12. Сравнительная оценка Вооруженных сил СССР и армий стран фашистского блока к началу войны.

Говоря о Красной армии, нельзя не упомянуть и не сравнить, хотя бы кратко, ее противников, основное внимание, конечно, уделяя Германии, хотя руководство РККА не сбрасывало со счетов и ее союзников, в том числе потенциальных. В первую очередь это касается Японии и Турции, и даже союзника по антигитлеровской коалиции — Англии, которые на протяжении всей войны держали в напряжении восточные и южные границы страны, отвлекая значительные силы РККА с главного фронта борьбы (прил. 12.8).

Оценивая Вооруженные силы противоборствующих сторон, авторы использовали мнения известных политических деятелей, полководцев и историков, как советских, так и зарубежных. Оценку войск можно произвести по нескольким параметрам и критериям. Анализируя готовность и состояние основных видов и родов войск, командований и штабов, авторы установили 4 уровня оценки: высокий (++), средний (+), недостаточный (-), низкий (=). Данная оценка весьма условна, но, как считают авторы, в достаточной мере отражает общую готовность войск противников.

Таблица 4. Сравнительная оценка командований и штабов Красной армии и вермахта на начало войны

Почти 2 года войны позволили вермахту определить оптимальную форму организации управления войсками, приобрести опыт планирования, ведения и обеспечения крупномасштабных боевых действий. Достаточно сказать, что создание плана «Барбаросса» заняло у немецких штабов лишь 5 месяцев, причем качество отработки всех планирующих документов было очень высоким. Проведенные в РККА перед войной репрессии резко снизили уровень подготовки командного состава и штабов, хотя и несколько омолодили командиров, а несколько предвоенных конфликтов и проведение освободительных походов и ряда учений дали небольшую практику, в первую очередь для высшего звена. Но и здесь не обошлось без ошибочных выводов, прежде всего по вопросам применения авиации, танков и артиллерии, и на их исправление уже не хватило времени. Стратегическая разведка обеих стран оказалась не на высоте, что обусловило тяжелые последствия для них, правда, в различные сроки. Хотя глубоко продуманный и серьезный анализ многочисленных агентурных сведений советских разведчиков помог бы избежать того провала начального периода войны, но, видимо, его некому было сделать после чисток 30-х годов, или нужный вывод делали в угоду мнению соответствующих руководителей. Общая оценка состава Вооруженных сил обеих армий была выведена с большей достоверностью советской разведкой, но противостоящие группировки на границе точнее указаны Абвером (прил. 12.1).

Таблица 5. Сравнительная оценка автобронетанковых войск Красной армии и вермахта на начало войны

Помимо указанных типов легких танков, в РККА имелись танки старого парка — колесно-гусеничные БТ-2, плавающие Т-37, огнеметные (химические) на базе Т-26 — ОТ-130, ОТ-133 (1 137 ед.), танкетки Т-27 (2 376 ед.), а также самоходные артиллерийские установки СУ-5 (28 ед.). Имелись также 2-башенные Т-26 с пулеметным вооружением (1 261 ед.), выпуск которых был прекращен в 1936 г., а на Дальнем Востоке и западных приграничных округах даже сохранились МС-1 (Т-18), используемые в качестве неподвижных огневых точек в УР. У Германии положение с танками обстояло гораздо хуже, несмотря на наличие в танковом парке трофейных чешских, французских и английских танков (Т-38(t), Т-35(t), Н-35(f), R-35(f), МК-II(е) и других). Все они относились к разряду легких, хотя некоторые и назывались средними. К средним танкам можно отнести штурмовые орудия (377 САУ) вермахта, созданные на базе различных танков, в том числе трофейных, с орудиями калибра 47, 50, 75, 105-мм. В его составе также имелось около 400 трофейных французских средних танков S-35(f) и В-1(f), по качеству уступающих немецким, и, кроме того, в боях на Восточном фронте они не участвовали. Танки союзников вообще не стоит принимать в расчет, поскольку 236 (из них 60 против СССР) слабеньких румынских танков французского производства и 86 финских немного лучшего качества (в том числе несколько трофейных советских БТ и Т-26, доставшихся от «зимней войны») никакого влияния на ход боевых действий оказать не могли, как и венгерские танки «Толди» (90 штук) и САУ (46 штук) собственного производства. Немного лучше обстояли дела с БТР и бронеавтомобилями, хотя имевшиеся в Красной армии броневики (5 157 ед.), особенно средние типа БА-10 (3 258 ед.), были сильными противниками, но практически полное отсутствие на вооружении БТР (небольшая партия БТР типа Б-3, выпущенная в 1939 г., в расчет не идет) уравнивало шансы противников. По автомобилям и мотоциклам преимущество, безусловно, было на стороне союзников, как по качеству, так и по количеству. Немного лучше было соотношение по качеству тягачей, но по количеству соотношение не в пользу РККА. Вермахт и по остальным параметрам опережал РККА, особенно по уровню организации эвакуации, ремонта и техобслуживания техники. Организационно-штатная структура германских танковых дивизий более отвечала требованиям времени и, кстати, за годы войны практически не изменилась. Дивизия имела в своем составе танковый, 2 мотопехотных и артиллерийский полки, противотанковый дивизион, а иногда и отдельный танковый батальон, подразделения обеспечения — всего от 149 до 217 танков. Мотопехотные дивизии вермахта, в отличие от моторизованных дивизий Красной армии, вообще не имели танков, но зато, полностью оправдывая свое название, имели значительное количество автотранспорта и БТР. А моторизованными они стали лишь весной 1942 г., включив в состав танковый батальон.

