Постановление Президиума ЦК КПСС от 3 июня 1954 г. о проекте обвинительного заключения на К. С. Савицкого, Н. А. Кримяна, А. С. Хазана и Г. И. Парамонова
Постановление Президиума ЦК КПСС от 3 июня 1954 г. о проекте обвинительного заключения на К. С. Савицкого, Н. А. Кримяна, А. С. Хазана и Г. И. Парамонова
Подлежит возврату не позже
чем в 7-дневный срок в Канцелярию
Президиума ЦК КПСС
Пролетарии всех стран, соединяйтесь!
Строго секретно
Коммунистическая партия Советского Союза,
ЦЕНТРАЛЬНЫЙ КОМИТЕТ
№ П68/ХУ1
5.VI. 1954 г.
Выписка из протокола № 68 заседания Президиума ЦК от 3 июня 1954 г.
О деле Савицкого, Кримяна, Хазана и Парамонова
Поручить т. Руденко с учетом состоявшегося обмена мнениями на заседании Президиума ЦК представить на рассмотрение в ЦК КПСС свои предложения по данному вопросу.
СЕКРЕТАРЬ ЦК
П1096
31.V.54 г.
Членам Президиума ЦК КПСС
Записка т. Руденко от 25.V.54 г. № 1558/сс и проект обвинительного заключения по делу бывших следователей НКВД Грузинской ССР Савицкого, Кримяна, Хазана и Парамонова.
Отпечатано 15 экз.
Обвинительное заключение получено 15 экз.
Особая папка
Прот[окол] Президиума] ЦК № 68 п. XVI
Совершенно секретно
ЦК КПСС
Направляю проект обвинительного заключения по делу бывших следователей НКВД Грузинской ССР Савицкого, Кримяна, Хазана и Парамонова.
Считаю, что есть все основания для предания этих лиц суду по обвинению в соучастии во вражеской деятельности Берия.
Прошу санкционировать направление этого дела для рассмотрения в Военную коллегию Верховного суда СССР.
Приложение: по тексту на 48 листах.
Генеральный прокурор СССР [п.п.] Р. Руденко
25 мая 1954 г.
№ 1558/сс
Совершенно секретно
«Утверждаю»
Генеральный прокурор Союза ССР
Действительный государственный советник юстиции Р. Руденко « » мая 1954 года
Обвинительное заключение
По делу № 0068 по обвинению:
1. САВИЦКОГО Константина Сергеевича,
2. КРИМЯНА Никиты Аркадьевича,
3. ХАЗАНА Александра Самойловича и
4. ПАРАМОНОВА Георгия Иовича в преступлениях, предусмотренных
ст. ст. 58-1 «б», 58-8 и 58-11 УК РСФСР.
Как было установлено приговором Специального судебного присутствия Верховного суда СССР по делу врага народа Берия и его сообщников, главарь заговорщической группы Берия, тщательно маскируя и скрывая свое преступное прошлое и вражеские связи с разведками иностранных государств, избрал в качестве основного метода своей преступной деятельности клевету, интриги, различные провокации против честных партийных и советских работников, стоявших на пути его враждебных Советскому государству замыслов.
Пробравшись с помощью этих преступных методов на ответственные посты в Закавказье и Грузии, а затем в МВД СССР и вынашивая в изменнических целях планы захвата власти, Берия и его сообщники учиняли расправу с неугодными им людьми, не останавливаясь перед актами произвола и беззакония, подлым образом обманывали партию и государство.
В преступных целях истребления честных, преданных делу коммунистической партии и советской власти кадров заговорщики совершали преднамеренные нарушения социалистической законности, фальсифицируя следственные дела, производя массовые аресты невиновных людей, применяя к арестованным избиения и пытки. Добившись с помощью этих преступных методов от арестованных вынужденных «признаний» в несовершенных фактически государственных преступлениях и клеветнических оговоров в отношении других лиц, заговорщики, используя так называемую тройку при НКВД Грузинской ССР, совершали затем террористические убийства невиновных людей под видом репрессирования их за контрреволюционную деятельность.
В качестве непосредственных исполнителей этих преступлений Берия привлек некоторых морально-разложившихся и скомпрометированных сотрудников НКВД Грузинской ССР, готовых выполнить любое его преступное указание. Укрывая этих преступников от ответственности, Берия, Меркулов, Кобулов и другие главари заговорщической группы назначали их на ответственные должности в органы НКВД — МВД и всячески продвигали их.
I
Следствием по настоящему делу установлено, что обвиняемые Савицкий К. С., Кримян Н. А., Хазан А. С. и Парамонов Г. И., материалы в отношении которых были выделены из дела по обвинению Берия и других, являясь участниками изменнической группы заговорщиков, совершили в осуществление преступных планов Берия ряд тяжких государственных преступлений.
Следствием установлено, что Савицкий, Кримян, Хазан и Парамонов, осуществляя вражеские указания Берия о массовой фальсификации следственных дел для истребления честных партийных и советских кадров, творили беззакония и произвол при возбуждении и расследовании ими уголовных дел, а Берия, Гоглидзе и Кобулов оберегали их от уголовной ответственности за избиения и пытки арестованных и незаконные аресты невиновных людей.
Бывший нарком внутренних дел ГССР сообщник Берия — Гоглидзе на предварительном и судебном следствии показал, что избиения арестованных с целью получения от них вымышленных показаний были введены по указанию Берия в 1937 году и что после этого стали появляться показания о больших группах лиц, входивших якобы в различные контрреволюционные организации (т. 6, л. д. 178-180).
Обвиняемый Парамонов 17 августа 1953 года показал, что в тот период времени арестованные, отрицавшие предъявленные им обвинения, по существу, не допрашивались и их показания нигде не фиксировались. Протоколы допросов составлялись лишь тогда, когда арестованные признавались. В подавляющем большинстве случаев такое признание было результатом применения к арестованным так называемых «мер физического воздействия), то есть избиений и пыток (т. 5, л. д. 22).
Один из сообщников Берия — бывший начальник внутренней тюрьмы НКВД ГССР, а затем заместитель начальника личной охраны Берия арестованный Надарая подтвердил применение пыток к арестованным и показал:
«Работая начальником внутренней тюрьмы на протяжении почти 3 лет, я сам был свидетелем избиений арестованных, содержавшихся в тюрьме. Мне известно, что арестованных избивали систематически очень жестоко...
...В тюрьме арестованных избивали ремнями, веревками и палками. При избиениях над арестованными издевались. Арестованных ставили на несколько суток в угол. По нескольку суток заставляли стоять с тяжелым грузом до тех пор, пока арестованный, изнемогая, не падал. Для этой цели к арестованному привязывали веревками стол, на стол укладывали различный груз, и арестованный должен был все это держать на себе. В таком положении арестованный должен был стоять до полного изнеможения. Нередко арестованных избивали до того, что они потом умирали. Организаторами всех этих издевательств над арестованными и жестоких избиений были Богдан Кобулов, Константин Савицкий, Никита Кримян и Хазан...
В отношении Кобулова, Савицкого, Кримяна и Хазана работники НКВД не случайно говорили, что они могут расстрелять любого невиновного человека...» (т. 7, л. д. 252-253).
Большое число свидетелей, допрошенных на следствии, также подтвердило, что в созданной врагом народа Берия преступной системе расследования дел в НКВД Грузии ведущую роль выполняли Савицкий, Кримян и Хазан, которые с особой жестокостью применяли пытки и истязания, фальсифицировали следственные дела и получали «сенсационные» показания от арестованных, и что именно у них, по указанию Гоглидзе и Кобулова, другие сотрудники НКВД ГССР обязаны были обучаться «новым» методам следствия.
Свидетели Лазарев, Бабалов, Квиркадзе и Васильев, работавшие в НКВД Грузии, по этому поводу показали:
«Особую жестокость в отношении арестованных проявляли нач[альник] 1-го отделения Хазан, следователи Савицкий и Кримян, которые сильно избивали арестованных. Во время работы из их кабинетов, когда приходилось проходить мимо, всегда слышались крики и стоны избиваемых арестованных» (показания Лазарева, т. 7, л. д. 113-114)
«...Наибольшее количество дел на руководящих партийных и советских работников вели Хазан, Савицкий и Кримян... Эти люди получали показания от арестованных в результате применения к последним жестоких репрессий. Протоколы допросов ими писались заранее. После избиений арестованных заставляли подписывать такие «показания» (показания свидетеля] Бабалова, т. 6, л. д. 40).
«В особенности большую активность в избиении арестованных проявлял нач[ачальник] 1-го отделения Хазан и следователи Кримян и Савицкий. Кримян и Савицкий на работу приходили выпившими, и они, по существу, не только избивали, а истязали арестованных» (показания Квиркадзе, т. л. д.).
«В тот период среди следователей развивался невероятный ажиотаж — кто больше наберет показаний о новых людях и арестует» (показания Васильева, т. 6, л. д. 59).
Эти показания свидетелей не отрицал и Хазан, который на допросе 7 октября
1953 года дополнил следующее:
«Если на допросе арестованный называл мало фамилий, т. е. лиц, участвовавших в к[онтр]р[еволюционной] организации, то считалось, и я так считал, что арестованный скрывает, говорит не полностью, и этот арестованный снова подвергался репрессии».
Хазан признал, что в результате его преступной деятельности в СПО НКВД пострадало много невиновных людей, которые после избиения ложно оговаривали как себя, так и других арестованных (т. 3, л. д. 92-93).
Такое признание Хазана нашло себе подтверждение и при смотре ряда архивноследственных дел.
Так, например, в январе 1938 года Кобулов арестовал члена ВКП(б) с 1921 года быв[шего] председателя ЦК профсоюза административных] работников Кизирия.
