Стенограмма утреннего заседания 10 декабря 1934 г

Ворошилов. Предложено: для доклада начальнику Штаба дать 50 мин., затем начальнику УБП[1] — 50 мин. и в виде содокладчиков выпустить т. Алксниса на 30 мин., т. Орлова (УВМС)[2] 30 мин., и затем зам. нач. Политуправления т. Булина — на 50 мин.

Затем, во изменение установившегося до сих пор требования, на этот раз не требовать от командующих войсками и членов РВС округов[3] и их помощников по политчасти специальных и обязательных выступлений, а излагать свои соображения вольной записью или в течение предоставленного срока — 5 мин. Если выступление того или иного товарища будет интересным и Военный совет продлит ему время, то можно будет это сделать.

Будут ли какие-нибудь другие предложения? (Голоса. Принять). Слово имеет тов. Егоров, — 50 мин.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 51. Л. 1.

Егоров. Товарищи, я прежде всего должен доложить высокому собранию относительно характера изложения моего доклада. Так как мы здесь по программе, утвержденной народным комиссаром, имеем доклады других начальников родов войск, я буду касаться лишь основных вопросов. Все же вопросы, касающиеся родов войск, и в частности тактических задач боевой подготовки, будут изложены докладчиками, которые будут выступать после меня.

С какими общими итогами Рабоче-крестьянская красная армия закончила учебный год? Эти итоги можно характеризовать таким образом, что было проявлено напряжение сил, воли и энергии со стороны всего начальствующего состава штабов, партполиторгов и органов тыла по выполнению задач приказа № 0101[4]. Мы замечали в течение истекшего года большую планомерность и плановость в организации и руководстве боевой подготовкой. Несомненно, была большая целеустремленность в оперативно-тактической подготовке начсостава. Мы имели широко развернутый план опытных учений и в основном по вопросам наступательного глубокого боя. Мы имели развертывание практической работы парашютных и авиадесантных отрядов. Наконец, мы имели в истекшем году достаточно широкий разворот работ по вопросам войскового и армейского тыла.

Вот тот основной профиль, по которому шла боевая подготовка РККА в течение истекшего года.

С какими основными достижениями мы выходим к концу года? Они главным образом концентрируются вокруг вопросов тактики подразделений всех родов, огневого дела, освоения техники, строевого марша, физкультуры. Во всех этих областях РККА закрепила свои достижения прошлого года, расширила их и поставила подготовку в соответствии с современными требованиями боя и операции. Можно считать, что это база тактики подготовки родов войск и она освоена по существу. Она освоена в направлении тех требований, какие мы ставим по решению так называемого глубокого боя и операции. Но совершенно очевидно, что нам нужно просмотреть вопрос с точки зрения выполнения главнейших задач приказа № 0101. Если в подготовке пехоты, войсковой артиллерии мы имеем наибольшее закрепление успехов тактической подготовки, чем прочих родов войск, то наряду с этим мы в пехоте и вообще во всех родах войск огневое дело еще не решили в плоскости тех требований, какие мы должны получить от огневой подготовки. Огневая подготовка еще ищет практических путей по завершению тех требований, какие поставлены перед ней, а именно: перейти к высшей сложной форме своей боевой работы — маневренному огню на всех этапах тактического действия войск. С этим требованием мы еще, конечно, не справились. Огневая подготовка носит характер еще так называемого стабильного положения, иначе говоря, меткости огня в решении задач полигонного характера, и лишь с небольшим выносом так называемого маневренного огня на боевые стрельбы.

Однако эти боевые стрельбы носят характер достаточно шаблонный. Вот почему вопрос о высших формах огневого дела мы должны ставить со всей серьезностью, ибо в решении этого вопроса есть решение вопроса о тактике, как таковой. Было бы смешно говорить о тактике с точки зрения хождения ногами. Тактика — это есть маневр или движение, и огонь. Внимание решению этого вопроса, о чем мы здесь уже говорили, обращено также в приказе наркома № 0101, внимание этим сложным формам огневого дела.

Но решение этого вопроса упирается в систему управления огнем. Без системы управления огнем мы не получим требуемого эффекта. Это будет пустая трата патрон, как это имеет место в ряде случаев. Ибо надо помнить, что наша современная техника очень прожорлива, она требует громадного подвоза патрон и экономного расхода их. Это совершенно очевидно.

Вот почему я останавливаюсь на этом вопросе, подчеркивая важное значение огневого дела, о высших его формах во всех родах войск, применительно ко всем требованиям тактики.

Авиация. За истекший год, я бы сказал, мы имеем такую картину в области освоения задач тактического порядка видов авиации. Мы имеем достижения в слаженности полетов до эскадрильи. Мы имеем, хотя и первые, но достаточно целеустремленные выходы авиации тяжелой и легкой на путь прохождения слепых полетов и длительных полетов. Но здесь еще только осваивается кадрами это сложное дело. Это есть закладка фундамента для развития необходимых и важнейших задач по овладению слепым полетом в сложных условиях метеорологической обстановки.

Мы имеем по истребительной авиации отработку огневого дела, маневра огнем, слаженность, хотя бы очень небольших подразделений, главным образом в звене. Мы имеем возможность применить штурмовую авиацию для успешного взаимодействия с земными родами войск. Мы имеем возможность получить от бомбометательной авиации достаточно меткое бомбометание с высоты 4000 метров.

Вот это основная база достижений авиации за истекший год. Авиация, как видите, еще не пошла по пути разрешения и не подработала основной своей задачи — самостоятельных действий в крупных соединениях при решении оперативных задач, при всеобщем взаимодействии разных видов войск, на что указывает тот же приказ № 0101.

Механизированные войска имеют практику в вождении достаточно крупных соединений с результатом. Но надо сказать, что связь механизированных соединений не налажена. Управление теряется при наличии высокой техники связи и радио и самых подвижных средств. Механизированные войска в части тактического освоения задач и овладения тактикой мелких подразделений имеют достижения. Освоение техники вождения машин закрепилось и имеет рост против прошлого года.

Работа тыла как сложнейшая задача боевых механизированных войск еще в начальной стадии подработки.

Морские силы. Основная задача — решить сосредоточенный удар, применить все средства Морских сил для выполнения этой комбинированной операции.

Основные свойства этой операции высшим начсоставом штабов и командирами соединений, которые участвовали в этой операции, поняты. Можно сказать, что сосредоточенный удар скомпоновался, он охвачен рамками руководства и целеустремленностью участвующих соединений в решении этой сложной операции. Мы имеем в виду, что этот сосредоточенный удар есть средство поражения противника не только вблизи своей базы, но и вынос этого удара на более далекий радиус, в открытое море, ибо по обстановке придется разрешать и эту задачу. Здесь на пути будет, так сказать, встреча с противником в открытом море и встреча с противником в более сложных условиях, когда у противника будет несколько групп, передовые отряды охранения, что не было предусмотрено в большинстве случаев при проработке морских задач в текущем году.

Наконец, Морские силы имеют возможность базироваться на привлечении находящейся в районе театра военных действий сухопутной авиации. Значит, вопрос использования всех наличных средств и своей, и сухопутной авиации для решения основной задачи борьбы с противником на море во всех видах сложной обстановки — является нерешенной задачей, задачей, которая стоит перед Морскими силами.

Вот характеристика подготовки родов войск и достижений за 1934 г.

Вместе с тем мы должны констатировать, что основные задачи, поставленные приказом № 0101 1934 г. это — освоение сложных форм современного боя и операции — нашими крупными войсковыми соединениями, дивизиями, корпусами — не выполнены.

Управление, как основной вопрос (я скажу, почему в данном случае мы приходим к этому выводу) работы командиров и штабов, без чего вообще немыслимо рассчитывать на успех боя, во всех случаях на протяжении всего года, на учениях и на маневрах, в том числе и на маневрах БВО, показало, что это главнейшее звено оперативно-тактической подготовки — управление — начсоставом штабов не только не решено, но и является одним из элементов, который по существу отстает от всех других видов боевой подготовки.

Народный комиссар по своей личной проверке, наблюдением, что мы видим из приказа № 0019[5], подчеркнул это положение со всей яркостью. Это положение абсолютно правдоподобно, ибо оно является полным отражением действительного положения вещей.

Корпуса и дивизии в области охвата вопросов управления, и боевой работы и тыла, и всей суммы работы штабов по обеспечению боевой деятельности войск, несомненно, стоят ниже, чем та же боевая работа в отдельных частях, в полках, батальонах и т.д.

Товарищи, опыт прошедшей учебы, о чем я сказал в отношении так называемых опытных учений и маневров, ставит перед нами ряд задач по основным вопросам оперативно-тактической работы.

Мы должны ответить, верно ли мы анализируем итоги прошедшего года. Я в данном случае должен заострить этот вопрос потому, что положение требует, чтобы не было сомнений у некоторых товарищей командующих в отношении оценки данного вопроса.

Перед вами схема маневров Белорусского военного округа, перед вами схема маневров Украинского военного округа[6], Ленинградского округа здесь нет. Какие задачи мы ставили в отношении маневров в этом году? Основной вопрос — подвижные операции, подвижный бой. Это обстоятельство было целевым в крупных учениях этого года. Мы хотели и должны, понятно, были проработать этот ответственный, очень сложный и совершенно не освоенный вид операции. Задачи по идее, по организации на маневрах руководства, проведенного с полным учетом существа его значения. Но в выполнении войсками, как видно из отчетов, из разборов, из заключений народного комиссара, мы видим во всех случаях какие явления?

Во-первых, если теоретически вопрос использования крупных мехсоединений у нас в основном освоен и в военных округах, и во всех случаях проработка в теории этого вопроса есть, то на практике это дело не получается. Не получается того взаимодействия, которого требует современный бой и операция. Сама внутренняя работа подвижных частей — конницы и мехчастей — страдает именно в первую голову отсутствием надежного крепкого управления. Это положение бесспорно. Нет надобности приводить примеры, указывать конкретные корпуса и т.д., это вам известно, равно как и дивизионное звено. На боевой работе войск и на маневрах мы видим более лучшее управление полка и ниже. Вот почему нужно сказать, что дивизия и корпус в современных боях и операциях есть решающее звено, которое должно быть поднято, и эта задача должна быть в центре внимания, важнейшей целевой задачей 1935 г. Тактическая подготовка крупных соединений всех родов войск к бою, с выпячиванием, совершенно очевидно, вопроса управления, с охватом работы тыла, подвижные формы боевых столкновений и методы крепкой, расчетливой, обеспечивающей полностью потребности войск работы штаба и дивизии, и корпуса.

Опытные учения в тактических лагерях по решению так называемого наступательного боя корпусом и методы глубокой тактики. Опять-таки по свидетельству наркома, лично присутствовавшего на этих маневрах, вопросы управления корпусным звеном, несомненно, отстают в целом.

По вопросам управления. Где основные причины наших недостатков в вопросах управления? Основная причина заключается, во-первых, в том, что все мы перешли на так называемую сложную, бумажную систему руководства, заключающуюся в составлении, нужно ли, не нужно ли, планов боя, плановых таблиц, схем взаимодействия и к этому вдобавок, отдельное творчество отдельных начальников штабов для географического изобретения действий подчиненных войск.

Правильно ли стоит этот вопрос, и как он отражался на действии войск? Совершенно очевидно, что мы не могли пережить этот период в ином виде, как он был. Ошибка наша здесь в целом и Штаба РККА, и Управления боевой подготовки заключается в том, что мы дали такой широко развернутый вид этой системы по технике управления. Результаты налицо, что такой широкий фронт, совершенно ясно, затрудняет управление. Он должен быть упрощен. Искать решения в технике управления надо за счет того, что приказ является основной директивой для боя, войска должны подкрепляться в нужных случаях. Этот случай — сложный бой, борьба за сильно укрепленную позицию и оборона на укрепленной позиции, где расчеты должны быть представлены в виде плана, схемы. Вне этих задач все должно решаться упрощенным способом на базе умения начальников ориентироваться в обстановке, принимать меры в этой походной обстановке — раз, второе — инициативной самодеятельной работой подчиненных инстанцией, которые обязаны проявлять эту инициативу, пользуясь основным замыслом боя. Совершенно очевидно, что это не есть подход к огульному применению существующей системы письменной документации для войск.

Это есть уточнение, приведение в более целесообразный вид этого важнейшего вопроса техники управления. Плановая таблица, как план боя или схема взаимодействия, обязана быть у каждого командира, у каждого штаба. Это есть определенный расчет. Спускать вниз к подчиненным войскам в виде письменного документа надо в необходимых случаях с определенными ограниченными задачами на эту документацию. И совершенно очевидно, что планировать бой на всю глубину и представлять это в определенных расчетах является нецелесообразным, ибо никогда бой не идет в соответствии с установленной таблицей. В бою бывают кризисные моменты, требующие живого непосредственного решения на месте в зависимости от обстановки.

Поэтому вопрос о технике управления и упирается в то, чтобы упростить эту письменную документацию, приведя ее в полное соответствие с темпами действия войск, с основными задачами, которые они решают в бою и с намерениями противника. Это о технике управления. Первый элемент вопроса — управление.

Второе — связь. Связь является стержнем, на котором держится управление. Конечно, нельзя здесь понимать прямое значение непрерывности проволочной связи. Этот вопрос имеет свое значение, но непрерывная связь это есть формула с понятием для каждой инстанции в каждую минуту знать существующую боевую обстановку на всем участке. Здесь вопрос решается путем применения всех наличных средств.

Если мы просмотрим картину, как производилось развертывание связи, она не носит комплексного применения — или радио или проволока, в основном эти вещи. Выходит, как будто все развернуто, и связь работает технически исправно. Но вывод иметь от этой связи нужные данные о деятельности войск — не имеет.

Причина. Причина в неправильном техническом использовании связи. Не дается установки, как решить использование связи на определенном этапе войны. Штабы в этом отношении не проявляют необходимых, так сказать, для этого решений. И начальники связи, как вы знаете, зачастую являются техниками. Начальник штаба пробует, почему радио не работает, выясняет, неполадки имеются. Конечно, он обязан это делать. Но этим не должна ограничиваться его роль. А у нас начальник штаба часто в своей работе на компункте или в процессе боя является так называемым техником по исправному состоянию средств связи. Этого мало. Начальник связи прежде всего оперативное лицо. Поэтому каждый начальник штаба, каждый командир, возглавляющий часть, должен поставить начальника связи в такие условия, чтобы он был тактическим и оперативным лицом, а не только техником, электромонтером связи или другой профессии. Что он, как специалист, это должен знать, — но основное его назначение — это оперативная и тактическая работа по связи.

Разведка во всех видах боя и оперативных действий стоит на самом низком уровне из всех элементов управления. Она до сих пор, даже в условиях полной необходимости казалось бы ее развернуть или для марша, или для развернутого боевого порядка, или боя, она, эта разведка, принимает или уродливые формы или совсем не ведется. Мы должны со всей решительностью сказать, что маневры и учения всякого рода есть подход к решению боевых задач. Это есть боевая задача мирного времени, ибо другого вида отработки у нас сейчас нет. Поэтому мы должны со всей жесткостью обрушиться на всех, начиная с высших инстанций, организующих разведку, и кончая каждым командиром, и требовать, чтобы эта разведка как основная функция обеспечения боевой работы была поставлена на должную высоту. Ведь без этого нельзя считать себя достаточно сильным участником боя, потому что совершенно очевидно, что в любой момент и мелкая, и крупная часть может оказаться на краю катастрофы, ибо она может быть подвергнута неожиданному удару, ибо ей приходится действовать вслепую, если нет надлежащей поставленной разведки.

Однако практика показывает, что в ряде случаев мы имеем непонимание значения разведки. Надо решительно пойти по пути того, чтобы разведка была действенной, чтобы она соответствовала формам боя или операции и явилась ответственным звеном руководства штабного и командования частей для всех родов войск.

