b. Земледелие и его статика.

Изучая статистику урожаев и сравнивая их средние величины с производительностью действительно интенсивных, рационально поставленных хозяйств, мы повсеместно, даже в наиболее передовых культурных странах, заметим значительное различие между теми и другими. В Германии, например, средний урожай хлебов с 1885 по 1894 год составлял приблизительно 1.200 килограммов с гектара, причем было получено ржи 21 центнер (10,5), пшеницы — 28 ц. (14,0), ячменя — 26,6 ц. (13,3), овса — 23,4 ц. (11,7 доппель-центнеров). Зато встречаются отдельные хозяйства, которые в среднем производят в 2½‑3 раза больше; с этим обстоятельством мы сталкиваемся преимущественно в хозяйствах, возделывающих главным образом свекловицу. Имение Бенкендорф близ Галле собирало урожай пшеницы в 3.600 кг. с гектара¹*; то же самое в поместье Лейтевитц в Саксонии²*. Землевладелец Гейне в имении Гадмерслебен (Саксония), благодаря тщательному выбору семян (сортировка ручным способом) и рациональной обработке земли, достиг даже урожаев в 4.900‑5.200 кг. с гект. на парцеллах, занимавших площадь до 5 гектаров³*. Сэр А. Коттон утверждает даже, что ему удалось собрать на довольно скудной почве 130 шеффелей (бушелей?) пшеницы и 6½ тонн соломы с акра⁴*; это составляет приблизительно 8.500 кг, пшеницы на гектар; подобный урожай кажется несколько невероятным, так как действительно констатированный наибольший урожай пшеницы в Северной Америке на плодороднейшей почве и в исключительно благоприятном году давал только 108 бушелей пшеницы с акра, около 7.100 кг. на гектар; впрочем, максимальный урожай маиса равнялся 206 бушелям на акр, т. е. около 12.900 кг. с гектара⁵*, Во всяком случае, мы на основании имеющихся в настоящее время данных можем считать вполне достижимым урожай в 3.000‑4.000 кг. хлеба с гектара земли лучшего качества, — само собой разумеется, только при усиленном удобрении, тщательной обработке земли и выборе семян. Увеличение урожаев до таких размеров возможно произвести в относительно короткий промежуток времени. Владелец поместья Шнифтенбергергоф (Пфальц), Шикерт, сумел посредством сильного избыточного удобрения в течение 4‑5 лет после перехода имения в его руки (в 1884 г.) увеличить урожай ржи с 7¾ центнера до 15½ центн. с моргена, сбор ячменя с 12 до 20, овса с 7 до 21 центнера⁶*. На более скудных почвах, преимущественно песчаных, гораздо труднее достигнуть больших урожаев. Однако, Шульц-Лупитц собрал на очень неблагодарной песчаной почве VII и VIII класса с одного гектара 10 центнеров озимой и 6 центнеров яровой ржи или пшеницы⁷*, т. е. в среднем 1.600 кг. зерна с одного гектара; при особенно сильном, смешанном зеленом и минеральном удобрении он собирал 2.800 кг. овса, а в последние годы (1893‑95), при опытах, даже 3.000‑3.200 кг. овса и ячменя⁸*. Следовательно, можно предположить, что наименее плодородная почва в Германии способна производить по меньшей мере на 30‑50, подчас на 100 процентов большие урожаи, чем фактически имевшие место средние урожаи на всех сортах почвы. Собственно песчаные почвы занимают в Пруссии не полную треть всей площади, остальные две трети состоят из суглинка и глинистой почвы (Мейтцен: “Der Boden des Preussischen Staates”, том V. Берлин, 1894), в остальных провинциях Германии песчаные почвы занимают сравнительно меньшее пространство. При переходе сельскохозяйственных предприятий в собственность государства, первоначально можно было бы увеличить урожай на более плодородных почвах путем систематических мелиораций, обильного удобрения, глубокой вспашки и т. п. Если на двух третях возделываемой в настоящее время земли (как сказано, лучших почвах) в среднем можно достичь урожая в 3.000‑3.500 кг. зерна с гектара, то для современного населения Германии (52½ миллиона) и даже в случае увеличения его до 60‑70 миллионов можно вовсе не возделывать остающуюся треть, а отвести ее под пастбища, сохранить как резерв на случай дальнейшего прироста населения, для будущих поколений. Мы попытаемся доказать, что в Германии вместо 26½ миллионов гектаров пахотной земли и 6 миллионов гектаров луговой можно очень удобно обойтись 16‑17 миллионами гектаров пашни и приблизительно 4‑мя миллионами гектар лугов, причем продовольствие населения может быть поставлено несравненно лучше, чем в настоящее время.