Для обоснования этого ареста к делу было приобщено несколько протоколов допроса арестованного Сухишвили, составленных Кобуловым и Хазаном. Сухиш-вили назвал большое число «участников» к[онтр]р[еволюционной] организации (П. Орджоникидзе и других), но о Кизирия даже не упоминал. Тем не менее Кизирия был арестован и на допросах, в свою очередь, еще увеличил число «участников» к[онтр]р[еволюционной]организации, включая и Сухишвили.
В деле по обвинению Кизирия имеется заявление арестованного Брегвадзе от 5 января 1938 г., который сообщает:
«Кизирия рассказывает вновь приведенным в нашу камеру арестованным об ужасах при следствии, о том, что каждого бьют до тех пор, пока не признает себя виновным, независимо от правды...
Кизирия агитирует за то, чтобы каждый обвиняемый как можно больше назвал людей, независимо от виновности, и тем самым спасти себя. Он сам назвал их так много, что одному следователю хватит, если не больше, то по крайней мере на шесть месяцев» (т. 8, л. д. 149).
Заговорщики под руководством Берия вели «следствие» в том направлении, которое было ему угодно.
Признавая это, обвиняемый Савицкий показал:
«...Берия как лично, так и через Гоглидзе, Кобулова давал указания допрашивать лиц, арестованных по подозрению в принадлежности к правотроцкистскому и националистическому подполью, в направлении организации и подготовки против него теракта. Добытые следователями показания о террористической деятельности против Берия всячески поощрялись. Это приводило к тому, что все следователи стремились добиться у арестованных таких показаний...» (т. л. д.).
По этому же поводу арестованный Цанава Л. Ф. 9.XI.1953 г. показал:
«...Террор против Берия настолько вошел в быт, что считалось необходимым в каждом деле иметь признание арестованных, что они готовили теракт против Берия. Эти признания выколачивали из арестованных Кобулов и его сподручные Кримян, Хазан, Савицкий и др. Арестованные говорили только то, что хотел Кобулов, который заранее намечал нужные ему показания, вызывал к себе своих помощников Кримяна, Хазана, Савицкого, Парамонова и др., распределял среди них, какие показания должны им дать арестованные, и начиналась работа по выколачиванию показаний. Избивали просто до тех пор, пока арестованный не давал нужных Кобулову показаний...» (т. л. д. 382-383). Савицкий и Хазан были наиболее приближенными к Кобулову Б., а Парамонов — к Гоглидзе, по указанию которых они и проводили свою вражескую деятельность.
Это на следствии подтвердили свидетели, которые показали:
«В руках Савицкого, Кримяна и Кобулова были сосредоточены все следственные дела. Стоило им сказать только слово, чтобы человек был арестован.
Савицкий являлся самым близким приближенным лицом к Кобулову. Кобулов всюду тянул его за собой...
...Кримян был нечистоплотным человеком, фальсификатором. Авторитет ему создан был Козловым...» (показания свидетеля] Гульста от 26.VIII.1953 г.; т. 6, л. д. 253-264).
«Савицкий, Кримян, Хазан были близкими, доверенными людьми Кобулова и их знал Берия. Им доверялось ведение следствия по наиболее крупным ответственным делам. Они были физическими исполнителями по расправе с лицами, неугодными для Берия...
...В период массового применения репрессий, кажется в конце первой половины 1937 г., Савицкий и Кримян особенно изощрялись в применении различных методов воздействия на арестованных...» (показания свидетеля] Бабалова от 2.II.1954 г.; т. 5, л. д. 44).
«В 1937-1938 гг. Кобулов сыграл зловещую роль. Он стал убирать с дороги своих потенциальных конкурентов. Одновременно с этим Кобулов таким же путем парализовал всех лиц, которые, по мнению его и его шефа Берия, могли помешать им в их карьеристических и авантюристических намерениях. Для этой цели Кобулов сгруппировал вокруг себя верных людей, способных на любое грязное дело: Савицкого, Кримяна Н., Хазана...
...Эти лица, выполняя задания своих хозяев, проявляли также и свою инициативу, ни перед чем не останавливаясь, и цинично расправлялись с неугодными Кобулову и Берия лицами» (показания свидетеля] Каранадзе от 28.VII.53 г.; т. 6, л. д. 318-319).
«Через этих людей Кобулов создавал провокационные дела на лиц, которых он считал помехой на своем карьеристическом пути и которых считал нужным убрать с дороги...
...Группа Савицкий и Кримян создавала «дела» на людей, которые владели личными вещами, понравившимися им» (показания] свидетеля] Винер, т. 5, л. д. 164-165).
Таким образом, Савицкий, Кримян, Хазан и Парамонов были непосредственными исполнителями вражеских заданий Берия, Гоглидзе и Кобулова.
II
Политический облик и личность обвиняемых Савицкого, Кримяна, Хазана и Парамонова, их взаимоотношения с другими участниками заговорщической группы характеризуют следующие установленные следствием данные.
Савицкий Константин Сергеевич, являясь сыном полковника царской армии, дворянина, организатора белогвардейских отрядов для борьбы с советской властью, был принят на работу в органы НКВД Грузинской ССР в 1931 году по рекомендации разоблаченного впоследствии как врага народа Кохреидзе. Пользуясь покровительством быв[шего] начальника] ЭКО, а затем и нач[альника] СПО УГБ НКВД Грузинской ССР Кобулова Б., Савицкий через короткий промежуток времени был выдвинут с должности оперуполномоченного на должность нач[альника] отделения, а затем и помощника] начальника IV отдела.
В апреле 1939 г. Савицкий за невозможностью дальнейшего использования был уволен из органов НКВД в запас, но в 1941 году при содействии Кобулова был отозван с фронта и назначен заместителем] начальника отделения IV управления НКВД СССР.
В 1943 году, когда Кобулов был назначен заместителем наркома госбезопасности СССР, Савицкий перешел к нему на работу в качестве личного секретаря.
В 1945 г. по указанию Кобулова Савицкий был назначен на должность заместителя нач[альника] секретариата НКГБ СССР, а после освобождения Кобулова от должности заместителя наркома госбезопасности Савицкий добился своего увольнения из органов НКГБ по болезни.
В 1945 г. в связи с назначением Кобулова заместителем начальника Главного управления советским имуществом за границей при Совете министров СССР Савицкий по просьбе и рекомендации Кобулова был назначен пом[ощником] начальника этого управления.
В марте 1953 г., после назначения Кобулова первым заместителем министра внутренних дел СССР, Савицкий по указанию Берия был вновь зачислен на работу в органы МВД и назначен помощником Кобулова. Таким образом, все продвижения Савицкого по службе были обусловлены его близостью к Кобулову, который неизменно при всех своих перемещениях переводил с собой и Савицкого как своего особо доверенного и надежного соучастника.
Кримян Никита Аркадьевич в органах НКВД Грузинской ССР начал работать с 1932 г. Являясь близким другом Савицкого и пользуясь покровительством Кобулова, Кримян стал быстро продвигаться по службе, а именно:
Начав работать в качестве практиканта оперуполномоченного ЭКО, Кримян был выдвинут в 1937 году на должность пом[ощника] нач[альника] отделения, в 1938 г. — нач[альника] отделения, в 1939 г. — заместителя начальника следчасти НКВД ГССР. В 1940 г. по личному указанию Берия Кримян был назначен нач[альником] следчасти УНКВД Львовской области, в 1940-1941 гг. — заместителя] начальника УНКВД Львовской области, а затем начальником УНКГБ Ярославской области. В 1945 г. Кримян был назначен наркомом государственной безопасности Армянской ССР. В 1947 г. за склоки и непартийное поведение Кримян был снят с этого поста и назначен с понижением на должность начальника УМГБ Ульяновской области.
В 1951 г. Кримян за незаконные аресты граждан, применение незаконных методов следствия, за преследование и необоснованные увольнения честных коммунистов в Ульяновской области с этой должности был снят и уволен из органов МГБ.
В период работы Савицкого и Кримяна в НКВД Грузии к Гоглидзе и Кобулову поступали сигналы о допускаемых Савицким и Кримяном нарушениях законности, присвоении ими ценностей и вещей арестованных, об их совместном пьянстве, однако они оставались безнаказанными.
Так, по заявлению бывш[его] сотрудника Копадзе на имя Гоглидзе о том, что Савицкий и Кримян при арестах не составляют протоколов обыска, отобранные вещи складывают в своих кабинетах, а затем их расхищают, расследование было поручено особоуполномоченному НКВД Твалчрелидзе, который принимал активное участие вместе с Хазаном, Савицким и Кримяном в расправах с арестованными. В результате, несмотря на сообщаемые Копадзе конкретные факты корыстных злоупотреблений Кримяна и Савицкого, Твалчрелидзе тщательного расследования не произвел, а в своем постановлении указал, что Савицкий и Кримян допускали лишь «некоторые нарушения».
О присвоении вещей и ценностей арестованных свидетель Давлианидзе
30.VII.1953 г. показал:
«Когда я в 1937 г. был назначен заместителем начальника СПО НКВД Грузии, то обратил внимание, что два кабинета в отделе СПО были превращены по указанию Кобулова Б. 3. в камеры хранения ценных вещей, изъятых у арестованных при обыске, как то: золотые и серебряные вещи, дорогие охотничьи ружья, отрезы материй, меха, фотоаппараты и т. п., и заведовать «камерами хранения» ценных вещей был приставлен оперработник Гарибов. Эти вещи не имели права хранить в таком порядке, а обязаны были немедленно сдавать в финотдел НКВД Грузии и в 1-й спецотдел, но это было сделано с умыслом, и ценности и вещи присваивались Кобуловым, Хазаном, Савицким, Кримяном, Гарибовым...
О незаконности этих камер хранения я неоднократно лично докладывал Гоглидзе и Кобулову, но они не обращали внимания...
О присвоении ценностей и вещей Хазаном, Кримяном, Гарибовым, Урушадзе я подавал письменные рапорты Гоглидзе...» (т. 6, л. д. 282).
