Спецсообщение Н. И. Ежова И. В. Сталину с приложением протокола допроса Т. Р. Рыскулова. 5 июля 1937 г.

 

5 июля 1937 г.

№ 58300

Совершенно секретно

Секретарю ЦК ВКП(б) тов. СТАЛИНУ Направляю Вам протокол допроса Рыскулова Т. Р., руководителя пантюркистской контрреволюционной организации от 3 июля 1937 года.¹ Народный комиссар внутренних дел СССР

Комиссар государственной безопасности  Ежов

ПРОТОКОЛ ДОПРОСА

РЫСКУЛОВА Турара Рыскуловича

от 3-го июля 1937 года

Рыскулов Т.Р. 1894 года рождения, казах Алма-Атинской области, Казахской ССР, бывший член ВКП(б) с 1917 года, до ареста работал заместителем председателя СНК РСФСР.

Вопрос: Вы привлекались к ответственности как один из руководителей пантюркистской контрреволюционной организации, действовавшей в блоке с центром правых против советской власти.

Намерены ли Вы дать откровенные показания обо всей проводившейся вами нелегальной контрреволюционной деятельности?

Ответ: Да, не намереваясь скрывать преступления, совершенные лично мною и другими своими соучастниками по контрреволюционной националистической пантюркистской организации, действовавшей в блоке с центром правых, я хочу дать показания обо всем объеме деятельности нашей организации, составе нашего центра, филиалах организации, созданных в Средне-Азиатских республиках Союза ССР, руководителях местных организаций. Я хочу дать также откровенные показания о блоке, заключенном между центром пантюркистской организации и правыми. Я расскажу также о террористической диверсионно-повстанческой деятельности пантюркистов, которую мы развили по прямым директивам центра правых, персонально РЫКОВА А. И.

Сознавая всю тяжесть совершенного мною преступления, я, тем не менее, должен заявить, что пришел к выводу, что я должен разоружиться до конца и разоружить всю право-пантюркистскую организацию.

Почему я пришел к такому выводу?

Мы, руководители пантюркистской организации, считали, что наша пантюркистская организация явится началом широкой тюркской народной партии. На самом деле, как это для меня сейчас совершенно ясно, она никогда не отражала интересов народа и тюркско-татарские массы своей партии ее не признавали и признавать не будут.

Наша организация, добиваясь капиталистической реставрации, готовила, тюркско-татарским народам, закабаление, нищету и кровавую расправу.

Я должен признать, что советская власть, против которой мы боролись, дала тюркско-татарским народам свободную и счастливую жизнь, на которую мы покушались.

Мы формулировали идеи нашей нелегальной организации, как стремление к созданию независимого тюркско-татарского государства. Фактически дело обстоит иначе, свободно живущие тюркско-татарские народы на территории СССР, мы хотели отдать во власть японо-германского фашизма.

Да, я должен признать себя виновным в том, что, являясь изменником родины, я на протяжении ряда лет вел контрреволюционную работу.

Вопрос: Переходите к существу. Расскажите подробно, когда и при каких обстоятельствах Вы примкнули к пантюркистскому движению?

Ответ: Мое сближение с пантюркистами относится к начальному периоду моего пребывания в центре Средней Азии Ташкенте - к концу 1918 года.

В 1919-20 г.г. у меня сложились близкие отношении с известным *узбекским националистом МУНАВАР Кары*, впоследствии вовлекшим меня в созданную им пантюркистскую организацию «Иттихад-Ва-Таракки» и в числе других я введен был в состав ЦК этой организации. В состав ЦК «Иттихад-Ва-Таракки входил также *Файзулла Ходжаев.*

Еще активнее я был вовлечен в деятельность пантюркистов в конце 1920-21 г.г., т. е. вскоре после моего ухода с поста председателя Туркестанского ЦИКа и перехода на работу в Москву в Народный Комиссариат Национальностей.

Прибыв из Москвы в Ташкент за семьей, я встретился с *МУНАВАР-КАРЫ, НИЗАМЕТДИН ХОДЖАЕВЫМ и ТУРСУН ХОДЖАЕВЫМ Сагдуллай.* Последние меня пригласили в дом ТУРСУН ХОДЖАЕВ А на нелегальное совещание, и там, в процессе обмена мнений, мы выработали форму связи между собой.

Дело в том, что МУНАВАР-КАРЫ, НИЗАМЕТДИН ХОДЖАЕВ и ТУРСУН ХОДЖАЕВ в то время уже состояли членами ВКП(б) и занимали руководящие посты в Туркестанской республике. Одновременно они являлись основателями нелегальной организации «Иттихад-Ва-Таракки». Поэтому нам следовало договориться о новых формах связи и новых формах нашей тактики.

Содержание разговоров всех нас тогда в квартире ТУРСУН ХОДЖАЕВА сводилось к тому, что мы не верили в победу большевизма, что возможную победу большевизма мы рассматривали как наступление колониальной кабалы над тюркско-татарскими народами. Мы считали, что тюркско-татарские народы обретут свободу только в независимой, созданной по буржуазному национальному принципу республике.

Очередные задачи организации «Иттихад-Ва-Таракки» мы вели к необходимости добиться во что бы то ни стало единства действий тюркско-татарских народов, создания мощной вооруженной силы в лице басмаческого движения для организации свержения советской власти и установления буржуазного порядка, во главе с антисоветским правительством.

На этом же совещании я был информирован, что комитеты организации «Иттихад-Ва-Таракки» созданы почти во всех областях туркестанского края, что установлена связь с басмаческим движением.

К тому времени, мои личные настроения стали еще более резко антисоветскими. Тогдашняя политическая ситуация в стране в моем представлении не предвещала успехов для советской власти.

Когда я лично анализировал положение внутри страны, фронтовую обстановку, соотношение сил, с которыми советская власть боролась, то приходил к выводу, что свержение советской власти абсолютно неизбежно. Отсюда, считая положение советской власти прочным и безысходным, я сам начал искать другие силы, которые могли бы заменить советы другой властью.

В данном случае, я считал вполне приемлемым то, что мне было предложено на совещании у ТУРСУН ХОДЖАЕВ А. Признавая организацию «Иттихад-Ва-Таракки» вполне жизненной, я изъявил желание участвовать в ее деятельности, направленной на свержение советской власти в Туркестанском крае.

Здесь же на совещании у ТУРСУН ХОДЖАЕВА я был информирован, что членом ЦК «Иттихад-Ва-Таракки» является известный башкирский националист ЗАКИ ВАЛИДОВ. ТУРСУН ХОДЖАЕВ мне сказал, что ВАЛИДОВ придает большое значение моему участию в данной организации и хотел бы лично со мной переговорить и что для этого мне следовало бы поехать к нему в Бухару, где он в то время формировал басмаческие кадры.

Будучи ограничен временем, я не мог поехать в Бухару для встречи с ВАЛИДОВЫМ.

ТУРСУН ХОДЖАЕВУ я велел снестись с ВАЛИДОВЫМ и передать о моем согласии активно продолжать участвовать в деятельности « Иттихад- Ва-Т аракки».

Вопрос: Расскажите коротко, в чем заключалась контрреволюционная деятельность «Иттихад-Ва-Таракки» на этом этапе?

Ответ: К участию в нелегальной деятельности «Иттихад-Ва-Таракки» привлечена была нами значительная часть национальных работников туркестанской советской республики.