Следует вычислить, какое количество рабочих необходимо для ведения производства в сельскохозяйственных предприятиях. Тут мы останавливаемся перед серьезными затруднениями: до последнего времени нет ни одного предприятия, которым можно было бы воспользоваться в качестве примера для составления расчета. В Германии в крупных производствах с интенсивной культурой и в сельскохозяйственных школах и институтах главное внимание обращено на доброкачественную обработку почвы, удобрение и мелиорацию, но машины, сберегающие труд, недостаточно распространены по той причине, что они гораздо дороже ручного труда, т. е. рабочие руки слишком дешевы. Северная Америка почти во всех отношениях представляет как раз обратное: рабочие дороги, и вследствие этого там широко распространены машины; земля в общем обрабатывается и удобряется только посредственно, — в штатах же, возделывающих главным образом пшеницу, почва совершенно почти не удобряется. Возделывание корнеплодов, картофеля, свекловицы, требующее именно большого применения ручного труда, в Северной Америке развито очень слабо. Следовательно, нам отнюдь нельзя принимать за норму число рабочих, занятых в сельскохозяйственном производстве североамериканских прерий, как это часто делается и в социалистической прессе; там, в сельском хозяйстве, в настоящее время еще всецело господствует экстенсивная культура, как бы снимающая с почвы сливки, с мелкой запашкой, почти полным отсутствием удобрения; у нас же для прокормления густого населения надо ввести в высшей степени интенсивное хозяйство, усиленное удобрение, возделывание корнеплодов, глубокую вспашку, дренаж, в некоторых случаях даже искусственное орошение. В такой же малой мере мы можем принять за образец устройство североамериканских конюшен и помещений для скота, из которых навоз выполаскивается водой и отводится в реки; для нас же сохранение навоза очень важно. Чтобы точно определить производительность рационального хозяйства, которое всесторонним образом использует земледельческие машины, и установить число необходимых в таком производстве рабочих рук, надо было бы предварительно основать целый ряд действительно образцовых хозяйств, с интенсивной культурой и целым арсеналом усовершенствованных машин, сберегающих труд. Современные, якобы образцовые хозяйства являются образцовыми только в смысле введения излишней роскоши и обыкновенно приносят очень низкую ренту или не дают ее вовсе. Следовало бы соединить с каждой высшей агрономической школой по меньшей мере одно образцовое крупное сельскохозяйственное предприятие, где бы все опыты производились сразу в больших размерах и делались испытания удобрительных веществ одновременно на полях в сто моргенов и больше; должны быть произведены в таких же размерах опыты единовременного выкармливания сотен голов рогатого скота, свиней и т. д., так как только таким путем можно придти к основательным средним выводам. Этим я вовсе не хочу умалить ценность произведенных до настоящего времени опытов; наоборот, нельзя не воздать должное ученым агрономам, которые с такими большими затратами труда и остроумия производили всевозможные опыты на крохотных парцеллах, подчас даже в цветочных горшках; но для практических целей непременно следовало бы повторить эти опыты в большем масштабе, принимая также во внимание то влияние, которое оказывает различие в климатических условиях и свойствах почвы, наблюдаемое в одной и той же области. Нет недостатка и в опытах откармливания скота. Несмотря на это, ученые жалуются, что до последнего времени не удалось, например, точно определить состав и количество питания свиньи⁹*. Мы вовсе не имеем точных данных, сколько белковины, жира, гидратов углерода необходимо для выкормки убойной свиньи определенного среднего веса, или трехлетнего быка, весом, допустим, в пятнадцать центнеров; опыты питания и откармливания охватывают, обыкновенно, более короткий срок, например, период откармливания быка или свиньи на убой, у коровы промежуток времени, в течение которого она дает молоко. Следует согласиться с тем, что достижение практически-полезных данных сопряжено со значительными трудностями; с одной стороны, культурные растения могут иметь очень различный питательный состав, меняющийся смотря по