Свидетель Каранадзе на допросе 28.VII.1953 г., кроме того, отметил:
«В связи с этим делом заслуживает внимания следующая деталь, характеризующая самого близкого подхалима Кобулова — Савицкого. В момент ареста Султанишвили с него сняли дорогую гимнастерку, которую не постеснялся надеть Савицкий, и в которой он допрашивал самого Султанишвили, свидетелем чего являлся коллектив чекистов» (т. 6, л. д. 319).
Аналогичные нарушения законности, присвоение вещей арестованных и другие злоупотребления своим служебным положением Кримян допускал и в последующий период своей работы во Львовской области и в других местах.
Хазан Александр Самойлович был принят на оперативную работу в Одесский окротдел ГПУ в 1928 году, хотя еще тогда имел связь с родственниками, проживавшими в США и находился в дружеских отношениях с видной троцкисткой Упштейн и женой репрессированного дециста — Козюрой.
Хазан поддерживал связь с Упштейн, а также с ее единомышленниками троцкистами и позже, вплоть до ее второго ареста (т. 6, л. д. 334; фото и показания Красниковой, л. д. 81-86, т. 6; Гурович, л. д. 258-273, т. 6).
В 1932 году Хазан подарил Упштейн книгу К. Маркса, на которой учинил надпись, содержащую гнусный выпад против В. И. Ленина (т. 5, л. д. 334).
В 1933 году, после снятия с должности преподавателя Высшей школы ОГПУ, Хазан был направлен на работу в НКВД Грузии, где был зачислен на должность оперуполномоченного, а затем начальника отделения секретно-политического отдела.
Таким образом, враг народа Гоглидзе, несмотря на троцкистские связи Хазана, все же назначил его на руководящую должность в отдел, который должен был проводить борьбу с троцкистскими и другими антисоветскими организациями.
Из личного дела Хазана видно, что в 1935 году СПО ГУГБ НКВД СССР предложил перевести Хазана на другую работу как «абсолютно неподходящего», о чем центральная аттестационная комиссия НКВД СССР вынесла специальное постановление, однако Гоглидзе, получив уведомление об этом от 17 августа 1935 г. за № 387551, не только не выполнил это постановление, а, наоборот, назначил Хазана начальником 1 -го отделения СПО, занимавшегося следствием по делам троцкистов и правых (см. личное дело, вкладыш).
В 1937 году Хазан, проявив себя человеком, преданным Берия, Гоглидзе и Кобулову, беспрекословно выполнявшим любые их преступные задания, был назначен помощником начальника СПО, т. е. Б. Кобулова, с исполнением одновременно должности начальника 1 -го отделения.
Для того чтобы укрыть заговорщиков от разоблачения, Берия, Гоглидзе и Кобулов умышленно изменили обычную практику сосредоточения и проверки компрометирующих] материалов на сотрудников НКВД в аппарате особоуполномоченного и передали этот участок работы лично Хазану.
Хазану же было предоставлено право подготовки возбуждения уголовных дел на сотрудников НКВД с целью обвинения их в совершении контрреволюционных преступлений.
Получив такие полномочия, Хазан стал обвинять в либерализме и пособничестве врагам любых сотрудников НКВД, не соглашавшихся участвовать в фальсификации дел, в террористических расправах с неугодными Берия и его сообщникам людьми и объявлял врагом всякого, кто непочтительно относился лично к нему самому. Об этом подробно показали обвиняемые Савицкий на допросе 19.VIII. 1953 г., Кримян на допросе 2.Х.1953 г. и Парамонов.
Свидетели, работавшие в НКВД Грузии, в том числе и бывшие подчиненные Хазана, характеризуют его как фальсификатора следственных дел на сотрудников НКВД.
Они, в частности, показали:
«Если ему (Хазану) кто-либо не так поклонился или задал вопрос: «как дела», он делал вывод, что интересуется следствием по делам правых и троцкистов, и сейчас же делал соответствующую заметку в наблюдательном деле сотрудника, задавшего вопрос или не так посмотревшего на Хазана» (показан[ия] свидетеля] Барского на допросе 29.VII.53 г.; т. 6, л. д. 27).
«...Сотрудники наркомата Грузии все боялись Хазана, т. к. ему не стоило никакого труда сфальсифицировать дело на любого сотрудника. Кобулов всегда защищал Хазана, создавал ему авторитет» (показания свидетеля] Гульста на допросе 26.VIII.53 г.; т. 6, л. д. 266).
«В отношении Хазана нужно сказать, что он каждого сотрудника НКВД брал под подозрение, создавал атмосферу недоверия друг к другу» (показания] свидетеля] Квирикашвили на допросе 23.Х.53 г.; т. 6, л. д. 333).
«Хазана все в аппарате рядовые сотрудники боялись, потому что он имел привычку издеваться не только над арестованными, но и над сотрудниками НКВД... Он, показывая на свой сейф, говорил, что у него на всех есть данные — дойдет и ваша очередь...
Хазан брал на учет любой слух, дело доходило до того, что он брал на учет просто фамилию человека, без каких-либо данных о нем...» (показания] свидетеля] Миловой на допросе 16.1.1954 г.; том 7, л. д. 186).
«...Я и другие сотрудники НКВД видели в лице Хазана опасного человека, могущего арестовать любого сотрудника, пользуясь большой поддержкой Гоглидзе и Кобулова». (показания [свидетеля] Мовсесова на допросе 25.1.54 г.; том 7, л. д. 213).
«Мне лично Хазан приказывал собрать материал, компрометирующий заведующего особым сектором ЦК КП(б) Грузии Бежанова Хачи и заведующего отделом кадров ЦК КП(б) Грузии Топулидзе Алексея за то, что они якобы препятствовали переводу его из кандидатов в члены ВКП(б). Я на это не дал согласия...» (показания] свид[етеля] Твалчрелидзе на допросе 14.Х.53 г.; т. 7, л. д. 323).
«Хазан создавал провокационные дела на сотрудников НКВД, за что был снят с работы и арестован, но впоследствии освобожден... Хазана все боялись. Боялись его потому, что как бы он не собрал на того или иного работника ложных материалов и не арестовал бы его» (показания [свидетеля] Кукутария на допросе 20.Х.53 г.; т. 7, л. д. 106).
Действительно в 1937 году по материалам и постановлениям Хазана ряд сотрудников НКВД Грузии был арестован и расстрелян, но в настоящее время оказалось невозможным проверить уголовные дела, сфальсифицированные по материалам Хазана, т. к. в 1948 году, по указанию ныне арестованного бывш[его] министра госбезопасности Грузии Рухадзе, большое количество дел и так называемых «компрматериалов» на сотрудников НКВД Грузии было уничтожено (т. 8, фотокопия акта).
Ввиду того, что провокационные методы деятельности Хазана получили широкую огласку, Гоглидзе 2 февраля 1938 года вынужден был арестовать Хазана, но через два месяца по указанию Берия освободил его из-под стражи, ограничившись увольнением из органов НКВД.
Из приобщенного к настоящему делу следственного производства по обвинению Хазана в 1938 году видно, что, несмотря на ряд неопровержимых фактов фальсификации Хазаном дел, расследование по его делу не производилось, а в дело подшиты лишь объяснения Хазана. Более того, ряд документов, изобличавших Хазана, из дела был изъят, что подтверждено показаниями свидетеля Давлианидзе, начинавшего расследование дела по обвинению Хазана в 1938 году (т. 6, л. д. 302-303).
Арестованный Гоглидзе на допросе 27 сентября 1953 года подтвердил, что:
«В 1937 году по предложению Кобулова у Хазана были сосредоточены все материалы на сотрудников НКВД Грузии, проходивших по показаниям арестованных. Через несколько месяцев после этого решения стало известно, что Хазан специально собирает провокационным путем материалы на сотрудников НКВД и со многими из них сводит личные счеты, терроризирует аппарат угрозами и запугиванием».
Тот же Гоглидзе 14 декабря 1953 г. показал:
«...По настоятельной просьбе Кобулова я написал представление Берия о том, чтобы дело Хазана прекратить, ограничиваясь увольнением, и Берия согласился. Впоследствии Хазан был принят в центральный аппарат НКВД СССР при содействии того же Кобулова, который мне как-то говорил, что Хазан обратился к нему с просьбой о даче характеристики, и он рекомендовал Хазана на неоперативную работу».
При этом Гоглидзе дополнил, что он тоже дал рекомендацию Хазану для поступления в органы МВД (т. 5, л. д. 222-223).
В 1942 году Хазан обратился к Берия с письмом и, как видно из показаний Гоглидзе, по его и Кобулова рекомендации был зачислен на руководящую работу в центральном аппарате НКВД СССР, но в 1945 году был уволен в запас, т. к. сведения о прошлых связях Хазана с троцкистами получили распространение среди сотрудников, и сообщник Берия — Меркулов счел неудобным оставлять Хазана в аппарате министерства (см. переписку в личном деле).
По рекомендации Кобулова Хазан, Савицкий и Кримян были приняты в партию, а по представлениям Кобулова, Гоглидзе и Берия они были в 1937 году награждены орденами.
Обвиняемый Хазан, признав, что в 1937 году получил правительственную награду по представлению Берия, Гоглидзе и Кобулова, показал, что после этого он, так же как Кримян, Савицкий и Парамонов, стал проявлять еще большее усердие в выполнении заданий Берия, рассчитывая получить более высокие правительственные награды (т. л. д.).
Парамонов Георгий Иович с 1930 года работал в должностях: пом[ощника] уполномоченного, уполномоченного и начальника 8-го (учетного) отделения в НКВД Грузии; в период массовых арестов в 1937 году он, преследуя карьеристические цели, при содействии Савицкого добился от Кобулова перевода на следственную работу в СПО. Не обладая ни теоретической подготовкой, необходимой для работы следователя, ни следственным опытом, Парамонов, однако, стал пользоваться особой поддержкой со стороны врага народа Гоглидзе и был последним приближен к себе. Причиной этому послужило то, что, применяя избиения и пытки к арестованным, Парамонов вместе с Савицким фальсифицировал следственные дела, добиваясь ложных показаний от арестованных.