Антисоветская деятельность организации заключалась в следующем:

Во всех областях туркестанской республики, как я уже показывал, созданы были комитеты нелегальной организации. Была установлена связь с главарями басмаческих шаек, укреплялось басмаческое движение за счет специально организованного нами ухода к басмачам ряда видных членов нашей организации. В целях поднятия морального и политического авторитета басмачества усиленно пропагандировались на территории Средней Азии идеи пантюркизма. Мы развернули активную работу по укреплению авторитета и экономических позиций узбекской торговой буржуазии, баев, полуфеодалов и манапов. **Мы командировали людей в южную и западную провинции «Синь-Цзяна» для установления связи с английской миссией и японской агентурой. Мы наладили связи с немецкими офицерами из военнопленных, с турецкими офицерами энверовской ориентации и сторонниками Кемаль-Паши**.

«Иттихад-Ва-Таракки», ставя своей задачей создание единого тюрско-татарского независимого от соввласти государства, связывались с видными националистами Башкирии и Татарии, тюркским населением Кавказа, с представителями Ирана и Афганистана, имея в виду создать единый фронт всех восточных национально-буржуазных сил против Соввласти.

Создавая предпосылки для ликвидации советской власти в Туркестанском крае, «Иттихад-Ва-Таракки» ставил этот вопрос в зависимость от общего поражения советской власти на центральных фронтах.

Уже к этому времени, несмотря на наличие большого английского влияния в Средней Азии, сильно развиты были японофильские настроения среди узбекских националистов.

Среди членов ЦК «Иттихад-Ва-Таракки» были разговоры, что тюркско-татарское государство будет создано под протекторатом Японии. В тот период был также решен и осуществлен нами вопрос об уходе ЭНВЕР-ПАШИ и ЗАКИ ВАЛИДОВА к басмачам. По этому поводу состоялось специальное решение ЦК «Иттихад-Ва-Таракки».

Наряду с этим ЦК «Иттихад-Ва-Таракки» предложил мне выдвинуть в Москве идею создания мусульманской компартии. Я эту установку в Москве горячо отстаивал. Если бы не удалось осуществить немедленное свержение соввласти, то мусульманская «компартия» должна была нам помочь освободиться иными методами от руководства ЦК ВКП(б).

Однако, успех советской власти на центральных фронтах, укрепление туркестанского фронта регулярными частями РККА, присланными из центра, разгром эмирата и басмаческого движения, нанесли тогда удар пантюркист-ской организации и планы о свержении советской власти рухнули.

Этим в общих чертах исчерпывается деятельность нелегальной организации: «Иттихад-Ва-Таракки» в период 1919-1923 г.г.

Вопрос: Ваши показания о том, что вы якобы отказались от конспиративной встречи с ВАЛИДОВЫМ, являются сомнительными.

Ответ: Подтверждаю, что действительно моя встреча с ЗАКИ ВАЛИДОВЫМ, непосредственным руководителем басмаческого движения против советской власти состоялась в 1922 году в Ташкенте, когда он находился на нелегальном положении. Я в то время вернулся из Москвы на работу в Ташкент, где был избран председателем Совета Народных Комиссаров Туркестанской республики.

Вопрос: Мы еще вернемся к выяснению вашей антисоветской деятельности в период 1919-1923 г.г., а теперь дайте показания о вашей контрреволюционной подпольной деятельности после разгрома басмаческого движения.

Ответ: Переходя к этим своим показаниям, я должен сказать, что хотя ставка на свержение советской власти в туркестанском крае, на общее поражение советов, как известно, была бита, но состав нашей организации почти полностью был сохранен. Остались нетронутыми все лидеры нашей организации, находившиеся вне рядов ВКП(б).

В равной степени уцелели те из руководителей организации, которые состояли в рядах ВКП(б) и занимали большие руководящие советские посты. Мы сумели сохранить свой авторитет и доверие у партии, и существование организации вскрыто не было до последнего времени.

Укрепление органов советской власти в Туркестанской республике побуждало нас к тому, чтобы перестроить работу пантюркистской организации применительно к новой обстановке, отказавшись от методов открытой вооруженной борьбы. Наступила необходимость в свертывании басмаческого движения.

Для того чтобы поднять авторитет членов нашей контрреволюционной организации перед компартией и обезопасить себя от возможного разоблачения в участии в басмаческом движении, я, ТУРСУН ХОДЖАЕВ и другие члены пантюркистской организации, как, например, СЕРГАЗИЕВ, ЯРМУХАМЕДОВ, включились в подавление басмаческого движения.

Я должен указать, что если раньше вся работа нашей подпольной организации в основном концентрировалась в Туркестанском крае и здесь был основной плацдарм действий ввиду благоприятствования обстановки для басмаческого движения, то в новой обстановке деятельность нашей подпольной организации широко перенесена была в республики: Башкирию, Татарию, Крым и т. д.

В Ташкенте подпольная организация «Иттихад-Ва-Таракки» была переименована. Ее назвали « Милли-Иттихад». В Казахстане под руководством БАЙТУРСУНОВА Ахмета, ДУЛАТОВА Мирякуба и других существовало широко разветвленное алашордынское подполье. В Крыму действовало подполье « Милли-Фирка», аналогичные пантюркистские организации существовали в Татарии и Башкирии.

Перестроившиеся пантюркистские организации в последующий период своей деятельности с 1923 года, ставили перед собой следующие задачи:

захватить влияние в советском аппарате националистическими байскими элементами;

способствовать группированию населения по родовому принципу и подчиненности родовым и буржуазным авторитетам; укреплять авторитет баев, полуфеодалов, представителей торговой буржуазии, сохранив за ними возможность влиять на ход перевыборных компаний;

сохранять авторитет мусульманского духовенства и поддерживать религиозный дух в населении;

захватить культурный фронт членами пантюркистского подполья, воспитывать молодежь в духе вражды и ненависти к советской власти, использовать печать для пропаганды идей буржуазного национализма;

насадить членов организации, главным образом, в наркоматах юстиции, земледелии, народного просвещения, т. е. в тех учреждениях, которые в основном являются проводниками классовой политики ВКП(б) и советской власти;

способствовать проникновению в ВКП(б) и комсомол людей, враждебно настроенных к советской власти;

одновременно нами предприняты были меры к подготовке за границей квалифицированных кадров для борьбы с советской властью, путем командировки членов нашей организации за границу, в частности в Германию.

Поскольку идея посылки молодежи восточных национальностей республик на учебу за границу принадлежала нам, мы специально подбирали членов пантюркистской организации из молодежи и туда их направляли. Они же осуществляли нашу связь с националистической пантюркистской эмиграцией.

Эти «студенты» и служили первоначальным источником связи пантюркистской организации внутри СССР с центром восточной эмиграции, находящимися за границей.

Вопрос: Кто из участников Вашей организации командирован был за границу, в частности, в Германию, для связи с пантюркистской эмиграцией?

Ответ: В числе командированных для связи с закордонными членами восточной эмиграции были узбекские, бухарские и казахские националисты. Среди командированных из Казахстана для так называемой учебы был некто БРИМЖАНОВ Газимбек, выходец из семьи полуфеодала, активный участник алашарды и карательных действий, проведенных Алашардой против большевиков на территории Тургайского уезда.

БРИМЖАНОВ один из убийц бывшего военного комиссара Тургайского уезда коммуниста Аммангельды ИМАНОВА. От Аллаш-Орды БРИМЖАНОВ выезжал в качестве представителя к Колчаку в Омск.

Он являлся также одним из активнейших участников басмаческого движения и сторонников вооруженного переворота в Туркестанском крае. И вот, когда встал вопрос о командировании на учебу в Германию националов, якобы, для выращивания квалифицированных научно-технических национальных кадров, пантюркистская подпольная организация подсунула кандидатуру БРИМЖАНОВА Газимбека.

