Ответ В.М.Молотова на письмо М.И.Фрумкина. 25 июня 1928 г.
№ 112
Совершенно секретно.
Всем членам и кандидатам Политбюро ЦК
По поводу письма т. Фрумкина от 15 июня 1928 г.1*
Соглашаясь с ответом т. Сталина2*, считаю нужным сделать лишь следующие дополнительные замечания по поводу письма т. Фрумкина.
1. Основное положение т. Фрумкина нашло себе выражение в следующих словах: «Деревня, за исключением небольшой части бедноты, настроена против нас», «союзник-середняк повернулся к нам спиной», «установка, взятая в последнее время, привела основные массы середнячества к беспросветности, бесперспективности», «господствующие настроения в деревне, помимо их непосредственного политического значения, ведут к деградации крестьянского хозяйства». Дать такую оценку положения в деревне — это означает осудить полностью проводимую партией политику. Для подтверждения этого т. Фрумкин должен был бы как будто привести хоть какие-нибудь факты и доказательства. Но таковых в его письме не содержится. Между тем, 15 июня, когда он рассылал свое письмо, имелся уже ряд данных по вопросу о яровых посевах, которые дают весьма ценный материал для проверки выдвинутого т. Фрумкиным утверждения.
Что говорят эти данные? ЦСУ СССР дает пока первые предварительные итоги о движении посевных площадей в 1928 г. По ним оказывается, что яровые посевы против прошлого года достигли по Украине 127,6%, по Северному Кавказу, без автономных областей, — 108,7%, по Нижне-Волжскому району — 106,2%. Конечно, надо учесть то обстоятельство, что на Украине и Северном Кавказе были большие пересевы погибших озимых и потому приведенные выше большие проценты роста яровых по этим районам сравнимы с предыдущим годом лишь со значительными оговорками. Однако эти данные во всяком случае говорят не о деградации сельского хозяйства. Сам факт почти полного восстановления огромной погибшей площади озимых посевов (около 5 млн дес. на Украине и Северном Кавказе) говорит как раз об обратном, о всяческом стремлении крестьянских масс к подъему сельского хозяйства. С другой стороны, данные по Нижне-Волжской области относятся к такому району, где значительных пересевов не было, и, несомненно, являются показателем роста яровых посевов (106,2%).
У ЦСУ есть еще данные так называемой конъюнктурной анкеты, из которых видно, что при некотором понижении яровых посевов в Уральской области и Башкирии имеется заметное повышение посевных площадей в Центрально-Черноземной области, в Вятском районе, а также в Самарско-Оренбургском крае. Данные НКЗема РСФСР также говорят за то, что в общем в этом году мы имеем расширение ярового клина (см. «Правду» 19 июня)3*.
Между тем ясно, что если бы прав был т. Фрумкин в том, что основные массы середняков пришли «к беспросветности, бесперспективности», что «середняк повернулся к нам спиной», что середняк потерял доверие к Советской власти, то результатом этого было бы сокращение яровых посевов или, по крайней мере, стабилизация их. А так как, наоборот, крестьянство расширило посевы, то ясно, что заявление т. Фрумкина об отходе середняков от Советской власти совершенно неосновательно. Наоборот, данные о яровых посевах бесспорно показывают, что союз пролетариата с середняцкими массами не подорван, что этот союз остается прочной основой Советского государства и, в частности, обеспечивает дальнейшее развитие сельского хозяйства. При этом о необходимости всемерной помощи государства расширению озимых посевов этого года мы ни на минуту забывать не можем.
Само собой разумеется, было бы величайшей ошибкой не видеть вскрывшихся в период хлебозаготовок попыток кулачества усилить свое наступление на нас, что кулачество использовало в ряде районов перегибы и извращения партийной линии в практике хлебозаготовок на местах для усиления своего воздействия на некоторые слои середняков, а иногда даже и на бедняков, что в связи с этим в некоторых случаях ухудшилось политическое настроение в деревне. Но т. Фрумкин утверждает совершенно другое. Трудности хлебозаготовительной кампании доводят его до явно панических утверждений вроде того, что «деревня, за исключением небольшой части бедноты, настроена против нас». Но паника перед трудностями и потеря способности объективной оценки положения — плохие помощники в деле преодоления неизбежных затруднений на пути крепнущего пролетарского государства.
