Протокол № 5 допроса задержанного в связи с переворотом 4-5 января 1920 года адмирала Александра Васильевича Колчака. 27 января 1920 г.

Января 27 дня 1920-го года, Чрезвычайная следственная комиссия, в составе членов комиссии В.П.Денике, Г.И.Лукъянчикова и А.Н.Алексе- евского, продолжала допрос указанного выше гражданина] Колчака; причем последний на предлагаемые вопросы отвечал:

В Петрограде я жил в ожидании возвращения комиссии Зарудного. По приглашению адмирала Гленнон[а] я был у него и был принят им и Рутом¹. Гленнон сообщил мне, что предполагается американским флотом операция против Дарданелл, в связи с этим он², а главным образом в целях получения сведений о постановке минного дела в нашем флоте, предложил, не согласился ли бы я принять командировку в Америку. Я ответил согласием, при условии согласия русского правительства. После возвращения Керенского с фронта, правительство согласилось на мою командировку. Это было³ в начале июля. В это время вернулась комиссия Зарудного. Зарудный заявил, что все события в Черноморском] флоте, вызвавшие мою отставку - плод немецкой агитации, лучшие элементы флота желают моего возвращения, и я должен принести жертву - вернуться во флот. Я сказал, что после нанесенного мне оскорбления это невозможно. Я беседовал с некоторыми членами Думы, которые убеждали меня остаться в России, аналогичные же мнения высказывались и некоторыми военными деятелями. Я всегда отвечал, что при создавшейся обстановке в России мне делать нечего и пользу родине я могу принести лишь сражаясь в одной из союзнических армий. То же я повторил, присутствуя на заседаниях национального центра. 3-го июля я был принят Керенским; мне было необходимо получить его согласие на состав моей миссии. Керенский принял меня за завтраком. В это время к нему явилась депутация от отпускных солдат старшего возраста, которые настаивали на продлении им отпуска. Керенский принимал депутацию в моем присутствии⁴. Керенский заявил, что продление отпуска невозможно. Депутация настаивала на своем. После спора с депутацией Керенский вдруг ушел и, обращаясь ко мне, сказал: «Адмирал, поговорите Вы с ними!» Я предложил выделить из делегации кого-нибудь, чтобы переговорить с ним. Был выбран пожилой почтенный солдат, Георгиев­ский кавалер, который привел, с моей точки зрения, основатель-ные соображения в пользу удовлетворения их желания. Не имея права дать ответ делегации, я поехал вместе с солдатом искать Керенского.