Националистическое пантюркистское подполье потерпело значительный урон в годы 1928-29 г.г. в связи с усиленным наступлением на капиталистические элементы города и деревни.

В 1930 году снова всплыл перед нами вопрос о перестройке организации и создания уже единого центра.

Мы начинаем собирание остатков разгромленных старых пантюркистских националистических формирований, обновляем и значительно укрепляем их.

Вопрос: За счет кого Вы их обновляли и укрепляли?

Ответ: За счет привлечения в организации более активного антисоветского элемента, главным образом, из состоящих членами коммунистической партии.

Если до 1930 года пантюркистская организация, главным образом, ориентировалась на старые националистические кадры, участников алаш-ордынского и других буржуазных националистических образований, привлекая советскую молодежь с большой осторожностью, то преобразованная с 1930 года пантюркистская организация, главным образом, держала ставку на привлечение в свой состав молодых кадров из двурушников членов ВКП(б).

Подготовкой этих кадров-двурушников-членов ВКП(б) мы занимались на протяжении ряда лет. Руководящие члены нашей организации, занимая одновременно руководящее положение в компартии, всячески засоряли ряды ВКП(б), способствуя проникновению в партию националистам, баям и преступникам. Учитывая это, мы имели достаточно оснований ориентироваться на двурушников.

После частичного разгрома националистического пантюркист-ского подполья в период с 1929-1930 г.г. («Алаш-Орды» в Казахстане, «Иттихад-Таракки» в Узбекистане, так называемая «Султан-Галиевщина» в Татарии и т.д.), возникла необходимость создания на обновленной основе более новой пантюркистской антисоветской националистической организации.

Начало оформления этой новой пантюркистской организации, как сказано мною, относится к 1930 году.

Вопрос: Кому принадлежит инициатива создания новой пантюркистской организации?

Ответ: Инициатива создания новой пантюркистской организации принадлежит мне - РЫСКУЛОВУ, ФАЙЗУЛЕ ХОДЖАЕВУ, *АТАБАЕВУ* из Туркмении, ХАДЖИБАЕВУ, ГАБИДУЛЛИНУ из Татарии, *БУЛАШЕВУ* из Башкирии, *АБДРАХМАНОВУ* Юсуфу из Киргизии.

Вопрос: Расскажите каким образом реализована была инициатива создания этой новой пантюркистской организации?

Ответ: В течение 1929 и 1930 г.г. я с указанными лицами неоднократно встречался и разговаривал по вопросам оживления деятельности пантюркистской организации. При этом обнаруживалось очень много трудностей. Многие низовые руководящие члены нашей организации оказались арестованными и были осуждены. Все мы, оставаясь на точке зрения необходимости продолжения борьбы с советской властью за независимую буржуазную республику, считали, однако, необходимым перестроить организацию, создать объединенный центр пантюркистской националистической организации.

Я должен сказать по вопросу о создании единого объединенного центра пантюркистской организации, что все разделяли ту же точку зрения, что и я. Однако, по конспиративным соображениям мы были против созыва совещания руководителей местных групп. Совпадала единая у всех нас точка зрения, что достаточно будет переговорить с каждым в отдельности для принципиального и практического разрешения этого вопроса.

В 1930 году в один из приездов Файзулы ХОДЖАЕВ А на сессию ЦИК СССР я его проинформировал о результатах моих переговоров с членами организации по вопросу о создании единого центра. Так как расхождений между мной, Файзулой и другими никаких не было, решено было считать объединенный центр созданным и поручить каждому из членов центра вести работу в той республике, где он находится.

Вопрос: На какой политической основе произошло это объединение и создание единого пантюркистского контрреволюционного центра в СССР?

Ответ: Основной конечной целью пантюркистского контрреволюционного центра было отторжение от СССР национальных советских республик, свержение в них советской власти и установление власти национальной буржуазии под протекторатом японо-германского фашизма.

Для достижения этой цели пантюркистская организация должна была сперва захватить полностью влияние и руководство советским и партийным аппаратом в этих республиках, захватить влияние и руководство в национальных красноармейских соединениях и в милицейских частях; захватить руководство важнейшими отраслями промышленности и сельского хозяйства, мы ставили своей задачей расширить подготовку национальных кадров, главным образом, по линии военной, а кандидатов на учебу в военные учебные заведения подбирать из членов пантюркистской организации.

Мы ставили перед собой задачу открыто сейчас не высказываться против советской власти, однако, всячески развивать националистический дух среди членов партии, молодежи, вовлеченных в пантюркистскую организацию и среди масс рабочих и крестьян.

Вся наша работа проводилась так, чтобы быть готовыми к моменту приближающейся войны, выступить с первого дня войны открыто уже за отторжение от СССР национальных республик.

В целях свержения советской власти пантюркистская националистическая организация должна была войти в связь с фашистской Германией, империалистической Японией, реакционными кругами Турции и Англии. Мы имели в виду начать переговоры с агентами этих стран и заручиться материальной и вооруженной помощью последних.

Связи с агентами этих иностранных держав должны были устанавливаться, как внутри Советского Союза, так и посредством посылки людей в Западный Китай, Афганистан, Иран, Турцию для переговоров с интересовавшими нас кругами этих государств.

Вопрос: Кто вошел в состав объединенного пантюркистского антисоветского центра?

Ответ: В состав объединенного центра вошли: я - РЫСКУЛОВ, *НУРМАКОВ, ХОДЖАНОВ*, Файзула ХОДЖАЕВ, *АБДРАХМАНОВ, XАЛИКОВ*.

Роли между членами объединенного пантюркистского центра распределены были следующим образом:

Во-первых, члены объединенного центра в своих республик являлись руководителями пантюркистских групп в каждой из своих республик. Они должны были на месте строить практическую контрреволюционную работу сообразно с условиями каждой из этих республик.

Во-вторых, решено было установить связь с рыковско-бухаринским и троцкистскими антисоветскими центрами.

Вопрос: На кого была возложена задача по установлению связи с центром правых и троцкистов в Москве?

Ответ: На меня - РЫСКУЛОВА.

Вопрос: Почему именно Вы взяли на себя задачу установления связи пантюркистского антисоветского центра с правотроцкистскими руководителями в Москве?

Ответ: У меня были старые связи среди правых с ТОМСКИМ, РУДЗУТАКОМ. Я также хорошо знал троцкистов СОКОЛЬНИКОВА и САФАРОВА по совместной работе в Средней Азии. Все это должно было облегчить установление мне идейной и организационной связи с ними.

Кроме того, я близко был связан с РЫКОВЫМ по совместной прошлой работе в аппарате СНК. Поэтому я считал для себя вполне возможным вступить в переговоры с центрами правых и троцкистов. Кроме того, мое положение заместителя председателя Совнаркома РСФСР этому способствовало.

Не исключались также переговоры с лидерами правых и троцкистов других еще членов нашего объединенного центра. Так, например, Файзула ХОДЖАЕВ, РАХИМБАЕВ, *ШАТИМОР*, КАБУЛОВ и другие имели широкое знакомство в кругах правых и троцкистов. Они были также ориентированы на то, чтобы искать связи с правыми и троцкистскими элементами.

Вопрос: Скажите, кто кроме названных вами членов пантюркистского центра входил в состав пантюркистской организации на местах?

