Начало войны. Вторжение в Россию армии Наполеона

В течение трех недель простояла армия Наполеона на Висле. На основании имевшихся сведений о расположении русских войск Наполеон составил себе в это время довольно точную картину об их группировке и сделал верное предположение, что наступлением на Вильно ему удастся отрезать Багратиона от остальных русских сил. Поэтому командующему группой войск Жерому Бонапарту было предписано возможно дольше удерживать на месте 2-ю армию Багратиона, чтобы дать Наполеону время занятием Вильно выиграть правый фланг этой армии, а затем принять участие в решительных совместных действиях против нее.

Несмотря на приказ двигаться форсированными маршами, движение прерывалось частыми остановками из-за огромного скопления обозов, которые отягощали французскую армию.

К 18 июня армия Наполеона достигла линии Варшава — Тильзит, а идущая впереди конница —линии Нур, Олецко, Гумбииен. По сведениям Наполеона, русский корпус под командой генерала Витгенштейна был развернут на правом берегу нижнего Немана; остальные корпуса армии Барклая-де-Толли располагались между Ковно и Гродно; армия Багратиона на линии Белосток—Брест.

Наполеон не учитывал, что слабость русских сил перед лицом его армии приведет русское командование не только к отказу от наступательных действий, но даже к отказу от обороны пограничной полосы и отходу в глубь страны. Наполеон принял окончательное решение о сосредоточении левого крыла и центра — общей численностью около 300 тысяч человек — в лесном районе между Олитой и Ковно с тем, чтобы неожиданной для русских переправой у Прены и Понемуня и выдвижением к Вильно обойти правый фланг русских. Ему казалось, что, отказавшись от наступления в пределы Польши, русское командование объединит силы Барклая-деТолли и Багратиона где-нибудь в пограничной полосе и обязательно примет генеральное сражение.

Наполеон отдал предварительное распоряжение корпусу Макдональда переправиться на правый берег Немана для обеспечения водной коммуникации Ковно — Данциг.

Таким образом, точно установив, что Александр I отказался от наступательных действий и развернул вдоль границы свои армии прикрытия, Наполеон принял новое решение — разгромить русские войска в пограничном сражении.

Уже 20 июня Наполеон, прибыв в Гумбинен, отдал приказание об от-крытии военных действий.

Понтонный парк[1] 21 июня должен был выступить из Вильковишек к Ковно. Понтоны должны были к вечеру 22 июня быть вполне готовы к на-водке.

По донесениям шпионов Наполеон знал, что 21 и 22 июня у русских никаких передвижений не было. Поэтому он полагал, что, попытавшись переправиться 23 вечером к Понемуню, он встретит самое большее те шесть дивизий противника, которые уже давно были обнаружены между Вильно и Ковно.

Если бы эти дивизии стали оборонять подступы к Ковно, то 3-й кор-пус, переправившись у Прены, мог атаковать их во фланг и тем облегчить главную переправу.

После личной рекогносцировки берегов Немана 23 июня на биваке в глубине Вильковишского леса Наполеон продиктовал свой приказ для пе-реправы через Неман.

Приказом этим намечались: постройка трех мостов у Понемуня, подготовительные распоряжения для переправы 1-го и 2-го корпусов, расположение на позициях артиллерии 1-го и 2-го корпусов и переправа 1-й дивизии 1-го корпуса (генерала Морана).

Между 8 и 9 часами вечера три роты 13-го полка легкой пехоты были перевезены на лодках на правый берег Немана и без выстрела двинулись для занятия Ковно.

Очутившись на русском берегу, они первые обстреляли небольшой от-ряд казаков, находившийся под командой Жмурина. Казаки отвечали на огонь врага, а затем рассыпались по опушке леса, продолжая вести разведку и наблюдение.

В ночь с 23 на 24 июня 1812 года по трем мостам хлынули в Россию завоеватели. Скакала наполеоновская кавалерия: уланы с пестрыми значками, драгуны с конскими хвостами, разодетые во все цвета гусары, закованные в сверкающие латы кирасиры и карабинеры. Шла пехота. Везли пушки. Тянулись бесконечные обозы. В хвосте огромных колон в удобных экипажах ехали французские чиновники. Это была будущая администрация завоеванной и покоренной России.

Итак, войска французской империи ворвались в пределы России без предварительного объявления войны. Это было нападение, прямо рассчитанное на внезапность удара.

Переправа вполне удалась, и до конца дня 24 июня весь 1-й корпус был сосредоточен на противоположном берегу Немана.

В этот же день передовые части корпусов принца Евгения были в од-ном переходе от Кальвария, а корпусов короля Жерома — в двух переходах от Августова.

При таких условиях центр французской армии мог начать переправу через Неман у Прены самое раннее лишь 27 или 28 июня, а правое крыло достигло б Гродно не раньше 29.

В течение 25 и 26 июня 1-й и 2-й кавалерийские корпуса, 2-й корпус (Удино), 3-й корпус Нея и гвардия переправлялись через Неман по трем мостам у Понемуня.

Всего через Неман переправилось свыше 400 тысяч человек с 1 тысячей орудий.

В своих предварительных расчетах, предполагая начать переправу у Понемуня 23 июня, Наполеон решил для успешного проведения операции, чтобы группы Богарнэ и Жерома 25 июня достигли Немана у Олиты и Гродно. Однако сложность управления тремя группами корпусов, разбросанных на обширном фронте, послужила препятствием к выполнению задуманного Наполеоном плана.

Кроме того, отсутствие у Богарнэ и Жерома четкого понимания замысла Наполеона определило медленное движение их корпусов на восток.

Переправа армии вторжения Наполеона явилась для русских полной неожиданностью. Царь Александр I, проживавший уже несколько дней в Вильно, очень весело проводил время и узнал о переправе французов через Неман на одном из очередных балов.

О военных приготовлениях ©ранции было точно известно еще с 1810 года. Было также известно вполне своевременно о сосредоточении армий Наполеона. А в конце концов переход французских войск через Неман застал царя, его правительство и главный штаб врасплох.

Известие о вступлении неприятеля в Россию вызвало суматоху среди чиновников и помещиков западных районов страны.

Царь послал к Наполеону своего представителя с предложением на-чать мирные переговоры при условии обратной переброски французских войск на левый берег Немана. Наполеон согласился вступить в мирные переговоры, но отказался отвести войска за Неман. Война стала совершившимся фактом.

Нерешительный Александр I растерялся и попытался встать на путь уступок.

Наполеон не мог остановиться в самом начале затеянного предприятия — похода в Россию, потребовавшего длительной подготовки и расхода огромных сумм. Надеясь вскоре продиктовать свои условия царю в одной из столиц России, Наполеон, естественно, не хотел принять никаких предложений Александра I на русской границе. Его армия была нацелена в глубь страны для полного покорения народа, занятия России и лишения ее государственной самостоятельности.

Таким образом, пренебрегая всеми международными соглашениями, законами и обычаями, Наполеон внезапно, без объявления войны, 24 июня 1812 года перешел Неман. Одновременно в нескольких местах границу перешли 12 корпусов французской армии.

Меньше половины из них составляли французские войска. Большая часть армии вторжения Наполеона состояла из прусских, австрийских, баварских, ломбардских, неаполитанских, тосканских, голландских, вюртембергских, иллирийских, датских, португальских, польских, испанских и швейцарских полков. В составе этой разноплеменной армии находился также эскадрон арабов, входивший в гвардию Наполеона.

Общая численность всех вступивших в Россию войск достигала 591 500 человек с 1420 орудиями. На широком фронте вдоль государственных гра-ниц им противостояли три русские Западные армии, имевшие около 210 тысяч человек и 906 орудий.

Эти русские армии прикрывали западную границу на обширной территории. 1-я армия численностью в 124 тысячи человек с 558 орудиями была растянута более чем на 100 километров вдоль границы от России до Лиды; ею командовал тогдашний военный министр России — генерал Барклай-де-Толли.  2-я армия, имевшая 40 тысяч человек и 180 орудий, была расположена между Неманом и Бугом на протяжении 35 километров; ею командовал генерал Багратион. 3-я армия, насчитывавшая до 44 тысяч человек и 168 орудий, находилась на Северной Украине, на Волыни, в районе Луцка; ею командовал генерал Тормасов.

Между 1-й и 2-й армиями был промежуток около 100 километров, а между 2-й и 3-й армиями — около 150 километров.

Таким образом, в первые дни войны соотношение сил было в пользу Наполеона, армия которого была втрое больше, чем все три русские армии. Кроме того, русские войска, прикрывавшие государственные границы, были развернуты кордоном на 500-километровом фронте, в то время как армия Наполеона наступала в плотных крупных группировках, нацеленных по кратчайшим путям на центр России.

Положение усложнялось еще и тем, что русская армия не имела вблизи заранее подготовленных и уже обученных крупных резервов.

Ближайшим резервом действующей армии явилась 27-я пехотная дивизия — 9 тысяч человек, — сформированная в Москве и присоединившаяся к армии уже после начала военных действий. Кроме этой дивизии, были еще отдельные запасные батальоны и эскадроны, сведенные в несколько отрядов: в Риге — около 9 тысяч человек, в Динабурге — 7 тысяч человек, в Борисове — 1 тысяча человек, в Бобруйске — 5 тысяч человек, в Мозыре — 5 тысяч человек и в Киеве — 2,5 тысячи человек.

Таковы были соотношение и расстановка сил к началу Отечественной войны 1812 года.

Армия Наполеона вошла в Ковно и тотчас же стала грабить местные магазины и дома. Жители бежали из города.

Молва о грабежах, насилиях и бесчинствах, совершаемых армией Напо¬леона, пронеслась по Литве.

Даже сами захватчики были вынуждены признать это. Француз де ла Флиз писал: «Литовские жители встречали французов не как освободителей, а как победителей».

Познакомившись с нравами захватчиков, литовцы немедленно ответили на разбой и надругательства войск Наполеона быстро разраставшимся партизанским движением.

После занятия Ковно Наполеон решил осуществить свой план уничто-жения русских армий прикрытия, так как удача внезапной переправы через Неман в лесном районе между Олита и Ковно, казалось, сулила ему дальнейший успех.

Замысел Наполеона предусматривал быстрым выдвижением в район Вильно, а затем внезапным поворотом ка юг произвести обход правофланговой группировки русских войск. Если в итоге его маневра совершилось бы объединение 1-й и 2-й Западных русских армий, то это вполне устраива¬ло бы Наполеона.

В расчеты Наполеона входила возможность соединения сил Барклая-де- Толли и Багратиона, для того чтобы одним сокрушительным ударом всех его главных сил в одном пограничном генеральном сражении истребить сразу обе русские армии.

Предположения Наполеона относительно вероятного образа действий русского командования не оправдались.

Передовые части французской армии всячески задерживались небольшими русскими отрядами прикрытия. Между ними произошли бои и стычки, в которые не были вовлечены главные силы русской армии. Русские корпуса, умело маневрируя, соединялись.

Русские войска начинали войну 1812 года отступлением.

Но это было не бегство перед сильным врагом, а спокойное, строго обдуманное временное уклонение от решительных сражений. Многим рус-ским полкам пришлось туго, так как они получали приказы об отходе с большим опозданием.

Отряд генерала Дорохова, стоявший в Оранах, был отрезан и окружен противником. В нем было всего два егерских и два казачьих полка с 12 орудиями. Не имея уже возможности выйти на соединение с 1-й армией, отряд Дорохова очутился среди неприятельских войск, направленных против

2-й Западной армии. Имея ежедневные схватки с врагом, ловко маневри-руя, Дорохов в течение недели шел на соединение со 2-й армией.

Изнурение пехоты доходило до того, что у многих солдат выступала кровь подмышками. Но этот доблестный отряд все же пробился ко 2-й армии. Потери его составили 60 человек.

Русское командование, учитывая превосходство сил Наполеона и то,, что из 480 тысяч человек, которые насчитывались в русской армии к началу войны, 200 тысяч человек еще находились на турецкой и шведской границах, а свыше 80 тысяч человек — в глубине страны, решило отступать. Это правильное по существу решение вместе с тем могло привести к тяжелым последствиям, так как проведение его в жизнь осуществлялось на основе порочного плана войны, принятого царем Александром I.

Не будучи никем скованы с фронта и видя угрозу только с правого фланга, русские войска предприняли немедленное отступление. Барклай-де-Толли отступал к Дрисскому лагерю, а Багратиону было предписано выполнять задачу по царскому плану войны — действовать во фланг и тыл противника, наступающего на армию Барклая-де-Толли. В крайнем случае разрешалось отступить на город Борисов.

28 июня (10 июля ст. ст.) конница Мюрата, корпус Даву и гвардия во главе с Наполеоном заняли район Вильно, но охватывать уже некого было: армия Барклая-де-Толли была на пути к Дриссе, а Багратион в этот день начал отступление согласно полученному приказанию. В поисках противника Наполеон двинул свои войска в разных направлениях. Корпус Даву без двух дивизий был направлен на Минск с целью перехватить Багратиона на Смоленской дороге. Конница Мюрата, подкрепленная двумя дивизиями, выделенными из корпуса Даву, безуспешно преследовала рус-ских в свенцянском направлении. Левее Мюрата наступала конница Нансу- ти, усиленная дивизией Морана. Корпус Удино непосредственно после пе-реправы начал преследование корпуса Витгенштейна, а Макдональд  двигался к Митаве и Риге.

В результате виленская операция, которая, по мысли Наполеона, должна была решить участь всей кампании, оказалась безуспешной.

Наполеон занял район Вильно, но нанесенный удар оказался ударом по пустому месту. Русские войска отступали в порядке, сдерживая своими арьергардами передовые части противника. Виленская операция провалилась. Эта неудача так обескуражила Наполеона, что он впервые проявил крайнюю нерешительность. В Вильне Наполеон потерял свыше двух не-дель. В течение этого времени его армия двигалась за отступавшими русскими армиями, изо дня в день утрачивая темп преследования.

В этот период взаимодействие русских сил затруднялось тем, что 1-я и 2-я армии были севернее Полесья, а 3-я армия находилась южнее Полесья — на Украине. Выполняя имеющийся царский план войны, генерал Барклай-де-Толли продолжал отход к Дрисскому лагерю.

С одной стороны, невыгодное стратегическое положение русской армии и подавляющее превосходство противника заставили русское командование принять решение об отступлении, что теперь было «...делом не свободного выбора, а суровой необходимости»[2], а, с другой стороны, нелепый план войны, точно предусматривавший направление отхода и характер действий русских войск, ограничивал возможность свободного и широкого их маневра в зависимости от изменений обстановки. Командование русских армий было связано планом войны.

В первое время после начала войны действующими на границе армия-ми руководил сам Александр I, но вскоре его убедили передать дело в руки людей, более опытных в военном деле, и общее командование принял старший по должности генерал Барклай-де-Толли.

Являясь главнокомандующим в первый период войны 1812 года, воен-ный министр России генерал Барклай-де-Толли имел от царя полномочия для решения самых важных вопросов. «Вы развязаны во всех ваших действиях», — писал ему Александр I 30 июля 1812 года.

Вторжение иноземных захватчиков с целью порабощения России выз-вало гнев и возмущение народных масс. «Всеобщая война народов против Наполеона была реакцией национального чувства, которое Наполеон попи-рал ногами у всех народов»[3] — писал Ф. Энгельс.

Уже во время пребывания Наполеона в Вильно окончательно выяснилось, насколько призрачны были надежды поляков на то, что Франция вос-становит их государство.

Еще до начала войны прибытий от Наполеона в Варшаву архиепископ Прадт потребовал от польских магнатов и шляхтичей произвести сбор денег и сформировать новые дивизии. Поляки согласились помочь Франции в войне против России и обещали свое поголовное участие в польском

войске, если будет твердо обещано полное восстановление Польского королевства. Архиепископ Прадт вилял и уклонялся от прямого и точного ответа.

Тогда польские паны собрали сейм и сами провозгласили восстанов-ление Польши. Они послали в Вильно к Наполеону депутацию. Там депутаты умоляли Наполеона объявить о восстановлении королевства Польского. Депутат Выбицкий, упрашивая Наполеона, говорил: «Государь! Скажите одно слово, скажите: «Да будет Польша!», и слово Ваше будет для целого мира равносильно действительному восстановлению Польши».

Но Франция, вступившая в союз с Австрией и Пруссией, имевшими в своем составе польские области, не могла восстановить Польшу. На просьбу депутатов о восстановлении Польши Наполеон через несколько дней ответил так: «Я награжу преданность вашу всем, что может по обстоятельствам от меня зависеть». Столь туманное обещание не удовлетворило даже польских магнатов и шляхтичей. Они сочли себя оскорбленными и обманутыми. Мечта поляков о том, что Франция им обязательно поможет, оказалась несбыточной.

В таком же духе Франция обошлась и с Литвой. Сначала литовским магнатам была обещена самостоятельность Литовского государства. Однако раньше и прежде всего представители Франции требовали от литовцев солдат, лошадей, продовольствие и деньги. Никакого, даже местного, само-управления Литве Наполеон не разрешил. Для управления оккупированной Литвой назначали французского генерала. Вся Литва была разделена на интенданства. На все административные должности назначались специально привезенные из Фракции чиновники. В городе Вильно был назначен военным комендантом французский генерал Жомини.

Литовским панам было приказано сформировать местную полицию и самим служить в ней офицерами и унтерофицерами. Литва быстро превратилась в сборный пункт пополнений и базу снабжения наполеоновской армии. Франция хозяйничала в Литве, как в завоеванной колонии.

Перейдя границу России и вступив в Литву, Наполеон издал прокламацию, в которой было напечатано, что, переправившись через Неман, его войска вступили на неприятельскую землю. Основываясь на этом объявлении, наполеоновские войска стали смотреть на Литву, как на враждебную им страну.

В своих воспоминаниях графиня Шуазель-Гуфье (по национальности полька) пишет: «Каждый день (во время пребывания Наполеона в Вильно) слышали мы рассказы о беспорядках, совершаемых солдатами в селениях. Все села и деревни по пути Наполеона опустошены и разграблены великой армией... Жители... обиженные и разоренные бежали в леса, предоставив на произвол грабежа свои дома и спасая только то, что им дороже всего — честь своих жен и дочерей».

Об этом же пишет в своих воспоминаниях епископ Буткевич (в 1812 году он был подростком): «При виде отнимаемого у нас последнего куска хлеба я едва мог удержаться от слез».

Это свидетельские показания очевидцев и потерпевших, находившихся в Литве в 1812 году.

Разноплеменная, захватническая армия Наполеона не имела других целей, кроме грабежей, насилий, убийств и поджогов.

Жители сел и городов, захваченных неприятелем, не хотели оставаться под игом завоевателей. Крестьяне, ремесленники, горожане по собственному почину оказывали противодействие неприятелю. Они уничтожали и прятали свое имущество, продовольствие и фураж и либо отступали в глубь страны вместе с русскими войсками, либо укрывались в лесах, чтобы вести оттуда борьбу с врагом.

Без всякого приказа царских чиновников крестьяне и горожане создавали боевые дружины. Они вели разведку, высматривали и изучали противника, а затем, вооруженные охотничьими ружьями, самодельными пиками и вилами, косами и топорами, самоотверженно нападали на небольшие отряды французов, на разъезды и курьеров противника.

Таким образом, едва враг переступил границу, как в Литве, Белоруссии и на Украине возникла народная, партизанская война против захватчиков. Внезапно нападая на неприятельских фуражиров, на обозы с боевыми припасами, на патрули и отряды, охранявшие вражеские коммуникации, на проезжих офицеров и курьеров связи противника, партизаны наносили армии захватчиков серьезный ущерб, а иногда добывали важнейшие военные документы. Партизаны, вооружаясь за счет врага боевым огнестрель-ным оружием, расширяли свои активные действия. Они организовали взаимодействие между своими партизанскими группами и, объединившись, продолжали совместными усилиями громить врага.

По мере продвижения противника в глубь страны стихийно ширилось и росло партизанское движение.

Предусмотрев многое в своих политических и военных планах вторжения в Россию, Наполеон не предвидел самого главного — всенародной борьбы против его армии.

В тылу наполеоновских войск от самой границы России развернулось массовое партизанское движение. Наполеону пришлось подумать об охране своих тыловых дорог — коммуникаций и маршрутов, об укреплении захваченных русских городов, о выделении сильных гарнизонов. Для защиты своего тыла и обеспечения связи и снабжения Наполеон был вынужден оставлять крупные силы из состава своей наступающей армии и направлять для выполнения этих же задач подходившие из Западной Европы свежие резервы. Он был вынужден, продвигаясь по России, последовательно закреплять каждый свой шаг, обращая главное внимание на охрану путей подвода и эвакуации.

вода и эвакуации. Двигаясь по России, Наполеон приказал создавать на каждых восьми переходах оперный пункт. В домах, где располагались поч-товые станции, были устроены бойницы и кругом возведены окопы.

