Глава восьмая. Информационная роль германских подданных в соседних странах.

Германские колонисты в России. - Система их расселения. - Говорите по-немецки за границей и не забывайте никогда, что вы немцы, ибо иначе германская империя никогда не осуществит своего мирового значения. - Берлинские учреждения поощрения "патриотических чувств". - Агитационная литература из Берлина. - Различные общества и союзы немецких колонистов. - Причастность колонистов к разведке. - "Королевские информаторы". - Германские подданные в Англии и Франции. - Арест в ноябре 1914 г. в Калэ 230 германских агентов.

Помимо созданной таким образом агентурной сети, являвшейся основой всей разведывательной работы и главной ее опорой, германская агентурная разведка не упускала ни одного случая для расширения, усиления и углубления своей осведомленности о своих соседях. Громадную услугу в этом отношения ей оказывали германские подданные, разбросанные по всему свету. Возьмем для примера хотя бы германских колонистов в России.

По данным 1904 года, в Привисленском крае было 500.000 немцев, т. е. 5% общей численности населения края, в Гродненской, Козенской и Виленской губерниях - 40.000, т. е. 2 % и Подольской - 15.000, т. е. 0,5 % населения. Всего же в России проживало около двух миллионов немцев.

Селились немцы-колонисты, не как-нибудь, а, по-видимому, по строгому и заранее кем-то выработанному плану. Успешно замаскированная политика немцев расположила своих колонистов в Царстве Польском вдоль железных дорог, по побережью Вислы, по пути через Плоцк и Новогеоргиевск в Варшаву, опоясала своими "глазами и ушами" со всех сторон Ивангород. Затем немецкие колонисты захватили в свои руки все важнейшие пункты и военно-стратегические пути в Литве, Волыни и Подолии. Вдоль шоссе, на участке Киев - Брест-Литовск, вдоль Полесских и Юго-Западных железных дорог немецкие колонии образовали непрерывную цепь. Вокруг Дубно расположилось нечто вроде сплошной немецкой области, заселенной немцами в количестве 307.000 человек. Вокруг ковенских фортов, в Ковенском и смежных с ним уездах жило до 15.000 немецких колонистов. Между отдельными фортами Ковенской крепости, лагерем и железнодорожным мостом на реке Немане находилось до десятка фабрик, принадлежавших немецким подданным. Земельные участки вокруг Ковно и его фортов были приобретены немцами. Объяснить все это случайным явлением - дело довольно рискованное¹.

Немцы-поселенцы не ополячились и не обрусели даже в четвертом поколении. Они сохранили свой язык и обычаи.

И это неудивительно, ибо по словам И. И. Левина², даже такой осторожный немецкий исследователь, как фон-Вальтершаусен, не постеснялся провозгласить лозунг:

"Говорите по-немецки за границей и не забывайте никогда, что вы - немцы, ибо иначе - германская империя никогда не осуществит своего мирового значения".

Готовность немецких колонистов служить Германии и соблюдавшаяся ими дисциплина могли бы показаться изумительными, если бы не была известна необыкновенная деятельность некоторых берлинских учреждений. Для поощрения "патриотического чувства" Берлин денег никогда не жалел. Из года в год колонистам выдавалось по нескольку десятков агитационных брошюрок в громадном количестве экземпляров и оказывались всякие льготы при поездке на некоторое время в Германию. Им же высылались немецкие газеты и выдавались пособия из средств немецкого школьного союза. Немецкие учителя в случаях неурожая получали из Берлина пособия деньгами и зерном. Среди немцев-колонистов существовало много союзов и обществ, далеко не легальных, не только экономического, культурно-просветительного и спортивного характера, но и политических. Например, в Лодзи существовал целый ряд антипольских союзов, союз помощи немцам - германским подданным, певчие, гимнастические и стрелковые общества. "Стрелковое общество" можно сказать, являлось целым союзом обществ, состоявших из отрядов обмундированных, обученных и снабженных оружием стрелков.