Товарищи, это основные вопросы, как элементы управления, взятые вместе и каждый в отдельности, они завершают в целом вопросы управления и приводят к определенному выводу, что это важнейшая часть боевой и оперативной работы начсостава и штабов войск, она отстает. Это отражается и в тактической подготовке высших соединений — дивизий и корпусов. Проследите участие в тактической подготовке дивизий и корпусов и вы придете к заключению, что здесь не все в порядке. Из опыта прошедшего года на основе опытных учений и маневров мы подходим к необходимости поставить перед собой и решить следующий вопрос — правильно ли мы стоим на пути своей оперативной тактической доктрины — так называемого глубокого боя и операции[7]. Существо этих важнейших задач боевой подготовки, методы решения глубокого боя — об этом мы много говорили. Мы знаем, что другого подхода к вопросам формы и методов технических действий мы иметь не можем. Это есть вывод из всей совокупности технических преимуществ вооружения нашей Красной армии, это есть тактическая ценность нашей Красной армии.

Мы проводили работу с опытными учениями для того, чтобы нащупать и окончательно оформить методы глубокой тактики и в прошлом году, и в этом. Из опытов мы видим, что отдельные признаки являются уже оформленными, другие элементы подверглись изменениям, требуют коренной перестройки для того, чтобы окончательно, по крайней мере на этом этапе, решить эти формы и методы глубокой тактики.

В чем заключается практическая сторона этого дела? Опыт этого года показывает, первое, что принципиальное значение в бою и операции отводится и отводилось, и это должно быть совершенно точно подтверждено, пехоте. Пехота — решающий род войск в современном бою. Глубокий наступательный бой строит все свои расчеты на стержне действия пехоты. Все, что относится к действию других войск, участвующих в этом сложном процессе глубокого боя, это есть окрыляющие средства сильного удара, в виде танков, авиации, артиллерии, направленных к тому, чтобы дать пехоте решить ее основную задачу — овладеть укрепленной позицией противника, сопутствовать ее маневру, дать ей возможность без потери решить эту задачу и тем самым завершить успех боя.

Мы ставили для себя эту задачу несколько иначе. Мы направляли усилия артиллерии, главным образом, для содействия танкам и считали стержневой единицей в глубоком бою танки.

Как видите, положение из всего опыта говорит, что это неверно. Принципиальное решение должно быть в ином построении, как я именно сказал. Решающую роль играет пехота. Для ее боевой работы направляются все технические средства. Внутри взаимодействия, совершенно очевидно, танки получают артиллерийское прикрытие и в порядке практического решения этапов боя, артиллерия сопровождает танки, если таковые выходят в первый эшелон всего боевого порядка. Сопровождая в момент атаки пехоту, основные силы артиллерии переносятся для содействия этой атаки пехоты. Сопровождение танков идет за счет группы АБТ[8], усиленной по обстановке боя, или если по соотношению сил есть возможность усилить ее другими средствами.

Это решение вопроса о роли родов войск.

Вопросы боевых порядков. Мы имеем построение трехстепенное в отношении танковых частей: танки дальних действий, танки дальней поддержки пехоты и танки НПП — непосредственной поддержки пехоты. Это сложная градация. В расчетах она не оправдывается ни тактически, ни организационно. Целесообразнее, и это является более соответствующим условиям боя, деление танков на танковые группы с такими задачами: для погашения артиллерийских позиций и вторая группа — танки поддержки пехоты. Объединяют эти группы тактические действия танков погашения артиллерийских позиций и танков поддержки пехоты, причем эти два эшелона имеют тактическое взаимодействие в направлении...[9] непосредственная поддержка пехоты и тактика взаимодействия с ней и с другими родами войск.

Построение глубины боевого порядка, как мы видели на опыте применения танковой бригады на фронте в 800 метров и в глубину 2,1/2 км, развивает темп наступательного боя, подводит пехоту и сами танки, в конечном счете, под условия невозможности сопровождать их артиллерийским огнем.

Отсюда это положение требует коренного пересмотра, дабы не терпеть поражения вследствие этого сложного боя, а этому построению танкового боевого порядка должен соответствовать характер построения самого боя, развертывать атаку на всем фронте одновременно, а следовательно развертывание боевых порядков танков в нескольких местах отдельными группами или целой частью, то на широком фронте сокращение глубины боевого порядка должно быть наверстано мощным артиллерийским огнем, парализовать этот темп пехотной атаки, — иначе мы получим картину такого схематического порядка подставления боевых частей противнику и совершенно ясное отсутствие перспективы на успех и поражение по частям.

Как бы мы ни строили для себя теоретически картину современного боя, как бы ни были сложны ее формы и техника родов войск, в бою, в атаке, решающее значение имеет весь комплекс живой силы и темп движения, подкрепленный техникой.

Если мы будем строить вопрос, усложнив весь процесс, особенно эту схему, то мы лишим бой этого важнейшего значения, а именно живая сила выбрасывается в период, когда техника в большинстве случаев может быть подвержена истреблению. Этот разрыв совершенно недопустим, а посему принцип одновременной атаки по всему фронту, понимая под этим движение боевого порядка и всех составных его частей, необходим для прорыва позиции противника.

Здесь я хотел бы в двух словах сказать о темпе наступления. Есть свидетели маневров и учений заграничных армий, армий империалистических стран, в частности итальянской армии. Они выносят заключение о том, что темп продвижения у итальянцев 2 км — боевой темп, а следовательно это положение, пожалуй, наиболее правильно было применить для нашей Красной армии.

Я бы этим товарищам сказал: не надо, сразу увидев впервые, копировать все то, что у наших вероятных противников имеется и считать, что это лучше того, что мы имеем у себя.

Вопросы темпа у нас решены. Они обязаны быть доведены до этой нормы в совершенстве, но с таким условием, чтобы этот темп не был в полном понятии темпа, а в понятии маневра.

Известно по опыту работы о том, что на опытной работе этот темп доходит до 5 км, но пулеметы остаются где-то там... В вопросах использования оружейного огня все это подвержено известной случайности. Это есть маневры ногами, а не тактический маневр боевого порядка, с которым должно быть все соединено монолитно: движение, огонь. Это есть маневр. Без этого нет тактики и без этого нет никакой перспективы на успех, на поражение противника.

Следовательно, я говорю о том, что темпы, взятые нами, это есть наша практикой установленная норма, которая должна быть направленной, к ней нужно стремиться в совокупности всех тех условий, о которых я говорил.

Итальянская армия может делать 2 км в час, возможно, что у нее есть другие соображения всякого рода, это нам интересно знать, но не копировать с нее только образцы. Возьмем ту часть, о которой я говорил, чтобы тут действительно было органическое сочетание движения и огня в этом маневре, что итальянцы как будто отрицают. Если так, то они ошибаются.

Вопросы предварительных так называемых столкновений для решения наступательных задач глубокого боя, это действия береговых батальонов. Береговые батальоны являются организационной частью, которая в построении боевого порядка нецелесообразна. Они себя изжили.

Голос с места. Обезличка.

Егоров. Да. Помимо того, что это есть известного рода снижение инициативы у младших подчиненных командиров полков, проверка показывает, что надо считаться организационно с этим моментом. Понятно, нельзя брать огульно и считаться с заявлением этих младших инстанций, о чем вкратце я скажу ниже, но целесообразность, тактическое значение и организационное значение использование ББ, которые по характеру действия решают эти задачи и полноценнее, и успешнее, требуют своего нового решения для установок Полевого устава[10].

Вот основные моменты, которые подверглись общему изучению в течение этого года и которые требуют своего разрешения для того, чтобы исправить Инструкцию по глубокому бою и в даче установок по работе на 1935 г. Само собой понятно, что, может быть, отдельные участки этого метода еще не закончены, но эта форма построения глубокой тактики уже проверена нашим опытом, и это должно развиваться в процессе работ 1935 г.

Оперативный вопрос. Товарищи, это более сложный вопрос. Мы его имеем возможность проверять только теоретически на всякого рода играх и частично в процессе учебы на маневрах. Опыт показывает, что мы правильно стоим на пути понимания существа современной операции во всех ее видах и формах и в операции как начальной формы боевого столкновения с вероятным противником со всеми извлекаемыми выгодами из данной формы. Я имею в виду операцию наступательную. Сущность операции высшему начальствующему составу и штабам известна, они ее освоили теоретически и правильно решают вопросы в планировании привлечения всех средств для решения этого важнейшего вопроса.

Нам надо сейчас в этом отношении решить вопрос о закреплении принципиальных позиций, которые получены на опыте нашей оперативной учебы для того, чтобы это обобщить в оперативном уставе, который предположено назвать «Наставлением по ведению операций» с тем, чтобы по этим важнейшим и ответственным видам подготовки иметь единое руководство для всей РККА.

Я не буду распространяться по этому вопросу, ибо это дело слишком широкое. Основные положения по ведению операций они в виде материала имеются у высшего начсостава, присутствующего здесь. Если будут какие-нибудь принципиальные расхождения, они, очевидно, заявят, но я, лично просмотрев все виды оперативной работы, изложил эти основные положения в виде тезисов, как существо будущего наставления по ведению операции.

Оперативные учения специального значения, проведенные в этом году, хочу вам изложить в виде трех образцов. Это — авиадесант, это питание с воздуха при подвижных частях горючим и боеприпасами, это питание полка, подвоз к экипажу. И четвертый вид — радиоучения.

Эти виды наиболее интересные и новые, для того чтобы вкратце сделать по ним выводы. Все остальные учения были проведены, выводы имеются и командующие войсками округов в целом соответственно их получат.

Первое — это авиадесант. Работа в этом направлении шла достаточно широкая. Она дала положительные результаты, причем не только в отношении тактического десанта. Она создает проблему решения оперативного десанта. Широкий опыт Ленинградского округа дает практическое основание к решению этого вопроса со всей серьезностью. Это будет один из важнейших факторов в решении современных операций. Крупный десант, посадка на территорию и парашютный десант. Все это есть комбинированное средство для того, чтобы решить вопрос в целом. Сейчас нельзя решить, посадочный десант или парашютный. Обстановка подскажет. Вне всякого сомнения, что посадочный десант, как десант большого значения, он будет решать, ибо для него, если есть сложные технические условия, то во всяком случае они несколько труднее чем для парашютного десанта. Одновременные комбинированные действия будут приводить к наилучшим результатам.

Тов. Уборевич знаком с этим вопросом, мы с ним рассматривали определенные задачи. Выясняется, что в операции решение вопроса о роли подвижных частей, выбрасывание их для разгрома оперативных резервов и для борьбы с обороняющимся противником, — пронизание глубины оперативного расположения противника достигается только поражением авиации. И здесь как раз требуется расширенное решение вопроса о десанте. Будучи брошен в оперативные действия, десант должен быть крупным. Помимо того, тактические десанты наших позиций[11] будут играть большую роль как отряды с характером партизанских действий.

Таким образом вопрос о развитии десанта имеет практическую базу. Этот вопрос надо ставить, организационно оформлять и шире внедрять, подчеркивая его роль как важнейшего фактора оперативного значения.

Вопрос относительно питания горючим с воздуха. Опыты показывают полную техническую возможность производства этого питания. Нормы говорят о следующих расчетах: бригада питает одной заправкой в один рейс мехбригаду. Две эскадрильи питают кавдивизию.

Таким образом надо практически подходить к решению этого вопроса. Надо поставить в этой области определенные задачи, ибо решение оперативной задачи питания горючим на всех театрах, несмотря на развитие хорошей работы тыла, с хорошими подвозочными средствами боевой обстановки, вынудит иногда делать перерыв подвоза, а, следовательно, сбрасывание с воздуха является совершенно необходимым.

Третий вопрос — питание полка по подвозу боеприпасов. Решение этого вопроса проверено на практической работе Пролетарской дивизией. Полку дана возможность в процессе боевой работы днем проводить огневой бой с напряжением, какое только возможно. Полк работал и расходовал боеприпасы с полным напряжением сил. Видно, что система по подвозу и питанию, установленная нашими уставами, и в частности Уставом войскового тыла, себя полностью оправдывает. Но второй момент — практика работы штаба полка по организации практической системы подвоза себя не оправдала, т.е. показала с отрицательной стороны. Этот опыт характерен. Пролетарская дивизия является одной из лучших дивизий РККА. Полки, командование полков — хорошее, но когда дело свелось к определенному решению оформить практически питание, то не было достигнуто соответствующих результатов, благодаря неумению развернуть работу, как надо. Значит, отсюда напрашивается вывод — добиться этого умения, во что бы то ни стало и тем самым решить вопрос.

Четвертый вопрос — радио для железнодорожных перевозок. Новый вид работы органов военных сообщений себя полностью оправдал и с точки зрения технической и с точки зрения оперативной. Радиосредства, примененные для регулирования и проведения железнодорожных перевозок, дают возможность полностью обеспечить график движения и бесперебойно вести руководство сравнительно с проволочными средствами связи. Опыт показывает, что существо, сам характер перевозок может быть расширен за счет радио-блок-постов и этим самым пропускная способность увеличится.

Ценное учение требует своего развития и по линии НКПС и по линии практики освоения этой работы со стороны органов военных сообщений РККА,

Относительно мехкорпуса[12]. Мехкорпус есть оперативное соединение, о роли и значении которого нет надобности говорить. Практика прошлых лет и главным образом этого года, когда в основном мы более или менее смогли технически оформить все средства вооружения этого корпуса, понятно, не в полной мере, когда было проведено развертывание работы, практика показывает, что мехкорпус организационно громоздок с точки зрения материального оснащения и тем самым требует некоторой реконструкции. Я лично считаю, что опыт прошлых лет и этого года еще недостаточен для того, чтобы окончательно решать вопрос о мехкорпусе. Мехкорпус должен быть крупной единицей, он должен быть тщательно проверен, но я заранее убежден в одной позиции, что, если мехкорпус будет оставлен в этих средствах управления, в этих средствах корпусных тылов, то он своего оперативного назначения не выполнит.

Надо мехкорпус сделать полноценным для всех видов работы. А руководство корпусное должно быть оперативным и этим самым иметь возможность как подвижного оперативного руководства во всех случаях, личным участием влиять на обстановку, в противном случае командир не может оставить штабы и свои тылы. Он связывает себя этой обузой тыловых органов и теряет мобильность, которую мы требуем от механизированных войск, и которую надо брать, исходя из природы этих войск.

Вот мое мнение в отношении оперативного и организационного построения механизированного корпуса.

Я заканчиваю выводом относительно задач 1935 г. У нас нет никаких новых принципиальных задач, которые мы ставим на 1935 г. Приказ № 0101 является базой, которую мы должны осваивать. Приказ № 0101 заключает в своем существе все основные принципиальные установки для боевой и оперативной работы РККА.

Все, что мы имеем в части достижений, о которых я говорил, надо усовершенствовать, а важнейшие главы приказа № 0101, это — оперативно-тактическое применение крупных соединений — корпуса, дивизии всех родов войск — должны выпятить как основные целевые задачи на 1935 г. При этом существенное внимание в решении этого вопроса должно быть обращено на вопросы управления со всеми элементами — и связи, и разведки, и тыла, на подвижные формы боя и операции, на общевойсковое взаимодействие, на освоение в пределах Инструкции по глубокому бою всех вопросов глубокой тактики и, наконец, на решительную перестройку методов и тактической, и оперативной подготовки в условиях упрощенной техники управления и применения новых методов оперативной подготовки начсостава, тезисы которой я дал высшему начальствующему составу.

Я считаю, что вопросы оперативной подготовки должны идти по этому пути, по четырем фазам: личная специальная квалификация каждого командира, проработка внутри отдельного звена всех вопросов, предварительная проработка заданной темы оперативно-тактически отдельными органами управления, штабами, родами войск и, наконец, зачетная игра под руководством командующего, где все эти три звена будут подготовлены к проработке предстоящей темы. И тогда командование может не рассосредотачивая своего внимания на второстепенных вопросах, касающихся отдельных родов войск, главное внимание обратить на руководство оперативным или тактическим заданием.

Я думаю, что принципиальные основы этой системы не встречают возражений. Вместе с тем вам даются основные положения, методика общевойсковой подготовки, основное руководство по боевой подготовке, организационные установки и, наконец, основы для организации проведения маневров, как система оперативного значения, суммированная опытом проведенных лет.