Таблица 6. Сравнительная оценка пехотных подразделений Красной армии и вермахта на начало войны

Стрелковые подразделения РККА по уровню подготовки несколько уступали пехоте вермахта и его союзников, в первую очередь финнам (румыны и венгры высокой готовностью не отличались, так как не испытывали особого желания воевать), поскольку не имели их опыта ведения боевых действий, особенно в обороне. Окопы считались, в силу имеющейся наступательной доктрины, уделом армий капиталистических стран, а принятый в РККА «квадратно-гнездовой» (ячейками) метод оборудования стрелковых позиций не способствовал устойчивости обороны и психологической устойчивости личного состава, так же как широкое использование проводных средств связи и неумение пользоваться радиосвязью, впрочем, как и недостаток ее средств. Свою роль играла и недоукомплектованность стрелковых формирований как личным составом, так техникой и вооружением. Широко распространенное мнение о высокой степени моторизации пехотных дивизий вермахта не совсем соответствует действительности, поскольку имевшиеся 400 тыс. автомобилей были распределены в основном по танковым группам. Большая часть автотранспорта находилась в распоряжении высшего командования (их задействовали для подвоза материальных средств до тех пор, пока не были восстановлены железные дороги). Пехотные же подразделения вермахта, как и Красной армии, полагались в основном на лошадей.

Качество стрелкового вооружения было чуть лучше у РККА, в первую очередь за счет простоты и надежности. Вермахт выигрывал за счет высокой оснащенности автоматическим оружием, зенитными и легкими противотанковыми средствами, огнеметами. Безусловно, наиболее качественно были оснащены дивизии, находящиеся на направлениях главных ударов, остальные значительно хуже, особенно дивизии на Западном ТВД, охранные и стационарные, использующие в основном трофейное французское, бельгийское и чешское вооружение. Из стрелкового оружия союзников можно отметить неплохой финский автомат «Суоми», похожий на наш ПГТД, но гораздо старше его, а винтовки и карабины финнов имели русское происхождение — несколько видоизмененные винтовки Мосина образца 1927-1939 гг. Румыны были вооружены винтовками и карабинами «манлихер», венгры — немецкими «маузерами», несколько измененными при собственном производстве. Тяжелое же вооружение союзников вермахта значительно уступало вооружению Красной армии. Да и сам вермахт не прочь был использовать кое-что из вооружения РККА, как это случилось со 120-мм минометами и 76-мм орудиями, пущенными в производство в Германии.

Таблица 7. Сравнительная оценка артиллерии Красной армии и вермахта на начало войны