Ответ: Из активных участников пантюркистской организации на местах, я должен указать на следующих лиц:

*КУЛУМБЕТОВ*, ныне председатель ЦИКа Казахстана, АСФЕНДИАРОВ Санджар, работает в Казахском филиале Академии Наук, ДЖАНДОСОВ Урас - председатель Алма-Атинского облисполкома, ЕСКАРАЕВ Сулейман - заместитель председателя СНК Казахстана, ДИВЕЕВ ШАКИР, бывший Наркомвнуторг Казахстана, САРЫМУЛ-ДАЕВ Кабулбек, заместитель Наркомиищепрома, ЖУРГЕНЕВ Темир-бек - наркомпрос, ЖАНСУГУРОВ - казахский писатель, ТОЛЖАНОВ Габас - председатель комитета искусств Казахстана, КАБУЛ OB Ильяс, заведует отделом в ЦК КП(б) Казахстана, РУСТЕМОВ Нарзулла, МОЛДАЖАНОВ - Наркомфин Казахстана, ОРУМБАЕВ - руководящий работник в Западном Казахстане, КУЛСАРТОВ - бывший Наркомздрав Казахстана, ЮСУПОВ-председатель Восточно-Казахстанского Облисполкома, ЛИКЕРОВ - работает по линии Истпарта.

По Киргизии привлечены были к деятельности организации, завербованные АБДРАХМАНОВЫМ - бывшим председателем СНК Киргизии, председатель ЦИК УРАЗБЕКОВ, ИСАКЕЕВ, САДЫКОВ Абдул-Кирим, ХУДЛИКУЛОВ, ТОКГІАЕВ, АЙДАЙБЕКОВ и другие, фамилии которых сейчас не помню.

Через Файзулу ХОДЖАЕВА завербованы были КАРИМОВ, ГАДЖИЕВ и ХАМУТХАНОВ.

По Таджикистану через ХАДЖИБАЕВА завербованы председатель ЦИКа Таджикистана ШАТИМОР.

По Туркмении АТАБАЕВ — председатель Совнаркома Туркмении и председатель ЦИК Туркмении АЙТАКОВ. Ими завербованы также в организацию АВОЗОВ, бывший председатель ЦИКа Кара-Калпакии, ИТАМБЕРДИЕВ, Наркомсобес Кара-Калпакии и ДОСНАЗАРОВ, впоследствии разоблаченный и осуждений.

По Татарии завербован в организацию через ГАБИДУЛЛИНА АБРАМОВ, председатель Совнаркома ТАССР, БАЙЧУРИН - председатель ЦИКа Татарии, ХАКИМОВ, бывший полпред в Геджасе, Аравия, ГУБАЙДУЛЛИН Газиз, АБДУЖЛИН Бари и крымский националист ЧОБАН-ЗАДЕ.

Через ХАЛИКОВА в организацию были завербованы башкиры ДАУ-ТОВ, БУЛАШЕВ и военный работник МУРТАЗИН.

Вопрос: Откуда Вам стало известно, что вышеуказанные лица входят в состав пантюркистской организации?

Ответ: О вовлечении вышеперечисленных лиц в пантюркистскую организацию мне стало известно, как одному из руководителей этой организации от членов объединенного пантюркистского центра, через которых вовлекались эти лица в организацию. В дальнейшем на следствии я подробно укажу с кем из этих лиц как с участниками организации, когда и где я лично связывался.

Вопрос: Вернемся к вопросу о вашей связи с центром правых, к какому времени относится установление связи Вами с центром правых?

Ответ: Начиная с 1930 года мы начали искать организационную связь с известными нам правыми. Тогда мы о них знали как о контрреволюционном течении в стране. Однако, из ряда бесед с РЫКОВЫМ мне стало совершенно ясно, что правые стоят на необходимость свержения существующего строя.

Аналогичную информацию я получил от Файзулы ХОДЖАЕВА, также вступившего в переговоры с РЫКОВЫМ.

В течение 1929-1930 г.г. мои встречи с РЫКОВЫМ происходили в Кремле, позже в 1931-1932 г.г. мы встречались в Наркомате Связи.

В 1932 году, при одном из моих посещений РЫКОВА, я достаточно убедившись в том, что правые составили антисоветскую организацию, добивающуюся свержения советской власти и реставрации капитализма в СССР, и что РЫКОВ является одним из лидеров этой организации, я прямо вступил с ним в переговоры о заключении блока между нашим пантюркистским центром и центром правых.

**По-существу, этот блок, конечно, ничего общего не имел с каким-то равным паритетом. Произошло просто полное поглощение нас правыми**.

РЫКОВА я информировал о том, что в восточных республиках СССР существует пантюркистская националистическая организация, борющаяся с советской властью, ставящая своей задачей свержение советской власти в республиках, населенных восточными народностями и установление буржуазного строя.

Я информировал РЫКОВА, что объединенный центр националистической организации считает возможным и необходимым установление связи с правыми и троцкистами в интересах достижения намеченной цели, что без консолидации всех антисоветских сил с нашей точки зрения, да и с точки зрения правых, свержение советской власти представляется совершенно невозможным.

Помню РЫКОВ мне ответил, что о существовании организации пан-тюркистов ему в общих чертах известно, что создание пантюркистского центра он одобряет и считает вполне своевременным установление с ним связи в интересах совместной борьбы против партии.

Вопрос: Излагал ли РЫКОВ вам при этом какую-либо программу действий, или он только принял к сведению создание пантюркистского центра?

Ответ: Нет, РЫКОВ не только принял к сведению, но и дал мне ряд указаний.

После обмена мнений РЫКОВ мне изложил установки правых, которые в общем свелись к тому, что существующий строй в стране он считает нежизненным и не отражающим интересы народа СССР, что политика, проводимая партией и государством, не верна и направлена против роста страны и благосостояния населения.

РЫКОВ, развивая программу правых, сказал, что они ставят своей задачей всячески препятствовать индустриализации страны и проведению коллективизации крестьянских хозяйств.

При этом РЫКОВ призывал меня к конспирации. Он говорил, что основным методом в работе нашей нелегальной организации, должно быть двурушничество. Надо, — говорил он, — притупить бдительность советских и партийных органов.

Вопрос: Как Вы объясняли себе такие прямые и откровенные разговоры РЫКОВА с Вами о контрреволюционной деятельности?

Почему РЫКОВ счел возможным вам довериться и вести с вами переговоры от имени антисоветского центра правых?

Ответ: Потому, что как я уже указал, БУХАРИН и РЫКОВ были до этого осведомлены о деятельности пантюркистской организации в Средней Азии и Казахстане.

Как мне стало известно, в одной из бесед с РЫКОВЫМ, его и БУХАРИНА о деятельности пантюркистской организации в Средней Азии и Казахстане подробно информировал ТОМСКИЙ, СОКОЛЬНИКОВ и РУДЗУТАК, работавшие в свое время в Средней Азии.

Кроме того, РЫКОВ и БУХАРИН, как бывшие члены Политбюро могли знать о пантюркистских организациях и моем прошлом участии в них по материалам ОГПУ.

Вопрос: Директивы, которые Вы получили от РЫКОВА, Вы начали осуществлять?

Ответ: Да, во-первых, в целях срыва коллективизации крестьянских хозяйств и сеяния недовольства среди масс населения против советской власти, я, от имени РЫКОВА, предлагал организовать через кулацко-байские элементы ряд перегибов, особенно в отношении бедняцких и середняцких хозяйств. Я так же предлагал организовать массовый убой скота, порчу семян, сельскохозяйственного инвентаря. Я должен признать, что эти предложенные РЫКОВЫМ мероприятия в этой части проводились нами уже с конца 1929 года.

Наша подрывная работа в сельском хозяйстве продолжала развиваться по тем линиям, которые указаны были РЫКОВЫМ.

Очень большие перегибы организованы были нами в Казахстане и Киргизии. В Киргизии перегибы продолжались до 1934 года и проводились непосредственно через членов нашей пантюркистской организации при содействии кулацко-байских элементов.