2. Тов. Фрумкин считает, что «ухудшение нашего экономического положения заострилось благодаря новой, после XV съезда, политической установке по отношению к деревне». Этой «новой политической установкой» т. Фрумкин называет те мероприятия, которые партия проводила в связи с задачей улучшения хлебозаготовок и которую он, как это видно из предыдущего, резко осуждает. С другой стороны, в своем письме (в примечании) он признает, что проведение этих мероприятий было неизбежно.
Не нужно, кажется, лучшего свидетельства того, насколько вконец запутался т. Фрумкин. Остается только спросить т. Фрумкина, который считает, что проводившиеся партией мероприятия во время хлебозаготовительной кампании привели нас к разрыву с середняком: что же предлагает т. Фрумкин вместо этих мероприятий, вместо этой «политической установки»? Ведь и сам он, перечисляя свои практические предложения в конце письма, вовсе не указывает на то, что эти предложения могли бы заменить те основные мероприятия, которые проводила партия во время хлебозаготовительной кампании этого года. Итак, т. Фрумкин решительно осуждает проводившиеся партией мероприятия во время хлебозаготовок, но вместе с тем он не способен указать какого-либо выхода из затруднений с хлебозаготовками.
Беспомощность политического брюзжания — здесь лишний раз видная каждому.
3. Тов. Фрумкин кончает свое письмо тем, что он «разделяет линию партии, но считает взятый темп осуществления линии гибельным». На деле т. Фрумкин явно выступает именно против линии партии. Не говоря уж о том, что он высказывается против «половинчатости и двойственности» резолюции апрельского пленума ЦК и ЦКК по хлебозаготовкам, он по всей линии пытается тащить партию назад от проводимых ею важнейших задач в деревне.
Он не понимает того, что безусловно необходимый нам прочный союз с середняком в теперешних условиях мы можем закрепить, только усилив работу среди бедноты и укрепив этим свою опору в деревне при дальнейшем наступлении на кулака. Вместо этого он, повторяя совершенно правильную мысль о необходимости прочного союза с середняком, абсолютно неправильно утверждает, что «партийная периферия уделяет свое внимание и заботы только бедноте», в то время, когда у нас по части организации и помощи бедноте сделано еще страшно мало, и, с другой стороны, под предлогом защиты идеи союза с середняком, т. Фрумкин явно проводит тенденцию ослабления наступления на кулака, диктуемого как решениями партии (XV съезд), так и всем существующим положением в деревне. Тов. Фрумкин якобы защищает линию партии, а на деле выступает против осуществления важнейших задач партии в деревне в отношении развития совхозного и колхозного строительства. Нет нужды говорить о том, что подъем единоличного хозяйства широких бедняцко-середняцких масс был, есть и остается еще на ряд лет нашей главной задачей в деревне. Недаром около девяти десятых государственных средств идет в деревню по этому руслу. Но если при этом не видеть того, что в деле развития совхозов и колхозов мы явно отстали, что к задаче развития колхозов и совхозов необходим теперь действительный поворот внимания всей партии, то это означает идти вразрез с линией партии, принятой XV съездом.
Тов. Фрумкин заявляет: «Каждый миллион пудов хлеба, от какой бы группы он ни поступил бы, укрепляет диктатуру пролетариата, индустриализацию, каждый потерянный миллион пудов хлеба ослабляет нас». Это, конечно, верно, и то с некоторыми оговорками с точки зрения сегодняшнего дня, но в такой постановке нет большевистской перспективы, она явно ограничена и потому, в такой безоговорочной форме, неправильна. Вот почему апрельский пленум ЦК и ЦКК говорит о наступлении на кулачество при «дальнейшей товаризации основных масс крестьянских хозяйств» и, кроме того, подчеркивает необходимость развертывания строительства совхозов и колхозов.
