Протокол допроса советника Г. Штарке 1 ноября 1945 г.

1 ноября 1945 г.

Москва

Стенограмма

Штарке Готтхольд, 1896 года рождения, уроженец деревни Руново (Западная Пруссия), немец, из семьи священника, подданный Германии, с высшим юридическим образованием, член НСДАП с 1942 года.

Вопрос. Когда вы были приняты на работу в германское министерство иностранных дел?

Ответ: В январе 1940 года я был вызван в Министерство иностранных дел Германии и вскоре получил назначение на должность референта прессы при германском посольстве в Москве.

Вопрос: В связи с чем вы были привлечены к этой работе?

Ответ: Должен сказать, что до 1939 года я проживал в Польше и являлся редактором издававшейся в гор Бромберге немецкой газеты «Немецкое обозрение в Польше». После разгрома Польши в 1939 году я принял германское подданство и, в качестве признания моих заслуг по защите интересов немцев в Польше, был зачислен в штат Министерства иностранных дел Германии.

В связи с германским внешнеполитическим курсом 1939—[ 19]40 годов в германское посольство в Москве требовался референт прессы, не скомпрометировавший себя особенно злостными выступлениями в антисоветском духе, то моя кандидатура была сочтена подходящей.

Вопрос: Что входило в ваши функции референта прессы при германском посольстве в Москве?

Ответ: В мою задачу входили сбор и обработка официальных советских материалов, характеризовавших политико-экономическое состояние Советского Союза. О проделанной работе я отчитывался перед послом, графом фон дер Шуленбургом*¹.

Вопрос: В каких взаимоотношениях вы были с Шуленбургом?

Ответ: С самого начала моей деятельности в Москве у меня с Шуленбургом установились хорошие деловые, а затем личные взаимоотношения, основанные на единстве наших политических взглядов. В последствии эти отношения еще больше укрепились, и я стал пользоваться полным доверием Шуленбурга.

Вопрос: В чем, по вашему мнению, выражались политические взгляды Шуленбурга?

Ответ: Шуленбург происходил из старой дворянской семьи и был кровно заинтересован в укреплении мощи германской империи.

Понятно, что он руководствовался этими мотивами, приветствовал приход Гитлера к власти, считая, что Гитлер в состоянии обеспечить Германии руководящее место в Европе.

Из некоторых бесед с Шуленбургом мне известно, что он считал своей основной задачей в Москве — укрепление советско-германского сотрудничества.

Шуленбург с большим уважением отзывался о руководителях Советского государства — Молотове и Сталине, о чем он также не раз мне говорил во время наших бесед с ним.

Объявление войны Германией Советскому Союзу Шуленбург характеризовал как безумный акт, сведший на нет все его старания упорядочить взаимоотношения между Германией и Советским Союзом.

Особенно подробно беседу на эту тему я имел с ним во время нахождения в лагере интернированных в гор. Кострома, т.е. непосредственно перед возвращением всего состава германского посольства в Германию.

Шуленбург сказал тогда мне, что для Германии возможен лишь один путь — совместные действия с Россией в Европе. Германское правительство, продолжал Шуленбург, хочет установить плотину на пути России. Это является безумным шагом, 193 миллиона неизбежно сломят сопротивление 80 миллионов германского населения.

Эти высказывания Шуленбурга были известны не только мне, но и его ближайшим сотрудникам — советникам Хильгер*² и Вальтер*³.

Вопрос. Вернувшись в Германию, вы продолжали встречаться с Шуленбургом?

Ответ: После возвращения в Германию наши взаимоотношения стали еще более близкими. Я неоднократно бывал у Шуленбурга в гостинице «Адлон», где он проживал в Берлине, а также в Министерстве иностранных дел.

Вопрос: Что вам известно о политических настроениях Шуленбурга после возвращения в Германию?

Ответ: После того как мы вернулись в Германию, Шуленбург долгое время не был в состоянии включиться в работу. Он был исключительно сильно потрясен фактом войны между Германией и Советским Союзом. Позднее Шуленбург был зачислен в состав личного штаба министра иностранных дел Риббентропа.

Летом 1943 года, перед началом наступления на Курской дуге, от германского посланника в Стокгольме поступили данные о том, что Россия, якобы, готова вести мирные переговоры с Германией. Шуленбург использовал это сообщение и пытался уговорить Риббентропа в необходимости заключения сепаратного мира с Советским Союзом. Риббентроп доложил заявление Шуленбурга Гитлеру, который самым решительным образом его отклонил.

Вопрос. Каковы были взаимоотношения Риббентропа с Шуленбургом?

Ответ: Шуленбург был обижен тем, что Риббентроп относился к нему как к мальчишке, был груб с ним и мало считался с его мнением. Все же Риббентроп его от себя не отпускал, и когда бывал в ставке Гитлера, то его иногда сопровождал Шуленбург.

Вопрос: Что вам рассказывал Шуленбург о своих посещениях ставки Гитлера?

Ответ: Шуленбург был возмущен тем, что окружение Гитлера, и в первую очередь сам Гитлер, не желали идти на сближение с Советским Союзом, несмотря на то, что военно-политическое положение Германии было катастрофическим. Когда я спросил Шуленбурга, на что, собственно говоря, надеются в ставке, он мне ответил: «Там надеются только на смерть царицы Елизаветы»⁸⁰. Он имел в виду исторический эпизод, когда смерть царицы Елизаветы фактически спасла Пруссию от разгрома.