Если не все эти колонисты, то часть их так или иначе являлась информаторами германской разведки, целой правильно организованной армией агентов, занимавших в России места управляющих, лесничих, надсмотрщиков, учителей, приказчиков, самостоятельных промышленников, торговцев и даже мастеровых и чернорабочих.

Каждый германский отставной офицер и унтер-офицер именовал себя "kouiglicher Informater" (королевский информатор). По немецким понятиям это была очень почетная должность. Информатор считался совершенно частным лицом. Он совершенно не был обязан проникать в тайны другого государства, на территории которого жил, не должен был кого-либо подкупать или что-либо выведать. Он был лишь обязан, как верноподданный и бывший военный, смотреть и подмечать, что кругом него находится и происходит. Каждый такого рода информатор имел свой участок. Он должен был присматриваться к местным условиям и давать сведения, которых нельзя было почерпнуть из самых подробных карт. Информаторы время от времени вызывались в Германию для повторительных упражнений и в это время сдавали отчеты по своим участкам. От них требовались детальные сведения о состоянии участков во все времена года, о населении, о том, где найти надежных людей, которые укажут запасы продовольствия, смогут служить ходоками, проводниками и пр. Обо всем этом информаторы должны были знать самые мелкие подробности.

Однако не одна Россия подвергалась такому усиленному вниманию германских поданных. Так, по словам Черчилля, в Англии дело обстояло в этом отношении не лучше. "С тех пор, как я принял портфель морского министра, - говорит Черчилль, - я все время и ежедневно видел доказательства и проявления самого энергичного шпионажа, производимого Германией в нашей стране. Громадное число тайных немецких агентов из года в год непрерывно и настойчиво работало над добыванием всевозможных сведений о британском флоте и об его организации. Но этого мало: кроме профессиональной разведки, каждый ничтожный лейтенантик Германии старался заслужить милость своего начальства тем, что брал отпуск, приезжал, в Англию и подробно сообщал потом обо всем, что он мог узнать и увидеть"

Особое внимание в Англии германская разведка уделяла флоту. Неудивительно поэтому, что ко времени объявления войны на службе английских торговых пароходов оказалось свыше 10.000 матросов, механиков, конторщиков и других служащих - германских и австрийских подданных.

Во Франции было почти аналогичное положение. Так, например, одна французская газета обращала внимание властей на тот факт, что "в парижских гостиницах находится на службе до 40.000 немцев в качестве кельнеров и служителей". Объяснить подобное явление простой случайностью - навряд ли можно", - отмечала газета.

1914-1918 гг. частично подтвердили подозрения: в ноябре 1914 года в одном лишь Калэ французской контрразведкой было арестовано 230 германских агентов, из коих большинство было расстреляно.

Примечания:

¹ Косвенное подтверждение этого положения мы находим в разоблачениях на берлинском процессе фальшивомонетчиков. Один из защитников обвинявшихся группу белогвардейцев Бер заявил, что ген. Гофман в 1926 г. участвовал в Лондоне на антисоветской конференции, где разъяснил план действий и задачи Германии и соседних с СССР стран при нападении на последний. В частности, ген. Гофман заявил, что в этом нападении должны быть использованы против СССР немецкие элементы, т. е. колонисты, проживающие в СССР. (См. "Известия ЦИК СССР" № 36, от 6/11 1930 г.).

Знаменателен также следующий факт. В конце 1929 г. кулацкая часть немецких колонистов в СССР снялась с места и потянулась в Германию. Возникает вопрос следующего порядка. Раз Гофман в 1926 г. считал возможным ставить некоторую часть своей антисоветской ставки на немецких колонистов, то ясно, что он с ними имел какую-то связь, давал какие-то обещания и заручился их согласием - участвовать в этой авантюре. По-видимому, эта авантюра была также обусловлена какими-то сроками. Последние истекли, ген. Гофман умер, кулацкая часть колонистов потеряла последние надежды на получение обещанной манны небесной и на свержение Советской власти и сочла за благо вовремя убраться из страны Советов.

² См. И. И. Левин, приват-доцент Петроградского университета. - "Германские капиталисты в России.". Изд. 1918 г.