4. Командный состав Вооруженных сил СССР к началу войны.

Довоенные чистки (которые, впрочем, не прекращались в ходе войны и после) обострили проблему с командно-начальствующими кадрами, в первую очередь высшего и среднего звена. За период 1937-1941 гг. было уволено и репрессировано свыше 40 тыс. человек (за 1927-1936 гг. — свыше 50 тыс.), что составляло около 7% командного состава Вооруженных сил, но это были люди, имевшие в большинстве своем высшее военное образование и большой опыт. Особенно пострадали офицеры старой русской армии, которые являлись носителями лучших традиций русского воинства. Так, за этот период были заменены, причем неоднократно, все командующие округов, 90% их заместителей, 80% командиров и начальников корпусного и дивизионного звеньев, 91% — полкового звена. Не лучше обстояло дело и в центральных аппаратах НКО и НКВМФ. Бурный рост новых формирований требовал и большего количества командного состава, и если недостаток командиров младшего звена покрывался выпускниками училищ и призывом из запаса (только в мае-июне 1941 г. было призвано на сборы 75 100 командиров), то должности высшего и среднего звена заполнялись лишь способом выдвижения на вышестоящие посты командиров и начальников, образование и опыт которых зачастую не соответствовал им. Поэтому из 659 тыс. командно-начальствующего состава в июне 1941 г. высшее военное образование имел 7,1%, среднее — 55,9%, ускоренное — 24,6%, без образования был 12,4% командиров и начальников. Но общее количество имевших высшее и среднее образование выросло по сравнению с 1937 г. (с 164 309 до 385 136 человек), хотя в процентном отношении и несколько уменьшилось — с 79 до 63%. А те, кто не имел военного образования, в своем подавляющем большинстве занимали должности политработников, хозяйственников, юристов, различных администраторов. Лишь 4% от их числа состояли, за редким исключением, на командных должностях до командира роты и им равных. Пожалуй, плюсом в этой ситуации был лишь возраст — 28,6% составляли командиры до 25 лет, 57% — от 26 до 35 лет, 13% — от 36 до 45 лет и лишь 1,4% старше 45 лет (прил. 4.11). 26% командиров имели хоть и недостаточный, но определенный боевой опыт локальных конфликтов и войн. Общий мобилизационный ресурс командного состава, находящегося в запасе, составлял 1 016 265 человек (в том числе 147 811 женщин), из которых 311 441 имели военное образование, большинство же нуждалось в переподготовке.

Из общего числа командного состава подавляющее большинство (88,2%) составляли командиры младшего звена (младшие лейтенанты и им равные — 24,4%, лейтенанты — 32,8%, старшие лейтенанты — 18%, капитаны — 13%). 3,1% не имели воинских званий (в основном это были политработники, юридический, инженерно-технический и медицинский состав). Командиры среднего звена составляли 8,3% (майоры — 5,6%, подполковники — 0,9%, полковники — 1,8%). Надо отметить, что во всех Вооруженных силах был очень высокий штатный процент командно-начальствующего состава по отношению к рядовым — на одного командира и начальника приходилось лишь девять солдат, тогда как в Германии этот показатель составлял 1:29, в Японии — 1:19, во Франции — 1:22, в Англии — 1:15. Правда, очень большой процент приходился на долю различных вспомогательных специальностей (медицинских, юридических, ремонтно-технических и прочих) и политработников.