Керенского я нашел в доме Терещенко⁵, после заседания Совета министров. Я сказал Керенскому свое мнение, но Керенский подтвердил свой отказ. Я вернулся к делегации, услышав от одного из ее членов, что сегодня будет бунт. Керенского я не мог застать до вечера. От Дудорова я узнал, что Керенский должен уехать с Царскосельского вокзала и можно будет поехать с ним до Царского Села и переговорить с ним в пути. Так мы и сделали. В тот же день, получив удовлетворительный ответ на свои пожелания, я вернулся в Петроград, вечером началось выступление. Выступление носило большевистский характер; истинный его мотив - желание прекращения войны. Выступление было легко подавлено, без сколько-нибудь значительного сопротивления. Я уверен, что, при желании, правительство, взяв более твердый курс, могло бы остановить развитие большевизма, но в Петрограде было состояние двоевластия: наряду с законной властью была фактическая власть Совета раб[очих] и сол­датских] деп[утатов], в зависимости от которого находилась часть правительства. В это время меня посетила депутация офицеров фронта во главе с Новицким⁶, которая поднесла мне золотое оружие и выразила свое сочувствие. Продолжение борьбы с Германией я считал возможным и прекращение войны совершенно недопустимым. Неудача наступления не изменила моего взгляда⁷. Уезжая из России, я был убежден, что только таким путем могу служить России, что флотом командовать я не могу, но если бы я получил приказание от правительства, я бы его исполнил. В 20­х числах июля я уехал из Петрограда⁸. Перед отъездом я виделся с Гурко⁹, уже отказавшимся от командования армией. Гурко стоял за безусловную необходимость продолжения войны. На другой день Гурко был арестован; подробности его ареста мне мало известны. В начале августа я прибыл в Лондон. Здесь я виделся исключительно с деятелями английского флота. Я был в русской миссии, где, сколько помню, настроение было очень пессимистичное. Отношение к русским в Англии было скорее положи­тельное; причем в беседе со мною Холл¹⁰, между прочим, сказал, что спасение России в военной диктатуре. Ко мне лично в" морских кругах отношение было очень хорошее. Я выехал из Англии, из Глазго, на вспомогательном крейсере [«Глостер»]. Мы прибыли благополучно в Галифакс, дней через 10-12. В Америке мы были встречены очень хорошо. Вскоре я узнал, что план о посылке флота в Средиземное] море оставлен, и мне оставалось лишь¹² передать важные для американского флота технические данные. Этим делом мы и занимались в Нью-Порте недели две. По окончании этой работы я участвовал, по приглашению амери­канского] морского командования, в маневрах на Атлантическом океане. Принимали меня в Америке как гостя американской нации¹³ очень хорошо, но отношение к русским вообще было отрицательное. Я предполагал вернуться в Россию¹⁴. В это время я имел беседу с Вильсоном, который расспрашивал меня о положении в России и интересовался моим мнением о причине поражения в Рижском заливе, которое я мог объяснить лишь моральным состоянием команды. Ехать я решил через Владивосток. Из Сан-Франциско я выехал в конце октября; в это время мы только что получили сведения об Октябрьском перевороте, но не особенно им доверяли. Со мной возвращалась и моя миссия, кроме Смирнова, который с моего разрешения остался в Америке еще на некоторое время. Перед отъездом из Сан-Франциско я получил телеграмму от партии к-д¹⁵ из Петрограда с предложением выставить мою кандидатуру по Балтийскому и Черноморскому флоту в Учредительное] собр[ание]; я ответил согласием. Ехал я на японском пароходе [«Карео-Мару»]; через II¹⁶, помнится¹⁷, дней, я прибыл в Иокогаму. По прибытии в Иокогаму я был впервые полно информирован о событиях в России; первые сведения дал мне наш морской агент контр-адмирал Дудоров. Вскоре получились сведения и о Брестских переговорах. Известия о мире с Германией были для меня тяжким ударом; я видел, что этим наносится тяжкий удар независимости России. Я решил этого мира и заключившего его правительства не признавать. Поэтому я счел¹⁸ долгом лично участвовать в продолжение войны. Я отправился к английскому послу сэру Грину¹⁹, изложил ему свою точку зрения и просил довести до²⁰ сведения английского правительства, что я предлагаю²¹ принять меня в английскую армию на каких угодно условиях; причем так же желают поступить и два члена моей миссии Вуич²² и Безуар²³. Грин отнесся сочувственно и обещал довести о моем желании до сведения правительства. Я слышал, что некоторые из морских офицеров остаются на службе у советской власти, и объяснял их поведение, главным образом, тем, что они были вынуждены к этому безвыходным материальным положением. Что касается Альт- фатера²⁴ и Беренса²⁵, то Альтфатер мог как определенный монархист и карьерист действовать из личных карьерных побуждений; Беренс же, может быть²⁶, оставался на службе как идейный германофил. Недели через две я получил ответ, что Англия принимает мое предложение и запрашивает, где я желал бы преимущественно служить. Я ответил, что не ставлю никаких условий, не высказываю никаких пожеланий. Я получил назначение на Месопотамский фронт. В Японии я встречался с русскими дипломатическими представителями, в том числе с Крупенским. Все они советскую власть не признавали. Содержались посольства на средства, получавшиеся от Кудашева²⁷ из средств боксерской контрибу­ции. Русские дипломатические деятели, так же как и я, считали, что законным русским правительством будет лишь правительство, авторизи- рованное Учредительным] собр[анием], но Учредительное] собр[ание], возглавляемое Черновым, представлялось нам искусственно подоб­ранным.

Вставлено «а главным образом в целях получения сведений о постановке минного дела в нашем флоте», вычеркнуто «во второй половине июня», вставлено «в начале июля», вычеркнуто «депутация», вычеркнуто на 2-й стр[анице] «военных», вычеркнуто на 3-й стр[анице] «выполнить с моей миссией»; вставлено «как гостя американской нации»; вычеркнуто «12», вставлено «помнится», вычеркнуто «необходимым»; вставлено «долгом», вычеркнуто «вступить».

Показание мне прочитано.

Адмирал Колчак

Члены Чрезв[ычайной]

сл[едственной] ком[иссии]:     

Вс.Денике

Лукьянчиков

Алексеевский

1. Рут Илайхью (1845-1937) - видный американский юрист и государственный деятель; родился в Клинтоне, Нью-Йорк. В 1867 г. закончил юридический факультет Нью-Йоркского университета. В 1899 г. назначен военным секре-тарем, в 1905 г.-госсекретарем, в 1909 г. избран в сенаторы. В 1912 г. удостоен Нобелевской премии мира. В 1916 г. выставлялся кандидатом на пост прези-дента Америки от республиканцев. В 1917 г. возглавил миссию в Россию. В 1921 г. делегирован на международную конференцию в Вашингтоне по сокра-щению вооружений.