** Проводником перегибов в Киргизии, так же как и всей вредительско-подрывной деятельности являлся член организации, бывший председатель Совнаркома Киргизской АССР - АБДРАХМАНОВ.

В результате этой нашей вредительской работы, имели место массовые убой скота а Казахстане и Киргизии и значительная откочевка населения из пределов Казахстана и Киргизии в соседние края и республики и в Западный Китай, Афганистан и Иран.

Затем РЫКОВ предложил мне от имени центра правых принять все меры к тому, чтобы завладеть партийным и советским аппаратом, продвинуть в этот аппарат своих людей и, наоборот, дискредитировать и убирать из аппарата людей, враждебных пантюркистской организации.

По линии взаимоотношений с русской частью населения в Казахстане и Киргизии, РЫКОВ предлагал всячески обеспечить тесную смычку между байским и русско-кулацким элементом, связавшись с местными правотроцкистскими группами из националистов.

В интересах конспирации в наши отношения с центром правых внесена была определенная система.

Вопрос: Какая именно?

Ответ: У меня сложился определенный порядок связи с РЫКОВЫМ. Периодически, аккуратно, я давал ему информацию о ходе работы на местах.

По Казахско-Киргизской части нашей организации эта связь была главным образом через меня, а по узбекско-таджикской части через Фай-зулу ХОДЖАЕВА и ХАДЖИБАЕВА до снятия последнего с работы, по Туркмении - через АТАБАЕВА. Помню, в конце 1932 года состоялась одна из моих встреч с РЫКОВЫМ в его кабинете в Наркомате Связи, когда я информировал его о ходе дел в Киргизии и Казахстане.

Осенью того же года приезжали для проведении контрольных цифр в Москву члены объединенного пантюркистского центра. От Киргизии -АБДРАХМАНОВ, от Узбекистана - Файзула ХОДЖАЕВ.

Беседуя с РЫКОВЫМ о контрольных цифрах по линии связи, они информировали его о ходе пантюркистской организации и получали непосредственно директивы от РЫКОВА.

Точно такие же встречи у меня с РЫКОВЫМ во время съездов советов и сессии ЦИК происходили в 1928 г., 1934-35 г.г.

Более серьезные, но своему значению, встречи с РЫКОВЫМ у меня начались с 1933 года. Встречался я с ним в его служебном кабинете в Наркомате Связи и в гостинице (27-й Дом советов).

В 1934 году, осенью к моменту рассмотрения контрольных цифр на 1935г. в правительстве, примерно, в ноябре месяце, я имел, помню, встречу с РЫКОВЫМ, в процессе которой он дал ряд очень важных установок.

Мой разговор с РЫКОВЫМ был подробным и весьма серьезным. РЫКОВ на этот раз выступал уже передо мной с совершенно ясно очерченной программой действий. Он уже со мной был более откровенен, так как прошел достаточный срок для испытания твердости нашей пантюркистской организации. Цели и задачи правого центра совершенно ясно были обрисованы передо мной.

Вопрос: Что именно Вам РЫКОВ говорил?

Ответ: РЫКОВ прямо заявил, что обстановка внутри страны сильно изменилась, людская база правых и троцкистов вследствие ряда репрессий расшатывается, что нам всем придется искать опору из-за границы, из лагеря капиталистического мира, в частности, из лагеря фашистских стран, наиболее заинтересованных в свержении советской власти.

РЫКОВ сказал мне, что фашистские страны в свою очередь ищут поддержку сейчас внутри страны, внутри СССР, среди нас, правых и троцкистов, что линии действия троцкистов и правых сейчас совпали и что деятельность правых, совместно с троцкистами надо сейчас особенно активно контактировать.

Не раскрывая всех подробностей деятельности правого центра, РЫКОВ, однако, довольно подробно обрисовал передо мной принципиальную программу и методов действий правых, остановившись, главным образом, на задачах правых и пантюркистской организации в национальных республиках.

РЫКОВ решительно и категорически заявил, что конечной целью правых и троцкистов является насильственное устранение нынешнего руководства партии и советской власти и восстановление капитализма в СССР. РЫКОВ заявил, что одним из решающих способов ослабления соввласти является отторжение Средней Азии и Казахстана с передачей их под протекторат Японии, что отторжение Средней Азии и Казахстана от Советского Союза ускорит падение советской власти на всей территории СССР.

Для достижения этой цели РЫКОВ считал необходимым установить тесную связь с Германией и Японией.

РЫКОВ говорил, что Япония и Германия окажут пантюркистской организации и правым реальное содействие в деле отторжения этих национальных республик от советской власти.

РЫКОВ подчеркнул, что Япония давно уже систематически и упорно работает в сопредельных со Средней Азией и Казахстаном странах, в частности, в Афганистане, Иране, в Западном Китае, внедряя свое влияние и пуская свои разветвленные щупальца в Среднюю Азию и Казахстан. РЫКОВ намекнул мне также, что следует связаться с Англией, которая заинтересована в создании в лице республик Средней Азии заслона от проникновения большевизма в соседние восточные страны, особенно в Индию.

РЫКОВ одобрял также нашу ориентацию на кемалистскую Турцию, говоря, что Турция особенно заинтересована в распространении идей пантюркизма, считая себя родоначальником тюркских народов.

При этом я ему, РЫКОВУ, изложил свои также соображения относительно того, что англичане и турки давно стремятся сюда к нам.

Я ему, РЫКОВУ, напомнил, что во время гражданской войны в 1918-1921 г.г. Англия имела довольно разветвленную шпионскую сеть в Средней Азии и резиденты ее находились в Ташкенте, Бухаре, Кашгаре (южная провинция Синь-Цзянь) и других пунктах. В 1919 году приехала в Ташкент специальная английская миссия из агентов контрразведки во главе с капитаном БЕЙЛИ и английским консулом в Кашгаре Джоржом МАКАРИЕЙ. Эта миссия организовала осиповское белогвардейское восстание в 1919 году при прямом участии левых эсеров.

Германия организовала сеть шпионажа тогда через офицеров немцев и австрийцев, находившихся в Средней Азии, как военнопленные. Особенно активно и в контакте с немцами работали тогда турки. В 1918-19 гг. турецкие военнопленные офицеры РАСУЛ-ЗАДЕ, ГАЙДАРХАН, МУХАМЕД-АМИН, ЭФЕНДИ-ЗАДЕ, прибывшие в Ташкент установили тесную связь с нашей пантюркистской организацией «Иттихад-Ва-Таракки» и совместно с ней проводили антисоветскую работу.

Между прочим, я напомнил РЫКОВУ, что один из известных мне шпионов, завербованный в то время турецкими офицерами, дашнак СААКОВ, где-то до последнего времени работал по линии Наркомата обороны. Я просил у РЫКОВА содействия в отыскании его в целях установления с ним связи.

Анализируя со мной все эти моменты и стремясь облегчить наши связи с разведывательными органами фашистских государств, РЫКОВ велел мне также иметь в виду старые линии связей наших националистов с Японией.

Вопрос: Из Ваших показаний, таким образом, выходит, что Вы получили от РЫКОВА прямые директивы на установление связи с разведывательными органами фашистских государств? Так?

Ответ: Да, я должен это подтвердить. Больше того, я должен сказать, что РЫКОВ, кроме того, мне сообщил, что правый центр в Москве имеет прямые связи через московские посольства с германо-японской агентурой. Мне он предложил в свою очередь организовать непосредственную связь с иностранными посольствами в Москве, в Средней Азии и Казахстане.