В ноябре 1938 года после перевода Гоглидзе в Ленинград в качестве начальника Управления НКВД, он тотчас же забрал с собой Парамонова и назначил его начальником секретариата. В 1941 году, будучи назначен уполномоченным ЦК ВКП(б) и СНК СССР по Молдавской ССР, Гоглидзе добился утверждения Парамонова своим помощником. Впоследствии, после назначения Гоглидзе начальником Управления НКВД по Хабаровскому краю, он вновь перетащил Парамонова с собой в качестве своего заместителя, и только в сентябре 1949 года, когда такая их близость обратила на себя внимание партийных работников, Парамонов был отозван в Москву, а затем назначен заместителем начальника управления НКВД по Горьковской области.
15 марта 1953 года, в период особой активизации группы заговорщиков, Парамонов был вызван Савицким в МВД СССР, где после переговоров с врагами народа Мешиком, Кобуловым и Берия получил назначение на должность заместителя начальника следчасти по особо важным делам МВД СССР.
Таким образом, обвиняемые Савицкий, Кримян, Хазан и Парамонов еще с 1933-1935 годов были приближенными Кобулова, Гоглидзе и Берия и пользовались их особым покровительством.
III
Как установлено предварительным и судебным следствием по делу врага народа Берия и его ближайших сообщников, Берия на протяжении ряда лет вел злобную интриганскую борьбу против выдающегося деятеля коммунистической партии и Советского государства — Серго Орджоникидзе, видя в нем человека, питавшего политическое недоверие к Берия и являвшегося препятствием к осуществлению вражеских замыслов заговорщиков. После смерти С. Орджоникидзе для того, чтобы посмертно скомпрометировать его, заговорщики продолжали сбор фальсифицированных клеветнических материалов, а также жестоко расправлялись с членами семьи С. Орджоникидзе. Установлено, что в 1937 году Берия дал своим сообщникам задание путем избиений и пыток добиться от арестованных клеветнических показаний, компрометирующих как С. Орджоникидзе, так и его родственников.
Так, на основании показаний арестованного Мамулия был заключен под стражу б[ывший] секретарь Заккрайкома ВКП(б) Орахелашвили, от которого Кобулов и Кримян добились клеветнических показаний в отношении С. Орджоникидзе и ряда других лиц. Содержание этих фальсифицированных показаний, изложенных в протоколе, подписанном Кримяном и Кобуловым, свидетельствует об их преступной попытке доказать, что Орджоникидзе боролся с Берия, преследуя этим якобы контрреволюционные цели.
Выписка из показаний Орахелашвили от 7.IX. 1937 года приобщена к делу. (т. л. д.).
После получения от Орахелашвили клеветнических показаний он был расстрелян.
Клеветнические, фальсифицированные показания арестованных для расправы с членами семьи С. Орджоникидзе Берия получал с помощью своих сообщников Кобулова, Савицкого, Кримяна, Хазана и некоторых других работников НКВД Грузии.
В частности, для компрометации Серго Орджоникидзе и его родственников, клеветнические, фальсифицированные показания получались не только от арестованных Мамулия, Орахелашвили, но и от Буду Мдивани, Ш. Элиава, Дзидзигури, Ш. Киладзе, Э. Вашакидзе и других, подвергавшихся избиениям и другим незаконным мерам воздействия.
Жертвами мести Берия пали брат Серго Орджоникидзе — Папулия Орджоникидзе и его жена Нина Орджоникидзе, которые по сфальсифицированным уголовным делам были расстреляны.
Жертвами расправы Берия оказались родственники Серго Орджоникидзе — заместитель председателя ЦИК Юго-Осетии Савва Орджоникидзе и руководящий работник хозорганов Грузии—Дмитрий Орджоникидзе, которые также были расстреляны. Дмитрий Орджоникидзе был арестован 7 августа 1937 года по постановлению, вынесенному Хазаном при отсутствии каких-либо компрометирующих материалов, затем он был допрошен Савицким и Парамоновым, после чего они 14.IX.37 г. дело передали в Дорожно-транспортный отдел НКВД Грузии, где в угоду Берия сотрудники приобщили некоторые сфальсифицированные показания.
Сообщники Берия по сфальсифицированным материалам добились заключения в лагерь на длительный срок другого брата С. Орджоникидзе — Константина Орджоникидзе.
Наконец, по преступному заданию врагов народа Берия, Гоглидзе и Кобулова их соучастники обвиняемые Савицкий и Парамонов 29 августа 1938 года необоснованно арестовали третьего брата С. Орджоникидзе — Ивана Константиновича Орджоникидзе и его жену Анну Михайловну.
29.XI.1939 г. эти лица постановлением Особого совещания при Наркомвнуделе СССР были заключены в лагерь якобы за антисоветскую агитацию.
Осмотром этого дела (окончание расследования по которому производилось в Дорожно-транспортном отделе УНКВД на Закавказской железной дороге) установлено, что в качестве доказательства виновности осужденных представлено единственное показание бывш[ей] домработницы А. К. [видимо, следует читать «А. М.». — Ред.] Орджоникидзе—гр[ажданки] Ничипуренко П. М. о том, что Орджоникидзе А. М. якобы высказывала недовольство против руководителей партии и правительства за то, что не было обеспечено соответствующего врачебного ухода и надзора за больным С. Орджоникидзе, а ее муж якобы возмущался арестом своего брата Папулия Орджоникидзе.
Эти лишенные конкретности в описании времени и места событий показания не могли быть использованы в качестве доказательства виновности Орджоникидзе, т. к. даже и в этом случае, если высказывания, о которых показала Ничипуренко, и имели место, то они не говорили о чем-либо преступном. Однако и такие «показания» были получены от Ничипуренко незаконным, провокационным путем, что подтверждается следующими обстоятельствами.
При аресте супругов Орджоникидзе обыск в их квартире не производился, и там осталась их домработница — Ничипуренко П. М.
Воспользовавшись тем, что меры к сохранности имущества арестованных никем не приняты, Ничипуренко и гражданин] Беда-Бедюк А. М. обворовали квартиру Орджоникидзе, похитив там золотые часы, 5 цепочек, золотые серьги с 20 бриллиантами, 3 золотых кольца, кулон с бриллиантами и др. изделия (т. 8, л. д. 55-59).
7.Х. 1938 года Ничипуренко и ее соучастник с крадеными вещами были задержаны и доставлены к начальнику 4-го отделения ДТО лейтенанту Цагурия, который предъявил изъятые изделия А. М. Орджоникидзе и после опознания сдал их в финансовый отдел НКВД Груз[инской] ССР, составив соответствующий акт (т. 8, л. д. 56).
Вместо того чтобы привлечь Ничипуренко и гражданина Беда-Бедюк к уголовной ответственности за кражу, Цагурия незаконно освободил их от этой ответственности и, более того, спровоцировал Ничипуренко дать клеветнические показания в отношении супругов Орджоникидзе, на основании которых они были впоследствии незаконно осуждены (т. 8, л. д. 57).
В 1953-1954 гг. определениями Военной коллегии Верховного суда СССР все решения по сфальсифицированным материалам на родственников Серго Орджоникидзе отменены и дела как сфальсифицированные прекращены (т. л. д.).
Характерно, что после окончания расследования дела по обвинению Дзидзигури, от которого вымогались клеветнические показания на С. Орджоникидзе, Гоглидзе подарил Кримяну квартиру Дзидзигури вместе с находящейся в ней обстановкой.
Обвиняемый Хазан на допросе от 25.IX.53 г. показал:
«Гоглидзе подарил Кримяну богатейшую обстановку и все вещи, находившиеся в многокомнатной квартире б[ывшего] начальника] транспортного отдела Дзидзигури. В числе этих вещей была радиола, впоследствии переданная в санаторий НКВД. Имелся там спальный гарнитур карельской березы» (т. 3, л. д. 18).
В этот же период Гоглидзе и Хазана наградил квартирой с обстановкой, изъятой у арестованных (т. 7, л. д. 386).
Обвиняемый Хазан подтвердил, что Дмитрий Орджоникидзе был арестован по его постановлению безо всяких материалов, но что лично он в этом аресте заинтересован не был, а выполнял указание руководства НКВД Грузии (т. л. д.).
Хазан не отрицал, что работникам НКВД Грузии было известно о неприязненном отношении Берия к Серго Орджоникидзе (т. л. д.).
Обвиняемые Савицкий и Кримян, участвовавшие в вымогательстве от арестованных клеветнических показаний в отношении Орджоникидзе, с целью сокрытия своих преступных действий пытались на следствии один на другого переложить ответственность за участие в расправах над членами семьи С. Орджоникидзе.
Обвиняемый Парамонов, участвовавший вместе с Савицким в незаконных арестах Ивана и Анны Орджоникидзе и в вымогательстве вымышленных показаний от Дмитрия Орджоникидзе, показал, что он лишь помогал Савицкому, но сам инициативы в вымогательстве показаний не проявлял.
Примером террористических расправ заговорщиков с неугодными людьми является также и дело по обвинению Бедия.
Следствием и приговором по делу организаторов изменнической группы заговорщиков — Берия, Меркулова, Кобулова и др. установлено, что Берия присвоил себе авторство труда «К вопросу об истории большевистских организаций в Закавказье», написанного коллективом авторов под руководством бывш[его] директора филиала ИМЭЛ в Тбилиси Бедия Е. А.
Из материалов дела по обвинению Бедия видно, что в беседе со знакомыми Бедия предал огласке, что книга, автором которой Берия выдал самого себя, в действительности написана не им.
