевого опыта. Этого недостаточно. По нашему мнению, для быстрого принятия единых взглядов по руководству и планированию современной сложной армейской операцией вопрос выпуска наставления или инструкции является крайне желательным.

Подготовка кадров начальствующего состава. Особенностью нашего округа является исключительная молодость начальствующего состава и постоянный большой его некомплект. Это является следствием больших организационных мероприятий, связанных с переводом из нашего округа значительного количества частей в другие округа и с новыми формированиями.

Мы понимаем, что важность проводимых мероприятий не дает нам право ссылаться и на текучесть и на некомплект как на «объективные причины». Однако я должен доложить народному комиссару обороны Маршалу Советского Союза т. Ворошилову, что изложенные мною обстоятельства являются до известной степени следствием плохой согласованности между органами центрального аппарата, ведающими оргмероприятиями и обеспечивающими нас кадрами.

Молодость основной массы среднего командного состава, необходимость широко поставить вопрос по подготовке лейтенантов из старших и младших комвзводов с особой остротой ставят перед нашим округом задачу повышения качества командирской учебы.

Сейчас на специальных курсах младших командиров в округе готовятся к сдаче испытаний за курс нормальной школы 646 чел. Однако и при этих условиях в округе будет большой некомплект, только частично могущий быть покрытым из одногодичников.

Особенно тяжело дело обстоит в пехоте, на которую главным образом и падает некомплект.

В свете этого общеобразовательная подготовка командира приобретает исключительное значение.

Проведенные в округе испытания показали, что в общей массе начсостав имеет знания в объеме 5—6 групп средней школы. Таким образом, на период времени 1936—1939 гг. (срок, указанный приказом № 112)[3] надо пройти программу 4-5 групп. Казалось бы, что, отрабатывая ежегодно программы одной группы, задачу эту выполнить можно. Однако, как показал опыт, 160 годовых часов недостаточно, ибо на предмет падает только 23—30 часов в год. Желательно увеличение времени на общеобразовательную подготовку командира как в порядке вечерних, так и дневных командирских занятий, увеличив соответственно отпускаемые кредиты.

Тактическая подготовка. Разведка по-прежнему остается слабым местом в тактических действиях войск и в работе штабов. Штабы не умеют сочетать усилий всех видов войсковой и специальной разведки для получения необходимых сведений своевременно.

Управление разведорганами в процессе их работы слабое. Рация 6ПК²⁴ для этого мало пригодна — слишком мал радиус действия. Кроме того, она для своей мощности очень громоздка.

Личная командирская и штабная разведка, в особенности с самолета, не в почете. Наблюдатели в пехоте отрабатываются слабо, средств наблюдения не хватает (оптические приборы).

Между тем именно ведение разведки предъявляет чрезвычайно высокие требования к младшему командиру и красноармейцу. В самом деле, нашему красноармейцу-разведчику нужны: чрезвычайно высокая военная грамотность, знание тактики и основных образцов вооружения всех родов войск, знание топографии, умение пользоваться картой, компасом и различными средствами связи, в том числе и радио. Поэтому округ считает необходимым в программах занятий с комсоставом и с красноармейцами отвести указанным выше вопросам и вопросам разведки еще больше места и времени, нежели до сих пор. Кроме того, младших командиров-разведчиков в пехоте надо вооружить биноклем, компасом и часами.

Недостаточно отработанными остались совместные действия различных родов войск ночью. Эти занятия, как правило, проводились летом, т.е. в период самых коротких ночей. Опыт показал, что ночные занятия следует перенести на осень и зиму, когда они наиболее целесообразны.

Практика ночных шестидневок и ночных декад хотя и дала войскам некоторые навыки длительной работы ночью, все же выдвигает требование предоставить командиру право самостоятельно определять продолжительность ночных тренировок, дав командиру части определенный лимит времени для ночных тактических занятий.

Вообще в организации ночных занятий необходимо избегать всякой искусственности.

Общим недостатком всех проведенных тактических занятий является недостаточно активное и гибкое использование технических средств борьбы в боевых действиях войск. На это надо обратить больше внимания, в первую очередь при занятиях с курсантами вузов и в полковых школах.

Огневая подготовка. Причинами недостаточного роста частей в огневой подготовке явилось следующее: во-первых, позднее получение нового курса стрельб, в результате чего командиры вынуждены были осваивать его почти одновременно с бойцами, и, во-вторых, сокращение количества патронов.

В самом деле, если в 1933 г. на стрелковый полк бьшо отпущено 381 000 боевых патронов, в 1934 г. — 130 000, то в 1935 г. на стрелковый полк округа бьшо отпущено всего 89 500 боевых патронов, или 61% по отношению к отпуску 1934 г. и 25% — к отпуску 1933 г.

Параллельно с этим сокращался и отпуск малокалиберных патронов — с 140 патронов на бойца в 1933 г. до 35 патронов на бойца в 1935 г. Сокращение малокалиберных патронов в текущем году особенно тяжело для частей, так как в прежние годы недостаток малокалиберных патронов частично мог быть возмещен патронами, закупаемыми с помощью шефов. Наряду с сокращением отпуска боевых патронов для стрелковых частей сокращался и отпуск патронов для экипажей танков, для однобашенного танка почти вдвое: с 710 до 420 боевых патронов, для двухбашенного — с 366 до 228. Необходимо также доложить, что сокращение отпуска патронов было произведено вне зависимости от требования нового курса стрельб, проведение которого полностью потребовало бы увеличения количества патронов примерно вдвое.

Несколько слов о снайперах. С точки зрения требований, предъявляемых к снайперу (военные хитрости, подкрадывание, маскировка, оценка целей, связь с начальниками), существующий курс снайперских стрельб составлен неудовлетворительно и должен быть переработан. Вообще же необходимо пожелать во всех курсах стрельб оставить только зачетные упражнения и предоставить командиру самому решать, как отрабатывать их, т.е. изжить формализм в методике.

Внимательное изучение темпа роста подготовки переменного состава территориальных частей в деле боевой подготовки ставит целый ряд вопросов и в первую очередь основной вопрос: не отстает ли этот рост от тех требований, которые предъявляются современной пехоте в современном бою, которые будут предъявлены нашей пехоте в боях с лучшими современными буржуазными армиями — немецкой, японской?

Вопросы эти возникают в результате следующего.

1. С каждым годом увеличивается текучесть переменного состава. Вот, например, пулеметная рота 251-го стрелкового полка 84-й стрелковой дивизии, районированная в Донском районе Московской области — за четыре года, по контингенту 1909 г. рождения имеет текучесть в 51%, за три года по контингенту 1910 г. рождения — 57%, за два года по 1911 г. рождения — 59% и за один год по 1912 г. рождения — 60%. В результате можно себе представить всю пестроту и совершенную недостаточность боевой подготовки этой роты.

В промышленных городах текучесть переменного состава меньше, но и там она по 1912 г. рождения составляет в текущем году 15—18%, а ведь этому году еше 4 г. служить. Территориальные части Московского военного округа, районированные в своем большинстве в районах с сильно развитым отходничеством, чрезвычайно подвержены текучести. В настоящее время из-за текучести в переменном составе в списках терчастей оставлен целиком 1907 г. рождения, несмотря на то что, например, по Тульскому гарнизону вместо 20% надбавки приписывалось в 1931 г. 43%, в 1932 г. — 57%, в 1933 г. - 64%.

2. Ограниченность сроков обучения бойцов в переменном составе приходит к тому, что они только первую ступень своего обучения на новобранческих сборах проходят более или менее полностью. На общих сборах, как правило, программы полностью, и в особенности курса стрельб, пройти не удается. В длительный период между сборами многое полученное на сборах боец теряет, и, прибыв на новый сбор, ему часто приходится свою подготовку начинать снова.

3. Качество подготовки специалистов — химиков, связистов, саперов и т.д. — в большинстве случаев является весьма невысоким.

Части не успевают должным образом подготовить специалистов. Они лишь дают общее понятие о ближайшей для специалистов военной работе.

4. Необходима поставить вопрос об изучении всех территориальных частей, условия которых изменились в период великих работ первой и второй пятилетки, и там, где текучесть больше 30—40%, следовало бы эти части перевести на кадровое положение. Во всяком случае этот вопрос необходимо тщательно изучить. Однако уже сейчас не подлежит ни малейшему сомнению, что специальные части, в частности разведывательные отряды, части связи и прочее, желательно снабдить значительно более мощными кадрами, иначе они не смогут обеспечить войсковых соединений.

5. Одновременно представляется совершенно необходимым увеличение времени новобранческих сборов до 5 месяцев и общих сборов — до 2 месяцев с тем, чтобы пройти положенный курс обучения. Расход денежных средств на годовое содержание кадровой стрелковой дивизии, как, например, Московской Пролетарской стрелковой дивизии²⁵, выражается в 7 801 208 руб., а территориальной 84-й стрелковой дивизии — 5 029 595 руб. Указанные мною суммы не исчерпывают еще всех фактических расходов, так как здесь не учтены материальные ценности, отпускаемые в натуре: вооружение, конский состав, обоз, казармы и т.д.

6. Все вопросы, связанные с боевой подготовкой переменного состава, исключительно важны, требуют значительно большей проработки и ставятся нами только в порядке изучения, тем более что определение, например, стоимости содержания того или иного вида дивизии является делом относительным, а изменившийся облик нашей страны ставит по-новому многие вопросы.

Несколько слов о взаимодействии в работе наших военных научно-исследовательских институтов и о качестве нашего патрона. Необходимо указать, что должной увязки в работе наших научно-исследовательских институтов нет. Так, например, научно-исследовательская работа Института инженерной техники почти не согласовывается с Химическим институтом АБТВ и т.д. Поэтому мы иногда имеем такие случаи, когда в ценнейшем изобретении какого-либо института не принимает участия тот институт, часть разрабатываемых вопросов которого непосредственно касается. Следует сказать и о нашем боевом патроне. Мы получаем неплохое стрелковое оружие, а будем получать, несомненно, еще лучше. Однако качество американского патрона, например, по кучности, меткости и точности стрельбы выше нашего. Суть дела не в том, что наша промышленность не может дать патрон лучше, а в том, что она дает армии патрон той спецификации, которую ставит ей ГАУ; спецификация же эта может быть значительно повышена.

В практике имели место случаи, когда заводам давался заказ на патрон особо повышенной спецификации (давало общество «Динамо» перед Всесоюзными стрелковыми соревнованиями), причем промышленность, выполнив этот заказ, дала патрон по качеству значительно лучший, в частности для стрельбы из винтовок, чем патрон обычный. Мне кажется, что спецификацию нашего патрона нужно пересмотреть в сторону его улучшения.

