Основная проблема сельского хозяйства и методы ее разрешения

ОСНОВНАЯ ПРОБЛЕМА СЕЛЬСКОГО ХОЗЯЙСТВА И МЕТОДЫ ЕЕ РАЗРЕШЕНИЯ

Еще с самых древних времен сельское хозяйство неотъемлемо связывали с землей, и самый термин «земледелие» уже содержит в себе указания на эту связь.

Испокон веков считали, что земля, ее соки и ее плодородие - вот та сила, которая создает нам сельскохозяйственные продукты.

Это заблуждение, несмотря на совершенную его ложность, вскрытую ботаниками и агрономами уже в XIX столетии, продолжает быть еще распространенным.

Мы продолжаем говорить о земле как основе произрастания растений, хотя отлично знаем, что основная работа растений есть не что иное, как усвоение лучистой солнечной энергии, падающей на зеленые листья, в клетках которых хлорофилльные зерна связывают солнечную энергию в углеводородные соединения; последние в дальнейшем частью перерабатываются растением вместе с азо-тосодержащими веществами, усвояемыми из почвы, в сложные белковые соединения, относящиеся к основным из питательных начал для людей и животных. Принимая во внимание, что значительная часть упомянутого нами азота усваивается в почве особыми бактериями и клубеньками на корнях некоторых видов растений также из воздуха, мы должны будем признать, что, по существу дела, главным питательным веществом, создающим нам запасы энергии и материи в растительных формах, является не земля, а воздух и солнечный свет.

Поэтому, когда мы говорим о земле и измеряем величину наших сельскохозяйственных предприятий земельной площадью, то мы должны будем признать, что под землей следует подразумевать не столько землю как таковую, сколько поверхность, на которую падают солнечные лучи; вот эта-то поверхность, заливаемая солнечной энергией и соприкасающаяся с воздухом, и есть, в сущности говоря, основа земледельческого производства.

Она одна представляет собой незаменимую основу сельского хозяйства, сама же материальная вещественная почва является в отношении ее чем-то в значительной степени второстепенным. Недаром французские и финляндские крестьяне разбивают роскошные сады и виноградники на совершенно голом камне, а китайцы на течении Желтой и Голубой рек ведут интенсивное земледелие на плотах, плавающих на поверхности вод, озаряемых южным солнцем. Квадратный метр поперечного сечения лучистой солнечной энергии, увлажняемый атмосферой и с нею соприкасающийся, - вот исходный момент в развитии земледелия, а хлорофилльные зерна растений и дальнейшие процессы синтеза растительных белков и есть тот аппарат, который пока еще наиболее дешево и совершенно может создавать нам органические вещества и углеводы. Рассматривая с этой точки зрения организацию современного сельского хозяйства, мы должны признать ее глубоко несовершенной.

Так, например, если мы, согласно исследованиям Чеботарева, сопоставим то количество энергии, которое в форме солнечных лучей падает на культивированную сельскохозяйственную площадь, с тем количеством, которое усваивается растением и отлагается им в форме сельскохозяйственных продуктов, собираемых земледельцем, то получим исключительно низкий коэффициент усвоения. Так, при среднем урожае зерновые хлеба дают в сельскохозяйственных продуктах от 0,23% (овес) до 0,32% (рожь) энергии падающих на их поле солнечных лучей. Несколько более высокие нормы мы получим для корнеплодов; кормовая свекла дает 0,25%, картофель - 0,52 и сахарная свекла - 0,62%. Из наших растений, как видно, только одна сахарная свекла дает крупную величину усвоения, которая при максимальном урожае в 50 тонн с гектара увеличивает процент усвояемости до 0,6. Несколько более высокий коэффициент дают некоторые тропические формы и, как показало исследование Крукса, особенно бананы. Однако массовое сельское хозяйство никогда не превышает в своем использовании солнечной энергии 0,5% того количества, которое падает на вегетационную площадь. Если же принять во внимание, что значительная часть усвоенной таким образом энергии, перерабатываясь животным организмом, концентрируется и попадает в продукты животноводства в самом ничтожном количестве, то отмеченный нами коэффициент должен еще более снизиться. Таковы результаты в отношении европейского земледелия. В условиях же экстенсивного залежного и выгонного скотоводства коэффициент усвоения, по всем данным, должен считаться всего-навсего в сотых, а иногда в тысячных долях процента падающей энергии. Отсюда ясно, что главнейшей задачей нашего сельского хозяйства должно явиться всемерное повышение указанного коэффициента использования солнечных лучей с наименьшей при этом затратой средств и труда.