Каждое такое укрепление охранялось ротой пехоты с одним орудием. Всенародное движение сопротивления заставило Наполеона организовать самым тщательным образом охрану сообщений действующей армии с ее ба-зисными пунктами. Если подсчитать, сколько войск пришлось оставить Наполеону во время его наступления в глубь России, то окажется, что оно будет в трое больше его главной армии, с которой он шел на Москву. Вокруг этой армии было непокоренное население Литвы, Латвии, Белоруссии, Украины и центральных губерний России. И самое главное заключалось в том, что население не сидело уныло сложа руки, а поголовно, взяв то, что было под руками, обрушивалось на противника и уничтожало его.

Этот не предвиденный Наполеоном, но неуклонно возраставший расход сил и средств изменял соотношение сил армии Наполеона и русской регулярной армии. Армия захватчиков рассредоточивала свои силы, расходовала их в напряженной борьбе с русскими партизанами, ослабляла свои главные силы, стремившиеся в центр России. Борьба с таким мощным и неуловимым противником, как литовские, латвийские, белорусские, украинские и русские партизаны, дорого стоила захватчикам. Армия Наполеона уменьшилась, еще не имея крупных сражений с русскими регулярными войсками.

Самым крупным промахом Наполеона в его плане войны против России была полная недооценка им патриотизма и величайшей нравственной мощи народов многонациональной России. Бывалый завоеватель Наполеон еще до похода в Россию столкнулся в Испании с непреодолимым движе¬нием сопротивления испанского народа. В 1812 году испанские патриоты нанесли французским войскам в Испании несколько крупных поражений.

Но возомнивший себя непобедимым полководцем и презиравший всех простых людей император Наполеон совершенно не предвидел возможности всенародной войны в России. Это была непоправимая политическая и военная ошибка французских капиталистов и их приказчика Наполеона, не понимавших, что им никогда не покорить народы России.

Недаром один из соглядатаев Наполеона, агент его разведывательной службы, Георг Брандт, так доложил своему повелителю о русских партизанах: «Эти отряды гораздо сильнее испанских гверильясов, хотя они и хуже их вооружены».

Все народы многонациональной России проявили в борьбе против напо¬леоновского нашествия высокий патриотизм.

Массы простых людей — население районов захваченных наполеонов-скими войсками — сразу ответили врагу вооруженными выступлениями. Эти выступления проявились в форме стихийно созданных народно-партизанских отрядов и многочисленного местного ополчения. Жители остальной части России, не захваченной неприятелем, также сочли своим патриотическим долгом всемерно помочь родине. Формирование государственного ополчения происходило повсеместно в самых отдаленных губерниях.

Все население мнгонациональной России жертвовало на цели справед-ливой войны крупные средства.

Украина дала несколько миллионов рублей деньгами и много весьма необходимого для ведения вооруженной борьбы ценного имущества. Только Полтавская, Черниговская, Киевская губернии собрали и пожертвовали армии 26 тысяч волов, свыше 10 тысяч лошадей и много различных повозок для армейских и ополченских транспортов.

Население Украины пожертвовало значительное количество продоволь-ствия, фуража и материалов на обмундирование и для госпиталей. Многие тысячи четвертей муки, овса, крупы и сухарей были собраны на Украине для армии и ополчения.

Все расходы по содержанию и обмундированию украинских казачьих полков и ополчения местное население взяло на себя. Украинские патриоты собрали и пожертвовали на формирование украинского ополчения, его обмундирование, вооружение и снабжение, а также на приобретение конского состава и транспорта, на жалованье ратникам и офицерам несколько мил-лионов рублей.

Все полки украинских казаков и земского ополчения были созданы и существовали все время войны на местные средства и пожертвования насе-ления Украины.

Украинский народ считал, что защита русского государства является его патриотическим долгом. Выступив в защиту родины от вторжения Напо-леона, украинцы отчетливо понимали, что они обороняют свою независимость и свободу. Массы украинских патриотов, активно вступившие в борьбу с войсками разноплеменной армии Наполеона, не только подчеркнули этим свою единокровную связь и братские чувства к русскому народу, но рассматривали это как свое обязательство перед отчизной.

Когда наступавшие на киевском направлении наполеоновские войска, находившиеся под командованием фельдмаршала Шварценберга и генерала Ренье, вторглись на территорию Украины и появились в Ковельском, Владимировском, Луцком и Дубенском уездах, во всех этих районах местное население взялось за оружие и начало борьбу с захватчиками. Это были первые бои, которые произошли между войсками Наполеона и патриотами из местного гражданского населения — свободолюбивыми украинцами, выступившими на защиту отчизны.

Таким образом, едва неприятель переступил границу Украины, как он встретил ожесточенное сопротивление всего населения, всех простых людей, которое с первых же дней вторжения мешало дальнейшему продвижению на-полеоновских войск в глубь страны.

Не ограничиваясь одной обороной, доблестные народные партизаны, а затем воины полков народного ополчения, проявляя боевой почин, проникали в тыл войск Шварценберга и Ренье, громили их тыловые учреждения и транспорт.

Ставленники Наполеона на территории Литвы решили призвать в на-полеоновскую армию местных жителей. Однако простые люди Литвы не пожелали вступить в грабительскую армию и отказались явиться на призывные пункты. Вместо этого они ушли в леса и организовали новые на-родно-партизанские отряды.

Вступление наполеоновских захватчиков в Латвию немедленно вызвало вооруженный отпор со стороны местного населения. Латышские крестьяне создали свои партизанские дружины, которые всячески мешали войскам Наполеона продвигаться в глубь Латвии. Латышские партизаны организовали охрану переправ через реку Даугаву. Они с оружием в руках начали борьбу против иноземных захватчиков. Латышские патриоты всемерно помогали русским войскам: взаимодействовали с ними в бою, выделяли им проводников и лазутчиков, вели для них боевую и агентурную разведку, доставляли продовольствие и фураж.

В Белоруссии один за другим возникали народно-партизанские отряды из местных жителей. Особенно известен был своими успехами в вооруженной борьбе против захватчиков крестьянский отряд деревни Трестяны, которым командовал Тарас Борисенко. Белорусские патриоты, выступая в роли проводников и разведчиков, успешно помогали регулярным русским войскам. Среди них отличался крестьянин деревни Симаково Денис. Непосредственное участие в боях принимало также население городов Белоруссии, самоот-верженно защищавшее родную землю. Так, например, когда наполеоновские войска подошли к Могилеву, который обороняло небольшое подразделение регулярных солдат, то гражданское население быстро создало дружину самообороны. Жители города Могилева сражались вместе с армейскими бойцами и заставили наполеоновские части понести ощутительные потери.

Вся Литва, Латвия и Белоруссия в лице простых людей — крестьян и горожан — встретили нашествие Наполеона самой активной формой противодействия — вооруженной борьбой. Литовцы, латыши и белорусы сразу поняли и увидели, что завоеватель Наполеон стремится поработить все народы русского государства и что победа иноземных захватчиков означает для простых людей установление режима двойного гнета.

О том, как народы многонациональной России самоотверженно и активно участвовали в Отечественной войне 1812 года, наглядно свидетельствуют боевые действия башкирских и татарских частей.

В составе 1-й Западной армии к началу войны было два татарских кснных полка, которые несли пограничную службу вдоль реки Неман. Четыре башкирских конных полка входили в состав летучего корпуса донского казачьего атамана — генерала Платова.

Уже в первый день войны 1812 года бойцы 5-й сотни башкирского полка, которым командовал майор Темиров, вступили в бой с переправившейся через реку Неман в районе деревни Понемуня неприятельской пехотой.

Славные башкирские и татарские полки участвовали в многочисленных стычках и схватках, которые происходили между передовыми частями наступающих армий Наполеона и частями прикрытия отходивших на восток русских войск.

Известный в 1812 году поэт Сергей Глинка, вступивший в московское ополчение, с гордостью отзывался о народах многонациональной России, принявших участие в Отечественной войне.

Он писал: «Не токмо стародавние сыны России, но и народы, отлич¬ные языком, нравами, верою и образом жизни, народы кочующие и те, наравне с природными россиянами, готовы были умереть за землю русскую. Мардова, тептери, мещеряки, черемеши (марийцы) ревностно и охотно шли на службу, башкирцы оренбургские сами собой вызывались и спрашивали у правительства, не нужны ли их полки?»

Большого размаха достигли формирования народного ополчения среди населения Татарии, Башкирии и Урала в районах, где проживали национальные меньшинства тогдашней России.

В первые месяцы войны в Татарии было сформировано несколько полков, а на территории Башкирии — создано 18 новых башкирских полков. Если учесть, что до этого в составе русской регулярной армии уже было четыре конных башкирских полка, то получилось, что сравнительно небольшая Башкирия одна двинула против наполеоновских захватчиков 22 конных полка.

Башкирские воины в 1812 году были великолепно вооружены. Каждый из них, кроме ружья, сабли, пики, двух пистолетов, имел еще лук со стрелами. По отзывам русских соратников и даже врагов, башкирские всадники были отличными бойцами и умело, храбро сражались за родину.

Одним из выдающихся героев Отечественной войны 1812 года был воин-ополченец башкир Янтуря, который, вступив добровольцем в ополчение, принимал участие в десятках стычек и боев с врагами.

Наряду с именем Янтуря славный башкирский народ сохраняет в своих песнях и сказах еще имена таких героев Отечественной войны 1812 года, как два.дцатилетний умелый командир Кахым-Тур и могучий воин Тариф Батыря.

Таким образом, возникшая на занятой врагом территории всенародная война, а также быстрое формирование во всей многонациональной России но¬вых полков изменяли соотношение сил между армией Наполеона и могучим движением сопротивления, охватившим всю страну.

Наполеон назначил своих генералов наместниками в Литве, Латвии и Белоруссии. Его ставленники опирались на представителей местного дворянства и угнетали крестьян и горожан. Были введены новые налоги и сбо-ры в пользу наполеоновских властей. Слуга крупной французской буржуа-зии, один из крупнейших богачей Франции, Наполеон проводил на захваченной им территории русского государства классовую политику поддержки помещиков-дворян и предпринимателей-фабрикантов и купцов. Гарнизоны наполеоновских войск осуществляли полицейские и карательные мероприятия. За малейшее неповиновение крестьян и горожан наполеоновские власти производили аресты, избиения и казни. Наполеон, разгромивший во Франции все проявления подлинно демократических настроений и отдавший в кабалу фабрикантам французских рабочих, а помещикам и кулакам — французских крестьян и батраков, действовал на захваченной территории России как блюститель крепостничества.

Вновь разработанный Наполеоном после неудачной виленской операции план предусматривал быстрый разгром и уничтожение по частям 1-й, 2-й и 3-й русских армий в отдельности, ни к коем случае не допуская их соединения. В дальнейшем Наполеон решил наступать одновременно на Москву, Киев и Петербург для полного покорения России. Основная и самая сильная группа войск наступала во главе с Наполеоном на Москву.

Отступая по плану царя, генерал Барклай-де-Толли направился к Дрис-скому лагерю. Это было укрепление, находившееся в 300 километрах от западной границы России. Сосредоточение Б нем 1-й русской армии не оказало ни малейшего влияния на действия противника. Наооборот, фантастический план царя, воображавшего, что не боевые действия, а маневры могут решить исход войны и что противник весь потянется за 1-й армией к Дриссе, вызвал серьезную угрозу обхода 1-й армии.

Огромное численное превосходство войск Наполеона исключало для 2-й армии Багратиона возможность давления на тыл противника. Вместе с тем это же численное превосходство позволяло Наполеону двигаться прямо в разрез между 2-й и 1-й армиями, пренебрегая Дрисским лагерем.

Но все это было недоступно пониманию самовлюбленного педанта Александра I. Его командование русскими вооруженными силами лишь привело к тому, что 1-я и 2-я русские армии все больше и больше удалялись одна от другой. Место для Дрисского лагеря было по заданию царя еще в 1811 году выбрано его флигель-адъютантом пруссаком Вольцогеном.

К моменту прибытия отступающей 1-й армии в лагерь он еще не был достроен. Находясь на левом берегу реки Западной Двины, в изгибе ее, между селом Бредзново и слободой Путри, лагерь имел около 4 километ-ров длины и 3 километров ширины. Внутри этого участка местность была изрезана оврагами. Перед левым флангом лагеря находился густой лес, по которому противник мог незаметно приблизиться вплотную к лагерю. Из 7 строившихся мостов ни один не был готов. Кроме того, спуски к трем из мостов отличались такой крутизной, что артиллерию приходилось спускать на руках.

Укрепления лагеря оказались недостроены. На правом берегу реки Западной Двины не было возведено накаких укреплений. Кое-какие земляные укрепления были местами насыпаны, но перед ними не построили ни-каких искусственных препятствий. В целом лагерь оказался мал и тесен для 1-й армии.

Местность представлялась очень невыгодной для боевых действий в обороне.

Все это настолько бросалось в глаза даже людям, мало искушенным в военном деле, что царь разрешил собрать военный совет. На этом совещании царь молчал, а генерал фон-Фуль пытался подробно объяснить все преимущества лагерных укреплений. В присутствии царя возник горячий и резкий обмен мнениями. Один из генералов сказал фон-Фулю, что подобный укрепленный лагерь мог устроить «или сумасшедший, или изменник».

В это время было получено донесение из 2-й армии от Багратиона, что превосходящие силы противника вынудили его к поспешному отступлению. Это подтверждало полную несостоятельность царского плана войны. Ока¬залось, что вместо активных действий в тыл Наполеону, 2-я армия должна была быстро отступать. Надежда на то, что в Дриссе 1-я армия получит значительные подкрепления из резервов, также не оправдались. Прибыло всего 10000 солдат, которые лишь пополнили убыль в полках, происшедшую с начала войны.

После жарких пререканий его подчиненных с фон-Фулем царь, по своему обыкновению действуя через подставных лиц, приказал Вольцогену доложить военному совету, что при выяснившейся обстановке и огромном численном превосходстве противника дальнейшее пребывание 1-й армии в Дриссе опасно и что надлежит немедленно покинуть Дрисский лагерь. Тогда Барклай-де-Толли предложил отходить к Витебску и ждать там соединения со 2-й армией. Царь согласился. Таким образом, он негласно признал, что его план войны потерпел крах.

До 2 (14) июля 1-я армия бесцельно простояла в Дрисском лагере. Перед дальнейшим отступлением Барклай-де-Толли выделил из состава 1-й армии корпус генерала Витгенштейна, поставив ему общую задачу — прикрывать дороги на Петербург.

С этого времени боевые действия на крайнем правом фланге 25-тысячного корпуса Витгенштейна приобретают самостоятельное значение. Давно осведомленный о сущности царского плана войны, Наполеон, выяснив, что 1-я русская армия сосредоточилась в Дриссе, задумал обойти ее левый фланг и отрезать ее от Москвы. Он приказал маршалу Мюрату с двумя с половиной пехотными и двумя кавалерийскими корпусами отвлекать внимание 1-й армии от фронта. В это время Наполеон с главными силами двинулся к Полоцку и Витебску.

Между тем 2 (14) июля 1-я армия успела покинуть Дрисский лагерь, оставив там корпус Витгенштейна. После долгих уговоров некоторым наиболее толковым приближенным царя удалось выпроводить его из действующей армии. Подписав 6 (18) июля 1812 года в Полоцке указ о сборе и формировании всеобщего ополчения, Александр I отправился в Москву. Это был счастливый день для русских армий, которые хоть ка время избавлялись от гибельных упражнений в военном деле бесталанного самодержца.

Совершив быстрый марш-маневр по правому берегу реки Западной Двины, 1-я армия, пройдя 111 километров за трое суток, 11 (23) июля вышла к Витебску. Только выносливость и умение русских солдат, совершивших большой переход, спасли 1-ю армию от удара во фланг главных сил Наполеона.

Выйдя к Витебску, 1-я армия загородила Наполеону дорогу на Смо-ленск. Отсутствие точных сведений о положении 2-й армии заставило 1-ю армию несколько дней задерживать своими передовыми частями про-тивника, не ввязываясь в большое сражение. Выдвинутый навстречу противнику пехотный корпус генерала Остермана 13 (25) июля в 7 километрах от Витебска, в районе села Островно, встретил передовые войска Наполеона. Русские полки лихими атаками потеснили французов. К неприятелю подошли подкрепления. В течение дня шел упорный бой, в котором русские задержали противника. Ночью дивизия генерала Коновницына сменила корпус Остермана. На рассвете следующего дня сражение возобновилось. Дивизия Коновницына искусно использовала удобную для обороны местность. Фронт русской позиции был прикрыт глубоким оврагом; правый фланг упирался в реку Западную Двину; левый фланг примыкал к густому болотистому лесу.

Целый день войска противника не могли овладеть русской позицией. Стремительные контратаки русских заставляли французов отступать в исходное положение. На поле сражения прибыл Наполеон. Он приказал повторить атаки. Но Коновницын, считая, что задача выполнена, начал отход. Части прикрытия 1-й русской армии медленно отходили. Выигрывая время, они умело задерживались на каждом подходящем рубеже. В полном порядке части прикрытия сначала отошли к деревне Комары, затем — к Добрейке и далее за реку Лучесу.

В эти дни командование 1-й армии решило дать противнику большое сражение под Витебском. Но было получено извещение из 2-й армии от генерала Багратиона, что он двигается к Смоленску. Тогда было решено оторваться от противника и отступить к Смоленску.

Однако, несмотря на отдельные успехи 1-й армии, выполнение ею даже части царского плана войны являлось крупной ошибкой. Отступление 1-й армии из Вильно к Дрисскому лагерю представляло начало выполнения плана Александра I.

Пять суток бесцельно простояла 1-я армия в Дрисском лагере. Вредные последствия этой задержки сказывались вплоть до Смоленска. Все это время ушло на исправление ошибки, заключавшейся в разделении русских сил на 1-ю и 2-ю армии.

Кровью и потом своих доблестных солдат расплачивались 1-я и 2-я Западные армии за царскую прихоть возомнить себя полководцем и за угодничество Барклая-де-Толли. Военный министр России и командующий 1-й армией генерал Барклай-де-Толли не нашел в себе гражданского мужества еще в Свенцянах прямо доказать царю всю ложность и опасность его плана.

После ухода 1-й армии из Дрисского лагеря оставленный возле него с 1-м корпусом генерал Витгенштейн принял решение произвести разведку боем. Он приказал генералу Кульневу навести мост через Западную Двину и тщательно разведать левый берег в направлении на местечко Друя, находящееся по реке в 35 километрах ниже Дриссы.

Ученик и последователь Суворова, опытный и храбрый генерал Кульнев, наведя ночью мост, переправился на рассвете 3 (15) июля через реку. Оставив свою пехоту для прикрытия моста, Кульнев с одним казачьим и одним гусарским полками направился на село Чернево. Недалеко от местечка Друя казаки и гусары внезапно атаковали два передовых полка пехоты дивизии генерала Себастьяни. Русская конница разгромила оба полка французов. В бою был взят в плен бригадный генерал де Сен-Дени, 3 офицера и 139 солдат противника.

 

Действия русской конницы были настолько решительны и напористы, что генерал Себастьяни, имевший еще две бригады, определил силы Кульнева в 4000 всадников. Потеряв всего 75 человек убитыми и ранеными, Кульнев, оставив для наблюдения казаков, переправился обратно.

Этот бой у Друи имел чрезвычайно важные последствия. Основываясь на донесении Себастьяни, Наполеон подумал, что в районе Чернево — Друя появились передовые части всей 1-й русской армии. Поэтому Наполеон приостановил движение своих главных сил к селу Глубокое.

Для корпуса Витгенштейна этот бой послужил образцовым примером того, как наносить внезапные удары противнику.

Русские легкие отряды стали часто появляться на левом берегу Западной Двины. Пользуясь помощью местных жителей — партизан, русские войска внезапно нападали на обозы и отдельно следовавшие команды противника. Особенно удачными были действия генерала Кульнева, мастерски применявшего суворовскую тактику внезапного и стремительного наступ¬ления.

Бой под местечком Островко убедил Барклая-де-Толли в приближении значительных сил противника по дороге из Бешенковичей.

Приняв решение скрытно отойти от Витебска, Барклай-де-Толли сначала думал пойти на Оршу для сближения со 2-й армией. Но движение крупных сил противника от Бешенковичей изменило намерение Барклая-де- Толли. Этот же бой у Островно и величайшее упорство, с которым дрались русские войска Остермана и Коновницына, навели Наполеона на предположение, что 1-я русская армия собирается принять генеральное сражение. Поэтому Наполеон стал стягивать свои растянувшиеся в походе и разбросанные войска. Таким образом, бой у местечка Островно послужил для 1-й армии маскировочным средством, облегчившим отрыв и отскок от противника.

В ночь на 16 (28) июля 1-й армии удалось так искусно оторваться от противника, что Наполеон только 18 (30) июля установил истинное направление отхода.