Берия с помощью Кобулова и Гоглидзе арестовал Бедия, после чего следствие по его делу было поручено участникам заговорщической группы — Савицкому и Парамонову.
Обвиняемый Савицкий показал, что Бедия признал себя виновным лишь после применения им, Савицким, и Парамоновым мер физического воздействия.
«При этом, — добавил Савицкий, — зная установившуюся в НКВД практику, в показаниях Бедия был отражен эпизод с подготовкой теракта против Берия» (т. л. д.).
Обвиняемый Хазан показал, что впоследствии Берия вызывал к себе на допрос арестованного Бедия, и последний сделал заявление об отказе от своих показаний, данных Савицкому и Парамонову, однако этот отказ в следственном деле зафиксирован не был (т. л. д.).
Парамонов и Савицкий, опасаясь, что при выполнении требований 206 ст. УПК Бедия потребует зафиксировать его отказ от ранее данных показаний и будет настаивать на проверке других доказательств по своему делу, грубо нарушив закон, не ознакомили обвиняемого с материалами следствия, составили 2.XII.37 г. обвинительное заключение и направили дело для рассмотрения не в суд, а на особую тройку, по постановлению которой Бедия и был расстрелян.
В расправе над Бедия принял участие и Кримян, который после ареста Бедия понудил путем избиений арестованных Блау Д. М. и Бегеладзе Г. В. дать на Бедия показания как на участника контрреволюционной организации правых, непосредственно готовившего теракт против Берия.
По инициативе Хазана его помощник Твалчрелидзе арестовал политредактора и цензора Васину М. Д., которая по сфальсифицированным материалам была заключена в лагерь на 10 лет за связь с «врагом народа» Бедия и др.
Хазан на следствии не отрицал, что Васина была арестована и репрессирована необоснованно, но сослался на распоряжение Берия, в силу которого Васина и была арестована (т. л. д.).
В 1954 году Военная коллегия Верховного суда СССР это дело прекратила за отсутствием в действиях Васиной состава преступления (т. л. д.).
Расследованием по делу изменнической, заговорщической группы, возглавляемой врагом народа Берия, установлено, что заговорщиками совершались расправы с людьми под видом осуждения их особыми тройками как за контрреволюционную деятельность не только в тех случаях, когда это делалось по заданиям и в преступных интересах самого Берия, но и для террористических расправ с людьми, неугодными другим участникам заговорщической группы. Эти расправы осуществлялись путем фальсификации следственных дел, вымогательства и понуждения арестованных методами психического и физического воздействия к самооговору и оговору других лиц, неугодных Берия, Кобулову, Гоглидзе и др. заговорщикам.
Примерами такой расправы являются уголовные дела по обвинению бывш[его] сотрудника НКВД Груз[инской] ССР Давидова Николая и других по обвинению в подготовке убийства Б. Кобулова и Гоглидзе.
16 мая 1937 г. Кобуловым была составлена справка на арест Д. [видимо, следует читать «Н.». — Ред.] Давидова, в которой было указано, что «Давидов Николай изобличается показаниями арестованных участников к[онтр]р[еволюционной] троцкистской террористической группы в аппарате НКВД ГССР в том, что является активным участником к[онтр]р[еволюционной] работы этой группы. Показания, изобличающие Давидова Н. в к[онтр]р[еволюционной] работе, подтверждаются также обнаруженным собственноручно написанным документом о контрреволюционной] работе».
Фактически никаких изобличающих Давидова показаний не было, кроме письма Давидова о том, что, будучи в командировке в Москве, в феврале 1935 г. встречался с Лордкипанидзе, который впоследствии был арестован. На этом письме Берия наложил резолюцию: «Арестовать. Л. Б. 16.VII.37 г.», и Н. Давидов был арестован по постановлению Хазана.
Выполняя преступные указания Кобулова о расправе над Давидовым Николаем, Савицкий и Кримян путем избиения получили 19 июля 1937 г. на Давидова Николая клеветнические показания от арестованных Дзидзигури М. С. и Хитарова П. Ф., в результате на основании их Давидов был расстрелян.
В действительности же на протяжении всего следствия доказательств какого-либо преступления Давидова Н. добыто не было и обвинение его в подготовке «теракта» против Гоглидзе и Кобулова в материалах следствия не нашло подтверждения.
Расстрел Давидова Николая послужил началом расправы с его братьями Саркисом и Александром и еще с семью жителями Мамукинской деревни А. Багдасаровым, М. Капанадзе, Г. Манучаровым, А. Манучаровым, В. Манучаровым, Н. Размадзе, Д. Ростомовым и, кроме того, с гр[аждани]ном Барсеговым.
Поводом к возбуждению этих дел послужили показания секретного сотрудника НКВД Мчедлишвили о том, что, проходя мимо пивной, находящейся в Мамукинской деревне, он якобы услышал от присутствовавших там братьев Давидовых, Капанадзе, братьев Манучаровых и Багдасарова высказывания о том, что за арест и осуждение Давидова Николая необходимо уничтожить Гоглидзе и Кобулова.
Допрошенный в качестве свидетеля Мчедлишвили от этих показаний отказался и заявил, что он, по существу, оговорил братьев Давидовых и других лиц.
По определению Военной коллегии Верховного суда СССР от 13.111.1954 г. против Мчедлишвили возбуждено уголовное преследование.
О личной заинтересованности Б. Кобулова и Гоглидзе в совершении расправ над Н. Давидовым и жителями Мамукинской деревни показали свидетели Винер Я. Е. и Каранадзе Г. Т., а также обвиняемый Савицкий.
Содержащиеся в протоколе допроса Мчедлишвили клеветнические показания послужили единственным основанием к аресту, а затем к расстрелу Давидовых Саркиса и Александра, Размадзе, Манучарова В., Манучарова Г., Манучарова А., Капанадзе, Багдасарова и Ростомова. Все эти лица были арестованы в апреле 1938 г. по составленным Савицким одинаковым по тексту справкам о том, что они изобличаются в ведении злостной к[онтр]р[еволюционной] агитации и террористических настроениях.
Факт фальсификации дел в отношении Давидова Н., его братьев и др. установлен Специальным судебным присутствием Верховного суда СССР.
13 марта 1954 г. Военной коллегией Верховного суда СССР решения тройки по делам Николая Давидова, его братьев и др[угих] жителей Мамукинской деревни были отменены, а дела за отсутствием состава преступления в уголовном порядке прекращены.
Фальсификация дел по обвинению ряда жителей Мамукинской деревни была установлена прокуратурой и судом еще в 1940 году, при рассмотрении дела на одного из жителей этой деревни Барсегова.
Однако сообщники Кобулова, получив дело на доследование, изъяли из него материалы судебного производства и добились заключения Барсегова в лагерь без суда, а само дело, подлежащее пересмотру, сдали в архив.
В 1954 году это дело Военной коллегией Верховного суда СССР прекращено, и Барсегов реабилитирован (т. л. д.).
Установлен и ряд других случаев расправы обвиняемых Савицкого, Кримяна, Хазана и Парамонова с невиновными советскими гражданами.
Работавший председателем Закавказского] ГПУ до Берия Давид Киладзе в 1937 году по заданию Берия был арестован, а затем расстрелян якобы за подготовку теракта над Берия.
Были арестованы и расстреляны: жена Киладзе — педагог Шушана Киладзе, бывш[ий] технический секретарь Киладзе в ГПУ — Вашакидзе Эмилия и ряд других лиц, близких знакомых Д. Киладзе.
Шушана Киладзе была арестована 1 августа 1937 года по постановлению Хазана, который предъявил ей обвинение в том, что она «ведет активную контрреволюционную работу», хотя для такого обвинения Хазан не имел никаких оснований.
Следствие по делу Ш. Киладзе вели Савицкий и Парамонов.
Свидетель Киларджешвили, работавшая в 1937 году в подчинении Хазана, на допросах 22.Х и 22.XII.1953 г. показала, что она и еще две сотрудницы НКВД по приказанию Хазана подвергли Ш. Киладзе сильному избиению, которым непосредственно руководил Савицкий.
Из архивного дела по обвинению Ш. Киладзе видно, что протоколы допросов арестованной не составлялись около двух месяцев, а затем 1 октября 1937 г. Савицким и Парамоновым был составлен протокол, в котором записано, что Ш. Киладзе признала наличие у ее мужа террористических намерений в отношении Берия и что она, Ш. Киладзе, была согласна со своим мужем, выражавшим недовольство фактом незаслуженного снятия его с поста председателя ГПУ Грузии.
Приобщив к делу выписку из сфальсифицированного протокола допроса П. Орджоникидзе, Парамонов 4.Х.37 г. доложил дело на тройке, и Шушана Киладзе была расстреляна.
Эмилия Вашакидзе была арестована 4 августа 1937 г. по постановлению Хазана, который предъявил ей обвинение в том, что она «ведет к[онтр]р[еволюционную] работу», и следствие поручил своей подчиненной Киларджешвили.
Из архивного дела Э. Вашакидзе видно, что ни к аресту, ни тем более к осуждению Вашакидзе не было никаких оснований, все же она по постановлению тройки от 7 октября 1939 г. была расстреляна.
Свидетель Киларджешвили на допросе 22 декабря показала, что у нее как ведущей следствие не было каких-либо материалов на Э. Вашакидзе, которая не признавала себя виновной, но Кобулов приказал доложить дело на тройке и передать его мнение о расстреле Э. Вашакидзе (т. л. д.).
13 марта 1954 года эти дела прекращены Военной коллегией Верховного суда за отсутствием в действиях Ш. Киладзе и Э. Вашакидзе состава преступления.
15 июля 1937 года по постановлению Хазана был арестован Арутюнов Георгий Константинович, ранее работавший личным секретарем у Д. Киладзе. Никакими материалами, компрометирующими чем-либо Арутюнова, Хазан не располагал, а арестовал его с целью получить показания на Д. Киладзе.
