Протокол допроса генерал-майора К. Шпальке 16 сентября 1946 г.

16 сентября 1946 г.

Москва

Шпальке Карл, 1891 года рождения, уроженец гор. Дрезден, из служащих, немец, беспартийный, с высшим образованием, генерал-майор германской армии, имеет 9 наград.

Вопрос. Покажите о вашей службе в германской армии?

Ответ: В германскую армию я вступил добровольно в 1914 году. В период с октября 1921 до октября 1923 года я учился в военной академии, откуда был отчислен за неуспеваемость. В 1923 году меня произвели в чин ст[аршего] лейтенант и назначили командиром взвода 13-го пехотного полка. В 1925 году мне удалось сдать экзамен на переводчика русского языка, после чего я был прикомандирован к III отделу Генерального штаба и в течение 1926—1927 гг. являлся сопровождающим офицером командиров Красной Армии, прибывших в Германию на маневры и для обучения в Академию Генерального штаба германской армии.

С октября до середины декабря 1928 года находился в Советском Союзе — в гор. Одесса, где при германском консульстве занимался усовершенствованием русского языка. В это время я уже имел чин капитана германской армии.

В январе 1931 года руководством III отдела Генерального штаба я был назначен на должность постоянного сопровождающего офицера командиров Красной Армии, прибывших в Германию на учебу и маневры.

С апреля 1933 года я занимал должность референта 5-го отд[еле]ния того же отдела Генштаба, обслуживавшего русскую, норвежскую, шведскую и датскую армии. В апреле 1936 года я был назначен начальником этого отделения в звании майора. С октября 1937 года я занимал должность командира батальона 3-го пехотного полка 21-й дивизии, в составе которой до октября 1939 года участвовал в походе против Польши. В октябре 1939 года я был назначен в русско-германскую пограничную комиссию по установлению демаркационной линии на польской территории, в штабе, который работал до апреля 1940 года.

Затем я был переведен в Военно-хозяйственное управление Главного командования вооруженными силами Германии на должность начальника Хозяйственного отдела в звании полковника. В ноябре 1940 года я был назначен начальником Военно-хозяйственного штаба германской военной миссии, а с 15 октября 1941 года занимал должность германского военного атташе в Румынии в звании генерал-майора.

Вопрос: Покажите о назначении III отдела Генерального штаба германской армии?

Ответ: III отдел Генерального штаба германской армии являлся разведывательным отделом, в задачу которого входило изучение иностранных армий.

Вопрос: Какие разведывательные задачи выполнял указанный отдел?

Ответ: III разведывательный отдел германского Генерального штаба собирал в отношении иностранных армий следующие разведывательные данные: их структура, организация и оснащение, дислокация войск, замыслы Генштабов и мобилизационные планы, состояние военной промышленности и потенциальные возможности.

Наряду с получением этих разведывательных данных от германских военных атташе, аккредитованных в различных странах, использованием официальных источников, III разведывательный отдел в своей работе поддерживал контакт с германской военной разведкой.

Вопрос: Таким образом, вы являлись вначале представителем, а затем руководящим сотрудником III разведывательного отдела германского Генштаба?

Ответ: Этого я не отрицаю.

Вопрос: Какие задачи были перед вами поставлены руководством III разведывательного отдела германского Генштаба в отношении командиров Красной Армии, прибывших в Германию?

Ответ: Наряду с обслуживанием в качестве переводчика групп командиров Красной Армии, прибывших в Германию на маневры и для обучения в академии Генерального штаба, на меня возлагались и разведывательные задачи, а именно: в беседах с командирами Красной Армии собирать интересующие Генштаб разведывательные сведения о структуре, организации и оснащении советских вооруженных сил, дислокации частей и военной промышленности; изучение политических настроений и деловых качеств командиров Красной Армии и составление характеристик на последних.

Вопрос: Когда и от кого Вы получили эти установки?