На этом разрешите закончить.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 24-27.

Федько. В соответствии с указаниями командующего войсками ОКДВА т. Блюхера основной учебной задачей перед войсками Приморской группы²⁶ в этом году являлось оседлать горно-таежный театр.

Это требовало:

1) Научить пехоту совершать марши и вести бой в тайге.

2) Научить водителей танков водить танки по болотам, по горам, по тайге: преодолевать водные рубежи, озера.

3) Приспособить артиллерию, химвойска, сапер и авиацию к действиям в горно-таежной местности.

4) Развернуть широкую парашютно-десантную подготовку особых батальонов для действия в горной тайге и, наконец, видоизменить некоторые методы обучения в области физической и стрелковой подготовки в соответствии с теми требованиями, которые предъявляет горно-таежный театр Приморья.

К каким итогам и выводам пришли войска Приморской группы ОКДВА к финишу учебного года?

Первое. Облегченная пехота и конница научились ходить по тайге со скоростью 3—4 км в час. Я хочу вкратце описать, что из себя представляет горно-таежная местность. Это дикие горы, поросшие лесом: лес перевит растительностью — лианами, завален буреломом плюс болотистая почва. Вот по такой местности облегченная пехота без техники (артиллерия) научилась ходить со скоростью, как я уже сказал, 3—4 км в час. Стрелковая дивизия со всей своей техникой, артиллерией, с прокладкой пути, с рубкой и расчисткой леса научилась ходить со скоростью 1—1¹/₂ км в час. Совершенно очевидно, что такая скорость нас удовлетворить не может, и мы ставим перед собой задачу — добиться такого темпа движения стрелковой дивизии со всей ее техникой, обозом, артиллерией, при котором скорость равнялась бы 3 км в час, но для этого нужна помощь т. Петина.

Мы заказали Инженерному управлению РККА «лесной комбайн». Лесной комбайн представляет собой трактор, на который устанавливается компрессорная установка. Компрессорная установка имеет 6 пневматических пил, которые предназначены для того, чтобы, двигаясь по тайге, можно было бы, прокладывая колонный путь, распиливать и сбрасывать в сторону встречающиеся деревья. Сконструирование лесного комбайна, несомненно, повысит темп движения стрелковых частей с тяжелой техникой.

Во-вторых, мы добились значительных успехов в деле подготовки водителей танков в умении водить танки по тайге. Самым подвижным родом оружия в горно-таежной местности, за исключением пехоты, оказались танки. Танки, имея возможность двигаться между деревьями, проходят все препятствия.

По парашютной подготовке мы имеем начальные успехи. Но я должен здесь сказать, что мы не можем получить от т. Алксниса достаточного количества парашютов, что задерживает подготовку большого количества парашютов. Нами все же помимо довольно внушительного десанта на маневрах бьшо сброшено в опытном порядке 100 чел. на горно-таежную местность.

При решении перечисленных мною задач, стоящих перед нами в этом году, в войсках Приморской группы войск, как и в остальных частях ОКДВА, развернулась большая творческая и рационализаторская работа нашего красноармейского, начальствующего и технического состава. В результате этого мы решили целый ряд проблем, что с полным основанием дает право заявить о том, что наши командные кадры начинают по-настоящему, по-стахановски овладевать техникой, повышая во много крат эффективность использования этой техники на нашем специфическом горно-таежном театре.

Тов. Федько приводит ряд фактических данных о переходах танковых подразделений и прочее. В конце учебного года 12 младших командиров совершили 1300 км марш по тайге: Ворошилово-Ольга-Хабаровск, показав среднюю скорость 49 км и пройдя 300 км по болотистым местам. Таким образом, мы уже подходим практически к известному теоретическому пределу в отношении скорости движения человека по горно-таежной местности.

По изобретательству и рационализации не менее яркие факты. Талантливый конструктор, военный инженер т. Кравцев скомбинировал болотные лопатки, которые автоматически открываются и закрываются из танка. Эти болотные лопатки были испытаны в присутствии значительного количества начальствующего состава ОКДВА, также испытаны в танковых частях — показали прекрасные результаты. Применение этих болотных лопаток, увеличивающее сцепление с почвой, дало возможность повысить проходимость танка по болотам в три раза. При помощи этих болотных лопаток болота Приморья преодолеваются свободно. Теперь задача будет состоять в том, чтобы т. Халепский помог нам в заводском изготовлении этих лопаток. Этим же конструктором сконструировано приспособление для плавания по воде сухопутных танков БТ и Т-26. В этом деле мы имеем уже конкретные достижения, испытанные практически. И это не предел. Я уверен, что мы к весне дадим скорость плавания сухопутного БТ до 20 км, одновременно сделав его полуподводным и надводным танком, с тем чтобы он мог опускаться в воду на дно с перископом и, когда нужно, подниматься для принятия боя вплоть до установки на этом танке морской торпеды. Это будет иметь особое значение для обороны побережья в борьбе с морскими десантами.

Летчик Близнюк и техник Чечубаев изобрели гусеничные шасси для самолета Р-5²⁷. Мы проделали целый ряд опытов, имеются благоприятные отзывы наших летчиков. Это приспособление дает возможность поднимать и сажать самолет с раскисших и на раскисшие аэродромы.

Конструктор Кисляков приспособил к обычной грузовой машине бак, находящийся под кузовом между шасси и кузовом, бак емкостью 90 литров. Используя отработанный газ мотора, удалось нагревать воду до температуры 40—100° . Решив этот вопрос, мы приспособили этот бак как обмывочный пункт. Таким образом, мы имеем грузовую машину, габарит кузова ни на один вершок не занят, и в любой момент во время марша можно получить горячую воду для противохимической обмывки людей и лошадей. Кроме того, этот бак дает возможность наливать в него бензин, и таким образом грузовая машина может иметь бензин на 300 км. Наличие горячей воды дает возможность заправлять танк, самолет горячей водой в зимних условиях.

Дальше, мы приспособили пушку танка МС для противотанковой обороны ДОТ²⁸.

Изобретен автопускач, который принят т. Халепским на снабжение танковых частей РККА²⁹. Автопускач дает возможность при помощи заднего колеса любой грузовой машины заводить танк в течение 1—2 мин., вместо того чтобы заводить его часами с использованием физической силы большого количества людей. Этот принцип использован и для автопускача авиационных моторов.

В итоге всей работы по освоению горно-таежного театра, по приспособлению техники к горно-таежным условиям, в результате большого количества оперативных игр, полевых учений мы имели возможность осенью вывести значительную часть войск Приморской группы на крупные маневры для отработки целого ряда тактических вопросов в сложной горно-таежной местности.

В результате этих маневров можно сделать следующий вывод.

В вопросах управления войсками мы имеем удовлетворительные итоги. В равнинных условиях войсковые штабы управляли войсками хорошо. В условиях же гор мы встретили целый ряд недочетов в работе штабов. Эти недочеты объяснялись главным образом тем, что еще нет достаточно отработанных навыков по управлению войсками в горно-таежных условиях. Штаб, привыкший на равнине работать неплохо со средствами связи — телефонами, радио, в горно-таежных условиях не всегда мог использовать эти средства. Потребовалась огромная мобильность, изобретательность в применении, использовании других средств связи — самолета, танка, делегатов и прочее. Маневры дали нам богатейшую пищу для целого ряда выводов по вопросам управления войсками в таких условиях, как горная тайга.

В оперативной подготовке начсостава в итоге большого цикла учений, военных игр и полевых поездок, проведенных перед маневрами, достигнуты положительные результаты. Самое главное, что я требовал от начсостава, это умение использовать горную тайгу для внезапного маневра с целью выхода во фланг и тыл противнику. Это высшим начсоставом было в достаточной степени усвоено.

Полное овладение войсками горно-таежной местностью дает все основания считать, что при искусном маневрировании мы будем иметь все возможности к тому, чтобы при наличии существующей техники в нашей стрелковой дивизии громить японскую дивизию. И это на маневрах отчетливо было показано начсоставу. Я считаю, что для нас серьезной задачей является воспитать в начсоставе уверенность в том, что наша стрелковая дивизия значительно численно меньшая, чем у японцев, плюс та техника, которую мы имеем, может бить японскую дивизию в составе 23 ООО чел. Но для того чтобы бить японскую дивизию, нужно умело маневрировать в горно-таежной местности. Нужно как следует овладеть вопросами разведки, уметь рассчитать операцию в горно-таежных условиях. Я приведу пример. Мы бросили на маневрах 26-ю[4] дивизию через горную тайгу, штаб дивизии и командование стороны рассчитывали, что дивизия даст скорость 2 км в час. Почему так рассчитывали? Потому что было большое желание во что бы то ни стало пробиться через тайгу и, во-вторых, были некоторые навыки в умении прокладывать колонный путь. Но когда дивизия двинулась, то средняя скорость была дана не свыше километра с четвертью в час. Таким образом, при расчете операции требуется известный глазомер в горно-таежной местности. И если наш начсостав полностью овладеет — в чем я не сомневаюсь — этим глазомером, плюс повысим темп движения, тогда мы будем иметь все возможности бить японскую дивизию.

Голоса. Правильно!

Федько. А при ведении боя с превосходящими силами противника — бить его по частям.

В подготовке авиации. Мы провели совместно с морскими силами крупное авиационное учение. Участвовало свыше 100 самолетов Приморской группы. На этом авиационном учении не имели ни одной аварии, ни одной поломки, и, по отзыву т. Викторова, авиация Приморской группы работала неплохо. До этого авиационного учения была опасность, что наша авиация, находясь на аэродромах, в случае внезапного налета японской авиации не сумеет укрыться. Но авиационное учение показало полную возможность путем рассредоточения и маскировки скрыть нашу авиацию таким образом, чтобы при простом визуальном наблюдении обнаружить самолеты противной стороне не представлялось возможным. Даже когда было известно нахождение аэродрома, обнаружить места самолетов почти не представляется возможным.

Так как у меня, товарищи, время ограничено, я остановлюсь на тех вопросах, которые мне хотелось бы доложить народному комиссару и Военному совету в порядке постановки вопроса.

Первый вопрос. Необходимо расширить авиадесантную подготовку войск. Этот год, по-моему, является переломным годом, когда в целом ряде округов — Киевском, Белорусском, Ленинградском — были продемонстрированы большие возможности в этой области. Я должен сказать, что среди красноармейцев и начальствующего состава имеется огромная тяга к овладению парашютным делом. Но вся беда заключается в том, что материальная база очень слаба — нет учебных парашютов, в составе Генерального штаба нет отдела, который бы занимался вопросами разработки соответствующих программ, вопросами снабжения необходимым имуществом и т.д. Если бы я получил в этом году 5000 парашютов, то я с полным основанием могу заявить, что у нас есть все возможности к тому, чтобы 70%, если не все 80%, войск Приморья обучить парашютному делу.