Артиллерия всегда являлась сильной стороной русской армии, как по подготовке личного состава, так и по количеству и качеству орудий, что и было продемонстрировано в прошедшей войне. Даже наличие в вермахте большого количества своих и трофейных орудий (большей частью, французских), в том числе нескольких сверхтяжелых, не склонило чащу весов в его пользу. Универсальная 105-мм гаубица образца 1918 г. вермахта не могла в полной мере противостоять разнообразию и простоте артиллерийских систем РККА, хотя и у Красной армии оставались на хранении орудия времен японской и Первой мировой войн, которые, после значительных потерь, пришлось использовать. Пожалуй, лишь в зенитном вооружении преимущество было на стороне немецких войск за счет количества, так как по качеству наше 85-мм орудие не уступало 88-мм немецкому, да еще 20-мм «Эрликоны» являлись сильным противником как для авиации, так и для легких танков и броневиков. Правда, говоря о зенитном вооружении, можно сказать и о незначительном количестве тяжелых немецких 105-мм и 128-мм орудий, которые наравне с 88-мм широко использовались для борьбы с нашими КВ и Т-34, что происходило, конечно, не от хорошей жизни. Неплохие средства противотанковой борьбы вермахта, в том числе новейшее 28-мм противотанковое ружье, были эффективны лишь против легких танков и броневиков. К сожалению, оба имевшихся специализированных противотанковых средства Красной армии (45-мм орудие и 14,5-мм противотанковое ружье) к началу войны были сняты с производства, и вся тяжесть борьбы с танками противника, после потери собственных, легла на полковую 76-мм пушку и зенитки.

Качество минометного вооружения было примерно одинаково до появления в РККА большого количества реактивных минометов БМ-8, БМ-13 и других (160-мм 6-ствольные минометы и 280-мм реактивные мины Германии в сравнение не идут), но вот его количество не в полной мере соответствовало потребности (наличие в РККА большого количества малоэффективных 50-мм преимущество ей не давало). Зато 120-мм советский миномет настолько хорошо себя зарекомендовал, что с незначительными изменениями был принят к производству и на вооружение вермахта, который, кроме того, широко использовал и другие трофейные советские орудия, доставшиеся ему в большом количестве вместе с боеприпасами.

По средствам транспортировки превосходство, безусловно, принадлежало вермахту, хотя в Красной армии имелись неплохие тягачи («Комсомолец», «Сталинец»), но их количество явно не соответствовало потребности и порой для буксировки тяжелых орудий приходилось использовать по 2, а то и 3 маломощных трактора, перемещавшихся со скоростью 10-15 км/ч. Отсутствие средств тяги привело к огромным потерям материальной части артиллерийских систем, в основном тяжелых — от 122 мм и выше. Так, в ЗОВО практически в полном составе были потеряны орудия формировавшихся под Слуцком 10 артполков РГК, в КОВО из-за отсутствия тягачей были оставлены в Дубно орудия 529-го гаубичного артполка РГК и т. д. Вермахт же широко использовал для буксировки орудий не только тягачи и автомобили, но и бронетранспортеры, что позволяло ему не оставлять без артиллерийской поддержки наступающие танки и пехоту. Кроме того, у него имелось немало самоходных артиллерийских установок, в то время как в Красной армии они исчислялись единицами. Из защищенных средств транспортировки РККА располагала лишь полубронированным «Комсомольцем», не способным составить конкуренцию тяжелым и средним немецким БТР и тягачам как по качеству, так и по количеству. Использование легких танков и танкеток Т-27 в качестве тягачей себя не оправдало, поскольку первые из-за своей неприспособленности к такому виду деятельности выводили из строя орудия, а вторые из-за своей слабосильности не могли их буксировать. Вовремя разумно принятое решение о выводе в резерв полков и дивизионов тяжелых орудий, не обеспеченных средствами буксировки, позволило сохранить тяжелую артиллерию, что в последующем сыграло немаловажную роль в достижении успехов на фронтах.

Говоря об артиллерии, нельзя не затронуть вопрос об оснащении ее боеприпасами. Этот вопрос крайне остро встал перед РККА после потери огромных запасов снарядов в приграничных сражениях. Не хватало бронебойных, зенитных снарядов, да и фугасные и бризантные распределялись чуть ли не поштучно. Практически только к 1943 г. этот дефицит удалось ликвидировать. Вермахт же широко использовал захваченные трофейные орудия, минометы и боеприпасы к ним, хотя и в своих системах особого недостатка не испытывал.