Ответ: При назначении меня в 1926 году сопровождающим офицером групп командиров Красной Армии я был принят начальником 5-го отделения III разведывательного отдела германского Генштаба — майором Бешнитт*¹. В беседе со мной Бешнит указал, что в мои обязанности сопровождающего офицера командиров Красной Армии входит обслуживание в качестве переводчика в служебное и внеслужебное время и устранение всех возникающих трудностей, с которыми они могут встретиться во время их пребывания в Германии.

В то же время я был принят начальником III разведывательного отдела германского Генштаба — полковником Фишер. Он дал мне указание связаться с референтом 5-го отделения — подполковником Мирчинским, занимавшимся сбором разведывательных сведений о Красной Армии, для получения от него заданий по сбору интересующих Генштаб разведывательных данных среди командиров Красной Армии, которых я буду сопровождать.

Вопрос: Сколько всего групп командиров Красной Армии прибыло в Германию?

Ответ: С 1926—[ 19] 33 гг. я сопровождал 10 или 11 групп командиров Красной Армии, прибывших разновременно в Германию.

Вопрос: Назовите фамилии командиров Красной Армии, входивших в состав этих групп?

Ответ: Первая группа состояла из 4-х человек, прибывших в 1926 году на маневры в Германию, и находившаяся там в течение несколько недель, из которых я помню: Белкина и Триандофилова.

Вторая группа — состояла из 2-х человек — Куйбышева и Баторского, прибывших в 1927 году на маневры и находившихся в Германии 3—4 недели.

Третья группа — состояла приблизительно из 6-ти человек, прибывших в 1929 году на военные учения саперных частей и находившаяся в Германии около 2 месяцев. Из состава данной группы я помню следующих: Якира, Степанова и Орлова*², впоследствии являвшимся военным атташе в Германии.

Четвертая группа — состояла из 3-х или 4-х человек, прибывших в Германию на военные учения в 1930 году. Указанная группа находилась в Германии в течение 4-х недель. Из ее состава я помню только Котова.

Пятая группа — состояла из 4-х человек, прибывших в Германию в 1931 году, которые обучались в академии германского Генштаба около 4-х месяцев. Из состава данной группы я помню: Егорова (бывш[его] командующего Белорусским военным округом), Белова (бывш[его] командующего одного из военных округов) и Дыбенко (бывш[его] командующего Средне-Азиатского военного округа).

Шестая группа — состояла из 3-х человек, прибывших в том же 1931 году в Германию на артиллерийские учения и пробывших около 4-х недель. Из состава данной группы я помню: Тимошенко и Меженинова.

Седьмая группа — состояла приблизительно из 8 офицеров железнодорожных войск, прибывших в 1932 году на учения и пробывших в Германии 2—3 недели. Фамилии их я не помню.

Восьмая группа — состояла из 4-х офицеров войск ПВО, прибывших в 1932 году на учения и находившихся в Германии 10 дней. Фамилии участников этой группы я не знаю.

Девятая группа — состояла из 4-х человек, прибывших в 1933 году для обучения на 3 месяца в академии Генштаба. В состав этой группы входили: Урицкий, Левандовский, Дубовой и Примаков.

Помимо указанных, в Германию в тот период прибыли еще одна или две группы, о составе которых из-за давности ничего сообщить не могу.

Вопрос. В каких взаимоотношениях вы находились с командирами Красной Армии и кто из них передавал вам разведывательные сведения?

Ответ: Мои взаимоотношения с командирами Красной Армии, особенно с теми, которые длительное время проживали в Германии в связи с обучением в военной академии Генштаба, были дружескими. В процессе моей работы сопровождающим офицером я повседневно встречался с указанными командирами. Во внеслужебное время они приглашали меня к себе.

Неоднократно я выезжал с ними в свободные от занятий дни на различные экскурсии. Я бывал на квартире Егорова, Левандовского и других. В Берлине у меня дома бывали Тимошенко, Меженинов и другие.