В свете той постановки вопроса, которую здесь докладывал т. Фишман, с ним я полностью согласен о большой роли химических средств в будущей войне, — авиадесантные средства дают возможность переброски войск через загазированные полосы противника, с тем чтобы загнать самого противника в расставленные для нас сети, загнать его самого на эти загазированные полосы.

Второй вопрос. Мы слабо работаем над подготовкой войск в умении атаковать укрепленные позиции. На границе японцы строят довольно солидные укрепления. И я считаю, что мы должны будем записать этот вопрос в учебную директиву на следующий год.

Третий вопрос — это огневое дело. Я на своем собственном опыте убедился в том, что мы очень много времени тратим на стрелковое дело потому, что оно у нас не организовано как следует. Не случайно, что в целом ряде округов в этом году мы имеем такое положение вещей, когда первая и вторая задачи прорабатывались в течение всего года. Чем это можно объяснить? Чем это объяснялось? Объяснялось это тем, что мы не уделяем достаточного внимания вопросам техники владения оружием, не деремся за скоростные нормативы владения оружием, за высокое качество приемов работы с оружием. Когда это дело я поставил как следует, то сразу получились соответствующие результаты. Я утверждаю, что при соответствующем рациональном методе обучения, — что доказано на опыте, — мы имеем все возможности к тому, чтобы нашего бойца на отлично одновременно отработать как ружейного стрелка и пулеметчика с минимумом патронов. Кроме того, я считаю, что мы можем на 30% снизить отпуск боеприпасов на обучение. Я считаю, что основная наша задача сейчас в области огневой подготовки заключается в том, чтобы подготовить сознательного стрелка, не натасканного, как у т. Дыбенко, а бойца, который умел бы решить стрелковую задачу, умел бы связать решение стрелковой задачи с тактической обстановкой.

Я считаю, что в ОКДВА мы в этом году, в частности в Приморской группе, имеем несомненно значительный рост стрелковой подготовки в результате упора на отработку сознательного стрелка. А если по этой линии т. Дыбенко будет поднимать стрелковую подготовку, то придется выйти в поле для того, чтобы, создав соответствующую тактическую обстановку, решать на фоне этой тактической обстановки стрелковые задачи.

В отношении ветеринарного дела. Я должен доложить т. народному комиссару обороны, что, несмотря на все усилия, в течение трех месяцев мы не можем найти средства против анемии. В 32-й дивизии пало до 40 лошадей, в 8-й кавалерийской дивизии также наблюдается падеж лошадей. Приезжают профессора, разводят руками, ничего не могут сделать, ничем не могут помочь. Я считаю необходимым резко поставить сейчас вопрос перед соответствующими ветеринарными работниками, чтобы были найдены эти средства против анемии. Во время Русско-японской войны в японской армии был огромный падеж конского состава от анемии. Происхождение этой анемии маньчжурское.

Буденный. Все дело в уходе за лошадью: чистка, нормальная эксплуатация, попона, скребница и прочее.

Федько. Я только от вас получил конкретные способы борьбы, а врачи все в один голос убеждают, что нет средств борьбы с анемией.

И последний вопрос — о мобилизационной работе. Я этим делом занимаюсь уже два года и должен прямо сказать, что это хозяйство у нас определенно не в порядке, что в мобилизационной работе мы имеем огромнейший консерватизм. Мы все прекрасно понимаем, что война не начнется с того, что нам скажут «Иду на вы». Мы начнем вползать в войну. Мобилизаторы считают, что до такого-то дня войска отмобилизуются, и только после отмобилизования, вплоть до последней повозки, войска идут на фронт. Этого фактически не будет. Вопрос идет о многоэшелонности мобилизации. Вопрос идет о том, чтобы отмобилизовать в первую очередь те части, которые нужно немедленно бросить на фронт.

У нас в этой части уравниловка, сводящаяся к тому, что всем мобилизующимся частям дается одинаковое количество людского пополнения и средства. Почему это происходит? Это происходит потому, что не все командиры этим делом непосредственно занимались. Мобделом зачастую занимаются третьестепенные лица. За это дело нам нужно серьезно взяться, чтобы не оказаться в таком положении, в котором оказались в области войскового хозяйства.

Это хозяйство должно быть также приведено в образцовое состояние.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 27-29.

Роговский. На 1935 г. народным комиссаром перед артиллерией были поставлены задачи, которые в основном можно сформулировать одной фразой: овладеть управлением огнем в сложных условиях боя, во взаимодействии с другими родами войск.

Эта задача в основном охватывается двумя видами подготовки: подготовкой огневой и подготовкой тактической, которые неразрывно между собой связаны, так как без огня не может быть тактики артиллерии, и наоборот. Не имея возможности охватить целиком и полностью все сложные вопросы подготовки артиллерии, я постараюсь остановиться только на некоторых.

Что дал 1935 г. в части индивидуальной стрелковой подготовки?

Подготовка командного состава при общем вполне удовлетворительном уровне дала качественный рост. В особенности вырос за 1935 г. наш молодой командир дивизиона и командир батареи, вырос как теоретически, так и математически, и в общем неплохо стреляют. В 1935 г. командир более сознательно и глубоко начал владеть правилами стрельбы. Однако эти достижения еще далеки от тех требований, которые предъявляются командиру-артиллеристу современной артиллерии.

Как минусы нашей огневой подготовки нужно отметить: мы продолжаем неважно стрелять шрапнелью; плохо владеем корректурой веера батареи, что представляет на будущее большое значение в связи с переходом на 4-орудийную батарею. Хотя у нас и выросла математическая подготовка командира-артиллериста, но все же она далеко недостаточна для того, чтобы внедрить аналитические способы стрельбы, которые бы освободили командира от большинства графических работ. Наконец, выполняя отдельные огневые задания, мы зачастую очень слабо связываем их с тактической обстановкой.

Но главным минусом в индивидуальной стрелковой подготовке командира является то, что мы в основном учим командира мирного времени, а не учим командира военного времени. Все количество огнеприпасов, все усилия мы отдаем на обучение командира мирного времени и уделяем мало внимания и почти ноль снарядов на обучение командира, который должен с объявлением войны стать командиром батареи. Обычно говорят, что на это у нас не хватает снарядов, что нужно увеличить снаряды. Это положение, по-моему, совершенно неправильное.

Опыт четырех лет применения имитационных средств, которые сейчас получили большое развитие в войсках как в количественном, так и в качественном отношениях, показывают, что для того, чтобы обучить командира стрелять, не требуется безграничного увеличения количества снарядов. Та норма, которая сейчас существует, является нормой вполне достаточной для обучения командира при условии, что на подготовку командира военного времени будет обращено больше внимания и что он будет тренироваться на имитационных средствах.

Значительные достижения мы имеем в борьбе с танками. Здесь, товарищ народный комиссар, если мы в 1934 г. имели снайперских орудий единицы, то в настоящее время мы имеем 62%. На поражение одного танка приходится в среднем от 2 до 3 снарядов. В основе противотанковой артиллерии лежит батальонная артиллерия, вооруженная 45-мм пушками³⁰. Но батальонной артиллерии уделяется небольшое внимание со стороны командиров всех степеней. Правда, не было отпущено снарядов для пушек «К» и была запрещена стрельба 45-мм бронебойными снарядами. Но это положение отнюдь не может быть оправданием плохой ее подготовки. Факт остается фактом — не обращали должного внимания на батальонную артиллерию. Мы видим, что батальонная артиллерия применяется зачастую только как придаток, который идет за батальоном, но специальной ее подготовке внимания мало. Горная артиллерия в этом году по сравнению с прошлым годом дала значительный рост и впервые овладела более или менее прилично стрельбой в горных условиях.

Вопрос управления огнем. Этот вопрос являлся основным в подготовке 1935 г., и в этом году, нужно сказать, в армию впервые был спущен разработанный в 1935 г. (в начале года) метод применения массированной артиллерии без предварительной пристрелки всех батарей. Этот метод был проверен раньше опытными стрельбами на АКУКСе, а в дальнейшем был спущен в армию в виде временной инструкции, утвержденной Генеральным штабом. Применение метода массированной артиллерии показало, что он себя оправдывает, и если раньше для ведения массовой артиллерии нужно было каждой батареей пристреливать вспомогательные точки репера, теперь на корпус пристреливаются 4—6 орудий, а остальная артиллерия вступает в бой, ведя стрельбу по данным пристрелочных орудий.

Нужно сказать, что увеличилось количество дивизионных и групповых стрельб. Впервые проводились групповые стрельбы на фотограмметрической основе. Эти методы начинают только внедряться и требуют дополнительных средств в виде фотолаборатории и оборудования в дивизионах разведывательной службы.

Однако эти положительные факторы в области тактической подготовки и управления огнем, тесно связанные между собой, не дают совершенно права говорить, что в этой области дело обстоит вполне благополучно. У нас плохо обстоит с разведкой и с управлением подразделений. И самое главное, на чем бы я хотел остановиться, это вопрос управления артиллерией.

Присутствуя на тактических учениях и маневрах, зачастую приходится слышать целый ряд нареканий общевойсковых командиров на неготовность артиллерии. Эти нарекания бывают вежливого порядка, но бывают и хуже, говорят: «На что нам такая артиллерия, которая запаздывает в бою». Анализ положения приводит, по моему глубокому мнению, к правильному выводу, который был сделан зам. наркома т. Гамарником, — что у нас хромает управление общевойсковым боем. В вопросах неготовности артиллерии виноваты и общевойсковые командиры, и артиллеристы, причем вина общевойсковых командиров порой не меньшая, чем артиллерийских командиров. Я пришел к выводу, что там, где артиллерия не готова — там нечеткое управление.

Я мог бы привести массу примеров, которые изучил в отношении управления артиллерии по 22 сд, по 17 сд, по маневрам Ленинградского военного округа, по маневрам 10-го корпуса Московского округа, когда командир, принимая решение, не учитывает свойств артиллерии. Например, придается полк артиллерии главного командования, полк вооружен 152-мм калибрами. Его придают пехоте, идущей через болото. Полк 4 км идет 8 часов, и, конечно, опоздал. Ясно, что если загнать тяжелые орудия в болото, то ни о какой своевременной готовности не приходится и говорить.