климатическим условиям и свойствам почвы, качеству удобрения и уходу, причем колебание в количестве содержащихся в них питательных соединений, белка и жира, может достигать 100 и более процентов (плохое луговое сено нередко содержит 2,6% протеина и 0,5% жира, лучшее сено из молодых трав 10,8% протеина и 2,2% жира, люцерновое сено может содержать от 12 до 13 процентов протеина; подобно этому процентное содержание протеина в пшенице колеблется между 8 и 22 процентами; впрочем, в одной и той же стране, например в Германии, колебание не бывает больше 1,2, в крайнем случае 3%, приблизительно от 10 до 13%). С другой стороны, оказывается, что животные, даже одной породы, нередко сильно различаются в степени использования ими получаемая корма. Для того, чтобы точнее установить хозяйственную ценность различных пород, следует предпринять опыты кормления, поставив их очень точно и в широких размерах. Если государство может ежегодно тратить ¾ миллиарда и больше на содержание армии и флота, то у него могло бы найтись несколько лишних миллионов для учреждения дюжины образцовых хозяйств в Германии, в которых ученые агрономы могли бы производить подробные и обширные опыты в различных областях сельского хозяйства. Ведь уже при современных условиях громадный ввоз пищевых продуктов должен был бы ясно внушить, насколько необходимо распространение и подъем сельскохозяйственного знания, а вместе с тем сельскохозяйственного производства; иначе Германия в случае общеевропейской войны очень быстро очутится на краю голодовки. В настоящее время лица, изучающие агрономическую науку, усваивают теоретические знания; если же впоследствии им приходится заняться практически сельским хозяйством, они стараются по возможности скорее все забыть и хозяйничают, обыкновенно, по старому из-за неизлечимого почтения к практическому земледелию, иначе говоря, к испытанной и излюбленной рутине¹⁰*. И действительно, откуда им взять необходимый опыт, знание того, как следует вести настоящее рациональное хозяйство? Есть, конечно, довольно много интенсивных сельскохозяйственных предприятий, но по сравнению с общей массой они составляют очень скромное меньшинство. Кроме того в наше время интенсификации земледелия противодействуют два очень важных фактора: отсутствие у большинства сельских хозяев капитала и непостоянство, сильные колебания цен, главным образом, цен на хлеб. Сельскохозяйственные машины, в особенности паровые плуги, еще слишком дороги. Особенно вновь изобретенные машины стоят нередко в несколько раз дороже действительной ценности и вследствие этого распространяются крайне медленно. Ведь и фабрикант должен считаться со многими неблагоприятными обстоятельствами: залеживанием машин, сопряженной с этим потерей процентов, высокими налогами на патенты, уступками комиссионерам и посредникам, незначительным сбытом машин одного какого-нибудь типа и т. д. Сельский хозяин часто бывает лишен возможности приобрести очень полезную машину, так как она не представляет никаких выгод в сравнении с дешевизной ручного труда. Зато в социальном государстве стоимость машин определялась бы только материалом (главным образом дерева, железа или стали), который в изобилии дается природой, и трудом; можно было бы основать целые фабрики, производящие один специальный тип машин. Изготовление их на таких фабриках путем развитого разделения труда могло бы обходиться так дешево, что они стоили бы в три и даже четыре раза меньше, чем в настоящее время. Работа управляющего сельскохозяйственным предприятием тоже значительно упростилась бы, так как он освободился бы от необходимости следить за конъюнктурой рынка, заботиться о ценах на машины и размерах заработной платы; его задача в существенном сводилась бы к тому, чтобы с наименьшей затратой труда достигнуть, по возможности, высших количественных и качественных результатов производства. Кроме того, он уже не будет иметь возможности возделывать все, что ему вздумается, а только то, в чем ощущается в данное время потребность; и план хозяйства должен быть всегда установлен, по крайней мере, на несколько лет вперед. За особенно выдающееся исполнение естественно должны быть назначены специальные премии, как для управляющего предприятием, так и для рабочих.

