Докладная записка органов юстиции Западно-Сибирского края о борьбе с проявлениями великодержавного шовинизма в отношении казахов-мигрантов. 25 марта 1933 г.

25 марта 1933 г.

Совершенно секретно

Основной удар судебной репрессии органов юстиции Запсибкрая в области борьбы с великодержавным шовинизмом в основном был направлен с проявлениями последнего в отношении нацмен-казахов. Объясняется это тем, что осенью 1931 г. и зимой 1932 г. в связи с недородом и агитацией кулачества мы имели значительное неорганизованное переселение нацмен-казахов из Казахстана в Западную Сибирь.

Массы переселенцев, не имея средств к существованию, занималась нищенством, а часть была вынуждена встать на путь преступления. На этой почве среди русского населения края проявились недовольства. Казахов перестали пускать в квартиры и тем самым еще более обострили положение последних.

Классовые враги, воспользовавшись создавшимся положением, стали распространять дикие, ни на чем не основанные слухи, вроде того, что казахи поедают русских детей и т.д. Преступные элементы, в частности, конокрады, оживив свою преступную деятельность, одновременно усиленно распространяли слухи, что все кражи совершали казахи.

На фоне такого положения с конца 1931 г. и почти весь 1932 г. мы имели усиление проявления великодержавного шовинизма в отношении казахов.

По неполным сведениям за 1932 г., за проявление великодержавного шовинизма по нашему краю привлечено 273 чел., из них: кулаков и зажиточных 34 чел.; единоличников 111 чел.; колхозников 72 чел.; должностных лиц 56 чел.; всего 273 чел.

Карательная политика по этим делам характеризуется следующими данными: лишение свободы 135; исправительно-трудовые работы 98; прочие меры социальной защиты 40; всего 273 [чел.].

Приводим несколько фактов наиболее характерного проявления великодержавного шовинизма.

В начале 1932 г. в Бийскую горпрокуратуру поступили заявления о распространении ложных слухов по городу о том, что якобы казахи воруют и едят русских детей. По этому заявлению было произведено расследование, которым установлено, что Юрин — сын кулака, приехавший в г. Бийск, сознательно распространял контрреволюционные слухи о том, что казахи крадут детей и едят. Юрин утверждал, что он сам будто бы видел, как на одной подводе везли три детских головы, 2 ноги и одну руку, и эту подводу сопровождал милиционер с ружьем. На подводе сидела женщина и плакала, потому что она, по утверждению Юрина, узнала своего ребенка. При проверке оказалось, что ничего подобного в действительности не было, и эти слухи Юриным распространялись сознательно с контрреволюционной целью. Дело рассмотрено крайсудом как контрреволюционное по ст. 59 п. 7 УК.

Характерен и другой акт, имевший место в Кемеровском р. На стройках района работало много казахов, и в феврале 1932 г. классово чуждыми элементами были распущены контрреволюционные слухи о том, что казахи употребляют в пищу русских детей, дело доходило до того, что отдельные лица говорили о том, что они сами были очевидцами этого. Вместе с этим на стройках наблюдались случаи издевательства над казахами, доходившие до помещения их в гораздо худшие жилищные условия и даже до избиения. По этому вопросу горпрокуратурой был принят ряд мер. В частности, помещена статья в газете, опровергающая распространяемые про казахов слухи. Нарсудьей была проведена специально беседа с разъяснением сущности данной вылазки классового врага. Одновременно прокуратурой был возбужден ряд дел против конкретных виновников в возбуждении межнациональной розни. Все эти дела рассматривались в наикратчайший срок на месте возникновения показательными процессами. Так, на Энергострое было рассмотрено дело на рабочих Воронова и др. (в прошлом крестьяне-середняки), которые во время работы допустили избиение казаха-рабочего, говоря, что их, казахов, надо убивать. За указанные действия все приговорены к одному году исправительно-трудовых работ каждый.

В г. Омске в марте мес. 1932 г. было арестовано и осуждено 10 чел. работников Омского горФО, которые задерживали на базаре всех казахов и их жен, у которых были деньги, заводили в торговый комитет, где раздевали донага и найденные деньги отбирали, а их владельцев выталкивали в шею, иногда с помощью примазавшихся спекулянтов избивали казахов.

В результате распространяемых ложных слухов в отношении казахов мы имеем ряд фактов, когда в ряде районов на почве слухов возникали эксцессы.

В дер. Николаевке Исиль-Кульского р. ходил и побирался казах-нищий, и когда он стал заходить в один из домов, из последнего выбежала женщина и с криком «Ты хочешь моего ребенка съесть» схватила палку и начала бить казаха. На крик собралась толпа крестьян, которая, предварительно избив казаха, отправила его к милиционеру, который его освободил. Казах, отойдя 2—3 версты от деревни, в результате побоев умер. Характерно, что это произошло в мае мес., и до июля в РУМе против виновных возмутительного факта самосуда никаких мер предпринято не было. Не произведя никакого расследования, дело было прекращено. Крайпрокуратурой для расследования этого дела был специально послан помощник краевого прокурора. Виновные осуждены на разные сроки лишения свободы.

