Копия протокола допроса Л. П. Берия от 17 августа 1953 г.
Совершенно секретно
Товарищу Маленкову Г. М.
Представляю копию протокола допроса обвиняемого Берия Л. П. от 17 августа 1953 года.
Приложение: на 11 листах.
[п.п.] Р. Руденко
18 августа 1953 г. № 171/ссов
Протокол допроса
1953 года, августа 17 дня, генеральный прокурор СССР действительный государственный советник юстиции Руденко допросил обвиняемого
Берия Лаврентия Павловича.
Допрос начат в 14 час. 10 мин.
ВОПРОС: На допросе 14 августа с. г. вам приводились выдержки из показаний Мешика, Кобулова, Гоглидзе, Савицкого и Меркулова, изобличавших вас в фальсификации контрреволюционных дел с применением мер физического воздействия.
Сейчас вам оглашается показание б[ывшего] начальника следственной части по особо важным делам министерства Влодзимирского:
«Я знаю о том, что на допросе у Берия имел место факт избиения арестованного Ушакова, который имел место при мне. По указанию Берия в 1939 году секретарь наркома вызвал меня в кабинет к Берия, у которого я застал б[ывшего] сотрудника НКВД арестованного Ушакова. Когда я вошел в кабинет, Берия мне сказал, показывая на Ушакова: «Побейте его». Я несколько раз ударил Ушакова по лицу. После этого Берия спросил у Ушакова: «Ну, теперь будете рассказывать». Ушаков ответил: «Я все расскажу и ничего скрывать не буду». Тогда Берия, обратившись ко мне, сказал: «Можете идти».
Вы подтверждаете это?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: Вам оглашаются показания б[ывшего] начальника вашей охраны, а в прошлом начальника внутренней тюрьмы в Грузии Надарая:
«...Работая начальником внутренней тюрьмы на протяжении почти трех лет, я сам был свидетелем массовых случаев избиения арестованных, содержавшихся в тюрьме. Мне известно, что арестованных избивали систематически и очень жестоко. Избивали арестованных с санкции Гоглидзе и Кобулова Богдана. Знал об избиениях арестованных и Берия, который тогда был секретарем ЦК Грузии. Причем Берия постоянно сам приезжал в МВД и допрашивал арестованных в кабинете Кобулова.
Часто арестованных водили к нему на допросы в здание ЦК.
В тюрьме арестованных избивали ремнями, веревками и палками. При избиениях над арестованными издевались. Арестованных ставили на несколько суток в угол. По нескольку суток заставляли стоять с тяжелым грузом до тех пор, пока арестованный, изнемогая, падал...
Нередко арестованных избивали до того, что они потом умирали. Причем таких арестованных перед смертью увозили в общую тюрьму.
Избивали арестованных до того, что их крики были слышны на улице...
Среди сотрудников были разговоры, и я это сам слышал, что Берия, Кобулов, Гоглидзе, Савицкий, Хазан и Кримян много расстреляли неугодных им людей незаконно, избивая арестованных и фабрикуя дела...»
Правильно показывает Надарая?
ОТВЕТ: По существу показаний Надарая ничего не могу сказать. Что же касается моего личного участия, о котором показывает Надарая, то ранее я уже дал показания и к ним ничего не имею дополнить.
ВОПРОС: Признаете ли вы в результате приведенных на следствии ряда доказательств, что вами грубейшим образом попиралась социалистическая законность, фабриковались и фальсифицировались дела?
ОТВЕТ: Не признаю. Считаю, что применяемые в 1937 и 1938 годах методы избиения заключенных являлись грубейшим извращением социалистической законности и что по отдельным делам, о которых я показал ранее, я также принял участие в извращениях социалистической законности.
ВОПРОС: Знаете ли вы Тер-Саркисова Гайка Моисеевича?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: Вам оглашаются показания свидетеля Тер-Саркисова, члена КПСС с 1917 года, находившегося в 1919 году на подпольной работе в Баку:
«...По существу, в то время в Баку, да и не только в Баку, а во всех закавказских республиках, хозяйничали англичане, мусаватисты же были марионеткой в руках англичан. Мусаватистская контрразведка находилась полностью в руках англичан и работала в их интересах по вылавливанию и уничтожению коммунистов и им сочувствующих. Вот в этот период времени я и встретил Берия Л. П. в мусаватистской контрразведке — он там работал и называл себя заместителем] начальника контрразведки...
В 1919 году я работал политкомиссаром особого отряда продармии в г. Киеве. В середине сентября примерно меня вызвали в Москву, где в ЦК партии тов. Стасова объявила мне, что я должен ехать на Кавказ для подпольной работы...