В деле Арутюнова имеется акт от 22 июля 1937 г., составленный комиссией врачей Ванцян, Мензон и Матиашвили о том, что 22 июля 1937 года Арутюнов умер от менингита. Заключение написано без вскрытия трупа, но указано, что Арутюнов во время болезни падал с кровати и поэтому на трупе отмечено несколько кровоподтеков.
В деле Арутюнова не имеется протоколов допросов и каких-либо материалов, подтверждающих запись Хазана в постановлении об аресте Арутюнова и предъявлении ему обвинения.
Это постановление Арутюнову не объявлено.
16.Х. 1937 г. Хазан и его помощник Твалчрелидзе вынесли постановление о прекращении дела в связи со смертью Арутюнова (т. л. д.).
Установлено, что Арутюнов умер не от заболевания менингитом, а от пыток.
Арестованный Гоглидзе на допросе 12 октября 1953 г. показал, что Арутюнова на следствии избивали, но он умер, не дав требуемых показаний. Протокола допроса написать не успели.
То же подтвердил и свидетель Твалчрелидзе (т. л. д.).
Хазан на допросе 19.11.1954 г. заявил:
«Я лично Арутюнова не избивал, а вызвал для этого двух дюжих вахтеров комендатуры... От Арутюнова добивались признания фактов к[онтр]р[еволюционной] деятельности Киладзе. Не отрицаю, что Арутюнов скончался от полученных повреждений при избиении его вахтерами» (т. 3, л. д. 347-348).
На допросе 2.XI.1953 г. Хазан признал, что «Арутюнов был арестован неосновательно, что его арестовали лишь как бывшего секретаря Киладзе с целью получить от него показания на Д. Киладзе» (т. 3, л. д. 193).
Сообщая на допросе о других случаях смерти арестованных, Хазан 6.XI.53 г. заявил:
«Случаи смерти арестованный мы от начальства не скрывали и не могли скрыть.
Общая установка руководства — составлять фиктивные акты, представляя, что человек умер от обычных, естественных причин» (т. 3, л. д. 199-200).
Свидетель Рухадзе Татьяна, бывшая жена Арутюнова, на допросе 1 февраля
1954 г. показала, что Арутюнов ранее ничем не болел и 15.VII.37 г. был арестован здоровым (т. 7, л. д. 306).
Свидетель Размадзе, бывш[ий] врач санчасти тюрьмы, на допросе 22 декабря 1953 г. показал:
«...Особенно отличались тогда в избиениях арестованных Кримян, Савицкий и Хазан... От них с допросов поступали в камеры избитые арестованные... Всех до полусмерти избитых во внутренней тюрьме тогда не держали, а сразу их отправляли в Тбилисскую тюрьму № 1, где они затем там и умирали».
Свидетель Ванцян — бывш[ий] начальник санотдела НКВД Грузии, на допросах 22.Х и 23.XII.53 г. признал, что в ряде случаев он подписывал акты о смерти следственно-заключенных, не видя трупов, и в частности заключение о причинах смерти Арутюнова подписал также, не видя трупа (т. 6, л. д. 134).
Свидетель врач Матиашвили, производивший вскрытие трупов в тбилисских тюрьмах, на допросе 19 декабря 1953 года также признал, что заключение о смерти Арутюнова было составлено без вскрытия трупа (т. 7, л. д. 161).
Таким образом, из приведенных доказательств явствует, что акт-заключение о смерти Арутюнова фиктивный, составленный для прикрытия террористической расправы с Арутюновым, учиненной Хазаном.
15 июня 1937 года по постановлению Хазана был арестован за «контрреволюционную] троцкистскую работу» бывший нарком социального обеспечения Груз[инской] ССР, член ВКП(б) с 1903 года Вашакидзе В. А., который в ночь с 18 на 19 июня 1937 г. находился на допросе у подчиненного Хазану сотрудника Айвазова (убит в 1942 году на фронте), а после возвращения в камеру через несколько минут умер.
В акте от 19.VI.37 г. те же врачи Ванцян и Матиашвили написали заключение, что Вашакидзе умер от паралича сердца.
13 июля 1937 г. Хазан и Айвазов дело прекратили за смертью обвиняемого.
В деле нет ни протоколов допросов, ни других материалов, подтверждающих обоснованность ареста Вашакидзе, за исключением заготовленной в декабре 1936 года за подписью Кобулова, но не подписанной им справки о том, что Вашакидзе, будучи наркомом соцобеспечения, оказывал материальную помощь и давал проездные ж[елезно]д[орожные] билеты лицам, которые были потом разоблачены как троцкисты.
В этой справке, кроме того, указано:
«Весной 1935 года в служебном кабинете Вашакидзе В. троцкист Орджоникидзе Папулия занимался проработкой... Берия, употребляя уличные выражения в адрес последнего. Вашакидзе скрыл допущенные со стороны Орджоникидзе антипартийные выпады в отношении Закавказского] партийного] руководства» (т. 10, л. д. 4).
Таким образом, Хазан, используя сфабрикованную Кобуловым справку со ссылками на сфальсифицированные материалы по делу П. Орджоникидзе, арестовал старого коммуниста Вашакидзе как близкого знакомого П. Орджоникидзе и создал условия, повлекшие гибель Вашакидзе.
На допросе 5.1.1954 г. Хазан признал, что Вашакидзе был арестован необоснованно и высказал предположение, что Вашакидзе был убит на допросе, т. к. следователь Айвазов (впоследствии погиб на фронте) жестоко избивал арестованных.
По постановлению Хазана от 14 июня 1937 года в Кисловодске был арестован за «к[онтр]р[еволюционную] деятельность» профессор Тбилисского государственного университета Нанейшвили Г. А.
2 июля 1937 г. Нанейшвили был доставлен в Тбилисскую тюрьму, а 10 июля 1937 г. Хазан и Кобулов дали письменное указание о переводе арестованного во внутреннюю тюрьму НКВД Грузии.
24 июля 1937 г. Нанейшвили умер, и тогда же врачи Ванцян и Матиашвили дали заключение, что Нанейшвили, 43-х лет, умер от порока сердца.
В деле нет ни протоколов допроса, ни других материалов, подтверждающих записанное Хазаном в постановлении обвинение Нанейшвили «в том, что он ведет к[онтр]р[еволюционную] работу» (т. л. д.).
На допросе 5 января 1954 г. Хазан показал:
«Нанейшвили действительно был арестован по моему постановлению на основании справки Кобулова о близкой связи Нанейшвили с троцкистами...
Соответствует ли действительности акт вскрытия трупа — сказать ничего не могу, но судя по тому, что нет ни одного протокола допроса Нанейшвили, могу предположить, что арестованный мог погибнуть из-за избиении его Хечумовым и Абашидзе» (т. 3, л. д. 281).
9 июля 1937 года, при отсутствии каких-либо материалов, по постановлению Хазана был арестован директор Боржомского курорта Немсицверидзе Г. 3. В постановлении на арест Хазан безо всяких оснований написал, что Немсицверидзе «ведет к[онтр]р[еволюционную] работу».
10 июля 1937 г. Немсицверидзе был доставлен в Тбилиси спецконвоем, и Кобулов дал предписание Хазану: «Принять и оформить».
17 июля 1937 г. дежурный комендант НКВД рапортом сообщил, что Немсицверидзе, 41-го года, в 7 час. 35 мин. 17 июля 1937 г. «после болезни скончался».
Из личного тюремного дела № 4689 видно, что Немсицверидзе в ночь с 16 на 17 июля 1937 года находился на допросе в 4-м отделе (где Хазан был помощником начальника). Таким образом установлено, что Немсицверидзе, неосновательно арестованный Хазаном, скончался сразу после возвращения его с первого допроса.
Лишь 14 декабря 1937 года дело было прекращено начальником 4-го отделения Галавановым за смертью обвиняемого.
В деле нет ни протоколов допросов, ни других материалов о каком-либо преступлении Немсицверидзе.
Хазан на допросе 5 января 1954 г. признал, что неосновательно арестовал Немсицверидзе, и не мог объяснить причины ареста и смерти Немсицверидзе.
В ноябре 1937 года по распоряжению Берия без санкции прокурора был арестован заместитель] постоянного представителя Грузинской республики при Правительстве СССР Вермишев Леон Александрович, который скончался от избиения его Кримяном на допросах, где от Вермишева требовали вымышленные показания о якобы совершенных им преступлениях.
С целью сокрытия смерти Вермишева с ведома Кобулова в НКВД ГССР были уничтожены документы о задержании Вермишева.
Обвиняемый Кримян показал, что фамилию Вермишева он вообще не знает и его не допрашивал. Однако в совершенном преступлении изобличается материалами дела и показаниями Савицкого, который на допросе от 14 ноября 1953 года показал, что:
«Во второй половине 1937 г. в НКВД Груз[инской] ССР был доставлен из Москвы заместитель постоянного представителя Армянской или Грузинской ССР Вермишев... Показаниям его придавалось особое значение, так как ими интересовался Берия. Арест Вермишева еще не был оформлен в соответствии с законом, как Кримян вызвал его на допрос.
Добиваясь признательных показаний от Вермишева, Кримян так его избил, что на следующий день в камере он умер.
Смерть Вермишева вызвала страшный переполох, так как об этом случае стало известно Берия. Кримян очень трусил и боялся, что его привлекут к уголовной ответственности. Однако после доклада Кобулова об этом случае Берия, последний пощадил Кримяна, и это дело было замято» (т. 1, л. д. 241).
На допросе 4.1.1954 года свидетель Арзанов В. Г., работавший в 1937 году помощником] оперуполномоченного в отделении Кримяна, показал, что Кримян в его присутствии сильно избил Вермишева, который сразу после доставки его в тюрьму с допроса скончался (т. л. д.).