Заканчивая, скажу одно, что наши оперативно-тактические доктрины, которые поставлены и включают в себя так называемую глубокую тактику и операцию, — это наше преимущество перед любой армией капиталистической страны. Это преимущество не есть преимущество случайного порядка, это преимущество — природа нашей Красной армии, природа всей нашей техники. В этом смысле слова мне думается, что нам нет никакой надобности иметь какие-либо колебания или сомнения в этом вопросе, ибо, если все формы и методы организационной структуры войск и армии в целом проверяются на поле боя и сражения, то подготовка этих форм и методов боя и операции, заранее базирующейся на современной технике, с расчетом ее правильного использования и, в частности, вопрос того, что мы имеем у себя в этом деле, это есть наше преимущество, которое будет для противника неожиданным. Мы будем применять его со всем разумом и точным расчетом, и я глубоко убежден, что на основе оперативно-тактической доктрины наша глубокая тактика и операция послужат решающим началом в победе над всеми нашими врагами.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 51. Л. 2-27.

Ворошилов. Слово имеет т. Седякин.

Седякин. Товарищ народный комиссар! Разрешите сделать перерыв для того, чтобы повесить схему.

Ворошилов. Перерыв на 10 мин.

Ворошилов. Слово имеет т. Седякин.

Седякин. Начальник Штаба в своем докладе дал общую оценку боевой подготовки армии. Я несколько иллюстрирую эти оценки.

Вот, товарищи, диаграмма[13], которая показывает, что в огневой подготовке пехоты и конницы по стрелковому оружию рост достижений, несмотря на увеличенные требования, не остановился. 1931 г., 1932 г., 1933 г., 1934 г. Вот другая диаграмма*, которая показывает, что этот рост имеет место в отношении всех видов стрелкового оружия: винтовка, ручной пулемет, станковый пулемет, револьвер и снайперы. Снайперам, как вы знаете, поставлены особо высокие требования. Все-таки в целом по армии в развитии стрелкового дела пехоты и конницы, как видите, несомненный рост.

Артиллерия. Вот вам здесь показан процент выполнения боевых стрельб тоже по годам, общий вывод по армии — 1931, 1932, 1933, 1934 гг. Рост техники огня в артиллерии имеет место, хотя по сведениям немного замедлился, в смысле охвата.

Теперь по качеству, т.е. по тактическому применению огня артиллерии. Вот результат смотровых учений по управлению огнем дивизиона, группы дивизионов 1932 г. неудовлетворительно и не отработанно управление группы полностью 100%. По дивизиону 23% неудовлетворительно отработано.

В 1933 г. меняется картина, неотработанных только 15% в дивизионе и 75% в группе.

И наконец, 1934 г. дивизион — полностью отработано управление огнем; немножко не отработано управление огнем группы.

Вот здесь показатели огневой подготовки зенитных пулеметных частей. Здесь сравнение 1933 г. и 1934 г. Здесь увеличилось количество пораженных рукавов[14], но этот расход патронов на каждый рукав большой.

Здесь рост темпа стрельбы патронов на один пораженный рукав несколько меньше, высота 500, 600, 700 м.

Здесь огневая подготовка зенитной артиллерии. Тут несколько увеличилось количество пораженных рукавов, увеличился и расход снарядов на каждый пораженный рукав, а бой зенитной артиллерии велся до 3000 м.

В стрельбе по танкам мы тоже всюду имеем небольшой рост. Причем колебания в технических стрельбах около уровня — хорошо, чуть-чуть выше уровня хорошо. Но нужно сказать в отношении огневой подготовки танков, что мы их учим стрельбе в довольно простых условиях, в довольно благоприятных условиях.

В отношении использования техники. Каждый из вас, товарищи, знает, что качественный уровень развития техники — этот уровень очень высок — он вполне современный и с этой стороны у нас все благополучно. Что можно отметить, как наиболее яркое в умении использовать технику, а умение использовать технику, значит, хорошо ее подготовить, ухаживать за ней, своевременно ремонтировать, чтобы в боевых условиях она была живучей. Так вот, в наших танковых частях большой заслугой является то, что им удалось при напряженной маршевой работе, при длительной маршевой работе, в напряженной длительной боевой обстановке, правда, за счет огромного расхода энергии личного состава, что им удалось держать в строю максимальное количество танков. Если взять для примера Украинский военный округ, то надо сказать, что на протяжении всех маневров процент танков в строю, за исключением небольшой части, по которой требовался небольшой ремонт, мелкие исправления, процент танков в строю достигал 90—95%. Это, конечно, товарищи, большое достижение в работе нашего личного состава. Но я обязан вас предупредить, что это было достигнуто не за счет организованности, ибо личный состав танков, особенно механики-водители, работали с чрезмерно большой нагрузкой, которая, конечно, не может быть допустима при нормальных тактических требованиях.

Второе обстоятельство, касающееся танков, очень важное обстоятельство — это то, что в использовании очень мощного своего оружия — пушек и пулеметов, наши танки еще очень немногого достигли и танковые подразделения частей в особенности. Вы знаете, что почти на всех учениях в танковых частях усвоено при атаке быстрое движение вперед. Вы знаете, что главное — это огонь с хода, с хода во что бы то ни стало. И это значит, что огневая мощь танков используется у нас не больше, как на 15—20%, ибо вы знаете, что огонь с хода — это не такая простая вещь, особенно при слабой видимости из танка. По-мо-ему напрасно наши танки не обучаются тактически применять огонь с временных остановок, проще сказать, огонь с места. Это должно сильно повысить использование огневой мощи танков. Конечно, это не значит, что можно где попало останавливаться — на открытой местности, а это значит, что нужно выбирать определенную полосу для огневой атаки, выбирать закрытые места — лески, перелески, лощины и т.д. Это значит, что нужно выбирать свою огневую позицию и с этой позиции, которая должна быть наиболее выгодна во всех отношениях, использовать всю мощь своего огня. Таким путем танки могли бы быть использованы наиболее целесообразно. Вместе с тем это облегчило бы взаимодействие их с авиацией и с артиллерией. Особенно это требование нужно отнести к пушечному огню танков.

В отношении авиации. Вы знаете, товарищи, что техника авиации быстро шагнула вперед — не буду на этом останавливаться. Скажу только, что нарком дал исчерпывающие разъяснения в приказе № 0019 — умение наших летчиков использовать свою технику и держать ее в соответствующем исправном виде для того, чтобы она была полноценно использована в бою. Причем надо сказать, товарищи, характерно для уровня подготовки нашей авиации, она довольно хорошо действует против земных целей и во взаимодействии с земными войсками. В отношении использования своей техники авиация довела дело до значительного совершенства. Но только в этом году наша авиация стала изучать тактику воздушного боя, т.е. умение применить свою технику с должным эффектом отрядом, эскадрильей, и это еще не вышло из стадии ограниченных опытов.

Для того чтобы закончить характеристику использования техники мотомехвойск и авиации, я обращу внимание вот на эту диаграмму[15]. Здесь сравнительная диаграмма аварий в мотомех-частях РККА за 1933—1934 гг. Вот абсолютные показатели за 9 месяцев 1933—1934 уч. года. Число аварий увеличилось, но по отношению к увеличившемуся количеству танков процент аварий относительно уменьшился. Здесь в кругу диаграмм очень интересная диаграмма, которая характеризует эти 3,3% всего числа танков. Почему происходили аварии? Вот несоблюдение правил движения, небрежное обращение с механизмами, пожары, дефекты конструкций производства, наезды на другие машины, нетрезвое состояние и невыясненные причины, которые сюда же нужно отнести. Это главным образом относится к нарушению дисциплины.

Вот здесь очень неприятная диаграмма[16] — количество пострадавших. В прошлом году 184 раненных, в этом году 229; в прошлом году убитых было 23 чел., в этом году 26 чел. Значит, в использовании своей техники танкистам нужно еще немало поработать для того, чтобы избежать и порчи материальной части, и гибели людей.

Вот здесь состояние аварийности в ВВС РККА. Что здесь характерно? В абсолютном смысле количество аварий увеличилось, но относительное положение другое. Количество часов налета на одну аварию непрерывно увеличивается и довольно большими ступеньками, из года в год. Количество полетов на одну аварию также непрерывно из года в год увеличивается. В этом году 7188 на одну аварию. Здесь при катастрофах жертвы также были солидные: 92 чел. убитых, раненых 27 чел., больше, чем в прошлом году.

В артиллерии, я остановлюсь только на главных видах техники. Артиллерийское вооружение у нас сейчас имеется во всех родах войск, в том числе и в авиации, очень совершенное артиллерийское вооружение. Это артиллерийское вооружение в коннице, пехоте и артиллерийских частях освоено вполне.

Что является характерным в освоении техники артиллерии для настоящего периода? Трудности освоения техники, обеспечивающей управление массовым артиллерийским огнем. Это относится к нашим частям инструментального разведывания. Это относится к организации как фотографической, так и фотограммометрической службы, в частности.

Опыт учений говорит об огромном значении этой части артиллерийской техники, которая может нам в значительной степени сократить и упростить весь процесс подготовки массового централизованного артиллерийского огня, а значит и поднять элемент внезапности, внезапного тактического наступления, внезапности решительных тактических атак, поддержанных большим числом авиации.

Характерным является для настоящего момента, при освоении артиллерийской техники, в известном смысле не пушки, а то, что помогает пушкам хорошо стрелять, хорошо быть использованными в бою, — это достигнуть надлежащей маневренности артиллерийской массы. Я подразумеваю огневую тактику, маневренность, способность быстро подготовиться к бою, хорошо маневрировать, без отказа.

Последнее — это о химическом факторе. Из года в год мы показываем, что умеем хорошо надевать и хорошо снимать противогазы, совершаем большие марши, выполняем норму на совершение марша в 20 км в противогазах, некоторые даже перевыполняли эту норму. Но, как отмечал народный комиссар в своем приказе по итогам маневров, к химии у нас до сих пор отношение нехорошее, неправильное, — панибратское, мы ее, что называется, похлопываем по плечу, но не обращаем на нее никакого внимания, а между тем наша химическая техника, если брать материальную сторону этого дела, очень маломощная. Здесь не место распространяться на эту тему.

Умение наших начальников использовать эту мощь химии является очень важной задачей, ибо химия может изменить всю картину боя и все наши хитрые тактические формы может совершенно по иному представить. Значит в этой части нами сделано очень мало.

Теперь дальше: борьба с химическими средствами противника тоже носит платонический характер. Все признают важность этого дела, включают как вводную данную, товарищ народный комиссар, как вводную данную во все средства, но никто этого не чувствует.

Основное здесь, мне думается, заключается в том, что это дело у нас слишком с одной стороны засекречено, потому что активных средств даже внешне начальники по настоящему не знают, значит не могут решить задачи, как тактически правильно использовать ее в войсковых учениях. У нас нет подходящей имитации. Хотя народный комиссар ставит в упрек т. Фишману, что он стремится скверные запахи на поле боя распространять, но я думаю, что без этого скверного запаха никак не обойтись, потому что он приучает бойцов к определенным навыкам.

Ворошилов. Это приводит к тому, что люди в конце концов привыкают к этому запаху и не обращают на него никакого внимания.

Седякин. Это плохой запах, это просто слабенький запах, не заставляющий надевать противогазы. Такая химизация ничего не стоит. Надо что-нибудь посильнее, чтобы человек плакал, по крайней мере.

Голос с места. А боевые газы не будут вообще пахнуть.

Седякин. Все огромные массы иприта, которые продолжают иметь громадную промышленную базу в крупнейших империалистических странах, в Америке по крайней мере девять десятых всех средств, которые они думают применять, это иприт, а иприт имеет определенный запах.

Теперь еще один вопрос: инженерное дело. Тут у нас заметные успехи. С легкой руки Белорусского военного округа инженерное дело получило двустороннее развитие. Значит, в службу заграждения во всяком случае внесено большое оживление.

Затем, что характерно и важно, это то, что инженерное дело получает очень интересное тактическое направление, направление маскировки обороны, так называемые скрытия отдельных точек всех видов, которые в современном бою, насыщенном танками и вообще без танков, должны сыграть огромную роль как элементы внезапности.

По инженерному делу я на других вопросах останавливаться не буду, ничего нового по освоению техники нельзя сказать, но что очень важно это то, что у нас все-таки медленно осваивается техника механизации инженерного дела.

Несколько слов по физподготовке. Тут у нас несомненные успехи, несомненно дальнейший рост, и очень важные, интересные достижения в повышении подвижности наших войск. Надо прямо сказать, что требования приказа № 0101 по существу перевыполнены. Средняя скорость движения на 30—35 км — 6 км в час. В САВО, например, в сильную жару 50 км было пройдено в течение 8 часов. Затем, очень интересным отдельным достижением, о котором вы, вероятно, читали в газетах и на котором я останавливаться не буду, является то, что мы имеем один исключительный рекорд, который был поставлен красноармейцами 70-й дивизии. Я имею в виду 10 чел., прошедших 503 км в течение 5 дней.

Ворошилов. Не прошедших, а пробежавших.

Седякин. Да, пробежавших. Здесь мы имеем рекордную скорость — 123 км в день. Но не в этом суть вопроса. Мы видим, что 115 км было пройдено за 9 час. 45 мин. Несмотря на то, что в мою задачу не входит подробно останавливаться на достижениях в воспитании нашей армии и на росте социалистической культуры, об этом будет сделан доклад т. Булиным, все же для моих доводов необходимо коротенько остановиться на следующих моментах.

Затрону прежде всего два вопроса: дисциплина и спайка. Я думаю, у нас не может быть разных мнений о том, что дисциплина красноармейца и начсостава, несмотря на рост правонарушений, наказаний и т.д., с каждым годом укрепляется и качественно становится все более и более сознательной дисциплиной. Спайка у нас достигается не только хорошей работой начсостава и главным образом громадной политической работой комполитсостава по воспитанию красноармейцев и командиров. Качественный характер этой спайки все же все дальше и дальше от обычной солдатской спайки, свойственной буржуазным армиям. Эта спайка все более и более приобретает черты в спайке социалистического коллектива.

Тут я немножечко обращусь в область истории. В самые древние времена наиболее боеспособными войсками в столкновении, скажем с римлянами, были войска германцев, которые отличались врожденной дисциплиной, дисциплиной родовой и отличалась качественно врожденной спайкой.

Ворошилов. Расовой.

Голос. Арийской расы. (Смех.)

Ворошилов. Так вот, товарищи, сейчас мы имеем у себя спайку на очень высоком уровне культуры, которая по своей силе, так сказать формальной силе, не только приближается к этой сплоченной силе прежней полуварварской дисциплины и спайки, но по своим качественным показателям, благодаря тому, что она становится сознательной, социалистической, она и дает могущественную тактическую силу нашим соединениям. Причем если эта варварская или полуварварская дисциплина была сильна в массах, когда они видели своего вождя, то наша дисциплина и спайка позволяют нашему бойцу и командиру сохранять свою боеспособность, сохранять чувство единства в бою и будучи изолированным от своих товарищей. Мы имеем бойцов и командиров, способных к самостоятельным, инициативным действиям.

Я не хочу сказать, что этим мы овладели в совершенстве, но элементы такой дисциплины и спайки непрерывно возрастают. Для нашей тактики это имеет большое значение. По моему, нет смысла характеризовать отдельные моменты.

Достаточно указать на такое явление, которое широко распространилось в армии как социалистическое соревнование. Достаточно указать на многочисленные факты героизма и самопожертвования, чтобы нам было ясно, какие большие достижения мы имеем в области повышения боеспособности наших войск.

Тактическая подготовка. На этом вопросе останавливался начальник Штаба. Я хочу только дать отдельные характеристики. Сколоченность у нас достигает в пехоте определенно в масштабе батальона, местами полка. Конница полка безусловно сколочена. В артиллерии — дивизия. В танках — несколько меньше, взвод, рота. В авиации — отряд, эскадрилья. Для простых форм передвижения — сколоченность бригад.

Что является характерным для этого года, но не всеобщим, это повышающаяся маневренность, подвижность всех видов войск, в особенности пехоты и конницы. Причем очень не много требуется усилий в отдельные моменты, для того чтобы подвижности придать качество подлинной маневренности. В чем тут заключается разница? Разница заключается в том, что, в особенности в пехоте, сильно увлекаются простой скоростью движения, забывая о необходимости сочетать движение с огнем, забывая о поддержании взаимодействия частей боевого порядка, забывая о поддержании взаимодействия с другими родами войск.

Это, так сказать, этап, который мы должны будем пройти, но трудностей больших на этом пути, по-моему, не предвидится.