Надо сказать, что артиллеристы также нечетко управляют своими подразделениями. В 22-й дивизии был такой случай с командиром дивизиона. Дивизион, стоявший в '/₂ км от штаба стрелкового полка, который он должен был поддерживать, не знал, где стрелковый полк, который он должен поддерживать, в свою очередь и полк не знал, где такой дивизион. Командир дивизиона, ожидая приказа (который он получил вместе с кодом, но порвал), зная, что завтра бой, не принял никаких мер найти свой полк и мирно стоял, ожидая каких-то распоряжений. Но самое главное, что войсковые командиры увлекаются очень общей постановкой задачи — «быть готовым к централизованному управлению огнем», к тому же, что неправильно понимая вопрос централизации, часто говорят о централизованном управлении, а связи с пехотой нет и получается так, что все «централизуется», но впустую.

Как нужно делать? Нужно автоматически переходить от децентрализованного управления огнем, — типичного управления в начале боя, — к централизованному управлению. Развернувшись, дивизион, батарея немедленно должны связаться с ротой, батальоном. К централизованному управлению надо переходить снизу, постепенно объединяя подразделения артиллерии, не порывая их связи с пехотой, а не централизовать артиллерию сверху. Решая вопрос об управлении (централизованное или децентрализованное), требуется четкая оценка обстановки и учет боевых свойств и возможностей артиллерии.

Как можно решать этот вопрос в боевой подготовке? Прежде всего надо приветствовать то, что делает Киевский округ в смысле сбора командиров пехотных полков по специальным артиллерийским вопросам. Наконец, нужно четко поставить вопрос о введении взаимных стажировок артиллерийских, пехотных и танковых командиров. Приказом наркома это было введено, но в 1935 г. не получило должного развития.

Несколько слов о подготовке зенитной артиллерии. В этом году зенитная артиллерия получила в большом количестве новую материальную часть: пушки 1931 г.³¹ и приборы Крузе и Вест. Таким образом, зенитная артиллерия встретилась с новой техникой, которая поступила к нам впервые в массовом масштабе. Приборами Крузе и пушками 1931 г. мы овладели, можно сказать, более или менее удовлетворительно. Что касается приборов Вест, т.е. электрическими, то ими мы полностью не овладели, причем самым главным тормозом является недостаточная электротехническая подготовка командного состава, имеющего довольно относительное понятие, что такое электротехника. Стрельбы в этом году зенитная артиллерия проводила по повышенным требованиям в смысле условий и полигонной оценки стрельбы. На средних высотах (до 3500 м) стрельбы проведены удовлетворительно, но в среднем выполнение стрельб только 60%. Очень мало ночных стрельб, это совершенно неудовлетворительное явление.

Тактическая подготовка слабая, причем основным является то, что выходов в поле почти нет. Зенитная артиллерия почти совершенно не имеет транспорта. На дивизион имеем только 2 трактора, одну машину, и не в состоянии выходить в поле. В Киевском военном округе только благодаря тому, что мне т. Якир дал 20 машин, мы смогли выйти в поле и провести опытное учение. Следующий вопрос: во время войны мы не будем стрелять по тем самолетам, по которым стреляем сейчас. Мы стреляем по самолетам, которые дают скорость максимум 45 м в секунду, а на войне мы встретимся с самолетами, дающими 100-120 м/с. Мы учимся стрелять по одиночным самолетам, а на войне будем стрелять по группам. У нас для стрельбы по группе самолетов теоретически разработанных и практически освоенных правил стрельб нет, и мы не знаем, что можем конкретно преподнести войсками. Мы поставили за это время (1935 г.) целый ряд опытов. В декабре будем подводить итоги, но пока не можем войскам преподнести чего-нибудь ясного и определенного. Ясно, что скоростных самолетов в ближайшее время получить на полигоны мы не сможем. Поэтому нужно идти на что-то искусственное.

В чем заключается трудность стрельбы по скоростным самолетам? Трудность заключается в том, что чрезвычайно большое угловое перемещение. Я проделал опыт. Частям не бьшо сказано, где будет самолет, но бьшо приказано открыть огонь по самолету, где бы он ни появился. Р-5 на высоте 600 м вырвался на батарею, которая не могла его поймать, до того колоссально угловое перемещение, настолько быстро он проходит через сектор стрельбы. Угловое же перемещение Р-5 на высоте 600 м равно угловому перемещению скоростных самолетов на высотах 2500—3000 м. Я полагаю, что нужно в КС ввести стрельбы на пониженных высотах с тем, чтобы дать как можно большее угловое перемещение, и учить артиллерию быстро наводить, а потом с получением скоростных самолетов перейти на высотные стрельбы.

Еще один вопрос, который я не могу не задать, но который не смогу полностью анализировать. Здесь уже говорили о том, что с планированием времени дело обстоит не так блестяще, что у нас командный состав, а также красноармейский не берегут учебное время. Я обследовал специально четыре полка: АКУКС — 01, 104 и Мпсд. Наиболее детально изучен артполк Мпсд. Взял план месяца декабрь. Здесь я докладываю фактическую сторону, т.е. так, как написано в плане артполка Мпсд, и как это проводится в жизнь. Вот диаграмма расчета часов на декабрь месяц. Вы видите, что на стрельбу и специальную подготовку красноармейского состава здесь поставлено ноль часов, в то время, когда должно быть отведено около 50 часов.

Спрашиваю у командира: почему он так поставил? Он говорит: мне не хватает времени. Если просмотреть все проценты по другим дисциплинам, то здесь получается следующая картина. Вашим приказом, т. нарком, командиру полка установлен некоторый лимит времени по общеобразовательной и ленинской подготовке. Остальное время он должен планировать сам. Между тем командиру полка постоянно добавляют часы по другим дисциплинам, в результате получается малое число часов на спецподготовку, а на декабрь месяц совершенно не дано времени. То же самое в отношении младших командиров (показывает диаграмму). Как видно, младший командир занимается с красноармейцами только 36,4% времени, а с ним занимаются 63,5%. Таким образом получается, что для обучения красноармейцев младший командир имеет около 2 часов в день. Ко всем единый подход без учета, некоторые артиллерийские полки несут гарнизонную и караульную службу, которая отнимает около 10 дней в месяц, т.е. 33% учебного времени. План дается на целый месяц. Если отнять дни, уходящие на гарнизонную службу, то получается, что месячный план приходится укладывать в две декады — вернее в 16 дней.

В отношении загрузки командира у нас тоже дело обстоит не особенно блестяще. Этот вопрос требует доработки, и я не претендую на полноту его освещения. Вот работа командира месячная, а вот суточная (показывает т. Ворошилову диаграммы). Вы видите, что в сутки он фактически может затратить на самоподготовку только 2 часа.

Я, т. народный комиссар, из-за недостатка времени не могу подробнее на самом деле остановиться, я могу представить вам материал. Сейчас я ставлю этот вопрос только в порядке постановки его. Необходимо обратить внимание на планирование и загрузку командира. Здесь приводились только цифры из плана, но надо иметь в виду, что много тратится лишнего времени совершенно нерационально. Заходим мы в одну часть, сидят там командиры батареи. Спрашиваем: чего, мол, сидите? А вот, говорят, ждем, пока уйдет командир дивизиона. А дело у вас есть? Нет, но вдруг комдивизиона нас вызовет. Такие факты не единичны. Масса времени уходит зря. Наряды велики и слабо контролируются. На одно дело посылают по несколько человек, и, конечно, ни о каких секундах или минутах времени не может быть и речи. Тратятся бесполезно целые часы.

Вот диаграмма распределения времени командира. По плану командир батарее учит бойцов и присутствует на занятиях в подразделениях 13 часов. Когда мы проверили комбатареи, то оказалось, что цифра не соответствует действительности и он уделяет учебе подразделения не более 4—5 часов, так как остальное время идет на административно-хозяйственные вопросы. Таким образом, план планом, а 8 часов в шестидневку пропадают совершенно бесхозяйственно. Вопрос планирования и экономного расхода времени требует к себе пристального внимания и упорядочения.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 29-30.

Каширин. Я хочу, т. народный комиссар Маршал Советского Союза, остановиться ввиду ограниченности времени на одном только вопросе — на основных выводах из тех больших учений, которые мы нынче в округе проводили. В округе бьшо проведено два больших учения. Первое учение 9-го стрелкового корпуса, на котором участвовало три стрелковые дивизии, один кавалерийский полк, соответствующая артиллерия, вся наша окружная техника, танковые части, самолетов около 100 и авиационно-десантный отряд в составе одного батальона.

Второе учение по указаниям Генерального штаба проводилось как показное учение для военных иностранных атташе. На учении участвовала 28-я горно-стрелковая дивизия, усиленная полковыми школами. На этом учении присутствовали иностранные представители — военные атташе в числе 22 чел. Кроме того, во всех дивизиях к концу лагерного сбора были проведены дивизионные и полковые учения, на основе которых мы сделали те или другие выводы.

Какие основные выводы, т. народный комиссар, я делаю из этих учений? Первый вывод состоит в том, что наибольших достижений мы нынче добились в отработке войсками таких вопросов, как маневрирование, мобильность войск и соответствующая их выносливость. В этом отношении все войска показали высокие результаты. В частности, наша территориальная пехота совершенно свободно выполняла 25-километровый марш в течение 3¹/₂ часа, после этого через ¹/₂ часа отдыха совершенно свободно опять справлялась с бросками в 5 км и затем проводила учебные стрельбы. Наша территориальная конница то же самое — достаточно хорошо справилась с переходами в 50—60 км и дала броски по пересеченной местности. Эти достижения в тренировке, выносливости и мобильности являлись характерными не для какого-нибудь одного дня, но были характерными на протяжении всех учений, всех маневров, на протяжении 3 и даже 5 дней.

Таким образом, это несомненное завоевание войск СКВО является достаточно устойчивым и крепким завоеванием не только пехоты и конницы, но и специальных войск.

Второй вывод состоит в том, что участвовавшая на маневрах техника, в частности части ВВС, танковые части и наша артиллерия, и небольшие инженерные, и химические части — вся эта техника нашими общевойсковыми командирами и штабами была использована в основном правильно и свою задачу она выполнила достаточно хорошо. В частности, мы так же, как и в других округах, не имели аварий ВВС и каких-либо крупных поломок, за исключением одного случая поломки самолета У-2.

Но однако в отработке специальных родов войск у нас имеются и недочеты.

Главнейшие из этих недочетов следующие. Артиллерия ввиду большой мобильности, достигнутой пехотой и конницей, не всегда поспевала с открытием огня. Таким образом, перед артиллерией стоит задача, чтобы ускорить некоторые процессы своей работы и добиться ускорения открытия огня для того, чтобы идти нога в ногу с быстрыми темпами движения, которые дают сейчас на поле боя пехота и конница.