В знак установившихся между нами хороших отношений группой, находившейся вместе с Якиром, мне был подарен портсигар, а Якир и Путна (бывший советский военный атташе в Германии) подарили мне свою фотокарточку. Используя свои связи с указанными командирами Красной Армии, я, в соответствии с заданием руководства III разведывательного отдела Генштаба, пытался получить в 1926 году сведения о дислокации советских войск у одного командира, находившегося в группе Белкина, фамилии которого я не помню. Моя попытка не увенчалась успехом, так как во время беседы он перевел разговор на другую тему и на заданный мной вопрос по существу не ответил.

Вторично я пытался получить в 1931 году сведения о номерах дивизий, входивших в состав корпуса, дислоцировавшегося в Средней Азии от начальника штаба корпуса, находившегося в группе Егорова, фамилии которого вспомнить сейчас не могу. Начальник штаба корпуса на мой вопрос ответил, что номеров дивизий он не знает, так как недавно назначен на эту должность.

Кроме того, во время общения с командирами Красной Армии и бесед с ними на деловые темы я всегда старался выяснить ряд вопросов, интересовавших Генштаб. Но такие данные я собирал незаметно для командиров Красной Армии.

Вопрос. Вы говорите неправду. Следствию известно, что вы привлекали командиров Красной Армии для работы в пользу Германии и получали от них разведывательные сведения. Покажите об этом?

Ответ: Никого из командиров Красной Армии, находившихся в Германии, для работы в пользу Германии я не привлекал и разведывательных сведений от них не получал.

Вопрос: Вы показали, что от руководства III Отдела получали задания по сбору среди командиров Красной Армии разведывательных сведений. Как же вы отчитывались перед ними?

Ответ: Я докладывал Фишеру, Штюльпганелю*³ и Мирчинскому, что мои попытки получить разведывательные сведения от командиров Красной Армии не увенчались успехом, и в связи с этим я отказывался выполнять эти задания.

Вопрос: Вы показали, что в 1926 и в 1931 гг. вы, якобы, делали попытки получить разведывательные сведения от командиров Красной Армии. Следовательно, руководство III отдела настойчиво требовало от вас материалов и не могло оставить этот вопрос безрезультатным?

Ответ: Этого я не отрицаю. Я каждый раз докладывал руководству III отдела, что у меня со сбором сведений дела обстоят плохо.

Вопрос: Когда и кому вы передали сведения о политических настроениях и деловых качествах командиров Красной Армии?

Ответ: Начиная с 1929 по 1933 гг. я, в соответствии с заданиями полковника Фишера, а затем генерала Штюльпнагеля, составил политические и деловые характеристики на всех командиров Красной Армии, которых сопровождал, и передал их Фишеру и Штюльпнагелю. Эти характеристики были составлены на основе собранных материалов путем изучения во время повседневного общения и бесед.

Вопрос: Следовательно, на базе ваших данных принимались решения о том, кого можно привлечь на работу в пользу Германии и от кого можно получить интересующие германский Генштаб разведывательные сведения о Красной Армии?

Ответ: Этого я не знаю, возможно, и так.

Вопрос: Следствие еще раз требует от вас правдивых показаний о том, кто из указанных командиров Красной Армии был привлечен для работы в пользу Германии и какие разведывательные сведения они сообщили?

Ответ: Чем-либо дополнить свои показания я не имею.

Вопрос: Когда и с каким заданием вы приезжали в Советский Союз?

Ответ: Советский Союз я посетил три раза. Первый приезд в 1928 году в гор. Одесса, как я уже показал, был связан с изучением мной русского языка. Второй раз я прибыл в Советский Союз в 1932 году в составе группы германских офицеров, приглашенных командованием Красной Армии для присутствия на маневрах Закавказского военного округа. Маневры происходили в гор. Еривань, где мы пробыли 3 недели. На обратном пути я задержался в Москве на 14 дней у бывшего представителя командования германской армии в СССР (германского военного атташе) — Кестринга.