Уже 20 июля (2 августа) 1812 года 1-я Западная армия благополучно пришла к Смоленску. В своих рядах она насчитывала около 80 000 человек.

С первого дня войны самые большие трудности возникли у 2-й Западной армии генерала П. И. Багратиона. Еще не выступая из Волковыска, генерал Багратион получил от генерала Барклая-де-Толли приказ от 24 июня 1812 года действовать против правого фланга главных сил Наполеона. В этом же документе было указано, что 2-я Западная армия в случае изменения обстановки может отойти в район города Борисова. Следовательно, в этом неясном и противоречивом приказе, с одной стороны, предлагалось выполнять порочный план войны Александра I, а с другой стороны, Барклай-де-Толли подчеркивал необходимость соединения 1-й и 2-й Западных армий.

Желая сохранить связь и взаимодействие с 1-й армией, Багратион са¬мостоятельно решил двинуться на Минск.

Совершая марш-маневр в этом направлении, 2-я армия сближалась с 1-й армией, облегчая связь и более тесное взаимодействие.

Собрав свои разбросанные войска, Багратион 16 (28) июня начал марш.

Быстро двигаясь, 2-я армия 18 (30) июня достигла местечка Зелево. В это время был получен новый приказ царя — наступать в северо-западном направлении на Белицу или Новогрудок для содействия 1-й армии. Этот приказ точно отражал царский план войны о наступлении одной из армий в тыл противнику.

Между тем Наполеон получил сведения, что войска, находившиеся под командой его брата Жерома, пять суток простояли без движения в Гродно. Наполеон объявил брату выговор и приказал немедленно наступать к Новогрудку.

Для того чтобы исправить ошибку Жерома, Наполеон послал из Вильно на Минск корпус маршала Даву. В этом корпусе было 50 000 человек. Своему лучшему маршалу — Даву — Наполеон приказал перехватить 2-ю армию Багратиона, не допустив ее соединения с 1-й русской армией.

Совершая марш к Новогрудку, Багратион 2 (14) июля узнал, что про-тивник уже занял местечко Мосты. На следующий день 3 (15) июля казачьи полки атамана Платова имели встречный бой с войсками маршала Даву в районе Вишнево. Отрезанный от 1-й армии, к которой он должен был присоединиться, казачий корпус генерала — атамана Платова вместе с отрядом генерала Дорохова влился во 2-ю армию Багратиона. Явившись к Багратиону, Платов доложил ему сведения о движении на Минск корпуса Даву.

Опасаясь попасть между войсками Жерома и Даву, Багратион поворачивает на Н.-Свержень, рассчитывая раньше Даву выйти к Минску. Однако, точно установив, что Даву опередил его на дорогах к Минску, Багратион решает через Несвиж пойти к Бобруйску.

Поэтому, гибко маневрируя и обманув противника своими быстрыми движениями, генерал Багратион принял решение наступать против корпуса маршала Даву, чтобы силой пробиться на соединение с 1-й армией. Наступление не состоялось, так как конница Платова разведала об усилении корпуса маршала Даву войсками брата Наполеона — Жерома. Вследствие этого 2-я армия уклонилась от большого сражения и продолжала свой отход. Казаки Платова прикрывали сложный маневр уже сблизившейся с противником армии Багратиона.

Уходя от противника, 2-я армия 26 июня (8 июля) достигла Несвижа. Утомление войск и желание подтянуть отступающие обозы заставили Багратиона дать армии двухдневный отдых. К этому же времени передовые части французской конницы перешли Неман. В районе местечка Мир по пути дви- ж ния у противника стояло одиннадцать казачьих полков Платова. Они имели приказ Багратиона удержать местечко Мир, прикрывая отдых частей 2-й армии. Когда 26 июня (8 июля) французы заняли Кареличи, Платов решил устроить им засаду. Утром следующего дня бригада французской кавалерии двинулась от Кареличи на Мир.

С целью завлечения противника на направление, выгодное для атаки, небольшие группы казаков, гарцуя перед наступающими вражескими уланами, дразнили их воображение легкостью победы. Неприятельские уланы атаковали казаков и, как им показалось, опрокинули их. Казаки изобразили паническое бегство. Уланы начали преследование. По сторонам дороги, по которой мчались уланы, прячась в лесу, стояли в засаде отборные казачьи сотни. Наведенные заманившими их сюда казаками под внезапный удар этих сотен, уланы были неожиданно атакованы со всех сторон. Бросившись с тыла и флангов на противника, казаки Платова смяли уланов своей лавой. Окруженные со всех сторон казачьей лавой, уланы не могли вырваться. Прискакавшие к месту схватки подкрепления французов немедленно были атакованы казаками и также окружены. В свирепой рукопашной схватке с казаками французы потеряли 600 всадников. Убыль казаков была ничтожна — всего несколько человек.

Получив донесение Платова о бое у местечка Мир, Багратион сделал вывод, что французы повторят попытку наступать на следующий день. По-этому Багратион усилил Платова тремя конными и одним пехотным полком. С утра 27 июня (9 июля) две кавалерийские дивизии противника стали осторожно сближаться с казаками. Вторично заманить французов в засаду не удалось, так как неприятельские разведчики успели высмотреть массу русской конницы, скрывавшуюся в дубовой поросли против правого фланга двигавшейся впереди дивизии. Видя, что противник не дает завлечь себя в засаду и убедившись, что неприятельские войска растянулись вдоль дороги Кареличи — Мир, Платов первый начал решительное наступление. Казаки атаковали противника. Завязался упорный кавалерийский бой. Он продолжался весь день. В 21 час к месту боя подоспела присланная Багратионом свежая казачья бригада Кутейникова. Стремительной атакой эта бригада опрокинула весь левый фланг противника. Одновременно сам Платов лихо атаковал правый фланг французов. Зажатые казаками с двух сторон, французские кавалеристы бросились бежать. Они мчались к местечку Мир.

В толпы бегущего врага врезались преследовавшие их казаки. Они кололи и рубили бегущих французов. Только в районе местечка Мир стоящим там резервам противника удалось артиллерийским огнем остановить казаков.

Кавалерийская дивизия противника опять потеряла свыше 600 человек убитыми и ранеными. Всего было разбито девять полков противника и взято в плен 30 офицеров и 900 солдат.

Действия казачьего атамана Платова в двухдневном сражении у местеч¬ка Мир являются образцом сочетания осторожности и решительности. В первый день он хитростью заманивает противника в засаду, а на второй день побеждает его в открытом бою умелыми маневрами и атаками.

Действия французов, допустивших разгромить на глазах остальных войск целую дивизию, плохо характеризуют их командование.

Отразив казаками Платова кавалерию Жерома, Багратион пошел на Бобруйск. В пути еще раз задержав наседавшего противника удачным боем у Романова, Багратион 6 (18) июля сосредоточил свою армию за Березиной, у Бобруйска.

Он хотел через Могилев установить связь с 1-й армией. В это время Наполеон узнал о неудачах войск Жерома. Недовольный своим братом, он подчинил Жерома маршалу Даву. Обиженный этим, Жером отказался от командования. Пока Жером сдавал командование, а Даву принимал его вой-ска, произошла заминка в руководстве их боевыми действиями. Но быстро двигавшийся корпус Даву успел занять города Борисов и Могилев.

Захватив город Могилев с имевшимся там мостом через Днепр, маршал Даву надеялся навязать 2-й русской армии большое сражение. Французы выбрали к югу от Могилева, у деревни Салтановка, позицию на случай боя. С фронта эта позиция определялась ручьем, протекавшим в юго-восточном направлении впереди деревень Фатовой и Салтановки вплоть до своего впа-дения в Днепр. Плотины и мосты, являвшиеся единственными переходами че-рез болотистые берега ручья, были сломаны или заграждены укреплениями. Маршал Даву осмотрел на местности эту позицию и решил, что ловушка для Багратиона отлично подготовлена.

Между тем 2-я русская армия уже подходила к Могилеву. Растянувшись почти на 50 километров со своими обозами и транспортами с ранеными, 2-я армия надеялась, сосредоточившись в Могилеве, немного отдохнуть.

Получив сведения, что Могилев уже занят противником, Багратион приказал уточнить количество и состав вражеских войск.

Вначале казаки доложили, что в Могилеве стоит небольшой французский гарнизон. Основываясь на этом, Багратион принял решение освободить Могилев от неприятеля. Одновременно он приказал Платову вести непре¬рывную разведку и наблюдение за противником. Через день Платов доложил Багратиону, что в районе Могилева сосредоточивается весь корпус маршала Даву.

Тогда Багратион распознал намерение Даву. Ему стало ясно, что Даву хочет превратить Могилев в ловушку для 2-й русской армии. Соотношение сил было в пользу неприятеля. Вся 2-я армия имела около 40 000 человек, а корпус Даву и подчиненные ему войска, которыми раньше командовал Жером, имели в два раза больше солдат.

Для 2 -й армии возникла сложная обстановка. Надежды пробиться силой через Могилев она не могла иметь. Попытка уйти без боя, уже сблизившись почти вплотную с войсками противника, затруднялась тем, что 2-й армии предстояла переправа через Днепр. Такая переправа на глазах противника могла закончиться поражением. Обмануть маршала Даву только одними маневрами было трудно. Это был самый лучший полководец Наполеона

Оставалось только одно решение — нанести войскам Даву сильный отвлекающий удар. Целью этого удара было ввести в заблуждение Даву, чтобы скрыть истинные намерения Багратиона. Надо было заставить врага поверить в то, что 2-я русская армия полезла в расставленную ей ловушку — наступает на Могилев. От естественного вида и внушительного оформления этого фальшивого наступления зависело спасение 2-й армии. Обмануть врага можно было только в том случае, если бы он увидел и почувствовал силу ударов наступающих русских войск. Только искусно проведенное наступле¬ние небольших сил, действующих самоотверженно и напористо, могло свя¬зать войска противника и наглядно доказать маршалу Даву, что его план удался.

Но, помимо обманного мероприятия, изображающего наступление всех сил 2-й армии прямо на Могилев, надо было надежно замаскировать происходящую в это время переправу обозов, а затем и основных сил 2-й армии через Днепр. Поэтому построенный на военной хитрости план Багратиона состоял в том, что пехотный корпус генерала Раевского поведет настоящее наступление на позиции противника у Салтановки, а 2-я армия тем временем осуществит переправу.

Чтобы замаскировать переправу и предотвратить любые поиски разведки французов, казакам было приказано со всех сторон окружить войска Даву. В задачу, поставленную казакам, помимо разведки и наблюдения, входила главная цель — ни в коем случае не допустить ведения противником никакой разведки. Несколько казачьих полков должны были изображать обход войск Даву с тыла. В это время на Днепре, у Нового Быхова, уже строили переправу для 2-й армии.

Утром 11 (23) июля 1812 года началось сражение у деревни Салтановка. Выдвинувшись к Салтановке, корпус генерала Раевского повел наступление. Изображая широкий маневр крупных сил, в обход французских позиций пошла пехотная дивизия генерала Паскевича и Ахтырский гусарский полк. Русская артиллерия частым огнем обстреливала французские укрепления.

Пехота генерала Раевского начала наступление. Умело штурмуя позицию врага, русские солдаты ворвались в середину укреплений. Произошел ожесточенный рукопашный бой. Но оборонявшийся противник имел в не-сколько раз больше сил. Русской пехоте не удалось опрокинуть густой боевой порядок французов, к которым все время подходили резервы. Первая русская атака была отражена французами.

Отойдя от вражеских укреплений, русская пехота еще несколько раз бросалась в атаку. Но главная цель была почти достигнута. Французы поверили в то, что вся 2-я русская армия Багратиона ведет наступление на Могилев. Пехотный корпус Раевского один умело изображал наступление целой армии. Русские пушки и единороги, искусно пользуясь своим преимуществом в дальнобойности, били прицельным огнем по неприятельским ба-тареям. Русская конница, все время меняя свое расположение, изображала накапливание кавалерии. Русская пехота повторяла атаки. Противник был введен в заблуждение такой величайшей активностью русских войск. Маршал Даву оказался обманутым генералом Багратионом. Военная хитрость почти удалась.

Французские войска были скованы наступлением в районе Салтановки. Но перед русскими полками Раевского стояла еще задача. Перехитрив противника, надо было еще выиграть столько времени, сколько требовалось, чтобы переправить у Нового Быхова всю 2-ю армию. Поэтому надо было продлить сражение, затягивая его подольше.

Казаки рыскали вокруг Могилева со всех сторон. Они метались карьером и галопом по сухим дорогам и песчаным холмам в окрестностях города и поднимали большие облака пыли. Маневрируя на флангах и в тылу противника, они производили атаки и вели огонь из своих конных орудий. Они всячески отвлекали на себя внимание неприятеля. Совершивший обход-ный маневр отряд Паскевича внезапно атаковал во фланг противника. Русская пехота в штыковом бою уничтожила несколько батальонов французов. Противник был вынужден ввести в бой свои резервы.

Задача связать все силы противника успешно выполнялась корпусом Раевского и казачьими полками Платова. Но противник был по меньшей мере в двадцать раз сильнее. Малейшая заминка в активных действиях бойцов Раевского и Платова могла вызвать контратаки врага.

Переход французов от обороны к наступлению мог раскрыть им истинные намерения русских. В этом случае французы еще имели бы время и возможность обрушиться на переправе на 2-ю армию. Надо было силой заставить врага только обороняться, не помышляя о наступлении. Но русские пол-ки устали от неравного боя.

Надвигалась тактическая пауза — та заминка, которая могла создать перелом в ходе сражения в пользу врага.

Стоявший в боевых порядках своей пехоты генерал Раевский своевременно понял это.

Он видел своих усталых солдат, их медленные движения. Он заметил, что противник выстраивает свои пехотные полки для перехода в наступление. Только вынужденная оборона могла оставить противника в заблуждении.

Отдав приказ генералу Паскевичу продолжать атаки иа правый фланг противника, генерал Раевский взял своих двух сыновей и вышел с ними вперед. Старший его сын высоко поднял знамя Смоленского пехотного полка. Младший сын — подросток — шел рядом с отцой.

Указывая на врагов клинком, генерал Раевский громко крикнул войскам: «Вперед!».

Наклонив штыки, грозная русская пехота ринулась в атаку. Преодолев ручей и все заграждения, русские ворвались в укрепления. Русское ура, заглушая выстрелы, гремело над полем битвы.

Опрокинув французские колонны, смяв их резервы, русские полки гнали остатки врага до самой Салтановки.

Заставив маршала Даву окончательно перейти к обороне, Раевский выполнил приказ Багратиона.

С наступлением темноты, ночью, Раевский отвел свой корпус к Дашковке. На следующий день, видя еще перед собой передовые посты Раевского, маршал Даву ожидал атаки всей 2-й русской армии. Но он был окончательно обманут.

Спокойно, в полном порядке переправившись через Днепр у Нового Быхова, 2-я русская армия уже маршировала по дороге на Смоленск. Только на следующий день после переправы всей 2-й армии маршал Даву узнал, что русские войска Багратиона уже за Днепром.

Военная хитрость Багратиона, искусные действия во время отвлекающе¬го удара Раевского, а главное, умение, выносливость и героизм русских сол¬дат и казаков спасли 2-ю Западную армию.

В сражении под Салтановкой еще раз было доказано моральное и боевое превосходство русских воинов над разноплеменными солдатами и офи¬церами наполеоновской армии. Любимец и отличный ученик А. В. Суворо¬ва, легендарный генерал Багратион затмил прославленного полководца Франции маршала Даву.

Чрезвычайно искусно оторвавшись от противника, 2-я Западная армия Багратиона беспрепятственно дошла 22 июля (3 августа) до Смоленска. В это время во 2-й армии оставалось около 40 000 человек. Для установле¬ния быстрой связи с 1-й Западной армией атаман Платов со своими казачьими полками поспешил напрямик в район Смоленска. По пути казаки совершили удачные набеги на французские войска в Шклове, Копысе и Орше. Прибыв в 1-ю армию, Платов сообщил о действиях 2-й армии.

Уже 20—22 июля (1—3 августа) состоялось соединение 1-й и 2-й За-падных русских армий в Смоленске. В 38 дней 1-я армия прошла 500 километров, а 2-я—750 километров. Обе армии понесли незначительные потери. В них вместе насчитывалось в это время 120 тысяч человек. Соединение 1-й и 2-й русских Западных армий означало провал еще одного очередного плана Наполеона.

До войны 1812 года Наполеон имел отдельные неудачи, но еще никогда не случалось, что его планы проваливались один за другим. Франция всесторонне подготовила войну с Россией. Ии Александр I, ни его прави¬тельство не были предусмотрительными противниками Франции. Наоборот, царский план войны прямо облегчал обстановку для военного поражения России. Когда стало ясно, что первоначальный план Наполеона дать генеральное сражение и разбить русскую армию на границе России — не осуществился, он решил: 1) помешать сосредоточению русских сил и не допустить их соединения; 2) отрезать главные силы русских—1-ю Западную армию — от южных и даже центральных губерний, заставив отходить на северо-восток или на север; 3) уничтожить 2-ю Западную армию.

Нацелив после неудачной виленской операции свой главный удар против 1-й Западной армии, Наполеон рассчитывал втянуть ее в генеральное сражение. Это ему не удалось.

Но еще большая неудача постигла все попытки уничтожить 2-ю русскую армию. Подобно тому, как Кутузов в 1805 году в Австрии, генерал Багратион осуществил такой отход, на который были способны только исключительно хорошо подготовленные войска.

Отход 2-й Западной армии от Волковыска до Смоленска явился стратегической победой П. И. Багратиона над Наполеоном.

Отступая, русские не дали разбить ни одного своего корпуса, дивизии или даже небольшого отряда.

В то время как наполеоновская армия, имевшая до 30 процентов моло-дых рекрутов, утрачивает наступательную энергию, русская армия, реоргани-зованная на основе опыта наполеоновских войн, заметно укрепляется. Участие в войнах на полях сражений Западной Европы повысило боевую мощь русской армии и способность ее к маневрированию. Г розная опасность воз-можности закабаления русского народа и порабощения родины вызвала развитие народной войны за национальную независимость и определила стойкость русского солдата.

 

В первые две недели после перехода русской границы армия Наполеона потеряла 135 тысяч дезертирами и отставшими, которые занялись маро-дерством в тылу.

Перед виленской операцией Наполеон имел в плотной группировке сво-их главных сил 400 тысяч человек против 160 тысяч русских войск. Уже на подходе к Минску главные силы Наполеона насчитывали 190 тысяч человек.

В течение 30 суток, пройдя 480 километров от Ковно в районы Витебска, Суража и Могилева, понеся значительные потери в боях, Наполеон привел сюда 180 тысяч человек. Остальные войска захватчиков оставались для обеспечения флангов и тыла. Всенародная война отвлекла их силы.

Установив, что главные силы русских армий решительно уклоняются от генерального сражения и маневрируют с целью соединения, которое им удалось и учитывая утомление своих войск, Наполеон вынужден был приостановить наступление.

Продвижение наполеоновской армии в глубь России сопровождалось ростом в ее рядах мародерства, дезертирства и болезней. Это вызвало убыль в людях. Еще больше потерь было от постоянных, бесчисленных нападений партизан из местного населения. Тысячи солдат захватнической армии по-гибли в боях с отступающими русскими войсками.

Много воинских частей и артиллерии пришлось оставить в качестве гарнизонов в уже завоеванных городах и на тыловых дорогах до западной границы России. Одни потери наполеоновской армии в людях достигли к концу июля 1812 года одной третьей части ее сил, вступивших в Россию.

К этому времени у Наполеона в его главных силах, находившихся под Смоленском, насчитывалось около 200 тысяч человек. Приостановив движение своих главных сил, Наполеон решил привести в порядок и расширить свой тыл. Для обеспечения флангов главных сил и укрепления тыла Наполеон приказал фланговым корпусам перейти к решительным действиям.

В июне 1812 года при вторжении в Россию Наполеон поставил своим фланговым корпусам ограниченные задачи — помогать его главным силам. Корпусу маршала Макдональда численностью в 32 500 человек было приказано, наступая от Тильзита, захватить Ригу. Овладение Ригой должно было дать возможность использовать Балтийское море для подвоза на ко¬раблях боевых припасов и подкреплений. Из Риги можно было подвозить все необходимое вверх по Западной Двине. Это способствовало действиям главных сил наполеоновской армии на основном направлении.

На Украине австрийский корпус генерала Шварценберга, имея 36000 человек, должен был сковать 3-ю русскую армию генерала Тормасо- ва. Оба эти корпуса были составлены исключительно из вассальных и союзных Франции войск. С самого начала войны действия Макдональда заключались в осаде Риги и наблюдении за 1-й русской армией. Осада Риги, гарнизон которой насчитывал всего 3000 регулярных войск, не имела успеха. Жители Риги и крестьяне из ее окрестностей подкрепили русский гарнизон и вместе с ним отразили все попытки прусских войск генерала Иорка взять город. Остальная часть корпуса Макдональда стояла между Динабургом и Ригой, действуя против 1-й русской армии.