Что касается взаимоотношений Шуленбурга с Риббентропом, то следует добавить, что Шуленбург называл Риббентропа самым глупым министром иностранных дел из всех, которые когда-либо имелись в Германии. Впоследствии это высказывание Шуленбурга инкриминировалось ему на процессе по делу о покушении на Гитлера.

Вопрос. Откуда вам это известно?

Ответ. Об этом рассказывал моим знакомым защитник Шуленбурга на процессе — Леонхард Шварц.

Вопрос. Вы знали о принадлежности Шуленбурга к заговору против Гитлера?

Ответ: Я это мог лишь предполагать, зная политические убеждения Шуленбурга. Об этом мне стало доподлинно известно лишь за день до его ареста, когда он меня вызвал к себе в министерство для конфиденциальной беседы.

Вопрос. Покажите подробно об этом разговоре с Шуленбургом?

Ответ: Когда я 13 или 14 августа 1944 года приехал к графу фон дер Шуленбург, последний мне объявил, что в связи с событиями 20 июля он ежеминутно ожидает ареста. Министр иностранных дел фон Риббентроп до сего времени мог его поддерживать в связи с тем, что Шуленбург дал честное слово о том, что он не являлся активным участником заговора и не осведомлен о деталях всего дела.

Теперь, однако, — продолжал граф, — министру сообщили, что он, Шуленбург, «изменническим образом» поставил себя на службу заговорщикам, и, таким образом, Риббентроп не сможет более воспрепятствовать его аресту.

Перед арестом он желает мне сообщить, что он верен своей постоянной политике «ориентации на восток», и пытался убедить своих товарищей по заговору в правильности своей внешнеполитической линии. Более того, он объявил им о своей готовности перейти с белым флагом в руках через линию фронта и вымолить у русских условия перемирия, сделав, таким образом, последний шаг к спасению германского народа.

Затем посол обратился ко мне с просьбой, в случае его казни и если я сам останусь в живых, передать после окончания войны, которая, вероятно, завершится капитуляцией Германии, народному комиссару иностранных дел Советского Союза господину Молотову свое последнее слово: «Сообщите господину Молотову, что я умер за дело, которому я посвятил свою жизнь в Москве, т.е. за советско-германское сотрудничество. Тягчайшим часом для меня явилось то раннее утро 22 июня 1941 года, когда я, согласно приказу, передал господину Молотову безумное объявление войны, и это лишь спустя несколько часов после нашей совместной беседы о последних возможностях предотвращения великой катастрофы.

В ходе войны мое мнение о чреватой опасностями внешней политике Адольфа Гитлера, увенчавшейся началом войны с Советским Союзом, полностью подтвердилось. Поэтому я заявил одному господину их круга заговорщиков, возглавляемых доктором Гёрделер, о своих взглядах на необходимость мира, т.е. о немедленном установлении контакта с Советским Союзом, причем я предложил себя в качестве посредника во время первых переговоров с Красной Армией. Неудача путча и, таким образом, невозможность выполнения моей миссии не являются моей виной, так же, как и та роль, которую я вынужден был играть 22-го июня 1941 года.

В последние дни апреля 1941 года я, находясь в Берлине, предупреждал Адольфа Гитлера и дошел в своей беседе с ним до границы возможностей имперского чиновника. Теперь я пожертвовал жизнь за свои основные политические убеждения. Это не только жизнь старика, но также жизнь человека, который знал внешнеполитические задачи последних десятилетий более хорошо, нежели многие из его современников.

Передайте господину Молотову, что в трагический утренний час 22 июня 1941 года я был уверен в том, что надежды германского правительства обеспечить себе и германскому народу руководящую роль по отношению к Европейским нациям и объединенным народам Советского Союза, обречены на провал.

Факт моей смерти за дело сотрудничества советского и германского народов дает мне все же право обратиться к руководству советской внешней политики с мольбой, чтобы оно мудро и терпимо отнеслось к германскому народу, так как его широчайшие слои, и не в последнюю очередь интеллигенция, осуждали безумие войны против Советского Союза.

Благосостояние обеих великих держав тесно связано с чувством свободы и личного благополучия населяющих их народов».

Таковы были слова посла фон дер Шуленбург за день до его ареста. Припоминаю, что он выразил, кроме того, пожелание, чтобы это последнее обращение к господину народному комиссару было сообщено советнику Хильгер, который должен был прибыть в Берлин.

Вопрос: Вы сообщили Хильгер об этом заявлении графа фон дер Шуленбург?

Ответ: Нет, я это не сделал. В связи с многочисленными арестами обстановка была тогда слишком опасной, и я был достаточно скомпрометирован своей близостью к Шуленбургу. Поэтому я опасался кому-либо рассказывать о своем разговоре с ним.

Вопрос. Это была ваша последняя встреча с Шуленбургом?

Ответ: Да, я его больше не видел. На следующий день, кажется, 15 августа 1944 года, Шуленбург был арестован гестапо и в ноябре 1944 года казнен.

ШТАРКЕ

Допросили: начальник 2 Отдела Гл[авного] управления] контрразведки «Смерш» полковник КАРТАШОВ

Оперуполномоченный 2 Отдела Гл[авного] управления] контрразведки «Смерш» капитан КОПЕЛЯНСКИЙ

ЦА ФСБ России. Р-49170. Л. 20—25. Подлинник. Машинопись. Автограф.

Примечания:

*1 Здесь и далее речь идет о немецком дипломате Фридрихе-Вернере графе фон дер Шуленбурге.

*²  Речь идет о немецком дипломате Густаве Хильгере.

*³ Речь идет о немецком дипломате Герхарде фон Вальтере.