Спецсообщение Н.И. Ежова И.В. Сталину с приложением копии телеграммы Г.С. Люшкова об операции по выселению корейцев из Дальневосточного края. 19 сентября 1937 г.

19 сентября 1937 г.

№ 60205

Совершенно секретно

СЕКРЕТАРЮ ЦК ВКП(б) тов. СТАЛИНУ

Направляю копию телеграммы № 8241—8250 Начальника УНКВД по Дальне-Восточному краю тов. ЛЮШКОВА.

Народный комиссар внутренних дел СССР ЕЖОВ

НАРКОМУ ВНУДЕЛ тов. ЕЖОВУ

Доношу, что в результате следствия по делу крушения эшелона корейцев из числа арестованных машинист поезда БАРАХТИН и главный кондуктор РОМАНОВ сознались в совершении ими крушения. РОМАНОВ показал, что в 1934 г., работая на Сахалине на нефтяных концессионных промыслах, был завербован для работы в пользу японцев геологом ЛАУТЕНШТРЕГЕР, повторяю ЛАУТЕНШТРЕГЕР. В 1935 г. по заданию ЛАУТЕНШТРЕГЕРА РОМАНОВ перешел на работу на железную дорогу с целью шпионажа и выяснения возможных точек диверсионной работы. Во время работы на Дальневосточной ж.д. связался с начальником станции Дормидонтовка КОЛОДЦУКОМ, который, выяснив его адрес, привлек к троцкистской организации. 10.IX КОЛОДЦУК дал задание РОМАНОВУ произвести крушение поезда с выселяемыми корейцами. 11.IX РОМАНОВ получил наряд станции Вяземская поезд № 505, в котором ехали корейцы. Тогда же он узнал, что ведет поезд машинист БАРАХТИН (исключен в 1934 г. из партии по чистке, с которым в период ряда поездок вели а/с разговоры, впоследствии открылись друг перед другом в своей к.-р. деятельности). По прибытии на станцию Дормидонтовку, где поезд задержался, РОМАНОВ рассказал БАРАХТИНУ, что имеет задание совершить крушение поезда.

Условились на таком плане крушения, при котором сами спасутся: на перегоне между Дормидонтовка—Хока на ровном месте на ходу поезда РОМАНОВ произведет расцепку поездного состава. Разъединит автосцепку. Это вызовет экстренное самоторможение передних вагонов оторванного состава поезда и сильным напором хвостовой его части, в результате произойдет выдавливание средних вагонов с неминуемой катастрофой, так как, блуждая, вагоны без паровоза на быстром ходу не должны остаться на пути. БАРАХТИН в момент, когда поезд пройдет подъем на указанном перегоне, не сбавляя хода, даст маленький тормоз, что побудит РОМАНОВА расцепку автосцепки. Условились, что на следствии БАРАХТИН должен заявить, что рывков не чувствовал, ничего не знал и заметил происшествие, когда увидел, что нет состава. Когда выехали из Дормидонтовки, РОМАНОВ сел на буфера между 3 и 4 вагонами. После подъема, когда состав вышел на ровное место, благодаря устроенной БАРАХТИНЫМ неровности, РОМАНОВ, стоя на третьем вагоне, произвел расцепку. Когда паровоз и три вагона начали удаляться, РОМАНОВ, чтобы не удалиться от места катастрофы, спрыгнул на землю. Приблизившись к месту крушения и, увидав, что упавший первый вагон выбил кусок рельса, РОМАНОВ начал распространять слухи, что крушение произошло из-за пути. Об этом же показал БАРАХТИН. РОМАНОВ показывает, что КОЛОДЦУК говорил ему, что в организацию входят Нач. 2-го Отделения службы движения СЛЕПКОВНИН, а также называл ему, как участников организации, нач. станции Волочаевка, фамилии которого РОМАНОВ не помнит. КОЛОДЦУК рассказывал РОМАНОВУ, что этот нач. станции в июле сего года произвел крушение товарного состава. При проверке установлено, что действительно в это время на станции Волочаевке было крушение товарного состава, разбито 18 вагонов. Машинист БАРАХТИН дает совершенно аналогичные показания о времени и характере своих связей с РОМАНОВЫМ и обстоятельствах совершения крушения. БАРАХТИН показывает, что еще в 1929 году работал вместе с ГОЛЬБЕРТОМ (бывш. зам. нач., расстрелян), с которым в 1932 году был завербован в троцкистскую организацию. На поставленные нами вопросы без ссылки на конкретный случай эксперты дали заключение о возможности совершения крушения указанным РОМАНОВЫМ и БАРАХТИНЫМ способом. Очень важно показание ВОЛЬСКОГО, подавшего сегодня заявление на Ваше имя, в котором, не зная об исполнителях, вскрывает организаторов крушения, совершенного по заданию японцев.