Штабы и командиры наших танковых частей очень мало заботились о поддержании связи с пехотой и конницей, и от отсутствия этой связи в значительной степени страдали вопросы их боевого взаимодействия.

Имелись недочеты и в работе штурмовой авиации, состоящие, в частности, в том, что мы имели два случая, когда штурмовая авиация при совместных действиях с пехотой опоздала в одном случае на 5, а в другом случае на 12 мин. атаковать наземные цели.

Третий вывод из больших учений заключается в том, что мы добились достаточно удовлетворительной проработки вопросов, связанных с выбросками авиадесантных отрядов. Мы выбрасывали батальон, в котором имелась одна рота парашютистов, среди которых мы имели до 50% колхозников, которых мы подготовили к этой работе.

Какие основные выводы мы делаем о работе этого авиационного тактического десанта? Мы считаем, что высадка авиационного тактического десанта в войсковом тылу, безусловно, себя оправдывает и может быть очень полезной. Состав этого десанта, мне кажется, вряд ли может быть меньше батальона, три-четыре стрелковые роты, кроме того, одна рота парашютистов, затем обязательно нужна рота танкеток, химический взвод и соответствующие радиосредства для того, чтобы он имел возможность поддерживать связь со своим командованием и в некоторых случаях получить от него новые задачи. АДО должен быть обязательно моторизован; мы на ученьи не полностью его моторизовали и подвижность его благодаря этому была недостаточной. Длительное пребывание авиационного десантного отряда в войсковом тылу противника невозможно. Практически на учениях это время определилось в 6—8 часов, через которое авиационный десантный отряд был нащупан противником и уничтожен. Для ликвидации АДО нужно высылать подвижные мотомеханизированные или конные части. Подробные тезисы о действиях АДО я представлю дополнительно начальнику Генерального штаба.

Следующий вывод, который напрашивается из наших больших учений, состоит в том, что наибольшие недостатки оказались в области управления войсками. Эти недостатки заключались, во-вторых, в оказавшейся сравнительно слабой практической тренировке штабов при их работе в условиях сложных форм боя. И здесь, мне кажется, у нас имеется некоторое несоответствие между растущей мобильностью и маневренностью войск, с одной стороны, и все еще недостаточной поворотливостью штабов — с другой. Мне кажется, дальнейшая задача в этой области должна состоять в том, чтобы еще больше налечь на практическую тренировку штабов и для этого отвести соответствующее время.

Второе обстоятельство, которое, безусловно, сказывалось отрицательно на управлении войсками, состояло в том, что у нас оказалась отстающей разведывательная подготовка войск и самих штабов. В частности, организуя разведку, зачастую ее организуют только с началом боя. В процессе развития боя эта разведывательная работа обыкновенно прекращается, и штабы, и войска часто действовали вслепую. Очень часто при организации разведки использовались почти все разведывательные средства, не оставлялся резерв этих разведывательных средств. Кроме того, сами разведчики оказались недостаточно воспитанными в духе проявления высоких волевых качеств, в духе проявления высокой инициативы, совершенно необходимой для разведчика, в духе проявления дерзости, я бы сказал. У нас был характерный случай на маневрах, когда отдельный разведывательный дозор достаточной силы подошел к мосту, через который переправлялась рота пехоты противника с артиллерией без всякого охранения. Вместо того чтобы использовать этот благоприятный для нападения момент, ОРД оказался недостаточно решительным и прозевал благоприятную обстановку.

Я должен доложить также кратко о той оценке, которую давали военные атташе на учении участвовавшим войскам и командирам. В общем они очень внимательно относились к учению. Большинство из военных атташе дали положительную оценку как действиям самих частей, так и использованию технических средств борьбы. Была со стороны эстонского военного атташе майора Синка отмечена отличная подготовка бойцов и очень хорошее впечатление от командиров штаба 9-го стрелкового корпуса. Он сказал, что этим командным составом можно вполне гордиться. Германский военный атташе генерал Кестринг восхищался конницей и в особенности контратаками национального кавалерийского полка. Помощник военного атташе Чехословакии был также поражен лихостью атаки кавалерийского полка, но отметил, что бойцы пехоты пренебрегают опасностью от танков и неудачно выбирают позицию для отдельных пулеметов. Военные атташе Франции и Великобритании отметили хорошую маскировку штурмовиков во время подхода их к цели.

Все военные атташе чрезвычайно одобрительно отзывались о художественной красноармейской самодеятельности и что особенно их поразило, так это то, что они увидели выступление на вечере самодеятельности тех командиров и бойцов, которых они видели перед этим на учении.

Вот, т. народный комиссар, те выводы, которые я хотел доложить.

В заключение я имею в виду изложить еще некоторые мои пожелания. Прежде всего я бы просил разрешить нам в СКВО провести в будущем году большое учение для территориальной конницы. Большие учения являются огромной практикой и для работы войск и командиров, и для работы штабов, имея в виду, что территориальная конница СКВО не имела возможности на протяжении длительного времени работать всем корпусом. Я прошу на будущий 1936 г. обеспечить нам проведение такого большого кавалерийского учения, которое бы дало нам возможность собрать весь территориальный кавалерийский корпус.

Затем я считаю необходимым провести дальнейшие мероприятия по укреплению разведывательных частей. Что нужно для этого сделать? Улучшить комплектование разведывательных частей и проводить его наравне с полковыми школами. Разведчик должен быть хорошо грамотным человеком, так же как младший командир. В этих же целях нужно установить особую учетно-воинскую специальность для разведчиков, увольняемых в запас. Сейчас мы их увольняем в запас кавалеристами, и может получиться, что к будущей войне мы их растеряем как разведчиков. Подготовку разведчиков нужно поднять на более высокий уровень, примерно на такой же уровень, на какой поднимаем подготовку снайперов, мастеров физкультуры и т.д.

Наконец, я бы просил для наших терчастей не ограничивать срока обучения на общих сборах, как это имело место на протяжении последних двух-трех лет, когда пехота для общих сборов имела только 25—27 дней. Я бы просил обеспечить общие сборы для территориальной конницы и специальных частей продолжительностью 45 дней для того, чтобы дать большую тренировку и не сокращать также срока обучения и для пехоты.

Вот все те вопросы, которые я хотел затронуть.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 30-31.

Левандовский. Я вполне присоединяюсь к тем выводам по итогам боевой и политической подготовки РККА, которые были изложены в докладе начальника Генерального штаба РККА и заместителя народного комиссара обороны.

Первый вопрос, на котором я хочу остановиться, — это вопрос огневой подготовки и управления огнем в сложной тактической обстановке. Нужно сказать, что боевая стрельба в условиях сложной обстановки на неизвестных тактических полях была проработана в частях Закавказского военного округа³².

Вопросы управления огнем в масштабе полка были проведены в виде только показных учений в дивизиях, но сказать, что вопрос этот окончательно усвоен начсоставом и войсками нельзя. Задача в наступающем учебном году остается — решение вопросов управления огнем в более высших соединениях, как полк не только со штатными его средствами, но и приданными, в условиях горного рельефа на фоне маневренной обстановки.

Я хочу остановиться на показателях индивидуальной огневой подготовки, которые части ЗакВО имеют в результате прошедшего учебного года. Те отличные показатели, которые были достигнуты в прошлом году в частях ЗакВО, они почти целиком сохранены некоторыми дивизиями и на сегодняшний день. Приведу некоторые цифры: из 55 частей сохранили и вновь показали отличные результаты 30 частей — 54%, хорошие показатели — 15 частей — 27%, удовлетворительные — 9 частей — 18% и неудовлетворительные — 1 часть. Необходимо отметить, что в вопросе индивидуальной огневой подготовки мы почти не имеем понижения показателей прошлого года. Я приведу и такие цифры, как наличие отработки за истекший год 5456 снайперов. Это в условиях горного театра представляет собой довольно большую огневую силу, 1012 снайперских пулеметов и 188 снайперских орудий.

По оперативной подготовке. Прошедший год для частей Закавказского военного округа, и для начсостава особенно, был годом оперативного их роста. Какие основные вопросы решались на оперативных играх, проведенных в округе? Армейские операции в условиях горного театра, роль и значение отдельных оперативных направлений, взаимодействие между этими отдельными оперативными направлениями. Роль и задачи АДО в горах. Нужно сказать, что использование авиадесантных частей в корне меняет тактику и операцию в условиях горного театра. Выброска десанта решает по-новому вопрос борьбы за перевалы и обеспечения флангов, операции вторжения и перенесения действий даже большого масштаба на новые направления. АДО меняет формы и принцип взаимодействия с морским десантом, особенно в условиях горного характера береговой полосы.

Касаясь тыловой подготовки, необходимо указать на недостаточную проработку вопроса работы коммуникации при удалении войск (армейская группировка) на 150—200 км от основных баз. Этот вопрос требует самого глубокого и всестороннего изучения в наступающем учебном году. Оперативные игры, оперативные расчеты были проверены маршами и тактическими учениями нашего округа в условиях высокогорного театра.

В свете этого вопроса я хочу остановиться на характеристике, что представляют из себя горные части РККА и какова их втянутость для решения сложных форм боя. Возьмем для большей наглядности сравнения показателей для частей ЗакВО и капиталистических армий. Если взять французское, турецкое наставления, то мы увидим, что подъем там исчисляется со скоростью 300 м в час при учете наличия дорог и троп. Наши дивизии показали на подъеме до 30° скорость, равную 3¹/₂ км в час, до 50° — 1¹/₂ км, до 60° и выше (восхождение на Казбек целого батальона) — 1 км. Как видно, показатели частей ЗакВО в 3 раза, а то и больше превосходят нормативы, которые установлены на сегодняшний день в капиталистических странах, причем части преодолевали подъемы зачастую при отсутствии дорог и при различной погоде. Возьмем спуск. Турецкое наставление считает скорость спуска 400 м в час, французское — от 500 до 600 м при 30° уклоне.

Федько. С полной нагрузкой?

Левандовский. Да. Наши 3 дивизии показали скорость спуска до 4 км в час при уклоне в 50°, т.е. это в 6 раз превышает указанные нормы для капиталистических армий. Нужно сказать, что значительным тормозом в скорости движения при подъеме и спуске в горах оказываются вьюки, которые при спуске дают до 2‘/₂ км скорости, но и при этой норме мы превышаем в 4 раза норму для вьюков капиталистических армий.