В технике работы штабов, я думаю, мы можем отметить для громадного большинства наших штабов хорошую слаженность работы. Правда, эта слаженность пока только достигнута на стадии бумажной работы, в большинстве случаев. Люди овладели на бумаге, формально механизмом организации и руководства боем.

И вот здесь я хочу сказать о плановых таблицах и схемах взаимодействия и всяких других схемах, но главным образом о плановой таблице и схеме взаимодействия. Здесь начальник Штаба уже сказал, что это был совершенно естественный этап в нашем развитии. Плановые таблицы и схемы сыграли ту громадную роль, что научили начальствующий состав разбираться в характере задач при организации управления боем. Но здесь пора указать товарищам, что не в этом главное, что та степень увлечения бумажной организацией руководства, которая наблюдалась, сейчас является вредной для управления, что сейчас главным являются действенные факторы управления — хорошая разведка в интересах задуманного боя, хорошая организация связи, безотказной связи, живое руководство и контроль начальника и командиров штабов на месте за действиями войск, в помощь войскам при решении трудных задач, умении командиров выбрать момент, когда нужно быть на месте, чтобы своим личным руководством следить за ходом боя и направлять его должным образом. Вот эта задача, которая перед нами должна стоять.

Каменев. Это вторая схема?

Седякин. Это не схема.

Я не буду останавливаться на подготовке крупных соединений так подробно, как хотел бы об этом говорить. Здесь говорил по этому вопросу начальник Штаба РККА. Скажу только, что не нужно переоценивать искусство управления со стороны наших высших и старших штабов.

Многие округа здесь дали хорошую оценку руководству крупными соединениями со стороны высших и старших штабов, но здесь есть маленькое «но», которое мы не замечаем. Наша методика тактических учений, не говоря уже о военных играх, наша методика даже маневров дает много льгот нашим органам управления, нашим штабам. Достаточно сказать, что всякое учение и маневры для обоих сторон у нас начинаются по одному стандарту. Каждый знает, что в 6 часов 12 числа начинаются маневры, и та, и другая сторона ничего не предпринимает, а только обдумывают план действия, пишут приказы и через некоторое количество часов можно ожидать каких-то неприятностей. Ночными действиями у нас пренебрегают, ночные действия являются редким явлением. Я видел в БВО сложные ночные маневры в предпоследний день учения, а обычно считают, что как только наступила ночь можно собрать высших и старших начальников, держать их около 3—4 часов и намечать план действия на завтрашний день, совершенно не беспокоясь о том, что противник может напасть.

Затем, у нас принято ставить играющие стороны, особенно на тактических занятиях, в положение развернутой обстановки боем. Нет такого положения, чтобы поставить играющих в положение напряженного, кризисного состояния, когда требуется управлять боем и одновременно думать о новом направлении боя, когда требуется уже готовить приказ, не теряя управления в этой сложной обстановке боя. Это у нас не практикуется, а это нужно практиковать, нужно толкать людей на живые методы организации боя. Я не буду подробно останавливаться на этом вопросе. Есть печатный материал, который будет вам роздан, где эта точка зрения подробно развита. Благодаря тому, что у нас обстоит дело не так, имеются хорошие показатели руководства боем, а если бы поставить играющих в такие условия, о которых я говорил, то результаты были бы не такие хорошие.

Что еще характерно в управлении? Старшие начальники, особенно, когда они увидят, что дело идет успешно, когда их еще к этому похвалят, начинают немного распускаться. Я видел отдельных командиров дивизий, даже одного командира корпуса, который не довел задачи до конца при очень хорошем начале. Это было во 2-й белорусской дивизии. Это отмечал народный комиссар на разборе в отношении 15-го корпуса. Надо сказать, что в подготовке крупных соединений войска имели большой опыт, было проведено много учений, особенно общевойсковых, значительное число было крупных учений авиации, значительное число крупных учений мотомехвойск, но для одной и той же части число учений было недостаточно. Но, так сказать, в массе значительное, а для одной и той же части число крупных учений было недостаточно.

Теперь я перехожу к следующей части своего доклада после коротенького заключения. Вот, товарищи, такой сжатый, краткий обзор, дополненный той оценкой, которую давал начальник Штаба, он говорит о большой творческой работе, которая проводится в армии сейчас начсоставом и штабами, и о значительных, совершенно реальных прочных успехах в моментах военного дела — огонь, танки, физическая подготовка и т.д. — которые достигнуты нашими бойцами, огромной массой строевого начсостава. Мы имеем сейчас в своих руках все необходимые данные для того, чтобы подняться на более высокую ступень в своем военном искусстве совершенно сознательно. Если мы до настоящего года, прямо нужно говорить, имеем основные успехи в тактической подготовке в звене батальон, то сейчас это нас не может никоим образом удовлетворить, а имеющиеся достижения позволяют предъявлять новые требования. И нашей главной задачей должно быть то, что не выполнено в 1934 г. и что указано в первых пяти задачах приказа № 0101. Мы должны сейчас заняться также корпусом, бригадой, дивизией, как до сих пор занимались звеном — батальон. Мы должны добиться высокой тактической подготовки, ибо бой будет не в масштабе батальона, но он будет и в масштабе дивизии, и в масштабе корпуса. Все основное есть для того, чтобы эту задачу поставить перед собой в этом году, как совершенно реальную, нужно только соответствующим образом перестроиться.

Несколько слов об опытных учениях, чтобы дополнить эту мысль. Три опытных учения представляют особый интерес, в особенности для меня, потому что я лично на них был. Это Татищевское учение, Минское учение и Нарофоминское учение. Первые два проводились с боевой стрельбой, последнее без боевой стрельбы. На всех трех учениях прорабатывался один вопрос — глубокий наступательный бой, т.е. общевойсковой бой стрелкового соединения во взаимодействии крупных сил — танков и авиации, поддержанных артиллерией. Проводились они на основе Инструкции по глубокому бою. Это было исследование правильности или неправильности положений, которые были высказаны, и попытка к исследованию того — подготовлены ли наши войска к тому, чтобы овладеть такой формой боя, соответствуют ли наши данные по своему качеству этой, несомненно более высшей форме боя. Нужно сказать так, товарищи, что во всех трех случаях проводившие учения отнеслись к своей задаче очень добросовестно, но не у всех были одинаковые средства и одинаковые качества подготовки. Это сразу сказалось на результатах. Не во всех случаях применены были одинаковые приемы, и это тоже сказалось совершенно ясно на результатах.

Два вопроса представляют специальное значение в этих трех учениях: планирование боя и характер организации атаки, в частности, и что потом из этого получилось. Я очень коротенько скажу.

На Татищевском учении на планирование формально, товарищи, было использовано двое суток; из них 7 часов на поверку безопасности и около 30 часов на разработку, размножение всякого рода документации, там было очень много соблазнительных технических средств и работа проводилась чисто.

Эйдеман. Противник серьезно укрепившийся.

Седякин. Противник серьезно укрепившийся.

На Минском учении был корпус почти как по инструкции. На Минском учении был иной подход. Там была дивизия и не танковая бригада в группе ДЦ, а танковый батальон ДПП и танковый батальон Т-26[17]. Здесь пошли по пути возможного упрощения планирования и далее от начала боя ПБ 4 часа до момента атаки танков.

На Нарофоминском учении, которое я сам проводил, я там применил третий метод.

Голос. С боевой стрельбой.

Седякин. С боевой стрельбой, а я проводил как смотровой.

На Нарофоминском учении была кавбригада и танковая бригада, причем разница заключалась в чем? Здесь мы добились такого положения: с помощью фотограмметрии[18] и авиации нам удалось весь подготовительный период отнести на сближение и от начала боя ПБ. Так, серьезно обороняясь со стороны противника, нам удалось довести период организации весь до конца, до 6—8 часов, причем в дальнейшем изучении вопроса фотограмметрии мы нашли возможным довести период подготовки артиллерийского огня до полутора — двух часов.

Голос. Точность была фотоплана.

Седякин. Точность соответствует авиафотоснимку, 25 м отклонение.

Теперь характер атаки, какой был применен. Разница во всех трех учениях. На Татищевском учении — там эшелон за эшелоном батальоны следовали, причем первой пошла группа ДД за 50 минут до групповой атаки, потом группа ТДЦ за 25 минут до атаки и стремились добиться одновременного удара по глубине противника разновременной атакой.

На Минском учении группа ТДЦ пошла за 25 минут до начала атаки и группа ДПП за 15 минут.

На Нарофоминском учении я это дело поставил так, что на соседних участках пехота одновременно атаковала с группой танков, группа танков ТДЦ и НПП на хвосте друг у друга шли.

Голос из президиума. Эти термины надо упростить.

Седякин. Мы теперь предлагаем упрощение — говорить просто танковая группа.

На Нарофоминском учении удалось добиться, что интервал между атакой пехоты и танков ДЦ был только 10 минут, и получился следующей результат. Я прошу вас обратить внимание на эту схему[19]. Вот здесь примечание, когда танки дальнего действия находятся уже около артиллерийских позиций, вот они здесь, вот раз, два, три, четыре, пять. Пехота в 5 км, и вот здесь артиллерийский огонь разбросан отдельными шашками.

Минское учение. Взять момент, когда группа танков ДД тоже в районе артиллерийских позиций.

Вот эта группа, группа танковой поддержки пехоты и пехота (.показывает на диаграмме). Разница здесь на 3—4 км, во времени очень небольшая. На Нарофоминском учении — прошу обратить внимание на эту схему — желтым показан момент перехода танковой группы ДЦ через передний край противника (показывает). Это пехота (показывает). Следующий момент — танки переходят в полосу пехотной обороны, пехота подходит к переднему краю. Следующий момент — пехота проходит пехотную оборону, а танки находятся на расстоянии 3—4 км. Этим я хочу сказать, что мы можем совершенно свободно получить такую растянутую гармошку на глубину противника при одновременном действии, при одновременной атаке, избегая таким образом очень опасного метода разновременной атаки.

С места. На схеме лучше выходит, чем в действительности.

Седякин. В действительности, конечно, труднее.

Проведение опытных учений, а таких учений мы имели много по глубокому бою, дало нам большой материал, основательный материал для того, чтобы сделать Временную инструкцию по глубокому бою инструкцией более рациональной и, может быть, даже не временной, а постоянной инструкцией, которая дает основы этой тактики.

Какие основные поправки требуются к Инструкции по глубокому бою? Основные поправки — я беру только характерные виды боя наступательного. Мы имеем полную возможность организовать атаку подвижных видов боя против остановившегося противника, используя корпус марша, используя высокую технику авиации и фотограмметрические средства. При этом мы можем упростить подготовку применением фотопленки (реплику не слышно). Затем можно добиться, чтобы атака была организована таким образом, чтобы обеспечить себе возможность уложиться в течение 6—8 часов. При этом мы можем — как уже показал опыт — добиться такого положения, чтобы иметь наиболее широко растянутый фронт, более растянутый, чем мы имели до сих пор при одновременном, всемерном сокращении его глубины.

С места. Примерно?

Седякин. От 1,5 до 2 км длина фронта, конечно, в зависимости от численности танков, и 1—1,5 км его глубина. Это в отношении танков. Система применения артиллерии должна быть также всячески упрощена, тут нужно действовать просто по карте, пользуясь фотограмметрическими средствами. Я уже указал, что атака должна быть одновременной, причем пехота должна быть, как правило, в хвосте танков, но это, конечно, не обязательно, тут нужно учитывать всю обстановку. Это наиболее существенные поправки, у меня есть целый ряд других, более мелких и детальных, но у меня нет времени на них останавливаться.

С места. Жалко, это самое интересное.

Седякин. Я остановлюсь еще на одном вопросе об опыте очень важном и интересном по инструкции для ОКДВА, инструкции, специализированной для определенного театра. Нарком дал соответствующие указания командующему армией, и когда получатся результаты этого опыта, очевидно, можно будет об этом говорить.

Я в нескольких словах только говорил о методике тактической подготовки. Сейчас не имею возможности говорить об этом подробно. Вам роздан печатный материал[20].

Хочу только сказать, что в очень большой степени неудачи нашей тактической подготовки и подготовки штабов нужно отвести на несовершенство нашей методики тактической подготовки, на ее нежизненность, ее несоответствие динамическому характеру современного боя.

Голос с места. В чем несоответствие?

Седякин. Мы ставим в нереальные условия, даем им большие льготы для организации боя, даем им передышки, которые они на самом деле не будут иметь, не ставим их в сложные условия, поэтому вырабатываются навыки работать с прохладцей, неверные навыки.

Я должен сказать несколько слов о работе Осоавиахима. Осо-авиахим развернул в этом году очень значительную по своему масштабу работу. В стрелковом спорте, как заявлял т. Эйдеман, он готовит до 600 тыс. чел. ворошиловских стрелков[21]. Достаточно обращено внимание на большое развитие планерного спорта, парашютного спорта и указать на значительное число подготовленных Осоавиахимом в его системе вневойсковиков и допризывников, около 350 тыс. чел. По отчету Осоавиахима явствует, что подготовлено летчиков около 4000 чел. и охвачено планеризмом около 35 тыс. чел.

Наши школы и военные академии в этом году показали несколько более повышенный рост. Злободневной для них является рационализация своего учебного процесса, с чем они до сих пор не справились. Слушатели и курсанты работают с перегрузкой. Преподаватели особенно не имеют возможности вести свою научную работу в нормальных условиях. Если школы и академии обратят внимание на эту сторону дела, они имеют все основания по результатам своей подготовки быть передовыми в армии, как это от них и требуется.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18 Д. 51. Л. 28-50.

Ворошилов. Слово имеет т. Алкснис.

Алкснис. Подробный письменный доклад об итогах боевой подготовки ВВС РККА за 1934 г. с конкретными предложениями о задачах представлен мною лично вам, товарищ народный комиссар, обоим вашим заместителям и в копиях препровожден начальнику Штаба РККА и начальнику боевой подготовки.

В своем выступлении я остановлюсь на четырех вопросах боевой подготовки ВВС:

1) оперативно практической подготовке;

2) огневой и химической подготовке;

3) подготовке по специальным службам, в основном по связи и слепому самолетовождению;

4) аварийности.

Если хватит времени, скажу несколько слов дополнительно еще о технической эксплуатации, и о сбережении советского рубля в учебе и эксплуатации.

1. Оперативно-тактическая подготовка[22].

Приказ № 0101 требовал от ВВС: «Перенести центр тяжести учебы на оперативно-тактическую подготовку начсостава и штабов по управлению частями и соединениями как во взаимодействии с войсками и флотом, так и в самостоятельных действиях».

В тактической подготовке и взаимодействии с войсками почти всеми частями и соединениями за истекший год сделаны большие успехи, что уже отмечали и начальник Штаба, и начальник боевой подготовки РККА.

Благодаря специальным сборам, военным играм, полевым поездкам, летно-тактическим учениям целыми частями и с обозначенными кадрами и маневрам высший и старший начсостав и штабы в абсолютном большинстве своем научились:

во-первых, удовлетворительно разбираться и давать оценку обстановки;

во-вторых, принимать во исполнение приказов выше решение, соответствующее данной конкретной обстановке;

в-третьих, конкретно ставить задачи своим подчиненным, частям и подразделениям на свои боевые действия.

Однако было бы большим зазнайством сделать отсюда вывод, что в учебе по боевому применению авиации на поле боя все или почти все сделано. Пробелов и недочетов в этой области подготовки еще много.

К главнейшим из них отношу:

1. Части ВВС недостаточно работали над тактикой борьбы с противником (его авиацией и земными войсками) на всю глубину возможного его проникновения в наше расположение. Учеба в этом отношении ограничилась в основном выгребанием и выметанием противника из района сосредоточения наших главных сил, прикрытием с воздуха истребителями походных движений наших земных войск и обороной ими важных объектов против боевой авиации противника (складов, баз, крупных ж.д. узлов и мостов, своих аэродромов, и т.д.).

Между тем борьба нашей авиации с противником (земным и воздушным) на всю глубину возможного его проникновения в наше расположение требует сложного взаимодействия различных родов и видов авиации между собой и с земными войсками против прорвавшегося противника.

Именно этот вид боевого применения авиации требует от командиров соединений и их штабов наибольшей инициативы, наибольшей оперативности в руководстве боевыми действиями и большой маневренности тыла — быстрого перебазирования.

