Из выступлений И.В.Сталина, Н.И.Бухарина и В.М.Молотова на июльском пленуме ЦК ВКП(б). 9—10 июля 1928 г.

 

№ 117

Вечер, 9 июля.

Председатель. Слово имеет т. Сталин¹*.

Сталин. Товарищи, раньше чем перейти к конкретному вопросу о наших затруднениях на хлебном фронте, разрешите коснуться некоторых общих вопросов, имеющих теоретический интерес и всплывших здесь во время прений на пленуме.

Прежде всего, общий вопрос о главных источниках развития нашей промышленности, о путях обеспечения нынешнего темпа развития промышленности. Этот вопрос вплотную задели, может быть, сами того не сознавая, т. Осинский и вслед за ним т. Сокольников. Вопрос этот является вопросом первостепенной важности. Я думаю, что главных источников, питающих нашу промышленность, имеется у нас два: во-первых, рабочий класс и, во-вторых, крестьянство. В капиталистических странах индустриализация обычно происходила, кроме внутреннего накопления, за счет ограбления чужих стран, за счет ограбления колоний или побежденных стран, или же за счет серьезных займов извне. Вы знаете, что Англия сотни лет собирала соки со всех колоний, со всех частей света и вносила, таким образом, добавочные вложения в свою промышленность. Этим, между прочим, и объясняется, что Англия превратилась одно время в «фабрику мира». Вы знаете также, что Германия развила свою индустрию, между прочим, за счет пятимиллиардной контрибуции, взятой у Франции после франко-прусской войны. Известно также, что Америка развила свою промышленность за счет займов в Европе. Точно так же Германия восстанавливает теперь свою промышленность за счет займов, главным образом, в Америке. Наша страна тем, между прочим, и отличается от капиталистических стран, что она не может, не должна заниматься грабежом колоний и вообще ограблением чужих стран. Стало быть, этот путь для нас закрыт. Но наша страна не имеет также займов извне. Следовательно, закрыт для нас и этот путь. Что же остается в таком случае? Остается одно: развивать промышленность, индустриализировать страну за счет внутреннего накопления. При буржуазных порядках обычно промышленность, транспорт и т.д. развивались у нас за счет займов. Возьмете ли постройку новых заводов или переоборудование старых, возьмете ли проведение новых железных дорог или постройку больших электрических станций — ни одно из таких предприятий не обходилось без внешних займов. Совершенно иначе обстоит дело у нас при советских порядках. Мы проводим Туркестанскую железную дорогу в 1400 верст длиной, требующую более сотни миллионов. Мы строим Днепрострой, требующий также более сотни миллионов. Имеем ли мы здесь какой-либо заем? Нет, мы не имеем. Все это делается у нас за счет внутреннего накопления. Но где главные источники этого накопления? Их, этих источников, как я уже говорил, два: во-первых, рабочий класс, создающий ценности и двигающий вперед промышленность; во-вторых — крестьянство.

С крестьянством у нас обстоит дело в данном случае таким образом: оно платит государству не только обычные налоги, прямые и косвенные, но оно еще переплачивает на сравнительно высоких ценах на товары от промышленности — это во-первых, и недополучает на ценах на сельскохозяйственные продукты “ это во-вторых. Это есть добавочный налог на крестьянство в интересах подъема индустрии, обслуживающей всю страну, в том числе и крестьянство. Это есть нечто вроде «дани», нечто вроде сверхналога, который мы вынуждены брать временно для того, чтобы сохранить и развить дальше нынешний темп развития индустрии, обеспечить индустрию для всей страны, поднять дальше благосостояние деревни и потом уничтожить вовсе этот добавочный налог, эти «ножницы» между городом и деревней. Дело это, что и говорить, неприятное. Но мы не были бы большевиками, если бы замазывали факт и закрывали глаза на то, что без этого добавочного налога на крестьянство, к сожалению, наша промышленность и наша страна пока что обойтись не могут.

Почему я об этом говорю? Потому, что Сокольников и Осинский не понимают, видимо, этой бесспорной вещи. Они построили свои речи на том, что крестьянство переплачивает на товарах, что абсолютно верно, и что крестьянству не доплачивают на ценах на с/х продукты, что также верно. Чего же требуют тт. Сокольников и Осинский? Они требуют того, чтобы были введены восстановительные цены на хлеб, чтобы эти «ножницы», эти недоплаты и переплаты были бы уничтожены теперь же. Но что значит уничтожение «ножниц», скажем, в этом году или в будущем году? Это значит затормозить индустриализацию страны, в том числе и индустриализацию сельского хозяйства, подорвать нашу еще неокрепшую молодую промышленность и ударить, таким образом, по всему народному хозяйству. Можем ли мы пойти на это? Ясно, что не можем. Нужно ли уничтожить «ножницы» между городом и деревне, все эти недоплаты и переплаты? Да, безусловно нужно уничтожить. Можем ли мы их уничтожить теперь же, не ослабляя нашу промышленность, а значит, и наше народное хозяйство? Нет, не можем. В чем же должна состоять, в таком случае, наша политика? Она должна состоять в том, чтобы постепенно ослаблять эти «ножницы», сближать их из года в год, снижая цены на промышленные товары и подымая технику земледелия, что не может не повести к удешевлению производства хлеба, с тем, чтобы потом, через ряд лет, уничтожить вовсе этот добавочный налог на крестьянство. Может ли крестьянство выдержать эту тяжесть? Безусловно, может: во-первых, потому, что тяжесть эта будет ослабляться из года в год, во-вторых, потому, что взимание этого добавочного налога происходит не в условиях капиталистического развития, где массы крестьянства обречены на обнищание и эксплуатацию, а в условиях советских порядков, где эксплуатация крестьянства исключена со стороны социалистического государства и где выплата этого добавочного налога происходит в условиях непрерывного улучшения материального положения крестьянства.

Тов. Осинский спрашивал: чем же тогда отличается линия ЦК от линии оппозиции? Ответ здесь ясен: между линией ЦК и линией оппозиции лежит пропасть, что доказано всем ходом и исходом дискуссии с оппозицией. А вот что касается линии т. Осинского в этом вопросе, то она ничем, ровно ничем не отличается от линии оппозиции. Не следует забывать, что требование о немедленном введении восстановительных цен на хлеб является требованием оппозиции. Это факт, который странно было бы не признавать. Это может показаться невероятным, но это факт несомненный. Могут спросить: как можно совместить сверхиндустриализаторские глупости оппозиции с требованием введения восстановительных цен на хлеб? Да, верно, что их нельзя совместить логически. Однако они совмещались в платформе оппозиции. Дело в том, что у оппозиции имеются две души: одна крикливая, «лево-революционная», пытающаяся обличать ЦК в нежелании поддержать индустриализацию; другая — демагогическая, практически-оппортунистическая, имеющая своей целью пощекотать крестьян насчет необходимости введения восстановительных цен и поплыть по течению... Вот один из документов оппозиции, демонстрирующий наличие у них второй «крайне правой» души. Я имею в виду заявление Н.Муралова на заседании фракции IV съезда Советов СССР 23 апреля 1927 г.: «Хлебозаготовительная кампания должна расцениваться не только по количеству заготовляемого хлеба и среднему годовому уровню цен, но и по соответствию этой кампании интересам смычки пролетариата с крестьянством. Политика хлебных цен должна удовлетворять следующим основным требованиям: во-первых, производитель должен получать за свой хлеб восстановительную цену; во-вторых, необходимо стремиться к тому, чтобы маломощные группы крестьянства получили бы одинаковую с зажиточными группами цену на хлеб».

Если иметь в виду, что заявление Муралова было подано от имени всей объединенной оппозиции, что это заявление было с полным единодушием отклонено большевистской фракцией съезда советов, как в корне расходящееся с линией нашей партии, то вы поймете, в какой просак попал здесь т. Осинский, а вслед за ним т. Сокольников.

Так обстоит дело с вопросом об основных источниках развития индустриализации нашей страны в данный момент.

Второй вопрос касается вопроса о смычке с середняком, вопроса о целях и средствах этой смычки. Я опять-таки должен коснуться выступления т. Осинского. У него выходит так, что смычка между городом и деревней, между рабочим классом и основными массами крестьянства проходит исключительно по линии текстиля, по линии удовлетворения личного потребления крестьянства. Верно ли это? Это совершенно неверно, товарищи. Конечно, удовлетворение личных потребностей крестьянства по линии текстиля имеет громадное значение. Мы с этого и начали строить смычку с крестьянством в новых условиях. Но говорить на этом основании, что смычка по линии текстиля исчерпывает все дело, что смычка по линии личных потребностей крестьянства является исчерпывающей основой хозяйственного союза рабочего класса и крестьянства, — значит впадать в серьезнейшую ошибку. На самом деле смычка между городом и деревней проходит не только по линии удовлетворения личных потребностей крестьянства, не только по линии текстиля, но и по линии удовлетворения хозяйственных потребностей крестьянства как производителя сельскохозяйственных продуктов. Мы даем крестьянству не только ситец. Мы даем еще машины всякого рода, семена, плуги, удобрение и т.д., имеющие серьезнейшее значение в деле поднятия и социалистического преобразования крестьянского хозяйства. Смычка имеет, таким образом, своей основой не только текстиль, но и металл. Без этого смычка с крестьянством была бы непрочной, Об этом забывает т. Осинский.

Чем отличается смычка по текстилю от смычки по металлу? Тем, прежде всего, что смычка по текстилю касается, главным образом, личных потребностей крестьянства, не задевая или сравнительно мало задевая производственную сторону крестьянского хозяйства, тогда как смычка по металлу касается, главным образом, производственной стороны крестьянского хозяйства, улучшая это хозяйство, машинизируя его, подымая его рентабельность и подготовляя почву для объединения разрозненных крестьянских хозяйств в крупные общественные хозяйства.

Ошибочно было бы думать, что цель смычки состоит в сохранении классов, в частности, в сохранении класса крестьян. Это неверно, товарищи. Цель смычки состоит вовсе не в этом. Цель смычки состоит в том, чтобы сблизить крестьянство с рабочим классом, как с руководителем всего нашего развития, укрепить союз крестьянства с рабочим классом, как с руководящей силой этого союза, переделать постепенно крестьянство, его психологию, его производство в духе коллективизма и подготовить, таким образом, условия для уничтожения классов...

Как вообще можно переработать, переделать крестьянина, его психологию, его производство в духе сближения с психологией рабочего класса, в духе социалистического принципа производства? Что требуется для этого? Для этого требуется, прежде всего, широчайшая агитация среди крестьянских масс в духе коллективизма. Для этого требуется, во-вторых, насаждение кооперативной общественности и все более расширяющийся охват миллионов крестьянских хозяйств нашими снабженческо-сбытовыми кооперативными организациями. Не может быть никаких сомнений, что без широкого развития нашей кооперации мы не имели бы того перелома среди крестьян в пользу колхозного движения, которое мы наблюдаем в настоящее время, ибо развитие снабженческо-сбытовой кооперации в наших условиях есть подготовка перехода крестьянства к коллективизму. Но всего этого далеко еще недостаточно для переделки крестьянства. Основной силой в деле переделки крестьянина в духе социализма является новая техника в земледелии, машинизация земледелия, коллективный труд крестьянина, электрификация страны...

Третий вопрос касается вопроса о нэпе и о классовой борьбе в условиях нэпа. Необходимо прежде всего установить, что основы нэпа были даны нашей партией не после военного коммунизма, как утверждают иногда некоторые товарищи, а до него, еще в начале 1918 г., когда мы получили впервые возможность начать строить новую, социалистическую экономику. Я мог бы сослаться на известную брошюру Ильича «Об очередных задачах Советской власти», изданную в начале 1918 г., где изложены основы нэпа. Вводя по окончании интервенции нэп, партия квалифицировала ее как новую экономическую политику потому, что она, эта самая политика, была прервана интервенцией и мы получили возможность проводить ее только лишь после интервенции, после военного коммунизма, в сравнении с которым нэп был, действительно, новой экономической политикой.

Бухарин. Позабыв ее тогда на известное время.

Сталин. В подтверждение этого, я считаю нужным сослаться на известную резолюцию, принятую на IX съезде Советов, кажется, по докладу Ленина, где черным по белому сказано, что основы новой экономической политики были изложены еще до военного коммунизма.

Осинский. Я против этого не возражал.

Сталин. Возможно, что вы не возражали, но возражают другие.

Осинский. Я даже сам это говорил.

Сталин. Вы, может быть, разрешите все-таки привести цитату из этой резолюции. В этой резолюции, принятой на IX съезде советов в конце 1921 г., спустя почти год после объявления нэпа...²*

Ворошилов. Это было в начале 1920 г.

Сталин. ...²*Это было в конце 1921 г., в декабре, на IX съезде советов...

Ворошилов. Правильно, правильно!

Сталин. ... ²*в этой резолюции «О предварительных итогах новой экономической политики» сказано следующее: «Так называемая новая экономическая политика, основные начала которой были точно определены еще во время первой передышки, весной 1918 г., основывается на строгом учете экономических сил советской России. Осуществление этой политики, прерванное комбинированным нападением на рабоче-крестьянское государство контрреволюционных сил русских помещиков и буржуазии и европейского империализма, стало возможно лишь после военной ликвидации попыток контрреволюции, к началу 1921 г.» (см. «Постановления IX Всероссийского съезда советов», с. 16)³*.

Вы видите, таким образом, до чего неправы некоторые товарищи, утверждающие, что партия осознала необходимость строительства социализма в условиях допущения рынка и вообще новой экономической политики будто бы лишь после военного коммунизма.

А что из этого следует? Из этого следует, прежде всего, то, что нельзя рассматривать нэп как только лишь отступление. Из этого следует, далее, что нэп предполагает победоносное и систематическое наступление социализма на капиталистические элементы нашего хозяйства. Оппозиция в лице Троцкого думает, что ежели введен нэп, то нам остается лишь одно — отступать шаг за шагом, как мы отступали в начале нэпа, «расширяя» нэп и сдавая позиции.

Бухарин. Пока не наступит «международная революция».

Сталин. Совершенно правильно — пока не наступит международная революция, которая избавит нас от дальнейших отступлений. На этом неправильном понимании нэпа и базируется утверждение Троцкого о том, что партия «расширила» будто бы нэп и отступила от позиции Ленина, введя в деревне аренду земли и наемный труд. Не угодно ли послушать слова Троцкого: «А что такое последние меры Советской власти в деревне — разрешение арендовать землю, нанимать рабочую силу — все, что мы называем расширением деревенского нэпа...²* Но можно ли было не расширять нэп в деревне? Нет, потому что тогда захирело бы крестьянское хозяйство, сузился бы рынок, затормозилась бы промышленность» (см. «8 лет. Троцкий», с.16—17)⁴*. Вот до чего можно договориться, ежели забить себе в голову неправильную мысль о том, что нэп есть отступление, и только отступление.

Можно ли утверждать, что партия, введя в деревне наемный труд и аренду земли, «расширила» нэп, «отступила» от Ленина и т.д.? Конечно, нельзя! Люди, утверждающие такую глупость, не имеют ничего общего с Лениным и ленинизмом. Я мог бы здесь сослаться на известное письмо Ленина на имя т. Осинского от 1 апреля 1922 г., где он прямо говорит о необходимости применения наемного труда и аренды земли в деревне. Это было в конце XI съезда, где широко обсуждался среди делегатов вопрос о работе в деревне, о нэпе и его последствиях...

Почему я об этом говорю? Потому, что люди, болтающие о «расширении» нэпа, ищут себе оправданий в этой болтовне для отступлений перед капиталистическими элементами в деревне. Потому, что у нас народились внутри партии и около партии люди, видящие в «расширении» нэпа «спасение» смычки рабочих и крестьян, требующие, ввиду снятия чрезвычайных мер, отказа от ограничения кулачества, требующие развязывания капиталистических элементов в деревне...²* в интересах смычки. Потому, что против таких анти-пролетарских настроений необходимо застраховать партию всеми силами, всеми средствами.

Чтобы не идти далеко, сошлюсь на записку одного товарища, сотрудника «Бедноты», Осипа Чернова, где он требует целого ряда облегчений для кулачества, означающих не что иное, как действительное и неприкрашенное «расширение» нэпа. Я не знаю, коммунист ли он или беспартийный...

И вот этот товарищ, Осип Чернов, стоящий за Советскую власть и за союз рабочих с крестьянством, до того запутался в крестьянском вопросе, что его трудно отличить от идеолога деревенской буржуазии. В чем видит он причины наших затруднений на хлебном фронте? «Первая причина, — говорит он, — это безусловно система прогрессивно-подоходного налога...²* Вторая причина — это правовые изменения перевыборочной инструкции, неясности в инструкции, кого считать кулаком». Что нужно сделать для того, чтобы устранить затруднения? «Необходимо, — говорит он, — первым долгом отменить систему подоходно-прогрессивного налога, так, как она есть теперь, и заменить системой обложения по земле, слегка обложить рабочий скот и крупные сельскохозяйственные орудия...²* Вторая мера, не менее важная, — это пересмотреть инструкцию по выборам, грубее сделать признаки, откуда начинается эксплуататорское, кулацкое хозяйство».