В виду отсутствия подходящего образцового хозяйства, которое могло бы послужить нам примером, мы попытаемся нарисовать идеальный тип хозяйства, функционирующего на лучшей почве, чтобы установить хоть отправные точки, приблизительные данные для вычисления количества труда, необходимого для ведения сельского хозяйства в социальном государстве. Тут прежде всего возникает вопрос о числе рабочих, и в этом вопросе ясно сказывается существенное различие между промышленностью и земледелием. В промышленности обыкновенно наиболее устойчиво и успешно функционируют самые крупные предприятия, такие, в которых соединяются тысячи рабочих, и в которых разделение труда доведено до крайних пределов; — в сельском хозяйстве далеко идущее разделение труда имеет очень тесные границы, отдельные трудовые манипуляции производятся не рядом одна с другой, как в промышленности, а, наоборот, непременно одна вслед за другой, со строго определенной последовательностью и разновременностью исполнения: нельзя в течение всего года пахать, сеять и жать, но надо все эти работы исполнять в различные, определенные сроки. Затем следует другой в высшей степени важный фактор — расстояние. На фабрике, как бы велика она ни была, расстояния между отдельными мастерскими всегда минимальны, зато в крупном имении, с интенсивной культурой, переход рабочих с места на место, перевозка навоза и хлеба постоянно требуют большой затраты времени. При современных условиях хозяйство, в котором поля расположены в среднем на расстоянии 3‑4 километров одно от другого или от центра, вообще говоря, перестает приносить чистый доход. Если рассматривать вопрос чисто теоретически, то при исключительно ручном труде (огородная культура) наиболее выгодным должно казаться самое маленькое хозяйство, для ведения которого необходимо и достаточно рабочей силы одной семьи. При наличности запряжки рациональные размеры хозяйства, конечно, увеличиваются; оно должно быть по меньшей мере так велико, чтобы допускать полное использование запряжки в 2, 3, 4 лошади (смотря по качеству почвы); для выгодного применения сеялок и жатвенных машин площадь обрабатываемой земли должна равняться уже по крайней мере 50‑60 гектарам. При употреблении парового плуга можно было бы обрабатывать пашню в 1,000 гектаров и больше, если бы большие расстояния не затрудняли подвоз полевых продуктов в экономию и развозку навоза. Поэтому, Краффт считает предельным размером имения, в котором, благодаря правильной фигуре земельной площади (квадратной) и центральному местоположению экономии, можно вести выгодное хозяйство, имение в 600 гектаров. Но в большинстве имений конфигурация пашен обыкновенно чрезвычайно неправильна, а экономии никогда почти не находятся в центре площади, но по большей части на краю ее; обыкновенно они расположены там, где это в момент их основания казалось наиболее выгодным или удобным, неподалеку от воды, вблизи проезжей дороги, соседнего жилья, в местах расположения лучшей земли. Уже одно это обстоятельство обусловливаете громадное расточение времени и труда в современных крупных имениях. Но и крестьянские поселки, деревни по большей части имеют дело с крайне неправильной формой площади пашни и дальностью расстояний. Поэтому социальному государству придется, пожалуй, совершенно наново перестроить и переместить все сельскохозяйственные экономии. Ведение хозяйства в массе мелких и крупных крестьянских дворов, обладающих 75% пахотной площади Германии, было бы сопряжено с громадным расточением сил и времени и потребовало бы к тому же наличности огромного административного механизма. Хозяйственная единица в 600 гектаров тоже может оказаться слишком обширной для единоличного управления одного должностного лица, расстояния здесь могут быть также слишком велики. В нашем исследовании для примера мы примем за средний размер сельскохозяйственной единицы имение в 160 гектаров пахотной земли и сорок гектаров луга (круглым счетом). Луга, конечно, могут быть несколько удалены, но пашни непременно расположены вокруг экономии. Если мы придадим площади обрабатываемой земли фигуру квадрата, то длину одной из сторон можно было бы принять равной 1.300 метрам; таким образом площадь будет равняться 169 гектарам (9 гектаров пойдут под экономические постройки, дороги, пруды и т. п.). Таким путем во всей Германии можно было бы основать 100.000 сельскохозяйственных предприятий подобных же размеров, которые мы, конечно, не считаем обязательной нормой, а выбрали только для иллюстрации, как пример средней величины хозяйства. На практике окажутся необходимыми значительные уклонения, как от предположенной величины, так и от намеченной фигуры площади, В квадрате со стороной в 1.300 метров и экономическим двором, расположенным посередине, среднее расстояние, включая сюда и неизбежные потери, вызываемые расположением дорог, равнялось бы приблизительно 650 метрам; такое расстояние легко может быть пройдено пешеходом или телегой в 10 минут. В знаменитом хозяйстве фон-Тюнена, имении Теллове, среднее расстояние равнялось 210 рутам; включая неизбежные потери — 241,5 рут.= 1.124 метрам; по этой дороге рабочие проходили вперед и назад в 32 минуты¹¹*. По Фюлингу потеря времени на каждые 375 метров расстояния составляет 6 процентов, по Монтетону (Monteton) — 5, по Блоку — 7%¹²*. Большая часть современных экономических полей и крестьянских пашен едва ли расположены ближе, чем на расстоянии 1.000‑1.500 метров в среднем, поэтому мы, практически устраивая хозяйства не слишком больших размеров, несомненно выгадали бы метров 500 пути. Это составляет уже около 8‑ми процентов сбережения; считая, что современная ценность обрабатываемой сельскохозяйственной площади Германии равна (по Е. Клапперу) 40 миллиардам¹³*, чистый годовой доход 1.500 миллионам, мы сбережем таким образом ежегодно 120 миллионов; но зато для основания 100.000 земледельческих предприятий стоимостью приблизительно по 100.000 марок придется затратить около 10 миллиардов. При удвоении производства указанное сбережение могло бы до известной степени покрыть проценты по предварительным расходам; в социальном государстве образование новых сельскохозяйственных предприятий имело бы только то значение, что первое поколение членов нового социального организма должно работать сравнительно больше, как бы накоплять капитал для грядущих поколений. Ведь вовсе не надо разрушать существующие экономии современных крупных предприятий, достаточно учредить посреди них новые и размежевать поля таким образом, чтобы экономии занимали по возможности более центральное положение. При значительном увеличении производительности одна экономия, в прежнее время обслуживавшая хозяйство в 400‑500 гектаров, окажется как раз достаточной для ведения хозяйства лишь на 200 гектарах, так что уже единственно по этой причине необходимо учредить целый ряд новых. Конюшни, хлева, амбары и т. п. в мелких хозяйствах, естественно, окажутся вообще совершенно негодными вследствие своей разбросанности и небольших размеров.