На долю генералов и им равных приходилось 0,4%, и общей характерной чертой для них являлся сравнительно молодой возраст: 620 (57,6%) генералов находились в возрасте до 45 лет, 393 (36,8%) — до 55 лет и лишь 63 (5,6%) — старше 55, т. е. средний возраст составлял 43 года. Молодые майоры, капитаны и даже лейтенанты становились генералами и полковниками в течение 3-4 лет, а то и быстрее, в то время как герои Гражданской войны, орденоносные комкоры, комдивы и комбриги и комиссары различных рангов умирали в подвалах и лагерях НКВД. Так, например, Н. А. Клич, будучи майором в 1935 г., 6 июня 1940 г. уже в звании комбрига стал генерал-лейтенантом артиллерии, так же как В. П. Васильев и М. А. Парсегов (в 1940 г. — комкор), а П. В. Рычагов и И. И. Проскуров и вовсе из старших лейтенантов в 1935 г. и комкора и комдива соответственно в 1940 г. стали генерал-лейтенантами авиации. Генерал-майорами стали в 1940 г., будучи в 1934-1935 гг. капитанами и майорами, целый ряд военачальников — Н. В. Арсеньев, И. А. Благовещенский, П. П. Богайчук, В. А. Визжилин., Н. И. Дубинин, В. Д. Иванов, И. И. Иванов, А. К. Кондратьев, С. Н. Крылов, М. А. Кузнецов, А. И. Лобов, П. Е. Ловягин, Ф. Г. Маляров, Н. Н. Нагорный, И. Т. Спирин, Ф. С. Скоблик, А. В. Цырулев, Г. А. Шелахов и ряд других. Присвоение персональных генеральских званий тоже происходило весьма интересно. Так, командармы 2-го ранга (звание, которое соответствовало бы при присвоении генерал-полковнику) И. В. Болдин, Ф. А. Ершаков, М. Г. Ефремов, И. Г. Захаркин и ряд других получили звание генерал-лейтенантов, так же как комбриги (соответствовало промежуточному званию от полковника до генерал-майора) В. П. Васильев, М. Н. Герасимов, В. С. Голубовский, Г. К. Маландин, П. И. Пумпур, Н. Д. Яковлев и другие. А вот, например, комкоры (звание соответствовало генерал-лейтенанту) М. П. Духанов, М. А. Захаров, Т. П. Кругляков стали генерал-майорами наравне с имевшими звание полковников Б. И. Арушаняном, Н. И. Бирюковым, Н. С. Дроно-вым, Ф. В. Камковым и другими. Зато майор А. А. Кузнецов сразу стал генерал-майором авиации. Ну, а комкор Г. К. Жуков стал генералом армии, минуя звание генерал-полковника (которое, кстати, получили лишь 6 командармов 2-го ранга). Корпусной комиссар А. В. Хрулев стал генерал-лейтенантом, а 12 бригинтендантов и 1 интендант 1-го ранга стали генерал-майорами интендантской службы, комиссар госбезопасности 3-го ранга В. М. Бочков — генерал-майором. Адмиралами стали флагманы флота 2-го ранга Кузнецов, Исаков и Галлер, но зато все флагманы 1-го ранга стали лишь вице-адмиралами (см. табл. 1).

Таблица 1. Присвоение персональных генеральских и адмиральских воинских званий командному составу Красной армии в 1940 г.

1. Сухопутные войска и ВВС

2. ВМФ

Не все генералы, получившие эти звания, дожили до войны. Так, умерли генерал-полковник артиллерии В. Д. Грендаль, генерал-лейтенант Н. К. Шолоков, генерал-лейтенант артиллерии С. А. Лебедев, генерал-майор авиации Б. Я. Машенджинов. 22 февраля 1941 г. очередные звания получили: генерал армии И. Р. Апанасенко, Д. Г. Павлов, генерал-полковник М. П. Кирпонос, Ф. И. Кузнецов, Я. Г. Черевиченко, Н. Д. Яковлев.

Лишь 95 человек (9%) имели стаж службы от 10 до 20 лет, остальные — свыше 20 лет. Пожалуй, хуже обстояло дело с образованием — высшее имели 566 (52,6%) генералов, остальные имели среднее и ускоренное среднее, а генерал-майоры интендантской службы Л. С. Колядко и С. С. Петров вообще не имели военного образования. Особенно плохо вопрос с образованием обстоял в авиации, где в результате «особой заботы о красных соколах тов. Сталина» из 117 генералов лишь 14 имели высшее образование и, как результат, из 16 командующих ВВС округов таких было лишь 2, а среди командиров корпусов и дивизий — ни одного. Большинство генералов - 759 (70,6%) — проходило службу в строевых частях, остальные — в центральном аппарате и вузах.