Вот оно — «расширение» нэпа. Как видите, семя, брошенное Троцким, не пропало даром. Неправильное понимание нэпа порождает болтовню о «расширении» нэпа, а болтовня о «расширении» нэпа создает всякого рода записки, статьи, письма и предложения о том, чтобы дать кулаку волю, избавить его от ограничений и дать ему возможность свободно обогащаться.

По этой же линии и по линии вопроса о нэпе и классовой борьбе в условиях нэпа, я хотел бы отметить еще один факт. Я имею в виду заявление т. Петровского о том, что классовая борьба в условиях нэпа в связи с хлебозаготовками имеет будто бы лишь третьестепенное значение, что она, эта самая классовая борьба, не имеет и не может иметь будто бы сколько-нибудь серьезного значения в деле наших затруднений по хлебозаготовкам. Я должен сказать, товарищи, что не могу никак согласиться с этим заявлением. Я думаю, что у нас нет и не может быть в условиях диктатуры пролетариата ни одного сколько-нибудь серьезного политического или экономического факта, который бы не отражал наличие классовой борьбы в городе или деревне. Разве нэп отменяет диктатуру пролетариата? Конечно, нет! Наоборот, нэп есть своеобразное выражение и орудие диктатуры пролетариата. А разве диктатура пролетариата не есть продолжение классовой борьбы?..

Конечно, наша политика не есть политика разжигания классовой борьбы. Почему? Потому что, коль скоро мы стоим у власти, коль скоро мы упрочили эту власть и командные высоты сосредоточены в руках рабочего класса, мы заинтересованы в том, чтобы классовая борьба не принимала формы гражданской войны и чтобы мы имели возможность продолжать в более или менее спокойной обстановке свою строительную работу. Но это еще не значит, что тем самым отменена классовая борьба или что она, эта самая классовая борьба, не будет обостряться. Это тем более не значит, что классовая борьба не есть решающая сила нашего продвижения вперед. Нет, не значит...

Но из всего этого вытекает, что по мере нашего продвижения вперед сопротивление капиталистических элементов будет возрастать, классовая борьба будет обостряться, а Советская власть, силы которой будут возрастать все больше и больше, будет проводить политику изоляции этих элементов, политику разложения врагов рабочего класса, наконец, политику подавления сопротивления эксплуататоров, создавая базу для дальнейшего продвижения вперед рабочего класса и основных масс крестьянства...

Четвертый вопрос касается проблемы чрезвычайных мер в отношении кулаков и спекулянтов. Нельзя рассматривать чрезвычайные меры как нечто абсолютное и раз навсегда данное. Чрезвычайные меры необходимы и целесообразны при известных, чрезвычайных, условиях, когда нет у нас в наличии других мер для маневрирования. Чрезвычайные меры не нужны и вредны при других условиях, когда мы имеем в наличии другие, гибкие меры для маневрирования на рынке. Неправы те, которые думают, что чрезвычайные меры плохи при всяких условиях. С такими людьми надо вести систематическую борьбу. Но неправы и те, которые думают, что чрезвычайные меры всегда необходимы и целесообразны. С такими людьми необходима решительная борьба.

Было ли ошибкой применение чрезвычайных мер в условиях хлебозаготовительного кризиса? Теперь все признают, что не было ошибкой, что, наоборот, чрезвычайные меры спасли страну от общехозяйственного кризиса. Что заставило нас применить эти меры? Дефицит в 128 млн пуд. хлеба к январю этого года, который мы должны были восполнить до распутицы и создать вместе с тем нормальный темп хлебозаготовок. Могли ли мы не идти на чрезвычайные меры при отсутствии хлебных резервов этак миллионов в 100 пудов для того, чтобы выждать и интервенировать рынок, или при отсутствии достаточных валютных резервов для того, чтобы ввезти из-за границы большие партии хлеба? Ясно, что не могли. А что было бы, если бы мы не восполнили этот дефицит? У нас был бы теперь серьезнейший кризис всего народного хозяйства, голод в городах, голод в армии. Если бы у нас был резерв хлеба миллионов в 100 пуд. для того, чтобы переждать и взять потом измором кулака, интервенируя рынок...²*

Ворошилов. На будущее время обязательно нужно иметь резерв.

Сталин. ...²*мы, конечно, не пошли бы на чрезвычайные меры. Но вы знаете хорошо, что у нас такого резерва не было. Если бы у нас был тогда валютный резерв миллионов в 100 — 150 р. для того, чтобы ввезти хлеб из-за границы, мы, пожалуй, не пошли бы на чрезвычайные меры. Но вы знаете хорошо, что у нас не было этого резерва. Я должен заявить, что не считаю позорным импорт хлеба при известных условиях нашей внешней торговли. Я могу вполне представить такую обстановку, при которой один сорт хлеба, одну культуру ввозим из-за границы, а другую вывозим и в балансе остаемся в выигрыше. (Голос. Правильно!) Но у нас не было этих резервов. И именно потому, что не было этих резервов, мы оказались вынужденными прибегнуть к чрезвычайным мерам. Едва ли можно отрицать, что без этих мер мы имели бы теперь серьезнейший кризис во всем народном хозяйстве. (Голоса: Правильно.) Значит ли это, что мы должны и впредь остаться без резерва и прибегнуть вновь к помощи чрезвычайных мер? Нет, не значит. Наоборот, мы должны принять все зависящие от нас меры для того, чтобы накопить резервы и исключить необходимость применения каких бы то ни было чрезвычайных мер. Люди, думающие превратить чрезвычайные меры в постоянный или длительный курс нашей партии, — опасные люди, ибо они играют с огнем и создают угрозу для смычки.

Не вытекает ли из этого, что мы должны раз навсегда отречься от применения чрезвычайных мер? Нет, не вытекает. Мы не имеем оснований утверждать, что не могут когда-либо повториться чрезвычайные условия, требующие применения чрезвычайных мер. Такое утверждение было бы пустым знахарством. Ленин, обосновавший новую экономическую политику, не считал, однако, возможным зарекаться в условиях нэпа даже от комбедовских методов при известных условиях и в известной обстановке. Тем более мы не можем зарекаться раз навсегда от применения чрезвычайных мер, которые не могут быть поставлены на одну доску с такой острой мерой борьбы с кулачеством, как комбедовские методы. Может быть, не лишне будет восстановить в памяти один эпизод с Преображенским на XI съезде нашей партии, имеющий прямое отношение к этому делу. Известно, что Преображенский в своих тезисах о работе в деревне на XI съезде попытался отклонить «раз навсегда» политику комбедовских методов борьбы с кулачеством в условиях нэпа. Преображенский писал в своих тезисах: «Политика непринятия этого (кулачества и зажиточного крестьянства) слоя и грубого внеэкономического подавления его комбедовскими способами 1918 г. была бы вреднейшей ошибкой» (параграф 2). Известно, что на это Ленин ответил следующим образом: «Вторая фраза второго параграфа (против "комбедовских способов") вредна и неверна, ибо война, например, может принудить к комбедовским способам. Об этом сказать надо совсем иначе, например, так: ввиду преобладающей важности подъема сельского хозяйства и увеличения его продуктов, в данный момент (курсив мой. — И.Ст.) политика пролетариата по отношению к кулачеству и зажиточному крестьянству должна быть направлена, главным образом, на ограничение его эксплуататорских стремлений и т.д. Как ограничивать эти стремления, как защищать бедноту должно и может наше государство, в этом вся суть. Это надо изучать и заставить изучать практически, а общие фразы пусты» (см. «Ленинский сборник» IV, с. 391).

Ясно, что чрезвычайные меры нужно рассматривать диалектически, ибо все зависит от условий времени и места...

В чем состоит основной смысл и основное значение наших затруднений на хлебном фронте? В том, что они ставят перед нами во весь рост проблему хлеба, хлебного производства, проблему сельского хозяйства вообще, проблему зернового производства в особенности.

Есть ли у нас вообще зерновая проблема, как актуальный вопрос? Безусловно есть. Только слепые могут сомневаться, что зерновая проблема бьет теперь во все поры советской общественности. Мы не можем жить, как цыгане, без хлебных резервов, без известных резервов на случай неурожая, без резервов для маневрирования на рынке, без резервов на случай войны, наконец, без некоторых резервов для экспорта. Даже мелкий крестьянин при всей скудости его хозяйства не обходится без резервов, без некоторых запасов. Разве не ясно, что великое государство, занимающее шестую часть суши, не может обойтись без хлебных резервов, для внутреннего и внешнего маневрирования?

Допустим, что не было бы у нас гибели озимых посевов на Украине и мы кончили бы хлебозаготовительный год «так на так», — можно ли считать, что этого было бы для нас достаточно? Нет, нельзя. Мы не можем впредь жить «так на так». Мы должны иметь в своем распоряжении известный минимум резервов, если мы хотим отстоять позиции Советской власти по линии внутренней так же, как по линии внешней.

Во-первых, мы не гарантированы от военного нападения. Думаете ли вы, что можно оборонять страну, не имея никаких резервов хлеба для армии? Тов. Рыков был совершенно прав, когда он говорил, что нынешний крестьянин уже не тот, каким он был лет шесть назад, когда он боялся потерять землю в пользу помещика. Помещика крестьянин уже забывает. Теперь он требует новых, более хороших условий жизни. Можем ли мы в случае нападения врагов вести войну и с поляками на фронте, и с мужиками в тылу ради экстренного получения хлеба для армии? Нет, не можем и не должны. Чтобы оборонять страну, мы должны иметь известные запасы для снабжения армии, хотя бы на первые шесть месяцев. Для чего необходимы эти шесть месяцев передышки? Для того, чтобы дать крестьянину очухаться, освоиться с опасностями войны, разобраться в событиях и подтянуться ради общего дела обороны страны...²*

Во-вторых, мы не гарантированы от осложнений на хлебном рынке. Нам безусловно необходим хлебный резерв для интервенции в дела хлебного рынка, для проведения нашей политики цен. Ибо мы не можем и не должны каждый раз прибегать к чрезвычайным мерам. Но у нас не будет никогда таких резервов, если мы будем ходить каждый раз по краю оврага, довольствуясь тем, что имеем возможность кончить заготовительный год «так на так».

В-третьих, мы не гарантированы от неурожая. Нам абсолютно необходим известный резерв хлеба для того, чтобы обеспечить в случае неурожая голодные районы, хотя бы в известной мере, хотя бы на известный срок. Но мы не будем иметь такого резерва, если мы не увеличим производство товарного хлеба и не откажемся круто и решительно от старой привычки жить без запасов.

Наконец, нам абсолютно необходим резерв для экспорта хлеба, нам нужно ввозить оборудование для индустрии. Нам нужно ввозить сельскохозяйственные машины, тракторы, запасные части к ним. Но сделать это нет возможности без вывоза хлеба, без того, чтобы накопить известные валютные резервы за счет экспорта хлеба. В довоенное время вывозили от 500 до 600 млн пудов хлеба ежегодно. Вывозили так много потому, что сами недоедали. Это совершенно верно. Но надо понять, что все же в довоенное время товарного хлеба было у нас вдвое больше, чем теперь. И именно потому, что мы имеем теперь товарного хлеба вдвое меньше, — именно поэтому хлеб выпадает теперь из экспорта. А что значит выпадение хлеба из экспорта? Это значит потеря того источника, при помощи которого ввозились у нас и должны ввозиться оборудование для промышленности, тракторы и машины для сельского хозяйства. Можно ли жить так дальше, не накапливая хлебных резервов для экспорта? Нет, нельзя.

Вот до чего не обеспечено и неустойчиво состояние наших хлебных резервов.

Я уже не говорю о том, что у нас нет не только хлебных резервов по всем этим четырем линиям, но у нас не хватает также известного минимума запасов для того, чтобы безболезненно перейти от одного заготовительного года к другому заготовительному году и снабжать бесперебойно города в такие трудные месяцы, как июнь — июль.

Можно ли после этого отрицать остроту зерновой проблемы и серьезность наших затруднений на хлебном фронте?

Но в связи с хлебными затруднениями у нас возникли также затруднения политического характера. Об этом нельзя ни в коем случае забывать, товарищи. Я имею в виду то недовольство среди известной части крестьянства, среди известной части бедноты, так же, как и середняков, которое имело место у нас и которое создало известную угрозу смычке. Конечно, было бы совершенно неправильно сказать, что у нас есть уже размычка, как говорил об этом т. Осинский или как говорил в известной своей записке т. Фрумкин⁵*. Это неверно, товарищи. Размычка — дело серьезное. Размычка — это начало гражданской войны, если не сама гражданская война. Не надо пугать себя «страшными» словами. Не надо предаваться панике. Это недостойно большевиков. Размычка — это значит разрыв крестьянства с Советской властью. Но если крестьянин действительно порвал с Советской властью, являющейся основным заготовителем крестьянского хлеба, он уже не будет расширять вам посевов, — ни в коем случае! А между тем мы видим, что яровой клин расширился во всех без исключения хлебных районах. Какая же это размычка? Разве можно назвать такое состояние «бесперспективностью» крестьянского хозяйства, как говорит об этом, например, т. Фрумкин? Какая же это бесперспективность?

В чем состоит основа наших хлебных затруднений, если иметь в виду длительные и основные причины затруднений, а не временные, конъюнктурные причины?

Основа наших хлебных затруднений состоит в прогрессирующей распыленности и раздробленности сельского хозяйства. Это факт, что сельское хозяйство мельчает, особенно зерновое хозяйство, становясь все менее рентабельным и малотоварным. Ежели мы имели до революции около 15—16 млн крестьянских хозяйств, то теперь мы имеем их до 24 — 25 млн, причем процесс дробления имеет тенденцию к дальнейшему усилению. Это факт, что мы имеем теперь посевы, немногим уступающие размерам посевов в довоенное время, а производство хлеба всего каких-нибудь на 5% меньше довоенного производства, тогда как производство товарного хлеба отстает у нас от довоенного производства вдвое, т.е. процентов на 50. Отчего это происходит? Оттого, что мелкое хозяйство менее рентабельно, менее товарно, менее устойчиво, чем крупное хозяйство. Известное положение марксизма о том, что мелкое производство менее выгодно, чем крупное, сохраняет за собой полную силу и в сельском хозяйстве. На этом именно и зиждется сила и экономическое значение кулацкого хозяйства в деревне.

Где выход из положения?

Выходов у нас три, как говорит об этом резолюция Политбюро⁶*.

1.Выход состоит в том, чтобы поднять производительность мелкого и среднего крестьянского хозяйства, заменить соху плугом, дать машину мелкого и среднего типа, дать удобрение, снабдить семенами, дать агрономическую помощь, кооперировать крестьянство, заключать контракты с целыми селами, сдавая им в ссуду лучшие семена и обеспечивая, таким образом, коллективное кредитование крестьянства, наконец, давать им напрокат крупные машины через прокатные пункты.

Не прав т. Карпинский, утверждая, что мелкое крестьянское хозяйство исчерпало возможности своего дальнейшего развития и что, стало быть, не стоит дальше помогать ему. Это совершенно неверно. Возможностей развития имеется у индивидуального крестьянского хозяйства еще не мало. Надо только уметь помогать ему и развивать эти возможности максимально.

Не права также «Красная газета», утверждая, как сообщил мне об этом т. Бухарин, что план кооперирования индивидуальных крестьянских хозяйств по линии сбыта и снабжения не оправдал себя. Это совершенно неверно, товарищи. Наоборот, план кооперирования по линии снабжения и сбыта целиком оправдал себя, создав реальную базу для перелома среди крестьянства в сторону колхозного движения. Несомненно, что без развития снабженческо-сбытовых коопераций мы не имели бы того перелома в отношениях крестьянства к колхозам, какой имеем теперь и который помогает нам вести дальше колхозное строительство.

2. Выход состоит, далее, в том, чтобы помочь бедноте и середнякам объединять постепенно свои разрозненные мелкие хозяйства в крупные коллективные хозяйства на базе новой техники и коллективного труда, как более выгодные и товарные. Я имею в виду все формы объединения мелких хозяйств в крупные, общественные, от простых товариществ до артелей и коммун, являющихся несравненно более товарными и производительными, чем разрозненные мелкие крестьянские хозяйства.

Не прав т. Милютин, когда он, ратуя за колхозы, обвиняет товарищей в «реабилитации» мелкого крестьянского хозяйства. Тов. Милютин, очевидно, думает, что отношения коллектива к индивидуальному крестьянскому хозяйству должны быть отношениями борьбы и изничтожения, а не отношениями помощи и подтягивания к себе. Это совершенно неверно, товарищи. Индивидуальное крестьянское хозяйство вовсе не нуждается в «реабилитации». Оно мало рентабельно, это верно. Но это еще не значит, что оно совершенно невыгодно. Мы разрушили бы смычку, если бы стали на точку зрения борьбы и изничтожения индивидуального крестьянского хозяйства, сойдя с ленинской позиции повседневной помощи и поддержки со стороны коллективов индивидуальным крестьянским хозяйствам.