В результате этих заданий РЫКОВА я имел беседы с ТЮРЯКУЛОВЫМ Назыром и ХАКИМОВЫМ, длительное время посменно работавшим полпредом СССР в Геджасе-Аравии.

ТЮРЯКУЛОВ и ХАКИМОВ, являясь членами пантюркистской организации, мне открылись, что они уже давно связаны с разведывательными органами Германии, Японии и Турции.

Кроме того, я лично давал задания членам нашей организации КАБУ-ЛОВУ, ТОГЖАНОВУ, КУЛУМБЕТОВУ и МОЛДАЖАНОВУ, связаться с немецким посольством в западной Сибири.

*ХОДЖАНОВ* по договоренности со мной должен был наладить связи с японскими резидентами в Западном Китае и для этой цели использовать *МАСАНЧИНАи РУЗА-БАКИЕВА*.

В отношении МАСАНЧИНА и РУЗА-БАКИЕВА мне давно было известно, что у них имеются большие родственные связи в Западном Китае, которые можно использовать. Мне также известно, что они старые националисты и боролись в свое время за Дунганскую и Уйгурскую автономию с тем, чтобы облегчить соединение этих автономных областей с Западным Китаем.

В свое время это проводилось ими по заданию японской разведки. Эти обстоятельства дали мне основание ориентироваться на МАСАНЧИНА и РУЗА-БАКИЕВА, как на людей, через которых можно установить связь с японцами в Западном Китае.

**Я лично искал возможностей для установления связи с англичанами в Москве. Для этого я рассчитывал использовать САРЫМУЛДАЕВА, ДИВЕЕВА.**

С турецкими агентами по моему заданию должен был связаться ЖУРГЕНОВ.

Вопрос: Вы информировали РЫКОВА о всех лицах, которых вы выделили для связи с иноразведками?

Ответ: Я его подробно об этом информировал в 1935 году. Помню при одной из встреч с РЫКОВЫМ в 1935 г. он меня заверил твердо, что у центра правых имеются уже определенные договорные отношения с фашистскими державами, обязывающиеся оказать вооруженную помощь также и нашей пантюркистской организации для поднятия нами восстания в тылу в момент начала войны.

При этом РЫКОВ дал мне директиву принять решительные меры к подготовке повстанческих кадров внутри национальных республик.

РЫКОВ мне сказал, что японцы и немцы, обуславливают свою помощь в деле отделения тюркских и др. окраин восточных республик тем, что мы уже сейчас должны иметь наготове организованные повстанческие кадры, готовые выступить в любую минуту внутри этих республик.

В последней встрече со мной РЫКОВ также указал на то, что необходимо нам создать диверсионные группы на промышленных предприятиях в Средней Азии и Казахстане для подрывной деятельности.

Мы поставили себе задачей всячески тормозить индустриализацию республик Средней Азии и Казахстана, срывая намеченные планы строительства, особенно по линии транспорта цветной металлургии (РИДДЕР, КАРСАКПАЙ, ЗЫРЯНОВСК) и топлива (Карагандинский угольный бассейн и нефтяная промышленность ГУРЬЕВА). Для этого члены нашей организации срывали производство местных строительных материалов и не давали на стройку рабочую силу.

Мы приступили к широкой организации аварий на предприятиях цветной металлургии, углю, текстильным изделиям и по хлопкоочистительным предприятиям.

Я должен назвать ряд диверсионных групп нашей пантюркистской организации, которые мы насадили на промпредприятиях Казахстана.

На Казжелдорстрое руководил диверсионной группой член пантюркистской организации *ТАВАШЕВ*, проводивший подрывную работу совместно с троцкистом МРАЧКОВСКИМ.

2.  В угольной промышленности Казахстана (в Караганде) велась подрывная работа под руководством члена нашей организации *СУЛТАНБЕКОВА*.

3.  На Чимкентском свинцово-плавильном заводе и на рудниках Ачи-сая велась подрывная работа шпионом БЕКАРЫСОВЫМ, деятельностью которого руководил член объединенного пантюркистского центра ХОДЖАНОВ.

В области сельского хозяйства мы всячески тормозили расширение хлопководства, срывали ирригационное строительство, портили ирригационные сооружения, срывали меры, направленные к увеличению урожайности хлебных и технических культур, к механизации обработки и уборки хлеба и технических культур, убирали стимул у хлопкоробов к разведению хлопка, срывали снабжение хлопкоробов промтоварами и продовольственными товарами.

В области животноводства мы срывали работу животноводческих совхозов, срывали снабжение колхозников коровами, особенно племенным скотом и молодняком, агитировали за ограниченное развитие животноводства, доказывая, что советские органы все равно отберут этот скот.

Вопрос: Я Вас прерву. Надо вернуться и уточнить вопрос с повстанческим движением. Скажите, до установления Вами связи с РЫКОВЫМ, пантюркистская организация имела связи с повстанческо-басмаческим элементом?

Ответ: Да, имела целый ряд связей.

Вопрос: Но активизация этих ваших повстанческих басмаческих элементов началась с момента установления вами связи с РЫКОВЫМ? Так Вас понимать надо?

Ответ: Было бы совершенно неправильно, отправной вехой в активизации наших повстанческо-басмаческих связей считать мою встречу с РЫКОВЫМ.

Мы, до установления связи с центром правых, вели на различных этапах, весьма значительную, активную повстанческую деятельность, направленную против соввласти и политики компартии.

Однако, до установления связи с РЫКОВЫМ-БУХАРИНЫМ наша повстанческо-басмаческая борьба с соввластью носила стихийный неорганизованный характер, но целеустремленный характер и, с этой точки зрения, целеустремленная активизация нашей повстанческой деятельности действительно начинается с момента установления связи между мной и РЫКОВЫМ.

Вопрос: Ввиду того, что более полное освещение Вашей повстанческо-басмаческой деятельности имеет значение для следствия, прошу дать подробные показания о последних этапах вашей повстанческой борьбы против соввласти?

Ответ: После разгрома басмаческого движения в Средней Азии и разгрома бандитских групп в восточных республиках нашей пантюркистской организацией нами взят был курс на создание законспирированных банд-повстанческих кадров.

Я имею в виду период после 1923 года, когда наши активные выступления пресечены были органами власти и мы должны были остатки басмачества свернуть за нецелесообразностью их дальнейшей деятельности на данном этапе.

Правда, и в этот период времени отдельные банды группы мы сохраняли из числа тех повстанцев, которые в силу своей широкой известности не могли быть легализованы и вернуться к себе на родину. К таким банд, группам, действовавшим в период и после 1923 года, относится в Казахстане банда АДИЛЕВА Динь-Мухамеда, находившаяся в степях Казахстана до 1928-29 гг., т.е. до поимки АДИЛЕВА и актива банды.

Снова мы начали активизацию повстанческого движения в период 1929-30г.г.

Члены пантюркистской организации, в частности я, считали, что сам факт коллективизации является большим ударом для нашей нелегальной организации, что коллективизация еще больше усилит классовую борьбу в аулах, кишлаках и деревнях, поднимет классовое сознание бедняцких и середняцких масс и подрубит сук, на котором мы держимся, т.е. приведет к выкорчевыванию байских элементов.

Поэтому в связи с коллективизацией мы считали необходимым поднять повсеместные восстания и в соответствии с этим по своим связям передали указания в республики нашим членам организации.

В данном случае мы широко использовали байско-муллские элементы.

Выше я показывал, что наша организация тесным образом была связана с мусульманским духовенством. Мусульманское духовенство нами широко было использовано для восстания, почти в каждом отдельном случае муллы и ишаны играли роль не только поджигателей восстания, но и сами выступали в качестве организаторов и руководителей его.