Вместе со мной в распоряжение подпольного крайкома в Баку из Москвы выехало 25-28 человек. На станции в Баку нас неожиданно арестовали. Всего было арестовано 14 или 15 человек, причем арестовывали работники жандармерии, которые через некоторое время направили нас в контрразведку; она помещалась на набережной Губанова. Ночью этого же дня нас поочередно стали вызывать на допрос. Меня вызвали днем на следующий день. Допрашивал меня Берия (как я узнал впоследствии), который был одет в форму мусаватистской разведки с погонами, и называл он себя заместителем начальника контрразведки. Допрос заключался в том, чтобы установить кто я...
Перед освобождением Берия вызвал нас и очень грубо предложил в течение 24 часов оставить Азербайджан...»
Вы подтверждаете это?
ОТВЕТ: Отрицаю это показание.
ВОПРОС: Вам оглашается показание члена КПСС с 1915 года Предита Мартина Андреевича:
«...По явке, которую мы успели получить в Баку у Кваталиани, я в Тбилиси встретился с Канделаки, который мне рассказал, что после того, как его в Баку задержал агент мусаватистской и английской контрразведки по имени Берия, он дал ему крупную взятку и был им освобожден и бежал в Грузию. Канделаки в 1920 году рассказывал об этом и другим нашим товарищам.
В 1921 году Канделаки работал секретарем Тбилисского комитета партии...»
Вы признаете это?
ОТВЕТ: Отрицаю и заявляю, что Канделаки сам присутствовал в 1920 году при разборе обо мне вопроса на бюро ЦК Азербайджана. Он тогда был заведующим отделом ЦК. Предита я не помню.
ВОПРОС: Вспомните, что вы вызывали Предита в ЧК Грузии в связи с заявлением Предита о вашей службе в контрразведке?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: Вам оглашаются показания Предита:
«...Я написал заявление о службе Берия в Баку в мусаватистской контрразведке в 1919 году и о задержании им нашего подпольщика Канделаки...
Мое заявление попало в руки к Берия, и он вызывал меня к себе. Во время нашего разговора, в присутствии Новицкого, Берия признал, что он работал в 1919 году в Баку в мусаватистской контрразведке...
Через несколько дней Новицкий мне предложил написать рапорт об уходе из органов ОГПУ».
Вы признаете это?
ОТВЕТ: Никогда Предита по заявлению его не вызывал и этого его заявления не видел.
ВОПРОС: Вы знаете Гвинцадзе?
ОТВЕТ: Я его не знаю.
ВОПРОС: Вам оглашаются показания члена КПСС с 1917 года Гвинцадзе:
«...На третий день после моего ареста меня вызвали к следователю на допрос, время было первый час ночи. Фамилии следователя я не знаю, но помню, он был в чине околоточного, нечто вроде помощника пристава. На допросе я был сильно избит. Когда меня вывели из комнаты следователя после допроса, я в коридоре увидел стоящим Берия Лаврентия Павловича, который держался свободно и с кем-то разговаривал...»
Вы признаете это?
ОТВЕТ: Не признаю. Я не участвовал в избиениях арестованных и при мне никого не избивали.
ВОПРОС: Вы знаете Меликова Ису Меликовича?
ОТВЕТ: Знаю, он тоже работал в тот период, когда я работал в мусаватистской контрразведке.
ВОПРОС: Вы подтверждаете следующие его показания:
«...Я вскоре после этого разговора поступил на службу в мусаватистскую контрразведку на должность агента. В контрразведке я прослужил до конца 1919 года, а затем был оттуда уволен за учиненный мною в пьяном виде дебош в помещении контрразведки...
Основной задачей мусаватистской контрразведки была борьба с большевистским подпольем и рабочими организациями...
Вместе со мной в тот период в мусаватистской контрразведке служили: Берия Л.П., Али Байрамов, Касум Измайлов, Крылов, Казым Ризаев, Лысков, Миртафах Мусави и другие лица, фамилии которых не помню. Начальником контрразведки был Нагибег Шихзаманов...
Насколько мне известно, Берия Л. П. в левом крыле партии «Гуммет» не состоял. В разговорах с ним в период совместной службы в мусаватистской контрразведке он отрицал свою принадлежность к партии «Гуммет», ее левому крылу, а также отрицал свою принадлежность к большевистской партии...»
ОТВЕТ: Я подтверждаю, что Меликов в своих показаниях правильно называет лиц, которые сотрудничали в мусаватистской контрразведке. Я отрицаю его показания в той части, где он говорит, что якобы я отрицал свою принадлежность к большевистской партии. Я знал Меликова как сочувствующего большевистской партии.
ВОПРОС: Где сейчас Шихзаманов, бывший начальник мусаватистской контрразведки?
ОТВЕТ: Я не знаю, где он сейчас.
ВОПРОС: Вы, работая в ЧК Азербайджана, интересовались, где Шихзаманов?