Еще более не прав т. Сокольников, когда он, восхваляя колхозы, объявляет индивидуальное крестьянское хозяйство нашим «проклятием». Это пахнет уже прямой войной с крестьянским хозяйством. Откуда это взялось у т. Сокольникова? Если крестьянское хозяйство является «проклятием», то как объяснить союз рабочего класса с основными массами крестьянства? Союз рабочего класса с «проклятием» — разве бывают на свете такие несообразности? Как можно говорить такие вещи, проповедуя вместе с тем смычку? Тов. Сокольников вспомнил слова Ленина о том, что нам нужно постепенно пересаживаться с крестьянской клячи на стального коня промышленности. Это очень хорошо. Но разве так пересаживаются с одного коня на другого? Объявить крестьянское хозяйство «проклятием», не создав широкой и мощной базы в виде разветвленной сети коллективов, — не значит ли это остаться без всякой базы? (Голоса: Правильно, правильно!) Ошибка т. Сокольникова состоит в том, что он противопоставляет коллективы индивидуальным крестьянским хозяйствам, Ну, а мы хотим, чтобы эти две формы хозяйства не противопоставлялись друг другу, а смыкались друг с другом, чтобы в этой смычке коллектив оказывал помощь индивидуальному крестьянину и помогал ему помаленьку переходить на рельсы коллективизма. Мы хотим, чтобы на колхозы крестьянство смотрело не как на своего врага, а как на своего друга, который помогает ему и поможет ему освободиться от нищеты...

3. Выход состоит, наконец, в том, чтобы укрепить старые совхозы и поднять новые, как наиболее рентабельные и товарные хозяйственные единицы.

Таковы три основные задачи, выполнение которых дает нам возможность разрешить зерновую проблему и ликвидировать, таким образом, самую основу наших затруднений на хлебном фронте.

Особенность текущего момента состоит в том, что первая задача по поднятию индивидуального крестьянского хозяйства, являющаяся все еще главной задачей нашей работы, стала уже недостаточной для разрешения зерновой проблемы. Особенность текущего момента состоит в том, чтобы первую задачу дополнить практически двумя новыми задачами по поднятию колхозов и поднятию совхозов. Без сочетания этих задач, без настойчивой работы по всем этим трем каналам невозможно разрешить зерновую проблему ни в смысле снабжения страны товарным хлебом, ни в смысле преобразования всего нашего народного хозяйства на началах социализма...

А теперь позвольте перейти к вопросу о временных конъюнктурных затруднениях, превративших наши хлебные трудности в заготовительный кризис.

В резолюции сказано об этих причинах достаточно ярко. Перечислены четыре главные причины: нарушение рыночного равновесия, ошибки планового руководства, недостатки заготовительного и партийно-советского аппарата и использование затруднений капиталистическими элементами в деревне (кулаками и спекулянтами). Так как обо всем этом говорилось здесь достаточно много, то я думаю, что не стоит дальше распространяться об этих причинах.

Я хотел бы сказать несколько слов по поводу замечания т. Петровского. Я беру пункт первый резолюции насчет нарушения рыночного равновесия и насчет того, что деревня вообще, зажиточные и кулацкие слои деревни в особенности, подняли свою доходность, повысили спрос на товары и на этой основе создали нарушение равновесия между спросом на товары и их предложением. Тов. Петровский не хочет признать правильность этого определения. Он говорит: как же так, с одной стороны, сказано, что деревня подняла доходность, с другой стороны, говорится в резолюции, что крестьянское хозяйство является наиболее отсталым, — здесь, дескать, имеется противоречие. Я думаю, что здесь нет никакого противоречия. Дело в том, что в пункте, говорящем о поднятии доходности деревни, доходность этого года сравнивается с доходностью предыдущих годов, причем несомненно, что доходность деревни в этом году действительно поднялась, ввиду хотя бы трех лет урожая. Если бы это было неправильно, тогда нечего было увеличивать сельхозналог, нечего было пороть горячку насчет самообложения и т.д. Что касается другого пункта резолюции, то там говорится о чрезмерной отсталости сельского хозяйства в смысле темпа его развития в сравнении с промышленностью, что опять-таки верно, ибо несомненно, что темп развития сельского хозяйства действительно чрезмерно отстает от темпа развития нашей индустрии. Ясно, что тут нет никакого противоречия. Поэтому оба эти пункта резолюции нужно считать правильными.

Я думаю, что к числу временных причин, вызывающих затруднения на хлебном фронте, надо добавить еще одну причину, а именно — перерасход хлеба, неправильное расходование хлеба органами нашего снабжения...²*

Поэтому необходимо внести в резолюцию соответствующий пункт о перерасходе хлеба. О том, что нужно предпринять меры, исключающие необходимость применения каких бы то ни было чрезвычайных мер, — об этом я уже говорил, ввиду чего и не стоит здесь распространяться.

Я хотел бы только остановиться на трех вопросах чисто практического характера, отмеченных здесь во время прений товарищами из хлебных районов. Во-первых, надо признать, что во время хлебозаготовительной кампании наши парторганизации слишком высунулись вперед, оттеснив назад советские и кооперативные организации, а иногда даже заменяя их собой. (Голос: Ничего нельзя было сделать иначе.) Я это понимаю и говорю об этом не с целью обвинить кого бы то ни было. Это явление было вызвано тем обстоятельством, что слишком трудно было раскачать наши заготовительные организации, ввиду чего и появилась необходимость максимального контроля со стороны парторганизаций. (Голос: И директива была больно грозная⁷*.) Директива была действительно грозная, так как парторганизации тоже медленно раскачивались, между тем как положение с хлебом создавалось грозное и медлить дальше нельзя было. Как бы то ни было, надо иметь в виду, что парторганизации не должны впредь заменять собой кооперативно-советских организаций. (Голос: Верно.) Надо запомнить раз навсегда, что руководство со стороны парторганизаций — это одно, а оттирание на задний план советско-кооперативных организаций — это совершенно другое. Первое абсолютно необходимо. Второе недопустимо и вредно. Первое не должно превращаться во второе ни в коем случае, ни при каких условиях. В противном случае мы можем загубить дело нашего строительства.

Во-вторых, вопрос о гарнцевом сборе. Я думаю, что т. Шеболдаев поставил здесь серьезнейший практический вопрос о гарнцевом сборе. Дело обстоит так, что около миллиарда пудов хлеба крестьянин перемалывает на мельницах для своих личных потребностей. Хлеб этот перемалывается отчасти на ветряных мельницах, отчасти — говорят, около половины всей этой суммы — на наших государственных и кооперативных мельницах. Платят обычно за перемол три или пять фунтов с пуда натурой. Это составляет для кооперативных и государственных мельниц около 50 млн пуд. хлеба, если не больше. Куда девается этот хлеб? Нельзя ли установить строжайший контроль над тем, чтобы этот хлеб поступал в общий фонд наших заготовительных организаций? (Микоян: Правильно!) Надо помнить, что 50 млн пуд. хлеба представляют совершенно обеспеченный и бесспорный фонд, который следовало бы иметь в виду при составлении наших резервов. (Микоян: Можно и должно. Голос: Сейчас взяли в работу.) В-третьих, вопрос об общественных магазинах, поставленный здесь т. Медведевым. Было бы в высшей степени целесообразно завести такие магазины, где можно было бы накопить известный минимум запасов для обслуживания бедноты и маломощных середняков в наиболее трудные месяцы заготовительного года.

Я кончаю, товарищи. Я думаю, что хлебные затруднения не пройдут для нас даром. Наша партия училась и продвигалась вперед, преодолевая трудности и всякого рода кризисы. Я думаю, что нынешние трудности закалят наши большевистские ряды и заставят их вплотную взяться за разрешение хлебной проблемы. А разрешить эту проблему значит снять с дороги одну из самых больших трудностей, стоящих на пути к социалистическому преобразованию нашей страны.

Утро, 10 июля.

Председатель (Рыков). Тов. Бухарин имеет слово⁸*.

Бухарин. Товарищи, я хотел бы в своей речи затронуть не только вопросы, непосредственно связанные с хлебозаготовками, но и некоторые общие вопросы нашей хозяйственной политики. Мне кажется, что, обсуждая вопросы, связанные с хлебозаготовками, мы, по сути дела, быть может, не вполне это сознавая, подводим известный баланс нашей работе за определенный, качественно новый, период времени. Мы живем, как это уже давно всем известно, в реконструктивный период, и вопрос о хлебозаготовках, по сути дела, разрастается в вопрос о том, насколько мы оказались приспособленными к решению задач реконструктивного периода. Вот с этой точки зрения мне хотелось бы прежде всего сказать несколько слов. Подводя итог нашей работе за время с конца восстановительного периода, следовательно, за первые шаги периода реконструктивного (в скобках замечу, что я отлично понимаю условность этих границ), мы можем констатировать, прежде всего, громадные завоевания, которые сделало советское государство. Эти огромные достижения идут по целому ряду самых различных направлений. Не подлежит никакому сомнению, что мы в области технической реорганизации, несмотря на все пробелы и ошибки, сделали все же большое продвижение вперед. Не подлежит никакому сомнению, что, с точки зрения роста производительных сил и развития социалистического сектора хозяйства, мы можем отметить самые несомненные и очень значительные успехи. Не подлежит никакому сомнению, далее, что, с точки зрения подведения социалистической базы под сельское хозяйство, мы вошли в полосу (которую никак нельзя недооценивать!) гораздо более быстрого развития общественных, коллективных форм в нашем сельском хозяйстве; наконец, точно так же не подлежит никакому сомнению то обстоятельство, что и в смысле подготовки кадрового состава нашего людского аппарата мы точно так же имеем кое-что сказать в «свое оправдание» перед всемирной историей. Но, товарищи, наряду с этим (и, мне кажется, это-то и составляет специфическую особенность момента), наряду с несомненным продвижением вперед и с огромным положительным балансом, который мы можем зачислить в свой исторический счет, опыт реконструктивного периода, вернее, того отрезка реконструктивного периода, который мы уже имеем за своей спиной, обнаружил такие огромные, зияющие дыры, такие провалы, которые ставят перед нами целый ряд серьезных проблем общехозяйственной политики. Когда мы вступили в реконструктивный период, партия написала в своих решениях, на своем знамени, партия это подчеркнула, пароль: Хозяйство с резервами! Если вы посмотрите на решения наших съездов и пленумов ЦК — и в связи с внутренней обстановкой, и в связи с внешней обстановкой, неизбежно обостряющейся, — вы увидите, что мы все время ставили себе задачу хозяйствовать с резервами: валютными, товарными, хлебными, золотыми. Мы этой основной директивы не выполнили, и мы в этом отношении находимся в крайне тяжелом положении. (Голоса: Верно!) Недооценивать это мы никак не можем, в особенности, если мы будем иметь перед собой большую вероятность крупных внешних осложнений. Это, мне кажется, товарищи, тема, на которой не нужно останавливаться, чтобы ее популяризировать. Она настолько бьет в нос, что пара каких-нибудь цифр нашей задолженности по одним краткосрочным обязательствам и нашего уменьшения золотых запасов, плюс сравнение с колоссально быстрым накоплением золотых запасов западноевропейских стран, в первую очередь Германии, вполне достаточно для общей оценки положения на этом фронте. Оно, это положение, таково, что, конечно, не может не внушать нам определенной тревоги, не может не ставить перед нами очень остро коренных задач нашей хозяйственной политики. Затруднения, связанные с невыполнением директив насчет резервов, исключение хлебного экспорта, крупные провалы в нашем капитальном строительстве, которые всем нам хорошо известны и за которые, конечно, все мы несем ответственность, сплачивание контрреволюционных сил на этой базе против нас и крупнейшие провалы в деле хлебозаготовок, что составляет предмет, политическое ядро обсуждения хозяйственных вопросов на данном пленуме, — все это сигнализирует нам какие-то общие задачи, касающиеся нашей хозяйственной политики.

Прежде всего, товарищи, я хотел бы поставить перед пленумом Центрального Комитета вопрос общего порядка, такой вопрос, который, может быть, сначала покажется товарищам слишком академическим или почти излишним, а именно, я хочу поставить со всей откровенностью и честностью перед самими собой такого рода проблему; не вытекают ли огромные колебания и трудности такого масштаба, какие мы имеем сейчас в связи с хлебозаготовками, и то большое социально-политическое колебание, которое этому сопутствует, — не вытекает ли все это из самой сути, из самой природы реконструктивного периода? Не вытекает ли из общих трудностей реконструктивного периода огромный диапазон социально-политических колебаний в стране? Не являются ли эти трудности общим законом нашего развития в реконструктивный период? Не есть ли это нечто, навязанное нам самим ходом вещей, отчего мы не можем никак и ни при каких условиях избавиться? Я должен сказать, что на этот вопрос я лично даю отрицательный ответ. Трудности такого масштаба, какие мы имеем, вовсе не вытекают непосредственно из общих трудностей реконструктивного периода. Мне кажется, что по этому вопросу нужно строго различать две вещи, которые не совпадают друг с другом. Известный рост объективных трудностей вообще есть реальный факт. Если мы хотим догнать Западную Европу (а мы этого хотим); если мы хотим усилить темп накопления в социалистической промышленности (а мы это делать хотим); если мы примем во внимание общий наш хозяйственный фон, нашу отсталость, нашу нищету — то совершенно понятно, что из всего этого вытекают огромные трудности для нашего строительства. Мы хотим зараз решить целый ряд больших задач: максимум накопления в социалистической индустрии; максимум подъема в сельском хозяйстве; максимум потребления рабочего класса и трудящихся масс вообще, максимум их подъема и т.д., — мы всюду хотим достигнуть максимума. Не трудно понять, что, во-первых, в такой формулировке эти задачи одновременно неразрешимы. Мы их решаем частично, делая крен то в одну, то в другую сторону и поправляя себя. У нас существуют неизбежные перегибы в одну сторону, вызывающие реакцию с противоположной стороны, и мы двигаемся все время в противоречии. Само собой разумеется, что такого рода трудности, действительно, лежат в природе нашего реконструктивного периода. Обращаю ваше внимание, например, на такой любопытный факт, что мы жалуемся на хозяйственную диспропорцию то с одного конца, то с другого. (Ворошилов: Давай твою панацею.) Панацеи давать я не хочу, а ты меня, пожалуйста, не дразни.

Я хочу сказать, что реконструктивный период, совершенно естественно, вызывает ряд осложнений и трудностей. Но вместе с тем для меня не представляет никакого сомнения, что трудности трудностям рознь, что трудности такого порядка, которые бы влекли за собой обязательно, говоря формулировкой т. Сталина во вчерашней речи, угрозу смычке с крестьянством, что такого рода трудности не вытекают обязательно из характера реконструктивного периода. И мне кажется, что когда Ленин оставлял нам свое политическое завещание (оставляя его, он, конечно, отлично понимал, что мы вступим когда-нибудь в реконструктивный период), то он совершенно точно формулировал границу тех трудностей, которые допустимы для нас и которые могут иметь место в ходе нашего исторического развития. Он, мне кажется, дал точную количественную формулировку этих трудностей. Владимир Ильич писал: «Если возникнут серьезные классовые разногласия между этими классами» (т.е. между пролетариатом и крестьянством), «тогда раскол будет неизбежен, но в нашем социальном строе не заложены с необходимостью основания такого раскола, и главная задача нашего ЦК, как и нашей партии в целом, состоит в том, чтобы следить за обстоятельствами» (следить за обстоятельствами! — Н.Б.), «из которых может вытечь раскол, и предупреждать их»⁹*.

Когда, беря формулировку т. Сталина, мы говорим теперь «у нас есть угроза смычке», — подходит ли это под категорию «обстоятельств, из которых может вытечь раскол»? Конечно, подходит. Угроза смычке — есть «обстоятельство», «из которого может вытечь раскол». Ленин отлично понимал, что пролетариат и крестьянство — это два разных класса, что, конечно, между ними есть классовые разногласия, потому что не может быть двух классов, между которыми не было бы классовых разногласий. Но Ленин писал, что главная задача нашего ЦК и ЦКК, как и нашей партии в целом, заключается в том, чтобы не допустить возрастания этих разногласий до степени «серьезных классовых разногласий», т.е. до таких разногласий, которые могут вызвать угрозу смычке. И если мы сейчас говорим, что есть серьезная угроза смычке, то совершенно естественно, что здесь классовые разногласия начинают перерастать количественно в такие классовые разногласия, из которых «может проистечь раскол», и задача нашей партии, согласно политическому завещанию Ленина, заключается в том, чтобы следить за этим и предупреждать это.

...Одним из главных выводов, который мы должны сделать, — это то, что мы не научились еще хозяйственно управлять и не достигли той ступени хозяйственной культуры, которая нам необходима с точки зрения объективных потребностей реконструктивного периода.