Обработка земли может производиться при помощи электричества, и для этой цели следовало бы устроить на каждые десять хозяйств предположенных нами размеров центральную электрическую станцию, которая доставляла бы движущую силу для молотилок, соломорезок, центрофуг-сепараторов и т. п., а также электрическое освещение. По проспекту фирмы А. Борзиг, производящей паровые и электрические плуги, изданному в мае 1897 г., для приведения в движение пяти электрических плугов, вспахивающих каждый в течение десяти часов по 5 гектаров на глубине 35 сантиметров (соответственно работе двадцатисильного Фовлерского парового плуга с двумя локомобилями), необходима центральная машина в 250 лошадиных сил, оборудование которой (включая провода, трансформаторы и плуги) стоило бы 177.000 марок¹⁴*; если сюда присовокупить стоимость зданий, издержки увеличились бы еще на 30.000‑40.000, даже 50.000 марок. Для приведения в движение более мелких сельскохозяйственных машин, освещения и т. п. было бы, однако, слишком расточительным ежедневно разводить паровую машину в 250 лошадиных сил, достаточно воспользоваться для этой цели второй машиной в 100 сил. Для такой центральной станции помимо технического руководителя нужен будет еще один машинист и два кочегара, кроме того по трое рабочих на каждый плуг. Мы можем предполагать, что электрический аппарат будет применяться только при исполнении наиболее трудных полевых работ, для плугов и грубберов; бороны, катки, косилки и т. п. можно, как это и в настоящее время делается в хозяйствах, употребляющих паровой плуг, приводить в движение лошадьми; вся перевозка будет производиться тоже на лошадях. В будущем можно, конечно, надеяться на изобретение электрических аппаратов, которые будут исполнять все эти работы. Но на данное время мы предположим, ради осторожности, что для исполнения указанных работ в хозяйстве с 160 гектар, пахотной земли потребуется восемь сильных рабочих лошадей, две жатвенных машины (сноповязалки) и столько же косилок. Для развозки навоза и подвоза полевых продуктов в экономию необходима полевая дорога; это доказано опытом.