Уже с середины 1928 года, когда введен был в действие декрет правительства о конфискации имущества баев-полуфеодалов и выселения последних, мы начали давать установку на открытое выступление против соввласти, мы призывали, главным образом, к открытому выступлению с оружием в руках.

В результате, нам удалось поднять ряд восстаний в Татарии, Башкирии, на Кавказе, были открытые выступления в Крыму, широко развернулось басмаческое движение в Средней Азии, в частности, в Ферганской долине. Охвачены были повстанчеством Туркмения, Таджикистан, Киргизия, Кара-Калпакия и Казахстан.

**Я признаю себя виновным в том, что я лично являлся одним из организаторов вот этого широко распространившегося повстанческого движения**.

Вопрос: Каким образом практически, тогда, Вы связывались с участниками пантюркистской организации на периферии, каким образом у Вас вырабатывалась общая тактическая линия, если единого центра, как Вы показываете, у Вас еще в период 1928-29г.г. не было.

Ответ: К тому времени, т.е к 1929 году у нас действительно еще не было строго оформившегося центра нелегальной организации, но друг друга мы хорошо знали. Я, например, знал руководителей националистического движения, руководящих работников на местах, настроенных антисоветски, почти во всех восточных республиках. Среди последних у меня имеются обширные связи. С той же стороны, с какой я знаю этих людей, они знают меня, как одного из идеологов пантюркизма, враждебно настроенного к советской власти.

С указанными лицами я очень часто встречался в Москве, встречался во время отдыха, во время пребывания в командировке. При встречах мы обменивались мнениями по отдельным вопросам политики ВКП(б) и советской власти. В каждом отдельном случае устанавливалась общность взглядов: не стесняясь мы друг другу высказывали враждебное отношение к советской власти, злобу и ненависть к руководству ВКП(б) и правительству.

В период обострения классовой борьбы, в начале коллективизации, при встречах с националистами, высказывая друг другу обычное недовольство, мы говорили, что необходимо что-то предпринять в виде активного выступления. Для каждого ясно было, что речь идет о восстании. Таким образом, вопрос о восстании разрешен был между руководителями националистического движения в порядке отдельных, но совершенно ясных директивных указаний, которые я давал им.

Повстанческую низовку мы уведомили о необходимости поднять восстание через свои связи. У каждого из нас сохранились сотни связей с аулом, районом, областью, где им мы в свое время работали и откуда мы происходили. В этих районах у нас есть свои люди, преданные нам, которые, если так можно выразиться, никогда нас не предадут. Этих людей обычно знают наши сторонники, через них мы посылаем письма, передаем устные поручения и поддерживаем постоянную живую связь с интересующими нас кругами.

Вот таким путем мы и передавали свои установки низовке, дав ей директивы на необходимость открытого протеста против действий советского правительства с оружием в руках.

Теперь я, гражданин следователь, постараюсь ответить на вторую часть вашего вопроса.

Встав на путь организации восстаний, мы наверняка почти знали, что все наше выступление будет разгромлено, тем не менее мы все же рассчитывали на возможный, и даже неизбежный в результате наших и других еще выступлений, поворот политики партии в сторону правых.

Уже тогда мы идейно чувствовали себя в блоке с антисоветской организацией правых (РЫКОВА, БУХАРИНА, ТОМСКОГО, УГЛАНОВА), поскольку знали, что они против коллективизации, против ликвидации кулака, как класса. Мы считали, что повстанческие выступления в республиках, населенных тюрко-татарскими народами, координированные с выступлениями в других республиках СССР, дадут аргументацию РЫКОВУ и БУХАРИНУ для дальнейшего отстаивания правыми своей платформы, уступок капиталистическим элементам города и деревни.

Для нашей пантюркистской организации, с другой стороны, выгодно было поднять восстание с той еще целью, чтобы проверить наши способности на подъем масс. Узнать, удастся ли нам поднять весь народ против советской власти, какие именно слои населения будут подняты и насколько они тверды будут в отстаивании наших целей.

Я должен признать, что рассчитывая на поддержку масс, мы глубоко ошиблись, массы нас не поддерживали. С оружием в руках против советской власти выступали отпетые уголовники, конокрады, байские бандиты-профессионалы, воры и грабители, полуфеодалы, но народ мы не подняли.

Организацией восстаний мы рассчитывали также и на то, чтобы всколыхнуть общественное мнение за границей, активизировать деятельность наших центров восточной эмиграции, усилить деятельность закордонных банд и добиться их совместных действий против соввласти с повстанцами внутри. В данном случае мы имели в виду оживить деятельность банд-групп на границах Ирана, Афганистана, Китая, Турции и на Дальнем Востоке.

Так, к примеру, на территории нынешней Актюбинской области работу по организации восстания вел КУЛУМБЕТОВ Узакпай. Он связался с одним из активных членов организации, лично ему преданным, бывшим уполномоченным Наркомата Внешней торговли по Казахстану НАРЕНОВЫМ и другими и передал им наше мнение о необходимости открытого выступления против коллективизации. КУЛУМБЕТОВ и НАРЕНОВ через свои связи среди байско-мульских элементов, враждебно настроенных к советской власти и спровоцировали восстание в ряде районов Актюбинской области. Это восстание приняло большие размеры, оттуда связывались с повстанцами Туркменистана и добивались установления связей с Ираном.

Аналогичным путем организованы были восстания южных районов Казахстана. В этих восстаниях видную роль должен был играть и играл ЖУРГЕНЕВ Темирбек, работавший тогда в Наркомпросе Узбекистана.

ЖУРГЕНЕВ происходил из очень авторитетного байского рода, из семьи крупных баев, в степях Каракума и Кзыл-Кума. Все это было использовано для поднятия восстания. Отец и братья ЖУРГЕНЕВА сами возглавили восстание.

Почти таким же способом поднято было восстание в Ферганской долине через бывшего министра Кокандского правительства Насыркан-Тюре.

Аналогичными путями восстания организовывались нами в Башкирии, Татарии и т.д.

Признавая повстанчество одним из наиболее острых методов борьбы с советской властью на том этапе, мы на последующем позднейшем этапе считали целесообразным идти по пути создания законспирированных повстанческих кадров, главным образом, кадров руководителей банд повстанческого движения, которых до поры, до времени надо держать в резервированном состоянии.

Наряду с этим, мы ряд новых руководителей повстанческих групп вербовали на местах из числа националистов, имеющих для этого соответствующие связи.

В задачу выделенных нами руководителей повстанческих групп входило: в определенном районе наметить себе людей, обрабатывать их в антисоветском направлении, воспитывать в них вражду к советской власти и готовить их к активным действиям, к открытому выступлению против соввласти.

В отличие от периода 1929-30г.г. мы в последний период времени шли на организацию открытых выступлений повстанцев уже на случай войны. Перед нами в соответствии с директивами центра правых была уже ясна цель - наши повстанцы должны были действовать, главным образом, в тылу СССР и помочь неприятельской фашистской армии нанести поражение советской власти на фронте.

Вопрос: Вы заявили сегодня, что целиком согласны были не только с пораженческими, но и с террористическими позициями центра правых. Когда именно вы с РЫКОВЫМ о терроре говорили?

Ответ: Впервые мне стало известно в 1933 году при одной из встреч с РЫКОВЫМ, что организация правых стоит на позициях индивидуального террора против руководителей ВКП(б) и советского правительства.

РЫКОВ мне сказал, что правые, а также и троцкистско-зиновьевский центр считают, что руководство партии и правительства нужно устранить силой и лишь после этого можно будет изменить политику внутри страны.