...Если мы с этой точки зрения подойдем к итоговому балансу нашей хозяйственной политики, то вряд ли сейчас правильно и тактически, и политически развивать целую кампанию против так называемой «теории просчетов». Когда мы на прошлом пленуме обсуждали вопрос о причинах нашего заготовительного кризиса и когда мы искали этих причин в нашем прошлом, то все вы, вероятно, помните, как тогда мы аргументировали. Вот, например, речь т. Микояна на прошлом, апрельском, пленуме ЦК и ЦКК. Тов. Микоян прямо выставил следующее положение в своем докладе, он говорил: «Я считаю, во всяком случае, можно прямо утверждать, что две трети причин этих затруднений могли быть устранены нами, если бы своевременно по линии экономического руководства, и по линии организационной были нами приняты все необходимые меры. (Курсив т. Микояна.) (Микоян: Говоря о специфических причинах затруднений текущего года, правильно...) В решениях апрельского пленума, которые вы все, вероятно, помните и которые никем еще не отменены, есть два места: в одном из них говорится о том, что причины этих затруднений не случайны, что они связаны с трудностями быстрой подготовки индустриализации страны, с ошибками планового хозяйственного руководства и т.д. Это абсолютно верно...

Но если мы возьмем специфические причины, то мы в резолюции апрельского же пленума имеем ответ и на вопрос о специфических причинах трудностей. На стр. 12 имеющегося у меня издания резолюций апрельского пленума говорится о затруднениях хлебозаготовок, затруднениях, «которые не имели бы места при своевременном правильном сбалансировании основных элементов хозяйства и при устранении недочетов хозяйственного и партийного аппаратов»¹⁰*. Это написано в резолюции апрельского пленума, и это место так же, как слова т. Микояна, является совершенно правильной трактовкой наших затруднений с точки зрения специфических причин.

Политбюро предлагает вниманию пленума определенную резолюцию по вопросу о хлебозаготовках. В этой резолюции очень подробно и совершенно правильно очерчено два круга причин. Большой круг причин или, если хотите, условий для появления затруднений: наша хозяйственная отсталость, дробность сельского хозяйства, мелко-крестьянский его характер, наша нищета и т.д. С другой стороны, совершенно правильно указано, что эти общие причины реализуют возможности затруднений, превращают затруднения из возможных в действительные, на основе ряда особых, специфических причин. Резолюция говорит и об этих специфических причинах:

а) Нарушение рыночного равновесия и обострение этого нарушения благодаря более быстрому росту платежеспособного спроса со стороны крестьянства в сравнении с предложением промтоваров, вызванное повышением доходности деревни, в особенности ее зажиточных и кулацких слоев.

б) Неблагоприятное соотношение цен на хлеб в сравнении с ценами на другие продукты сельского хозяйства, что ослабляло стимул к реализации хлебных излишков и чего, однако, не могла изменить партия во второй половине заготовительного года, не вступая в конфликт с маломощными слоями деревни.

в) Ошибки планового руководства, главным образом, по линии своевременного завоза товаров и налогового обложения (низкий налог для имущих слоев деревни).

г) Недостатки заготовительных и партийно-советских организаций (отсутствие единого фронта, отсутствие активности, ставка на самотек).

д) Использование всех этих минусов капиталистическими элементами города и деревни (кулаки, спекулянты) для подрыва хлебозаготовок.

Подводя итог, резолюция рассматривает этот процесс и с социально-классовой стороны, говоря об «использовании» всех этих минусов капиталистическими элементами города и деревни. Это совершенно правильная формулировка. Но если мы спросим себя касательно каждого из этих факторов, является ли он объективным (в смысле независимости от нашей политики), то мы должны будем ответить отрицательно. Возьмем эти факторы по порядку. «Нарушение рыночного равновесия, в связи с недостаточным предложением промтоваров», — это связано с нашими ошибками, в смысле недостаточного обложения деревенской верхушки, т.е. связано с нашей политикой. «Неблагоприятное соотношение цен на хлебном рынке», — это не есть богом данная величина, она зависит также от нашей политики. А дальше указаны: «ошибки планового руководства» и «недостатки заготовительных и партийно-советских организаций» — все это точно так же не от бога данные величины, а целиком зависящие от нас. Следовательно, наша резолюция, которую, надеюсь, пленум примет с полным единодушием, говорит: вот ряд специфических факторов, и все они, как вы видите, имеют самое ближайшее отношение к нашей хозяйственной политике. Отсюда следует, что при более умелом хозяйственном руководстве, поскольку от этих факторов зависят специфические причины затруднений, ясное дело, мы получим другой специфический результат и не дадим наглеющему и растущему кулаку, который является организующим началом сил, стоящих против нас, маневрировать так, как он маневрировал в переживаемый нами период времени.

Я целиком разделяю такого рода постановку вопроса, что хлебозаготовительные затруднения раскрыли перед нами во всей остроте двоякого рода затруднения и поставили перед нами двоякого рода задачи: 1) затруднения общего характера, которым соответствуют общеперспективные, длительного характера, задачи, требующие от нас твердой генеральной установки на ряд лет (таковы затруднения, вытекающие из нашей отсталости, из мелкоты нашего сельскохозяйственного производства, такова наша установка, данная на XV съезде партии, линия на усиленную работу по коллективизации сельского хозяйства); 2) затруднения специфического, при этом крайне острого, характера, которые образуют существо так называемого текущего момента в узком смысле этого слова и которые требуют от нас специфических ответов (отмена чрезвычайных мер и т.д.). Само собой разумеется, что эти проблемы непосредственно связаны с вопросами классовой борьбы. Никакая хозяйственная проблема вообще не бывает «чистой» хозяйственной проблемой; чистых хозяйственных проблем, т.е. проблем хозяйства, не связанных с проблемами классовой борьбы или не выражающих другой стороны этой классовой борьбы, в природе не бывает (на этом я подробно останавливался в своем докладе об апрельском пленуме)¹¹*.

Речь идет, натурально, о классовом обществе, в бесклассовом обществе нет классов. Совершенно понятно, что отрывать вопросы классовой борьбы от наших хозяйственных вопросов ни в коем случае нельзя, это было бы принципиальной методологической неверностью, ошибкой, против которой нужно было бы изо всех сил и самым решительным образом бороться. (Микоян: Правильно!) Но когда мы анализируем специфические причины нашего кризиса, когда мы переходим от обсуждения вопроса о наших общих задачах, от вопросов генеральной линии на колхозы и совхозы, от вопросов о наступлении на кулака и пр. к специфическим причинам, причинам «малого порядка», то делается ясным, что из общих причин мы не можем объяснить резкого и судорожного потрясения, которое испытала наша хозяйственная система в текущем году. В самом деле, в прошлом году мы вывезли хлеба на 277 млн руб. и всех накормили, в этом году мы не только ничего не вывезли, но кроме того испытываем жесточайшие признаки недопотребления в целом ряде районов. Ясное дело, что за один год кулак не мог вырасти в такую силу, за один год не мог совершиться такой процесс дробления, чтобы вызвать такое быстрое и кризисное потрясение всей нашей экономики. Именно поэтому резолюция и ставит вопрос о специфических причинах, которые превратили возможные затруднения, основанные на общих наших недостатках, на общей нашей отсталости и дробности, в реальность; из возможности кулацкого наступления эти причины сделали реальность. И кулак смог повести за собой другие слои крестьянства именно в силу этих особых, добавочных, специфических причин. В прошлом году в среднем, если учесть и частные хлебозаготовки, когда частник платил цены выше наших, в общем цена хлеба для мужика была несколько выше, чем в этом году. В прошлом году налог не мог быть заплачен техническими культурами, а в этом году был заплачен техническими культурами; в прошлом году не было такой суммы добавочных денег от строительства, как в этом году. Теперь зерно было поставлено в совершенно исключительное, чрезвычайно неблагоприятное положение на хлебном рынке. Именно поэтому стимул для продажи хлеба был крайне понижен. Именно поэтому как раз в данном году и кулак смог повести за собой на вопросе о ценах (не на каком-нибудь вопросе, а на вопросе о ценах на хлеб) известные слои в деревне. Именно поэтому в этом году и на зерне мы испытали потрясение нашего хозяйственного организма.

Следовательно, главнейшим вопросом, который здесь играет роль, является вопрос о ценах. Неправильно преуменьшать значение именно этого фактора и не совсем правильно как раз для данного случая рассуждать таким образом, что цены-де вообще у нас играют ограниченную роль, что у нас не капиталистическое хозяйство, что у нас при пролетарской диктатуре вообще цены в значительной мере не играют роли регулятора производства и не имеют такого решающего значения. Это так и не так. Конечно, внутри нашего государственного круга цена или форма стоимости является известной фикцией, если хотите; это есть наш счетный метод, а не выражение анархического хозяйства. Это все верно, но в соотношении между нами и мелким крестьянским кругом, где рыночные отношения являются решающими (мы все здесь единым фронтом сражались против т. Осинского и отчасти против т. Варга и др.), там категория цен является решающей, там не может быть, чтобы цена не являлась регулятором производства. Неправильно также думать, будто в условиях совершенного планового хозяйства, где формы цены вообще нет, можно было бы «назначать» какие угодно пропорции между различными отраслями производства. Это тоже неправильно. Если какая-нибудь отрасль производства, будь то сельское хозяйство, промышленность или отдельная ветвь этих крупных подразделений, систематически отдавала бы много больше труда, чем она получала бы, если бы она не покрывала бы своих трудовых издержек, то эта отрасль производства вынуждена была бы сжиматься. В коммунистическом обществе не будет никакого рынка, не будет никакой цены. Но из этого вообще не следует, что плановое руководство коммунистического общества может как угодно относиться к данной отрасли производства. Если вы ее «обидите», она перестанет развиваться. Закон цен умирает, но остается закон пропорциональных трудовых затрат, и, если какая-нибудь отрасль производства не получит достаточного питания от совокупного хозяйственного организма, она хиреет. Из этого закона выскочить никак нельзя, и поэтому, оставив в стороне весьма ученый вопрос о соотношении между ценой и ценностью, о перерастании цены во что-то другое и т.д., все-таки нужно сказать: если какая-нибудь отрасль производства «обижена» с точки зрения распределения ресурсов, она неизбежно идет назад, а у нас распределение совокупных наших сил и ресурсов идет, главным образом, по двум каналам: через политику цен и через политику налогов, как всем нам очень хорошо известно.

Должно сказать, что, несмотря на то, что правильная статистика есть элементарная предпосылка для правильной хозяйственной политики, достать нужные цифры очень трудно. Я хотел бы показать, что руководство хозяйственной политикой опиралось на совершенно странные показания наших статистических ведомств. Я навел справки по вопросу о ценах на зерно, о том, как действительно обстоит это дело. О некоторых цифрах, которые я получил из Госплана РСФСР, из ЦСУ и т.д. касательно ряда районов, можно сказать, что они говорят о каком-то сумасшедшем доме. Одна только надежда, что они не совсем правильны, — речь идет именно о ценах. Я пошел очень простым путем. У нас один из самых неблагополучных районов по хлебу, это — Северный Кавказ. Я посмотрел цифры по Северному Кавказу с точки зрения того, что будет, если мы вычислим доходы, т.е. деньги, выручаемые крестьянином не только с пуда пшеницы, но и с десятины, потому что всякому отлично известно, какую роль этот подсчет дохода на десятину играет для крестьянского хозяйства.

Если верно то, что я получил, — ответственность за цифры я на себя не беру — тогда нужно удивляться, каким образом те затруднения, которые мы имеем сейчас, не произошли раньше.

Цифры, которые я получил по Северному Кавказу, гласят следующее: валовой сбор пшеницы с десятины в 1925/26 г. составлял 69,9 пуд., в 1926/27 г. — 37,9 пуд., в 1927/28 году — 29,8 пуд. (Шум. Голоса: Не может быть.) Да, да. (Голос: Цифры правильные. Там 3 года был неурожай.) Я взял для проверки другие цифры. Справочник ЦСУ. Цифры, за маленькими отклонениями, сходятся.

Теперь, товарищи, посмотрим, как было бы дело с точки зрения анархического рынка. Анархический рынок для данного сбора хлеба поднял бы немножко цены.

Так вот, товарищи, если посмотреть, как реагировали мы на такое положение, то, оказывается, мы реагировали таким образом, что при сборе с десятины в 69,9 пуд. крестьянин получал за пуд 115 к., а при сборе в 37,9 пуд. (когда урожай пал чуть не вдвое) цена пала чуть не на целый гривенник — 1 р. 2 к. А если мы посмотрим и поставим вопрос, как изменилась выручка крестьянина за эти годы, если перемножить эти цифры и вычесть то, что он затратил на семена, то окажется, что в 1925 г. он выручал с десятины 72 р., в 1926/27 г. — 32 р., в 1928 г. — 24 р. (Голос: По льну тоже так. Осинский: С американским фермером так всегда бывает.) Я не знаю, всегда ли так бывает. ..

...Естественно, при таком положении вещей с зерном (и по налогам, и по ценам), при отсутствии хлебных резервов, при таком положении вещей, когда мы взяли на себя почти с самого начала чересчур много объектов снабжения со стороны государственного аппарата, — естественно, мы вынуждены были прибегнуть к чрезвычайным мерам. Я должен со всей решительностью заявить, что сейчас не должно быть вопроса о каком бы то ни было покаянном тоне по отношению к чрезвычайным мерам. Не может быть и речи, чтобы задним числом их охаивать, или о том, чтобы задним числом говорить, что не надо было их применять. Совершенно ясно, что, просчитавшись в прошлом, застигнутые врасплох, мы должны были прибегнуть к чрезвычайным мерам. Не подлежит никакому сомнению, что мы стояли перед проблемой: или остановить фабрики, или хлеб брать (в значительной степени именно не покупать, а брать). (Голоса: Неверно.) Ну, это вовсе не неверно, а, по-моему, это весьма верно. Однако я считаю, что даже при такой формулировке, которую я даю, все же это мероприятие было правильным. У нас не было никакого другого выхода. И задним числом здесь сейчас давать отбой и говорить: «Ах, вот что мы наделали, ах, как мы накуролесили», — это ни к чему не приведет, потому что никто не указал другого рецепта, как выйти из этого положения. Мне кажется, мы могли бы прибегнуть к другим рецептам, если бы подумали гораздо раньше об этом, на несколько месяцев раньше. Но после XV съезда, когда было упущено время для всякого другого маневра, когда мы были застигнуты событиями почти врасплох, у нас не было возможности другого маневра. И колебать этот маневр, вставлять палки в колеса этим чрезвычайным мерам, плакаться, что они повлекут за собой крупные последствия, это означает вредить единственному мероприятию, которое вытекало из тогдашнего положения вещей. (Голоса: Правильно.) Это нужно сказать полным голосом. Никакой здесь ревизии в этом отношении не может быть допущено. Но мне кажется, что напрасно вообще переносить в эту плоскость центр нашей дискуссии, центр нашего обсуждения. Не в этом центр вопроса сейчас. Не в нашем прошлом, а в нашем настоящем. И тут мы должны спросить у себя: вот собрался ЦК нашей партии, собрался на некотором трудном переломе нашей хозяйственно-политической жизни; что же является тем политическим звеном, за которое пленум должен ухватиться сейчас? Что является той задачей, которую пленум в первую очередь, с точки зрения теперешней политической конъюнктуры, должен разрешить? Ответ на этот вопрос дает наша резолюция, которую Политбюро предлагает Пленуму. Ее политический смысл? Политический смысл есть снятие чрезвычайных мер. Поэтому совершенно понятно, что когда люди выходят и предлагают такую резолюцию, то они в первую очередь должны мотивировать именно снятие чрезвычайных мер. Потому что партия должна знать, почему пленум, собравшись в трудной обстановке, признавая, что чрезвычайные меры были совершенно правильными и другого выхода не было, почему этот пленум своей главнейшей задачей поставил снятие чрезвычайных мер, как ответ текущей политики на конъюнктуру сегодняшнего дня.

По этому вопросу должна быть у всей партии полная ясность, и мы должны сказать так: мы сейчас должны снять чрезвычайные меры, которые исторически оправданы и к которым мы совершенно правильно прибегли. Мы должны снять эти чрезвычайные меры, потому что они переросли самих себя, они изжили себя исторически, они хозяйственно нам больше почти что ничего не дают, они хозяйственно если имеют какой-нибудь результат, то результат этот состоит в усилении тех тенденций, еще не очень больших, но растущих, которые ведут в сторону военного коммунизма (перехода на карточки, исчезновения продуктов с рынка и целого ряда других автоматически развивающихся явлений).

С другой стороны, политически они дают чрезвычайно резкий, большой, но — к сожалению — отрицательный эффект, ссоря нас со все более широким кругом крестьянства. На этом сходятся все товарищи, и это лежит в основе того, что пленум, собравшийся в такой момент, постановляет чрезвычайные меры снять и пленум в своей резолюции мотивирует и аргументирует, почему нужно снять, эти чрезвычайные меры, хотя мы целиком, на все сто процентов эти чрезвычайные меры оправдали.