ВОЛЬСКИЙ показывает, что является японским шпионом. Был завербован в городе Никольск-Уссурийске (ныне Ворошилов) в 1920 г. при следующих обстоятельствах: будучи Уполномоченным Приморского военного совета по Никольск-Уссурийскому гарнизону, при вступлении японских войск, был арестован. До ареста сталкивался по различным вопросам с Н-ком дивизии, генералом ОДАГИРИ, который, после ареста предложил ему работать по заданиям японского генштаба. ВОЛЬСКИЙ дал согласие и был освобожден. После ухода японцев ими была поставлена перед ВОЛЬСКИМ задача, рассчитанная на длительную работу по созданию условий для будущего захвата Приморья. Будучи на ответственном руководящем посту в крае, ВОЛЬСКИЙ всеми мерами содействовал заселению Приморья корейцами и полному экономическому захвату Приморья, подбирал для этого соответствующие кадры националистически настроенных корейцев на ответственные посты. ВОЛЬСКИЙ называет как крупного японского резидента в корейских районах КИМА Афанасия, с которым был связан сам ЛАВРЕНТЬЕВ. КИМ секретарь Райкома ВКП(б) Посьете. В своих №№ 7900 и 07905 от 10/IX сообщал о показании ДЕРИБАСА заданию ЛАВРЕНТЬЕВА спасти КИМА Афанасия в связи с арестом. При проверке мной установлено, что в конце 1935 г. была ликвидирована к.-р., так называемая шанхайская группировка, в которой были арестован КИМ Афанасий и другие крупные корейские работники, в числе 18 человек. На следствии КИМ Афанасий, ЛЮ-КЮ-СЕН и другие начали показывать, что среди них обсуждался вопрос о выделении корейских районов в автономную область. ЛЮ-КЮ-СЕН заявил, что одно совещание было у ЛАВРЕНТЬЕВА на квартире, при чем распределялись министерские портфели и т.п. Однако по указанию БАРМИНСКОГО, все было превращено в шутку, дело свернули, направили на Особое Совещание, и они все отделались ссылкой и лагерем. Последние годы указания ВОЛЬСКИЙ получал через японского генконсула во Владивостоке ВАТАНАБЕ, а затем в Хабаровске — консула СИМАДА. ВОЛЬСКИЙ показывает, что о решении правительства по выселению корейцев он информировал СИМАДА, который уже знал об этом от н-ка дороги ДРУСКИСА. СИМАДА сказал ВОЛЬСКОМУ, что неожиданность выселения застала японцев врасплох. Большевики, по его словам, выбрали удачное время для этого, так как события в Китае отвлекают значительные силы японской армии. Однако нельзя терять время, ибо мероприятия большевиков на Дальнем Востоке (аресты, выселение и т.п.) сужают базу для Японии. Поскольку, по мнению СИМАДА выселение создает большую нервозность, даже среди советски настроенных корейцев, — это положение надо использовать. СИМАДА дал задание ВОЛЬСКОМУ запутывать все дела по выселению, озлоблять корейцев, одновременно развернуть агитацию против выселения. СИМАДА сказал ВОЛЬСКОМУ, что для окончательной дезорганизации выселения и создания пробки на дороге ДРУСКИСУ дано задание организовать ряд крушений эшелонов с первых же дней, а потом оттягивать вывоз, ссылаясь на дезорганизацию движения. По словам СИМАДА, в корейские районы переброшено много японских агентов из корейцев для подготовки восстания, что к моменту оповещения населения о выселении к берегам Посьета, под видом рыбной ловли на шаландах и катерах будет выброшено несколько тысяч корейцев, которые ночью высадятся на советском берегу и рассеются по районам. СИМАДА согласился на то, что в нужный момент соответствующий участок границы откроет для высадки начальник Посьетского погранотряда ГОРКИН, который известен японцам как участник организации погранчасти и связан с ним. О ГОРКИНЕ имеются данные, что он в бытность в Москве на учебе ВПШ замечен был в троцкизме, но работавший в Москве на должности начальника Политотдела дивизии ОСНАЗ БОГДАНОВ, помог ему выпутаться. Во время пребывания в отпуске, ГОРКИН был на троцкистской вылазке, но снова спасен БОГДАНОВЫМ (допрашиваем о нем БОГДАНОВА). СИМАДА сказал, что восстание начнется с провокационного убийства корейца кем-то из пограничников во время выселения, а это будет использовано как повод для восстания. Восставшие должны обратиться за помощью к японской Кореи. В Корее подготовлено оружие и отряды корейских «добровольцев», которые сразу перейдут границу. Важно сейчас, по словам СИМАДА, приковать внимание большевиков к собственным делам, отвлечь их от событий в Китае и от Маньчжурии, СИМАДА согласился также на то, что в войсках Приморской группы, и особенно ТОФ, несмотря на аресты, есть люди на крупных постах, которые помогут. ВОЛЬСКИЙ показывает подробно о проводившейся им работе по саботажу и срыву операции части оповещения перерасчетов населения, прием скота и т.п., а также роль в этом деле бывшего секретаря Посьетского Райкома ВКП(б) СИНЬКОВА (по моему предложению Крайкомом ВКП(б) ранее исключен из партии, арестован за саботаж операции).