Я хочу остановиться на скоростях, которые части Закавказского округа показали при совершении форсированных маршей и тоже зачастую без дорог. Почти все наши дивизии показали горный переход продолжительностью от 10 до 13 часов, соблюдая правило — при походе не преследовать цели, как можно больше пройти в час, а больше пройти времени для того, чтобы пройти большое расстояние и сохранить силы бойцов. Вот форсированный марш Кавказской дивизии, которая прошла от Бакурьяни до Батума расстояние равное 250 км в четверо суток, проделав в среднем 60-км суточный переход. Эта дивизия шла пешком. Если мы возьмем нормативы капиталистических армий, они считают суточный переход 30—35 км, а по нашему уставу — 20—40. Показатели частей ЗакВО в 2 раза превысили эти нормы.

Следующий вопрос, на котором я хочу вкратце остановиться, — это вопросы противовоздушной обороны. Я в округе провел 20 опытных учений как днем, так и ночью. Постараюсь изложить выводы. Проводимые учения наталкивают на мысли, которые выдвигают перед нами задачу выработки методов противодействия воздушным налетам противника на стратегические пункты. Необходимо выработать взгляды наших действий. Если противник будет пытаться на принципе пролома всей системы ПВО атаковать пункт, надо найти методы противодействия его попыткам атаковывать пункт на принципе нападения в форме воздушной операции и, наконец, парирование звездного налета. Все эти вопросы усложняются обстановкой, когда нападение при любом его характере будет проводиться многоэшелонными атаками. Во всех случаях служба ВНОС играет решающее и важнейшее значение. Стремление сократить первое время, время, необходимое для передачи от постов предупреждения или других полос и полей ВНОС, диктует необходимость механизации работ постов ВНОС и их технического оснащения. Другой вопрос — защита и оборона самих постов ВНОС при условиях авиадесантных действий. Противник может ликвидировать отдельные разработанные посты ВНОС и дезорганизовать систему ПВО, Оборона ВНОС и ликвидация АДО противника должны явиться важнейшей заботой и задачей в системе ПВО пунктов.

Вопрос о ВНОС на море, когда мы не можем расходовать колоссальные транспортные средства для создания сплошных полей ВНОС на море, является весьма существенным вопросом. Вопрос о ВНОС на море является основным вопросом по охране наших морских баз и защите прибрежных пунктов.

Мы на опытных учениях проработали действия самолетов ВНОС и СНИС по прикрытию армейских операций и наведения нашей истребительской авиации на авиацию противника. Нужно сказать, что самолеты ВНОС и СНИС вполне оправдали свое назначение. Мы проработали их действия ночью при отсутствии прожекторов. Умело показали, что примерно на 300—400 м летчик по огням выхлопных труб мотора видит другой самолет и имеет возможность, не отставая от него, сопровождать его и по радио наводить свою истребительскую авиацию. Вместе с тем это предъявляет требования, что на самолетах ВНОС и СНИС необходимо иметь прожектора, чтобы облегчить атаку ночью своих истребителей.

Вопрос о расчетной линии встречи нашей истребительной авиации с авиацией противника. Этот вопрос очень сложный и в условиях использования своей истребительной авиации решающий. Сложность этого расчета заставляет просить соответствующие центральные органы, в частности Генеральный штаб, изобрести метод механического расчета и определения линии встречи. Командиру с его сегодняшней математической подготовкой трудно быстро и точно рассчитать линию встречи и правильно нацелить свою авиацию. Конечно, положение облегчается самолетами СНИС. Но я беру другой случай, когда этих самолетов не будет.

Вопрос о службе заграждений в воздухе также является существенным для ПВО. Кроме аэростатов заграждения, которые связаны с атмосферными условиями погоды и не всегда применимы, необходимо подумать о каких-то других технических средствах воздушного заграждения. Это может создать трудности преодоления препятствий при непосредственной атаке авиацией противника объектов.

В области зенитных стрельб необходимо разрешить вопрос групповых стрельб. Ввиду сложности корректировки зенитных стрельб выдвигается требование применения цветных разрывов.

О радиосвязи в системе ПВО. В учениях, которые мы проводили при большом количестве радиостанций, вопрос организации эфира является очень трудным. Отсутствие кварца не дает возможности точной отстройки и настройки, и это создает путаницу и мешает действию своей авиации.

Последний вопрос о танках. Мы провели опытные учения с танками в горах, в частности проверяли возможность стрельбы из наших танков в горных условиях. Наши танки показали, что в горах из них можно стрелять вполне свободно, но только необходимы некоторые технические конструктивные изменения — это поднимающиеся и опускающееся сиденье, тормоза на танках, так как при порыве гусеницы танк начинает ползти на колесах вниз. Необходимо изменить также систему карбюратора.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 31-33.

Дубовой. Я бы хотел остановиться на двух вопросах. Первый вопрос. Поскольку сейчас приходится работать в округе, отошедшем несколько от границы³³, я хочу подчеркнуть важность работы с второочередными и третьеочередными частями³⁴. До настоящего времени мы не имели возможности ни разу посмотреть второочередную дивизию и абсолютно ни одного раза не имели возможности собрать третьеочередную дивизию. Это значит, что будем их сколачивать в мобилизационный период; этого мобилизационного периода явно не хватает и поэтому мы, делающие расчеты на второочередную дивизию, можем просчитаться. На следующий год необходимо хотя бы процентов 30-40 второочередных дивизий призвать на месячный срок и через каждые 2-3 г. второочередные и третьеочередные дивизии призывать. Обязательно ежегодно делать 10-дневные сборы второочередных дивизий.

Второй вопрос — это о наших кадрах. Здесь товарищи говорили о некомплекте начсостава. В данном случае в Харьковском округе процентов 15—18 некомплекта начсостава, и пополнять его возможно, применяя те методы, которые мы делали в прошлом и позапрошлом году: из сверхсрочнослужащих младших командиров, пропуская их через центр обучения в течение 6 месяцев. В результате получилось, что таких командиров накопилось большое количество: в стрелковых войсках — это в основном почти все командиры взводов и 75% ротных командиров. Эти люди очень хорошие, были сверхсрочными командирами, прошли 6—8-месячные курсы при штабах стрелковых корпусов, называемых центром обучения, но их подготовка, конечно, недостаточна. Поэтому как никогда сейчас чувствуется крайняя необходимость в создании так называемого по старому «Выстрел» (голоса. Правильно), потому что все рода войск имеют свои курсы усовершенствования: артиллерия, конница, мотомехвойска, авиация, инженерные войска — абсолютно все имеют, кроме пехоты. Пехота не имеет. Я еще раз докладываю, т. народный комиссар, что 75% ротных командиров из бывших сверхсрочников, не имеющих образования нормальной школы, — очень много. Это требуется как никогда, и я прошу этот приказ начать проводить в жизнь.

Я не знаю почему, но вдруг появилась новая точка зрения о ненужности сверхсрочного помощника взводного командира, т. Дыбенко предложил ограничиться только одним старшиной. Я лично считаю эту точку зрения абсолютно неправильной. Обязательно должен быть сверхсрочный младший командир, потому что мы имеем младшего командира, который 9 месяцев учился в полковой школе и затем имел один год практики. Когда он становится настоящим младшим командиром, мы его увольняем в запас.

С места. Правильно. Надо его полтора года учить.

Дубовой. Это невозможно, т. нарком.

Такую точку зрения я считаю абсолютно неправильной. По-моему, младшие сверхсрочные командиры должны оставаться, тем более что сейчас мы опять становимся перед необходимостью из большой массы сверхсрочных командиров начинать набирать кандидатов в средние командиры, в наши центры обучения. Если мы в течение осени 1935 г. получили (в ноябре) 100 чел. лейтенантов, то успели отправить в течение октября и ноября свыше 400 чел. командиров, которые уходят из округа на разные курсы: моторизации, авиации и т.п. Таким образом, мы лишились 400 чел., а получили 100 чел. За счет кого это идет? Исключительно за счет нашей пехоты. И получается так, что в следующем году из этих 100 чел., по крайней мере, 75 чел. уйдут в специальные рода войск, а останутся такие, которые или несколько подмочены или физически послабее — эти останутся в пехоте.

Я поэтому считаю необходимым в основном просмотреть кадры начальствующего состава нашей пехоты и помочь нам в культурном, техническом и общеобразовательном отношениях поддержать эту огромную толшу нашего среднего командира пехоты, вышедшего в течение последних 3—4 лет из сверхсрочных командиров.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 33.

Гарькавый. Есть ли отставание некоторых округов, в частности Уральского военного округа³⁵, от наших передовых округов в боевой подготовке, как об этом указывал в своем докладе зам, НКО т. Гамарник? Я думаю, что есть, и т. П.Е. Дыбенко уже подтвердил это положение.

Откуда проистекает это отставание?

У ряда товарищей сложилось мнение, что отставание это традиционное, из года в год. Факты говорят другое. Как известно, наши части (бывший ПриВО) в 1933 учебном году имели значительный подъем и достижения в боевой подготовке. Тов, Урицкий и т. Федько могут это подтвердить. Однако мы столкнулись на первых порах своей работы с чрезвычайно отсталыми настроениями — известной терпимости и примиренческого отношения к недостаткам, медлительностью и такой «мирной» обстановкой в работе.

Ворошилов. Одним словом, настоящее «стахановское движение» (общий смех в зале).

Гарькавый. Я не знаю, чем это объяснялось, — то ли известной отдаленностью

Гамарник. Плохой работой (смех).

Гарькавый. Очевидно, плохой работой, во всяком случае такое положение имело место. И поэтому нам всем пришлось поработать над тем, чтобы переломить эти мирные настроения и такое, я бы сказал, прохладное отношение к работе.

В чем мы отстаем? Мы отстаем прежде всего в оперативно-тактической подготовке. Отстаем также в изучении техники. В тактической подготовке недостаточно проработано взаимодействие. Пытались это дело объяснить тем, что у нас мало техники. Я обязан доложить, что техники у нас действительно мало, но и с имеющейся техникой занятий проводилось мало и недостаточно продуктивно. За последнее время, в частности на сборах высшего и старшего начсостава, мы стремились показать людям, что и на небольшой технике можно отдельные элементы глубокого боя показывать и отрабатывать с достаточной наглядностью и поучительностью. Разумеется, мы не сможем показать такой развернутой картины глубокого боя, как это было представлено на Киевских маневрах. Я бы полагал необходимым все же просить об усилении Уральского округа техникой (танки, авиация, химия).

Как и в прошлые годы, у нас все-таки очень большая потеря времени на раскачку в период лагерных сборов самой горячей летней работы. Много времени уходит без полной нагрузки и в междусбо-ровый период, особенно осенью. Последнее объясняется также и тем, что командный состав уезжает в отпуска в один период.

Отпуская почти все 100% командного состава в течение октября-ноября месяца, мы фактически чрезвычайно ослабляем этот весьма важный подготовительный период к будущему учебному году. Мне казалось, что отпуска начсоставу следует предоставлять на протяжении всего года. Тем самым мы обеспечили бы большую работоспособность наших войсковых организмов на протяжении всего учебного года.