2. Далее надписано «а главным образом в целях получения сведений о постановке минного дела в нашем флоте».

3. Далее зачеркнуто «второй половине июня», надписано «начале июля».

4. Далее зачеркнуто «Депутация».

5. Терещенко Михаил Иванович (1886-1956)- крупный землевладелец, капита-лист-сахарозаводчик, финансист. После Февральской революции - министр финансов, затем министр иностранных дел Временного правительства; эмигри¬ровал. В эмиграции политической активности не проявлял, занимался бизнесом во Франции и Мадагаскаре. Умер в Монако.

6. Новицкий Федор Федорович - генерал-майор, начальник штаба 1-го армейского корпуса.

7. Далее зачеркнуто «у».

8. См.: Дроков С.В. Военно-морская миссия вице-адмирала А.В.Колчака в Америку//Отечественные архивы. 1996. № 1.

9. Гурко Василий Иосифович (1864-1937) - генерал от кавалерии, с октября 1916 по март 1917 г. и. о. начальника штаба Верховного главнокомандующего.

10. В тексте документа ошибочно написано Холль: Правильно - Холл Вильям Реджинальд (1870-?)-сэр, адмирал британского флота; в 1914-1918 гг. началь¬ник разведывательного управления военного штаба Адмиралтейства.

11. Далее зачеркнуто «военных».

12. Далее зачеркнуто «выполнить с моей миссией».

13. Надписано «как гостя американской нации».

14. Далее зачеркнуто «имел».

15. Конституционно-демократическая партия (кадеты) - главная партия российской интеллигенции, в основном леволиберального направления; пользовалась поддержкой среди левых кругов дворянства и буржуазии, а также части состоятельных крестьян и квалифицированных рабочих; к середине 1917 г., после распада более правых партий, оказалась крупной единственной несоциалистической партией.

16. Зачеркнуто «12».

17. Надписано «помнится».

18. Далее зачеркнуто «необходимым», надписано «долгом».

19. Грин Конингем (1854-1934) - сэр, британский дипломат. В 1901-1905 гг. посланник в Швейцарии, в 1905-1910 гг. - в Румынии, в 1910-1912 гг. - в Да¬нии. В 1912-1919 гг. посол и полномочный министр в Японии.

20. Далее зачеркнуто «мо».

21. Далее зачеркнуто «вступить».

22. Вуич Иван Эммануилович (1884-1979?) - в 1909 г. произведен в мичманы, в 1913 г. - лейтенанты. Минный офицер 1-го разряда, впоследствии зачислен в штурманские офицеры 2-го разряда.

23. Безуар Василий Викторович (1887-1937)-в 1907 г. произведен в мичманы. Минный офицер 1-го разряда. В 1906-1907 гг. находился в заграничных плаваниях на линкоре «Слава» и эскадренном миноносце «Живой». В 1915 г., за отличную ревностную службы, произведен в ст. лейтенанты, впоследствии - контр-адмирал. Эмигрировал в Манчжурию; в конце 1920-х годов состоял членом правления Шанхайского союза лиц, служивших в российских армии и флоте.

24. Альтфатер Василий Михайлович (1883-1919) - окончил морской корпус и Николаевскую морскую Академию. Участник русско-японской и первой мировой войн, контр-адмирал; с февраля 1918 г.- помощник начальника Морского генштаба; с октября начальник морских сил Республики и член РВС.

25. Беренс Евгений Андреевич (1876-1928)-в 1895 г. окончил морской корпус. В русско-японской войне служил ст. штурманом на крейсере «Варяг», с 1909 г. в Морском генштабе; с 1910 г. на военно-дипломатической работе в Германии и Италии. После Февральской революции начальник отдела, затем помощник начальника Морского генштаба; после Октябрьского переворота - начальник Морского генштаба; с апреля 1919 г.- командующий морскими силами Республики; с февраля 1920 г. уполномоченный по особо важным поручениям РВС. С 1924 г. военно-морской атташе СССР в Англии и Франции.

26. Далее зачеркнуто «де».

27. Кудашев Николай Алексеевич (1866-1925)-князь, в 1902-1905 гг. 1-й секретарь Российского посольства в Токио. Накануне Февральской революции директор дипломатической канцелярии при штабе Верховного главнокомандования. В 1916-1918 гг. русский посол в Китае. В 1922 г. эмигрировал во Францию. Входил в одну из масонских лож (см. Парижский архив русского масонства).