Таблица 8. Сравнительная оценка ВВС Красной армии и вермахта на начало войны

Типов самолетов имелось гораздо больше. В РККА, с учетом модификаций, их было более 70, в люфтваффе, с учетом трофейных, около 50. Причем среди трофейных были довольно хорошие машины, например французские истребители Б-520, МВ-152с1 и другие. Качество самолетов было примерно одинаково, но по количеству новых образцов и по остальным параметрам люфтваффе, несомненно, превосходили ВВС РККА, даже не беря в расчет ВВС союзников Германии, хотя они были тоже немалые (Румыния — 504, Финляндия — 506, Венгрия и Словакия — около 200 самолетов), и по качеству самолетного парка старых образцов они, пожалуй, не сильно уступали советским ВВС. Финляндия, например, имела наиболее разнообразный парк машин — английские «Глостер Гладиатор» GL-255, советские трофейные И-153 (8 машин), И-15бис (5 машин), СБ (6 машин), Дб-3 (5 машин), американские «Брюстер Буффало» В-239, итальянские «Фиат» S50bis и ряд других. Кроме летчиков союзных стран, на Восточном фронте участвовали в боях хорватские и испанские пилоты. Конечно, для германских летчиков явилось неприятным сюрпризом наличие в ВВС РККА новых самолетов типа Як, МиГ и особенно Ил-2, но недостаточное их освоение советскими летчиками не позволяло вести на равных воздушные бои с асами люфтваффе.

Очень сильно выглядела разведывательная авиация Германии, причем почти вся она подчинялась Сухопутным войскам и работала в их интересах. Наличие крупных объединений авиации позволяло командованию оперативно перенацеливать ее на необходимые направления. Да и качество подготовки летного состава резко отличалось — если немецкие летчики имели налет до 450 часов, то у советских и 160 часов было неплохим показателем. А если учесть и опыт, особенно истребительной авиации, то преимущество будет очевидным. Да и взаимодействие с другими родами войск у немецкой авиации было явно предпочтительнее. Кроме того, в боях 1941 г. участвовали и летчики вновь созданных «стран-вассалов» Германии: Словакии (51 самолет), Хорватии (56 самолетов) и потенциального союзника Испании.

Таблица 9. Сравнительная оценка других видов и родов войск Красной армии и вермахта на начало войны

Военно-морские силы Германии (кригсмарине) уступали ВМФ СССР по общему количеству боевых судов, имея превосходство в тяжелых надводных кораблях (прил. 12.5), но качество и опыт боевого применения шансы уравнивали, да и на море война велась не с таким напряжением, как на сухопутном фронте. Очень сильно выглядел подводный флот Германии, имевший большой опыт, в том числе и от Первой мировой, который наряду с люфтваффе доставил наибольшие неприятности ВМФ СССР и его союзников. Тяжелые надводные корабли в сражениях против советского ВМФ германские ВМС практически не использовали, за исключением неудавшегося рейда «Тирпица». Зато широкое применение нашли подразделения легких сил, особенно при атаках союзных конвоев. На прибрежные районы ВМС Германии атак почти не совершали, и все ВМБ советского ВМФ в ходе войны были захвачены вермахтом с суши. ВМС Италии и Японии не были задействованы против СССР, но представляли для него потенциальную угрозу морским коммуникациям, особенно на Дальнем Востоке и в меньшей степени на Черном море, как показал дальнейший ход событий.

Войска ПВО Германии, безусловно, превосходили советские по всем параметрам. Они имели более совершенную организационную структуру, сильную авиацию, достаточную оснащенность хорошим вооружением, средствами связи и оповещения, имели неплохой опыт в отражении воздушного противника. Сухопутные части имели хорошую насыщенность зенитными средствами, поддерживали тесную связь и взаимодействие с истребительной авиацией, чего у Красной армии не было на всех уровнях.

Опыт двух лет войны и захваченные трофеи дали преимущества Германии по всем перечисленным параметрам практически во всех родах войск, кроме кавалерии. Даже учитывая кавалерию союзников, преимущество, как по качеству, так и по количеству, остается за РККА. Не случайно единственную кавалерийскую дивизию вермахта уже в декабре 1941 г. переформировали в 24-ю танковую. Наиболее сильной и многочисленной была кавалерия Румынии. Ее состав, несмотря на потери, в ходе войны вырос с 9 бригад до 9 дивизий. Венгерская кавалерия тоже производила неплохое впечатление, но она была сравнительно малочисленной, а о единственной кавалерийской бригаде финнов и говорить не стоит. У вермахта к концу войны тоже появились кавалерийские дивизии, бригады и даже «казачий» корпус, но по качеству они все равно уступали советской кавалерии. Лошади также широко использовались и Красной армией, и их противниками в стрелковых и пехотных частях.