Для всех Вооруженных сил характерной являлась практика, когда начальники штабов соединений и частей были образованнее своих командиров. Так, из 110 командиров корпусов с высшим образованием было 55 человек, а среди начальников штабов — 84, среди командиров дивизий и бригад — 142 человека, а их начальников штабов — 235. Надо отметить и тот факт, что звание не всегда являлось определяющим при назначении на должность. Так, командир 15-го стрелкового корпуса полковник И. И. Федюнинский имел в своем подчинении двух генерал-майоров — своего заместителя, начальника штаба корпуса, 3. 3. Рогозного и командира 45-й стрелковой дивизии Г. И. Шерстюка, командир 62-й авиационной дивизии полковник В. В. Смирнов имел заместителя генерал-майора авиации Г. И. Тхора и т. д. Видимо, при назначении на командные должности основными критериями являлись некоторые другие качества человека. Вооруженные силы не были лишены духа нездорового карьеризма, доносительства, перекладывания ответственности и ряда других, не совсем лицеприятных черт.

Недостаток командиров высшего и среднего звена пришлось компенсировать возвращением в строй уволенных и репрессированных: до начала войны было восстановлено в кадрах Вооруженных сил 13 594 человека из 45 тыс. уволенных в 1937-1939 гг. Этот процесс продолжился и в ходе войны. Поэтому вплоть до осени 1943 г. встречались командиры в старых воинских званиях комдивов и комбригов. Так встретили войну в звании комбригов заместители командиров и начальники штабов корпусов А. В. Горбатов, А. Г. Батюня, Н. И. Труфанов, командиры дивизий В. С. Раковский, С. К. Мамонов, М. Д. Соломатин и многие другие (прил. 4.9). Уже в начале июля на должности командиров вновь формируемых дивизий были назначены комбриги В. В. Корчиц, К. П. Трубников, Я. Д. Зеленков, И. Н. Буренин, М. А. Романов, И. К. Кузьмин, П. Д. Дмитриев, Н. И. Гусев, П. М. Давыдов, И. К. Кузьмин, К. С. Мельник, К. Р. Белошниченко, И. В. Заикин, Д. П. Скрыпник, А. А. Неборак, В. А. Малинников. Чуть позже, в августе 1941 — мае 1942 г., командирами дивизий стали комдивы Я. Ф. Чанышев, И. Е. Давидовский, комбриги Д. В. Аверин, С. А. Остроумов, А. М. Пламеневский, Ф. С. Кол-чук, А. Н. Рыжков, Н. И. Корчиц, С. Ф. Монахов, М. И. Запорожченко, М. А. Богданов, П. Д. Дмитриев, Е. С. Алехин. С момента формирования 33-й и 34-й армий ими командовали комбриги Д. П. Онуприенко и Н. И. Пронин, начальниками штабов 6-й, 39-й, 47-й армий стали комбриги А. Г. Батюня, П. Д. Коркодинов, Н. И. Труфанов. Командиром 12-го мехкорпуса, после гибели генерал-майора Н. М. Шестопалова и непродолжительного командования полковника В. Я. Гринберга, стал комдив И. Т. Коровников. А комбриг Г. Д. Стельмах, едва став начальником штаба образованного 17 декабря Волховского фронта, 27 декабря получил генеральское звание.

Часть из вновь вернувшихся в строй получили новые генеральские звания в июне 1940 г. (К. К. Рокоссовский, И. П. Карманов), часть осталась в старых званиях, причем некоторые из них так с ними и погибли или попали в плен (комдив А. Д. Соколов, комбриги М. А. Романов, А. Н. Рыжков). Большинство же получили генеральские звания уже в ходе войны, в период с июля 1941 по ноябрь 1942 г., такие как комдивы И. Т. Коровников, И. Е. Давидовский, комбриги А. Г. Батюня, Ф. Ф. Жмаченко, М. Д. Соломатин, С. К. Мамонов, Ф. С. Колчук, К. С. Мельник, А. В. Горбатов, В. С. Раковский, Е. С. Алехин, Н. И. Гусев, М. А. Богданов и другие, герой довоенных перелетов комбриг М. В. Водопьянов — 30 апреля 1943 г., а комбриги А. И. Максимов и И. Н. Буренин — лишь в сентябре того же года. Из получивших генеральское звание затем некоторые погибли — как, например, едва получивший звание генерал-лейтенанта комкор Л. Г. Петровский в августе 1941 г., почти одновременно с ним — генерал-майор, бывший комдив Э. Я. Магон. А комбриг И. Ф. Дашичев, получив 24 июля звание генерал-майора, был снова арестован в июле 1942 г. и просидел в тюрьме до конца войны. Многие из получивших генеральские звания занимали в дальнейшем высокие должности. Так, командармами закончили войну генерал-полковники А. В. Горбатов, Ф. Ф. Жмаченко, командирами корпусов — генерал-лейтенанты Я. С. Фоканов, Н. И. Труфанов и т. д. Конечно, не все командиры со старыми званиями попали на фронт из тюрем. Некоторым просто «забыли» присвоить новые звания, хотя они и остались на своих должностях.