Наступая от Витебска к Смоленску, Наполеон выделил в район По-лоцка, специально для действий на петербургском направлении, корпус маршала Удино. Этот корпус имел в своем составе около 40 000 человек с многочисленной артиллерией.

В середине июля маршал Удино решил соединиться с корпусом Мак дональда, а затем обрушиться на русский корпус Витгенштейна. Разгромив Витгенштейна, Удино и Макдональд должны были наступать на Петербург.

Получив сведения об этом плане французов, Витгенштейн решил разбить противника по частям, не допустив их соединения. Выделив в район Динабурга как заслон трехтысячный отряд, Витгенштейн двинулся навстречу Удино. Соотношение сил было в пользу французов, так как Витгенштейн имел 19 190 человек и 96 орудий, а Удино двигался на него, имея 28000 человек и 114 орудий.

Уже двигаясь со своим корпусом против Витгенштейна, Удино получил такой приказ от Наполеона: «Преследуйте Витгенштейна по пятам, оставя небольшой гарнизон в Полоцке на случай, если неприятель бросился влево. По прибытии моем в Витебск я отправляю к Невелю корпус, который должен войти в сообщение с Вами. Когда вы двинетесь из Полоцка к Себежу, Витгенштейн, вероятно, отступит для прикрытия Петербургской дороги; у него не более 10000 человек, и вы можете идти на него смело».

Это приказание Наполеона ввело в заблуждение Удино. Маршал отказался от своего первого плана — соединиться с Макдональдом. Он решил один разгромить русские войска Витгенштейна. Но он не предполагал, что русские уже идут на него.

Днем 18 (31) июля возле фольварка Якубово передовой отряд русских под командованием генерала Кульнева внезапно атаковал войска Удино. Завязалось сражение. Несмотря на то, что заметившие малочисленность русских французы пытались их атаковать, у них ничего не получилось.

Русская конная артиллерия, стреляя картечью и все время меняя свои огневые позиции, скашивала французов целыми рядами.

Русская пехота и конница оттеснили противника за фольварк Якубово. Бегущие враги подожгли фольварк. К вечеру к французам подошли резервы. Усилившись, они начали атаку. Русская артиллерия огнем 24 пушек и единорогов отбила эту атаку. Русская пехота штыковым ударом опрокинула французов.

На следующий день, в 3 часа утра, русское войско возобновило нападение. Сначала бой развернулся за фольварк Якубово. Здесь произошла свирепая схватка пехоты. Появившийся среди своих войск маршал Удино двинул свои резервы частью против центра русских войск, частью в обход русского левого фланга. Но огонь русских тяжелых и легких пушек был исключительно силен. Перекрестным огнем русская артиллерия полностью расстроила ряды французов. Заметив это, вся первая линия русских войск атаковала противника. Стремительным натиском французы были опрокинуты. Попытка бегущего врага удержаться на песчаных холмах правого берега реки Нищи успеха не имела. Желая спасти артиллерию, маршал Удино бросил в бой последние резервы. Но отчаянная атака была отбита русской конной артиллерией, которая сопровождала свою пехоту. Начался бой за местечко Клястицы, в котором засели французы. Отдав приказ отступать из Кля- стиц к Полоцку, маршал Удино велел зажечь мост через реку Нищу. Но прибывшие из резерва русские гренадеры храбро кинулись на уже пылавший мост, перебежали его под огнем противника и штыковым ударом прогнали французов. Доблестные русские артиллеристы перетащили через брод два орудия и подкрепили гренадеров. Разбитый неприятель поспешно отступил от местечка Клястицы. Его преследовал небольшой отряд генерала Кульнева, состоявший из трех конных полков гусар, драгунов и казаков, одного батальона гренадеров и всего четырех орудий. Этот отряд был встречен корпусом Удино у Боярщины и разбит.

Поражение корпуса маршала Удино в двухдневном сражении у местеч-ка Клястицы сорвало планы Наполеона о сосредоточении корпусов Мак-дональда и Удино для действия против Петербурга.

Успех в бою у Боярщины, который имел маршал Удино, отразивший атаки отряда генерала Кульнева, не мог уже изменить обстановки. Францу-зы были рады только одному — в бою у Боярщины был убит прославленный ученик Суворова русский генерал Кульнев. Он получил в рукопашной конной схватке удар саблей в горло.

Увлеченные своей победой у Боярщины над небольшим отрядом Куль¬нева войска Удино снова пытались перейти в наступление против корпуса Витгенштейна.

Французы не знали, что у Боярщины они имели против себя только один гренадерский батальон, три конных полка и всего четыре орудия. Поэтому корпус Удино смело маршировал обратно к местечку Клястицы. Впереди шла пехотная дивизия генерала Вердье. Войска корпуса Витгенштейна

 

атаковали со всех сторон дивизию Вердье. Французы были смяты. Они пытались защищаться, но были опрокинуты. Часть французов положила оружие и сдалась в плен. Полный разгром дивизии Вердье заставил маршала Удино отступить за реку Дриссу, уничтожив за собой мост у Сивошина. На следующий день корпус маршала Удино отступил к Полоцку. Передовые части корпуса Витгенштейна заняли деревню Белая, наблюдая за войсками Удино. Главные силы Витгенштейна сосредоточились у Росицы, наблюдая одновременно за корпусами Макдональда и Удино.

Поражение корпуса Удино у местечка Клястицы и под Головщицами вынудило Наполеона ослабить свои главные силы, выделив в помощь Удино баварский корпус маршала Гувиона Сен-Сира. Усилившись 13 000 баварцев Сен-Сира, Удино возобновил наступление против Витгенштейна. Но вой¬ска Удино снова были отражены и отошли обратно к Полоцку. Русские преследовали их. Войска Витгенштейна атаковали французов, засевших в горо¬де, но были отбиты. В этом бою был ранен маршал Удино. Он сдал команду маршалу Сен-Сиру. Желая оградить себя от активных действий Витгенштейна, Сен-Сир решил применить военную хитрость. Обманув Витгенштейна притворным отступлением, Сен-Сир обрушился всеми своими войсками на корпус Витгенштейна и привел его в расстройство. Маневрируя, Витгенштейн не дал разбить свой корпус, но отступил на север за Дриссу. Имея больше сил, но не уверенный в возможности одержать настоящую победу, маршал Сен-Сир вернулся в Полоцк. С этого времени боевые действия сторон над Полоцком ограничивались разведкой и перестрелками передовых частей.

Заслугой небольшого корпуса генерала Витгенштейна являлось то, что ои один своими активными действиями в июле — августе 1812 года сковал три корпуса наполеоновской армии. Находившиеся против русского правого фланга на левом фланге противника корпуса Макдональда, Удино и Сен-Сира сдерживались одним корпусом Витгенштейна. Это обстоятельство оказало свое влияние на общий ход войны 1812 года.

Боевые действия на левом фланге русских вооруженных сил и на правом фланге противника происходили между 3-й русской армией Тормасов и австрийскими войсками Шварценберга.

С самого начала Наполеон считал действия Шварценберга вялыми и нерешительными. Поэтому он послал на свой правый фланг Саксонский корпус генерала Ренье. Этот корпус имел всего 17 000 человек. Сближаясь с русскими силами, Ренье захотел преградить Тормасову путь в Литву. Саксонский корпус начал развертывать свои силы на линии Брест — Кобрин— Пинск. Главные силы Ренье пошли в Пинск, а генерала Клингеля с 4000 солдат направили к Кобрину и Бресту.

В это же время Шварценберг отошел на юго-запад. Намереваясь уничтожить отряд Клингеля, генерал Тормасов двинул к Кобрину свыше 20 000 русских. В середине июля, окруженные со всех сторон русскими вой¬сками, саксонцы сдались в плен. Узнав об этом, Ренье быстро отступил к Скопину. Там он соединился с корпусом Шварценберга. Они повели наступление через Пружаны на Кобрин, имея в сводном австро-саксонском отряде свыше 40 000 солдат. В составе 3-й русской армии числилось тоже 40 000 солдат, но генерал Тормасов умудрился разослать больше половины своих войск в разные стороны. Поэтому в его главных силах оставалось всего 18 000 человек.

У Пружан был смят передовой русский отряд, быстро отступивший к Городечно.

Около Городечно войска Тормасова занимали удобную позицию. В течение дня 30 июля (11 августа) русские успешно отбили несколько атак саксонцев Ренье. Австрийцы Шварценберга действовали вяло.

Опасаясь окружения более сильным противником и желая стянуть к себе все войска 3-й армии, генерал Тормасов на следующий день отошел к Луцку. Саксонцы не решились преследовать русских, так как австрийцы не тронулись с места при виде отхода войск Тормасова.

Сражение у Городечно окончилось вничью. Обе стороны полностью сохранили свою боеспособность. С этого времени на левом фланге в течение всего августа не произошло ни одного решительного сражения.

Рассматривая в целом все события на флангах следует отметить лишь успешные действия корпуса Витгенштейна. Успехи этого корпуса, несомненно, помогли русским главным силам на центральном — московском направлении.

Имея вдвое больше сил и более слабого противника, 3-я армия генерала Тормасова по существу бездействовала. Главный виновник этого — командующий 3-й армией генерал Тормасов. Имея в армии 47 ООО человек, а равно опираясь на многочисленные местные народно-партизанские отряды и полки украинского ополчения, генерал Тормасов должен был решительно обрушиться на противостоящие войска Шварценберга и Ренье. Находившиеся далеко от главных сил Наполеона, отделенные от них Полесьем, эти войска не успели бы получить помощи. Но Тормасов не понял и не сумел использовать главной силы — всенародного движения в борьбе против захватчиков. Ограниченный человек, Тормасов не организовал совместных действий регулярных войск 3-й армии, украинских полков ополчения и народно-паргизанских местных отрядов в Белоруссии и на Украине. Он не постиг возможности разгромить захватчиков теми силами, которые возникли у него на глазах и которые уже сами бились с наполеоновскими войсками.

Ошибка Тормасова в том, что он не объединил совместных усилий армии и народа и не создал взаимодействия регулярных войск, ополчения и местных народно-партизанских отрядов.

Образно выражаясь, Тормасов пытался поразить врага растопыренными пальцами, а имел возможность крепко сжать их и ударить кулаком. Все действия командовавших на флангах наполеоновских марвгалов и генералов были либо вялыми, либо неудачными.

Два корпуса на правом и три корпуса на левом фланге наполеоновской армии имели в июне-—августе 1812 года 133 600 человек. Это были значительные силы, из которых 82 500 человек находились непосредственно на петербургском направлении в корпусах Удино, Сен-Сира и Макдональда. Эта левофланговая группировка войск Франции была недалеко от главных сил Наполеона и в своих действиях опиралась на возможность быстрой связи и взаимодействия. Но корпуса Удино, Сен-Сира и Макдональда ничем не помогли своим главным силам, так как они не предприняли совместного,

решительного наступления на Петербугском направлении. Такое наступление могло отвлечь туда часть русских сил с других направлений или из общих резервов.

Подводя итог действия на флангах в первый период войны как русских, так и французских войск, следует подчеркнуть, что они йе оказали существенного влияния на общий ход борьбы главных сил сторон, находившихся

в центре.

События на флангах развивались вяло и обособленно, в отрыве от быстрых и резких изменений обстановки на московском направлении.

После соединения под Смоленском 1-й и 2-й Западных армий общее командование над ними принял генерал Барклай-де-Толли. Соединенные под Смоленском силы 1-й и 2-й армий составляли вместе 120 ООО человек. Прибыв в Смоленск, Багратион ознакомился с расположением войск 1-й армии. При этом он обратил внимание на то, что на большой дороге Орша — Красный— Смоленск не было никаких частей 1-й армии. Только западнее города Красный в местечке Ляды стояло несколько западных батальонов под командой генерала Оленина с приданным им конным партизанским отрядом из местных добровольцев. Тогда Багратион приказал 27 пехотной дивизии из состава 2-й армии занять позицию у города Красный, прикрывая узел дорог Орша — Смоленск и Мстиславль — Красный.

Три дня отдыхали русские армии в Смоленске. За это время был разработан предложенный Барклаем-де-Толли план наступления на противника. Целью наступления являлось нанесение удара по войскам Наполеона, еще не успевшим сосредоточиться и подтянуть всю свою артиллерию. В своем решении генерал Барклай-де -Толли подчеркивал, что наступление будет только на коротке, не отдаляясь от Смоленска дальше трех войсковых переходов.

В Смоленске оставляли один пехотный полк и хлебопеков всех частей обеих армий для выпечки хлеба.

Обе армии выдвигались на северо-запад от Смоленска: 1-я шла двумя колоннами на деревню Рудня, 2-я, перейдя Днепр, шла по правому берегу к селу Катынь.

На второй день маршал Барклай-де-Толли получил сообщение, что значительные силы противника сосредоточены в Поречье. Опасаясь, чтобы Наполеон не обошел 1-ю армию с тыла и не занял бы движением от Поречья Смоленск, Барклай-де-Т олли приказал передвинуть войска 1-й армии в общем направлении на Поречье, а 2-й армии занять ее место у деревни Приказ-Выдра.

Двигавшийся впереди обеих армий со своими казачьими полками Платов не получил этого приказа. Выполняя прежнюю задачу, он шел на Руд-ню.. Идущие впереди два казачьих полка у деревни Молево-Болото неожиданно наткнулись на два полка французских гусар. Казаки с хода атаковали гусар и опрокинули их. На помощь гусарам из Рудни подоспела дивизия генерала Себастьяни. В это время к месту боя подошел Платов с семью казачьими полками и 12 конными орудиями.

Конница и пехота французов смело атаковала казачьи батареи. Но картечь остановила противника, а казачьи полки Мельникова и Харитонова врубились в ряды французской пехоты и кавалерии.

Противник бежал. Его преследовали казаки и три полка гусар. Около Рудни французская артиллерия сильным огнем остановила казаков и гусар. У Молево-Болота были взяты в плен 10 офицеров и 300 солдат.

Пленные французы умышленно дали ложное показание, что главные силы Наполеона находятся в районе Поречья. Кроме того, из захваченных документов, принадлежащих генералу Себастьяни, стало ясно, что французскому командованию известен план наступления русских главных сил к Рудне.

Такая точная осведомленность противника о плане русского командования доказывала, что неприятель имеет ловких шпионов в русской армии.

Получив приказ Барклая-де-Толли перейти в район деревни Приказ-Выдра, Багратион не поверил в фактическое сосредоточение войск Наполеона у Поречья. Он пытался убедить Барклая-де-Т олли продолжать марш на Рудню.

Когда Барклай-де-Толли с этим не согласился, Багратион под предлогом недостатка воды для армии в деревне Приказ-Выдра отвел свою 2-ю ар-мию назад к Смоленску.

Истинная цель отхода назад ближе к Смоленску была у Багратиона совсем другая. Подозревая, что Наполеон искусно подсунул в 1-ю армию фальшивые сведения о своем местопребывании в Поречье, Багратион ждал главного удара врага совсем с другой стороны. Состояние дороги от города Красный к Смоленску облегчало движение крупных масс войск.

Учитывая это, Багратион полагал наиболее вероятным наступление главных сил Наполеона именно по дороге Орша — Смоленск. Войска 1-й армии простояли трое суток на одном месте. Когда выяснилось, что в Поречье никого нет, Барклай-де-Толли снова двинул 1-ю армию к Рудне. Он приказал Багратиону выступить из Смоленска к Надве. Расположившись таким образом северо-западнее и западнее Смоленска, Барклай-де-Толли ждал там наступления Наполеона.

На эти передвижения с дороги на дорогу, ночные марши и всякие перемещения было израсходовано две недели. Мнительный и ограниченный Барклай-де-Толли потерял из виду главные силы Наполеона и не был в состоянии распознать его намерения. В утомленных явно бесцельными манев-ми войсках роптали на главнокомандующего.

За это время резко ухудшились взаимоотношения Барклая-де-Толли к Багратиона. Они открыто ссорились и обвиняли один другого в разных промахах.

Последний повторный марш 1-й и 2-й армии к Рудне в поисках противника полностью открыл для Наполеона дорогу от города Красный к Смоленску. Хорошо изучив расположение русских армий, Наполеон не пошел им навстречу по дороге Витебск — Рудня — Смоленск, а сосредоточил свои силы на дороге Орша — Смоленск.

Опытный полководец, генерал Багратион оказался прав, предвидя наступление Наполеона от города Красный к Смоленску. В течение 1(13) и 2(14) августа Наполеон переправил у Расасна и Хомино через Днепр три пехотных и три кавалерийских корпуса и всю гвардию.

На левом берегу Днепра к ним присоединились еще два пехотных корпуса. Собрав в плотную группировку восемь корпусов и гвардию — всего 190 ООО человек, Наполеон двинул их через Ляды на Красный. Впереди шли три кавалерийских корпуса под командой маршала Мюрата.

В городе Красный стоял как заслон отряд генерала Неверовского. Весь отряд состоял из 27-й пехотной дивизии, одного драгунского и трех казачьих полков, егерского полка генерала Оленина и отряда местных партизан. Артиллерия имела 14 больших пушек.

Всего в отряде Неверовского насчитывалось около 7000 человек. Ввиду того, что 27-я дивизия состояла из новобранцев призыва 1812 года, Неверовский, находясь в Красном, продолжал ежедневно их обучать. При помощи местного населения Неверовский бдительно наблюдал за окрестностями. Рано утром 2 (14) августа стало известно, что французы подошли к Лядам.

Ожидая нападения врага, Неверовский отослал свои обозы в Смоленск. Он занял позицию перед городом Красным полками 27-й пехотной дивизии. Впереди были рассыпаны егеря, на улицах города тоже засели егеря и были поставлены два орудия.

Около 10 часов утра конная разведка и наблюдатели, находившиеся на высокой колокольне, доложили Неверовскому о приближении большого количества неприятельской кавалерии. Это были корпуса маршала Мюрата, который хотел с хода окружить и раздавить маленький русский отряд.

Оценив обстановку, Неверовский понял, что его отряду придется отступать с боем. В его тылу сразу за городом была болотистая речка Мерейка и неудобная дорога к плотине.

На глазах приближающегося противника Неверовский быстро начал отход своего отряда, оставив в городе батальон егерей и два орудия. Казаки и драгуны прикрывали фланги отступающего в образцовом порядке отряда.

С целью обеспечить себя в условиях продолжительного отступления резервом Неверовский быстро направил в свой тыл к деревне Корытно один батальон егерей, один казачий полк и два конных орудия. Командиру этого отряда полковнику Назимову было приказано занять переправу на речке Ивань у деревни Корытно и устроить там оборонительную позицию.

Все эти распоряжения генерал Неверовский успел отдать до первой атаки противника. Французы ворвались в город Красный и выбили оттуда батальон егерей. Они захватили в городе обе пушки.

Пройдя Красный, 15 ООО всадников конницы маршала Мюрата и 7000 пехотинцев дивизии генерала Ледрю атаковали отряд Неверовского.

Бой произошел на широком ржаном поле, на котором уже стояли снопы.

Речка прикрывала русский отряд. Французская конница ринулась в обход. Драгуны и казаки первые атаковали врага. Но их было очень мало, и они быстро пали в неравной схватке. Русские пушки были быстро захвачены противником. Французская пехота атаковала в лоб, а конница обошла с двух сторон отряд Неверовского.

Потеряв артиллерию и конницу, Неверовский остался во главе одной пехоты.

Новобранцы 27-й пехотной дивизии, как на ученье, быстро и спокойно построились в каре.

В это время массы французской конницы ринулись на русское каре-

Новобранцы 27-й дивизии ударили слаженными залпами по пестрой, нарядной коннице Мюрата. Падали целыми рядами всадники и кони. Атака была отбита.

Взбешенный отбитой атакой, маршал Мюрат примчался к русскому каре.

«Вот неприятель! Атакуйте его дружней!»— кричал Мюрат каждому эскадрону.

Французские офицеры подхватили его призыв и, командуя «Вперед!» «Марш-марш!», оголтело лезли на отряд Неверовского.

Меткий и дружный огонь русских пехотинцев косил французскую конницу. Отбив несколько атак, Неверовский начал медленно отходить по дороге Красный — Смоленск. Это был большак, обсаженный березами. Русская пехота отступала в каре. Солдаты использовали деревья и рвы, которые как загражденья мешали вражеским всадникам.. Отбив очередную атаку конницы Мюрата, отряд Неверовского продолжал свой медленный отход.

К началу новой атаки противника солдаты 27-й дивизии поворачивались к неприятелю. Подпустив конницу на 20 шагов, русские пехотинцы сражали ее залпами в упор. Разгорячившийся Мюрат бросал на отряд Неверовского все новые и новые свежие полки из своих трех конных корпусов.