ОТВЕТ: Тогда было известно, что он в первые дни установления советской власти эмигрировал в Иран. ЧК Азербайджана и я лично интересовались эмигрировавшими за границу антисоветчиками, в том числе и Шихзамановым.
ВОПРОС: Вы знаете сестру Шихзаманова?
ОТВЕТ. В связи с чем-то кто-то из родственников Шихзаманова, не помню кто, обращался с заявлением в ЧК, а по какому вопросу, сейчас не помню. Не помню также, был ли кто из родственников Шихзаманова у меня на приеме.
ВОПРОС: Вы арестовывались ЧК Азербайджана в 1920 году?
ОТВЕТ: Был задержан на несколько часов.
ВОПРОС: При каких обстоятельствах, кем и за что вы были задержаны, и кто вел расследование по вашему делу?
ОТВЕТ: Я был задержан в средине 1920 года у себя дома сотрудником ЧК Азербайджана. При задержании у меня был произведен обыск, и я был из дома доставлен ночью в ЧК. Просидев в ЧК примерно до 11-12 часов дня, был вызван в кабинет председателя ЧК Азербайджана Баба Алиева, где также присутствовал и его заместитель Кавторадзе. Мне Баба Алиев сказал, что произошло недоразумение, вы свободны, можете сесть в машину и ехать домой. От машины я отказался и ушел домой. Мне были возвращены мои бумаги, которые были изъяты во время обыска.
Никто меня не допрашивал, и ничего мне не говорили о причинах моего задержания.
ВОПРОС: И вы лично не интересовались, почему вас задержали?
ОТВЕТ: Нет, я не спрашивал и сейчас не знаю причин моего задержания.
ВОПРОС: Какие документы вы заполняли лично при задержании, в частности была ли вами заполнена анкета?
ОТВЕТ: Не помню, может быть, и заполнял.
ВОПРОС: Имели ли вы тогда документ, устанавливающий вашу партийную принадлежность?
ОТВЕТ: Никакого документа, устанавливающего мою партийность, у меня не было.
ВОПРОС: Как была вами заполнена графа в анкете о партийности?
ОТВЕТ: Не помню.
ВОПРОС: Кто ходатайствовал о вашем освобождении из-под ареста?
ОТВЕТ: Впоследствии мне стало известно, что ходатайствовал Стуруа Георгий. Он тогда был секретарем ЦК Азербайджана, и ранее он меня знал примерно с
1918 года по Баку и Тбилиси.
ВОПРОС: Почему вы в анкетах, которые имеются в вашем личном деле, автобиографиях скрывали тот факт, что в 1930 году были арестованы ЧК Азербайджана?
ОТВЕТ: Поскольку мне при освобождении объявили, что это недоразумение, содержался я под арестом несколько часов, поэтому я не указывал об этом ни в анкете, ни в автобиографиях. Считаю, что поступил неправильно.
ВОПРОС: Знаете ли вы Сафронова Николая Федоровича, в прошлом работника ЧК и работника прокуратуры Азербайджанской ССР в настоящем?
ОТВЕТ: Знаю как работника ЧК.
ВОПРОС: В связи с каким вопросом вы принимали Сафронова в служебном кабинете Совета министров СССР в 1950 году?
ОТВЕТ: Не помню, в каком месяце 1950 года ко мне несколько раз с заявлениями о личном приеме обращался Сафронов. Сначала я поручал Людвигову, чтобы он его принял, но Сафронов настаивал на личном приеме. В связи с этим я принял Сафронова, и он мне рассказал о следующем: когда он работал начальником учетнорегистрационного отдела ГПУ Азербайджана, то в архивных материалах за 1920 год он обнаружил дело о моем задержании в 1920 году. Сафронов высказался, удобно ли, чтобы эти материалы хранились в архиве, и что он кому-то говорил, чтобы мне об этом сообщили. Я ответил Сафронову, чтобы он не беспокоился, что эти материалы хранятся в архиве и почему они не должны храниться в архиве. Затем Сафронов перешел к другим вопросам, личным, в связи с его работой в суде или прокуратуре Азербайджана и просил моей помощи. У меня создалось такое впечатление, что Сафронов хотел решить личные вопросы и использовал архивный материал как повод.
ВОПРОС: Вам оглашается выдержка из заявления Сафронова:
«...На следующий вечер, часов в десять вечера, раздается звонок с квартиры моей сестры, и, когда я поднял трубку, услышал голос Берия.
«Говорит Берия. Вы по какому вопросу хотите попасть ко мне на прием». Я, признаться, стушевался и не знал, что ему ответить, но, придя в себя, я сказал ему, что по телефону сказать не могу. Тогда он меня спрашивает: «Что в комнате, откуда вы говорите, кто-нибудь есть, посторонние лица?» Я ответил снова, что по телефону я сказать не могу. Тогда он настойчиво потребовал сказать мне, и я ему выпалил, что хочу говорить о 1919 годе. Зная привычку его передразнивать, он тут же повторил: «О каком 1919 годе», но, видимо, спохватился, так как в его кабинете присутствовал докладывавший ему мою записку Людвигов.