Свидетели Вермишева Е. А. и Вермишев А. А. подтвердили обстоятельства ареста Вермишева Л. А. и факт вызова его телеграммой Берия из Москвы в Тбилиси. Одновременно показали, что о судьбе Леона Вермишева им ничего неизвестно (т. л. д.).
Отрицая свою причастность к убийству Вермишева, обвиняемый Кримян возбудил ходатайство о допросе свидетеля Бабалова Л. М., который якобы в 1949 г. вел с ним разговор об устройстве на работу в Армянское постпредство Вермишева, о котором Савицкий дал показания как об умершем в 1937 году.
Однако свидетель Бабалов на допросе 2 февраля 1954 года показал, что он видел в списке арестованных фамилию Вермишева и на списке была отметка, что он числится за Кримяном. Он, Бабалов, хорошо помнит, что дело Вермишева вел лично Кримян. Разговор о Вермишеве у него с Кримяном имел место в 1947 г., но говорили они не о Вермишеве Леоне, а Вермишеве Григории, который по просьбе МГБ СССР был зачислен на должность и. о. заместителя] постпреда Армении (т. л. д.).
О том, что Кримян вел следствие по делу Вермишева подтвердили и бывш[ие] сотрудники НКВД ГССР Мовсесов и Твалчрелидзе.
Из справок 1 -го спецотдела МВД ГССР, 1 спецотдела МВД и Военной коллегии видно, что никаких данных об осуждении и аресте Вермишева Л. у них не имеется (т. л. д.).
По личному указанию Берия была произведена расправа с гр[аждани]ном Ква-шали Григорием, который был арестован по справке Кобулова без каких-либо к тому оснований.
Расследование этого дела производилось в отделении Савицкого.
Бывший сотрудник этого отделения Качарава (осужден к ВМН 13.IV.41 г. за нарушения соцзаконности) в день ареста Квашали путем избиений получил от другого арестованного — Сулаберидзе В. С. показания о Квашали как участнике к[онтр] революционной] организации правых. Несмотря на то что других доказательств вины Квашали не имелось, по указанию Савицкого было составлено обвинительное заключение, дело внесено на рассмотрение тройки, по решению которой Квашали был расстрелян.
После ознакомления с архивно-следственным делом № 15508 по обвинению Квашали обвиняемый Савицкий на допросе от 13 августа 1953 года признал, что Квашали был расстрелян по необоснованному обвинению.
О мотивах расправы Берия с Квашали показал свидетель Каранадзе на допросе 28.VII.1953 г.:
«В ГПУ НКВД Грузии работал Хатискаци, который был женат на Анне Квашали, сестре сотрудника НКВД. Авантюрист Берия склонил Анну Квашали к сожительству, в результате чего Хатискаци развелся с ней. В 1937 г. с Хатискаци рассчитались, репрессировав его по первой категории.
Кроме того, по указанию Кобулова был арестован Гр[игорий] Квашали, брат Анны Квашали, за то, что он открыто высказывал свое возмущение поведением Берия... Квашали был расстрелян...» (т. 6, л. д. 320).
При активном участии Савицкого были произведены террористические расправы с гр[ажда]нами: Которашвили И. В., Мардановым И. И., Микеладзе 3. С., Матикашвили, Авнатамовым, Петросяном и др. Все они необоснованно были обвинены в контрреволюционной деятельности, а затем по решению тройки НКВД ГССР расстреляны.
Которашвили был арестован по справке Савицкого, в которой указывалось, что Которашвили является членом террористической организации. Формальным основанием для ареста Которашвили послужили показания арестованного Бочоришви-ли М. С., данные им со слов другого арестованного Кобиашвили. Несмотря на то что Савицкому еще до составления справки на арест Которашвили было известно о том, что Кобиашвили показания Бочоришвили не подтвердил, все же Которашвили было предъявлено обвинение по ст. ст. 58-8 и 58-11 УК РСФСР.
При отсутствии каких-либо других доказательств и отрицании Которашвили своей вины его дело было внесено на рассмотрение тройки, по решению которой Которашвили и был расстрелян (т. л. д.).
Обвиняемый Савицкий признал, что Которашвили арестован и расстрелян по непроверенным данным.
3 октября 1937 г. по указанию Кобулова был арестован Марданов К. И.
Ордер на арест Марданова, постановление об избрании меры пресечения были оформлены после его ареста Хазаном.
Желая оправдать незаконный арест Марданова, Савицким и Парамоновым 4.Х.37 г. путем избиений арестованного родственника Марданова—Джиджоева И. Н. были получены от него вымышленные показания на Мараданова как на участника к[онтр]р[еволюционной] организации.
5 октября Кобуловым была подписана справка на арест Марданова, где было указано, что в к[онтр]р[еволюционной] работе Марданов изобличен показаниями Джиджоева И. Н. и Джиоева Ш. 3. (т. л. д.).
В действительности Джиоев по делу не допрашивался, а к материалам дела Марданова была приобщена только лишь выписка из заявления Джиоева Ш. 3. от 19.IX.54 г. В своем заявлении Джиоев назвал как участника троцкистской организации и Марданова.
Обвиняемый Савицкий признал, что оснований для ареста Марданова не было.
После получения Савицким и Парамоновым показаний Марданова о признании им своей вины он по решению тройки был расстрелян.
Обзором архивно-следственного дела по обвинению Дзуцева, якобы завербовавшего Марданова в к[онтр]р[еволюционную] организацию, установлено, что Дзуцев свою принадлежность к троцкистской организации, а равно вербовку им в эту организацию Марданова категорически отрицал.
Определением Военной коллегии Верховного суда СССР приговор по делу Марданова отменен.
При расследовании дела по обвинению бывш[его] председателя Госплана ГССР Матикашвили Ш. С. Савицкий при активном участии Кримяна допускал грубейшие нарушения законности. В избиениях Матикашвили принимали участие лично Берия и Кобулов.
После получения от Матикашвили «признания» о своем участии в троцкистской организации и показаний на большое число других ответственных работников как участников к[онтр]р[еволюционной] организации дело в отношении Матикашвили было направлено на рассмотрение выездной сессии Военной коллегии Верхсуда, по приговору которой Матикашвили был расстрелян.
На основании вынужденных преступными методами клеветнических показаний Матикашвили был арестован и бывш[ий] нач[альник] табачного управления НКЗ Грузии Микелов 3. С.
Добиваясь от Микелова признания об участии его в троцкистской организации, Савицкий и Кримян забили Микелова до смерти, составив протокол допроса Микелова без его подписи.
Савицкий, Кримян и Хазан составили фиктивный акт о причинах неподписа-ния Микеловым протокола допроса от 25.VII.37 г. В акте было указано, что после допроса Микелову был дан на ознакомление и на подпись составленный по его показаниям протокол, но по ознакомлении с протоколом Микелову сделалось плохо, вследствие чего протокол допроса о признании Микеловым своей вины оказался неподписанным.
После смерти Микелова Кримян с целью оправдания расправы над ним приобщил к делу протокол допроса обвиняемого Хадашвили И. М. от 8.VIII.37 г., в котором говорилось о Микелове как участнике к[онтр]р[еволюционной] организации.
Кримян показал, что в расследовании дела Микелова и допросах его он участия вместе с Савицким не принимал. Составленный Савицким 25 июля 1937 г. акт он подписал легкомысленно и что о действительных причинах смерти Микелова ему ничего неизвестно. Он может только предполагать, что Савицким Микелов был забит на допросах (т. л. д.).
Утверждение Кримяна о том, что он не принимал участия в расследовании дела Микелова, опровергается имевшимися в архивно-следственном деле Микелова материалами, личной подписью акта, составленного Савицким, и рапортом дежурного коменданта НКВД с пометкой «передать Кримяну».
С участием Савицкого и Парамонова необоснованно по постановлению Хазана был арестован, а затем расстрелян по решению тройки НКВД ГССР Авнатамов Н. М.
Применив к Авнатамову меры физического воздействия, Савицкий и Парамонов получили от него «признательные» показания. Эти показания никакими другими объективными данными не подтверждены и, несмотря на очевидную их надуманность и неправдоподобность, были положены в основу обвинения Авнатамова, который и был расстрелян (т. л. д.).
С участием Кримяна и Савицкого был арестован и привлечен к уголовной ответственности бывший сотрудник трудколонии НКВД ГССР Петросян А. Э. Расследование по этому делу производилось с грубейшим нарушением социалистической законности, но так как Петросян желаемых показаний Савицкому и Кримяну не дал, то он впоследствии был необоснованно осужден якобы за проводимую им антисоветскую агитацию.
О том, что арест Петросяна проводился при активном участии Кримяна, свидетельствуют имеющиеся в архивно-следственном деле Петросяна материалы.
Так, на отношении начальника Судакского РО от 7.VII. 1937 г. имеется следующая резолюция Кримяна: «т. Мовсесов, Петросян мне лично известен. Очень близкая связь с Лордкипанидзе и Агабаляном, и несмотря на это, он продолжает работать в наших органах. Переговорите со мной и ознакомьте меня с имеющимися на него материалами. 14.VII. Кримян».
2 августа 1938 г. Кримяном была составлена справка на арест Петросяна. На основании этой справки Кобулов дал указание об аресте Петросяна.
Свидетель Петросян А. Э. на допросе 21 января 1954 г. показал:
«.. .В августе 1938 г. в Тбилиси я был арестован НКВД по обвинении в подготовке теракта против Берия. Следствие по моему делу вели бывшие работники НКВД Грузии Кримян, Савицкий, Повсесов и Пачулия. В период следствия меня систематически избивали Кримян и Савицкий. Кримян и Савицкий избивали меня кулаками, ногами, ременной плетью, заставляли меня танцевать и всячески издевались, постоянно истязали так, что я не менее 30-35 раз терял сознание и избитый, в синяках и кровоподтеках доставлялся во внутреннюю тюрьму.
Лично Кримян во время истязаний выбил мне кулаком четыре зуба, он же заставлял меня лизать кровь на полу.