Эти полки мчались в атаку на русскую пехоту. Слаженные залпы валили целые ряды конницы. Тот, кто уцелел от пули, погиб от русского штыка.

К русскому каре подскочил с белым флагом офицер и на русском языке предложил самые почетные условия сдачи в плен.

Громким спокойным голосом Неверовский сначала на русском, а потом на французском языке отверг предложение о сдаче.

Французские кавалеристы подъезжали к рядам 27-й дивизии так близко, что могли видеть юные лица русских новобранцев. Один из вражеских офицеров четыре раза подскакивал к самому каре и, указывая на малочисленность русских рядов, предлагал сложить оружие.

Возмущенный им унтер-офицер 50-го егерского полка Колмаческий прицелился на ходу и убил его наповал.

Солдаты Полтавского пехотного полка кричали: «Умрем, а не сдадимся!»

Повторные атаки многочисленной кавалерии противника смешали ряды разных полков в одну сплошную тесную колонну. Но это не имело никаквго значения. Впервые встретившие друг друга, солдаты стояли рядом плечом к плечу так дружно, как родные братья.

Начинается очередная атака французской кавалерии. В каре сигнал «тревога». Раздаются дружные залпы. Кони и всадники падают.

На пятом километре отступления французы налетели с особой силой напора. На двенадцатом километре враг использовал то, что на дороге больше не было деревьев, а путь русской колонне преграждала деревня, обнесенная плетнем. Французская конница знала эту деревню в тылу отряда Неверовского.

Отбив бешеный натиск кавалерии врага, Неверовский обошел деревню и двинулся дальше к Смоленску.

До самого вечера отряд Неверовского отражал повторные атаки французской конницы.

Русское пехотное каре штыками прокладывало себе путь для отступления среди французских всадников, которые снова и снова ^преграждали ему с тылу дорогу.

Пройдя 21-й километр, 27-я дивизия увидела отряд полковника Назимова, находившийся на позиции, пересекающей дорогу к речке Ивань. На восточном берегу были укрепления, в которых сидела пехота, а на возвышенностях стояли две пушки.

Непроходимое болото надежно закрывало фланги отличной позиции отряда Назимова. Все время окружавшая с тыла отряд Неверовского французская кавалерия бросилась к русской позиции на речке Ивань.

Пушки ударили беглым огнем картечью и заставили конницу отскочить назад.

Отряд Неверовского перешел речку. Там под защитой укрепленной позиции солдаты 27-й пехотной дивизии смогли отдохнуть и получить пищу.

Ночью отряд Неверовского отошел к Смоленску. Современники высоко оценили подвиг отряда Неверовского. В своем донесении о нем Багратион писал: «Нельзя довольно похвалить храбрости и твердости, с какою дивизия, совершенно новая, дралась против чрезмерно превосходных сил неприятельских. Можно сказать, что примера такой храбрости ни в какой армии показать нельзя».

Даже Наполеон сказал: «Я ожидал всей дивизии русских, а не семи отбитых у них орудий».

Наполеон сначала не поверил, что его лучшие войска не могли одолеть полки, составленные из новобранцев призыва 1812 года.

Но это исторический факт. Днем 2 (14) августа 1812 года одинокий и малочисленный отряд генерала Неверовского преградил дорогу всей армии врага и сорвал план Наполеона внезапно захватить Смоленск.

В этот день 7 тысяч русских задержали наступление 190 тысяч отборных войск наполеоновской армии.

Отряд Неверовского медленно шел под палящими лучами, окутанный облаками пыли, поднятой вражеской конницей и пороховым дымом от своей ружейной пальбы.

Отряд потерял 1500 человек убитыми и ранеными. Но его героическая стойкость оказала неоценимую услугу всей русской армии. Три корпуса французской кавалерии не могли сломить сопротивления молодых солдат. Русская пехота 7.1-'к дивизии отбила больше сорока атак неприятельской конницы.

В то самое время, когда почти все главные силы Наполеона уже двигались на Смоленск по левому берегу Днепра, 2-я армия шла от Смоленска по правому берегу Днепра.

Пальба, доносившаяся со стороны города Красного, была услышана в пехотном корпусе генерала Раевского, который двигался от Смоленска в хвосте 2-й армии. В это время корпус отошел от Смоленска на 12 километров, Прислушавшись к стрельбе, генерал Раевский приказал остановить корпус. Примерно в это же время Багратион узнал об опасном положении отряда Неверовского. Он приказал находившемуся ближе других к Смоленску корпусу Раевского поспешить обратно в Смоленск и спасти отряд Невервв-ского. На рассвете 3 (15) августа корпус Раевского был уже в Смоленске. Оттуда он двинулся на выручку отряда Неверовского.

Подвиг отряда Неверовского на целый день замедлил подход французской армии к Смоленску. Прибытие корпуса Раевского не допустило захвата Смоленска врасплох.

Но положение корпуса Раевского оказалось весьма трудным. В нем насчитывалось всего около 15 ООО человек. Этого было явно мало даже для обороны стен города-крепости, имевших свыше 5 километров в длину.

Надеяться на быстрое прибытие помощи было нельзя. Передвигавшиеся с места на место по приказу упрямего Барклая-де-Толли северо-западнее Смоленска, 1-я и 2-я армии маршировали в 30—40 километрах от города. Обе армии находились на правой стороне Днепра. Из всей армии Наполеона на правом берегу Днепра оставались только одна легкая кавалерийская дивизия генерала Пажоля. Вся остальная армия была на левом берегу.

К вечеру 3(15) августа, наступая вслед за отрядом Неверовского, к Смоленску приблизилась армия Наполеона. Французы расположились на ночлег перед городом. Только глубокий овраг, на дне которого протекала река Ясеная, отделял захватчиков от русских войск.

Перед одним корпусом Раевского сосредоточивались все главные силы Наполеона.

Опытный и культурный генерал Раевский был верным последователем Суворова. Его не останавливало то обстоятельство, что он имел 15 тысяч человек против 200 тысяч войск Наполеона. Храбрый воин Раевский не боялся врага. Он опасался другого — хватит ли у его корпуса сил удерживать город до подхода русских армий. Надо было спасать Смоленск от захвата его противником в тылу русских войск. Смоленск был не только го-родом-крепостью. Это был узел дорог и лучшая переправа через Днепр. Не-посредственно через город Смоленск пролегала на Москву единственная удобная для движения большая и самая короткая дорога. Поэтому потеря Смоленска означала, что 1-я и 2-я армии будут отрезаны от прямого и кратчайшего пути в Москву, а равно и в южные области России. Захватив Смоленск, французы могли пойти на Москву по дороге, на которой не было никаких русских армий.

В условиях такой обстановки удержать Смоленск значило спасти Москву. Все могло решиться в течение нескольких часов. Обе русские армии не могли вернуться к Смоленску раньше, чем через сутки, так как им предстояло пройти 30—40 километров.

Следовательно, корпусу Раевского надо было хоть на один день удержать город и сковать перед ним наступающую армию Наполеона.

Зная своих солдат, их патриотизм и боевой опыт, генерал Раевский был уверен в своем корпусе.

Выбор позиции не занимал много времени. Толстые и высокие стены из белого камня и кирпича, могучие башни и бастион старинной Смоленской крепости своим внушительным видом подсказывали, где и на чем строить оборону города.

В ночь на 4(16) августа генерал Раевский со своими командирами дивизий осмотрел крепость. Вот когда сама жизнь выпятила непростительную ошибку военного министра России генерала Барклая-де-Толли. Давно заброшенная крепость все еще была пригодна для обороны войск.

При осмотре стен, башен и бастиона русским генералам пришлось только пожалеть, что даже во время войны не былб принято никаких мер для укрепления Смоленска. Надо было заделать старые проломы и очистить от всякого хлама каменные стены, бойницы и башни, кое-где поправить земляные валы, восстановить ворота или сделать вместо них завалы и местами возвести новые полевые укрепления.

В течение двухнедельного пребывания 1-й и 2-й армий в Смоленске и его окрестностях времени и сил для этого было вполне достаточно.

Закончив осмотр крепости и прилегающей к ней местности, генерал Раевский приказал пехоте и артиллерии немедленно и скрытно отойти в город. Конница осталась перед противником, чтобы поддерживать в течение ночи костры на пустом месте, там, где стояли ушедшие в город пехота и артиллерия.

Имея мало войск, Раевский ограничился обороной только западной и южной окраин города, откуда ожидалось нападение противника.

С целью выиграть время и не дать противнику воспользоваться удобными подступами непосредственно к городу оборона была вынесена в предместья. На королевском бастионе был образован центр боевого порядка войск. В нем встали три полка с 18 орудиями. Правее и левее королевского бастиона в предместьях было расположено семь полков пехоты с 54 орудиями. На берегу Днепра, где непосредственно за рекой находилась Московская дорога, двинулись в разъезды для наблюдения за французами 6 конных полков.

Мост через Днепр охраняли два полка пехоты с 4 орудиями. Непосредственно на крепостных стенах занял оборону усиленный пехотный полк.

В общем резерве корпуса Раевского были два полка пехоты. Всю ночь на 4 (16) августа, занимая эти оборонительные позиции, готовился к сражению корпус Раевского.

Противник ничего не знал о подготовке такой обороны. На рассвете 4(16) августа Наполеон, убежденный в том, что перед ним у Смоленска все тот же одинокий отряд Неверовского, приказал своим передовым частям немедленно атаковать русских.

В 6 часов утра противник начал наступление на Смоленск. В это же время французы заметили, что по правому берегу Днепра идут к Смоленску какие-то войска. Это были передовые части 2-й и 1-й армий. Появление русских армий ускорило стремление противника овладеть Смоленском.

Корпус маршала Нея бросился в атаку. Сам Ней шагал во главе своей пехоты. Дружные залпы 70 русских пушек и единорогов ударили по вражеской пехоте. Ядра русских орудий вырывали людей из французских колонн. Смыкая ряды, французы шли вперед. Картечь смела первые шеренги, но не остановила пехоту Нея. Французы уже влезли на королевский бастион. Но русская пехота приняла атакующих в штыки и сбросила французов в ров. Враги пытались выбраться из рва и снова карабкаться на бастион, но меткий ружейный огонь поражал их. Весь ров был завален телами павших французов. Все повторные атаки корпуса Нея были отбиты. Он отступил. Завязалась частая артиллерийская и ружейная перестрелка.

В 13 часов на поле сражения явился сам Наполеон. Он осмотрел позиции и боевой порядок русских войск и отложил штурм Смоленска до следующего дня.

В начале боя Раевский получил от Багратиона такую записку: «Друг мой! Я не иду, а бегу. Желал бы иметь крылья, чтобы скорее соединиться с тобой.

Держись!»

До получения этой записки Раевскому не на что было рассчитывать. Но он теперь знал, что сам Багратион мчится к нему на помощь.

Полученное в ночь с 2(14) на 3(15) августа донесение Неверовского не убедило главнокомандующего Барклая-де-Толли в том, что вся армия Наполеона идет на Смоленск.

Считая, что отряд Неверовского атакован только частью сил противника, Барклай-де-Толли после настойчивых просьб Багратиона разрешил 2-й армии переправиться на левый берег Днепра. Вдвое большая по численности 1-я армия попрежнему оставалась на правом берегу Днепра.

Только полученное от Раевского известие заставило Барклая-де-Толли немедленно двинуть обе армии прямо к Смоленску.

В полдень 4(16) августа 2-я и 1-я армия приблизились к Смоленску. Наблюдая за ними, обрадованный Наполеон воскликнул: «Наконец, русские у меня в руках!»

В ночь с 4(16) на 5(17) августа обе русские армии расположились против осажденного города на высотах правого берега Днепра. Не сомневаясь, что обе русские армии сами начнут битву, Наполеон расположил свои войска полукругом у Смоленска. Но соотношение сил было в пользу противника и русское командование решило отступать. Учитывая, что единственная дорога за Днепр для отступления была через Смоленск, было решено отстаивать город до отхода через него армий.

В Смоленск на смену корпусу Раевского был введен корпус генерала Дохтурова. Сам Дохтуров в это время лежал тяжело больной. На вопрос Барклая -де-Толли, может ли он командовать, защищая Смоленск, Дохтуров ответил: «Лучше умереть в бою, чем бесславно в постели».

Получив донесение о начавшемся отступлении русских армий от Смоленска, Наполеон приказал найти броды для переправы французской армии через Днепр. Броды не были найдены. Тогда Наполеон приказал взять Смоленск штурмом. После упорного боя с переменным успехом в 15 часов французы выбили полки Дохтурова из предместий города. Но французы не могли преодолеть обороны на стенах крепости. Тогда во второй половине дня 5(17) августа Наполеон приказал выдвинуть вперед тяжелую артиллерию, чтобы разрушить стены крепости. Французы поставили пушки совсем близко у стен и вели огонь большими ядрами. Они хотели пробить бреши в кирпичных стенах. Но из этого ничего не вышло, хотя местами они палили из пушек почти в упор. Старинная русская твердыня не поддавалась самым крупным ядрам. Словно мячи, отскакивали ядра от стен крепости, поражая рикошетом французов.

Видя это, Наполеон отдал приказ стрелять по Смоленску зажигательными снарядами. Наполеон рассчитывал, что пожар в тылу защитников крепости станет его союзником во время штурма-

Удачно брошенные в деревянные постройки города французские снаряды зажгли Смоленск. Город бомбардировали 150 орудий.

Ядра, бомбы и гранаты непрерывно летели в город. Дома, сараи, склады, церкви — все сделанное из дерева быстро загорелось. Взрывы бомб я гранат среди пылающих улиц. Гром сотен пушек. Перекаты ружейной пальбы. Густой, едкий дым гигантского пожара. Огромное пламя, вздымающееся над горящим городом. Багровые тучи. Треск разваливающихся зданий. Воинственные крики сражающихся. Стоны раненых. Вопли испуганных детей. Грохот барабанов атакующей пехоты. Громкое ура идущих в бой русских резервов.

День 5(17) августа был днем гибели города. Мужественные смоляне — мужчины и женщины — героически тушили пожары и, явившись на стены крепости, помогали русским бойцам отбивать приступы. Они стреляли, швыряли камни и бревна, кололи и рубили французов. Под выстрелами неприятеля, в огне пожара жители-смоляне выносили с поля боя раненых русских воинов. Весь день в дыму разгоревшегося пожара продолжались в предместьях Смоленска свирепые рукопашные схватки. В них с обеих сторон участвовали все: солдаты, офицеры и генералы. Гренадер Тобольского полка заколол штыком одного и тяжело ранил другого французского генерала. Раненный в руку генерал Коновницын даже не перевязал раны, оставаясь в пекле боя. У Малаховских ворот русским пришлось четыре раза менять все орудия, которые были подбиты, а все артиллеристы убиты и ранены. В 17 часов французы едва не ворвались через сухой ров в город. Они достигли Малаховских ворот, но там их встретил сделавший вылазку гренадерский полк. Русские гренадеры меткими залпами отразили врага и отогнали назад.

Убедившись в неудаче атак на город и крепость, Наполеон в 20 часов отдал приказ о прекращении штурма. Он не желал больше терять людей.

Итак, 5(17) августа полки корпуса Дохтурова отбили все атаки и удержали крепость и город Смоленск. Противник отступил.

К вечеру этого дня Смоленск превратился в дымящиеся развалины. Из 2500 домов в нем уцелело только 350. Жителей в городе почти не осталось.

Тысячи смолян с детьми, бросив все на родном пепелище, шли с войсками на восток или бежали в леса.

Потери русских в сражении за Смоленск составили свыше 6000 человек убитыми и ранеными. У французов выбыло из строя около 20 ООО человек.

В ночь с 5(17) на 6(18) августа поредевшие полки корпуса Дохтурова оставили догоравший Смоленск. Только в Петербургском предместье на правом берегу Днепра был оставлен небольшой отряд.

Заняв город, французы немедленно бросились в Петербургское предместье. Это предместье в 1812 году составляло заднепровскую часть города.

Считая, что Петербургское предместье уже оставлено русскими войсками, маршал Ней приказал его занять.

В предместье начался бой. Обе стороны посылали туда подкрепления. В течение дня 6(18) августа продолжался этот бой за окраину Смоленска. Нескольким русским полкам было приказано удержать предместье, пока

1-я и 2-я армии не отойдут от города на достаточное расстояние. Французы намеревались преследовать русские армии, а пребывание русского отряда в предместье мешало им. Засевшие в предместье русские войска прочно его удерживали до вечера 6(18) августа. Русские егеря, рассыпавшись по правому берегу Днепра, метко обстреливали французов. Противник под командой маршала Нея поставил ка удобной позиции пушки и засыпал предместье ядрами. Русская артиллерия отвечала неприятелю прицельным огнем.

Больше всего потерь французы имели от метких попаданий лучших стрелков русской армии — егерей. Укрываясь в садах, среди фруктовых деревьев и прибрежных ив, окаймлявших правый берег Днепра, русские егеря перестреляли много врагов. Все попытки французов выбить егерей из их позиций не имели никакого успеха.

Особенное внимание французы обратили на одно место на правом берегу Днепра, откуда стреляли без промаха. Каждый выстрел оттуда убивал •или ранил француза. Противник установил наблюдение за этим местом, где находился исключительно меткий стрелок.

В результате непрерывного и внимательного наблюдения французы увидели хорошо замаскировавшегося русского стрелка. Они рассмотрели, как, спрятавшись за прибрежными ивами, русский воин без перерыва и без «ромаха стрелял по левому берегу. Каждый его выстрел выбивал француза. Гогда французы открыли по нему ружейный огонь целой роты солдат. Но это не помогло. Русский стрелок продолжал наносить французам потери. Несколько раз на него одного поворачивали пушечную батарею, чтобы разбить в щепки деревья, за которыми он укрывался. Пушки стреляли по ивам, повалили их, но стрелок продолжал свой сверхметкий огонь по французам. Только к вечеру он перестал стрелять. На следующее утро русские войска отступили из предместья. Французы, которые вели огневой поединок с этим русским стрелком, пошли осмотреть его позицию. Они долго шарили по днепровскому берегу пока не нашли страшного стрелка. Он был один, совершенно один. Он лежал, опрокинувшись навзничь, среди обломков ивы. Ни на шаг не отступив со своей огневой позиции, русский стрелок был убит прямым попаданием в него французского ядра. Это был унтер-офицер егерского полка. История не сохранила имени безвестного героя войны 1812 года. Но потрясенные его умением и героизмом, враги надолго запомнили подвиг простого русского человека и запечатлели его в воспоминаниях, написанных о походе Наполеона в Россию.

Битва за Смоленск была первым большим сражением русских войск с -главными силами французской армии.

Героическая защита Смоленска, сначала на дальних подступах к нему одиноким отрядом Неверовского, а затем в предместьях и городе корпусами Раевского и Дохтурова — одно из важнейших событий войны 1812 года.

Характеризуя оборону Смоленска, П, И. Багратион говорил: «Поистинс скажу, что герои наши в деле под Смоленском оказали такую храбрость и готовность к поражению неприятеля, что едва ли были подобные примеры».

О том, как опытный полководец Наполеон оценивал значение города-крепости Смоленск, свидетельствуют его слова, сказанные в августе 1812 года после вступления французских войск в Смоленск: «Теперь моя линия отлично защищена. Остановимся здесь. За этой твердыней я могу собрать свои войска, дать им отдых, дождаться подкреплений и снабжения из Данцига. Польша завоевана и хорошо защищена; это результат достаточный. В два месяца мы пожали такие плоды, которых могли ожидать разве в два года войны. Довольно! До весны нужно организовать Литву и снова создать непобедимую армию. Тогда, если мир не придет искать нас на зимних квартирах, мы найдем и завоюем его в Москве».

Следовательно, Наполеон, назвав Смоленск «твердыней», считал его-подходящим пунктом для организации в нем длительной обороны во время перерыва в его наступлении.

Этого не понимали ни до войны 1812 года, ни уже в ходе военных действий ни царь Александр I, ни его военный министр Барклай-де-Толли.

Смоленск был взят ценой больших потерь наполеоновской армии. На глазах Наполеона старинная крепость устояла против самых крупных его орудий. Вот почему, впервые увидя Смоленск, знаток военного искусства Наполеон сразу правильно оценил город-крепость и его местонахождение на Днепре.

По военным соображениям Наполеон хотел остановиться в Смоленске и зимовать на линии Днепра. Этого желали и его маршалы. Но политика требовала иного. Чтобы иметь возможность спокойной зимовки, Наполеону надо было до этого уничтожить русские армии. Покоряя Западную Европу, он-в 1805, 1806 и 1809 годах сначала разбивал вооруженные силы своих противников. В 1812 году было не так. До занятия Смоленска у Наполеона провалились все планы. Ему не удалось ни разу разбить ни одну из русских армий. Неуловимые и вполне боеспособные русские войска ускользнули от разгрома между Неманом и Днепром.