В третий раз я прибыл в Москву в 1936 году по заданию начальника германского Генштаба — генерала Бек и начальника III разведывательного отдела германского Генштаба — генерала фон Штюльпнагель для переговоров с руководителями Красной Армии и командирами, которых я сопровождал во время их пребывания в Германии по вопросу налаживания взаимоотношений между германской и Красной армиями, поскольку в то время политические отношения между Германией и Советским Союзом несколько обострились.

Вопрос. Следствию известно, что вы приезжали в Советский Союз, главным образом для связи с командирами Красной Армии, которых вы привлекли к работе в пользу Германии, и получения от них разведывательных сведений. Почему вы не показываете об этом?

Ответ: С такими целями я не приезжал в Советский Союз.

Вопрос. Тогда с какой целью вы «задержались» в 1932 году в Москве на 14 дней?

Ответ: В 1932 году, после маневров, происходивших в Еревани, я поехал в Москву по заданию III разведывательного отдела Генштаба для переговоров с Кестринг и получения более широкого представления о Советском Союзе, поскольку Генштаб предполагал назначить меня помощником германского военного атташе в СССР, т.е. Кестринг.

Вопрос. Почему вы скрываете истинные цели вашего приезда в Москву в 1932 году, связанные с вопросом установления связи с привлеченными к работе в пользу Германии командирами Красной Армии и получением от них разведывательных сведений?

Ответ: Таких целей у меня не было.

Вопрос: Покажите, о чем вы беседовали с Кестринг?

Ответ: Из-за давности я не могу вспомнить и привести все разговоры, происходившие с Кестринг в Москве в 1932 году, но хорошо помню, что речь шла также и о состоянии разведывательной работы против СССР.

Кестринг говорил мне, насколько я припоминаю, что он из III отдела Генштаба получал многочисленные запросы, в которых от него требовали прислать ряд разведывательных сведений о Красной Армии, и что он не может их добыть, так как в официальных источниках их нет, а агентуры у него якобы не имеется. Я лично ничего посоветовать ему в этом вопросе не смог.

Вопрос: Почему именно вам было поручено вести переговоры с командирами Красной Армии?

Ответ: Генералы Бек и Штюльпнагель учитывали, что эта миссия может быть выполнена именно мною, поскольку я хорошо знаком с командирами Красной Армии, ранее находившимися в Германии, и с которыми я могу организовать встречи и через них — с другими руководителями Красной Армии. К тому же в это время совпал мой отпуск, который я не возражал использовать для поездки в Москву в этих целях.

Вопрос: Ваши объяснения не состоятельны. Покажите об истинных целях вашего приезда в Москву в 1936 году?

Ответ: Других целей у меня не было.

Вопрос. Зачем нужно было посылать вас в СССР, когда такую миссию мог выполнить находившийся в Москве военный атташе Кестринг?

Ответ: Генералы Бек и Штюльпнагель считали, что Кестринг к такому поручению отнесется пассивно.

Вопрос: С кем вы имели встречи в Москве в 1936 году?

Ответ: По прибытии в Москву германский военный атташе в СССР — Кестринг сообщил о моем приезде Урицкому, с которым я был знаком еще по Берлину. При этом Кестринг поставил в известность Урицкого о моем желании иметь встречу с ним. Урицкий не возражал против этого и сказал, что сообщит мне день и час, когда он сможет со мной встретиться. Дней через 10 из Секретариата Урицкого позвонили в германское посольство — помощнику Кестринга, так как последний в это время выехал на Кавказ в отпуск, и сообщили, что Урицкий может принять меня на следующий день, о чем я был поставлен в известность.

Моя встреча с Урицким состоялась наедине в его служебном кабинете в здании Генштаба Красной Армии. Во время беседы я изложил ему все, что поручил передать перед моим отъездом из Берлина генерал фон Штюльпнагель.

