Обзор № 27/д ИНФО ОГПУ выдержек из деревенских документов, идущих в ОСНАЗ, школу ВЦИК и другие части Московского гарнизона, за сентябрь 1930 г. 6 октября 1930 г.
6 октября 1930 г.
№ 386999 Совершенно секретно Серия «К»
За указанное время прошло и прочитано 53782 документа, из них с отрицательным содержанием 2932, т.е. 5,3% (в августе 5%), с положительным содержанием 715 документов, т.е. 1,3% (в августе 1%), личного характера 50135, т.е. 93,4% (в августе 94%).
Подвергнуто конфискации 198 документов.
Выдержки из документов, идущих в ОСНАЗ и школу ВЦИК
УССР. «В деревне так плохо, все голые и босые и купить негде, еще хуже, чем в городе, хлеб приказали вывезти, а то хуже будет, а коллектив совсем плохо работает, никто не хочет — хлеб весь лежит в степи». «К»
«Совсем другое положение имеется среди ближайших к нам крестьян: имеются колхозы, их несколько, но в них царит такое безобразие, хлеб с полей до сих пор не убирается, убрали немного и говорят (колхозники), что мы не будем убирать весь хлеб, мы убрали сколько нам нужно, а это все равно не наш, пусть кому нужно, тот и убирает». «А»
«Урожай в этом году хороший, но плохо то, что на дворе уже скоро Покров, а колхозный хлеб в степи в копнах валяется, дождь смачивает, чтобы не пересох. Ты сам хлебороб, знаешь, хлеб до Покрова не валялся, а до этой поры и озимое посеешь, и всю зелень соберешь. Посмотрел на колхозную работу — дисциплина слабая, постановка дела никуда не годится, коллективизация, может, дело и не плохое, но некому ее показать на примере. Погода стояла хорошая, дождей не было, а в Байкатских колхозах больше 35 дес. хлеба в поле лежит, никуда такое руководство не годится, такая работа кулаку на посмешище, ходит себе и смеется, посмотри-ка, как «кум холодок» работает, это они так зовут колхоз». «А»
«У нас стоит колхоз на погибели, я стараюсь выручить, но уже не в силах. В правлении засели кулаки, кулаков ликвидировать нужно 5 партийцев, а остался один и тот под влиянием кулаков. Комсомол разогнали, бедняков и середняков душат, хлеб и бурак еще в поле, все проросло и пропало, свиней на 551 двор осталось 7 шт., коров—104, лошадей — 489 шт., кормить нечем. Подводы поломанные, хоть заходи с четырех концов и поджигай, так и тушить никто не будет, т. к. нечем, и все это проделывают кулаки. Когда я приехал, было собрание, и я сказал, что надо выгнать кулаков из колхоза, то они подали на меня жалобу, выехала милиция, разобрала дело, и я вместе с милицией проверил все бумажки и взялся за работу. Но выбрали меня по хлебоуборке, начал работать, но невозможно: в 8 час. вечера запираюсь дома покрепче и ложусь спать, кулаки такую злобу имеют, что подбрасывали бумажки, что спалим и убьем, если не уедешь». «А»
СКК. «Здесь одно время было женское восстание, которые громили все кооперативы, начиная с Антонички и до самого Мефодиевского базара. Власть оружие в ход не пускала, только поливала пожарная команда, но ничего не вышло: было жарко и их только купали. А вышли с того, что чуть не был объявлен голод, и женщины вышли из терпения стоять в очередях и много побили кооперативных работников, и в настоящее время человек 40 парятся в ОГПУ».
Западная обл. «Нынешний год, кажется, будем обеспечены хлебом и кормом, только мясного и жиров как сейчас и на будущее время нет и не будет. Вот до чего довела советская власть. Конечно, сахару, мыла, муки пшеничной, рыбы, словом, ничего нет для крестьянина; рабочим лесозавода еще иногда Морогуть дают селедок, муки пшеничной последнего сорта. Вот власть, так власть!»
«Жизнь трудная, даже пустяка какого-нибудь и то нельзя купить, пойдешь в город и приедешь голодный, за деньги ничего не купишь, даже хлеба и того нет, а одежды или обуви и не спрашивай, словом, жизнь крестьянская очень плохая». «К»
«Напишу, какие в артели наши права. Права наши работать, но хлеб делить нашего права нет, как будто крепостные права; весь мир напуган, как будто над нами стоят палачи». «К»
«Товару нет никакого, народ голый и босой, хлеб давай, а товару не дают, все дорого, хлеб на частном рынке — пуд муки — 37 руб.». «К»
2. Выдержки из документов, идущих в части Московского гарнизона
ЦЧО. «Пришли удостоверение, а то здесь местная власть задушит налогами, хлебозаготовкой и раскулачиванием середняка, так что у нас кто в прошлом году был маломощным середняком, в этом году поставили зажиточным. Сейчас с нас требуют телку на мясозаготовку, а у нас корова очень старая и я думал телку держать ей на смену. Плохо жить, ты у меня один и то на службе, а потому старайся, похлопочи и поторопись сообщить мне — ждать мне помощи или подставить шею, пусть душат». «А»
«У нас сейчас подходит тяжелое время, пожалуй, хлеб весь заберут. Контрактацию — давай, хлебозаготовку — давай, коров тоже все требуют. Так что ты там служишь, а с твоих родителей все тянут и тянут». «К»
«В колхозе 2 сентября забрано кожтовара на 2500 руб. Зав. был Санин Яков, он сейчас арестован, идет следствие; затем в нашем колхозе до сего времени еще руководят Антоновы, бывшие крупные торговцы, и через них есть много искривлений. Когда производилось раскулачивание и отчуждение от таковых коров, лошадей, разного скота, почему-то Антонов не остался при своей корове, а сделал наоборот— взял свою отдал Пе[с]т[р]ушку Чурканову, т.к. она яловая, а себе мог привести от дяди чужого дойную, хорошую».