Позиция т. Фрумкина в его письме может быть понята только как нежелание ничего знать кроме «сегодняшнего дня», как нежелание заглядывать вперед, как нежелание серьезно взяться за те новые задачи партии в деревне, перед которыми нас поставила жизнь и важность которых особенно подчеркнула хлебозаготовительная кампания. Вот почему «линия» т. Фрумкина тащит нас назад, вот почему эта «линия» реакционна.
4. Мне остается сказать несколько слов по поводу двух «цитат», которые мне произвольно приписывает т. Фрумкин.
Тов. Фрумкин пишет, что на заседании Уральского обкома я будто бы следующим образом формулировал отношение к деревне: «Надо ударить по кулаку так, чтобы перед нами вытянулся середняк». Насколько т. Фрумкин извращает то, что я говорил на Уралобкоме, сознательно придавая этому явно одиозную формулировку, да еще в форме якобы цитат из моей речи, мне нетрудно показать. Непосредственно после поездки на Урал мною был написан доклад о работе по хлебозаготовкам на Украине, на Урале и в Башкирии, который был направлен 25 января в ЦК ВКП(б)4*. Цитирую из этого доклада полностью то место, в котором говорится об отношении к кулачеству, в связи с Уралом:
«Вопрос о кулачестве тем более приобретает теперь значение, что, например, на Урале кулачество пытается кое-где перейти в контрнаступление, доходя до заметного учащения избиений активных советских работников деревни. Этот факт указывает на необходимость покончить с расхлябанностью советского аппарата и местных парторганизаций, которые должны немедленными решительными мерами прекратить всякие попытки сопротивления Советской власти со стороны кулаков. Несомненно, что твердая линия и должный отпор на вылазки кулачества теперь особенно необходимы и окажут свое благоприятное воздействие на хлебозаготовки. На этой основе мы должны закрепить блок бедноты и середняков против кулачества. Решительные меры против кулачества дадут понять и середнякам, имеющим хлеб, необходимость строгого выполнения обязанностей перед государством, устранят иллюзии о возможности спекулятивного вздутия цен и вообще будут способствовать поднятию авторитета советских органов в деревне».
Я готов и теперь полностью защищать написанное в докладе, правильно передающее то, что много говорилось на заседании Уральского обкома. Попытку т. Фрумкина извратить мою мысль и произвольно «цитировать» никем не записывавшуюся речь на Уральском обкоме оставляю на совести автора. Могу еще сказать, что на апрельском пленуме ЦК и ЦКК было немало товарищей, с которыми мне приходилось работать на местах во время хлебозаготовок, и, однако, никто из них не делал заявления о том, что мои выступления и в целом проводившаяся мною линия работы во время хлебозаготовок в какой-либо мере не соответствовала линии партии.
Дальше т. Фрумкин пишет: «На заседании комиссии по финансированию сельского хозяйства (в начале марта) т. Молотов говорил следующее: "Питание кредитами середняка может привести к перерастанию его в кулака"». И здесь т. Фрумкин «цитирует», приводя в кавычках якобы мои слова. Следует еще раз отметить оригинальный способ «цитирования» т. Фрумкина. На этот раз он ссылается на такое заседание комиссии, где не только не велось записей речей, но где даже он и не присутствовал. Можно только удивляться, для чего ему потребовалось такое «цитирование», чем был вынужден к таким странным манипуляциям т. Фрумкин? Нет нужды говорить, что по существу эта «цитата» далеко недостаточно подчеркивает ту правильную мысль, что наше кредитование в деревне иногда не только помогает середняку подняться в кулаки, но, как много раз указывала вся партия, бывают случаи и прямого финансирования кулацких элементов.
Странные «цитаты» потребовались т. Фрумкину, однако, не просто для нападок на меня, а явно для того, чтобы атаковать линию ЦК.
Чего стоят подобные «атаки» — кажется, ясно.
В. Молотов.