В Алексеевском р. на почве слухов имел место самосуд. В пос. Вороново Ояшинского сельсовета два казаха ходили просили милостыню. У дома гр-на Самокоена сидел 4-летний ребенок, который, увидев казаха, испугался и заплакал. На плач ребенка выбежала мать, подняла крик, сбежались соседи, которые стали избивать казахов. Председатель сельсовета Епишев, его заместитель и сельисполнитель вместо того, чтобы прекратить самосуд, сами приняли участие в избиении. Причем били с расчетом, чтобы не оставлялось следов. В результате один казах умер, а другой был доставлен в камеру участкового инспектора РУМ. Последний, зная об избиении, вместо того чтобы отправить избитого к врачу и возбудить дело против виновников самосуда, выгнал казаха. Об этом случайно узнал находившийся в совхозе следователь, который немедленно принял меры, арестовал виновников самосуда. Виновные осуждены к длительным срокам лишения свободы.

Кроме приведенных фактов необходимо отметить, что за последнее время в связи с борьбой с хищениями общественной (социалистической) собственности мы имеем целый ряд фактов, когда в районах в результате недостаточно серьезного отношения к привлечению нацмен-казахов к уголовной ответственности за хищения колхозной и совхозной собственности по существу проявляется великодержавный шовинизм. В этом отношении интересна информация нарсудьи Нижне-Каргатского р., который сообщает: участковым инспектором РУМ Мокеевым было получено заявление от кладовщика совхоза, что рабочий-нацмен (казах) похитил со склада картофель. Учинспектор установил, что действительно картофель был похищен, и, не вдавшись в глубину анализа этого дела, арестовал нацмена и квалифицировал преступление по декрету от 7 августа. На суде выяснилось, что арестованный нацмен работал в совхозе, и в момент уборки картофеля над последним рабочие из числа русских издевались. В частности, с целью издевательства заставили его насыпать немного картофеля и нести домой, они же на дороге поймали его и отобрали картофель. Не ограничиваясь на этом, другая группа рабочих вновь заставила нацмена набрать картофеля и нести домой, и вновь по дороге стали отбирать. Нацмен, выйдя из терпения, стал ругаться на кладовщика и сбросил с него фуражку. Обиженный кладовщик заявил учинспектору о том, что у казаха было обнаружено несколько картошек, который и создал уголовное дело о хищении. Нарсудьей дело в отношении нацмена-казаха прекращено и возбуждено дисциплинарное преследование в отношении учинспектора.

Наконец, нельзя не отметить характерное дело, рассмотренное крайсудом в Ново-Омском р. В период уборочной кампании директор Ново-Омской молочно-овощной фермы ЦРК Овчаренко Иван и его помощник Нагорный Петр на целом ряде общих собраний работников фермы, а также и на производственно-технических совещаниях, говоря об охране картофельных и овощных участков, давали «установку»: «Кого бы где ни поймали, расправляйтесь, как умеете, своими способами и методами». В результате таких «установок» под руководством Овчаренко и Нагорного на ферме выработались свои «методы и способы» «борьбы с хищениями общественной собственности». Эти «методы и способы» характеризуются прямым административным произволом, граничащим с контрреволюционными действиями. Организованные Овчаренко и Нагорным бригады из комсомольцев и вообще из молодежи ловили ночами всех оказавшихся на территории фермы, как правило, задерживали, избивали и сажали в специально отведенный для этого подвал, причем ловили, главным образом, казахов. Опять-таки благодаря «установкам» Овчаренко и его помощника на ферме было создано общественное мнение, что картофель воруют только казахи. В результате в конце августа «бригадой» было поймано три казаха. Один казах сумел скрыться, а двум оставшимся были нанесены побои железными тростями и палками. В результате один из казахов от побоев умер, которого выбросили на пашню. Труп был обнаружен месяц спустя. Расследованием была вскрыта вся картина безобразий и отдельные конкретные виновники.

Краевой суд рассматривал данное дело как контрреволюционное и принял его к своему производству, и на днях выездная сессия крайсуда в Ново-Омске рассмотрела это дело. Все факты подтвердились. Руководители избиений Овчаренко и Нагорный приговорены к 10 годам лишения свободы каждый. На разные сроки лишения свободы приговорены и остальные 7 участников безобразий — непосредственно исполнители избиений.

Подробно работа краевого суда и краевой прокуратуры в области борьбы с проявлениями великодержавного шовинизма освещена в информационной сводке № 8 от 20 апреля 1932 г., в информационной сводке № 15 от 17 июля 1932 г., и в бюллетене № 4 от 29 февраля 1932 г., и в целом ряде других документов, копии которых, как правило, посылались для сведения руководящим краевым советским и партийным организациям.

и.о. начальника Оргинстра крайсуда и крайпрокуратуры Казачков

Старший инспектор Оргинстра Скоморохов