Я, товарищи, абсолютно согласен с тем, что вопрос о классах должен быть поставлен со всей остротой. Но вопрос о классах, целый комплекс вопросов о классах — этот вопрос в первую очередь сводится к проблеме наших отношений со средним крестьянством. Когда Владимир Ильич писал в своем политическом завещании о необходимости беречь наш союз с крестьянством, двигаться со всей массой и т.д. и при этом не упоминал ни одним словом о кулаке, то, ясное дело, что он не упоминал о кулаке вовсе не потому, что он «не видел» кулацкой опасности, а потому, что он считал, что важнейшей проблемой является вопрос о середняке, который в значительной мере разрешает и вопрос о победоносной или непобедоносной борьбе с кулачеством. И когда мы сейчас говорим — нам нужно проанализировать классы, классовое соотношение, ибо всякая марксистская политика предполагает точный анализ положения классов, анализ соотношения классовых сил, а при наших условиях — соотношения между рабочим классом и крестьянством, — мы, конечно, прежде всего, должны поставить вопрос о том, что случилось за это время в отношениях между пролетарской властью и середняцким крестьянством. Я должен здесь, в первую очередь, реабилитировать письма, против которых выступали здесь некоторые товарищи. Мы несколько времени тому назад не жалели громких и торжественных слов на предмет восхваления рабкоров, селькоров, военкоров и прочих «коров». Мы тут делали ошибку. (Косиор: Нельзя только на основании писем судить о положении.) Это, конечно, верно. Но преуменьшать значение писем совсем негоже. Мы правильно говорили, что это огромнейшая армия, она опосредствует нашу смычку с массами. Возьмем любого «руководящего работника», которому редко приходится бывать на местах, а к числу таких людей принадлежит огромнейшее большинство наших руководящих товарищей. Как мы можем узнать положение вещей на местах иначе, как через сведения, которые нам передаются по партийной линии, по профсоюзной линии, через этих самых рабкоров, селькоров и военкоров, которые действуют в самой гуще масс? Ясное дело, что, если мы заткнем ухо по отношению к тому, что доходит к нам из глубины масс, мы обнаружим известную бюрократическую однобокость. Ибо мы и так затрепаны до чертиков работой, мы не видим живого человека, мы видимся только друг с другом, да и то не всегда. Мы очень сильно оторвались физически от масс, и для того, чтобы нам политически от них не оторваться, нам нужны какие-то многочисленные провода, которые доносили бы до наших ушей то, что делается в глубине масс. При опыте, который у нас есть, когда мы хорошо отмечаем всякое письмо, поддельное, или жульническое, или настоящее, я считаю, что нам нельзя замахиваться на этот важнейший источник нашей информации, иногда более правдиво передающий факты, чем официальный источник. На этот источник ни в коем случае замахиваться нельзя. (Молотов: Правильно.,)

Я тоже думаю, что правильно. Мне кажется, не совсем правильно то, что товарищи, которые собрались со всех концов нашего Союза, чрезвычайно мало говорили о фактах. Ведь нельзя сводить анализ текущего момента к тому, какая разница между размычкой и началом размычки, между кризисом и началом кризиса. Из таких логических понятий очень трудно что-нибудь вывести. Факты нужно приводить...²* (Варейкис: Мы их знаем.) Ты знаешь, что у тебя под носом, но не знаешь, что есть в других местах нашего Союза. (Постышев: Пишут же вам о настроениях?) Мы должны ответить на вопрос о том, что происходит, на основании известных фактов. Я, товарищи, не собираюсь говорить относительно всех фактов, это было бы утомительно и завело бы нас далеко, но я должен в общем сказать, что безусловно мы имели перед собой известную волну массового недовольства. Около 150 разных выступлений в целом ряде мест нашего Союза: на Украине, на Северном Кавказе, Казахстане, Сибири и т.д. (Ворошилов: На одной шестой части земной поверхности.)

Мы знаем целый ряд, несколько десятков различных террористических актов, да вот и т. Эйхе заявил, что улучшение положения он видит в том, что меньше стреляют в наших товарищей. Мы имели мятеж или бунт в Семипалатинске, мы имели погромчики на Ленинградской и Московской бирже. Мы имели восстание в Кабарде⁹⁹ и целый ряд других вещей. (Скрыпник: Все это было и в прошлом году, только теперь острее.) Не совсем так было в прошлом году, потому что в прошлом году не было того, что было сказано на пленуме ЦК Украины. На пленуме ЦК Украины были некоторые высказывания, которых не было на прошлом пленуме ЦК Украины. Позвольте мне вам привести выдержки из некоторых выступлений.

Например, т. Бадаев говорит: «Мы имеем большие политические осложнения среди крестьянства. Нам приходится встречать единый фронт села против нас. Это не шутка для нас, это надо учитывать. Если нам после всех этих ошибок придется полезть на чердаки, то нас с чердака спустят». Разве хоть один товарищ говорил в прошлом году что-нибудь подобное?

Тов. Сапов: «Мы имели примерно их (массовых выступлений) до 50 в своем округе, имели крестьянские демонстрации в городе, и везде и всюду, на основании самых точных, самых объективных проверенных документов, мы установили, что руководство везде и всюду принадлежало кулаку».

Были в прошлом году крестьянские демонстрации в городе. (Голос: 1 мая.)

Бухарин (продолжает цитату). «Известный надлом отношений города с деревней у нас имеется и в союзе рабочих и крестьян тоже имеется». «Тут определенная трещина есть. Мы имеем сейчас отход из блока середнячества к кулацким кругам, мы имеем такой момент, особенно среди верхушечной части середнячества».

Тов. Ткаченко: «Сейчас оптимизма разводить, смотреть оптимистически на настроение села не приходится. Сейчас настроение в селе много хуже, чем было в апреле...²* Я считаю, что сейчас нужно принять уже экстраординарные меры в отношении всего, чтобы сгладить эти настроения в деревне».

Вот еще одна выдержка: «Смычка до некоторой степени нарушена, и я считаю, что на это надо обратить серьезное внимание».

Тов. Чернявский: «Мы имеем такое положение, когда беднота в своих демонстрациях в город не идет к представителям Советской власти, а идет к рабочим — своим шефам на предприятия».

Тот же т. Чернявский говорит: «Мы имеем выступления старых партизанов-революционеров, когда они приходят к Советской власти, к военкому и заявляют: "Что, дадите нам хлеб? Мы в очень тяжелом положении, мы вам помогали в хлебозаготовках, мы выкачивали хлеб у кулаков, у середнячества, помогали вам провести большую работу по самообложению и т.д., а теперь мы очутились в таком положении, что мы не имеем чего есть. Мы Советскую власть завоевали, мы можем ее развоевать". Это, товарищи, не один факт в Одесском округе — это массовое явление».

Тов. Икс: «Мы получили первый звонок от истории в дни Кронштадта, второй звонок был во время Грузинского восстания¹⁰⁰, и тогда мы открыли нечто новое на селе. Теперь нужно ли нам сейчас дожидаться третьего звонка, а что если история третий звонок отменила? Я считаю, что, конечно, очень легко отделаться от этих назойливых проблем аргументацией от паникерства. Но те, кто видел село в 1924 г., и те, кто видел село сейчас, должны прийти к неумолимому выводу, что положение вещей на селе грознее, чем оно было в тот период, когда мы бросили лозунг "Лицом к деревне”».

Тов. Гулый: «Совершенно согласен с выступлением Икса (предыдущий оратор). Нельзя отделаться таким положением, когда у нас внедрилась, как какая-то традиция, что на верхушке боевое спокойное настроение, а всякая точная информация о том, что делается на местах, считается паникой. Я считаю, что с этим боевым спокойствием нужно покончить, и всякую точную информацию (Каганович: Небоевая паника еще хуже), которую считают за панику, это чрезвычайно вредно для партии».

«Неправильно, т. Сапов, когда приходите на трибуну и говорите, что у нас никакого надкола с крестьянством нет. (Каганович: Он этого не говорил.) Это значит, что вы замазываете сейчас, с этой трибуны, глаза партии».

Я бы мог читать еще довольно много таких же выступлений, имевших место на пленуме ЦК Украины. (Каганович. Там и другие речи были, надо бы и те цитировать.)

Бухарин. Там были и другие речи. Но я не считаю, что то, что я сейчас прочитал, это и есть правильная оценка положения. Я считаю, что, скажем, рассуждения о «втором» и «третьем звонке» есть действительно крупнейшее перебарщивание. Но, товарищи, если на пленуме ЦК одной из братских партий, входящей в состав нашей партии, раздаются такие речи, то это, все-таки, кое-какой симптом.

Стецкий. А генеральный секретарь т. Каганович приезжает сюда и ничего не говорит нам об этом.

Каганович. Дайте мне два часа, как т. Бухарину, я вам все расскажу и речи процитирую.

Косиор. Стецкому из Ленинграда дальше всех видно.

Бухарин. Я говорю, что все-таки нельзя сказать, что «в прошлом году» были такие речи! Когда Владимир Ильич встречался с людьми, наводящими панику, он говорил, что паникеров надо расстреливать, что нужен единый фронт и т.д. Но он никогда не требовал, чтобы замалчивались факты. Наоборот, он требовал правдивого освещения. Факты нужно знать наперед, и каждый такой факт регулировать.

Ворошилов. Кем это отрицается? Кого ты убеждаешь?

Бухарин. Я не знаю, кем это отрицается, но только знаю, что сам я об этом узнал только вчера.

Ворошилов. Я от тебя знал об этом полтора месяца тому назад. Ты же меня информировал.

Бухарин. Я тебя информировал по части того, что я узнал; специально для этого дела потребовалось, чтобы я два дня в ГПУ просидел.

Ворошилов. А я об этом знал по долгу службы.

Косиор. За что вы его посадили в ГПУ? (Смех.)

Менжинский. За паникерство. (Смех.)

Бухарин. Так вот, если мы поставим перед собой вопрос относительно нашего теперешнего положения, можно ли оценивать наше теперешнее положение таким образом, что мы имеем перед собой два звонка, а третий на очереди...²*

Косиор. Третьего звонка у нас вообще не бывает...²*

Голос. Третий звонок отменен на железной дороге.

Бухарин. Мне кажется, что такая оценка неправильна. Но можем ли мы сказать, что у нас есть реальная угроза смычке между рабочим классом и крестьянством? Можем, и мы должны исходить из констатирования этого факта.,.²*

Молотов. При продолжении чрезвычайных мер.

Бухарин. ...²*при дальнейшем продолжении чрезвычайных мер, это верно. То есть угроза сейчас есть, и, если бы мы продолжали чрезвычайные меры, угроза росла бы; поэтому мы чрезвычайные меры сейчас снимаем.

Голос. Навсегда снимаем? (Шум.)

Бухарин. Погодите, я вам отвечу на все.

Ворошилов. Ты часа на три зарядил, как видно, недаром перенесли твоё слово.

Бухарин. Нужно исходить из того, что, когда мы в период прошлого времени применяли чрезвычайные меры, мы имели действительно процесс известного перерастания чрезвычайных мер в то, что можно назвать «тенденцией в сторону военного коммунизма». Этого отрицать нельзя. Мы только что во время программной дискуссии определили военный коммунизм как систему, которая ставит своей целью рациональное потребление при урезке индивидуалистического стимула мелкого производителя, при реквизициях, конфискациях и проч. Не стоит говорить, что такие элементы в нашей теперешней системе есть и что они могли бы развиваться при продолжении системы чрезвычайных мер.

Я, товарищи, обращаю только ваше внимание ни три пункта, о двух из которых здесь упоминалось. Если бы мы не сняли чрезвычайные меры, то мы бы усилили эту тенденцию, которая развилась бы автоматически, перекидываясь из одной отрасли в другую. Это было бы системой военного коммунизма, но 1) без войны, 2) когда «земельный» аргумент, как это отмечалось целым рядом товарищей, для мужика исчез. И еще я хотел бы отметить одну вещь, которую чрезвычайно важно иметь в виду на все будущие случаи. Это следующее: когда мы прибегали к военно-коммунистическим мероприятиям в прежние годы, у нас было до известной степени «равенство в нищете», т.е. кадровый состав наших работников точно так же сидел на пайке, а когда сейчас вводится карточная система, то бытовые, потребительские и всякие иные условия различны, так как те, кто вводит карточную систему, сами на пайке не сидят...

Но перед нами сейчас уже стоит вопрос насчет перспектив, насчет дальнейших перспектив, и мне кажется, что этот вопрос будет потруднее. И вот первое предложение, которое выражено в известном письме т. Фрумкина и которое подкреплено целым рядом других документов. (Рудзутак: Повторено, но не подтверждено.) Тов. Сталин читал один документ, я бы мог прочитать целый ряд других документов, например, письмо т. Яковенко, — оно выражает собой целую большую систему взглядов. Должен сказать, что мимо этого проходить нельзя, потому что это чревато большими опасностями с точки зрения расположения классовых сил в нашей стране, оно чревато большими опасностями не потому, что существует ряд товарищей, дающих такие-то и такие-то формулировки, а потому что сила инерции, хвост, который по этому направлению развевается, это не наш резерв, не наш классовый резерв. Дать какой-нибудь малейший повод в стране, скажем, возврату к отмененной нами избирательной инструкции — это значит мобилизовать еще в большей степени кулацкую стихию против нас, мелкую буржуазию целого ряда городов, среднюю буржуазию, мелкобуржуазные прослойки и т.п. В нашей стране резервы этих сил постоянно очень велики и малейшее колебание в рядах нашей партии по этому вопросу имеет непропорционально огромное политическое значение. Стоит только в современной тяжелой обстановке, при таком колебании классов сделать известный шажочек, стоит сделать намек насчет политических прав кулака и проч., как внутри партии могут вздыбиться огромные силы, и поэтому абсолютно правильно, тактически верно, политически необходимо сомкнутым строем бороться против этой опасности и этой опасности дать отбой.

Вопрос относительно возврата к XIV съезду — это не есть такой простой вопрос. XIV съезд принял целый ряд решений, и лозунг возврата к XIV съезду имеет совершенно определенное политическое значение. Лозунг возврата к XIV съезду — это есть вовсе не реабилитация или подтверждение решений

XIV съезда. Его политический смысл есть отмена решений XV съезда. (Голос: Правильно.) Вот как политически стоит вопрос. И поэтому, когда выдвигается лозунг — Назад к XIV съезду, — то нам нужно понимать и очень хорошо видеть, что по сути дела это есть лозунг: «Долой XV съезд и его решения». (Голоса: Правильно.) Я должен сказать, что марксистская политика нашей партии, она всегда проверяется на практике, у нас решения съездов не фетишизированы, и если бы мы увидели, что решения XV съезда неправильны, партия бы решила на пленуме ЦК предложить созвать съезд и пересмотреть эти решения. (Голос: Чрезвычайный съезд.) Но никакого фетишизма даже по отношению к решениям нашей высшей инстанции у нас абсолютно нет. Совершенно объективно анализируя положение вещей, мы говорим: решения

XV съезда подлежат не пересмотру, а усиленному проведению в жизнь.

Должны ли мы сейчас положение, получившееся в результате хлебозаготовок, исправлять тем, чтобы идти на какие-то уступки по отношению к кулакам, снять лозунг усиленного наступления на кулачество? Абсолютно нет, не в этом сейчас проблема. Центральная проблема в настоящее время заключается в том, чтобы нам снять ту угрозу размычки с середняком, которая у нас есть. Мы снимаем чрезвычайные меры и ни в коем случае мы не отождествляем чрезвычайных мер с решениями XV съезда. Это нужно, мне кажется, заколотить железными гвоздями во все головы членов нашей партии. Решения XV съезда нашей партии дают генеральную установку не конъюнктурного характера: укрупнение нашего сельского хозяйства, усиленное экономическое окружение кулака, без методов его раскулачивания, на рельсах новой экономической политики, с возрастающим влиянием моментов регулирования и государственного вмешательства. А чрезвычайные меры, они стоят особо. Это есть реакция на конъюнктуру в узком смысле этого слова, реакция на специфические затруднения, как теперь снятие чрезвычайных мер. Реакция на длительные причины — это есть подъем нашего сельского хозяйства, это есть подъем индивидуального хозяйства, это есть усиленный курс на коллективизацию, совхозы, индустриализацию сельского хозяйства и дальнейшее наступление на кулака.

...Когда мы подчеркиваем важность развития индивидуального хозяйства, мы должны иметь в виду то, что мы это индивидуальное хозяйство должны зацеплять за личный стимул его развития. И тут ничего тоже зазорного нет. Владимир Ильич ставит этот вопрос так, он говорил: «Мы не должны рассчитывать на непосредственно коммунистический переход. Надо строить на личной заинтересованности крестьянина. Нам говорят: "Личная заинтересованность крестьянина — это значит восстановление частной собственности". Нет, личная собственность на предметы потребления и на орудия, она не уничтожалась по отношению к крестьянам никогда. Мы уничтожили частную собственность на землю, крестьянин вел хозяйство без всякой частной собственности на землю, например, на земле арендованной. Эта система существовала в очень многих странах. Тут экономически невозможного ничего нет. Трудность в том, чтобы лично заинтересовать» (Речь на Съезде политпросветов. Т. XVIII, ч. I)¹²*.

И это остается правильным и до сего времени. Но неправильным является, когда эти методы зацепки за личный индивидуалистический стимул крестьянина понимают таким образом, будто они являются не методами зацепки, чтобы вести от индивидуального к общественному, а когда полагают, что эти методы зацепки вообще не имеют никакого отношения к переводу от индивидуального к общественному. Когда это считают самоцелью — это неправильно. Поэтому неправильно противопоставление задач подъема индивидуального хозяйства и строительства коллективов. Нужно ставить проблемы таким образом, что коллективизация сама строится на подъеме индивидуальных хозяйств. Наша политика по отношению к индивидуальному хозяйству заключается в том, чтобы, с одной стороны, его поднимать, строить на нем, и, с другой стороны, не забывать об обобществлении этого индивидуального хозяйства, а, наоборот, в этом видеть свою основную установку. Коллективизировать не на упадке, а на росте производительных сил...