Я сказал Урицкому, что руководящий состав германского Генштаба придерживается старого курса, а именно: политики дружбы с Красной Армией, при этом заметил, что буду очень рад по приезде в Германию доложить генералу фон Штюльпнагель, что в Красной Армии офицеры, занимающие руководящие посты, так же придерживаются курса дружбы с германской армией.

Кроме того, в беседе с Урицким я выразил желание встретиться с маршалом Ворошиловым, которому также хотел изложить поручение генерала фон Штюльпнагель. Урицкий ответил мне, что в руководящих кругах Красной Армии симпатии остаются, как и прежде, на стороне германской армии, дружба с которой установилась в результате длительного совместного сотрудничества.

Далее Урицкий сказал, что он опасается того, что существующая напряженная политическая атмосфера во взаимоотношениях между Германией и СССР может отрицательно повлиять на настроение основной массы Красной Армии.

В конце беседы я сказал Урицкому, что желаю встречи с командирами Красной Армии, которых я в свое время сопровождал во время их пребывания в Германии. Урицкий ответил, что он постарается это организовать, известив меня о дате и месте встречи заблаговременно по телефону. Урицкий также обещал мне устроить встречу с маршалом Ворошиловым.

Через 2—3 дня после этой встречи с Урицким помощник германского военного атташе в СССР — капитан Шубу*⁴ сообщил мне, что звонили по телефону от имени Урицкого и передали, что за мной будет прислана машина. На второй день после телефонного звонка, приблизительно в 8 часов вечера, за мной пришла машина, на которой я был доставлен на квартиру Урицкого. Кроме Урицкого у него я застал бывшего командующего Московским военным округом — Белова. После ужина Белов извинился передо мной, что он должен отлучиться по делам, попрощался и ушел. Во время ужина мы поделились воспоминаниями о нашем совместном пребывании в Германии.

Вопрос. С кем из командиров Красной Армии вы имели встречи во время вашего пребывания в Москве?

Ответ: Во время моего пребывания в Москве в 1932 и 1936 гг, я имел встречи только с Егоровым, Урицким и Беловым. О встречах с Урицким и Беловым я показал выше, а с Егоровым встречался дважды в 1932 году. Первый раз на банкете, устроенном офицерам германской армии, прибывшим в СССР на маневры, а второй раз я встретился с Егоровым в ложе театра в присутствии Кестринга, Бубнова и жены Егорова.

Вопрос: Кто из командиров германской армии поддерживал связь с командирами Красной Армии, прибывшими в Германию?

Ответ: Мне известно, что в хороших отношениях с группой Егорова был майор Паулюс (впоследствии фельдмаршал). В то время Паулюс являлся преподавателем военной академии. Кроме того, во время пребывания группы Егорова на учебе в академии, ее в течение 3—4 дней в связи с моей болезнью сопровождал капитан германской армии, фамилии которого я сейчас не помню. Этот капитан уже после моего выздоровления бывал на квартире Егорова и вместе с ним и его женой посещал театр.

Протокол допроса записан с моих слов правильно и прочитан мне в переводе на немецком языке.

ШПАЛЬКЕ

Допросил: заместитель] нач[альника] 3 отд[елени]я 4 отдела 3 Гл[авного] управления контрразведки МГБ [СССР] майор ВАЙНДОРФ

Перевел: переводчик 4 отдела 3 Главного управления контрразведки МГБ СССР старший лейтенант ПОТАПОВА

Примечания:

*¹  Речь идет о майоре (позднее — генерал-лейтенанте) Вальтере Бешнитте.

*²  Здесь и далее речь идет о советском военном деятеле и дипломате комдиве Александре Григорьевиче Орлове.

*³  Речь идет о полковнике (позднее — генерале пехоты) Карле Генрихе фон Штюльпнагеле.

*⁴ Так в документе, речь идет о немецком офицере Владимире Шубуте.