Нанеся только небольшой частью своих сил под Смоленском крупные потери армии Наполеона, 1-я и 2-я русские армии опять уклонились от решительного сражения. Те «большие удары», как их называл сам Наполеон, которые всегда удавались ему в Западной Европе, не получались к России.

Чтобы встать на зимовку в Смоленске, Наполеону была необходима громкая победа над Россией. Внутреннее положение в самой Франции, военные неудачи в Испании, сомнительная преданность вассалов и подневольных союзников означали непрочность тыла. Недовольство его действиями крупной французской буржуазии могло решить его личную судьбу. Ведь Наполеон, именовавший себя «часовым буржуазии Франции», прекрасно знал, кто истинные хозяева французской империи. Он не мог приостановить завоевание России на половине пути. В его военный поход, как в прибыльное предприятие, вложили много своих денег капиталисты Франции. А вложив деньги, они ждали барышей. Непокоренная Россия могла во время перерыва военных действий удвоить, утроить свои вооруженные силы. Все из-под палки подчиняющиеся Франции уже покоренные страны могли увидеть в этой заминке в военных действиях Наполеона начало его конца. Ведь сам Наполеон громогласно уведомлял, что через 6 месяцев Москва и Петербург будут в руках французов. Это слышала вся Европа.

Итак, политика воздействовала на военные планы Наполеона. Он не мог в этих условиях остановиться на зимовку в Смоленске. Это могло оживить всевозможные недовольства и волнения во Франции и в Европе.

Стратегическое положение армии захватчиков за время похода от Вильно до Смоленска значительно ухудшилось, что было вполне ясно Наполеону.

Политика крупной буржуазии Франции не позволяла Наполеону сделать перерыв в военных действиях. Имея непрочный тыл в виде порабощенной Европы, наполеоновская армия должна была выглядеть победительницей.

Опять встал основной вопрос: что делать дальше? Мюрат, король неаполитанский, начальник всей кавалерии и шурин Наполеона, на коленях умолял его остановиться в Смоленске. «Москва погубит нас», — говорил он. «Честь, слава, отдых — все будет в Москве», — возражал император.

Несмотря на упреки Бертье, Мюрата, Даву и Нея, порицавших Наполеона за вторжение в Россию и за план войны, несмотря на свое желание поскорее окончить войну, Наполеон все же решил двигать свою армию на Москву.

Наполеоновский план молниеносного разгрома русских армий провалился. Новый его план сводился к тому, чтобы сломить сопротивление русских устрашающим ударом в решительном сражении и последующим занятием Москвы.

Запросив из Франции пополнение и резервы, Наполеон выступил из Смоленска на Москву.

Нехотя, молчаливыми колоннами покинули Смоленск русские солдаты. Суровые лица, нахмуренные брови, ни песен, ни разговоров в пути. Солдаты знали, что русские войска ни разу не были разбиты, что они не потеряли ни одного знамени. Все солдаты рвались в бой, и когда их полк назначали в отряд, прикрывавший отход главных сил, они громоподобным ура встречали наступающего противника.

Рано утром 5(17) августа, отойдя от Смоленска, 2-я армия продолжала свой марш весь следующий день. Она двигалась по направлению Соловьевой переправы. В это же время 1-я армия двумя колоннами совершала трудный ночной переход по проселочным дорогам. Этот сложный марш-маневр кружными путями требовал от войск 1-й армии значительных усилий и больше времени, чем понадобилось французам для преследования прямо от Смоленска по московской дороге.

Положение 1-й армии осложнялось еще тем, что она утратила взаимодействие с отступавшей впереди 2-й армией.

Выделенный для разведки и прикрытия передовой отряд 1-й армии состоял из одного гусарского полка, трех полков пехоты и 18 орудий. Этим отрядом командовал генерал-майор Тучков 3-й.

Отступление 1-й армии от Смоленска крупными путями происходило в очень плохих условиях.

Дорога пролегала в глухих лесных проселках, то спускаясь в болотистые низины, то подымаясь вверх в гору. Крутые подъемы и спуски, полу-развалившиеся гати, узкие мостики все время затрудняли движение. Вынужденные остановки отнимали много сил и времени.

За 12 часов передовой отряд генерала Тучкова 3-го прошел меньше 18 километров. Только в 8 часов утра гусары выбрались у деревни Тычининая на московскую дорогу. Встретив там одни казачьи полки генерала Карпова, прикрывавшие большую дорогу, генерал Тучков 3-й решил надежно обеспечить выход на московскую дорогу всей 1-й армии. Для этого Тучков 3-й повернул свой отряд к Смоленску. Пройдя 3 километра, отряд генерала

Тучкова 3-го занял позицию у деревни Аатошино на высотах возле речки Строгой. В это время было обнаружено, что французы наводят мост через* Днепр у Прудищева. Создалась непосредственная угроза удара противника во фланг 1-й армии, еще совершавшей движение окольными путями к московской дороге.

Верный суворовским заветам: «сам погибай, а товарища выручай» ш «ближнему виднее», генерал Тучков 3-й по своему почину решил задержать, врага. С этой целью он передвинул свой отряд еще ближе к Смоленску, к реке Колодне. Отряд Тучкова 3-го начал подготовку к бою.

Единственно правильное решение генерала Тучкова 3-го спасало от внезапного нападения французов значительную часть 1-й армии, которая! целую ночь блуждала в лесу по проселочным дорогам, а под утро, окончательно запутавшись, вышла из леса в долине речки Стабны у села Гедеонов-ка всего в 1,5 километра от Петербургского предместья города Смоленска...

Русские войска неожиданно очутились перед частями корпуса маршала Нея, которые перешли Днепр и строились в походные колонны.

Французы были настолько близко, что русские, полки слышали трель барабана и походный марш вражеского оркестра.

Французы увидели русских. На их глазах три русских полка быстро заняли высоту у села Гедеоновка. Внезапное появление русских войск возле самого Смоленска поразило даже такого умелого храбреца, как маршал Ней.

Почти два часа размышлял маршал Ней о непонятном изменении обстановки. В 8 часов утра он предпринял разведку боем.

Три полка русской пехоты в течение двух часов дрались на холмах у Гедеоновки с корпусом маршала Нея. Но силы были слишком неравны» Французы начали теснить русскую пехоту. В это время подоспели три полка русских гусар. Они с такой силой атаковали конницу и пехоту французов, что те смешались и побежали к переправам через Днепр.

Бой у Гедеоновки, задержавший противника на несколько часов, основательно помог наладить отступление 1-й армии от Смоленска.

Этот бой весьма своевременно помог некоторым частям 1-й армии выбраться из района города Смоленска, куда они забрели после ночного марша. Более важная задача легла на отряд генерала Тучкова 3-го.

Этот отряд создал глубокую оборону, перекрыв двумя позициями московскую дорогу. Первая позиция была за речкой Колодней на высотах против Валутиной горы и вторая — у села Дубина.

Два егерских полка и 12 конных орудий заняли первую позицию. В резерве были один пехотный и один гусарский полк, Казачьи полки генерала Карпова стали левее, у Прудищева, наблюдая переправу.

Около полудня весь пехотный корпус маршала Нея тремя своими пехотными дивизиями нацелился на отряд генерала Тучкова 3-го.

Против 3 тысяч русских изготовились для атаки 19 тысяч французов.

Перед самым началом атаки французов к отряду Тучкова 3-го подошло подкрепление — два гренадерских полка с 6 орудиями. Русских стало 6 тысяч человек.

Французские дивизии открыли артиллерийский огонь, а затем атаковали русскую позицию. В течение трех часов отряд Тучкова 3-го отбивал все атаки врага. Но к французам пришла на помощь еще одна пехотная дивизия.

К русским подошли на подмогу еще три пехотных и два гусарских полка. Русский отряд вырос до 12 тысяч человек. Усилившись подкреплениями, русские заняли у деревни Дубино позицию протяжением в 5 километров. Позиция эта была удачн® выбрана: с фронта ее прикрывала речка Строгань, правый фланг упирался в лес у деревни Гречишина, левый фланг примыкал к болоту у деревни Синявино. Осмотрев эту сильную позицию, французы двинули в обход левого фланга русской позиции 12 пехотных и кавалерийских полков из корпусов маршала Жюно и Мюрата.

Русским помогло то, что они быстро и умело допрашивали захваченных пленных. Два пленных вюртембергских гусара рассказали на допросе об этом обходном маневре Жюно и Мюрата.

Навстречу войскам Жюно и Мюрата был выдвинут спешно вызванный из 1-й армии 1-й конный корпус генерала Орлова-Денисова. С целью обмануть противника конный корпус изобразил в пешем строю пехоту на позиции. Расположившись в густом кустарнике на холмах уступом за левым флангом позиции отряда генерала Тучкова 3-го, 1-й конный корпус имел позади себя совершенно непроходимое болото.

После часового артиллерийского обстрела русских войск четыре пехотные дивизии корпуса маршала Нея ринулись в лобовую атаку позиции отряда генерала Тучкова 3-го. Русские отразили четыре атаки пехоты маршала Нея и убили командира дивизии генерала Гюденя.

В это время 14 тысяч человек пехоты маршала Жюно появились у высот за левым флангом русской позиции. Однако маршал Жюно не решился атаковать полки генерала Орлова-Денисова. Вестфальский корпус маршала Жюно простоял на одном месте несколько часов, ведя только ленивую перестрелку с русскими. Взбешенный этим, маршал Мюрат потребовал от Жюно наступать на русскую позицию. Тогда Жюно двинул свою кавалерию, чтобы атаковать полки Орлова-Денисова. Но 1-й конный корпус построился в глубокий боевой порядок.

В конном строю полки 1-го корпуса построились в затылок в четыре линии. Едва кавалерия французов пыталась развернуться, как ее лихо атаковали полки первой линии русской конницы.

Налетев и опрокинув французов, полки первой линии скакали назад за четвертую линию. Затем мчалась в атаку вторая линия русских конных полков. Налетев и опрокинув неприятеля, вторая линия скакала назад и строилась за первой линией, уже находившейся позади четвертой линии.

Таким образом, чередуясь, все четыре линии непрерывно атаковали и опрокидывали боевые порядки французской кавалерии.

Во второй половине дня к отряду генерала Тучкова 3-го подошло еще 10 полков пехоты и много артиллерии. Вечером маршал Ней собрал все свои четыре дивизии и бросил их в атаку. Вначале французам удалось потеснить утомленную многочасовым боем русскую пехоту. Но несколько русских офицеров приказали ударить в барабаны «сбор» и «атаку», собрали рассеявшихся бойцов и кинулись в штыки. В этот переломный момент на помощь подоспел генерал Коновницын с тремя свежими пехотными полками.

В 21 час еще кипел свирепый рукопашный бой. В темноте генерал Тучков 3-й сам повел в штыковую атаку Екатеринославский гренадерский полк. Лошадь была убита под генералом Тучковым 3-м. Пеший, он шел впереди первой шеренги гренадеров. В темноте Тучков столкнулся с французами и получил штыковую рану в бок. Только появление лунь^, которая осветила генеральский мундир Тучкова 3-го, спасло ему жизнь, так как озверевшие французы продолжали колоть его уже лежащего раненым на земле.

Попытки пехоты и кавалерии противника сбить с высот 1-й корпус генерала Орлова-Денисова успеха не имели.

Встреченные картечью из 12 орудий и контратаками гусар и казаков, полки дивизии генерала Окса из корпуса маршала Жюно были отброшены и отогнаны далеко от русской позиции.

Только ночью затихло ожесточенное сражение при Лубине. Шестнадцать часов подряд 7(19) августа грохотала артиллерия, продолжались атаки и контратаки пехоты и конницы, снова и снова возникали рукопашные схватки. Французы за этот день ввели в бой и кинули в атаки 50 тысяч человек. Русские войска насчитывали 22 тысячи человек.

Потери сторон составили: у французов 9 тысяч человек, у русских 6 тысяч.

Русские войска 1-й армии имели в этом сражении такой успех, который оказал влияние на дальнейший ход событий войны. Задержав меньшей частью своих войск на удобных позициях у Валутиной горы и у деревни Лубино наступление армии Наполеона, 1-я русская армия сумела избежать сражения в невыгодных для себя условиях обстановки и соотношения сил.

В бою у Валутиной горы и в Лубинском сражении еще раз выявилось определенное превосходство русских солдат над наполеоновскими войсками. Кроме того, сам Наполеон, явившись на несколько минут в район Валутиной горы, ошибочно принял завязавшийся бой за небольшую и кратковременную стычку корпуса Нея с русским отрядом прикрытия. Оставшись после отъезда Наполеона обратно в Смоленск в положении независимых друг от друга равноправных начальников, три французских маршала — Ней, Мюрат и Жюно — действовали каждый по собственному усмотрению.

Наполеон был очень недоволен действиями своих войск в бою у Валутиной горы и в сражении при Лубине.

Для русских войск эта кровавая сеча была успехом, который сначала обеспечил спокойный отход, а затем переправу 1-й армии через Днепр.

Огромную помощь отступающим от Смоленска русским войскам оказали местные жители — крестьяне деревни Соловьево и других соседних деревень.

Обозы отступавших 1-й и 2-й армий подошли к Днепру у деревни Соловьево. Там для переправы через реку был только один паром. На берегу образовалось огромное скопление повозок и людей.

Тогда местные крестьяне решили помочь своим войскам. Глубина Днепра и его быстрое течение затрудняли постройку моста обычного типа. Крестьяне деревни Соловьево и других деревень натаскали бревен, привезли лежавшие у них вековые железные якори и приступили к работе. Через двое суток были сооружены два пловучих моста: один со стороны Духовщины, а другой со стороны Дорогобужа. Эти мосты, облегчив переправу обозов, сыграли также важную роль при отходе воинских частей.

В 4 часа утра 8(20) августа вся 1-я армия сосредоточилась у Соловьевой переправы.

В течение дня 8 (20) августа 1-я армия переправилась на левый берег Днепра. Для прикрытия дальнейшего отхода по московской дороге был выделен отряд генерала Платова, составленный из нескольких казачьих, трех гусарских и одного уланского полков.

Оставаясь на правом берегу Днепра, отряд Платова наблюдал за противником. Кроме того, Платов поддерживал связь с отрядом генерала Вин-ценгероде, находившимся в районе Духовщины. Кроме конных полков на правом берегу, генералу Платову был подчинен оставленный на левом берегу пехотный отряд из четырех егерских полков и 18 орудий.

После переправы 1-й армии, уничтожив мосты на Днепре, конница Платова днем 9 (21) августа перешла вброд Днепр, Французы пытались использовать тот же брод, но были остановлены огнем с левого берега отряда русской пехоты и артиллерии.

В течение нескольких часов у Пневой слободы около Соловьевой переправы продолжался артиллерийский бой.

На следующий день кавалерийский корпус Мюрата и пехотные корпуса Даву, Нея и Жюно перешли Днепр, наведя два понтонных моста.

Главные силы 1-й и 2-й русских армий остановились на правом берегу реки Ужа в районе Усвятья и Дорогобужа. Русское командование предполагало вступить в решительное сражение. Днем 10(22) августа генерал Барклай-де-Толли пишет об этом московскому генерал-губернатору Ростопчину. В этом же письме Барклай-де-Толли просил Ростопчина поспешить с приготовлением собранного им ополчения, которое называли «Московской силой».

Во время осмотра непосредственно на местности 10(22) августа избранной штабным офицером полковником Толь позиции в районе Усвяты генерал Барклай-де-Т олли и генерал Багратион отметили ее недостатки. Заносчивый и самоуверенный полковник Карл Толь весьма грубо ответил, «что лучшей позиции быть не может, он не понимает чего от него требуют».

Возмущенный дерзостью Толя, генерал Багратион сказал ему, что за недисциплинированность его следует разжаловать в солдаты.

Доказав, что позиция в районе Усвяты может быть легко обойдена французами, Багратион предложил отступить к Дорогобужу.

В ночь на 12 (24) августа русские армии отошли к Дорогобужу.

Выполняя приказ Барклая-де-Толли, полковник Толь должен был расположить русские войска на позиции около Дорогобужа. Утром оба командующих армиями объезжали войска 1-й армии, стоявшие у Дорогобужа, и

2-й армии, занявшие позицию уступом назад у села Бражино.

Позиция у Дорогобужа оказалась плохой — слишком тесной для маневров в сражении.

Кроме того, обнаружилось весьма странное обстоятельство. Оказалось, что расставлявший войска на местности на позиции полковник 1 оль расположил русские войска тылом к направлению, откуда наступали французы.

Возмущенный Багратион требовал либо расстрелять полковника Толя, либо разжаловать его в солдаты за то, что он поставил под Дорогобужем

1-ю армию спиной к врагу и лицом к Москве.

Только приязнь Барклая-де-Толли к Толю и обстановка отступления спасли последнего от заслуженной кары.

В ночь на 13(25) августа русские армии отступили от Дорогобужа к Вязьме.

Во время отхода главных сил отряд генерала Платова ежедневно имел бои с передовыми частями противника.

В продолжение двух суток отступали 1-я и 2-я армии. Они прибыли 14(26) августа в село Семлево. Войска остановились, чтобы дать отдых людям и для починки изношенной обуви солдат.

План Барклая-де-Толли подготовить позицию для сражения около города Вязьмы, с тем чтобы перейти там в контрнаступление, не мог осуществиться.

Между селом Семлево и городом Вязьмой оказалась лесисто-гористая местность. Выбрать там подходящую позицию было невозможно.

В это время 13 (25) августа наполеоновские войска заняли Дорогобуж. Ограбив город, захватчики сожгли Дорогобуж. В районе Дорогобужа Наполеон отдал несколько военных распоряжений. Он приказал маршалу Виктору, который стоял в Пруссии, командуя 9-м корпусом французской армии, передвинуться в Смоленск. Наполеон дал указания подсчитать боевые припасы во всех частях, имея в виду предстоящее большое сражение,

В районе села Семлево произошел кровопролитный бой между наступавшими французами и отрядом Платова.

Семь часов 15(27) августа держались русские полки у села Беломир-ского неподалеку от Семлева.

Все 32 орудия, имевшиеся в отряде Платова, участвовали в бою и расстреляли все свои снаряды. Стремительные конные атаки казаков, гусар и уланов сдерживали французов. Меткие стрелки — русские егеря перебили у противника офицеров, а затем ударили в штыки на вражескую пехоту. Бой у Семлева продолжался до ночи.

Но генерал Барклай-де-Толли был недоволен генералом Платовым, порицая его за то, что он якобы, отступает от небольших передовых частей противника. Вместо смещенного Платова отрядом прикрытия был назначен командовать генерал Коновницын.

Русские армии 16(28) августа оставили Вязьму.

Отряд прикрытия генерала Коновницына был усилен пехотой. Действия этого отряда происходили так: казаки бдительно следили за всеми движениями противника, отряд прикрытия останавливался на всяком подходящем для обороны рубеже — за рекой, на опушке леса или на высотах. Выбиралась позиция, которая была удобна для действий артиллерии. Несколько конных орудий занимали огневые позиции. На открытых местах их прикрывала конница, а на пересеченной местности пехота. Занимая хорошие позиции, русские орудия обстреливали подходившего противника. Видя перед собой оборону с артиллерией, французы были вынуждены развертывать свои войска из походных колонн в боевые порядки и выдвигать на позиции свою артиллерию. После всех этих сложных приготовлений

французов русские конные орудия быстро снимались с огневых позиций и отъезжали назад. Отступая вслед за орудиями, части их прикрытия наводили французов на другие орудия, уже стоявшие на позиции и встречавшие французов огнем.

Применяя этот способ задержки наполеоновских войск, русский отряд прикрытия изматывал противника и выигрывал время.

Оставив город Вязьму, занятую и сожженную французами, обе русские армии утром 17(29) августа сосредоточились в районе Царева-Зай-миша.

Еще 15 (27) августа было объявлено в приказе по 1-й армии о назначении генерала М. И. Кутузова главнокомандующим всеми русскими армиями.

Это известие вызвало у Барклая-де-Толли желание иметь до приезда Кутузова решительное сражение с армией” Ааполеона. <3к приказал ускорить работы по инженерному оборудованию позиции у Царево-Займища. Узнав о предстоящем прибытии 17(29) августа Кутузова и не дождавшись семи пехотных полков, трех рекрутских батальонов и двадцати артиллерийских рот, которые вел генерал Милорадович, а также «московской силы» Ростопчина, Барклай-де-Толли торопился вступить в решительное сражение. Все действия Барклая-де-Толли еще за несколько часов до прибытия Кутузова в Царево-Займище доказывают, что он хотел начать решительное сражение до приезда Кутузова, чтобы поставить его перед совершившимся фактом.

Такое намерение Барклая-де-Толли весьма типично и показательно для нравов генералитета царской России, искавшего личной славы, а не достижения общегосударственных целей.