РЫКОВ, указывая на совершенно твердые позиции центра правых встать на путь организации террора против руководителей партии и правительства. Говорили мне, что убить в первую очередь надо членов Политбюро СТАЛИНА, МОЛОТОВА, ВОРОШИЛОВА, КАГАНОВИЧА.

Я целиком согласился с ним. Помню, РЫКОВ мне рекомендовал выяснить отношение к организации террора против руководителей ВКП(б) и советской власти всех других членов пантюркистского центра и добиться того, чтобы пантюркистская организация стала на путь создания целого ряда террористических групп, которые в одной своей части смогли бы быть переброшены в Москву в распоряжение центра правых, а в другой своей части будут в состоянии подготовить и провести теракты над руководителями компартии, в случае их приезда на периферию. Эти указания РЫКОВА я принял к исполнению.

**Установки на террор также были одобрены Файзулой ХОДЖАЕ-ВЫМ, ХОДЖАНОВЫМ, НУРМАКОВЫМ, ЖУРГЕНЕВЫМ и др., с которыми я об этом говорил**.

Вопрос: Перейдем к вашим связям с разведывательными органами иностранных государств.

Рекомендую дать прямые и честные показания по этому вопросу.

Ответ: Непосредственные связи с разведывательными органами иностранных держав у меня вначале не было, хотя я знал, что националистические круги в Средней Азии и др. руководители пантюркистской организации связаны были с английской разведкой, добивались связей с японской и германской разведками, но я лично в тот период 1919-23 гг. связан не был.

Мои связи с иноразведкой начинаются с 1923 года.

С чего это началось? В бытность мою председателем Совнаркома Туркестанской республики, мне поручено было поехать в Германию и проверить бытовое положение студентов, посланных на учебу в Берлин из Средней Азии и Казахстана.

В начале своих показаний я уже говорил, с какой целью командировали студентов на учебу в Берлин и из какой среды комплектовались эти студенты.

Моя поездка в Берлин под видом проверки их бытового положения вызвана была тем, что я хотел узнать, удалось ли им наладить связь с центрами восточной эмиграции.

Пробыл там я в Берлине около месяца. Выяснилось, что большинство студентов уже общаются с белой эмиграцией.

Через указанных студентов мне сравнительно быстро удалось организовать беседы с агентами соответствующих органов Германии на предмет установления связи нашей пантюркистской организации с Германией в ее борьбе против соввласти.

Сравнительно быстро я достиг договоренности в том отношении, что Германия обещала помощь нашей пантюркистской организации в ее контрреволюционной работе и в осуществлении наших конечных целей -отторжения Средней Азии и Казахстана от СССР. Практически, германские агенты указали мне, что связь пантюркистской организации следует установить непосредственно на месте с дипломатическими правительствами и агентами Германии в СССР и что по этому поводу даны будут соответствующие директивы немецким представительствам в СССР.

Для поддержания связей с соответствующими агентами в Германии и пантюркистской организацией намечен был БРИМЖАНОВ, который должен был держать живую связь между мной и немцами в Берлине. Кроме того, для связи был также намечен ТУЛЕПОВ, который от Казгосторга ездил в Германию и который также являлся членом пантюркистской организации. БРИМКАНОВ потом с определенным поручением от Германии возвратился ко мне в 1924 году в Москву.

Однако, эта связь оставалась эпизодической, не постоянной на протяжении ряда лет до прихода в Германии к власти Гитлера.

Постепенно наша пантюркистская организация стала в полном смысле слова разведывательной агентурой германского фашизма внутри СССР.

От членов нашей пантюркистской организации агенты Германии получали сведения о состоянии обороны внутри страны, новом строительстве, настроениях населения и о ходе развертывания работы самой пантюркистской организации.

Связи лично со мной и германским посольством в Москве осуществляли ТЮРЯКУЛОВ и ХАКИМОВ - участники нашей организации, выделенные мной специально для этой цели.

Вопрос: Подождите, надо подробнее рассказать о том, каким образом Вы впервые установили связь с германской разведкой. Расскажите, как это было, где, подробно, кто с Вами разговаривал.

Ответ: Я расскажу в последовательном порядке каким путем я связался с агентом тайной германской полиции. Как я уже выше показывал, я приехал в Германию - остановился в Берлине, в немецком пансионе для приезжающих. Хотя у меня паспорт был не дипломатический, а студенческий, немцы через туркестанских студентов наших пантюркистов, узнали, что я - председатель Совнаркома Туркреспублики.

О намерении германских агентов встретиться со мной мне в Берлине сообщил студент-пантюркист БРИМЖАНОВ. Он мне сказал, что он, лично и другие пантюркисты уже установили связь с германскими агентами и что в Берлине в тайной полиции уже достаточно хорошо осведомлены о положении дел в нашей организации, но что немцы хотят лично со мной, как с одним из руководителей пантюркистской организации поговорить.

Действительно, вскоре через БРИМЖАНОВА ко мне явились два агента, под видом представителей германского министерства иностранных дел и, называя меня «президентом» Туркестанской республики, начали, сперва издалека, разговор о возможности получения концессии германскими промышленниками в Средней Азии. А затем, постепенно разговорившись, прямо начали разговор на антисоветскую тему, осведомляясь, какие антисоветские контрреволюционные националистические организации работают в Средней Азии и насколько они влиятельны. Германские агенты указали, что они смело на эту тему говорят со мной, потому что осведомлены через БРИМЖАНОВА о работе этой организации и, в частности, о моей роли в этой организации.

Тогда я уже ничего не скрывая, обрисовал им положение в Средней Азии и указал, что имеется довольно влиятельная пантюркистская организация, которая имеет все шансы на успешную борьбу с советским режимом.

Германские агенты мне заявили, что им поручено от соответствующих официальных германских органов, договориться со мной об установлении в дальнейшем тесного контакта между пантюркистской организацией в Средней Азии и Казахстане с Германией.

Агенты, насколько помню фамилии их фон ШУЛЬЦ и РУБИНГЕР, встретившись со мной второй раз, заявили, что Германия будет поддерживать отторжение Средней Азии и Казахстана от СССР, но с условием перехода этих республик под протекторат Германии. Взамен этой поддержки Германия требует, чтобы пантюркистская организация выполняла все поручения германской контрразведки и давала бы сведения о состоянии обороны в СССР, сведения о планах народного хозяйства, особенно по линии военной промышленности. Пантюркистская организация должна строить свою нелегальную деятельность таким образом, чтобы быть готовой к выступлению за свержение советской власти, когда для этого сложится соответствующая политическая ситуация.

На этой основе, как я уже сказал, состоялась договоренность моя с указанными германскими агентами.

Я прошу на этом сегодня допрос закончить и вызвать меня для продолжения моих показаний завтра.

Вопрос: Хорошо, сегодня допрос на этом прервем.

Протокол допроса записан с моих слов верно. Мною прочитан.

РЫСКУЛОВ

ДОПРОСИЛИ:

НАЧ. 6 ОТД. 4 ОТДЕЛА ГУГБ - КАПИТАН

ГОСБЕЗОПАСНОСТИ

ГЛЕБОВ

ОПЕРУПОЛНОМОЧЕН. 7 ОТД. 4 ОТДЕЛА ГУГБ -

МЛ. ЛЕЙТЕНАНТ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ -

НЕЙМАН

____________________________________________

¹ На первом листе имеется резолюция Сталина: « В архив. Важно. Проверить».

В протоколе допроса имеются пометы Сталина *-* - фамилии обведены в кружок, **-** - абзац подчеркнут.