Есть ли у нас возможность добиться высоких результатов боевой подготовки? Мне кажется, что такая возможность у нас, безусловно, имеется.

Тов. Дыбенко говорил относительно недостатков стрельбищ. В этом отношении мы находимся в благоприятных условиях, в частности Чибаркульский лагерь является прекрасным учебным пунктом, где кроме 85-й сд проходят сборы и артиллерия, и другие технические войска.

Правда, наши поля и стрельбища недостаточно оборудованы. Мне хотелось бы выразить пожелание, чтобы те средства, которые намечены на полигоны и стрельбища, были оставлены, ибо каждый год получается, что все ассигнования на это дело в конечном счете срезаются.

Целиком оправдали себя специальные сборы технических войск. Наша артиллерия, как правильно указал здесь т. Роговский, в части специальной и огневой подготовки начсостава и подразделений может получить вполне удовлетворительную и хорошую оценку. То, что мы имеем слабые результаты в отношении подготовки батальонной артиллерии и недостаточно высокую тактическую подготовку артиллерии, свидетельствует об ослаблении внимания, прежде всего со стороны общевойсковых командиров.

И я считаю совершенно правильным, что т. Гамарник подчеркнул необходимость особого внимания с нашей стороны к мощной нашей технике артиллерии в 1936 г.

Над чем мы должны будем работать в следующем году?

Мы должны будем устранить прежде всего недостатки в нашей стрелково-тактической подготовке и крепко изучить современную технику и особенно танки и авиацию. Этот раздел боевой подготовки у нас в округе недостаточно был проработан.

Во-вторых, мы должны будем поднять мобильность наших войск, воспитать в них боевой дух, привить строевую выправку, твердый внутренний порядок и дисциплину.

Мы должны будем также особенно налечь на подготовку штабов.

Я бы полагал, что мы должны будем более широко применять привлечение, о чем уже здесь говорил начальник Генерального штаба, приписного состава и запаса начсостава.

Тут имеется одно обстоятельство, которое этому очень мешает. Это то, что у нас начальствующий состав запаса в ряде случаев приписан из других отдаленных районов. Я думал, что нам придется пойти на то, чтобы и не вполне соответствующий начсостав запаса приписывать к штабам из своих районов, в частности — одногодичников, с тем чтобы в процессе всей работы мы могли сколачивать штабы в полном составе.

Я хотел бы в виде постановки внести вопрос об изменении сроков общих сборов.

Дыбенко. Установка Кабакова.

Гарькавый. Я бы считал, что мы могли бы 2—3 дивизии поднять на общие сборы в июне месяце, с тем чтобы более полно комсоставом, матчастью и техникой обеспечить общевойсковые учения и меньше отрывать людей одновременно от хозработы. Молодых в этом случае поднимаем на 3 месяца после общих сборов. Несомненно, результаты будут не хуже, а лучше.

И затем просьба к Генеральному штабу подкрепить наш округ на период общих сборов техникой. Я имею в виду химию, которой у нас нет, и тяжелую авиацию для того, чтобы практически показать людям высадку и работу авиадесанта. Большинство начсостава практически этого дела не видело.

Ворошилов. Что мешало проводить работу? Могли проводить и без тяжелых самолетов.

Гарькавый. По возможности привлекать высший начальствующий состав округа на опытные и большие учения, проводимые в других округах с большой техникой.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 33-34.

Шапошников. В нынешнем году работа Красной армии по боевой подготовке протекала в более осложненных условиях в связи с развитием вообще Вооруженных сил Красной армии, и с этой оценкой, по-моему, и нужно подходить к тем итогам, которые достигли округа. Нужно сказать определенно, что принятая нами доктрина глубокого боя полностью себя оправдала на проводившихся учениях и заключительных маневрах Киева и можно признать, что эта доктрина должна быть подлинной доктриной в нашей Рабоче-крестьянской Красной армии, внедряемой и осваиваемой нашим командным составом. Нахватавшись верхушек из этой доктрины, итальянцы пытаются проводить это в Абиссинии довольно неудачно. Я думаю, что у нас это дело поставлено более крепко, но нельзя сказать, чтобы все было сделано в этом отношении. Мне приходилось наблюдать боевую подготовку на протяжении этого года, главным образом на выходах в поле академий и в войсках только, к сожалению, на Киевских маневрах. Что касается Ленинградского военного округа, то при живом Иване Панфиловиче [Белов] я позволю себе доложить только о некоторых документальных достижениях округа (смех).

Гамарник. Говорят хорошо только о мертвых, а о живых можно говорить и плохо.

Шапошников. Что же сделано в отношении внедрения и проведения глубокого боя? Я считаю, что как принцип он освоен, но есть детали, которые требуют соответствующей обработки и постановки даже в опытном порядке.

Если мы подойдем поближе к тем решениям, которые принимаются командным составом, мы должны отметить, что в этих решениях по преимуществу все-таки существует какой-то шаблон. Очень редко попадаются оригинальные решения, которые шли бы, может быть, даже вразрез с нашей инструкцией. Это объясняется человеческой природой, потому что если сделано по уставу, то тебя ругать не будут, а за оригинальное — как кому понравится. Но этого оригинального решения необходимо во что бы то ни стало добиваться и здесь. Те возможности, которые имеются в войсковых частях в смысле подвижности, гибкости, маневренности и т.д., сплошь и рядом не используются командным составом, и дело сводится к принятию трафаретных решений. Редко приходится наблюдать обратное на выходах в поле начальствующего состава. Той четкости и концентрированности в организации и проведении глубокого боя, которая была на Киевских маневрах, большей частью мы на занятиях не видим. Я объясняю это тем, что мы стремимся все-таки жить каким-то определенным шаблоном. Если мы обратимся к тому, насколько Инструкция глубокого боя усвоена нашими штабами, то нужно отметить, что главным образом, по-моему, где внедрена эта Инструкция глубокого боя и освоена — это корпусные штабы и дивизионные. На этом дело и заканчивается. А вот в части отработки полковых штабов и батальонных — здесь эта инструкция командным составом еще не освоена.

Здесь уже кто-то говорил относительно того, что у нас батальонных штабов нет. Совершенно правильно, батальонные штабы ввиду текучести командного состава у нас фактически не существуют. Сформированные батальонные штабы представляют собой порученцев при командире батальона. Отчасти это относится и к полковым штабам. В других штабах высших — дивизии, корпуса — здесь Инструкция глубокого боя и сам глубокий бой нашли свое отражение и более грамотно и толково проводятся.

Что касается сложных форм боя, то они внедрялись во всех наших учениях, во всех наших задачах. Но опять-таки мы видим и здесь. Начальник Генерального штаба об этом докладывал, что эти сложные формы еще не освоены. Я считал бы, что они не освоены больше в отношении окружения противника.

Я позволю себе сказать, что нам нужно почаще тренировать командиров на окружении противника, ибо я убежден, что при наших подвижных средствах, при нашей авиации, мотомехчастях это единственный способ поражения и уничтожения противника. Когда я просматривал задачи, хотя бы у себя в академии, то всякий раз приходилось устанавливать, что идея окружения противника проводится слабо. Слабо и неглубоко охватывают противника, и даже при действии механизированных частей противник легко уходит. Поэтому необходимо тренировать наших командиров на окружении, чтобы у современного командира был соответствующий размах и опыт в этом. Это совершенно необходимо. Самой реальной тактикой при большой подвижности имеющихся у нас средств является та тактика, о которой говорил т. Егоров: он сказал, что немцы заявили, что они оставляют прежнюю стратегию и тактику.

Я думаю, что мы должны на решительную тактику окружения ответить еще более решительными действиями по окружению и уничтожению противника.

Каменев. Тут происходит маленькая неувязка между глубоким боем и окружением.

Шапошников. Это и есть самый настоящий глубокий бой.

Теперь разрешите остановиться на следующем. Наши новые войска — авиация, мотомех[5]  и химия — значительно выросли. В этих родах войск мы имеем могущественные средства в руках командования для достижения успеха. Правда, я не скажу, чтобы мы полностью овладели этими средствами. Я считаю, что использование этих средств должно закрепляться использованием старых средств, как то: пехотой, конницей и артиллерией. Мы должны возможно быстрее продвигать за этими родами войск пехоту или конницу для того, чтобы закреплять захваченные территории. Я прошу извинения за грубое сравнение, но я совершенно не желаю нам действовать так, как действуют итальянцы в Абиссинии. В чем они проигрывают? Они проигрывают в том, что действия своих танков и авиации не закрепляют пехотой, пехота у них опаздывает, и в этом отношении все эти танки и авиация оказываются бесполезными. (Голос. Значит, нужно продвигаться медленнее, чтобы наладить тыл.) Ничего подобного. Нужно не упускать захвата пространства авиацией и мотомех и закреплять его с большим напряжением сил и тыла. Явно итальянский желудок не рассчитан, чтобы хотя немного поголодать. Бывает, когда приходится голодать в критические моменты операции, но активность и порыв в закреплении захваченной территории должен быть большой. Я считаю в этом отношении то энергичное развитие прорыва, которое проводилось на маневрах Киевского округа, где пехота стремительно наступала и конница шла в прорыв насыщенными и уплотненными боевыми порядками, — было правильно. Могут сказать, что прорывающиеся части будут нести большие потери, — мне кажется, это не так. Очень жаль, что на маневрах не стреляют. Фактически дело было бы совершенно иное — необходимо дать безудержное продвижение вперед развивающим прорыв частям. Никогда мы не используем тех возможностей, которые дают такие быстроходные рода войск, как авиация. (Голос. Это безумие.) В мирное время можно потребовать «безумия» в смысле активности, так как на войне пуля урегулирует темп движения. В мирное время можно требовать гораздо больше.

Теперь разрешите мне обратиться к Ленинградскому военному округу. Основные элементы глубокого боя, как я сказал, освоены округом. Много занимались ночными действиями, зимними действиями и в лесисто-болотистой местности. Начальник штаба упомянул уже в своем докладе об автомобильной переброске дивизии на 380 км, проведенной в округе. Проиграны самостоятельные действия в тылу мотомехкорпуса с боевой авиацией и в широких размерах применение авиадесанта. Но в целом пространственная операция и глубокий бой остаются неизученными. Поэтому задача, которую ставит начальник Генерального штаба — изучение глубокого боя и сложных форм боя для Ленинградского округа, является задачей актуальной и насущно необходимой. Меньше успехов в освоении встречного боя и начального периода войны. Действия эти были проиграны с командным составом, но на маневрах не проигрывались.