2. Части ВВС мало занимались и неудовлетворительно усвоили тактику обороны своих аэродромов против земного противника, против его конницы и мотомехвойск, прорвавшихся в наш тыл.

3. Наша истребительная авиация в истекшем учебном году обучалась в основном истреблению авиации противника в воздухе над охраняемыми и обороняемыми объектами, главным образом в районе своего расположения.

Все эти задачи, хотя и весьма важные, от них отказываться нельзя и не следует, но все же они остаются пассивными, оборонительными.

Использование истребительной авиации только для этих целей означает боевое применение ее по старинке, по рецепту эпохи мировой войны, когда огневые средства и летно-технические и тактические возможности истребителей были явно недостаточны для более широкого их боевого применения.

В наше время этим нельзя ограничивать подготовку истребителей. Одноместных истребителей надо обучать не только тактике истребления противника в воздухе, но и на земле — на ее аэродромах.

Современные истребители располагают достаточно мощными огневыми средствами для поражения авиации противника не только в воздухе, но и на земле: имеют 4 пулемета для стрельбы вперед, а некоторые будут иметь даже по 2 орудия при 1—2 пулеметах. Почти каждый истребитель может взять с собой в полет в нужных случаях, когда это потребует обстановка, по 4 и больше мелких бомб калибра до 10 кг.

Истребительная авиация располагает перед всеми другими родами и видами авиации такими преимуществами, как значительно большая скорость и маневренность, обеспечивающими наибольшую внезапность и наименьшую поражаемость ее огнем при низких полетах для того, чтобы застигнуть врасплох и бить авиацию противника на ее аэродромах, а не застигнутую и недобитую на земле — добивать на взлете и в разбросанном полете после взлета.

К этому следует добавить:

во-первых, трудность и даже невозможность своевременного предупреждения наших истребителей о полете ВВС противника на обороняемый ею объект при близком расположении последнего к границе (к фронту);

во-вторых, трудность наведения находящихся в воздухе истребителей на приближающуюся авиацию противника, особенно при ограниченном количестве постов ВНОС, плохой связи охраняемых объектов с ними и при полетах наших истребителей и авиации противника на больших высотах.

Голос с места. Вы еще ни разу и не работали на больших высотах.

Алкснис. В-третьих, процент поражения истребителями своим огнем с воздуха, находящихся на земле самолетов всегда значительно выше, чем поражение самолетов противника в воздухе.

В четвертых, боевые самолеты противника при самой напряженной их летной работе (буду считать 35—40 боевых часов в месяц) все же будут находиться в воздухе около 5% времени ежемесячно, а 95% времени ежемесячно на земле. Отсюда вероятность застигнуть боевую авиацию противника на земле на ее аэродромах во много раз больше, чем встреча с ней в воздухе нашими истребителями.

В-пятых, по авиационным уставам наших вероятных противников они свою авиацию в основном базируют на аэродромах, расположенных в полосе шириной 100—150 км, вдоль фронта, т.е. в пределах радиуса действия истребителей.

Все это приводит к выводу, что в борьбе за превосходство в воздухе на поле боя во многих случаях, не всегда, окажется значительно выгоднее и эффективнее применять наши истребители для нахождения боевой авиации противника на ее аэродромах и истребления ее там, чем пассивно ждать прилета ее на нашу территорию и затем драться с нею в воздухе. Такого рода боевому использованию одноместных истребителей в значительной степени препятствуют трудности их ориентировки, т.е. аэронавигации при полетах в глубину расположения противника, да еще на небольшой высоте, вдобавок на больших скоростях, особенно при отсутствии линейных ориентиров на пути полета.

Но эти трудности могут и должны быть устранены рядом мероприятий, вплоть до включения в состав истребительных частей скоростных разведчиков или двухместных истребителей (когда они будут), не уступающих по своим скоростям одноместным истребителям.

Эффективность такого использования истребителей в отношении поражения личного, особенно летного, состава противника меньше, чем в воздушном бою, однако она, пожалуй, не меньше, чем при атаке противника на его аэродромах другими видами нашей боевой авиации — штурмовиками и бомбардировщиками.

Наша авиация мало занималась тренировкой в боевой работе с больших глубин своей территории там, где пути подвоза и рельеф местности это позволяют, в интересах уменьшения возможности поражения ее авиацией противника.

Между тем указанное выше боевое применение истребителей вместе с другими родами авиации для уничтожения авиации противника на ее аэродромах требует, чтобы основная масса боевой авиации, не только тяжелая, но и легкая, в период между ее боевыми действиями была сосредоточена на тыловых аэродромах, расположенных по возможности вне досягаемости авиации противника, с тем чтобы для боевой работы она сделала прыжок с тылового аэродрома на оперативный, оттуда в тыл противника и затем назад, с посадкой на промежуточном оперативном аэродроме, и далее возвращение на тыловой аэродром.

Такой способ маневрирования нашей боевой авиации требует особо тщательной подготовки тыловых органов при большом повышении мобильности частей и соединений ВВС.

Уже в ходе мировой войны Германия и Англия применяли такой способ маневрирования, расположения и базирования частей ВВС.

В настоящее время с ростом огневой мощи и дальности полета самолетов всех назначений в части применения истребителей для уничтожения авиации противника на ее аэродромах — вопрос о глубине расположения боевой авиации в период подготовки новых боевых задач является важнейшей оперативной тактической проблемой, которую нам необходимо разрешить во что бы то ни стало. В противном случае наши авиационные группировки будут в короткий срок раскрыты и привлекут на себя удары всех родов авиации противника, в том числе войсковой и истребительной.

Вот основные недоработанные вопросы по тактической подготовке ВВС, не останавливаясь на других, более мелких.

По оперативной подготовке[23] высший начсостав и штабы ограничились оперативными играми в центре и в округах на самостоятельные действия авиации, преимущественно в начальный период войны.

Командиры и штабы соединений в своей повседневной опе-ративно-тактической подготовке недостаточно занимались изучением конкретных объектов на территории противника и далеко не всегда умеют правильно находить то самое уязвимое звено в конкретном объекте, от разрушения которого зависит вывод из строя всего объекта.

Практической тренировки в организации и проведении самостоятельной воздушной операции ни командиры, ни штабы не получили и в этой части приказ № 0101 остается целиком не выполненным.

Некоторой предварительной тренировкой в самостоятельных действиях можно считать, в известной степени, полеты тяжелых соединений на предельную дальность с бомбометанием на промежуточных полигонах, на маршрутах. Однако и эта задача, так называемая тема № 5, не всеми тяжелыми бригадами выполнена в текущем году. Отстали в этом отношении обе тяжелые бригады БВО и обе бригады МВО.

Лучше всех всю подготовку по теме № 5 и зачетное упражнение выполнила тяжелая авиация (2 бригады) УВО.

Оперативно-тактические учения с кадрами между авиагарнизонами в пределах округа, а равно и между округами (УВО и БВО) — были отменены под предлогом подготовки к большим маневрам между УВО и БВО, где намечалось широкое использование авиации для совместных действий. Потом были отменены и сами маневры между УВО и БВО и заменены окружными, где авиация почти исключительно применялась на поле боя во взаимодействии с войсками.

Штабы частей и соединений значительно окрепли, но еще слабо организуют боевую работу, особенно в период ее высокого напряжения: слабо организуют контроль за ходом выполнения отдельных боевых распоряжений.

Штабы всех степеней слабо организуют и еще слабее проводят разведку и сбор сведений о противнике.

Результаты боевых действий авиации против земных войск мало учитывают посредники и командиры на учениях и маневрах и обычно все продолжают свою деятельность почти независимо от боевых действий авиации — своей и противника.

На разборах учений и даже маневров руководители очень часто ограничиваются, в лучшем случае, общей оценкой действий авиации, но не делают конкретного разбора действий ее с изложением положительных и отрицательных сторон, как это делается теми же руководителями в отношении других родов войск.

Даже на одних окружных маневрах руководитель в своем часовом разборе не сказал ни одного слова про действия авиации, а штаб руководства маневров на схемах, вывешенных для разбора, не нашел нужным нанести ни одного эпизода боевых действий авиации синих и красных.

Авиационные командиры, присутствовавшие на этом разборе и ожидавшие конкретной оценки действия их частей соединений и подразделений, этой оценки не получили и ушли с разбора весьма неудовлетворенными.

В заключение своего доклада об оперативно-тактической подготовке несколько слов о воздушных десантах[24].

В этом году шире чем когда-либо в округах, особенно в ЛВО, БВО, УВО ОКДВА, занимались выброской и высадкой десантов. Техникой выброски и высадки десантов в результате учебы части овладели более или менее удовлетворительно. Тактика же выброски и высадки, организационное обеспечение самой выброски и дальнейшее взаимодействие авиации с высаженными десантами остается плохо отработанным на практике.

Наилучших успехов в этом деле добился ЛВО, где частичная отработка элементов тактики все же была осуществлена на практике. Но и здесь достигнутые успехи являются только первыми и явно недостаточными. Особое внимание в дальнейшем необходимо обратить:

во-первых, на выбор и заблаговременную подготовку местности для выброски или высадки десанта;

во-вторых, маскировку выброски с сумерками, ночным покровом, и особо выброской ложных десантов;

в-третьих, на изоляцию района выброски десанта действиями боевой авиации — специально дли этой цели — выделяемой;

в-четвертых, на взаимодействие десантов с рейдирующими в тылу противника нашими мотомехвойсками и конницей и нашей боевой авиацией;

в-пятых, на боевое питание и пополнение убыли в десантах с воздуха;

в-шестых, на эвакуацию частей из тыла противника по воздуху.

II. Огневая и химическая подготовка[25].

В связи с перенесением центра тяжести учебы в 1934 г. на оперативно-тактическую подготовку начсостава и штабов внимание к огневой подготовке было несколько ослаблено против 1933 г.

Поэтому и объем достижений и движение вперед по огневой подготовке в целом ряде частей и соединений за 1934 г. несколько ниже, чем имело это место в 1933 г. Больше того, имеются 3 бригады, получившие общую неудовлетворительную оценку на инспекторских поверках по огневой подготовке: 2О7-я легкобомбардировочная авиабригада в Новочеркасске (СКВО), 451-я истребительная авиабригада в Житомире (УВО), 2О6-я легкобомбардировочная авиабригада в Конотопе (УВО).

Остальные авиабригады получили по огневой подготовке оценки — «удовлетворительно», «хорошо» и есть такие, которые вышли в целом на «отлично». Например, Витебская (БВО) и др.

Достижения по воздушно-стрелковой подготовке в 1934 г. характеризуются по родам авиации следующим образом:

Истребители и легкобомбардировщики дали более низкий процент на инспекторских смотрах, чем в прошлом году.

Штурмовики и тяжелобомбардировщики — несколько более высокий, с оценкой отлично и хорошо, чем в прошлом году.

При рассмотрении результатов воздушной стрельбы надо учитывать, что из-за недостатка фотопулеметов мы были вынуждены обучать все рода авиации, особенно истребителей, воздушной стрельбе по прямо движущимся целям, а не маневрирующим. Переход на маневрирующие цели значительно снизит результаты попаданий. На войне мы будем стрелять не по прямо движущимся целям, а по маневрирующим. Поэтому и в мирное время мы должны готовить все хода авиации, особо истребителей, в стрельбе по маневрирующим целям, но для этого необходимы фото-ки-нопулеметы. Их у нас очень мало, производство еще не поставлено и придется какую-то партию закупить за границей.

По бомбардировочной подготовке в целом результаты несколько лучше, чем по воздушной стрельбе.

Легкобомбардировщики и армейские разведчики, тяжелые бомбардировщики и штурмовики дали немного больше экипажей с оценкой «отлично» и «хорошо», а истребители резко повысили оценку на «отлично» в бомбардировочной подготовке.

В порядке изыскания новых способов и методов применения огня в 1934 г. впервые были проведены специальные огневые учения: в УВО — по взысканию и проверке основ нового Курса бомбометания, в БВО — по огневому бою подразделений и целых частей и в центре — в эскадрильи особого назначения Сузи[26] опытные учения по изысканию способов стрельбы из установленных на истребителях пушек по земным и воздушным целям.

Эти учения были проведены с большим вниманием со стороны округов и дали богатый, хотя и не окончательный результат.

Результаты этих учений должны быть обобщены в указаниях по учебе в 1935 г. и изложены в наставлениях и курсах для того, чтобы все части и соединения могли воспользоваться этим опытом в своей боевой подготовке.

В ОКДВА и ЛВО были проведены большие и эффективные огневые учения по разрушению ж.д. перегонов и мостов.

Результаты этих учений также должны быть использованы в курсах боевой подготовки на 1935 г.

В 1935 г., продолжая отработку техники бомбометания и воздушной стрельбы, во всех частях необходимо центр тяжести в огневой подготовке перенести на маневр огнем в тактической и оперативной обстановке, на ведение огня по объектам на незнакомой местности, на полигонах соседних авиагарнизонов, организуя оборону этих объектов. При этом следует особое внимание обратить на отработку бомбометания из-за облаков.

В отношении состояния химической подготовки[27] по ВВС можно сказать то же самое, что сказал т. Седякин в отношении других родов войск.

По химической подготовке авиация в 1934 г. сделала меньше и провела учебу хуже, чем в 1933 г. Это относится в одинаковой степени к применению ОВ и применению дымов. В 1935 г. необходимо этот пробел резко выправить. Наряду с этим части должны провести опыты и внедрить в практику способы и приемы выливания ОВ с воздуха по воздушным целям.

В заключение этого раздела пару слов о корректировке артогня.

Я считаю, что в корректировке артогня необходимо нам заменить старый способ, требующий до 20 минут на разведку и пристрелку цели, на новый способ, когда командир батареи сидит непосредственно на самолете в качестве летнаба[28] и оттуда непосредственно командует огнем своей батареи. Этот новый способ корректировки артогня, как показала проверка его опытом, сокращает время на разведку и пристрелку цели в 2—3 раза, т.е. с 20 до 6—8 минут. Опыт этот, по моему заданию, был поставлен в Витебской бригаде (БВО) и Конотопской бригаде (УВО) и по заключению авиационных командиров и их артиллеристов — дал указанной мною выше результат.

Особенно важен такой способ корректировки при стрельбе артиллерии по подвижным целям.

Инспекция артиллерии в лице т. Роговского не разделяет этой точки зрения, хотя артиллеристы на местах (Витебск и Конотоп) относятся к этому новому способу корректировки весьма положительно.

III. Подготовка по специальным службам — связи и слепым полетам[29].

Из всех специальных служб ВВС добились наибольших успехов по связи, главным образом по радиосвязи. Части и экипажи овладели техникой радиосвязи на «хорошо» и «отлично», несмотря на очень широкое внедрение ее на снабжение в минувшем учебном году, без порчи новой материальной части радиостанций.

Такому успешному овладению техникой радиосвязи без порчи материальной части в большой степени способствовало активное участие на протяжении всего года начальника связи РККА т. Синявского в живом инструктаже частей и соединений ВВС по овладению техникой новых радиостанций (самолетных и аэродромных).

В области техники полета и штурманской службы[30] мы в истекшем году добились также значительных успехов, но недостаточных еще для освобождения нашей авиации от «крепостной зависимости» — от погоды. Мы в этом году получаем первые приборы инструментального самолетовождения.

Решением народного комиссара закуплено довольно много новых приборов в Америке. Часть новых приборов для инструментального самолетовождения мы получаем от нашей промышленности. Все это вместе взятое дает нам все необходимое для того, чтобы поставить и решить вопрос освобождения нашей авиации от крепостной зависимости от погоды или то же самое, другими словами, — о превращении нелетной погоды в летную и наоборот — летной погоды в нелетную.

Для одиночной подготовки у нас будет иметься все для этой цели и по августовской директиве народного комиссара в I квартале 1935 г. мы в центре проводим сборы инструкторов-летчиков округов для нахождения вслепую аэродромов, выхода на направление посадки и производства самой посадки вслепую. После центрального сбора такие же сборы будут проведены в округах, конечно, не сразу во всех, и через эти сборы, в дополнение к ранее уже проведенным, мы будем широко внедрять в авиацию полеты вслепую.