Из арестованных в первом полугодии 1941 г. генералов часть была расстреляна в октябре 1941 — феврале 1942 г., часть просидела в тюрьмах всю войну и только единицы были отправлены на фронт (прил. 4.1). Возвращение в строй ранее арестованных или уволенных сопровождалось новыми арестами и отстранениями от должностей. Так, уже в конце июня были арестованы генерал-полковники А. Д. Локтионов, Г. М. Штерн, генерал-лейтенанты Я. В. Смушкевич, П. В. Рычагов, Г. В. Жуков. И еще целый ряд генералов и адмиралов встретили начало войны в качестве арестантов. Лишь единицы из них дожили до конца войны, а еще меньше в ней участвовало.

Из всех 5 маршалов и 1 071 довоенных генералов и адмиралов не побывали на фронте лишь четверо — А. В. Катков, В. В. Косякин, П. С. Курбаткин, М. Ф. Липатов. Остальные же прошли через фронт или в качестве стажеров, или как действующие начальники, хотя время их пребывания там было различно и не всегда удачно: так, умер от полученных ранений во время стажировки в качестве заместителя командующего Воронежским фронтом генерал армии И. Р. Апанасенко.

Особняком в списке генералов стоят генералы Прибалтики, которых не миновала предвоенная акция 14 июня. Получившие в январе этого же года звания генералов РККА, занимавшие, в большинстве своем, должности в сформированных 17 августа 1940 г. на базе национальных армий стрелковых корпусах, практически все они были отстранены от должностей или арестованы. Лишь некоторые из них вернулись затем в строй, как, например, бывший командир 184-й дивизии генерал-майор В. А. Карвялис, ставший командиром 16-й Литовской стрелковой дивизии. Кстати, комбриг Ф. Р. Балтушис-Жимайтис, являвшийся первым ее командиром, также получил звание генерал-майора 3 мая 1942 г.

Непродолжительность пребывания большинства командиров в должностях (прил. 4.10) объясняется не только вышеуказанными причинами, но и тем, что много новых соединений были созданы в течение последнего предвоенного года, а некоторые должности оставались вакантными или их занимали временно исполняющие (прил. 4.2-8). Да и звания командиров порой не соответствовали их должностям (см. табл. 2).

Таблица 2. Воинские звания командного состава объединений, соединений РККА на 22 июня 1941 г.

Примечание. Корпуса — 62 ск, 29 мк, 4 кк, 6 ак, 5 вдк, 3 ПВО, 1 ж.д.; дивизии — 198 сд (гсд, мед), 31 мд, 61 тд, 13 кд, 79 ад, 2 ПВО; бригады — 3 сбр, 1 брмп, 16 вдбр, 1 мббр, 10 птабр, 9 ПВО, 5 абр, 9 абр ВМФ.

К сожалению, выяснить должности и судьбу всех генералов и адмиралов авторам не удалось, хотя практически все выбывшие из строя (погибшие и умершие, расстрелянные, арестованные, пропавшие без вести, уволенные) известны. Да и вопрос о командирах, имевших старые звания и принявших участие в войне, также недостаточно изучен.