Отступив из Смоленска, на всем пути до Царево-Займища., барклаи-де-Толли не имел четкого и определенного плана своих действий. Он сочинил несколько планов: дать сражение на реке Уже, затем у Дорогобужа, потом около Вязьмы и, наконец, в районе Царево-Займища.

Сдача Смоленска, который еще можно было оборонять, и ускоренное отступление от него по приказу Барклая-де-Толли являлось крупной ошибкой. Бои у Гедеоновки и Валутиной горы и сражение у Лубина показали, ш    6о/ли слособлы русские солдаты.

Отступая от Смоленска, Барклай-де-Толли не поставил себе главной целью самое важное — выиграть время до подхода резервов. Ведь как военный министр России он прекрасно знал, сколько и где формируется резервных частей и какое ополчение уже собрано в Московской и прилегающих к ней губерниях.

В отряд прикрытия генерала Платова Барклай-де-Толли выделил мало сил. И все же, обливаясь кровью и потом, этот отряд, жертвуя собой, сдерживал напор преследующего противника.

Смещение генерала Платова являлось ловким мероприятием Барклая-де-Толли, предусмотрительно желавшего иметь виновника его быстрого отступления. Если бы Барклай-де-Т олли создал сразу более сильный отряд прикрытия, а вдобавок, имел между ним и главными силами 1-й и 2-й армий резерв поддержки отряда прикрытия, то Платов смог значительно дольше задерживать наступление врага.

Наконец, Барклай-де-Толли имел возможность поручить прикрытие отхода войскам 2-й армии Багратиона.

Участник знаменитого отступательного марш-маневра 1805 года в Австрии и в первые месяцы войны 1812 года, генерал П. И. Багратион сумел бы обеспечить выигрыш времени при отступлении. Ведь каждый час и каждый километр приближал врага к Москве.

По прямой вине Барклая-де-Толли 1-я и 2-я русские армии слишком быстро отступали и отдали большое пространство от Смоленска до Царево-Займища. Вокруг наступающих захватчиков уже бурлила всенародная война.

Между командующим 1-й армией генералом Барклаем-де-Толли и командующим 2-й армией генералом Багратионом возникли разногласия по вопросу о дальнейших совместных действиях обеих соединившихся армий.

Противник продолжал наступление в глубь России. Общая обстановка ухудшилась, а у командования основными силами русской армии не было согласия и общего плана войны.

Вынужденная отступать из-за огромного численного превосходства армии захватчиков, русская армия находилась к тому же в чрезвычайно трудных условиях, осложнявшихся такими обстоятельствами, как:

1) бездарное командование Александра I;

2) передача царем общего командования весьма посредственному полководцу -— генералу Барклаю-де-Толли;

3) осуществление в первое время и царем и Барклаем-де-Толли порочного плана войны, вплоть до отхода в Дрисский лагерь.

В многочисленных иностранных и русских сочинениях, рассматривающих военное искусство Отечественной войны 1812 года, деятельность Барк-лая-де-Толли получила явно неправильную оценку.

Хотя царь Александр I и не назначил общего главнокомандующего, но. командующий 1-й русской армией и военный министр России генерал Бар-клай-де-Толли был старшим но своему служебному положению. Он мог и был обязан проявить инициативу и объединить командование всеми тремя Западными армиями, но он этого не сделал и фактически поставил под удар

2-ю Западную армию генерала Багратиона. Эта армия уцелела только благодаря искусному маневрированию, которое осуществлял от границы до Смоленска ее командующий, высокоталантливый генерал Багратион. Умело организовав отход 2-й армии, избегая крупных сражений, но нанося короткие сильные контрудары, стремительно маневрируя, Багратион сорвал все замыслы Наполеона на пути от Вильно до Смоленска.

В письме царю Александру I в начале августа 1812 года, пытаясь оправдать свое вялое и нерешительное командование и клеветнически обвинив П. И. Багратиона «по поводу медленности его движений», Барклай-де-Толли все же был вынужден признать свою вину в том, что он своевременно не создал общего, целеустремленного командования и точно согласованного плана действий 1-й и 2-й Западных армий. Бэрклай-де-Толли написал царю, «...правда, я имел в качестве военного министра право отдавать приказы, но я не решился воспользоваться этим правом».

К основным недочетам деятельности Барклая-де-Толли в предвоенный период и в первый период войны следует отнести:

1. Недооценку организационных мероприятий по своевременной подготовке достаточного количества обученных резервов и их расположению в стране, в районах вероятного стратегического развертывания, что Барклай-де-’Голли, как военный министр России мог и обязан был предусмотреть.

2. Плохую инженерную подготовку театра военных действий и особенно вопиющую недооценку стратегического значения Смоленской крепости.

3. Неправильное расположение интендантских складов — главных и расходных продовольственных магазинов, устроенных слишком близко от границы на линии Шавли, Вильно, Свенцяны, Гродно, Слоним, Слуцк или на недостаточной глубине на линии рек Западной Двины и Березины.

4. Недостаточное количество заранее сформированных — всего шесть инженерных батальонов.

Недостаточное количество вполне подготовленного в военном отношении офицерского состава.

5. Барклай-де-Толли недооценивал экономическую основу войны. Будучи военным министром России, он не организовал материальной базы для ведения войны с таким противником, как Наполеон.

6. Барклай-де-Толли не контролировал деятельности местных властей по формированию, обучению и вооружению организованного по царскому указу от 6 (13) июля 1812 года государственного ополчения, в которое еще в июле было собрано свыше 300 тысяч человек.

7. Барклай-де-Толли явно недооценивал массовый, народный характер Отечественной войны, 1812 года и не оказал никакой своевременной организационной, материальной и моральной помощи тому мощному, всенародному партизанскому движению, которое стихийно развернулось в Литве, Латвии, Белоруссии и на Украине с момента перехода неприятельскими войсками Немана и вторжения их в Россию.

Прибалтийский дворянин-крепостник генерал Барклай-де-Толли созерцал всенародную войну, в роли наблюдателя. Крупнейшей ошибкой генерала Барклая-де-Толли как главнокомандующего 1-й и 2-й русскими армиями было то, что он ничем не помог развертыванию всенародной войны, а тем самым не осуществил взаимодействия регулярных войск с могучими силами движения сопротивления простых людей.

Война против Наполеона уже в пределах Литвы, Латвии и Белоруссии стала приобретать народный характер. Слухи, распространявшиеся вначале среди крестьян Литвы и Белоруссии, что будто Наполеон несет им освобож дение от крепостного права, были быстро опровергнуты всеми действиями Наполеона. Крестьянские восстания против помещиков жестоко подавлялись войсками агрессора. В Литве было образовано «временное правительство великого княжества Литовского» из представителей литовской знати. Белоруссия была оккупирована прусским корпусом наполеоновской армии, который учинял расправу над крестьянами и обирал их. Чтобы у дворян Белоруссии не было никаких сомнений относительно социальной политики Наполеона, его маршал Даву заверил дворян в Могилеве, что крестьяне по-прежнему останутся у них в повиновении. Поэтому борьба литовских и бело-

русских крестьян против оккупантов и мародеров была в то же время и классовой борьбой против защитников интересов дворянства. Литовские ж белорусские крестьяне не только отказывались поставлять армии Наполеона продовольствие и фураж, но вели против нее открытую борьбу.

Еще во время своей подготовки к войне Наполеон тщательно собирал сведения о социальной структуре России. Для него была ясна та глубокая рознь, то противоречие классовых интересов, которое существовало между дворянством и крестьянами в России. Он видел, что при известных условиях можно поднять крестьян против их господ, и в этом случае крестьянство было бы хорошим союзником в его борьбе с русским царем.

Но Наполеон, как он сам себя в эту пору называл, был «часовым буржуазии Франции», а потому он не мог в своей борьбе с Россией опереться на те силы народа, которые он подавлял во Франции.

Реквизиции, превратившиеся в повальный грабеж, оскорбление национального и религиозного чувства населения подняли на борьбу с иностранными захватчиками широкие народные массы.

Французы и их союзники стали национальными врагами.

В сознании широких народных масс России пробуждалась ненависть к врагу, разорявшему родину. Решались судьба русского народа, вопрос о самостоятельности отечества. Война с Наполеоном начала приобретать характер войны за национальную независимость. В ряде губерний формировались ополченческие отряды, чаще всего вооруженные пиками и топорами за отсутствием ружей.

С верой в будущее, в то, что после изгнания «супостата» (так называли Наполеона) они получат волю, крестьянские, массы России храбро и самоотверженно выступили против вторгшегося врага. Такое же настроение было и у городских низов: работных людей, мастеровых, мелкого купечества. Наконец, наиболее прогрессивная часть дворянства также была настроена патриотически. Многие будущие декабристы, эти «дворянские революционеры», по выражению В. И. Ленина, были участниками Отечественной войны 1812 года. Воля к победе и вера в нее — вот что составляло главное преимущество русской армии и всего населения России в 1812 году в их: трудной кровавой борьбе с многочисленным и хорошо организованным врагом.

Этого не учел и не мог учесть Наполеон — слуга французской буржуазии — в силу узости своего представления о народе, его требованиях и надеждах.

Участие в борьбе с иностранными захватчиками всех народов России продолжало возрастать в прямой зависимости от продвижения врагов в. глубь страны.

Чем дальше и глубже вторгались в Россию войска Франции и ее вассалов и союзников, тем сильнее становилось всенародное движение сопротивления этому нашествию.

Нападение Франции на Россию в 1812 году вызвало гнев и возмущение всех классов населения. Из отдельных классов наибольшее массовое участие в борьбе с врагом приняли крестьяне и тогдашние рабочие — мастеровые заводов и фабрик.

Простые люди России — крестьяне и рабочие — составляли солдатскую я матросскую массу бойцов армии и флота. Из простых людей собирались полки и бригады народного ополчения.

Простыми людьми многонациональной России ■— крестьянами, рабочими, ремесленниками, кустарями, рыбаками, мещанами были начаты те большие действия против захватчиков, которые называются народной войной.

Вторжение французских войск оторвало этих простых людей от их мирного труда.

Мирное населенье в порядке самообороны организовало, как умело, свои боевые группы, отряды и дружины. Они вооружались чем могли. Очень часто их оружием являлись предметы сельского хозяйства и ремесла: вилы, косы, серпы, топоры, ножи, охотничьи ружья и рогатины. (_ этого начинали, а затем вооружались захваченными в бою у неприятеля трофейными .ружьями, пистолетами, саблями, палашами, пиками, а иногда артиллерийскими орудиями.

О массовом всенародном движении простых людей и их непримиримом отношении к захватчикам известный партизан Отечественной войны 1812 года Денис Давыдов пишет в своем «Дневнике партизанских действий»: «Даже места, в которых еще не было неприятеля, представляли нам немало препятствий. Общее и добровольное ополчение поселян преграждало нам путь. В каждом селении ворота были заперты; при них стояли стар и млад, с вилами, кольями, топорами и некоторые из них с огнестрельным оружием. К каждому селению один из нас принужден был подъезжать и говорить жителям, что мы русские, что мы пришли к ним на помощь. Часто ответом нам был выстрел или пущенный с размаха топор, от удара которого судьба спасала нас. Мы могли бы обходить селения, но я хотел распространить слух, что войска возвращаются, и, утвердив поселян в намерении защищаться, склонить их к немедленному извещению нас о приближении к ним неприятеля; потому с каждым селением долго продолжались переговоры до вступления в улицы. Там сцена внезапно изменялась: едва сомнение уступало место уверенности, что мы русские, как хлеб, пиво, пироги были подносимы солдатам».

Народная война возникала стихийно, а потому способы борьбы с врагами были неодинаковы. Они зависели от обстановки и возможностей.

В народной войне участвовало поголовно все мирное население сел, деревень, местечек и очень часто жители городов. Кроме взрослых мужчин, в народной войне принимали участие женщины, подростки, старики и даже дети.

Для народной войны жертвовали всем имуществом, когда уходили в леса и болота или просто покидали свой кров.

Во всенародной войне 1812 года против иноземных захватчиков боролись люди всех национальностей, населявших Россию. Простые люди -— литовцы. латыши, украинцы, белорусы, евреи, которые жили на западных окраинах России, первые начали народную войну против наполеоновской армии. Вступление неприятеля в районы центральной России подняло против него новые сотни тысяч народных бойцов.

После нескольких неудачных попыток уничтожить русские армии Наполеон решил запугать Россию своими устрашающими действиями. Наполсо-невские войска жгли города и селения за неповиновение или уход из них жителей. Наполеоновские захватчики убивали, грабили и оскорбляли население. Мирные труженики отвечали на это народной войной.

В борьбу с захватчиками вступали, собираясь в дружины, целыми поселками. Шли всей семьей. Иногда сражались в одиночку. Ненависть к наполеоновским захватчикам измерялась бесстрашием. Эта ненависть была сильнее боязни смерти. Всенародная война простых людей многонациональной России выражалась в массовом героизме тех тружеников, которых в те времена называли «низшими классами».

Зато далеко не все представители высшего класса, которым являлось в России дворянство, были склонны к жертвам.

Титулованная знать и помещики-крепостникй громко ругали врагов в своих салонах. Они даже перестали говорить на французском языке, заменявшем у них в быту родную русскую речь.

Богачи и их дамы отреклись от парижских туалетов и причесок, французских кушаний и косметики. Но отстаивать Россию в бою пришлось «низшим классам».

Прославленный партизанский командир 1812 года и талантливый писатель своего времени Денис Давыдов отдавал должное героизму и самоотверженности русских крестьян, верности их патриотическому долгу защиты отечества: «Как много возвышаются они над потомками древних бояр, которые, прорыскав два месяца по московскому бульвару с гремучими шпорами и с густыми усами, бежали из Москвы в отдаленные губернии! Пока достойные и незабвенные их соотчичи подставляли грудь свою штыку врагов отчизны, они, опрыскиваясь лишь духами, плясали там на могиле отечества и спокойно ожидали известия о исходе войны!».

Это правдивая оценка, которую дал кадровый офицер и дворянин Денис Васильевич Давыдов трусости и себялюбию знатных богачей.

Царь Александр I спросил князя С. Г. Волконского:

— Каков дух народный?

Князь С. Г, Волконский ответил:

— Каждый крестьянин — герой, преданный Отечеству...

— А дворянство? — спросил царь.

— Стыжусь, что принадлежу к нему, было много слов, а на деле ничего! — ответил князь.

Гениальный писатель А. С. Пушкин в своем произведении «Рославлев» писал о крикливых лже-патриотах из дворян-крепостников: «Гонители французского языка и Кузнецкого моста взяли в обществе решительный верх и гостиные наполнились патриотами. Кто высыпал из табакерки французский табак и стал нюхать русский; кто сжег десяток французских брошюр; кто отказался от лафита и принялся за кислые щи. Все заклялись говорить по-французски, все заговорили о Пожарском и Минине и стали проповедовать-народную войну, собираясь на долгих отправиться в Саратовския деревни».

Правда, и среди дворянства нашлись истинные патриоты, которые приняли непосредственное участие в войне 1812 года.

Будущий знаменитый писатель А. С. Грибоедов вступил добровольце» в конницу в гусарский полк.

Шестнадцатилетний студент Московского университета Никита Муравьев, впоследствии известный декабрист, тайно скрылся из дома, чтобы пойти в действующую армию.

Многие из тех, кто потом стал декабристом, сражались в рядах русских войск и ополчения против наполеоновских захватчиков. Будущий видный декабрист Лунин хотел убить Наполеона. Он просил, чтобы его послали для переговоров с французами. Проникнув к неприятелю, Лунин предполагал добраться до самого Наполеона и всадить ему в бок кинжал. Но все же отдельные проявления настоящего патриотизма среди дворян не могут изменить общей картины трусливого и себялюбивого поведения этого «высшего класса» в целом.

Совсем иное отношение к патриотическому долгу было у той части русской интеллигенции, которая называлась разночинцами, то есть выходцами из мещанства, мелкого чиновничества, бывших семинаристов, ремесленников, кустарей и бывших крепостных крестьян.

Многие интеллигенты из разночинцев, имевшие мирные профессии или являющиеся студентами, добровольно записались в ополчение. История сохранила лишь некоторые имена этих славных патриотов: Азбукин, Глушиц-кий, Ефанов, Калайдович, Кувининский, Масленников, Соболев, Шелехов,, Шубин.

На Украине известный писатель И. П. Котляревский сформировал 5-й Полтавский казачий полк и пошел с ним на войну. В Москве поэт Сергей Глинка вступил добровольцем в ополчение. Верный сын русского народа., Сергей Глинка всячески восхвалял патриотизм всех больших и малых народов многонациональной России.

В 1812 год у в русских действующих армиях больше половины всей кавалерии состояло из иррегулярных войск. Так назывались войска, не имевшие однообразной системы комплектования, единых форм организации и Правильного строя в бою. В России иррегулярные войска в XVIII и XIX веках искусно применялись на войне Суворовым и его последователями и достигли большого значения. В 1812 году это были местные, территориальные формирования, созданные на Дону, в Татарии, Башкирии, на Урале, в Сибири, Казахстане, на Кавказе. Десятки конных полков из донских казаков, из башкир, калмыков, мордвы, казахов, татар, чувашей и кавказских народов составляли большую часть всей кавалерии русских армий. Иррегулярной конницы было до 100 тысяч всадников. Из таких особо подвижных и отлично вооруженных конных полков с самого начала войны состояли летучие отряды генералов Платова, Карпова и Винценгероде. Французская кавалерия оказалась не в силах соперничать с этой конницей. Пока французы выстраивались для боя всадники иррегулярной конницы исчезали. Но едва французская кавалерия становилась на бивак всадники иррегулярной конницы снова появлялись.

Конные бойцы иррегулярных полков — башкиры, калмыки, казахи,, мордва, татары и чуваши — в 1812 году были великолепно вооружены Каждый из них, кроме ружья, сабли, пики, двух пистолетов, имел еще лук со стрелами.

Они стреляли без промаха из ружей и пистолетов, но особенно метко они били врагов из лука. Маленькая стрела, пущенная крепкой и умелой рукой всадника, казаха, башкира или татарина, точно попадала в глаз или горло врага. Они мастерски стреляли в цель и притом с такой силою, что стрела на расстоянии в 15 сажен могла пронзить насквозь не только человека, но и лошадь.

Башкиры, казахи, калмыки, мордва, чуваши и татары сыграли видную роль в борьбе с наполеоновскими войсками. Они прославились навеки как герои Отечественной войны 1812 года и вошли в мировую историю как храбрые воины. Это признали даже враги. Французы, испытавшие на себе их сабли, стрелы и пики, прозвали их «амурами». Они долго не могли забыть об этих «полудиких азиатах». Один из французских генералов барон де-Марбо в своих воспоминаниях пишет об этих всадниках. Рассказывая о боях во время нашествия в Россию и о встречах ка поле брани с легкой конницей, состоявшей из башкир, казаков, калмыков, мордвы, татар и чувашей, барон де-Марбо пишет: «Во время нашего пребывания на высотах у Пиль-ницы неприятель, в особенности русские, получали многочисленные подкрепления... Эти подкрепления были переведены из-за Москвы и заключали в себе очень большое количество татар и башкир, вооруженных одними пиками и стрелами», — подчеркивает барон. Переходя к описанию хода сражения, генерал барон де-Марбо рассказывает: «Башкиры... с громкими криками окружили наши эскадроны, пуская в них тучи своих стрел... Они летели на нас мириадами, и чем больше убивали этих ос, тем больше их прибывало...» Хвастливый генерал барон де-Марбо силится изобразить башкир, казаков, калмыков, мордву и татар, как он их называет, «полудикими азиатами», но чопорный расист барон де-Марбо вынужден, повествуя о боевых действиях башкир, казаков, мордвы, калмыков, чувашей и татар, признать их отвагу и умение. «Один из самых храбрых моих унтер-офицеров Мелен, кавалер, ордена Почетного Легиона, был ранен навылет стрелою, которая, вошедши в грудь, вышла через спину... да и сам я, — пишет барон, — был легко ранен в ногу этим забавным снарядом». «Наши солдаты, — рассказывает де-Марбо — за их луки и стрелы прозвали башкир «амурами». В своих воспоминаниях генерал барон де-Марбо, сам того не желая, доказывает замечательную храбрость, стойкость и подвижность легкой конницы, созданной из прекрасных наездников — башкир, казахов, калмыков, мордвы, чувашей и татар.

«...Потери вместо того, чтобы охладить их исступление, казалось, только его подогрели. И так как они двигались без всякого построения и никакая дорога их не затрудняла, то они носились вокруг наших войск точно рой ос, прокрадываясь всюду. Настигнуть их было очень трудно!» — пишет генерал барон де-Марбо.

Более откровенно выражается другой участник похода в Россию француз Дюпюи. Он пишет в своих воспоминаниях: «Нас особенно угнетали отряды башкир, вооруженных копьями и луками».