Один вопрос еще не решен, а именно: у нас нет приборов, которые предупреждали и предотвращали бы возможность столкновения самолетов в сплошных облаках при полетах в строю. Может быть, нам удастся и этот вопрос разрешить. Для этого уже есть много оснований, но пока я этого не могу гарантировать.

Все остальное для полетов вслепую, начиная от вылета и кончая возвращением назад на аэродром и посадкой на свой аэродром при сплошном тумане, все это у нас есть, в большинстве уже в серийном производстве и частично еще в опытных образцах.

Вот почему мы в 1935 г. можем и должны поставить и разрешить задачу освобождения нашей авиации от «крепостной зависимости» погоды.

Слепыми полетами мы должны заниматься усиленно и систематически, начиная с самого начала учебного года и притом во всех частях, округах и морях.

IV. По борьбе с аварийностью[31].

В борьбе с аварийностью ВВС требования народного комиссара не выполнены, ибо общее количество аварий и катастроф остается чрезвычайно высоким.

Правда, летная работа производилась в текущем году, особенно на Дальнем Востоке, во много раз в более сложных и трудных условиях, но даже с учетом этого абсолютная и относительная аварийность остается высокой.

Общее количество летных происшествий на протяжении последних 5 лет характеризуется следующими цифрами:

Годы	1930	1931	1932	1933	1934
Аварий	444	381	407	314	262
Катастроф	42	32	51	30	59
Всего	486	413	458	344	321

Налет на 1 аварию приходится в 1934 г. в среднем 2037 часов и 7230 полетов против 1679 часов к 5656 полетов в 1933 г.

В том числе:

а) по школам: 3523 часа и 17532 полета в 1934 г. против 1898 часов и 7795 полетов в 1933 г;

б) по строевым частям: 1414 часов и 2933 полета в 1934 г. против 1361 часа и 2855 полетов в 1933 г.

Из общего количества 321 летного происшествия за 1934 г. 211 падает на строевые части против 134 в прошлом 1933 г., причем количество катастроф по строевым частям увеличилось с 16 до 46.

В то же время школы ВВС за 1934 г. добились снижения летных происшествий почти в два раза против 1933 г.

Из общего числа 211 аварий по строевым частям 77 падает на ОКДВА против 17 в 1933 г., что составляет почти 40% от общего количества аварий по всем строевым частям и столько же, сколько во всех школах, вместе взятых.

Одна 251-я авиабригада в Чите (комбриг Фокин) дала за 1934 г. целых 30 аварий, т.е. в два раза больше, чем ВВС ЛВО в целом.

С учетом даже особо трудных условий и большой напряженной тренировки в полетах все же аварийность в ОКДВА надо признать чрезмерно высокой. Правда, в начале года эта аварийность была более высокой. Сейчас, во второй половине, и особенно в последнем квартале, она значительно сократилась, т.е. имеется налицо тенденция к сокращению.

Значительно возросла аварийность также в УВО (32 в 1934 г. против 17 в 1933 г.) и в СКВО (6 аварий в 1934 г. против 3 в 1933 г.).

Высокая аварийность по 1934 г. и в МВО (19 аварий в 1934 г. против 18 в 1933 г.) при некотором сокращении общего количества самолетов в округе.

Абсолютного и относительного снижения аварийности добился только ЛВО: с 20 аварий в 1933 г. до 15 в 1934 г. и немного БВО - с 31 в 1933 г, до 27 в 1934 г.

Большинство аварий и катастроф (60%) в 1934 г. произошло по вине летного состава. Основными причинами этих аварий по вине летного состава являются неудовлетворительное руководство командования частей и даже некоторых соединений практической летной работой, недостаточный контроль за предварительной подготовкой к полетам, притупление внимания к мелочам в летной работе, перескакивание через промежуточные более простые упражнения непосредственно к более сложным и трудным. Все это в общей сложности — результаты недисциплинированности или командования, или их подчиненных.

Резко повысился процент аварий (24) из-за недостаточного объема внимания экипажей при работе как на земле, так и в воздухе: столкновения между самолетами и столкновения с препятствиями. Если в мирное время это является лишь вопросом безопасности полета, то в военное время это вопрос гибели от внезапности действия противника.

В первые дни все экипажи, имеющие недостаточный объем внимания в воздухе, будут сбиты истребителями и самолетами других родов и видов авиации в первом же бою.

Процент аварий и катастроф из-за ошибок в технике пилотирования, хотя и значительно снизился (с 49 в 1933 г. до 24 в 1934 г.), но все же продолжает оставаться недопустимо высоким.

Высок процент аварийности из-за недисциплинированности и хулиганства летного состава (4,5% от всех аварий).

Молодые летчики и пилоты, выпущенные из школ в декабре 1933 г., относительно бьются даже несколько меньше, чем летчики второго и последующих сроков службы.

Наиболее наглядным подтверждением этого является хотя бы тот факт, что в молодой омской авиабригаде (СибВО), укомплектованной полностью летчиками и пилотами декабрьского выпуска 1933 г., за весь 1934 г. не было ни одной аварии при общем налете 5630 часов.

Число безаварийных частей за 1934 г. возросло и составляет 47% от общего числа ВВС, что говорит о том, как много возможностей по снижению аварийности не было использовано в минувшем учебном году.

Если эти 47% всех частей ВВС могли вести успешную учеб-но-боевую подготовку без аварий и катастроф, спрашивается, почему же этого остальные не могли сделать? Ясно, что у них не хватает дисциплинированности, организованности, требовательности и культурности.

Немалую роль в снижении аварий в школах сыграло установление вами, товарищ народный комиссар, специальной премии за достижение известных объективных показателей по борьбе с аварийностью (5000 часов налета и не менее 25000 посадок на 1 аварию).

Буду ходатайствовать об установлении подобного характера премий за достижение определенных объективных показателей в строевых частях по борьбе с аварийностью.

Ѵ.Техническая эксплуатация[32].

В области технической эксплуатации в строевых частях достигнуты некоторые успехи, о чем свидетельствует сокращение вынужденных посадок из-за отказов материальной части по вине технического состава, однако руководство технической эксплуатацией со стороны округов и центрального аппарата было недостаточно оперативным.

Учеба технического состава в основном ограничивалась только изучением материальной части, стоящей на эксплуатации. Повышение общего технического уровня по своей специальности и должности всего инженерно-технического состава почти отсутствовало во всех авиагарнизонах.

Ремонт материальной части в мастерских авиапарков требует дальнейшего резкого улучшения, ибо качество ремонта, хотя и значительно повысилось, но остается недостаточно высоким.

С самого начала будущего года мы довольно широким фронтом вводим в строй новые моторы — Райт Циклон, Испано Сю-иза, М-34 с нагнетателем и др. Эти моторы, уход за ними, эксплуатация их потребуют более грамотного и более культурного отношения и знания дела от летчиков, техников и рабочих мастерских авиапарков. Новые моторы не позволят ни старому, ни молодому летчику, ни старому, ни молодому технику, эксплуатировать их так безнаказанно, как это делается в отношении старых моторов М-17, М-22 и др.

Организационное обеспечение решения трудной и сложной задачи овладения техникой новых моторов в 1935 г. потребует:

во-первых, проведения целого ряда центральных, окружных и гарнизонных сборов по переподготовке инженерно-технического состава строевых частей и ремонтных органов и в отношении эксплуатации, и в отношении ремонта, и в отношении ухода и содержания новой материальной части;

во-вторых, переоборудования наших ремонтных мастерских в соответствии с этими новыми задачами ремонта более сложной и более культурной новой материальной части.

Кто не будет по-настоящему готовиться уже сейчас к приему этой новой материальной части, тот за это промедление будет расплачиваться авариями, катастрофами и гибелью дорогостоящих новых моторов, купленных нами за валюту.

VI. Бережливость советского рубля в учебе и эксплуатации[33].

Все успехи за 1934 г. ВВС достигнуты все еще при больших затратах материальных средств, при большой затрате сил и времени всего личного состава в работе на аэродромах, в ангарах и на полигонах. Мы еще далеко не научились добиваться малыми средствами и затратами больших результатов. Несомненно, что при большей организованности, культурности и бережливости времени, сил и средств, при более организованной и добросовестной подготовке к занятиям мы могли и должны были достигнуть значительно больших успехов при значительно меньших затратах мотороресурсов и других материальных средств, времени и сил личного состава.

В нашей учебе и боевой подготовке еще много перерасходов, простоев, прогулов и расточительности. И борьба со всеми этими отрицательными явлениями, хотя и ведется, но явно недостаточно.

Борьба за бережливость советского рубля в учебе и эксплуатации еще не вошла в плоть и кровь каждого командира, инженера, техника, политработника ВВС. Мы совершенно недостаточно внедрили в нашу учебу тренировку на земле, мало занимаемся тренировкой на приборах на земле для обучения всего личного состава подготовительным упражнениям.

Мы должны широко во все отрасли учебы и боевой подготовки внедрить тренировочную аппаратуру с тем, чтобы все или почти все предварительные упражнения проходить на этой аппаратуре, и только минимум их и зачетные упражнения проводить на самолете в воздухе.

В соответствии с этим необходимо на 1935 г. увеличить отпуск средств на опытное строительство и серийное производство тренировочной аппаратуры для всех отраслей боевой подготовки ВВС, ибо отпуск этих средств окупится сторицею экономией мототехнического ресурса.

Этими путями и способами мы сбережем не один миллион советских рублей в нашей учебе и эксплуатации материальной части без всякого ущерба для качества учебы, ее успехов.

Более того, переносом центра тяжести подготовительных упражнений на тренировочную аппаратуру мы получим большую полезную отдачу, более высокие показатели в подготовительных и зачетных упражнениях по всем отраслям боевой подготовки.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 51. Л. 51-70.

Ворошилов. Слово имеет т. Орлов.

Орлов. Обстановка проведения боевой подготовки Морскими силами в 1934 г. определяется прежде всего тем, что мы имели в 1934 г. введение в строй большого количества новых боевых единиц, кораблей и батарей береговой обороны. В частности, именно в 1934 г. вводились в строй 12", 14" и 180-мм новые батареи стационарные и железнодорожные. Кроме того, в 1934 г. проводилось значительное количество испытаний, как кораблей, вновь построенных, главным образом подводных лодок, так и новых образцов оружия. Свыше 100 испытаний отдельных объектов и образцов нового оружия и техники было проведено на Морских силах, главным образом на Морских силах Балтийского и Черного морей. И, наконец, в 1934 г. проводилась отработка значительного количества молодых кадров специалистов краснофлотского состава и молодых командных кадров наших военно-морских учебных заведений. Свыше 12 тыс. чел. было пропущено через корабли флота (Балтийского и Черного морей). Все это определяет большую насыщенность и нагрузку, которая легла на Морские силы РККА в текущем году. Все это вместе с тем определяет и большую работу, чрезвычайно напряженную, которая была проведена всем личным составом и, в частности, начсоставом наших флотов.

Как обстоит дело в этой обстановке с решением основных, главных задач, поставленных перед Морскими силами РККА приказом народного комиссара № 0101?

Полагаю, что оценка, которая дана здесь в докладе начальника Штаба РККА, является оценкой правильной и для Морских сил. Я постараюсь сформулировать оценку по главной задаче, поставленной перед Морскими силами в приказе № 0101. Задача эта сводится к взаимодействию Морских сил и Воздушных сил в сложном бою, иначе говоря, к сосредоточенному удару Воздушных и Морских сил. Эта задача выполнена лишь в основной своей части, в первоначальной стадии. Эта задача выполнена главным образом в условиях близости к базам.

Эта задача выполнена в сравнительно простых условиях и, кроме того, неравномерно по отдельным морям и, наконец, она осуществлена при условии, когда тактические методы этого взаимодействия, хотя и отработаны в основной своей части, но еще не твердо усвоены в средних и низших командных звеньях. Таким образом полагаю, что эта главная задача может быть признана решенной только в своем первоначальном приближении. Говорить о том, что эта задача решена Морскими силами полностью, было бы преждевременно и неправильно.

Однако наряду с этим следует отметить, что введение совместных действий флота и авиации, совместных действий авиации и отдельных соединений флота, в частности подводных лодок и торпедник катеров, в значительной степени выросло и окрепло, как по количеству проведенных упражнений и учений, так и по качеству выполнения.

По тактической подготовке, вытекающей из этой основной задачи взаимодействия Воздушных и Морских сил, нужно отметить, что на всех без исключения морях авиация стала важнейшим и неотделимым боевым средством Морской силы. Сейчас уже нет и не может быть такого положения, при котором операция на том или другом море, тем или другим флотом осуществляется без привлечения авиации для самостоятельных или совместных действий. Это, несомненно, является положительным итогом боевой подготовки 1934 г., отвечающим тем требованиям, которые были предъявлены Морским силам.

Как обстоит дело с подготовкой однородных соединений? Здесь, также как и во всей Красной армии, мы должны отметить по однородным соединениям рост, движение вперед. Если взять, скажем, подготовку подводных лодок, то подготовка их к одиночным торпедным атакам в сравнительно простых условиях, без преодоления активнодействующего и маневрирующего охранения противника, дала удовлетворительные результаты на всех наших основных театрах. Кроме того, подводные лодки освоили в этом году на Балтийском и частично Черном морях еще одну важную задачу, которая была поставлена в приказе № 0101, скрытый переход морем и совместное использование с надводным флотом и авиацией.

Мы имеем также улучшение отработки торпедных катеров. На Морских силах Дальнего Востока и Черного моря производились не только одиночные, но и соединенные массовые торпедные атаки в пределах максимального количества торпедных катеров, имеющихся ни морях.

Однако народным комиссаром на проведенных в его присутствии упражнениях Балтийского флота было указано на отсутствие должного взаимодействия торпедных катеров с авиацией и с надводными кораблями, в отношении обеспечения их выхода в атаку в дневных условиях путем прикрытия дымовыми завесами. Эта отрасль боевой подготовки была выполнена слабо и до конца этого года мы не можем считать эту задачу отработанной.

В области самостоятельных действий авиации общая оценка, которая дана начальником Штаба, полностью распространяется на морскую авиацию.

Наиболее отстающим звеном самостоятельной боевой деятельности авиации и совместной ее работы с флотом является торпедная и минная подготовка. Это происходит и вследствие недостатков материальной части, и вследствие отсутствия достаточного опыта в этой важной отрасли боевой деятельности нашей авиации.

Авиация в отражении десанта получила значительную тренировку на Морских силах Дальнего Востока, однако в простых условиях.

Имеются достижения в подготовке подводных лодок: длительные переходы и тренировка на отрыве от баз. Это было проведено на Морских силах Дальнего Востока, на Северной флотилии и на Морских силах Черного моря. Несколько отстали в этой области подлодки Балтийского флота. Тренировка на длительные переходы, однако, не может считаться законченной. Тренировка на отрыв от баз в пределах полной автономности лодок остается нашей важнейшей и невыполненной задачей.

Преодоление лодками противолодочных средств — вопрос исключительной важности. Мы в этой области имеем лишь самые небольшие результаты. Опытные учения, проведенные на морях, дают только основу для действий подлодок по преодолению противолодочных средств. Нужно будет усилить техническое оснащение подводных лодок для борьбы с противолодочными средствами с тем, чтобы в 1935 г. осуществить решительное наступление в деле подготовки подлодок к преодолению противолодочных средств. Маневрирование лодками с берега и наведение лодок самолетами на противника имели место на Морских силах Дальнего Востока, Черного моря и Балтийского моря. Задачу эту надо продолжать отрабатывать в будущем году.

Не касаясь подробно тактической подготовки других соединений линейных кораблей, крейсеров, миноносцев, сторожевиков, мониторов Амурской флотилии и др. кораблей, которые основные свои наступательные и оборонительные задачи отработали, но которые нуждаются в продолжении тренировки в сложном маневрировании в условиях плохой видимости (ночью, с использованием дымзавес) и более активного и сложного противодействия противника, считаю необходимым подчеркнуть, что на этих соединениях сравнительно с другими видами обороны плохо обстоит дело с ПВО, которая, хотя по сравнению с прошлым годом и имеет достижения, но остается отстающим звеном, требующим гораздо большего внимания, особенно на линкорах, подлодках, торпедных катерах.