Разрешите теперь, товарищи, остановиться на вопросе о классах и классовой борьбе, в связи с нашими перспективами. Я должен сказать, что касательно перспектив я лично настроен не так радужно, как говорившие здесь товарищи. Мы, например, возьмем известную сейчас ходячую цифру, что у нас будет урожай выше среднего, больше среднего — чуть не на полмиллиарда, на 500 000 000 пуд.

Менжинский. Это пустяки (Смех.)

Бухарин. Менжинский говорит, что это пустяки, хотя Менжинский и не экономист.

Голос. Он первый наркомфин после Октябрьской революции.

Бухарин. Мы должны посмотреть, из чего складываются эти 474 млн. По данным ЦСУ, они дают увеличение по всему хлебофуражному балансу¹⁰¹.

А если мы возьмем рожь и пшеницу, то вы получите по ржи и пшенице по сравнению с прошлогодним дефицит на 36 млн пудов. 315 млн пуд. по ржи меньше прошлогоднего, по пшенице на 279 млн пуд. больше прошлогоднего, а в общем балансе на 36 млн пуд. меньше прошлогоднего. Но это данные по самой предварительной оценке. Фактическая урожайность, исчисленная в процентах на 15 июня, обычно оказывается ниже: в 1924 г. она составляла 92% предполагавшейся, в 1925 г. было исключение — 104%, в 1926 г. — 94%, в 1927 г. — 96%. Следовательно, если фактический урожай отклонится от июньской оценки на 5%, то вместо превышения валового сбора всех хлебов на 474 млн пуд. мы будем иметь превышение на 224 млн пуд., а в случае отклонения на 2%, только на 325 млн пуд. А если возьмете продовольственные культуры, то при первом варианте мы будем иметь пшеницы и всякого зерна меньше, чем в прошлом году, на 130 млн пуд., а по второму варианту на 100 млн пуд. Следовательно, мы, примерно, должны считаться с тем, что на будущий год получим на 100 млн пуд. меньше, чем в этом истекшем году. Это есть добавочная, очень крупная трудность.

Трудности, о которых я говорю, возрастают, потому что те хлебные ресурсы, которые будут по ржи и пшенице, сокращаются на 100 млн пуд.

Теперь, товарищи, я должен сказать, что этот вопрос поднимает перед нами вопрос о перспективах. Как мы действительно ориентируемся в нашей будущей политике? В этом году мы имели трудности. Можем ли мы иметь такие трудности в будущем году? Можем. А какая у нас перспектива нашей политики, как мы будем на это реагировать, будем ли мы ориентироваться на применение чрезвычайных мер, если встретятся в следующем году такие трудности? И если мы их будем применять, то в таком же, примерно, объеме или не в таком? Как продумать всю эту перспективу в целом? Мне кажется, это есть самый трудный вопрос, самый мучительный и самый главный вопрос, который сейчас стоит перед нами.

Я предварительно хотел бы, товарищи, привести такого рода соображение, или аналогию, которая точно так же, быть может, с первого взгляда покажется дикой или шуточной. Представьте себе, что у вас есть пролетарская власть в мелкобуржуазной стране...²*

Ворошилов. Это легко представить.

Бухарин. ...²*но что эта пролетарская власть, скажем, насильно вгоняет мужика в коммуну.

Ворошилов. Как в 18 — 19 году, скажи?

Бухарин. Тогда вы получите такую историю, вы получите восстание мужика, которого берет на цугундер кулак, кулак его организует, им руководит. Мелкобуржуазная стихия встает против пролетариата, бьет его по голове, и в результате ожесточенной классовой борьбы пролетарская диктатура исчезает. Что вы тут получаете?

Сталин. Страшен сон, да милостив Бог. (Смех.)

Бухарин. Могут найтись умники, которые скажут: что здесь было? Была здесь классовая борьба? Да, была. Мелкий собственник скинул рабочий класс? Да, мелкий собственник скинул рабочий класс. Руководил мелким собственником кулак? Да, мелким собственником руководил кулак, и в результате классовой борьбы мелкий собственник под руководством кулака, злейшего врага пролетариата, скинул пролетарскую диктатуру. Все, таким образом, было бы результатом классовой борьбы. Но если бы вот этакий «пролетарский руководитель» посмотрел в зеркало, то он бы увидел не только пролетария, но пролетарского балбеса.

Именно поэтому Владимир Ильич предупреждал изо все сил: пролетарская власть, но давайте двигаться вместе с основной массой крестьянства. И вот когда я подхожу таким образом к вопросу, когда прислушиваюсь к некоторым речам здесь на пленуме, скажем, к речи т. Андреева или к общей формулировке т. Сталина (т. Андреев заявил, что положение довольно грозное; т. Сталин заявил, что мы имеем сейчас угрозу смычке), то я продумываю вопрос в целом, я хочу его продумать и для будущего года. Ну, хорошо, если мы через несколько месяцев очутимся снова перед такими же затруднениями и если мы в той же мере примем экстраординарные меры, как по-вашему, эти экстраординарные меры должны быть более или менее крутыми? Они будут неизбежно более крутыми.

Ярославский. Зависит от обстоятельств.

Голос. Зависит от конъюнктуры.

Ворошилов. Это гадание на кофейной гуще.

Бухарин. Нет, это не гадание на кофейной гуще. Я хочу вывести из этого одно положение, которое, мне кажется, должно лежать в основе нашей политики. Мы ни в коем случае не должны ориентироваться на допущение расширенного воспроизводства экстраординарных мер.

Косиор. Это верно.

Лозовский. Это сейчас не от нас зависит.

Бухарин. От нас еще, к счастью, зависит много. Поэтому центр нашей политики, главное, что мы должны сказать самим себе, нашей партии и прочее, — это следующее: мы ни в коем случае не должны допускать до угрозы смычке — иначе мы не выполним основного совета т. Ленина.

Ворошилов. Форсированное наступление на кулака.

Бухарин. Это, между прочим, абсолютно правильная вещь.

Ворошилов. Тогда смычка будет более крепкая.

Бухарин. Я отличаю смычку с середняком от желаемой тобой смычки с кулаком.

Ворошилов. Да, я «жажду», конечно, этой смычки!

Бухарин. При противоречивости нашего положения рост производительных сил тащит за собой рост кулака, а между тем мы без роста производительных сил обойтись не можем. Это объективное противоречие может быть устранено такими мерами, которые не будут бить середняка. У нас есть, например, такой рычаг, как налоговая политика, которая нам дает возможность почти экспроприировать кулака, не задевая середняка, но мы только чрезвычайно мало думаем над тем, по какому расчету и как этот рычаг пустить в ход, чтобы постоянно снимать пенки с накоплений кулака и обращать их на дело социалистического строительства и в то же самое время не обижать середняка. Поэтому, мне кажется, здесь нет никакого безвыходного положения и поэтому наша главная задача, наша главная решающая задача — как вести наступление на кулака такими методами и так, чтобы от этого середняк не пострадал.

Молотов. Но налог все-таки середняк должен платить, а это составляет не менее чем три четверти всего налога, что немного его «задевает».

Бухарин. А кто же против этого спорит, что приходится задеть, но повышение ставки, Вячеслав Михайлович, для середняка — одно, а повышение ставки для кулака — другое, и если хочешь, я тебе скажу, какой у нас здесь критерий должен быть. Очень простой. Если мы считаем, что крестьянское хозяйство, даже индивидуальное, должно развиваться, если мы хотим, — правильная мысль, которую Сталин вчера развивал, — если мы хотим установить смычку не на миткале и ситце, а на сельскохозяйственном удобрении и металле, то имейте в виду, что крестьянин-середняк должен это самое удобрение, эти самые машины и прочее покупать.

Если он должен их покупать, он должен иметь у себя лишнее, чтобы не только прошлое восстанавливать, но что даст ему возможность известного реального накопления, потому что покупка машин или удобрения есть накопление в крестьянском хозяйстве. На экономическом языке покупка машин или удобрения — есть накопление, расширенное воспроизводство. Значит, ты должен вести по отношению к крестьянству такую политику, чтобы крестьянин мог подниматься. Этим дается граница цен и граница обложения...²* (Голос: И для самообложения...) Это совершенно другая тема. Этим дается граница, потому что, несмотря на то, что неправильно сейчас исходить из теории эквивалентов, это абсолютно верно, неправильно также исходить из «закона первоначального социалистического накопления» Преображенского¹⁰². Лозунги троцкистов — взять все, что «технически досягаемо», с мужика и не давать ему возможности развития производительных сил, — в конце концов ударяют и по промышленности (через хлеб, через сырье, через рынок). Нам нужно иметь в виду, что накопление в социалистической промышленности есть функция, зависимая величина от накопления в сельском хозяйстве. А кулака мы можем держать в границах, так, чтобы оставлять ему немного, а все остальное снимать. (Голос: И он доволен.) Если хочешь подойти к этому концу, я должен, товарищи, сказать, что кулак очень недоволен, и он будет все больше и больше артачиться против нас. Но его сила сопротивления реально будет зависеть от того, какие резервы он поведет за собой. Если он не поведет никого, если масса середняка с ним не пойдет, он нам не страшен, он может поднимать какие угодно заговоры, мы можем расстреливать его из пулемета, но он нам не опасен и не может потрясти нашу страну.

Сейчас у нас положение таково: действительно экономика у нас стала дыбом, когда лошади едят печеный хлеб, а люди в некоторых местах едят мякину; когда часть крестьянства вынуждена покупать хлеб в близлежащих городах, когда аграрная страна ввозит хлеб, а вывозит продукты промышленности. Ясно, что эта стоящая дыбом экономика может поставить дыбом и классы, а чтобы этого не случилось, чтобы эта экономика не поставила дыбом классы, необходимо исправить эту стоящую дыбом экономику. И здесь я должен сказать то, с чего я начал и чем я кончу.

Когда мы говорим, выдержали ли мы экзамен реконструктивного периода, мы должны ответить — очень плохо выдержали. Нам недостает культурности для решения задач этого периода. И когда мы посмотрим, как быстро сейчас идет реконструктивный процесс в Западной Европе, то мы видим, что там происходит прямо технический переворот. Мы не должны обольщать себя иллюзиями на этот счет. За два года вокруг Берлина вырос целый ряд слившихся с ним городов. И в Германии, и в других странах Европы, и в Америке мы видим огромный переворот в смысле роста техники, темп этого роста сейчас перегоняет наш темп. При этом нужно сказать, что сюда присоединяется то обстоятельство, что если, напр., миллион прибавляется в качестве накопления в Германии и миллион в качестве накопления у нас, то это не одно и то же. Там этот миллион имеет совершенно иное значение, потому что там другие улучшения в виде громадных машин, гораздо более совершенных. Когда мы читаем о таких улучшениях, мы видим, насколько мы еще провинциалы. Чтобы догнать их, нам необходимо утилизировать, использовать все силы, все хозяйственные факторы, которые у нас есть.

Мы должны поставить сейчас вопрос о методах хозяйственного руководства и хозяйственного управления. Мне кажется, наши центральные органы и Центральный Комитет партии берут на себя слишком большую обузу, и «мелкое», и «среднее», и «большое» руководство. Вместо того, чтобы ограничить руководство целым рядом хорошо продуманных, взвешенных, прекрасно разработанных основных хозяйственных проблем, мы маленькую фабричку, маленькую концессию десятки раз решаем. Но просчитались на зерне, это мы все сейчас признаем. Мы просчитались на распределении зерна, о чем т. Сталин говорил, хотя для Микояна есть целый ряд извиняющих факторов; в экспорте мы просчитались и т.д. Или по другой линии. (Я отнюдь не имею в виду здесь частника.) Но по отношению к нашим хозяйственным органам, по отношению к нашим собственным аппаратам мы все виды инициативы заменили единым видом инициативы со стороны государства и исключительно сверху. Мы низовую кооперативную инициативу, местную инициативу и всякую прочую инициативу придушили, и, так как мы гиперцентрализовали все дело, получился такой гиперцентрализованный бюрократический аппарат и такая ответственность наверху, что она превратилась в свою собственную противоположность. Над этим мы должны подумать, потому что, только пуская в ход эту местную инициативу, кооперативную инициативу, инициативу фабрик, заводов, трестов и проч., только в правильной пропорции между всеми этими организациями мы можем достигнуть гораздо более мобильных, подвижных, плодотворных хозяйственных факторов...

В общем и целом проблема хлебных заготовок — это есть часть этой крупной проблемы о нашем государственном аппарате и о борьбе с бюрократизмом этого государственного аппарата. И, мне кажется, если мы правильно разрешим эту проблему с хлебом, или будем идти правильно по линии разрешения этой проблемы, мы должны поставить перед собой рано или поздно вопрос в еще более широком масштабе, в еще более широком порядке и точно так же эту проблему разрешить.

Председатель. Объявляю перерыв.

(После перерыва)

Председатель. Слово имеет т. Молотов, следующий т. Томский.

Молотов. Товарищи, я начну с вопроса о том, в чем заключается основная задача настоящего пленума ЦК в связи с обсуждением вопроса о хлебозаготовках¹³*.

Эта основная задача, очевидно, заключается в следующем: во-первых, решить, как кончить настоящую хлебозаготовительную кампанию, а во-вторых, наметить меры, которые должны определить ход будущей кампании. Из всей обстановки текущего момента вытекает, что ответ на вопрос о том, как кончить хлебозаготовительную кампанию 1927/28 г., должен состоять в решительной ликвидации чрезвычайных мер в деревне, и притом ликвидации немедленной. Но этим задача настоящего пленума не исчерпывается, так как мы должны обеспечить проведение начинающейся уже новой хлебозаготовительной кампании без применения чрезвычайных мер и, в связи с этим, должны дать ответ на вопрос о том, что является основным для подготовки новой кампании. Отвечаю и на этот вопрос тоже кратко: основным здесь является повышение заготовительных цен на хлеб.

Конечно, к вопросу о ценах далеко не сводится вся подготовка и проведение будущей хлебозаготовительной кампании. Но вопрос о хлебных ценах, о ценах на рожь и пшеницу, является здесь основным, и, вне всякого сомнения, в данный момент ответ на этот вопрос приобрел крупнейшее политическое значение.

В этом вопросе следует сейчас разобраться основательнее.

Мы должны, прежде всего, поставить перед собой вопрос: почему именно в этом году мы имели такие крупные затруднения на хлебозаготовительном фронте? Предлагаемая Политбюро резолюция дает ответ на вопрос о причинах затруднений, указывая, что основой этих затруднений является экономика и социальная структура нашей деревни («распыленность, дробность и отсталость зернового хозяйства», «мелко-крестьянский тип зернового производства и связанный с этим полунатуральный характер этого производства»), и, вместе с тем, отмечает целый ряд специфических причин (обострение рыночных диспропорций в связи с недостатком промтоваров для удовлетворения возросшего спроса повысившей свои доходы деревни, особенно в лице ее зажиточно-кулацкой части; неблагоприятное соотношение цен на хлеб в сравнении с ценами на другие с/х продукты; ошибки планирования; недостатки заготовительных и других организаций; использование затруднений кулачеством и спекулянтами), с которыми связаны острые затруднения на хлебном фронте именно в этом году.

Все это требует, чтобы вопрос о причинах затруднений в хлебозаготовках этого года мы сопоставили со следующим вопросом, а именно с вопросом о том, чем объясняется то, что в прошлом году крестьянин продавал хлеб по тем самым ценам, по которым в этом году он продавать не хотел? Чем же это объясняется? Не объясняется же это тем, что в этом году у нас хлеба в деревне имеется меньше, чем в прошлом году, а заготовить мы хотели больше прошлогоднего? Нет, конечно, не этим. Хлеба в деревне в этом году не меньше, а больше, чем в прошлом году, так как мы имеем третий урожайный год. Нынешний заготовительный план также был не больше прошлогоднего. И вот, несмотря на это и несмотря на оставление прошлогодних заготовительных цен на хлеб, мы натолкнулись уже в первой половине кампании — начиная с октября — на серьезные затруднения в хлебозаготовках.