История сохранила лишь отдельные имена героических воинов из простых людей. В немногословных военных документах войны 1812 года упоминаются лишь отдельные имена представителей тех народов, о которых восторженно отзывался Сергей Глинка.

Более глубокие следы оставила война 1812 года в народном творчестве фольклоре. В песнях, легендах и сказках башкирского народа во-спевается двадцатилетнии герои — воин Кахым-Туря.

Вместе с мужчинами в иррегулярных полках были на войне и женщины, главный воин Янтуря пошел на войну со своей женой. Молодая женщина была в многочисленных боях, показав себя исключительно ловким наездником и смелым воином.

Среди прославленных героев Отечественной войны 1812 года известны имена выдающихся кавалерийских офицеров: майора Темирова, есаула Юсупова и сотника Юмашева.

В своих воспоминаниях генерал Раевский по достоинству чрезвычайно высоко оценил ратные дела народов России: «В числе мстителей за свободу, независимость и благосостояние Европы были обитатели берегов Урала я моря Каспийского...Башкирцы, тептеряки и другие племена разделяли святой подвиг брани народной, и они смиряли дерзость просвещенных французов».

О количестве новых, созданных уже после начала войны, иррегулярных частей можно судить по таким цифрам.

В июле — августе 1812 года формировались 57 новых полков. Из них «было: 19 башкирских, 5 уральских, 5 оренбургских, 2 мещерякских и 26 донских полков. Однако это далеко не полные данные о добровольно возникших иррегулярных частях.

На Украине создавались конные казачьи полки регулярных войск, а также конное и пешее ополчение. Уже в первые два месяца войны Полтавская и Черниговская губернии вооружили и двинули против захватчиков 60 тысяч воинов, которые составили конные полки и пешие ополчения.

Многочисленные полки, сформированные в Черниговской и Полтавской •губерниях,. быстро выступили на театр военных действий. Из них пятнадцать полков отправились в главные силы русской армии на московское направление. Другие полки выдвинулись на границы Минской, Могилевской, Киевской губерний и в другие районы, непосредственно прилегающие к театру войны для несения службы наблюдения и охранения.

Быстро сформированные в Киевской, Подольской губерниях четыре украинских казачьих полка вошли в состав 3-й армии генерала Тормасова.

В первую очередь регулярные украинские казачьи полки и ополчение создавались в губерниях, которые непосредственно прилегали к театру военных действий. Однако в Херсонской, Екатеринославской и других губерниях тоже собиралось ополчение. Эти формирования служили резервом для армии и уже выступивших на фронт частей украинских казачьих войск и земского ополчения. Для пополнения войск были сформированы из лесных надзирателей и ночных сторожей специальные конные команды. Их прежний опьь и навыки службы в лесах и в ночное время оказались весьма полезными для службы разведки и охранения.

Украинские казачьи полки и ополчение представляли внушительную силу, с которой не могли не считаться действовавшие в Белоруссии и на 'Украине австро-саксонские войска.

Встретив на Украине ожесточенное сопротивление возникавших из местных жителей народных отрядов, австро-саксонские войска были вынуждены остановить свое движение в глубь страны. Шпионы доносили генералам

Шварценбергу и Ренье о мощном патриотическом настроении всего населения Украины и полной готовности украинцев к всенародной войне. Это подтверждалось появлением против австро-саксонских корпусов новых украинских казачьих полков и ополчения и поступающими сведениями о новых формированиях.

Русские регулярные войска генерала Тормасова получили в Белоруссии и на Украине могучую поддержку местного населения.

Всенародная война насторожила генералов Шварценберга и Ренье. Укрывшись за рекой Стырь, они предпочли оборонительный образ действий вблизи западных границ России.

В чисто военном отношении всенародная война на обширной территории России принесла огромную пользу своей обороной никем не защищаемых пространств.

Между гарнизоном города Риги и отдельным корпусом Витгенштейна,, стоявшим на петербургском направлении, юго-восточнее между последним и 1-й и 2-й Западными армиями, сосредоточенными на московском направлении, юго-западнее между ними и 3-й Западной армией на сотни и даже тысячи километров зияли никем не защищенные пространства.

Эти разрывы образовались потому, что не было сплошного фронта. Боевые действия происходили на главных направлениях и возле важнейших, путей сообщения или узлов дорог. Целые губернии и крупные промышленные города страны оставались без всякого прикрытия регулярными войсками.

Всенародная война изменила эту опасную обстановку.

Местные народные партизаны и земское ополчение приняли на себя защиту этих районов. Установив между собой взаимодействие, отряды народных партизан и части ополчения организовали разведку и наблюдение, В Латвии, Белоруссии, центральной России и на Украине сотни тысяч народных партизан и ратников ополчения прикрыли большие пространства протяжением в тысячи километров, на защиту которых не хватало регулярных войск.

Вооруженные отряды латышских крестьян несли бдительную охрану важнейшего водного рубежа -— реки Западной Двины (Даугавы). Витебская и Смоленская губернии были охвачены движением сопротивления захватчикам. В городе Поречье и уезде возникло несколько народных отрядов. Лучшим из них был созданный из городских жителей Поречья отряд мещанина Никиты Минченкова. Формируя отряд, Минченков израсходовал на это патриотическое дело все свое личное имущество. Его отряд действовал с особенным искусством и дерзостью. Четыре уездных города Смоленской губернии: Белый, Сычевка, Юхнов и Рославль были надежно прикрыты местными народными отрядами. Они постоянно держали связь и взаимодействовали с народными отрядами, находившимися в занятых противником Поре-ченском, Смоленском и Краснинском уездах.

В Краснинском уезде успешнее всех действовал крестьянский отряд старосты одной из деревень Семена Архипова. В отряде было несколько сот крестьян. Этот отряд перебил свыше 1500 солдат и офицеров наполеоновской армии и, кроме того, взял около 2000 человек в плен.

Командующий 2-й армией генерал Багратион в августе 1812 года так оценил всенародную войну. «Смоленская губерния весьма хорошо показывает патриотизм, мужики здешние бьют французов... где только попадаются в малых командах... страх, как злы на неприятеля из-за того, что церкви грабит и деревни жжет».

Вооруженные жители, ведя всенародную войну, часто осуществляли не только партизанские действия, а вступали в открытый бой с наполеоновскими частями.

В уездном городе Юхнове отставной офицер Храповицкий, служивший -В армии еще в суворовские времена, по собственному почину собрал в местное ополчение до 2000 человек. Выдвинув на север за реку Угру к большой дороге Смоленск — Москва конные разъезды для ведения разведки и охранения своих главных сил, расположенных на южном берегу в районе Юхно-ва, Храповицкий прикрыл Калугу. В это же время собранный в городе Рос-лавле из городских жителей отряд в 400 конных и пеших бойцов преграждал французам путь к городу Брянску.

Эти два отряда, как и многие другие, возникли по инициативе местных жителей, независимо от формируемого там же военными властями по указанию и плану военного министерства общего губернского ополчения.

В 1812 году произошли тысячи вооруженных столкновений между народными партизанами и ополчением и французами. Но эти сражения, бои, стычки и поединки никем не были учтены и описаны для истории. Сохранилось очень немного документов и сведений о всенародной войне, которая в 1812 году происходила на тысячекилометровых пространствах и вовлекла сотни тысяч добровольных бойцов из мирного населения. Военные действия приобрели большой размах.

Главные силы Наполеона, а равно и фланговые группировки корпусов его армии выделяли значительные отряды войск для захвата важных пунктов страны. Народным партизанам и ратникам ополчения приходилось одним, без всякой поддержки регулярных войск, отражать наступление этих отрядов.

Так, например, умелые действия против вторгнувшихся на территорию Белоруссии войск Наполеона осуществили расположенные в Пинске и Мозыре Черниговские казачьи полки. Особенно отличились 350 украинских казаков и егерей, оборонявших город Пинск. Больше 5 тысяч неприятельских солдат с артиллерией повели наступление на город Пинск. Попытка противника овладеть городом была отражена казаками и егерями. Наполеоновские захватчики потеряли много людей и были вынуждены отступить.

Совершенно невозможно даже приблизительно определить численность .мирных жителей, которые действовали как народные партизаны. Очень трудно точно установить численность ополчения любой из губерний в районе театра военных действий.

По указам правительства от 6 (18) июля и 18 (30) июля сначала предполагался повсеместно, а затем происходил только в 16 губерниях сбор ратников ополчения. Судя по документам, по этим указам в Смоленской губернии было собрано^ 13 632 ратника ополчения. Между тем по другим источникам Смоленская губерния, не считая вовсе местных народных отрядов, дала 1-й и 2-й Западным армиям в июле — августе 1312 года свыше 20 000 ополченцев.

В течение одного месяца после указа о сборе ополчения Московская, Смоленская, Тульская, Ярославская, Тверская, Владимирская, Рязанская и Калужская губернии собрали 125 302 ратника ополчения. Это были ополчения первого округа. Петербургская и Новгородская губернии выставили 24 741 ратника ополчения второго округа. В третьем округе — в Нижегородской, Пензенской, Костромской, Симбирской и Казанской губерниях дали всего 41515 человек.

В недавно присоединенной к России Финляндии местные жители набирали полки добровольцев.

Если бы ополчение было собрано по первому указу от 6 (18) июля, то его численность достигла бы миллиона ратников. Но опыт 1806 года, когда было собрано 612 ООО ратников не столько обрадовал, сколько испугал кре-постников-помещиков и царское правительство. Еще в 1806 году в правительственных сферах говорили, что такая масса вооруженных и хорошо организованных в полки и бригады крепостных крестьян опасна в политическом отношении. Один из царских чиновников так писал о земском ополчении 1806 года: «Если прежде безграмотный донской казак... возмутил народ и потрясал основание государства, то ныне мятежный, предприимчивый, а может быть и более просвещенный ум, не встречает ли 600 тысяч человек для себя уже готовых?».

В связи с этим уместно воспомнить, что подготавливая войну против России, Франция через Наполеона и других своих исполнителей пустила слух, что в случае войны французская армия уничтожит в России крепостное право. С самого начала это был преднамеренный обман общественного мнения, так как закабалившая французских рабочих и основную часть крестьян крупная французская буржуазия не собиралась удорожать в России, которую она собиралась завоевать, стоимость рабочей силы. Труд крепостного крестьянина обходился его хозяину в несколько раз дешевле, чем оплата вольнонаемного рабочего. Но Александр I все-таки боялся, чтобы хитроумный политик Наполеон хотя бы временно не выступил бы в роли Пугачева. Русского царя не привлекла возможность собрать под ружье в полки и бригады миллион ратников из крепостных крестьян. Однако обойтись совсем без ополчения было невозможно. Поэтому царь вместо всей России решил собрать ополчение только в 16 губерниях Великороссии и на Украине. Но собирая в четыре раза меньше ратников, чем можно было иметь, царь не хотел вооружать огнестрельным оружием и это ополчение. Классовые интересы первого дворянина и помещика России были для Александра I дороже общегосударственных задач. Царь боялся больше революции, чем победы буржуазной Франции.

В этом то и заключалась истинная и главная причина того, что Александр I ограничил сбор ополчения всего 16 губерниями Великоруссии.

Именно поэтому, собрав, по собственному признанию, в три недели 116 ООО ратников ополчения, московский генерал-губернатор Ростопчин их не вооружил. Побаиваясь организовать в полки и вооружить своих крепостных крестьян-латышей, дворянство Лифляндской губернии не выполнило предложения сформировать ополчение. Ему было предложено на выбор — либо выделить по одному воину с 10 душ крепостных, либо дать в регулярную армию одного рекрута с 50 душ. Лифляндские дворяне предпочли не иметь даже временно вблизи себя вооруженных ратников ополчения из своих крепостных крестьян и охотно выделили навсегда рекрутов в регулярную армию.

Свои классовые интересы дворянство предпочло защите своего же государства от нашествия французских войск. Это происходило потому, что в лице наполеоновских завоевателей дворянство видело не уничтожение своих привилегий и доходов, а лишь необходимость поделиться частью барышей с победителями.

Франция была государством крупной французской буржуазии и наполеоновской титулованной знати.

Наполеон был император и капиталист, задушивший во Франции и во всех покоренных ею странах все зачатки революции. Вот почему многие русские богачи меньше боялись завоевания их Францией, чем вооружения собственных крепостных крестьян. Разразившаяся над Россией гроза двенадцатого года по-разному была воспринята в стране.

Все простые люди своим разумом и сердцем тревожились о судьбе родины. Они бились в рядах армии, ополчения или как народные партизаны с ненавистными чужеземными пришельцами.

А в эти же дни толстосумы-купцы наживались на продаже оружия. До войны продавались в купеческих лавках: сабля и шпага по 6 рублей и дешевле, пара пистолетов тульского производства по 7 или 8 рублей ружье и карабин, сделанные в Туле, по 11, 12 и 15 рублей. Когда началась Отечественная война и был опубликован указ о сборе ополчения, цены на оружие немедленно увеличились. Торговцы оружием наживались на всенародной беде — войне. Цены выросли так: та же самая сабля или шпага стоила уже 30 и 40 рублей, пара пистолетов — 35 и даже 50 рублей, ружье или карабин не продавали дешевле 80 рублей. Богачей-купцов тоже не пугало вражеское нашествие. Они знали, что во Франции верховодят их собратья — по классу — купцы, промышленники и денежные тузы.

Порабощение России французскими капиталистами в худшем для русских богачей случае могло закончиться дележкой с ними прибылей.

Помещики и купцы не хотели победы Франции над Россией, которая могла уменьшить их доходы и барыши.

Но помещики и купцы не боялись завоевания России, так как знали,, что их личное имущество останется при них.

Зато все простые люди многонациональной России, сражаясь с наполеоновскими захватчиками, всегда помнили, что они спасают себя от двойного гнета. От Немана, все время своего вторжения в Россию, наполеоновская армия была окружена ненавистью оскорбленных народов русского-государства. Всеобщее восстание против нашествия, превратившееся во всенародную войну, казалось самым страшным для захватчиков.

Никто ничем не помогал завоевателям. Ежеминутно их всех и каждого в отдельности подстерегала опасность внезапного нападения.

Наполеоновские войска завоевывали только территорию, а не жителей.

Люди бесследно исчезали. Любовь к родине и ненависть к захватчикам объединяли их, сплачивали их ряды в боевые группы, отряды, дружины.

Тысячи глаз следили за наполеоновскими войсками, их передвижениями, остановками и всеми действиями.

Завоеватели могли хозяйничать только там, где они были сильнее. Занятые наполеоновскими гарнизонами города и охраняемые пути сообщений были в их власти. Но за границами городов и по сторонам дорог хозяйничали исконные владельцы этой земли — местные жители.

Укрываясь в лесах и болотах вблизи врага, несметные боевые группы, отряды и дружины народных партизан постоянно подстерегали захватчиков.

Народные партизаны держали между собой тесную связь. Переодетые слепыми и нищими старцами, ходоки или лихие всадники передавали сообщения из отряда в отряд. Условные сигналы обозначались вспышками соломы на высоких шестах, звуками выстрелов или звоном церковных колоколов. Быстро возникали засады на всех дорогах в подходящих местах и облавы на отставших, заблудившихся или недостаточно бдительных врагов. Народные партизаны действовали в одиночку и небольшими группами, а иногда собранными вместе тысячами бойцов.

Всеобщее восстание возникло и развернулось как стихия, но всенародная война, подчиняясь человеческому разуму, принимала определенные организационные формы. Везде появились командиры, установилась суровая дисциплина патриотов, наладилось обучение, поддерживалась связь, создались базы снабжения. Отряды народных бойцов вели разведку на себя, выставляли охранение, сохраняли резервы, сообща вырабатывали планы налетов на французские войска и гарнизоны. Всенародная война обрела своеобразную организацию, главной основой которой являлось объединение усилий истреблять ненавистных французских захватчиков.

По всей стране собирали пожертвования на оборону. России. В первые месяцы войны было собрано свыше 100 миллионов рублей деньгами м огромное количество лошадей, скота и различного имущества.

Особенно трогательными были взносы бедняков. Многосемейный рабочий Барнаульского завода Белкин отдал все свои сбережения — 5 рублей серебром. Принимавший от него это пожертвование чиновник знал о трудном положении рабочего Белкина и удивился его щедрости. «Эти деньги, — ответил Белкин, — оставил мне отец при смерти своей, завещая, чтобы я берег их на черный день. Слыша, в каком положении наша родная Русь, я рассудил, что для всех нас не может быть дней чернее нынешних, и потому, исполняя последнее желание родителя моего, прошу принять мои деньги!».

Сотни тысяч истинных патриотов делались народными партизанами или шли в армию и ополчение.

На сотни миллионов рублей было пожертвовано средств для победы над захватчиками.

Все мастера русской промышленности напрягали все свои силы, чтобы еще лучше вооружить армию и флот.

В 1812 году русский изобретатель Яков Зотин изготовил первую в мире стальную пушку.

Весьма интересное изобретение было у священника ижорского оружейного завода Захария Лятушевнча.

В начале войны 1812 года Захарий Аятушевич предложил русскому правительству применить в бою химические средства борьбы. В своей объяснительной записке Захарий Аятушевич писал: «...Известно, что усиленные купоросные и селитренные кислоты действуют на тела разрушительным образом. Сии жидкости жгут и не только лица и руки, также самое одеяние, коснувшееся им, а глазам поражая истребляют их и производят нестерпимую боль в существе страждущем...»

Практически Аятушевич предлагал использовать химические средства внезапно для противника: «...почему если бы во время сражения действовать на неприятеля с сим жгущим веществом, особенно неожиданно, то смело полагать можно, что припособии таком произведется смятение, растрой-ство и план... Меж тем язвы от сих разрушительных веществ, мгновенно обезоруживающих неприятеля, сообразно человеколюбивым чувствованиям, менее пагубны и смертоносны, нежели от раздробляющего металла... а ежели жидкость направлять прямо на глаза противнику, то их можно будет брать, как слепых куриц».

Изобретатель-самоучка Аятушевич настойчиво ратовал за химическое оружие и вообще применение химии на войне.

Брызгать жидкости Аятушевич предлагал при помощи особых «шприн-цев» насосного действия разного калибра и заодно писал о полезности дымовых завес, об устройстве ружейных мортирок и, главное, беспокоился о внезапности применения своих средств: «...поэтому, делая шпринцы, распространить слух, что сие приготовляется для операций лекарских или трубы для поливки песшанных земель...»

Итак, все жестокие меры Наполеона, направленные к устрашению народов России, не имели никакого успеха.

Наоборот, широко применявшиеся французами казни и поджоги вызывали страшное ожесточение. Русские партизаны, ополченцы и солдаты, схватившись врукопашную с врагом, дрались не сдаваясь в плен, даже если были уже ранены.

В том случае, если они попадали в руки неприятеля, они вели себя вызывающе, отказывались разговаривать и всячески поносили наполеоновских захватчиков.

Главной движущей, непобедимой силой всенародной войны была вера в справедливый характер борьбы с нашествием врага. Эта вера составляла главную основу духовной мощи бойцов. У защитников России была идея — спасение Отечества. Эта идея постоянно питала, укрепляла и выращивала их нравственные силы.

В одном из своих сочинений В. И. Ленин так ставил вопрос:

«Для марксиста важно, и з-з а чего ведется данная войн а... (Разрядка моя. — Н. Г.)»[4].

В 1812 году буржуазная Франция продолжала свою политику грабежа чужих -земель, завоевания, порабощения, захвата новых рынков. Вот причина несправедливой, грабительской войны 1812 года. Целью войны Франция ставила захват и порабощение России.

Народы многонациональной России в 1812 году приняли участие б справедливой войне, имеющей целью защиту от внешнего нападения и угрозы порабощения.

В 1812 году народы России создали свои народные вооруженные силы — местные боевые группы, отряды, дружины и государственное ополчение.

В этом заключалось основное, главное содержание всенародной войны Роль народа как творца истории особенно ярко выявилась в организации и проведении всенародной войны.

В XIX веке в войну вовлекались огромные массы народа. В. И. Лени» писал: «Безвозвратно канули в вечность те времена, когда войны велись наемниками или представителями полуоторванной от народа касты. Войны ведутся теперь народами...»[5]

Общественно-политический строй царской России не мог и не хотел полностью использовать моральные силы народов многонациональной России в 1812 году.

Но все возрастающая мощь патриотического подъема простых людей России в 1812 году была настолько велика, что она сделала всенародную войну главной и решающей силой в борьбе с. нашествием врага.

Всенародная война, бурно разраставшаяся для противодействия глубокому вторжению неприятеля, являлась быстро нарастающей силой.

Поэтому к изменению соотношения сил наполеоновской армии с русскими регулярными войсками приобщился неуклонный рост численности участников всенародной войны.

Полное отсутствие предвидения о возможности возникновения всенародной войны в России — это коренной просчет Наполеона как политика и полководца.