Мы имеем практику взаимодействия укрепрайонов с Сухопутными войсками. Такая практика была осуществлена на Дальнем Востоке. Опыт получен положительный, но недостаточный, требуется его закрепить и расширить в следующем году по всем укрепрайонам.

Взаимодействие всех средств береговой обороны при отражении нападения противника на базу флота в зимних условиях было достигнуто в условиях Балтийского моря с более положительными результатами, чем в 1933 г. На Балтийском флоте и Дальнем Востоке необходимо сосредоточить больше внимания на этом виде зимней специфической боевой подготовки нашего флота.

Десантная подготовка в этом году не получила достаточного развития вследствие отмены ряда учений, назначенных вместе с Сухопутными войсками. На Черном и Балтийском морях, где учения были отменены, нужно будет обязательно в 1935 г. десантные операции провести в широком масштабе. Я имею в виду не мелкие корабельные десантные партии, а высадку и отражение более или менее крупных десантов.

В этом отношении опыт Морских сил Дальнего Востока, которые провели десантную операцию, показал, что нам нужно в этой области больше поработать на всех морях и речных флотилиях.

Общий вывод по тактической подготовке. Мы имеем повышение результатов подготовки однородных соединений флотов. Наиболее отстающее звенья: недостаточно налаженные ночные действия авиации, недостаточность тренировки однородных соединений в сложном маневрировании в условиях плохой видимости и, в частности, при использовании дымовых завес, отставание авиации торпедоносной и минной, недостаточное использование подводных лодок в сложных условиях, и, наконец, противовоздушная оборона однородных соединений. Взаимодействие подводных лодок и авиации в открытом море, как это правильно отметил начальник Штаба, и взаимодействие авиации, подлодок и торпедных катеров в сложных условиях признать отработанными в полной мере никак нельзя.

Боевое управление. Мы имеем в этом году значительное улучшение работы связи. Я думаю, что не преувеличу, если скажу, что в области связи мы достигли во время учебных операций и отрядных учений большой слаженности, которая обеспечила бесперебойное проведение отрядных учений, управлений и учебных операций. Улучшилась радиоразведка (наблюдение и пеленгование противника). Улучшилось в известной мере, здесь я делаю оговорку, скрытое управление. Однако я не могу считать наше боевое управление в полной мере отвечающим действительным боевым требованиям.

Где основные недостатки? Прежде всего — перегрузка радиосвязи. В американском флоте в инструкциях по связи имеется неоднократно повторяющиеся требования: радиосвязь применять в военное время в исключительных случаях. Это требование и нами предъявлено нашим флотам, но фактически оно еще далеко не выполнено. Перегрузка технических средств радиосвязи ведет, с одной стороны, к тому, что связь в известные моменты может отказать в работе, а, с другой стороны, к нарушению скрытности боевого управления, явлению наиболее опасному в морских условиях.

Мы имеем те же дефекты в боевом управлении, о которых говорили здесь начальник Штаба и начальник боевой подготовки Красной армии и которые свидетельствуют о наличии элементов бюрократизма в системе боевого управления.

В чем это выражается? Это выражается прежде всего в схематически плановой документации, а, следовательно, и в схематичности действий части командного состава. Наряду с этим следует отметить нечеткость боевых приказов и распоряжений, а также в ряде случаев чрезмерное количество документов. Иногда это объясняется отсутствием постоянных боевых наставлений Морским силам, которые еще не все полностью разработаны и введены в действие. Но все же следует отметить, что отсутствие постоянных боевых наставлений в ряде случаев не связано с количеством лишней документации, выпускаемой на флотах.

Отмечается слабость управления при развертывании к бою и изменении обстановки в сложных условиях.

В области боевого управления мы имеем ряд существенных недостатков, которые должны быть устранены в 1935 г. Один из крупных дефектов, на который я обращал особое внимание на наших морях, отсутствие должной системы наблюдения. Современная система наблюдения на флоте является чрезвычайно сложной, поскольку речь идет и о воздухе, и о морской поверхности, и о подводном противнике. В этой области мы имеем крупное отставание. Вся наша служба наблюдения еще очень слаба.

Руководство боевой подготовкой имеет несомненное улучшение. Улучшилась сама система боевой подготовки. Подразделение тактической подготовки на учебные операции, большие и малые отрядные учения, частные упражнения дало возможность улучшить всю боевую подготовку и ее руководство. Значительное количество больших и малых отрядных учений проведено на всех наших Морских силах и флотилиях. На первом месте по количеству больших и малых отрядных учений стоят Морские силы Дальнего Востока, затем идут Морские силы Черного моря и Морские силы Балтийского моря.

Усилилось непосредственное руководство боевой подготовкой со стороны штабов и флагманов. Однако среднее звено командного состава в руководстве боевой подготовкой не проявляет еще должной инициативы, не имеет еще достаточных методических навыков. Поэтому придется и дальше продолжать усиленным образом улучшать методику руководства боевой подготовкой во всей цепи командных инстанций, необходимо также усиление инициативы командиров кораблей (я уже не говорю о командирах соединений) и усиление инициативы командиров боевых частей, которые на кораблях и береговых частях несут непосредственную ответственность за специальную и техническую боевую подготовку.

В руководстве боевой подготовкой отмечаю еще одно отстающее звено — это неумение вовремя сосредоточить внимание штабов и руководящих органов командования на отстающих кораблях и частях. Поэтому в ряде случаев на прорывах в боевой подготовке сосредотачивается внимание со стороны органов командования с запозданием. Чуткость и внимание в руководстве боевой подготовкой ко всем кораблям, частям, соединениям, является дальнейшим требованием к нашим штабам, командующим и всем их органам управления на морях и флотилиях.

Огневая подготовка. В области минной подготовки имеется увеличение количества мин, поставленных в 1934 г. на 47% по сравнению с прошлым годом. Имеется повышение успешности постановки мин.

Каковы минусы в минной подготовке? Надо отметить, что минные постановки осуществляются без помехи противника.

Часть минных постановок надо осуществить с помехой противника и в более сложной обстановке. Затем надо сосредоточить особое внимание в 1935 г. на освоение минного оружия нашими подводными лодками типа «Л».

Торпедная подготовка. Мы имеем увеличение количества выстрелов на 405 по сравнению с прошлым годом и решительный переход на морях к освоению 21" новых торпед[34]. На первом месте в этом отношении идет Северная военная флотилия, несмотря на трудности этого дела в условиях Севера.

Уменьшился процент потерянных торпед. 1935 г. должен дать Морским силам окончательное освоение 21" торпед и проведение стрельб усложненного характера.

По артиллерийской подготовке есть несомненный рост.

Из ЗОО стрельб флота мы имеем отличных и хороших стрельб 50% против 21% в 1933 г. Из 200 стрельб береговой обороны имеется 71% хороших и отличных стрельб.

Улучшилась и подготовка зенитной артиллерии. Уменьшилось количество снарядов на одно поражение «рукава».

Можно ли успокоиться на этих результатах по артиллерийской подготовке? Ни в коем случае. Нужно прежде всего выполнить требование о полной увязке огня и тактики, т.е. о проведении стрельб полигонного типа в меньшем количестве и о замене их сложными тактическими стрельбами. Придется несколько изменить в 1935 г. систему проведения артстрельб. Часть стрельб проводить в наиболее сложных условиях. Сократить расход боезапаса на проведение простых стрельб и сосредоточить особое внимание на проведении стрельб по невидимым, подвижным морским целям. Придется ужесточить всю систему оценки наших стрельб. Мы в этом году все цифры, которые я привел, подвергнем специальному и тщательнейшему изучению, каждый график стрельб подвергнем проверке и изучению в специальной артиллерийской комиссии. Мы должны сделать переход в будущем году на более сложные формы огня в сочетании с тактическим применением боевых соединений. О меткости я не говорю, потому что она является основным требованием во всех случаях, при всякой стрельбе.

В области морской подготовки мы имеем увеличение плавания. В этом году корабли плавали 750 тыс. миль, т.е. на 200 тыс. миль больше, чем в прошлом году.

Начальник Штаба РККА был совершенно прав, когда говорил, что можно, разумеется, производить маневры ногами, т.е. производить соответствующие длительные переходы без достаточного тактического смысла. То же самое можно сделать в отношении мореплавания, правда, не ногами, а винтами, машинами, бурлить воду, а результатов не иметь никаких. Несомненно, что в 750 тыс. миль, пройденных нашим флотом, есть известный процент маневра ногами, или, вернее, винтами и машинами. А нужно добиться такого положения, чтобы каждый выход без исключения, каждая тысяча миль, пройденная под водой или на воде, была связана с тактическими упражнениями или со специальными упражнениями, поднимающими общую боевую готовность флота.

Повысилась штурманская подготовка и навигационное освоение новых театров Дальнего Востока и Севера.

В области химии мы имеем в этом году перелом. Проведение опытных учений с использованием реальных отравляющих веществ на наших миноносцах и береговых батареях дали крупнейший опытный материал и приучили людей к использованию боевых химических средств и к ликвидации их последствий в корабельных и батарейных условиях.

В электромеханической подготовке нужно обратить особое внимание на освоение новой техники, новых моторов, новых дизелей. В этой области мы сделали еще мало в 1934 г. Основной центр тяжести освоения электромеханической техники переходит на 1935 г.

Особое внимание надлежит сосредоточить на вопросах живучести, т.е. на вопросах не только движения, потому что оно является относительно элементарной частью боевой подготовки электромеханических боевых частей, но и повышения борьбы за непотопляемость корабля.

В области аварийности мы имеем уменьшение по сравнению с прошлым годом как по количеству людей, пострадавших от аварий, так и по количеству самих аварий. Однако (убитых при авариях в 1934 г. около 20 чел., раненых — 30 чел.), аварийность продолжает еще оставаться высокой. Мы имеем ряд безобразных и нетерпимых аварий, вытекающих либо из неумелого использования нашей техники, либо из нарушения правил маневрирования, как это имело место в Северной флотилии, на Балтике и на Черном море. Наибольшее количество аварий падает на подводные лодки, на торпедные катера. Кроме того, миноносцы Северной флотилии показали себя также отрицательно с этой стороны в этом году.

Заканчиваю. Задачи боевой подготовки Морских сил, на основании изложенных мною итогов и результатов, совпадают с изложенным в докладе начальника Штаба по всей Красной армии. Задачи эти должны являться продолжением выполнения приказа № 0101. Выдумывание новых позиций явилось бы неправильным и лишним.

Что является главной задачей для Морских сил? Взаимодействие флота и авиации, которое надо продолжать отрабатывать в более сложных условиях, при более активном противнике. Надо отойти от применения сосредоточенного удара в небольшом удалении от своих баз, вынести его в открытое море. Основной упор сосредоточить на взаимодействии авиации и подводных лодок в открытом море с обеспечением надводными силами. Кроме того, нужно продолжать укрепление взаимодействия между подводными лодками, авиацией и торпедными катерами при участии всех остальных сил надводного флота.

В боевом управлении задача сводится кратко к приведению его в такое состояние, которое гарантировало бы применение сложных форм тактического взаимодействия флота, авиации и береговой обороны. Огневую и специальную подготовку (штурманскую, химическую, электротехническую) необходимо крепче сочетать с тактической подготовкой.

Повышая сколоченность однородных соединений, мы должны выполнить указания и требования народного комиссара, которые были сделаны по результатам проверки Балтфлота по авиации, миноносцам, подводным лодкам и торпедным катерам.

Одним из центральных вопросов во всей системе боевой подготовки является техника флота. Эта техника, поданная флоту в большом количестве уже в текущем году, требует большого напряжения со стороны личного состава и улучшения технического руководства во всех звеньях командования. Это важная задача во всей подготовки Морских сил, в высшей степени насыщенных техническими средствами.

В качестве обязательных условий выполнения главных задач боевой подготовки Морских сил должны быть подчеркнуты повышение уровня организации службы и укрепления дисциплины. На Морских силах дисциплина еще недостаточна. По сравнению с теми особо высокими требованиями, которые к нам предъявляются, упорядочение методической стороны руководства боевой подготовкой должно быть в 1935 г. решительно продолжено. Если в этом году мы издали 60 методических и специальных руководств и наставлений, то будущий год должен дать завершение методического оформления по всем основным отраслям как тактической, так и специально — боевой подготовки Морских сил.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 51. Л. 71-83.

Булин. Товарищи, политико-моральное состояние Красной армии в истекшем году характеризовалось бодрыми, крепкими политическими настроениями и еще большей сплоченностью бойцов вокруг партии, вокруг вождя партии — т. Сталина.

Решения XVII съезда партии, доклад на этом съезде т. Сталина сыграли исключительную роль в деле огромного политического подъема красноармейских масс, еще больше сплотили эти массы вокруг партии, вызвали тот огромный энтузиазм, с которым бойцы, командиры и политработники овладевали в течение этого года боевой техникой и решали задачи боевой подготовки, поставленные народным комиссаром.

Подводя сейчас итоги политического воспитания, политработы в армии, мы должны сказать, что истекший год был годом дальнейшего политического и культурного роста армии, годом дальнейшего, еще большего сплочения партийной организации Красной армии и значительного повышения уровня партийной и политической работы. Улучшилась воспитательная работа, лучше стали работать низовые парторганизации в армии, лучше и больше стали работать коммунисты над повышением своего идейно-политического уровня. Конкретнее стало организовываться политическое обеспечение боевой подготовки, особенно огневой, стрелковой подготовки и овладения боевой техникой. Возросла значительно наша культурная работа, выросла культурная база нашей работы — клубы, материальная обеспеченность нашей политработы.

Таков, коротко говоря, общий итог, политработы за этот год. Но, товарищи, этот итог ни в коей мере и ни в какой степени не может удовлетворить и успокоить нас и не только потому, что из года в год увеличиваются и качественно усложняются задачи, повышаются требования, но и потому, что за этими общими средними, как будто успокоительными, показателями скрывается еще уйма всяких недостатков, много безобразных явлений. В армии еще много плохих подразделений и даже частей, много плохой работы и плохих работников. Нередко за общими такими удовлетворительными оценками в округе, дивизии боевой и политической подготовки скрывается целый ряд никудышних подразделений, целый ряд безобразий и т.д. Эти недочеты, эти безобразия прячутся за эту общую среднюю оценку по округу, корпусу, по той или другой части, замазывают слабые места, не нацеливают наше внимание на них, а слепым мешают видеть конкретные недостатки, плохие части, подразделения и мешают конкретной работе по подтягиванию слабых и отстающих до уровня лучших, передовых.

Возьмем, к примеру, политзанятия. Если дивизия в результате инспекторской проверки политподготовки получила удовлетворительную оценку, то часто политработники этой дивизии на этом успокаиваются, считая задачу выполненной: все красноармейцы, все бойцы подготовлены удовлетворительно. На самом деле далеко не так. И если дивизия получила эту в общем удовлетворительную оценку, то там могут быть подразделения, тем более могут быть отдельные и причем довольно значительные группы красноармейцев с плохой подготовкой, проверяется только 30% всего состава, и вот эта плохая подготовка отдельных групп, подразделений и частей сильно снижает общую оценку.

Или возьмем политико-моральное состояние. Часто говорят, а больше всего пишут в резолюциях, что политико-моральное состояние той или другой части вполне здоровое. И действительно, основная масса красноармейцев — это преданные нам бойцы, но иногда среди них оказывается один-два, группа враждебных нам людей, ведущих работу против нас, и часто из-за этой общей оценки мы не замечаем их, не разоблачаем до тех пор, пока это не вскроется в виде какого-нибудь особого, чрезвычайного происшествия.

Можно продолжить эти примеры, но, я думаю, достаточно этих, чтобы сказать, что мы не можем сейчас удовлетвориться или ограничиться общими средними итогами, средними оценками. В противном случае мы можем проглядеть, не заметить слабые места, а их у нас много, успокоиться и не подтягивать слабые части, подразделения до уровня лучших, не ликвидировать эти слабые места.

Мы обязаны сейчас заострять свое внимание на эти слабые участки, на недочеты в нашей работе, чтобы их устранить.

Прежде всего, мне кажется, крупнейшим недостатком в нашей работе является отсутствие у ряда людей, у ряда политработников и командиров настоящей большевистской бдительности.