Воздушно-десантные войска Германии состояли из 7-й авиадесантной дивизии, так называемого Штурмового парашютного полка, 500-го парашютного батальона СС и ряда диверсионно-разведывательных подразделений Абвера, в первую очередь 800-го полка «Бранденбург», что в количественном соотношении явно уступало 16 бригадам РККА. Даже использование в качестве воздушных десантов пехотных соединений в той же знаменитой операции на Крите и Балканах (22-й и 91-й пехотных, 5-й горно-стрелковой дивизий) не склоняло чашу весов в пользу вермахта, поскольку такой опыт имелся и в Красной армии, правда, лишь в ходе учений 30-х годов (11, 59, 81-я дивизии). Да и 5 «старых» бригад РККА из 6 (кроме 211-й) имели определенный, пусть и не всегда удачный боевой опыт. Но на Восточном фронте эти войска вермахтом широко не применялись, хотя в начальный период и использовались воздушные тактические десанты силой от взвода до батальона. Они имели больше психологический и тактический эффект, чем реальное влияние на ход боевых действий, за исключением, пожалуй, первых дней войны, когда такие десанты существенно парализовали систему связи и планомерное сосредоточение войск Красной армии, а также отвлекли на борьбу с ними регулярные войска, НКВД и создаваемые подразделения народного ополчения. Все остальное их крупномасштабное использование дальше планирования не пошло (захват нефтеносных районов Северного Кавказа, десант в Туркестан и т. д.). У союзников вермахта к началу войны парашютно-десантных частей практически не было, и их создание началось лишь в ходе войны, но о превосходной подготовке и качестве «летучих» десантно-диверсионных отрядов финских егерей в Красной армии знали с 1939 г.

Инженерные, химические и войска связи вермахта, помимо опыта, имели преимущество и по оснащению спецтехникой и вооружением, в первую очередь средствами радиосвязи, огнеметами, специальной техникой, автомобилями и другим имуществом. Вопросы управления и взаимодействия с другими родами войск также были достаточно отработаны.

Тыловое обеспечение вермахта выигрывало, прежде всего, за счет рациональной организации и больших запасов захваченных материальных средств оккупированных стран, в том числе, в последующем, и запасов РККА (прил. 9.1). Немаловажное значение имело наличие и состояние полевых аэродромов, железных и автомобильных дорог и дорожных служб. Очень хорошо проявили себя железнодорожные части, даже в условиях развернувшейся впоследствии партизанской войны. Неплохо было организовано медицинское и продовольственное обеспечение. Да и вещевое обеспечение находилось на довольно высоком уровне до момента начала холодов, которые, впрочем, явились испытанием для всех тыловых служб. Запасы теплого вещевого имущества производились из расчета 1 комплект на 5 человек, что было явно недостаточно для зимних условий. Летняя же экипировка солдат была продуманна и удобна. Служба ГСМ тоже оказалась не совсем готова к холодам, в первую очередь из-за недостатка зимних сортов смазок и топлива. Общий минус всего тыла вермахта — расчет на создание запасов для ведения войны на 5 месяцев, но это уже был просчет высшего командования.

В целом, говоря о состоянии Вооруженных сил и экономики Германии и СССР, их готовности к ведению войны, следует преимущество на 22 июня отдать Германии, хотя первоначальная дата момента ее начала — 15 мая — для агрессии была более предпочтительней по целому ряду моментов, начиная от количества сосредоточенных у границ соединений Красной армии и их готовности до большего периода благоприятного летнего времени. Безусловно, ошибки, допущенные германским командованием при планировании «Барбаросса», а именно: расчет на неспособность Красной армии вести современную войну и неправильная оценка ее количественного и качественного состояния, переоценка возможностей своих войск, отказ от идеи возможности перерастания блицкрига в затяжную кампанию, упование на неустойчивость всей политической системы СССР — и привели в дальнейшем Германию к маю 45-го. Но в июне 1941 г. об этом мало кто догадывался, в первую очередь само фашистское руководство. Несмотря на короткие сроки разработки плана агрессии и подготовки ТВД, тщательность проведенных мероприятий, состояние своих войск, весьма умело поставленная дезинформация давали повод не сомневаться руководству Германии в успехе «Похода на Восток».