Подготовку командных кадров и специалистов Вооруженных сил к 1 июня 1941 г. вели 19 академий, 10 военных факультетов при гражданских вузах, 139 сухопутных, 32 военно-политических (из них 2 ВМФ), 7 военно-морских и 100 авиационных военных училищ и школ, 68 курсов усовершенствования командного состава, где обучалось свыше 300 тыс. человек {прил. 4.12). В течение 1939-1941 гг. были дополнительно открыты 77 вузов. Такое количество учебных заведений отвечало потребностям войск, но не обеспечивало качество подготовки, так как не хватало преподавательских кадров, техники учебно-боевой и учебной групп, учебно-материальная и хозяйственно-бытовая базы были явно недостаточны для нормального обеспечения учебного процесса, особенно во вновь образованных училищах. На качество обучения влиял и тот факт, что большинство отобранных курсантов имели чрезвычайно низкий общеобразовательный и технический уровень подготовки, а среди преподавательского состава высоко эрудированные и опытные педагоги составляли единицы. Все это касалось в первую очередь танковых, связи, авиационных и артиллерийских училищ, школ и учебных частей. Так, в училищах ВВС всего имелось 3 984 самолета, но вместо положенных 1 276 бомбардировщиков СБ имелось 535, горючим они были обеспечены на 41,4%, преподавательским составом — на 44,1%. Экономия моторесурсов, прежде всего новых образцов техники, не позволяла обучаемым приобретать достаточные навыки в их использовании. За 2 года программы обучения менялись 8 раз в сторону их сокращения, что также не улучшало качество подготовки. Практически не проводилось обучение тактике ведения воздушных боев, бомбометания и атак с малых высот и пикирования, исполнения фигур высшего пилотажа.

В пехотных и артиллерийских училищах мало внимания уделялось тактике ведения оборонительных действий, взаимодействию с другими родами войск, организации управления и тылового обеспечения, стрельбе с закрытых позиций и прямой наводкой, особенно по бронеобъектам, неоправданно много времени уделялось конной, строевой подготовке в ущерб огневой и тактической.

Примерно та же ситуация наблюдалась и в училищах других родов войск. Качество подготовки было принесено в жертву количеству, что, безусловно, позволило «заткнуть дыры» в штатах частей, но не способствовало серьезному подъему их боеготовности. Исключение составляли выпускники медицинского, юридического, интендантского профиля и кавалеристы, подготовка которых не требовала привлечения техники и серьезных материальных затрат.

В апреле-июне 1941 г. часть учебных заведений, расположенных в западных приграничных округах, после досрочных выпусков молодых командиров были перемещены во внутренние округа, в том числе и за Урал (Житомирское, Винницкое, Белоцерковское и другие). Некоторые из вновь создаваемых училищ до войны даже не успели произвести набор курсантов.

Подготовка сержантов и младших специалистов имела те же недостатки, что и командных кадров офицерских должностей, но их подготовка проводилась в учебных и запасных частях и требовала меньше времени. Правда, оснащенность техникой и вооружением, учебно-материальная база этих частей была еще хуже, чем в училищах.

К командно-начальствующему составу относились и политработники — значительная его часть, но, к сожалению, далеко не лучшая. Авторы не имеют в виду комиссаров и политруков, находящихся в окопах и блиндажах переднего края, а весьма существенную тыловую армию соглядатаев и фискалов в званиях комиссаров различных рангов, от батальонных до армейских, а то и без званий во главе с «черным гением» Красной армии Л. 3. Мехлисом. Не имевшие четких обязанностей, уходившие в тень во время неудач и подставлявшие грудь для орденов во время успехов, зачастую не имевшие никакой военной подготовки и даже маломальского образования, часто вмешивающиеся в дела, о которых не имели представления, мгновенно перестраивающиеся под соответствующее начальство и держащие «нос по ветру», они приносили больше вреда, чем пользы. Несомненно, и среди них были люди, преданные коммунистической идее и добросовестно выполнявшие свой долг так, как они его понимали, но созданный десятилетиями ореол высоких борцов за правое дело подходил далеко не всем из них.

Нехватка командного состава высшего и среднего звена приводила к тому, что на генеральских должностях вновь формируемых дивизий оказывались подполковники и даже майоры. Так, 70, 265, 330-й стрелковыми, 101, 102, 106-й кавалерийскими дивизиями некоторое время — от 10 дней до 7 месяцев — командовали официально назначенные майоры, в том числе и в ходе боевых действий, не говоря уже о временно исполняющих должности командиров при их ранении или гибели.

Командный состав НКВД и НКГБ отбирался по особому принципу в силу специфики решаемых ими задач, которые были четко определены и понятны, хотя порой явно расходились с общечеловеческими ценностями. После репрессий против соратников Дзержинского и Менжинского в эти органы пришло большое количество непрофессионалов, а порой и просто случайных людей. Но надо отдать должное, что уцелевшие работники, хоть и с величайшим трудом, сумели поставить свою деятельность в этих непростых условиях так, что и разведка и контрразведка сумели успешно противостоять аналогичным службам как противников, так и союзников.