Кримян и Савицкий требовали от меня признания и подписи протокола о том, что я готовился совершить теракт против Берия» (т. 7, л. д. 269).
Обвиняемый Кримян свое участие в расследовании дела Петросяна и его избиении отрицает, но изобличается показаниями Савицкого, потерпевшего Петросяна и материалам [уголовного дела (т. л. д.).
По указанию Кобулова Хазаном и Кримяном была произведена террористическая расправа с бывш[ей] сотрудницей VII отдела НКВД Старшовой.
Основанием к аресту Старшовой послужили рапорты Хазана, его помощника Твалчрелидзе и помощника] оперуполномоченного Киларджишвили, в которых они высказывали свои подозрения о том, что Старшова как машинистка проявляет повышенный интерес к работе отделения. Насколько несерьезны были эти подозрения, видно из рапорта Киларджишвили от 24 июля 1937 г., которая писала:
«В процессе допроса уже разложившейся Георгадзе Надежды машинистка Старшова без всяких причин три раза заходила ко мне в комнату, облокачивалась на стол, в упор смотрела арестованной Георгадзе...» (л. д. 15, арх[ивное] дело №10529 по обвинению Старшовой).
В своем рапорте от 25 сентября 1937 г. Хазан требовал подвергнуть Старшову аресту.
На основании этих рапортов Хазан 25.IX.37 г. предъявил Старшовой обвинение в том, что она проводила к[онтр]р[еволюционную] работу.
Производя расследование по делу Старшовой, Кримян путем избиений добился от нее «признания», что она якобы информировала быв[шего] начальника] СПО НКВД ГССР Султанишвили о готовящемся его аресте и имеющихся о нем показаниях арестованных.
29 ноября 1937 г. Кримян дополнительно предъявил обвинение Старшовой в подрывной и террористической деятельности, допросил по ее делу жену Султанишвили — Султанишвили В. Н. и на этом закончил следствие.
По докладу Кримяна на тройке НКВД ГССР Старшова была расстреляна.
Допрошенный по делу Старшовой обвиняемый Кримян признал, что:
«Принадлежность Старшовой к правотроцкистской организации и проведение ею подрывной террористической работы доказано не было... Решение тройки по ее делу является неправильным» (показания от 31.Х.53 г.; т. 2, л. д. 80).
Хазан на допросе 25.IX.53 г. показал, что со слов Кримяна ему известно, что Старшову на следствии избивали.
Свидетель Давлианидзе на допросе от 30.VII.1953 г. показал, что Старшова была арестована и расстреляна необоснованно. Старшову он знал как честную сотрудницу НКВД.
По справке Кримяна при отсутствии каких-либо доказательств вины был арестован и необоснованно обвинен в к[онтр]р[еволюционной] деятельности Роговский В. А., который по делу, направленному тем же Кримяном на тройку, был расстрелян.
По материалам, сфальсифицированным Кримяном, был осужден к расстрелу быв[ший] председатель] Ахалцихского РИКа Русадзе Гоги и другие. Показывая о том, как Кримян вел «следствие» по этому делу, свидетель Арзанов сообщил на допросе 4.1.1954 года:
«Осенью 1937 г. был арестован Русадзе Гоги, его при допросах избивал Кримян, но он никаких показаний не давал и виновным себя ни в чем не признавал. Тогда Кримян после неоднократных избиений начал спрашивать у Русадзе, кого он имеет из близких друзей. Русадзе начал называть ему фамилии. Кримян записал фамилии, названные Русадзе, а затем все эти лица были арестованы» (т. 6, л. д. 13-14).
При активном участии Кримяна и Хазана была произведена расправа с быв[шим] сотрудником НКВД ГССР Осиповым и его женой, причем Осипов был расстрелян, а его жена осуждена к длительному лишению свободы.
О преступных методах ведения следствия по этому делу дают представление заявление Осиповой от 17.1.1954 г. и ее показания. После ареста ее мужа была арестована и она. На допросах сначала Хазан, а затем Кримян вымогали от Осиповой показания о том, что ее муж и она сама якобы занимались шпионажем. Кримян в течение двух недель избивал ее и, кроме того, в присутствии Гоглидзе и Кобулова ей показывали избитого, окровавленного, с поврежденной ногой ее мужа, который смог выговорить лишь, что он невиновен (т. л. д.).
Проверить дело по обвинению Осипова не представилось возможным, т. к. оно в числе других сфальсифицированных дел было уничтожено (см. акт, т. 8, л. д. 2).
Выше указывалось, что в марте 1953 года, после назначения Б. Кобулова заместителем министра внутренних дел СССР, обвиняемый Савицкий был назначен помощником Кобулова.
В этот период, вплоть до разоблачения и ареста врага народа Берия и его сообщников, Савицкий являлся активным участником антисоветской изменнической деятельности заговорщиков, резко активизировавшейся после кончины И. В. Сталина. Готовя захват власти, Берия в этот период совершил ряд изменнических действий, в том числе направленных к активизации антисоветского буржуазно-националистического подполья в союзных республиках. Эти вражеские действия Берия и его сообщников имели целью посеять вражду и рознь между народами союзных республик и великим русским народом.
Следствием по делу Берия и его сообщников установлено, что с целью обмана вышестоящих органов и добиваясь удаления работников русской национальности со всех ответственных постов в союзных республиках, Берия приказал ряду подчиненных ему работников представить фальсифицированные данные о национальном составе работников партийно-советских организаций в союзных республиках.
При этом обвиняемый Савицкий активно помогал Берия и Б. Кобулову в составлении подобного рода фальсифицированных документов.
Так, после отказа бывшего министра внутренних дел Баскакова представить фальсифицированный доклад о национальном составе ответственных работников партийно-советского аппарата в Белоруссии подобную фальсифицированную докладную записку составил по указанию Б. Кобулова обвиняемый Савицкий.
Об обстоятельствах, при которых подобная записка была составлена, свидетель Баскаков показал:
«...6 июня с. г., днем, я прилетел в Москву и прямо явился к Кобулову в кабинет, который тут же поручил своему помощнику Савицкому вместе со мной написать записку на имя Л. П. Берия. В соответствии с указаниями Кобулова Савицким при моем участии в течение 30-^0 минут была продиктована стенографистке записка, причем в нее включались данные только те, которые показывали организации, где работало белорусов мало и имелось больше русских. Данные же, где было белорусов больше, в записку не включались под предлогом, по выражению Кобулова, как «не характерные». Так была подготовлена записка, подписана мною и сдана Кобулову...
В этот же день, буквально через час после сдачи записки, примерно в 20-21 час 5 июня, я был вызван к бывш[ему] министру Берия, где мне было объявлено, что я освобожден от должности министра внутренних дел Белорусской ССР...» (т. 10, л. д.).
Следствием установлено, что Савицкий активно участвовал в составлении аналогичных клеветнических документов и в отношении Литвы.
Привлеченные к следствию в качестве обвиняемых Савицкий, Кримян, Хазан и Парамонов, отрицая свое участие в изменнической группе заговорщиков, признали себя виновными в ряде преступных действий, связанных с расследованием уголовных дел в НКВД Грузии, в избиениях арестованных с целью вымогательства у них показаний, в незаконных арестах и в безоговорочном выполнении преступных распоряжений Берия, Гоглидзе и Кобулова. Одновременно с этим обвиняемые объяснили, что в то время они не знали о вражеских намерениях Берия, Гоглидзе и Кобулова (т. л. д.; т. л. д.; т. л. д.; т. л. д.).
Однако эти объяснения обвиняемых опровергаются приведенными выше доказательствами, устанавливающими их вражескую деятельность, направленную на уничтожение невиновных и честных советских граждан для осуществления изменнических планов заговорщиков.
На основании изложенного:
1. САВИЦКИЙ Константин Сергеевич, 1905 года рождения, уроженец гор. Ташкента,
2. КРИМЯН Никита Аркадьевич, 1913 года рождения, уроженец гор. Карса,
3. ХАЗАН Александр Самойлович, 1906 года рождения, уроженец гор. Одессы и
4. ПАРАМОНОВ Георгий Иович, 1907 года рождения, уроженец гор. Баку
обвиняются:
в том, что, являясь участниками изменнической группы заговорщиков, возглавляемой врагом народа Берия, и выполняя вражеские задания Берия, Гоглидзе и Кобулова, они в осуществление изменнических планов заговорщиков:
1. совершали незаконные аресты невиновных советских граждан, фальсифицировали следственные материалы и уголовные дела, ложно обвиняя арестованных в подготовке террористических актов против Берия, Гоглидзе и Кобулова и в совершении тяжких государственных преступлений;
2. организовывали и сами производили избиения и пытки арестованных, от которых вымогали вымышленные показания, необходимые Берия, Гоглидзе и Кобулову для террористических расправ с неугодными им работниками партийных, советских, научных и хозяйственных организаций;
3. непосредственно учиняли террористические расправы с арестованными как путем их убийства на допросах, так и создания невыносимых условий содержания под стражей, что влекло смерть заключенных;
4. учинили ряд других преступных действий, направленных против арестованных и членов их семей, а Савицкий, кроме того, и в том, что в 1953 году, после назначения Берия на пост министра внутренних дел СССР, принимал активное участие в осуществлении вражеских замыслов Берия, являвшихся частью изменнического плана заговорщиков и направленных на подрыв дружбы народов СССР, — т. е. всех четверых в преступлениях, предусмотренных ст. ст. 58-1 «б», 58-8 и 58-11 УК РСФСР.
Настоящее дело подсудно Военной коллегии Верховного суда СССР и подлежит рассмотрению в соответствии с Законом от 1 декабря 1934 года.
Составлено « » мая 1954 г. в гор. Москве
Пом[ощник] генерального прокурора СССР
государственный советник юстиции 3-го класса Л. Смирнов
Помета:
[п.п.] Л. Смирнов
25.V. 1954 г.