П. С.5* Пользуюсь случаем, чтобы остановиться здесь на одной ошибке, допущенной мной в докладе «О работе в деревне» на XV съезде. Там я говорил в главе об оппозиции следующее: «Оппозиция обыкновенно приводит следующее место из одной статьи Ленина: "Уметь достигать соглашения с средним крестьянином, ни на минуту не отказываясь от борьбы с кулаком и прочно опираясь только на бедноту", — вот (говорит оппозиция) наиболее точное, наиболее правильное определение политики нашей партии!
Так ли это, товарищи? Нет, это абсолютно не так, этого совершенно недостаточно для настоящего времени. Имейте в виду, что эта цитата из Ленина, на которую ссылается оппозиция, взята из одной статьи Ленина, относящейся к осени 1918 г., к периоду комбедов. (См. Ленин, том XV «Ценные признания Питирима Сорокина»6*.) Это был период, когда двумя строчками выше Ленин говорил: "Средний крестьянин — нам не враг". Проще говоря, это была формула конца периода так называемой нейтрализации среднего крестьянства.
И эту формулу оппозиция хочет теперь применять по отношению к среднему крестьянству, как наиболее точную! Разве это не издевательство над Лениным?
Но этим оппозиция явно пытается тащить нас назад. Этим самым оппозиция явно отказывается от основного ленинского завета о прочном союзе с середняком в период строительства социализма. Оппозиция стремится тащить нас к 1918 г., к периоду нейтрализации середняка и тем до конца разоблачает свою антиленинскую политику. Партия прошла давно период нейтрализации середняка и с 1919 г. (с VIII съезда партии) осуществляет уже лозунг прочного союза с середняком для строительства социализма. Но не случайно именно эту формулу оппозиционеры берут основной своей формулой».
В этой части доклада помимо совершенно правильной критики оппозиции дано неправильное толкование приведенной здесь цитате Ленина.
Мною правильно было указано, что «оппозиция явно отказывается от основного ленинского завета о прочном союзе с середняком в период строительства социализма», т.е. для периода после нейтрализации середняка. Но здесь же была допущена и ошибка, заключающаяся в том, что формула Ленина «уметь достигать соглашения с средним крестьянином, ни на минуту не отказываясь от борьбы с кулаком и прочно опираясь только на бедноту» была мною отнесена к периоду нейтрализации середняка. На самом же деле эта формула является точной формулой политики партии именно для периода после нейтрализации середняка, для периода «прочного союза» с середняком. Легко убедиться, что у Ленина политика «прочного союза» пролетариата с середняком равнозначна политике соглашения пролетариата со средним крестьянством (см. резолюцию VIII съезда партии о работе в деревне и речь Ленина на том же съезде)93.
Да и исторически слова Ленина: «Уметь достигать соглашения с средним крестьянством и т.д.» относились к такому периоду (ноябрь 1918 г.), когда партия уже повела линию на прекращение комбедовского периода, приняв решение о перевыборах советов и прекращении дальнейшего существования комбедов (VI съезд советов в начале ноября 1918 г.).
Само собой разумеется, что разъяснение допущенной мною ошибки мною будет дано и в печать.
В. Молотов
1* См. документ № 110.
2* Ответ И.В.Сталина на письмо М.И.Фрумкина от 20 июня 1928 г. См.: Сталин И.В. Соч. М., 1949. Т.Н. С. 116-126.
3* Имеется в виду передовая статья «К подготовке осеннего сева» // Правда. 1928. 19 июня.
4* См. док. № 58.
5* Так в тексте.
6* См.: Ленин В.И. Полн. собр. соч. Т. 33. С. 188—197.
93 VIII съезд РКП(б) (1919 г.) принял резолюцию «Об отношении к среднему крестьянству», в которой говорилось о том, что в настоящий момент особо важное значение имеет более правильное проведение партийной линии по отношению к среднему крестьянству, «стремления к соглашению с ним», «на длительный период сотрудничества со средним крестьянством». О постоянной борьбе с кулаком при прочной опоре на бедняка в резолюции ничего не сказано (см., напр.: Ленин В.И, Полн, собр. соч. Т. 38. С. 207 — 210).