...В этом году, — являющемся не только третьим урожайным годом, но и не первым годом роста внедеревенских заработков крестьян, — доходность деревни и, особенно, ее зажиточных и кулацких слоев возросла больше, чем когда бы то ни было за прошлый период. К тому же сельхозналог для экономически окрепших слоев был в этом году низким, в промтоварах был острый недостаток, особенно из-за запаздывания с завозом их в деревню, а заготовительные цены на хлеб оставались значительно менее выгодными, чем цены на другие с/х продукты. При таком положении наступление кулачества и спекулянтов по линии срыва хлебных цен не могло получить должного отпора со стороны поддерживающих политику Советской власти крестьян-середняков. Если основная масса держателей хлеба, благодаря повысившимся у них доходам и ряду других указанные уже моментов (в совокупности своей заметно ослаблявших стимулы к продаже хлеба по прошлогодним ценам), сократила по сравнению с предыдущим годом продажу хлеба государственным и кооперативным органам, выполняя свои государственные платежи, платежи по кредитам и т.п. за счет продажи других с/х продуктов и за счет других своих доходов, — то эту позицию основной массы мелких собственников в данном вопросе капиталистические элементы деревни (кулачество) всячески стремились использовать по-своему, для прямой атаки против Советской власти. Кулачество пыталось создавшиеся для Советской власти затруднения сделать исходным моментом для контрреволюционного наступления на советы. На нас лежала обязанность дать этому наступлению кулаков и спекулянтов решительный отпор. Вот почему мы должны были применить чрезвычайные меры, которые на практике, однако, нередко задели и середняка. Отмена чрезвычайных мер теперь, конечно, не может означать прекращения наступления на кулака, наоборот, мы должны систематически развивать наступление на кулака, но делать это другими методами, с учетом интересов середняцкой массы. У нас имеется достаточно для этого возможностей.

Однако опыт последней хлебозаготовительной кампании ясно говорит о том, что для проведения плана хлебозаготовок в наступающем году мы должны начать с того, чтобы несколько «исправить» заготовительную цену на хлеб. Следует теперь поставить вопрос: что означает то, что мы теперь наметили в отношении цен на зернопродукты? Это, товарищи, означает не что иное, как практическую уступку середняку со стороны рабочего класса. В этом заключается смысл проводимого сейчас повышения зерновых цен в деревне. ..

Я хочу остановиться дальше на вопросе об уступках, с точки зрения истории цен за последние годы.

Приведу только четыре цифры, из которых две получены из такого источника, который у нас не пользуется особой популярностью, а именно, из данных Конъюнктурного института Наркомфина¹⁰³, доставленных мне Наркомторгом СССР. Особенно важно остановиться на переломе в ценах на промышленные и сельскохозяйственные продукты в один из важнейших и притом переломных моментов нашего экономического развития — в период 1923/24 г. Нечего говорить о том, что конец 1923 г. был важнейшим моментом с точки зрения взаимоотношений рабочего класса и крестьянства в нашей стране. К этому периоду относятся и те существенные практические уступки, которые Советская власть сделала, идя навстречу своему союзнику — мелкобуржуазной середняцкой массе деревни. (Калинин: Недурно сказано!) Как обстояло дело в 1923/24 году? Приведу цифры о заготовительных ценах на зернопродукты по данным Наркомторга, а цифры о ценах на промтовары по данным Конъюнктурного института, к сожалению, исходящим исключительно из цен в частной торговле. Но ввиду того, что в 1923/24 г., а также в следующем году частная торговля играла еще в высшей степени важную роль, а в деревне — безусловно — главную роль, то эти данные дают в основном верное представление о соотношении промышленных и сельскохозяйственных цен того периода. Вот эти данные, дающие сравнение 1923/24 г. со следующим 1924/25 г. Оказывается, заготовительный индекс зерновых продуктов в 1923/24 г. составлял 0,78% к довоенному уровню, а в 1924/25 году он уже достиг 1,23%; в то же время розничный индекс промышленных цен за эти же годы был таким: в 1923/24 г. он был 2,73% к довоенному уровню, а в 1924/25 г. он упал до 2,43%. Это значит, что за один год цены на сельскохозяйственные продукты поднялись в полтора раза, а промышленные цены за то же время несколько понизились. В этом существенном изменении соотношения цен на сельскохозяйственные и промышленные товары заключалось то, что пролетарское государство считало необходимым тогда сделать для укрепления экономической смычки города и деревни и для обеспечения дальнейшего укрепления руководящей роли пролетариата в рабоче-крестьянском блоке.

В этом существенном изменении соотношения цен на промышленные и сельскохозяйственные товары в период 1923/24 г. нельзя не видеть существенной практической уступки середняку со стороны пролетарского государства, поскольку это последнее в связи с этим должно было пойти на некоторые жертвы (напр., лишиться известной части промышленных прибылей). Больше того, именно с этого момента партия в особенности стала заострять внимание на задаче систематического проведения политики снижения промышленных цен в целях ускорения дальнейшего сжатия «ножниц».

...Возвращаюсь к текущему моменту.

Мы обсуждаем сейчас вопрос о повышении сельскохозяйственных цен. Это требует того, чтобы мы взвесили связанные с этим решением выводы. Нам должно быть понятно, почему здесь т. Жуков так настойчиво выпытывал: А скажите, — говорил он, — во что обойдется принятие этого решения? А прикинули ли вы, как это отразится на цене хлеба и других сельскохозяйственных продуктов для рабочего? Что с этим связано в отношении зарплаты, нашей валюты и всего хозяйственного положения? Эти вопросы более чем законны со стороны рабочих, стоящих у власти. Наш рабочий не может не требовать, чтобы государственные органы, принимая решения о повышении хлебных цен, сосчитали бы, во что это обойдется...

Перед нами стоит задача — повысить заготовительные цены на зерновые культуры, но, по возможности, не допускать повышения цен на хлеб для потребителя. Мы должны этого добиваться, хотя, быть может, это будет связано с тем, что придется кушать не белый, а серый хлеб. Об этом мы прямо должны сказать рабочим, и рабочие нас поймут...

В 1923 г. Ленин говорил о том, что мы продвигаемся вперед на крестьянской лошадке. Это было абсолютно правильным, но для настоящего времени надо учесть, что по сравнению с 1923 г. доля рабочего класса в развитии хозяйства советского государства возросла и продолжает возрастать. Рабочий класс делает это, повышая производительность труда и усиливая интенсивность своей работы. Без этого не может укрепляться дело строительства социализма. Это дело выносит на своих плечах рабочий класс и крестьянство (Рыков: Интенсивность — да, а производительность — нет.) У нас идет процесс повышения производительности труда, что связано и с повышением напряжения труда рабочих. Но положение рабочего и крестьянина отличается тем, что хотя оба платят одному и тому же пролетарскому государству, а руководит-то государством рабочий класс. Нельзя забывать того, что хотя диктатура пролетариата основана на союзе рабочего класса и крестьянства, однако стоящим у власти классом является только пролетариат...

Из высказанных здесь мнений следует отметить оценку положения, данную т. Андреевым для Северного Кавказа. Эта оценка в основном правильна для большинства хлебозаготовительных районов, как это и признали многие выступавшие здесь товарищи. Тов. Андреев сказал, что повторение чрезвычайных мероприятий в деревне поссорит нас с середняком, но он не допустил ни прикрашивания действительности, ни паникерского преувеличения отрицательных моментов в отношении теперешней политической обстановки в деревне. Ничего страшного не сказал и т. Стецкий, когда ссылался на то, что поступающие в редакцию «Ленинградской правды» письма рабочих говорят о недовольстве некоторой части рабочих этими мероприятиями. Не сомневаюсь, что в «Ленинградскую правду» пишут не кулаки и не нэпманы, а рабочие и бедняцко-середняцкие элементы деревни. Нам нечего скрывать, что и у части рабочих есть недовольство последними чрезвычайными мероприятиями в деревне. Другое дело, что т. Стецкий из писем, получаемых редакцией, сделал неправильные выводы и сказал речь с явно неправильной политической тенденцией. Мы назовем неправильную политическую тенденцию тем, чем она является, а факты — фактами, отнесясь к ним совершенно спокойно и взвесив их действительный политический смысл.

Какую же оценку пленум должен дать теперешнему политическому положению в деревне?

Мне кажется, что эта оценка может быть формулирована кратко примерно в таких словах: в деревне в результате чрезвычайных мероприятий, несомненно, ухудшилось политическое положение, но союз с середняком не подорван. Ухудшение политической обстановки в ряде районов несомненно, но никто не докажет, что союз с середняком уже сорван. Кто отступит в основном от этой оценки, тот неизбежно собьется с правильного пути и наделает кучу ошибок. Что союз с середняком не подорван, доказательством этого является продолжающийся подъем сельского хозяйства. Несмотря на чрезвычайные меры, в этом году увеличился яровой клин. Этого факта никак не оспоришь, а это несомненно одно из основных доказательств того, что сельское хозяйство продолжает идти на подъем, что отражает и отношение середняка к советской власти.

Тов. Крицман в «Правде»¹⁰⁴ подтвердил этот факт бесспорными данными, но допустил ошибку, не проведя ясной грани между основными результатами политики партии в деревне, включая и развертывание решительного наступления на кулачество — с одной стороны, и непосредственным влиянием на деревню последних чрезвычайных мер — с другой. «Правда» в примечании к его статье старалась исправить эту ошибку. Но эта поправка «Правды» оказалась недостаточной и однобокой. В примечании редакции «Правды» говорится: «Автор явно переоценивает наши достижения, говоря о подъеме крестьянского хозяйства в связи с хлебозаготовками». Это правильно. Но в этом примечании следовало бы также прямо указать и на то, что подъем крестьянского хозяйства у нас все же налицо. Этого добавления в примечании нет, и потому тут получилась неясность в постановке вопроса и некоторая однобокость.

Дальше в примечании редакции говорится: «Если бы это было так (т.е., если бы т. Крицман был прав), то союз пролетариата с основными массами крестьянства за последние месяцы стал бы еще крепче». Редакция права, что автор недооценивает факта ухудшения политического положения в связи с последними мероприятиями в деревне. Но если неправильно говорить в данный момент об укреплении союза пролетариата с середняком, то безусловно правильно — и важно это ясно сказать, — что союз с середняком не подорван. Однако, об этом в примечании редакции ничего не сказано, и потому — и в данном случае — примечание редакции остается несколько неясным и до известной степени однобоким. Дальше «Правда» говорит, что т. Крицман «сваливает в одну кучу временные экстраординарные меры, вынужденные экстраординарными трудностями, и длительный курс наступления на кулачество на основе решений XV съезда». И в этом редакция права. Но с ее стороны было бы для полной ясности еще лучше сказать, что, несмотря на то, что автор «сваливает в одну кучу» чрезвычайные мероприятия и основной курс развертывания наступления на кулачество, автор верно отметил, что правильность политики партии в деревне подтверждена именно тем фактом, что, несмотря на чрезвычайные меры, мы имеем подъем сельского хозяйства и в этом году и, в частности, имеем расширения ярового клина. А это один из важнейших показателей положительного отношения середняка к Советской власти. Если бы «Правда» на это указала в своем примечании, то действительное положение было бы освещено полнее и точнее, и тем самым не было бы никакой однобокости в этом редакционном примечании...

Выступавший здесь т. Квиринг прав, что у некоторых товарищей были в последнее время известные неясности в оценке теперешнего политического положения. С фактами приходится считаться, но поэтому-то мы и должны неясности назвать неясностями, колебания — колебаниями. Надеюсь, что т. Квиринг это признает правильным.

Однако на этом вопросе мы должны сейчас остановиться, так как оценка т. Фрумкина в отношении политической обстановки в деревне нашла поддержку даже со стороны отдельных товарищей на этом пленуме Центрального Комитета. Из выступавших здесь таких было два товарища.

Во-первых, т. Осинский. Процитирую из его речи два характерных места. Первое: «В чем выражается это кризисное состояние в настоящий момент? В размычке между городом и деревней». Так сказал т. Осинский в одном месте своей речи. Далее он еще вернулся к этому вопросу и, приведя слова Ленина о необходимости восстановить смычку, заметил по этому поводу: «ту смычку, которая пропала». Вот оценка т. Осинским вопроса о положении со смычкой. С этой оценкой пленум ЦК никак не может согласиться. Не может согласиться потому, что если бы действительно у нас смычка «пропала», то в теперешних условиях, при теперешней несколько уже экономически окрепшей деревне страна, в которой произошла размычка с крестьянством, неизбежно оказалась бы в состоянии жестокой гражданской войны. А ведь это не шутки! Если т. Осинский в приведенных здесь фразах допустил случайные оговорки, которые, как известно, с каждым могут случиться, и если он на своем положении, что «смычка у нас пропала», не будет настаивать, то тем самым вопрос о солидарности т. Осинского с т. Фрумкиным отпадает. Но если он будет защищать указанные места своей речи, тогда, помимо всего прочего, мы просто должны позавидовать спокойствию его духа. Как же не позавидовать т. Осинскому, если он, сказав о «размычке» с деревней и о том, что смычка у нас «пропала», ограничивается чуть ли не одним практическим советом насчет сокращения расходов на курорты (смех) и, сделав это «практическое» замечание, спокойнехонько уходит с трибуны пленума ЦК. В этом случае можно было действительно «позавидовать» его великолепному спокойствию при самой пессимистической оценке с его стороны положения дел в нашей стране.

Осинский. Даже при тех извращениях моей точки зрения, которые вы допустили, я сохраняю спокойствие духа.

Молотов. Нелепо говорить об извращениях, когда я ссылаюсь на точные цитаты из вашей речи. Зачем же бросаться такими словечками.

Как бы то ни было, а неясностей в коренном вопросе, в вопросе о смычке с деревней, партия ни в коем случае допускать не может.

Приходится, между прочим, пожалеть, что выступавший передо мною т. Бухарин, затрагивавший ряд важных вопросов, мало остановился на этом основном вопросе, важность которого достаточно ясна и особенно понятна нам, не раз обсуждавшим за последнее время вопрос о политическом положении в деревне. Надо сказать, что чем больше ясности в партии будет по этому коренному вопросу, тем лучше будет для всей нашей дальнейшей работы.

Вот почему придется остановиться и на речи другого члена ЦК, который в этом вопросе занял явно неправильную позицию. Я имею в виду т. Сокольникова. В связи с речью т. Сокольникова мы имеем основания поставить вопрос о наличии кое у кого в нашей среде несомненной паники.

Тов. Рыков говорил, что нечего бояться того, что кого-либо объявят паникером, если он говорит правду, хотя бы и весьма неприятную. С этими словами т. Рыкова нельзя не согласиться. Где же, в самом деле, и не говорить полной правды, как не в Центральном Комитете своей партии? Здесь-то уж, во всяком случае, нечего бояться говорить хотя бы и о самой неприятной правде, нечего смазывать отрицательные стороны действительности, В Центральном Комитете больше, чем где бы то ни было, необходимо говорить прямым и честным партийным языком о всех действительных трудностях, о всех действительных ошибках и неудачах в нашей работе. В этом не будет никакого паникерства, это соответствует основным обязанностям большевика.

Но посмотрите, что получилось у т. Сокольникова. Его речь здесь уже критиковали. Мне придется остановиться только на ее последней части. Тов. Сокольников сказал: «В чем смысл нынешнего кризиса...²* больше этого соотношения цен выдерживать нельзя, нужно его менять». И дальше т. Сокольников заявляет: «Мы должны поставить вопрос о том, чтобы соотношение (цен) радикально переменить, сроки кончились, мы должны тут действовать».

Микоян. «Сроки кончились».

Молотов. Итак, т. Сокольников заявляет: необходимо «соотношение (цен) радикально переменить, сроки кончились, мы должны тут действовать». Скажите, как назвать эту «философию»: паника это или не паника? Чем в самом деле отличается формула «сроки кончились» от формулы «кукушка уже прокуковала»? Ясно, что в этих обеих формулах дана одна и та же оценка политического положения, хотя эти оценки и относятся к разным периодам и к разным лицам. Такая оценка ведет неизбежно не только к известным практическим уступкам основной середняцкой массе деревни, но и к опасным уступкам напирающему на нас кулаку.

Сокольников. Это уж вы изобретаете от себя.

Молотов, Тот, кто говорит нам сейчас: «сроки кончились» и что соотношение сельскохозяйственных и промышленных цен надо «радикально переменить», — тот явно находится в состоянии паники, паники перед трудностями социалистического строительства...

Что касается до критерия возможных уступок со стороны пролетариата в отношении повышения сельскохозяйственных цен, то и в этом случае полезно сравнить теперешнее положение с 23 годом. Некоторые товарищи пытаются к теперешнему политическому положению в деревне применить формулу «размычки», «полуразмычки», «начала размычки» и т.п. Следует поставить более простой вопрос: а что, теперешнее положение немножко лучше или хуже, чем то, что у нас было в 23/24 году?

Сталин. Грузинское восстание.

Молотов, Чего в самом деле стоит одно восстание в Грузии? Ведь это была много более серьезная штука, чем недавнее выступление кулачества и дворянчиков в Кабарде. А факт так называемой «забастовки» крестьян в отношении покупки промышленных товаров, который мы имели в конце 23 года? Известно, что теперь, несмотря на все еще высокий промышленный индекс, крестьяне нарасхват берут промышленные товары, разве такое положение было в 23 году? И все-таки, тогда мы не приходили к таким пессимистическим выводам, как выводы т.Сокольникова насчет того, что «сроки кончились». Затруднения 23 года, как известно, вызвали к жизни троцкистскую оппозицию и гнилые группки, вроде так называемой «рабочей правды» и «рабочей группы», на деле отражавших мелкобуржуазные колебания меньшевистского типа...

Но необходимо перейти к центральному практическому вопросу.