Всю пахотную землю можно разбить на четыре поля, по 40 гектаров в каждом: одно поле под озимь (пшеница или рожь); одно — яровое (овес, ячмень); одно поле клевера; четвертое поле может быть засеяно наполовину стручковыми плодами (бобиком, викой, горохом), наполовину рапсом и корнеплодами. Корнеплоды следует возделывать только в ограниченном количестве, так как в противном случае слишком увеличится потребность в рабочих руках; достаточно возделывать 15 гектаров. Размеры урожая мы предположим равными тем, какие в настоящее время достигаются интенсивным хозяйством на удобной и хорошо обрабатываемой почве: сбор зернового хлеба — 15‑18 центнеров с 1 гектара, картофеля — 100 центн., кормовой свеклы — 300 ц., клевера — 240 центнеров. Урожай зернового хлеба и сбор кормовых продуктов выразится тогда в следующих цифрах:

В озимом поле, в таких местах, где почва песчаная, можно посеять еще сераделлу, которую осенью употребляют отчасти на зеленый корм, отчасти запахивают под зеленое удобрение; жирную землю можно непосредственно после жатвы перепахать и засеять викой, осенью она тоже может служить для корма и удобрения. Относительно этих посевов мы не будем устанавливать особых данных, так как сбор сена и без того намечен нами очень значительный и может быть гораздо меньше.

Весь зерновой хлеб хозяйство должно отдавать государству; ему за это возвращается приблизительно 20‑25 тонн отрубей, 36‑38 тонн ячменя пойдет на солод и пивоварение; вместо них будет возвращено около 12 тонн сухой барды, которая может быть употреблена как корм для скота. Наконец, предприятие будет отдавать еще 100 тонн столового картофеля. Остальное идет на корм. Сахароваренную свекловицу, а также винокуренный картофель мы совершенно опускаем. Гораздо практичнее производить сахар в тропических колониях. Единственно для этой цели отводить в Германии ½ миллиона гектаров земли (которая гораздо выгоднее может быть употреблена на производство корма для скота) было бы совершенно излишней растратой земли, так как в тропических колониях пустуют громадные площади, весьма удобные для возделывания сахарного тростника. Сахарная свекловица на лучшей почве, при самой тщательной обработке и щедром удобрении, дает едва 40.000 кг. с гектара, в то время как сахарный тростник при одинаковых условиях дает от 100.000 до 120.000. Притом процентное содержание сахара в тростнике обыкновенно несколько больше, чем в свекловице (сахарный тростник содержит иногда от 18 до 22 процентов чистого сахара, свекловица редко больше 15‑16%), а самое важное то, что сахар в тростнике гораздо легче кристаллизуется; тростник заключает в себе гораздо меньше посторонних примесей, препятствующих выделению сахара, чем свекла. Успешное соперничество свекловичного сахара с тростниковым на мировом рынке является только лишь признаком чрезвычайной отсталости тропических стран. В настоящее время Германия производит 1.500‑1.800 миллионов килограмм сахара; для производства такого же количества могли бы служить 100.000‑150.000 гектаров прекрасной аллювиальной почвы в тропических колониях; одна дельта Руфиджи (восточная Африка), вероятно, была бы достаточно велика для того, чтобы снабжать сахаром всю Германию. Несомненно, для этого потребовалось бы около 100.000 негров-рабочих; последних можно было бы найти таким же путем, как и для кофейных плантаций. Кроме того все необходимое количество алкоголя можно производить из мелассы сахарного тростника, которая содержит много ароматических примесей, относительно чище и, конечно, несравненно лучше отвратительных свекловичных остатков. Вместо того, чтобы вывозить в Африку, как это делается в настоящее время, самую худшую картофельную сивуху под громким названием “негритянского рома”, оттуда можно было бы ввозить хорошо приготовленный, настоящий очищенный ром.

Далее нужно сосчитать, какое количество пищевых продуктов для животных может доставить рассматриваемое нами хозяйственное предприятие. Из находящегося в его распоряжении количества корма прежде всего надо вычесть корм для лошадей. На каждую лошадь следует положить ежегодно 2.000 кг. овса и 3.000 кг. сухого клевера, следовательно для восьми лошадей 16 тонн овса и 24 тонны сухого клевера. Во время обыкновенной работы лошади могли бы получать ежедневно 6‑7 кг. овса и 10 кг. сена, при легких работах и во время бездействия — две трети этой порции; такого количества корма достаточно для очень крупных лошадей, достигающих живого веса в 11 центнеров. Для земледельческих работ принимается в расчет только 6 лошадей; две другие остаются в резерве и могут при случае служить для военных надобностей.