В отношении ДРУСКИСА ВОЛЬСКИЙ показывает, что о его причастности к организации впервые узнал от ЛЕМБЕРГА, когда ДРУСКИС был еще на Молотовской железной дороге, об этом тогда же сообщил СИМАДА, который сказал ему о своей связи с ним. ДРУСКИСА передавал ВОЛЬСКИЙ также ЗАПАДНОМУ, сказав, что ДРУСКИС во время работы на Украине был привлечен к организации ЛИФШИЦЕМ. ЗАПАДНЫЙ заявил, что ДРУСКИС равноценен умершему ЛЕМБЕРГУ. После указаний СИМАДА, ВОЛЬСКИЙ имел разбор с ДРУСКИСОМ графика перевозок выселяемых, условились, как каждый в своей отрасли срывает операцию. ДРУСКИС сказал, что лично выедет к месту выселения и «подготовит такие сюрпризы, что небу будет тошно». ДРУСКИС сказал, что при всех условиях крушения поезда из первых эшелонов, он проведет через СТЕПИНА (начальник Хабаровского отделения службы движения Дальневосточной железной дороги, член ВКП(б) с 1927 года). Это тот же СТЕПИН, на которого показал исполнитель крушения РОМАНОВ. На СТЕПИНА сообщалось — имеются показания пяти осужденных, ранее участников троцкистской организации на дороге: ГРЕЧИХО, ШАХНО, КАЛАШНИКОВА, ЛАНДО и ХОЛОПОВА, санкция на его арест мною запрашивалась у 6-го Отдела ГУГБ № 44552 от 5 сентября. Заслуживает внимания в этой связи показание ВОЛЬСКОГО, что ЗАПАДНЫЙ говорил ему и КРУТОВУ, что незадолго до ареста ЛИФШИЦА, им было получено указание из Москвы об организации за ЛИФШИЦЕМ, находившимся в Хабаровске, наблюдения. По словам ЗАПАДНОГО, он об этом предупредил ЛИФШИЦА, который в его присутствии уничтожил ряд документов. Тогда же ЛИФШИЦ и ЗАПАДНЫЙ условились о линии поведения в случае ареста ЛИФШИЦА, последний заверил ЗАПАДНОГО, что он не выдаст. После ареста ЛИФШИЦА, ЗАПАДНЫЙ, с ведома ДЕРИБАСА, снова вызвал ЛИФШИЦА к себе в кабинет, где он обещал не выдавать. ВОЛЬСКИЙ показал о работе организации, назвал центр в составе ЛАВРЕНТЬЕВА, КРУТОВА, ДЕРИБАСА, КОСИОР, ШМИДТ, САНГУРСКОГО. Центр был связан с ГАМАРНИКОМ и РЫКОВЫМ. Очень большую роль играл приезд РЫКОВА на Дальний Восток в 1936 году. ВОЛЬСКИЙ называет это генеральной инспекционной поездкой представителя объединенного центра в Москве перед осуществлением планов заговора в союзе с японцами. По указанию ЛАВРЕНТЬЕВА все старались принимать РЫКОВА с наибольшей помпой, чтобы показать японцам, что правые на Дальнем Востоке сила. ВОЛЬСКИЙ — называет участников организации ПТУХУ, который был обработан ЛАВРЕНТЬЕВЫМ, использовавшим его недовольство снятием с поста первого Секретаря обкома ВКП(б). После ареста ЛАВРЕНТЬЕВА, КРУГЛОВА и других и отъезда ДЕРИБАСА был организован новый центр в составе ПТУХА, СЛИНКИНА, ВОЛЬСКОГО, ЗАПАДНОГО и ВАЙНЕРОСА (бывший начальник Политуправления ОКДВА). ВОЛЬСКИЙ называет как участников организации ряд краевых, областных и военных работников: ПЕТРОВА, *ПАТРИКЕЕВА*[1], ЧЕРНИНА, ЛИБЕРБЕРГА, ЛЕЙКИНА, ЛЕБЕДЕВА, ПОТЕМКИНА, ПАШКОВСКОГО, НОВЛЯНСКОГО, ОВЧИННИКОВА, ВАСИЛЕВИЧА, ШРАЙБЕРГА, СМОЛИНА, ЧЕМАНОВА, БЕРКОВИЧА, ЧАПЛЫГИНА - все арестованы, МИНСКИХ, *ГРИНЕВИЧА*, БУЗИНА, **ФРЕНКЕЛЯ**[2] (начальник Бамлага), ЩЕНЕНОВИЧА (комитет резервов УНКВД), *АНДРИАНОВА* (Главрыба, о котором я доносил № 62248 от 16 сентября (все арестованы).