В истекшем году в армии, как вы знаете, имел место ряд исключительно позорнейших фактов, свидетельствующих об отсутствии бдительности у многих командиров и политработников. Вы эти факты знаете. Это факты расхлябанности в несении караульной службы в Московском гарнизоне и других гарнизонах, факты измены Родине краснофлотцев Воронкова, Коваленко, факты очковтирательства, которых в этом году, правда, меньше, чем раньше, но которые, несмотря на целый ряд директив, строгие меры, все же имели место в довольно большом количестве, факты расхищения государственных, шефских средств и т.д. и т.п.

Перечень этих фактов можно продолжить. Чем же как не потерей большевистской бдительности, как не разгильдяйством и преступной беспечностью можно объяснить выявленное постановлением ЦК[35] и приказом народного комиссара известное вам совершенно исключительное состояние караульной службы, охраны казарм и складов, при котором был совершенно свободно открыт доступ в казармы, к охраняемым объектам кому угодно и нашим врагам? Чем как не потерей классовой бдительности, большевистской бдительности, преступной беспечности можно объяснить факты измены родине краснофлотцев с «Марата» Воронкова и с эсминца «Володарского» Коваленко и др.? Разве не об этом же говорят, разве не из этой же области факты очковтирательства, которые имели место в этом году? Разве они могли бы появиться, если бы политорганы, политработники по-настоящему действительно боролись против этих позорных явлений, если бы они организовали честный контроль политработников и инспектирующих?

Эти факты имели место, несмотря на то, что перед инспекторскими поверками этого года ПУР специально предупреждал начпуокров, политработников о борьбе с возможными фактами очковтирательства.

Разве, товарищи, ни об этом ни говорят и многочисленные факты расхищения шефских и государственных средств в целом ряде частей, когда люди залезают в государственный и общественный кошелек, как в свой собственный карман, и хозяйничают в нем. Вы знаете об этом из ряда известных фактов — дело командира 85-й дивизии Резцова, исключенного из партии, снятого с дивизии.

Целый ряд других, более крупных и более мелких, фактов из этой же области, говорящих о безобразной распущенности ряда людей, ряда командиров, о незаконном расходовании государственных, общественных, шефских средств, об извращении самой идеи пролетарского шефства как идеи пролетарской связи, подмены этой идеи набиранием возможно большего количества шефов. Иногда это доходит до безобразия. В некоторых соединениях имеется до 60 шефов для того, чтобы собрать побольше денег, чтобы можно было эти деньги бесконтрольно растрачивать, бесконтрольно расхищать. Целый ряд фактов, вскрытых в этом году и политорганами, партийными организациями и другими, говорит о том, что на этом участке, на участке нашей большевистской бдительности неблагополучно.

Бдительности не хватает не потому, что об этом мало говорилось или мало говорится, отнюдь нет. Говорилось и писалось об этом немало, да и немало политработников, которые сами могут произносить прекрасные, замечательные речи о классовой большевистской бдительности, а на деле у них же под носом происходят все эти безобразия в состоянии караульной службы. У них же под носом происходят и расхищения, всякие жулики расхищают государственное добро, воруют даже партийные билеты, которые потом попадают в руки наших врагов. Говорят о бдительности, а сами на слово верят всяким аферистам. Факты из этой области вы знаете по Новочеркасской авиационной бригаде. Разве немало таких людей, разве не относятся эти люди к разряду тех болтунов, о которых говорил т. Сталин?

Из этих позорных фактов, имевших место в истекшем году в армии, политработники должны извлечь большевистский урок, они должны в стократ усилить бдительность. Всюду и везде на всех участках нашей работы — и по охране складов, и по охране государственного имущества, по всей караульной службе, по охране военной тайны, а главное — в подборе людей, в изучении людей, в изучении каждого человека должна быть неусыпная, зоркая бдительность каждого большевика и политработника Красной армии.

Мы не имеем никакого права позволить усыпить себя хоть на одну секунду. Классовая борьба в стране не кончилась, вы это прекрасно знаете. Об этом совсем недавно напомнил нам злодейский выстрел в товарища Кирова[36] и это обязывает нас смотреть еще острее, еще зорче. Этого требует от нас партия. Народный комиссар не раз требовал от политработников настоящей большевистской бдительности и беспощадно боролся с разгильдяйством и размагниченностью. Товарищ Гамарник в своем письме в связи с постановлением цк о караульной службе со всей остротой поставил этот вопрос. Он пишет: «Большевистская бдительность должна быть стилем всей политработы в армии, стилем работы каждого политработника. Вне этого нет большевистской политработы и нет политработника — большевика. Без этого политработа превращается в пустую болтовню, а политработник — в чиновника и болтуна. Успокоенность, благодушие, самонадеянность и самотек — позорное и совершенно нетерпимое явление в политработнике и с ними надо зверски бороться, их надо беспощадно травить».

Товарищи, не так легко искоренить беспечность, которая до сих пор еще .живет у многих. Вот после постановления ЦК о караульной службе вы думаете сразу наведен порядок? Даже значительное время спустя после этого обнаруживается целый ряд безобразий. Надо повседневно выжигать эту беспечность.

У нас в армии много молодых политработников и командиров, не закаленных в Гражданской войне, выросших в условиях мирного строительства, не видавших по-настоящему врага в открытой борьбе, людей еще слишком доверчивых. И нам поэтому нужно повседневно и постоянно воспитывать их в духе большевистской бдительности, эту бдительность воспитывать в каждом красноармейце и командире и прежде всего, разумеется, в каждом коммунисте и комсомольце. Где же, как не в партийной организации по-настоящему можно и надо ставить этот вопрос, по-настоящему мобилизовать коммунистов и комсомольцев на это дело? Я думаю, что в этом году эти задачи партийные организации поставят и поднимут по-настоящему.

О нашей внутрипартийной работе, о работе парторганизаций. Перестройка парторганизаций дала несомненное оживление партийной работы. Парторганы стали ближе к низовому звену, стали больше работать с парторгами, парторганизаторы подбираются неплохие, но всего этого еще недостаточно. В ряде парторганизаций эта перестройка прошла формально. Руководители парторганизаций по-настоящему еще не знают своей организации, не работают над каждым человеком, не воспитывают каждого человека, а есть еще и более нетерпимые факты, когда эти руководители не знают сколько у них коммунистов. Так, например, Московский пуокр[37] приводит такой факт: отсекру[38] ВЛКСМ 7-го ж.д. полка потребовалось два дня для того, чтобы ответить — сколько у него комсомольцев. С учетом у нас поставлено плохо: не знают людей, теряют людей и т.д. Хороший каптенармус лучше учитывает портянки, чем наши некоторые отсекры своих коммунистов.

Я уже не говорю о фактах потери партбилетов и т.д. Многие товарищи считают это мелочами, не стоящими внимания. Я думаю, это далеко не так. Это основные элементы, без которых не мыслится партийная работа, это элементы, с которых начинается партработа. Не все еще перестроились в вопросе руководства низовой парторганизацией. Много еще верхоглядства, много еще старого в работе политотделов дивизий и по-настоящему перестройка в работе еще не везде завершена, иногда дело ограничивается формальной перестройкой.

Еще живучи методы и формы бюрократического кабинетного руководства. Трудно людей приблизить к низовым подразделениям, к массам, а между тем, товарищи, сейчас особенно политработник должен быть тесно связан с массой, должен непрерывно находиться в самой красноармейской гуще, знать настроения красноармейцев, знать каждого человека. Политработник, если он хочет быть авторитетным партийным руководителем, а он должен быть таким, иначе он не может выполнить задач, которые поставлены перед ним, если он хочет быть авторитетным партийным политическим руководителем в части, он должен больше, чем когда бы то ни было быть тесно связанным со всей красноармейской массой, с массой начальствующего состава.

В этом духе надо воспитывать каждого политработника и требовать от него этого так, как это составляет его элементарную обязанность.

О политзанятиях. ПУРККА через своих работников в этом году провело инструкторские проверки частей и проверило 45 соединений без Морских сил. Проверкой охвачено в этих соединениях свыше 20 ООО красноармейцев и начальствующего состава, всего 20 650 чел.

Эта проверка показала следующие результаты политической подготовки: из 45 соединений — 13 получили хорошую оценку, 27 — удовлетворительную и 5 — неудовлетворительную. Я думаю, товарищи, что нет особенной нужды сейчас называть имена получивших хорошие и удовлетворительные оценки. Но последние пять, я думаю, назвать следует. Это — 29-я стрелковая дивизия, 207-я авиационная бригада, 11-й железнодорожный полк, часть УНР 121[39], 1-я дивизия ОКДВА и затем эсминец «Фрунзе» Морских сил Черного моря.

Голос с места. Какая первая?

Булин. ОКДВА.

Голос с места. Нет, Тихоокеанская.

Булин. Я, очевидно, ошибся, не 1-я с.д. ОКДВА, а 1-я колхозная дивизия ОКДВА.

Голос с места. Какая же первая дивизия?

Булин. 1-я колхозная дивизия ОКДВА[40].

Товарищи, конечно, эти оценки все еще условны, потому что я уже сказал, что хотя мы проверили 20 с лишним тысяч красноармейцев и начальствующего состава, но мы проверили только одну третью часть, 30% всего наличного состава.

Каменев. Каждой части?

Булин. Да. Но эти 30% представление некоторое дают. Я говорю это к тому, чтобы дивизии, получившие хорошую или удовлетворительную оценку, не успокаивались на этом, потому что если проверить всех красноармейцев, а этого мы не могли сделать этой осенью, то и там окажутся люди с не совсем удовлетворительными оценками.

Мы, товарищи, в этом году старались выдерживать достаточно высокие и жесткие требования при проверке. Нам это, как правило, удавалось, хотя должен сказать, что надо было преодолеть значительное сопротивление политработников на месте. В целом ряде случаев приходилось доказывать необходимость этих требований.

Голос из зала. Требования верны, методология оценки неверна.

Булин. Нет, товарищи, когда мы задаем красноармейцу элементарный вопрос и он на этот вопрос не отвечает, то тут методология очень простая — этот красноармеец считается неудовлетворительно подготовленным.

Были попытки со стороны этих дивизий и округов возражать против этой оценки. Мы вызывали в ПУР[41] комиссаров полков и спрашивали, как они относятся к этому делу. Они отвечали, что эта оценка абсолютно правильна и отражает то, что есть в частях.

Мы должны все же сказать, что политзанятия в этом году были более организованными, чем в прошлом году, и результаты лучше, чем раньше. Тут сказался и нажим, который шел сверху, от ПУРа, тут сказалась и роль инструктора пропаганды в полку, который оправдал свое назначение. Лучше проработаны и усвоены решения XVII партийного съезда, слабее усвоены остальные вопросы программы политзанятий и особенно вопросы истории Красной армии, вопросы революционной борьбы.

Надо сказать, что тормозом для лучшего усвоения программы, к сожалению, является недостаточная общеобразовательная подготовка красноармейцев и даже начсостава. Отсутствуют даже элементарные знания по географии.

Не всегда между прочим тут помогает карта, если люди не знают физической и экономической географии.

Крупнейшим недочетом продолжает оставаться формализм, зубрежка и шаблон, механическое заучивание формулировок и положений без понимания существа вопроса. Коренная причина этого — недостаточная еще подготовка самого групповода и политрука. Неподготовленный групповод, не знающий темы, заставляет красноармейца зазубривать учебник, не помогает ему разобраться в том или другом вопросе. Пример — один групповод задал вопрос: «Что сейчас зреет в Европе?» Он хотел добиться известного ответа, что «идея штурма зреет в сознании масс». Зазубривают формулировки, не связывая их с конкретными задачами сегодняшнего дня. Заучили наизусть задачи Коминтерна, а на вопрос о II Интернационале — отвечают, что он создается там, где рабочие в подполье, а III интернационал создается там, где рабочие устанавливают свою власть.

Надо решительно бороться с оказениванием политзанятий, с зубрежкой, формализмом в политзанятиях. Надо добиться того, чтобы политзанятия были интересной, живой и увлекательной формой большевистской учебы и воспитания, чтобы красноармейцы с удовольствием проводили часы политзанятия, чтобы они воспитывались в боевом большевистском духе. Политзанятия должны воспитывать прежде всего в каждом красноармейце любовь и самоотверженную преданность нашей родине, нашей партии. Что для этого нужно? Для этого нужно прежде всего обеспечить тщательную подготовку самого политрука, самого групповода по каждой теме. Надо тщательно организовывать семинары для групповодов, вооружать их конкретными знаниями по каждой теме нашей программы. Этими семинарами должны руководить ответственные и хорошо подготовленные политработники. Надо обеспечить повседневное руководство политорганов работой групповодов, а чтобы руководить ими — надо их знать. А много ли групповодов знает персонально начальник политотдела дивизии? К сожалению, еще единицы. Даже помполит полка не знает всех групповодов у себя в полку. Должен сказать, что с появлением инструктора пропаганды помполиты полка постепенно немного самоустранились от политических занятий и марксистско-ленинской подготовки. Подготовку начсостава полностью передоверили инструктору, а сами устранились. Надо заставить помполитов больше заниматься и политзанятиями, и марксистско-ленинской подготовкой. Надо организовать проведение политзанятий таким образом, чтобы политрук и групповод работал над каждым красноармейцем, а не только над группой, добиваясь усвоения каждым красноармейцем темы, а не только средней оценки своего подразделения. Надо подтягивать отстающих красноармейцев до уровня передовых.

Кроме широких политических знаний, групповод и политрук должны иметь еще достаточно высокий общий культурный уровень, чтобы политзанятия действительно сделать интересной и увлекательной формой красноармейской учебы. В политзанятиях можно широко использовать художественную литературу. При прохождении, например, всякой темы раздела «История Красной армии», «История Гражданской войны» и любого раздела нашей программы разве не помогут лучше усвоить эти темы художественные образы из нашей советской литературы? Почему бы не установить нам перечень художественных произведений, которые красноармеец должен знать как обязательный минимум? Почему бы не установить обязательно, чтобы красноармеец прочитал «Чапаева», «Разгром», «Капитальный ремонт», «Тихий Дон», «Поднятую целину» и т.д.? ПУР предлагает установить именно такой минимум художественной литературы, обязательный для работы, для прочтения каждым красноармейцем. Если мы потребуем это от красноармейцев, то вы сами прекрасно знаете, что к командиру мы должны будем предъявить более повышенные культурные требования. Надо над ним работать еще больше.

Для того чтобы политрук, групповод и помполит полка могли быть образцами и образцово организовывать политические занятия, выполнить эту задачу лучше, чем в прошлом году, мы должны дать им и более прочный фундамент марксистско-ленинской подготовки. Надо бросить нам кустарщину в этом деле, в деле марксистско-ленинской подготовки начсостава. Надо прежде всего установить тот необходимый политический минимум для соответствующих различных групп начсостава и прежде всего, разумеется, мы должны предъявить более повышенные требования к политработникам, к политрукам и к командирам-единоличникам.

Особое внимание мы должны обратить именно на подготовку политработников, политруководителей, можно даже уменьшить для них нагрузку по командирской учебе, ибо если мы не сможем политрука по-настоящему вооружить необходимыми знаниями, политическими знаниями, то он не сможет нам дать того эффекта в политзанятиях, какой мы потребуем в будущем году.

Необходимо, товарищи, особо тщательно организовать партпросвещение в текущем году. Мы обязаны образцово выполнять решения XVII съезда партии, обязывающей нас к тому, чтобы мы систематически работали над повышением идейного и политического уровня каждого коммуниста, тем более каждого политработника.

Товарищи, в истекшем году политработники, партийные организации научились лучше и конкретнее обеспечивать боевую подготовку. Заметнее стала ведущая роль каждого коммуниста, каждого комсомольца и в тактической подготовке в деле ошіадения боевой техники.

Но, товарищи, мы слышали из предыдущих докладов о том, что не все задачи, поставленные наркомом в своем приказе №0101, полностью выполнены в этом году. Это требует от нас — политработников, парторганизаций — еще лучшей, еще более напряженной работы в предстоящем году. Это возлагает на нас еще большую ответственность, каждому политработнику — больше требовательности к своей работе, к самому себе, большей самокритики в своей работе и больше неусыпной большевистской бдительности.

РГВА. Ф. 4. Оп. 18. Д. 51. Л. 84-97.