«Вы на меня обижаетесь и считаете дезорганизатором колхоза, вам пишут письма и несут на нас всякие нелепости, и ты веришь их лжи. Собрали колхоз чуть не весь кулацкий и лишенцев, они же руководят колхозом, а беднота в колхозе ни в чем не участвует и даже не знает своих прав. Лишенец Сковенко вступил в колхоз из цели, а теперь играет огромную роль, избран бригадиром, снова он лавирует беднотой, и они работают на него, а потому мы не хотим идти в колхоз, чтобы нами руководили лишенцы. Само правление колхоза бросило свои обязанности и забыло бедняков. Я так мыслю: если организован колхоз, то в нем не должно быть ни одного чуждого элемента, а у нас есть. Колхоз должен показать справедливость, а не злость и нахальство. Каков же это колхоз, что загреб все себе общественные машины и инвентарь? Машины отправили в Зубовку для заработка, а в своем колхозе до сего времени хлеб не обмолочен, гниет под дождем, и все это делают чуждые элементы, делают нажим на бедноту, даже и на колхозников. Вот пример: если ехать работать, то поезжайте Афоня, Лукаша, Парфиня, а как на ярмарку так едет Черныш Андрей продавать лошадей и за вырученные деньги выпить. Ты пока в Красной Армии своими глазами не видишь, а веришь тому, что тебе врут, да из себя еще воображаешь какого-то преданного строителя социализма, а на других думаешь, что ждут папу римского, а я уж видал и папу, и вас, таких задавашек. Вот как приедешь и посмотришь на колхоз и на руководителей, то разочаруешься и сам пойдешь против такого колхоза, так как там несправедливость. Если бы наш колхоз состоял из таких ребят, о которых говорит советская власть, то и мы бы не отстали, а если там наполовину чуждый элемент, то уж извиняюсь».
«В коллективе непорядок, все хотят быть старшими да панами, и некому в поле работать. В поле сено пропало, сгнило, конопля пропала, не колхозникам в кооперации ничего не дают, а в колхозе все паны, книги возьмут да и бегают, в лавке стоят за стойкой, а что привезут, себе забирают. Вот люди и видят непорядок, а хлеба тоже себе понабирали, а кто работает, тому нет ничего». «А»
«А в Моршанске жизни нет никакой, у крестьян все отбирают, а им не дают ничего, положение нехорошее. Вот, если бы кто-нибудь нарочно соблазнил на забастовку, знаешь, что бы было — могила». «К»
«Ты служишь в Красной Армии и защищаешь советскую власть, а нас тут, как белку дерут: наложили продналога 52 руб., хлеба— 170 пуд., страховки — 16 руб., а еще у нас трактор пахал прошлый год, тоже платили, — с нас 75 руб., ведь это прямо не придумаешь, где же нам столько взять; вот ты служишь в Красной Армии и ничем нам не можешь помочь». «К»
«Нового пока что нет, все ждем каждый день смены и перелома, но, видно, нас гнут и гнут в бараний рог, не знаем все крестьяне, что и будет, повернули бы вверх ногами. Пиши письма почаще, что нового у вас и какое настроение в Москве у народа, а здесь все и ждем смены». «К»
ИПО. «Надо бы в город ехать, но там совершенно нечего купить, вот так советская власть до чего довела, что и купить в городе нечего стало». «К»
Нижкрай. «Каждый день работаем с трех часов утра и до 8 вечера, это мы нажили каторгу, а не жизнь. Давать нам не дают ничего, дошло дело до того, что не имеем денег ни копейки, даже купить коробку спичек не на что и взять негде. Разве, когда мы жили не в колхозе, доходили до этого, что одну коробку купить не на что? Этого не было, работы у нас хватит, до самого снега и не уберем, а мы все оборвались, как арестанты. Поглядел бы ты на всех колхозников: и давать ничего не дают, остались босы и голы, а люди запаслись, а нас не пускают. А теперь бы убежал куда-нибудь, да некуда, земли не дают. Теперь у нас все узнали, что значит колхоз: сперва прошла сплошная коллективизация, потом стали выписываться, а вот придет осень, и последние все убегут, а не то чтобы вновь записаться. Теперь живем как нищие, подорвались, ни рубашки, ни штанов. Вот жизнь! И сами чуть с голода не издыхаем». «К»
Уральская обл. «В настоящее время жизнь в Сибири неважная, потому что очень плохое снабжение рабочих и крестьян насчет продукции, а потом нет никакого товара из мануфактуры, обуви и одежды, а вам, наверно, там говорят, что все есть и всего хватает — не верьте, я сам был в армии и слыхал, как они пели, а здесь совсем другое». «К»
Подлинник подписали: Начальник ИНФО ОГПУ Запорожец Начальник 3 отделения Лобов
Верно: Секретарь ИНФО ОГПУ Кучеров
Рассылается:
1) Менжинскому; 2) Ягоде; 3) Мессингу; 4) Евдокимову; 5) Прокофьеву; 6) Бокию; 7) Благонравову; 8) Ольскому; 9) Каулю; 10) Агранову; 11) Воронцову; 12) Шанину; 13) Вельскому; 14)Апетеру; 15)3алину; 16) Николаеву; 17) Дьякову; 18) Визелю; 19) Запорожцу; 20) Кондратьеву; 21) Нач. 5 ОО ОГПУ; 22) Нач. 5 Инфо; 23) Нач. 1 Инфо; 24) В делах Инфо.