Заслуживает внимание показания ВОЛЬСКОГО о последней встрече СИМАДА — в сентябре, во время которой СИМАДА проявлял недовольство срывом восстания в корейских р-нах, в отношении этого за счет многочисленных арестов, усиленной охраны р-на переселения и мероприятий по границе. СИМАДА поручил мне связаться с ДРУСКИСОМ и передать о необходимости организации крушения эшелонов, что, по его мнению, может вызвать резкое озлобление корейцев и толкнуть их на активные действия. Однако 10/IX ВОЛЬСКИЙ был арестован. Говоря о саботаже выселения, ВОЛЬСКИЙ показывает, что ему удавалось проводить подрывную работу, так как по линии Крайисполкома работа по переселению была фактически переложена на помощника секретаря Крайкома *СОКОЛОВА*, безоговорочно выполнявшего его указания. В этой связи ВОЛЬСКИЙ показывает, что, несмотря на его исключение из партии за связь с врагами народа первичной парторганизацией, он встречался с хорошим отношением к себе Крайкома ВКП(б), продолжал оставаться на посту исполняющего должность Председателя Крайкома, что когда обратился к ВАРЕЙКИСУ с вопросом продолжать ли работу, он ему ответил, чтобы работал, дело разберем в Крайкоме ВКП(б), так как решение первичной инстанции еще не является окончательным. Еще летом, когда ВОЛЬСКИЙ вернулся с Камчатки, он в связи с арестами КРУТОВА и других, поставил перед ВАРЕЙКИСОМ вопрос о неудобстве оставления его на посту зам. Председателя Крайисполкома, но, мотивируя своей близостью с арестованными, ВАРЕЙКИС ответил: «Сидите и работайте, мы Вам доверяем». ВОЛЬСКИЙ показывает, что был удивлен такой неожиданной поддержкой, так как не только не думал о сохранении поста, но и побаивался разоблачения и ареста. Незадолго до ареста, будучи исключенным из партии, ВОЛЬСКИЙ 6 сентября на демонстрацию МОДа пришел на трибуну с краевыми руководителями. Должен заметить, что незадолго до ареста ВОЛЬСКОГО, я получил от ВАРЕЙКИСА на подпись указание краевой тройки по выселению, которое помимо того, что было согласовано, было подписано ВОЛЬСКИМ. Я внес поправки и заявил ВАРЕЙКИСУ, что не намерен ставить свою подпись вместе с ВОЛЬСКИМ, только тогда эта подпись была снята. Тогда же (одновременно с посылкой Вам телеграммы сообщено № 7900 и 7905) поставил вопрос на открытом заседании бюро крайкома ВКП(б) о саботаже переселения и неудовлетворительном руководстве ВАРЕЙКИСА этой важной операцией. По моему настоянию был исключен из партии секретарь Посьетского райкома ВКП(б) за саботаж, объявлен строгий выговор за бездействие и срыв погрузки секретарю Приморского обкома ВКП(б) и председателю облисполкома и выговор ДРУСКИСУ. ВАРЕЙКИС долго возражал против этих мероприятий, но вынужден был согласиться. Считаю необходимым подробно остановиться на этих обстоятельствах своей информации Вам, так как, вообще, не чувствуется, чтобы крайком ВКП(б) активно включался сам и мобилизовал парторганизации и на активное разоблачение врагов или подхватывал проводимые УНКВД аресты для выявления всех связей. Во всем этом имеет большое значение стиль работы самого ВАРЕЙКИСА, мало соответствующего обстановке ДВК — слишком много заботы о себе и своем отдыхе. Прошу санкционировать аресты начальников станций Дормидонтовка и Волочаевка. Арестую немедленно по сообщению зам. начальника дороги. Прошу учесть, ВАЙНЕРОС от работы отстранен.[3]

17/IX. № 8241-8250

ЛЮШКОВ