Масштабы же трагедии самой мощной к тому моменту армии мира, какой являлась Красная армия, летом-осенью 1941 года предопределили неугасающий интерес исследователей к этому, пожалуй, самому противоречивому и яркому эпизоду истории отечественных Вооруженных сил уходящего века. Красная армия в этот период находилась в стадии глобального реформирования, завершение которого могло дать желаемые результаты к концу 1941 — середине 1942 г., что и предусматривалось при начале данной реорганизации. Это было связано с необходимостью подготовки кадров, производством вооружения и боевой техники, созданием всей инфраструктуры для обеспечения жизни и боевой деятельности войск. Практическое решение сильно усложнялось тем, что наряду с реорганизацией и развертыванием новых формирований осуществлялась масштабная передислокация соединений и частей всех родов войск главным образом во вновь присоединенные к СССР западные районы, не приспособленные к размещению и обустройству такого количества войск, имеющие слабо развитую транспортную сеть и не оборудованные оборонительными сооружениями. Пренебрежение созданием эшелонированной обороны, размещение группировок войск, создаваемых в расчете на немедленное контрнаступление и последующее глобальное наступление, делало их весьма уязвимыми при внезапном нападении противника. Так, основной удар всей немецкой машины (48 пехотных и горных, 1 кавалерийская, 17 танковых и 14 мотопехотных дивизий) пришелся по 14 стрелковым дивизиям 8, 11,4, 5-й советских армий (10, 90, 125, 5, 33, 188, 128, 42, 6, 75, 45, 62, 87, 124-я), из которых полностью занять свои рубежи не успела ни одна (прил. 12.1). Выдвигавшиеся из глубины резервы, в первую очередь механизированные корпуса, громились поочередно, при полном господстве в воздухе немецкой авиации. Причем основная часть резервных соединений находилась на удалении 50 и более километров от границы, и разрушение дорог, мостов, линий связи и непрерывное воздействие авиации на выдвигавшиеся части не только срывали все сроки развертывания соединений, но и наносили им серьезные потери.

По существу, Вооруженные силы СССР вступили в войну в состоянии дезорганизации своих главных сил, когда значительная часть боеспособных, укомплектованных соединений была расформирована, а новые только создавались. Война застала процесс перевооружения РККА практически в начальной его стадии. По удельному весу новых типов самолетов, танков, орудий, стрелкового вооружения, по обеспеченности средствами связи, транспортом, тягачами Красная армия не успела перейти в новое качественное состояние относительно уровня середины 30-х годов, хотя далеко не все вооружение ранних образцов устарело к началу войны.

Исходя из вышеизложенного, можно указать следующие причины неудачного для советских Вооруженных сил начала войны:

—    грубейшие ошибки советского политического и военного руководства в оценке перспектив и сроков вступления страны во Вторую мировую войну, а также в планировании и стратегическом развертывании Вооруженных сил, приведшие к запаздыванию сосредоточения войск и приведения их в боевую готовность, перевооружения на новые образцы техники;

—    неудачная дислокация войск и создание группировок по плану прикрытия сильных в центре и слабых на флангах, неготовность приграничных округов к оборонительным действиям, особенно при нанесении противником мощных внезапных ударов;

—    непродуманный выбор стратегических действий войск прикрытия, предусматривающий молниеносный разгром вторгшегося противника без учета возможностей своих войск, оборону по линии госграницы без создания инженерного оборудования в глубине;

—    неправильно избранная система одновременной реорганизации большинства соединений основных видов Вооруженных сил и, как следствие, их низкая боевая готовность, в первую очередь авиации и бронетанковых войск, недообеспеченность вооружением, боевой техникой и материальными средствами;

—    недооценка роли и значения всех обеспечивающих родов войск и служб — связи, инженерных, ремонтных, тыловых, несовершенство их организационной структуры и неспособность решать задачи по предназначению;

—    непоследовательная, непродуманная и порой просто преступная политика на протяжении ряда лет в отношении военных кадров, особенно высшего и среднего звена, приведшая к отстранению от должностей, в том числе уничтожению, большей части опытных командиров, к «кадровому голоду» в армии и на флоте и назначению на высокие ответственные должности руководителей, не отвечающих по своим профессиональным и личным качествам требованиям времени;

—    не всегда достаточно продуманные и ошибочные выводы из опыта применения своих войск и войск других стран в военных действиях этого периода;

—    ошибки в проведении политической и идеологической работы по определению понятий «союзников» и «врагов» в самой стране и за рубежом, недооценка значения психологических и моральных факторов человека в условиях угрозы и ведения войны, приведшая к подавлению всякого рода инициатив, паникерству, дезертирству, массовой сдаче в плен, недовольству значительного числа личного состава армии и населения;

—    отсутствие единого мобилизационного плана работы оборонной промышленности, ее создание и развитие в большей мере в европейской части и недооценка значения других регионов.