Что же касается рогатого скота, то дойных коров следует держать 120 штук по 10 центнеров живого веса. Коровы, дающие много молока (10 литров в день), должны ежедневно получать, по Вольф-Леманну, на каждую 1.000 кг. своего живого веса 2,5 кг. протеина и амида, 0,5 кг. жира и 13 кг. веществ, не содержащих азота¹⁵*. Соответствующее количество указанных соединений найдется в следующем корме:

Летом в течение приблизительно 150 дней можно давать им исключительно зеленый клевер, а именно от 100 до 120 кг. на 1.000 кг. живого веса. Осенью можно кормить зеленой сераделлой или викой, но сверх того в течение 80 дней одна пятая часть зеленого клевера может быть заменена соответствующим количеством свекловичных листьев, около 20 кг. в день. Следовательно, ежегодное количество корма для удойных коров должно равняться круглым счетом 620 тоннам сена и его суррогатов, 100 тоннам свекловичных листьев, 22 тоннам овса, 4,4 тонн льняного или рапсового семени.

Удой коровьего молока в общем мы можем принять равным 400.000 литров (каждая корова по 3.330 на 120 коров = 400.000). ⅟₁₀ всего этого количества, т. е. 40.000 литров, будет непосредственно употреблена для корма телят, 30.000 литров свежего молока будет отдано потребителям, а остающиеся 330.000 могут быть переработаны в масло и сыр. Если считать, что молоко содержит, в среднем, только 3 процента масляного жира и что сливки, полученные центрофугальным сливкоотделителем из 300.000 литров молока, будут сбиты в масло, то в результате можно ожидать приблизительно 10.000 кг. масла (масло содержит только 85 процентов масляного жира, остальное вода и т. п.). 30.000 литров молока, переработанного в жирный сыр, дадут такового приблизительно 2.500‑3.000 кг. Из остающаяся снятого молока, в общем около 300.000 литров, 80.000 л. могут быть скормлены телятам, 220.000 л. — свиньям.

Те сырые кормовые продукты, которые не будут использованы, можно употребить в корм для молодых животных, за исключением озимой соломы, т. к, она должна служить для подстилки. Остается еще всего около 310 тонн сена и его суррогатов, 80 тонн бобовой соломы, 40 тонн картофельных листьев, 200 тонн ячменной и овсяной соломы, кроме того еще 40.000 литров цельного и 80.000 литров снятого молока, 6.000 кг. рапсового семени и 12.000 кг. сушеной барды. Вопрос в том, сколько голов рогатого скота можно вскормить таким количеством продуктов, т. е. каков будет их совокупный живой вес. Кирхнер приводит пример из практики одного брауншвейгского скотовода, разводившего специально голландских коров. Этот скотовод израсходовал на корм телятам в течение первого года:

При таком корме телята в двенадцать месяцев достигали живого веса 315 килограммов, в два года — 495 кг. Теперь рассмотрим весовое содержание питательных веществ для молодого скота в том количестве корма, которым располагает наше хозяйство:

Следовательно, наличного количества белковых и жировых веществ как раз хватило бы для разведения 66 голов молодого скота согласно расчету, приведенному Кирхнером в его примере, т. е. для производства 495 х 66 = 32.670 кг. живого веса. Вещества, не содержащие азота, окажутся еще избыточными. Так как, далее, однако, телки телятся обыкновенно в возрасте не раньше 30 месяцев, молодые быки кончают расти к 2½ годам и на третьем году могут использовать данный корм еще недостаточно производительно, то мы из осторожности предположим, что при помощи данных кормовых средств можно воспитать круглым счетом 30.000 кг. живого веса. Ежегодно можно было бы воспитывать около 30 телок и такое же число быков.

По достижении 2½ лет телки зачисляются к дойным коровам, соответствующая часть состарившихся идет на убой. Так как 120 тельных коров могли бы приводить 100 жизнеспособных телят, весом по 40‑50 кг., то немедленно после рождения 40 телят могли бы быть отданы для потребления; это составило бы 1.600‑2.000 кг.; старые коровы представили бы каждая в отдельности, пожалуй, более высокий убойный вес, чем по десять центнеров. Мы, однако, будем только считать, что ежегодно отдается на убой коров и быков весом на 30.000 кг.