При всем том, что мы наметили сейчас для подготовки новой кампании хлебозаготовок, стоит вопрос: получим ли мы в этом году нужное для пролетарского государства количество хлеба? Хлебозаготовительная кампания еще не началась, но мы не можем не думать уже теперь о возможных результатах этой кампании. Каждый партиец теперь вдумывается в перспективы этого дела...

Мы все считаем необходимым исключить применение чрезвычайных мер в новой хлебозаготовительной кампании и вместе с тем несколько повысить заготовительные цены. Достаточно ли этого для обеспечения необходимого нам плана хлебозаготовок? Нет, недостаточно, и особенно недостаточно потому, что мы должны думать не только о ближайшем годе, но и о следующих годах. Поэтому необходимо остановиться, хотя бы кратко, на основных практических мерах, без которых хлебозаготовительная кампания не может быть проведена успешно...

Составной частью осуществления ленинского кооперативного плана является и развертывание строительства крупных колхозов. Без широкого развертывания мер по практическому переходу крестьянского хозяйства к крупному коллективному производству на основе машинной техники нет перспективы для действительно мощного подъема производительных сил сельского хозяйства, особенно маломощных слоев крестьянства. Это и сказал в своих решениях XV съезд. В соответствии с этим находятся и решения партии по развертыванию сети совхозов. Практическое осуществление широкого развертывания колхозного и совхозного строительства стало теперь в ряду самых основных и неотложных задач партии в деревне. Значит, это дело, дело строительства колхозов и совхозов, нельзя рассматривать только с точки зрения ближайших одного - двух лет. Если, например, для ближайшей хлебозаготовительной кампании развертывание крупных зерновых колхозов и совхозов еще не сможет приобрести крупного значения, то в перспективе нескольких ближайших лет колхозы и совхозы в этом деле сыграют, несомненно, весьма крупную роль.

Поскольку здесь т. Рыков процитировал одно место из резолюции XV съезда «О работе в деревне» и высказал мнение, что это место резолюции может дать повод к неправильному толкованию, придется остановиться и на этом. Тов. Рыков процитировал следующую фразу из съездовского решения: «В настоящий период задача объединения и преобразования мелких индивидуальных крестьянских хозяйств в крупные коллективы должна быть поставлена в качестве основной задачи партии в деревне»¹⁴*. Легко показать, что эта цитата в связи со всей резолюцией «О работе в деревне» совершенно правильно выражает главную мысль решений XV съезда в отношении деревни.

...XV съезд точно и правильно сказал как о значении индивидуального хозяйства, так и о значении колхозного строительства в деревне. XV съезд указал, что задача строительства крупных колхозов должна быть поставлена в числе основных задач партии. (Рыков: Основная!) Да, основная, но это не значит, что единственная. Тем более, что перед этим ясно говорится о роли индивидуального хозяйства в деревне. Мне кажется, недоразумения в этом пункте должны отпасть...

Между тем, приходится привести конкретный пример того, как даже в нашем центральном органе была допущена ошибка такого рода. «Правда» охотно сделала примечание к статье т. Крицмана¹⁰⁵, в которой была допущена некоторая однобокость. Но, к сожалению, «Правда» не сделала примечания к одной статье т. Астрова. Эта статья называется «К текущему моменту»¹⁰⁶. Мне кажется, что эта статья заслуживала бы, по крайней мере, нескольких оговорок, а еще лучше коренного исправления допущенных ошибок в этой статье. Хотя после статьи «К текущему моменту» т. Астров должен был напечатать на другой день статью «На два фронта»¹⁰⁷, исправляющую некоторую однобокость его первой статьи, однако это исправление было недостаточным. Статья т. Астрова «На два фронта» исправила ту часть статьи «К текущему моменту», где однобоко говорилось о чрезвычайных мерах и о поддержке индивидуального крестьянского хозяйства. Автор в данном случае учел то примечание, которое т. Сталин сделал к своей статье «Ленин и вопрос о среднем крестьянстве»¹⁰⁸, напечатанной как раз в том номере, в котором появилась и статья т. Астрова «На два фронта». Но т. Астров не исправил той части своей первой статьи, где он говорил о причинах теперешних хозяйственных затруднений. В этом отношении автор статьи «К текущему моменту» свел дело во всяком случае, главным образом, если не целиком, к просчетам и ошибкам в планировании. После сказанного ясно, что т. Астров допустил здесь ошибку против марксизма. Жаль, что «Правда» не исправила этой ошибки т. Астрова...

Стецкий. Зачем бросаться антимарксизмом и троцкизмом.

Молотов. Никто здесь ничем не бросается, но несмотря на то, что вы в данном случае недовольны, придется ошибку назвать ошибкой. В «Правде» появилась и моя речь на пленуме МК, в которой я решительно полемизировал с указанными местами в статье т. Астрова, хотя, из нежелания обострять дело, мне пришлось воздержаться от названия статьи и фамилии автора. Но невозможно не отметить неловкость, создавшуюся для центрального органа партии, печатающего статьи с противоположной оценкой крупных политических фактов. Получается, что «Правда» предоставляет своему читателю на выбор объяснение причин хозяйственных затруднений: или по статье Астрова, или по речи Молотова. Между тем, вопрос имеет серьезное политическое значение. Поэтому гораздо лучше было бы порешительнее и поскорее исправить допущенную т. Астровым ошибку...

^1*  Речь И.В.Сталина на июльском пленуме ЦК ВКП(б) 9 июля была опубликована в сочинениях в сокращенном и исправленном виде (см.: Сталин И.В. Соч. Т. 11. М., 1949. С. 157 — 187). Поэтому в сборнике воспроизводится большая часть текста по стенограмме. Сокращения текста, отмеченные отточием, произведены в случае полного совпадения текстов в обоих названных источниках, если при этом содержание текста не имеет существенного значения, а также в случае характерных повторов.

^2* Отточие документа.

^3* См.: Съезды Советов РСФСР в постановлениях и резолюциях. М., 1939. С. 225.

⁴* См.: Троцкий Л.Д. Восемь лет. Итоги и перспективы. Речь на торжественном заседании в Кисловодске, посвященном 8-й годовщине Октябрьской революции 8 ноября 1925 г. М.—Л., 1926.

^5* См. док. № 110.

⁶* См.: КПСС в резолюциях... М., 1984. Т. 4. С. 348 — 354.

⁷* См. док. № 32.

⁸* Речь Н.И.Бухарина на июльском пленуме ЦК ВКП(б) никогда не публиковалась. Поэтому здесь она воспроизводится почти полностью. Мы опустили лишь тексты с отступлениями от основных проблем выступления, навязанными репликами таких сталинцев, как К.Е.Ворошилов.

⁹* См.: Ленин В.И. Как нам реорганизовать Рабкрин // ПСС. Т. 45. С. 383 — 388.

¹⁰* См.: КПСС в резолюциях... Т. 4. С. 77.

^11* Речь идет о докладе Н.И.Бухарина -«Уроки хлебозаготовок, шахтинского дела и задачи партии. К итогам апрельского пленума ЦК и ЦКК ВКП(б)». См.: Бухарин Н.И. Путь к социализму. Новосибирск, 1990. С. 261—294.

^12* См: Ленин В.И. ПСС. Т. 43. С. 164-165.

^13* Выступление В.М.Молотова было растянутым и повторяющимся, что побудило к значительным сокращениям, отмеченным отточиями.

¹⁴* См.: КПСС в резолюциях... М., 1984. Т. 4. С. 299.

⁹⁹ Выступление в Кабарде 6—15 июня 1928 г., которое в официальных документах того времени называлось «кулацко-шариатское выступление», было вызвано жесткими мерами властей в ходе проведения хлебозаготовок, затруднениями в снабжении населения хлебом, проведением антирелигиозной кампании, закрытием мечетей, а также насильственной организацией детских ясель в аулах, сопровождавшейся слухами об отправке детей в Китай как «компенсации убитых в 1919 г. в Малой Кабарде китайцев».

Поводом к началу выступления послужило извещение жителей селения Кизбурун Баксанского округа о предстоящей в июне сверхплановой сдаче хлеба в размере 4 тыс. пуд. Возмущение беднейших слоев населения было поддержано группой зажиточных крестьян и бывших князей-феодалов, подстрекавших людей к открытому противостоянию властям. В ходе восстания был разгромлен Баксанский окрисполком, избиты его работники и милиционеры, совершено нападение на воинскую часть и захвачено оружие. 14—15 июня 1928 г. была проведена операция по ликвидации выступления, в результате которой было арестовано 160 «наиболее активных участников восстания и злостных подстрекателей». При попытке захвата восставшими Баксанской крепости, где укрывались сотрудники местного отдела ОГПУ, в перестрелке 8 человек были убиты, 20 ранены.

¹⁰⁰ р_ечь идет о крестьянском восстании в Западной Грузии, Гурии и Мингрелии в августе 1924 г. Восстание было вызвано закрытием церквей, политикой администрирования партийных и советских органов, их оторванностью от нужд народных масс. В печати трактовалось как выступление, подготовленное и спровоцированное меньшевиками. Было подавлено военной силой.

¹⁰¹ Н.И,Бухарин пользовался данными промежуточных исчислений хлебофуражного баланса. Отчетный баланс зерновых культур был представлен Экспертным советом при ЦСУ СССР в Совет Труда и Обороны 12 октября 1928 г. Приводим основные показатели, относящиеся к сельским местностям.

«Отчетные балансы зерновых культур за 1925/26, 1926/27, 1927/28 с.х. годы и предположительный баланс на 1928/29 г.»

Таблица № 1 (выправленная)

(Оглашению не подлежит)

По Союзу ССР (в млн пудов)

	Баланс «села»
	Валовой сбор	В том числе единоличных хозяйств	Всего расхода	Остаток за вычетом расхода	Запасы
					К началу года	Накопление за год	Сальдо «села»
1925/26	4.512,4	4.423,6	3.759,0	+ 753,4	213,5	+ 190,1	+ 563,3
1926-27	4.747,4	4.664,9	3.982,4	+ 765,0	403,6	+ 173,6	+ 591,4
1927-28	4.464.0	4.378,8	4.018,3	+ 445,7	577,2	- 48,1	+ 493,8
1928-29	4.535,4	4.425,8	4.024,2	+ 511,2	519,0	+ 42,1	+ 469,1

РГАЭ. Ф. 105. Оп. 2. Д. 142. Л. 24.

Уточнение показателей хлебофуражного баланса за 1927/28 г., проведенное в октябре 1928 г., было весьма относительным. Эти показатели в целом оставались заметно преувеличенными. (Примечание Данилова В.П.)

¹⁰² Согласно теории Е.А.Преображенского в переходный период от капитализма к социализму действует закон, по которому накопление в социалистическом секторе экономики должно осуществляться, главным образом, за счет перекачки в него прибавочного продукта «несоциалистической среды» — крестьянства, кустарей и т.п. (см., напр.: Преображенский Е.А. Новая экономика. Опыт теоретического анализа советского хозяйства. М., 1926).

¹⁰³ Конъюнктурный институт был создан в 1920 г. при НКЗеме на базе лаборатории с/х конъюнктуры Высшей семинарии с/х экономии и политики при Петровской с/х академии. В 1923 г. (по другим сведениям, в конце 1922 г.) институт был передан в НКФин. В круг ведения института входили изучение хозяйственной конъюнктуры, регистрация цен. До 1928 г. директором института был Н.Д.Кондратьев. Совместно с Институтом экономических исследований при НКФине Конъюнктурный институт издавал «Экономические бюллетени», с 1925 г. — сборник «Вопросы конъюнктуры». В институте существовали секции индексов и цен; конъюнктуры с/х рынка; промышленности, торговли и транспорта; денежного обращения, кредита и бюджета; русской и мировой конъюнктуры. В них сотрудничали И.Н.Леонтьев, И.Н.Жиркович, А.Л.Вайнштейн, И.Н.Озеров, В.А.Ревякин, Г.С.Кустарев, К.Н.Смирницкий, Н.С.Четвериков, А.А.Карпов, Н.П.Любимов. В начале 1928 г. Н.Д.Кондратьев был снят с поста директора института, на его место назначен П.И.Попов. В 1930 г. институт был закрыт (Кондратьев Н.Д. Особое мнение. Избр. произвел, в 2-х книгах. М., 1993. Кн. 1. С. 448, 521; Кн. 2. С. 530 — 531).

¹⁰⁴ 7 июля 1928 г. «Правда» опубликовала статью Л.Н.Крицмана «К вопросу о влиянии нашей политики на сельское хозяйство». В ней были опубликованы статистические данные о состоянии крестьянских хозяйств осенью 1927 г. и весной 1928 г., в частности, о величине посевов. Автор статьи писал, что «приведенные данные не дают оснований утверждать, что развернувшееся зимой настоящего 1928 г. обострение классовой борьбы в деревне привело к сокращению посевной площади, а скорее обратно — к росту посевной площади». Однако в конце статьи Крицман сделал существенную оговорку, что все приведенные данные охватывают 0,001 — 0,002 общего числа крестьянских хозяйств и «нуждаются в дальнейшей проверке и уточнении... на более обширном материале».

¹⁰⁵ В примечаниях к статье Л.Н.Крицмана «К вопросу о влиянии нашей политики на сельское хозяйство» редакция поставила под сомнение два вывода автора статьи. Во-первых, если крестьянское хозяйство находится на подъеме, несмотря на хлебозаготовки с проведением чрезвычайных мер, то должен крепнуть союз пролетариата и основных масс крестьянства. «Этому, однако, противоречат показания хотя бы многочисленных писем, получаемых редакцией и отражающих, несомненно, голос массы». Во-вторых, автор смешивает чрезвычайные (временные) меры с решениями XV съезда по длительному наступлению на кулака. Это ведет «к абсурдному выводу» об отмене этих решений в случае снижения продукции сельского хозяйства, хотя последнее и возможно в случае продолжения чрезвычайных мер и перегибов (Правда. 1928. 7 июля).

¹⁰⁶ Статья В.Н.Астрова «К текущему моменту» была опубликована в «Правде» 1 июля 1928 г. и посвящена итогам хлебозаготовок. В ней автор решительно выступал против чрезвычайных мер, ратовал за подъем мелкого и среднего крестьянского хозяйства, постепенно идущего по дороге коллективизации, указывал на незыблемость решений XV съезда ВКП(б) «о необходимости наступления на кулачество методами нэпа». Статья вызвала раздражение у сторонников проведения жесткой линии в отношении крестьянства. Это заметно как по тону выступления В.М.Молотова, так и по содержанию текста примечания в статье И.В.Сталина «Ленин и вопрос о союзе с середняком» (см. прим. № 108).

¹⁰⁷ Статья В.Н.Астрова «На два фронта» была напечатана в «Правде» 3 июля 1928 г., посвящена подготовке к новой хлебозаготовительной кампании и задачам партии в связи с итогами предыдущей. При этом ориентиром для автора служил доклад Н.И.Бухарина на активе ленинградской организации ВКП(б) об итогах апрельского 1928 г. пленума ЦК ВКП(б) (см.: прим. № 90), а именно то место, где докладчик говорил о двух возможных тенденциях в искривлении партийной линии в деревне. Автор статьи призывал к борьбе, с одной стороны, с носителями «консервативной тенденции», с «бюрократическими и иногда прямо сраставшимися с деревенской буржуазией элементами наших аппаратов и организаций (в том числе партийных), которые фактически саботировали или тормозили работу по хлебозаготовкам»; с другой — с тенденцией «к перелетам» через определенные этапы (сторонниками постоянства чрезвычайных мер, насильственной коллективизации), носителями которой выступают «товарищи, не научившиеся работать методами нэпа и склонные действовать насилием». В статье Астров выступает как сторонник полного снятия чрезвычайных мер и опять повторяет, что «партия будет продолжать развивать энергичное наступление на кулака на основе незыблемых решений XV съезда методами нэпа, — в этом суть» (Правда. 1928. 3 июля).

¹⁰⁸ Правильное название статьи И.В.Сталина, напечатанной в «Правде» 3 июля 1928 г., «Ленин и вопрос о союзе с середняком (ответ т-щу С.)». В примечании к этой статье Сталин писал, что «для обеспечения правильной линии необходима борьба на два фронта». Но «наша печать не всегда соблюдает это правило, проявляя иногда некоторую однобокость». Она заключается, по его мнению, в том, «что разоблачают тех, которые хотят превратить чрезвычайные меры по хлебозаготовкам... в постоянный курс нашей политики», и «одновременно с этим не уделяют достаточного внимания и не разоблачают как следует тех, которые... требуют ослабления борьбы с капиталистическими элементами деревни и установления полной свободы торговли, без регулирующей роли государства». Кроме того, однобокость проявляется в том, «что разоблачают тех, которые отрицают, скажем, возможность и целесообразность индивидуальных мелких и средних крестьянских хозяйств», и «одновременно с этим не разоблачают тех, которые принижают значение колхозов и совхозов...» «Чтобы обеспечить правильную линию, надо вести борьбу на два фронта и отбросить всякую однобокость», — так заканчивается примечание. В подобной «однобокости» вскоре были обвинены сторонники «правого» уклона» (Сталин И.В. Соч. М., 1949. Т. И. С. 101-115).