Опомнившись, что он допустил оплошность, но чтобы Людвигов не подозревал в чем-нибудь, он мне приказал написать обо всем и передать лично Людвигову...
Затем, видимо, вспомнив о 1919 годе, он тут же распорядился личному секретарю Муханову позвонить мне...
17.XII.1950 года Муханов позвонил и сказал мне, что Берия примет меня 18.XII. 1950 года в 10 или 11 часов вечера в Кремле в своем кабинете.
На следующий день в условленное время я пришел в комендатуру у Спасских ворот и получил пропуск на прием к Берия. Несмотря на то что в приемной Берия было два генерала и несколько ответственных работников, я был ровно через 10 минут принят...»
Скажите, что вас так волновало, что одно напоминание о 1919 годе заставило вас срочно и вне очереди принять Сафронова?
ОТВЕТ: Я подтверждаю, что был у меня по телефону разговор с Сафроновым, но о 1919 годе он ничего не говорил. Он принимался мною в порядке очереди.
ВОПРОС: Вы интересовались у Сафронова тем, остались ли какие-нибудь следы в архиве, относящиеся к вашему аресту в 1920 году?
ОТВЕТ: Нет.
ВОПРОС: Вам оглашается выписка из заявления Сафронова:
«...Он спросил меня, осталось ли что-либо в архиве. Я ему ответил, что, возможно, и осталось, но другие найти не смогут, так как не знают, где искать, но случайно могут наткнуться».
Вы подтверждаете это?
ОТВЕТ: Нет.
ВОПРОС: А не потому ли вы приняли Сафронова, что боялись его как знавшего об архивных документах, связанных с арестом в 1920 году, о чем вы все время скрывали?
ОТВЕТ: Я не боялся Сафронова и не мог бояться, так как эти материалы находились в архиве ЧК, хотя об этом в ЦК КПСС и не было известно. Я об этом не писал в ЦК.
После приема, через некоторый промежуток времени, Сафронов вторично добивался у меня приема, но я ему отказал.
ВОПРОС: Вы сознательно укрывали и этот факт вашего ареста в 1920 году органами ЧК, так же как на протяжении всего времени вы укрывали и маскировали свои антисоветские убеждения?
ОТВЕТ: Я отрицаю это. Я не придавал значения факту задержания меня на несколько часов, хотя я, признаюсь, поступил неправильно. Что касается антисоветских убеждений, то у меня их никогда не было.
ВОПРОС: Вы говорите неверно. Вам оглашаются показания Сергея Берия:
«...В конце 1952 года, по возвращении из командировки, я в числе других работников был в кабинете у Берия Л. П. в Кремле. Во время обсуждения одного из вопросов стала обсуждаться одна кандидатура, и в процессе обсуждения кто-то сказал, что этот человек (чья кандидатура обсуждалась) работает не за страх, а за совесть. Берия Л. П. серьезно заметил, что «нет людей, работающих за совесть, все работают только за страх». Меня это высказывание Берия настолько поразило, что я на том же совещании сказал ему: «Как же так, ведь советские люди работают из-за убеждений, из-за совести». На это Берия Л. П. мне сказал, что я не знаю жизни...»
Как вы считаете, это советское или антисоветское ваше высказывание?
ОТВЕТ: Высказывание само антисоветское, но я такого высказывания не допускал.
Показывает Сергей Берия неправильно.
ВОПРОС: Вам оглашаются следующие его же показания:
«В 1953 году, месяц не помню, но было это до награждения работников КБ-1, в кабинете Берия Л. П. было совещание, на котором был я, Владимирский, Щукин и другие. На совещании обсуждался какой-то этап нашей работы и во время обсуждения Берия Л. П. сказал примерно следующее: авантюрой является то, что не подготовлено. Если подготовить любое дело, то оно из авантюры переходит в реальность. Подробно его высказывание я привести не могу, но смысл был именно такой».
Правильно это?
ОТВЕТ: Нет, неправильно.
Протокол прочитан, записано все с моих слов верно.
Л. Берия
Дополняю, что во время задержания меня в ЧК Азербайджана я находился в то время в распоряжении Разведупра II армии и за несколько дней до этого задержания прибыл из Тбилиси, откуда я был выслан меньшевистским правительством.
Прочитано, записано верно.
Л. Берия
Допрос окончен в 17 часов.
Допросил: Генеральный прокурор СССР Р. Руденко
При допросе присутствовал и вел запись протокола:
Следователь по важнейшим делам Цареградский
Верно: [п.п.] Майор административной] службы Юрьева