Для свиней остается таким образом:

Этого корма должно хватить с избытком для 350 свиней, по 3 центнера живого веса каждая. Пример доходного откармливания свиней приводит “Deutsche Landwirtschaftliche Presse”, 1894, стр. 153. Описываемая экономия покупала 6‑8‑недельных поросят и откармливала их в течение 10‑ти месяцев, после чего они достигали 3 центнеров живого веса. Поросят откармливали в четырех отделениях, в каждом по восемь штук, причем на каждое отделение ежедневно давалось корму:

В этих веществах заключается:

Можно считать, что 6‑8‑недельные поросята весили уже при покупке 15‑20 килограммов. Для их вскармливания (от рождения), т. е. для питания маток, надо будет поэтому отпускать по меньшей мере ⅙ количества корма, которое мы считали нужным для откармливания на убой, но при этом следует еще увеличить количество белковых соединений. В нашем хозяйстве оставалось в распоряжении 34.720 кг. белковины, 4.742 кг. жира и 146.060 кг. гидратов углерода; следовательно, если мы будем разводить только 350 штук свиней ежегодно, то на каждую придется 99,2 кг. белка, 13,5 кг. жира и 417,3 кг. гидратов углерода. Если даже пример, приведенный “Deutsche Landwirtschaftliche Presse”, являлся результатом необычайно благоприятного стечения обстоятельств, то все же при установленной нами норме процентное содержание белковины и жиров в кормовых средствах могло бы быть на ¼ выше, следовательно, оказалось бы достаточным и в менее благоприятном случае.

Таким образом можно было бы выкормить 350 х 150= 52.500 кг. живого веса; принимая, далее, что 5 свиней может погибнуть от эпизоотий, мы получим круглым счетом 50.000 кг.

Из общего веса всего рогатого скота, 31.800 кг., предполагая, что он дает 57 процентов говядины и костей с мясом, мы получим около 21.226 кг. мяса¹⁸*, около 7% костей = 2.526 кг. и приблизительно 8% = 2.844 кг. почечного, желудочного и кишечного жира. 50.000 кг. живого веса свиней дадут 78% убойного веса = 39.000 кг. мяса; сюда присоединяется еще 6% = 3.000 кг. почечного, желудочного и кишечного жира. Этот жир мог бы найти употребление преимущественно в производстве мыла и стеариновых свечей.

Примечания:

¹* “Thiels Landwirtschaftliche Jahrbücher”, 1887, стр. 514.

²* Крафт: ”Landwirtschaftliche Betriebslehre”, Вена, 1892, стр. 134.

³* “Zeitschrift für die gesammten Staatswissenschaften”, 1884, стр. 665.

⁴* “Neue Zeit”, 1895‑96, стр. 338.

⁵* Землер: “Tropische Agrikultur”, том III, Висмар, 1883 г. стр. 63.

⁶* Гисберг: “Der Schniftenbergerhof”, Кельн, 1893; “Münchener Volkswirtschaftliche Studien”, тетр. 9, Штутгарт. 1895, стр. 100.

⁷* ”Thiels Landwirtschaftliche Jahrbücher”, 1881, стр. 814.

⁸* Mittheilungen der Deutschen Landwirthschaftsgesellschaft, 1896, стр. 28.

⁹* Профессор* Леман в “Illustrierte Landwirtschaftliche Zeitung” 1897, № 38.

¹⁰* Ср. главным образом обстоятельные исследования проф. К. ф. Рюмкера (С. v. Rümcker) в его появившейся в 1897 г. брошюре о сельскохозяйственном образовании.

¹¹* Тюнен: “Der isolierte Staat”. Третье издание, Берлин, 1875 г. ч. I, стр. 96.

¹²* ф.-д.-Гольтц: “Handbuch der Landwirtschaft”, Тюбинген. 1890 г., т. I, стр. 204.

¹³* “Fühlings Landwirtschaftliche Zeitung”, 1894 г., мартовская книжка.

¹⁴* Ср. также вычисления инженера Брутшке: “Deutsche Landwirtschaftliche Presse”. 1996 г., стр. 410, и статью Кэттгена (Köttgen) в Thiels Landwirtschaftliche Jahrbücher, 1897 г., стр. 637.

¹⁵* Ср. Mentzel und Lehgerkes Landwirtschaftlicher Kalender, 1897, стр. 109.

¹⁶* Расчет сделан на основании норм Вольфа, переработанных Леманом (Mentzel und Lengerkes Kalender 1897 г.).

¹⁷* ф.-д. Гольтц: Handbuch del gesammten Landwirtschaft, т. III (Тюбинген, 1890), стр. 401.

¹⁸* Ср. данные об убойном весе у Менцеля и Ленгерке в календаре 1897 г., часть II, стр. 11.