Позволю себе остановиться на том, о чем говорил начальник Генерального штаба и выступавшие товарищи — это относительно разведки и охранения. Разведка составляет наше больное место на протяжении многих лет, начиная с первого приказа о боевой подготовке, который был выпущен в 1928—1929 гг.³⁶ Мы никак этой ошибки изжить не можем. Отсутствие разведки приводит во всех родах войск, даже такого разведывательного органа, как авиация, — пожалуй, на авиацию тоже нужно напереть, — к неприятностям. Если даже взять хорошо организованные маневры, как Киевские, там вследствие отсутствия разведки в глубине прорыва конный корпус попал в положение не особенно приятное, когда ему могли быть нанесены большие потери. Эскадроны благодушно двигались на противотанковые районы, которые были заняты конницей противника с артиллерией, танками и когда противник перешел в контратаку и открыл огонь, то корпус, находясь в сомкнутых строях, мог понести большие потери. Также это отсутствие разведки замечено в Ленинградском военном округе не только в кавалерии, но даже в мотомехвойсках. В мотомехвойсках разведка также не отработана.

Вопросы противотанковой обороны, вопросы ПВО также достаточно четко не проработаны.

Вопросы химические. Я должен сказать, что я — человек новый в Ленинградском военном округе. Но т. Фишман упоминал здесь о трех дивизиях Ленинградского военного округа, которые можно считать химическими дивизиями, это 56-я, 16-я и 20-я. Я не знаю, я спрашивал В.М. Примакова, не приезжал ли к нам т. Фишман руководить этими дивизиями, оказывается, нет. Таким образом, чья же это работа? Это работа, очевидно, командующего округом и командиров дивизий. Я должен сказать, что такая дивизия, как 56-я, в химических вопросах имеет большие успехи. Химией в округах занимаются, но нужно дать и увеличить те химические средства, которые даются в войска на практику.

Что касается подготовки тыла, то подготовка тыла была отработана в дивизионных и полковых звеньях. Несомненно, что в этой области перед нами еще предстоит большая работа.

По оперативной работе округ выполнил тот план, который был намечен по занятиям с начальствующим составом. Здесь, не дожидаясь пока еще того приказа, который должен выйти в результате пленума Военного совета, мы уже развернули для нашего окружного аппарата оперативную подготовку примерно по той программе, которая была в прошлом году преподана нам Генштабом для выполнения. Нужно сказать, что ввиду того, что приказ выходит примерно к 1 января, остается очень мало зимнего времени для того, чтобы эту оперативную работу развернуть и таким образом надо захватить еще время до 1 января, чтобы шире развернуть оперативную подготовку начальствующего состава. Мы очень много работали в этой области, и начальник штаба нам перечислил те задачи, которые являются вполне актуальными для армии и которые желательно не только провести, — мы все этого желаем, — но необходимо подвести также итоги всему этому делу. Штаб уже дал в этом первоначальные наметки и желательно, чтобы они были спущены в округа с тем, чтобы мы говорили по оперативным вопросам уже другим языком.

Теперь об авиационной подготовке. Нужно сказать, что Ленинградский военный округ в вопросах авиационной подготовки находился в тяжелых условиях. Во-первых, он является более северным округом, вследствие чего у нас летное время сокращено; во-вторых, у нас были постоянные дожди даже тогда, когда у вас здесь дождей не бывало. Так что авиация у нас должна проделывать гораздо более усложненную работу, чем в других округах. Около 50% летчиков у нас являются зеленой молодежью. Однако общий налет часов был произведен в количестве 43 946 часов при 64 483 посадках, увеличение на 26% против прошлого года. Ночных полетов бьшо произведено 1860 часов против 1670 часов в прошлом году, т.е. увеличение очень небольшое. Слепых полетов было произведено 5836 часов против 835 часов в прошлом году, т.е. очень большое увеличение, 5836 часов слепого полета при 43 ООО налетных часов я считаю, конечно, еще недостаточным.

Сильно двинулось вперед десантное дело — прыжков было совершено 15 418 против 4800 в прошлом году, и затем во время маневров был выброшен крупный десант. Я должен сказать, что наше авиадесантное дело стало не опытным делом, а реальным фактом. Мне хотелось бы, чтобы на наших маневрах при сбрасывании авиадесантов решение принималось вполне самостоятельно самими маневрирующими командирами, в зависимости от их желания, когда этот авиадесант сбросить, а не в зависимости от тех условий, которые создаются на земле в смысле готовности аэродрома и т.д. Я думаю, что теперь можно рисковать и переходить на это. Кроме того, авиадесантное дело дает нам возможность именно как раз углубить и пространственный бой, и пространственную операцию.

Какие недочеты у нас имеются в авиации? Во-первых, повышение аварийности. За 1935 г. мы имеем 23 аварии против 14 в прошлом году. Объясняется это, во-первых, неблагоприятными летными условиями и, во-вторых, молодым составом самих летчиков. Ночные полеты, полеты с прожекторами и слепые полеты, ночная бомбардировка частей и групповое действие истребительной авиации — в этом направлении необходима дальнейшая работа нашей авиации. Сейчас наша авиация находится уже в таком периоде, когда мы перед ней можем поставить четко уже крупную оперативную задачу. Поэтому для нас является совершенно необходимым, во-первых, для самой авиации — это отработка воздушного боя крупного соединения. В этом отношении на основе опытных учений, на основе тех игр, которые имеются в разработке и в войсках, и в академии, необходимо конкретизировать этот материал, сделать выводы из этого материала и спустить их в войсковые части, в округа для соответствующей отработки.

Кроме того, необходимо расширить оперативную работу авиации, т.е, использование крупных масс авиации. Я не сторонник того, чтобы со всего Советского Союза собрать всю авиацию и составить одну армию. Авиация нужна будет и в других местах, но мы располагаем такой авиацией, которая будет решать задачи не в одном направлении, а в нескольких направлениях. При таком мощном состоянии нашей авиации мы должны этим вопросом сейчас детально заняться. Опять-таки материал уже есть, игры проводились, расчеты сделаны. Теперь дело только за тем, чтобы написать наставление для оперативного использования нашей авиации. Но этого мало. Надо это внедрить в жизнь. Я считаю, что нам необходимо для тяжелой боевой авиации проводить межокружные учения, учения между тяжелой авиацией своего округа, и, наконец, эти межокружные учения соединять с маневрами по ПВО. Кое-где уже были попытки и по этому вопросу уже высказывались, и я вполне поддерживаю то, что говорил начальник Генштаба, это производство маневра авиации — рассредоточенные аэродромы и средства авиации. В частности, при сравнительной бедности аэродромами, рассредоточение аэродрома — это единственное средство против нападения авиации по ПВО.

Затем необходимо остановиться на парковой службе. Я вполне согласен с товарищами, которые указывали, что наша парковая служба стационарна, что она приспособлена только к постоянному аэродрому, поэтому необходимо подумать о создании подвижных средств для нашей парковой службы. Во всяком случае, это дело надо делать заранее. Эти подвижные средства на маневрах должны быть использованы всецело.

Теперь я должен остановиться на подготовке штабов. Нужно сказать, что если часть авиаштабов начала подготовку, — крупные штабы, корпусные и авиабригадные, — то штабы разведывательной эскадрильи и отдельных отрядов еще не отработаны. Нужно прямо сказать, что авиационные штабы не могут найти себе еще места, определить себе место и в воздушном управлении, и в связи с землей, и не представляют собой крепких сколоченных штабов. Перед Ленинградским округом эта задача стоит в полном объеме.

Что касается наших мотомеханизированных частей, то в мотомеханизированных частях штабы молодые, мало сколоченные, но во всяком случае округом и самим корпусом в этом была проведена работа. Однако корпус, выйдя на маневры, не избежал соответствующих ошибок, которые были допущены в деле разведки, в деле охранений. К этому нужно добавить вопросы регулирования, вопросы преодоления препятствий. Нужно сказать, что в этом отношении мы отстаем от Белорусского округа, мало восприняли опыт Белорусского округа. Нужно Генеральному штабу предписать всем округам принять к руководству этот опыт, а то нам приходится преодолевать препятствия даже со стороны командиров танковых частей. Части более старые — 2-й танковый полк этим делом занимается. Но в молодых частях этого еще нет. Но мы имеем стахановца т. Дудко, который вполне справится с этим делом.

Наконец, относительно артиллерии. Ян Борисович[6] уже детально поднял этот вопрос, и мне остается сказать только несколько слов. Мы действительно забыли артиллерию. Нужно сказать, что хотя артиллерия шагнула вперед по сравнению с прошлым годом в смысле метода стрельбы, но в войсках артиллерии внимания не уделяли, а именно — не обращали внимания на использование артиллерии. Тов. Роговский приводил примеры такого неумелого использования артиллерии и тактической неграмотности. Мне кажется, что на этот вопрос нам нужно обратить внимание. Артиллерию нам еще забывать не приходится. Артиллерия еще сыграет свою роль и скажет свое слово.

Также я хотел бы остановиться в отношении конницы. С.М. Буденный даст соответствующее внушение за нашу конницу, а я, ознакомившись с состоянием конницы, должен его поддержать и сказать, что мы забыли старое средство — коня. Нужно отметить, что на коня у нас не обращается внимания. Отсюда лошади побиты, снаряжение плохое, это дело забыли. Идут разговоры, что конь уже не нужен и конница не нужна.

С места. Конские ресурсы не учитываются.

Шапошников. Да, не учитываются, а если и учитываются, то перенапрягают так, что после маневров коня нужно ставить на несколько недель на отдых. Если коня используют, то так, что из коня все выжмут и не оставляют никаких запасов.

Наконец, в отношении огневой подготовки. Сложной огневой подготовкой Ленинградский округ еще не овладел. Я считаю, что в этом отношении та установка, которую дает начальник Штаба относительно расширения боевой стрельбы, должна быть проведена в жизнь.

В этом отношении, по-моему, сократить расхода патронов не удастся. Я думаю, что мы будем просить, чтобы нам немного прибавили, а не сокращали, иначе будет трудно обучать войсковые части.

Что касается методики боевой подготовки, то я считаю, что она у нас получила более или менее очерченное и ясное основание. Хотя еще и наблюдается опека старшего начальника над младшим, но уже больше свободы, старшие начальники контролируют и помогают. В общем и целом каждый понимает значение методики.

Правда, это нисколько не исключает для нас необходимости проведения показных занятий, частых проверок и, наконец, соответствующего инструктажа в проведении этих занятий. Наши уставы и наставления действительно нуждаются в освежении, о чем здесь уже говорил начальник Генерального штаба.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 52. Л. 34-36.