К сожалению, до сих пор нет еще подробных агрономических исследований, которые сравнивали бы между собой в этом отношении отдельные системы хозяйства. Одно не подлежит сомнению, что экстенсивно-зерновые хозяйства наших заволжских степей и далекого запада Северной Америки дают нам коэффициент, во много раз уступающий цифрам интенсивных районов сельского хозяйства. Поэтому перед мировым сельским хозяйством по мере увеличения населения и спроса на пищевые продукты все более и более неизбежным станет массовая передвижка его в сторону более интенсивных форм и повышения коэффициента усвояемости солнечной энергии, падающей на сельскохозяйственную площадь.

В настоящее время почти во всем мире созданы особые сложные научные аппараты, изучающие поставленные нами проблемы всеми методами, известными теперешней науке, и получившие название опытных сельскохозяйственных учреждений, опытных полей и опытных станций; наибольшего развития эти учреждения достигли в СССР, Северо-Американских Соединенных Штатах и Германии. По количеству этих учреждений на первое место, пожалуй, следует поставить наш Советский Союз, где имеется 16 опытных областных полей и опытных ученых учреждений. Работа этих исследовательских аппаратов, протекающая весьма успешно уже в течение ряда десятилетий, в настоящее время передает в наши руки столь мощные средства воздействия на природу, которые позволяют нам при массовом широком применении на практике достигнутых ими результатов получить буквально три колоса там, где ныне растет один.

Чтобы показать, какие радикальные перемены в сельском хозяйстве могут быть произведены благодаря достижениям наших опытных нолей, обратимся к сельскому хозяйству нашего Союза, посмотрим, что оно представляет собой в нынешнем положении и во что оно может превратиться благодаря преобразованию его на основе указанных достижений.

Мы видим, что огромное пространство севера, потрясающее по своей необъятности, представляет из себя зону, лежащую вне какой-либо сельскохозяйственной эксплуатации.

На юге мы видим небольшую зону, которая по своим климатическим условиям является так называемым абсолютно скотоводческим пространством, т. е. пространством, в котором можно вести только самое экстенсивное кочевое скотоводство, так как жестокая засуха, ничтожное количество выпадающих осадков дают на этих необъятных пространствах только незначительный растительный покров и в настоящих условиях совершенно не позволяют думать ни о какой планомерной сельскохозяйственной эксплуатации. Само собой понятно, что для этих двух районов, по своему пространству захватывающих половину всей площади падения солнечной энергии нашего Союза, коэффициент использования солнечной энергии исключительно низкий. Однако и в остальных частях нашего Советского Союза мы видим прежде всего огромную зону экстенсивно-зерновых толочных систем, в которой сельское хозяйство ведется в самых элементарных, почти хищнических формах.

Вся эта зона или, по крайней мере, большая часть ее также лежит в засушливой области. Поэтому сельское хозяйство здесь представляет собой своеобразную азартную игру. Уровень урожаев подвержен в ней крайним колебаниям, и из десяти лет мы имеем верных три года, когда земледелец не может даже прокормиться от результатов целого хозяйственного года, причем эти неурожаи нередко достигают форм чудовищного голода, подобного тому, который мы имели в 1891 и 1921 годах. В остальной, в сущности говоря, весьма небольшой части наших сельскохозяйственных пространств мы имеем в большинстве случаев трехполье с 50 пудами урожая на десятину, с полным отсутствием лугов, чахлыми коровенками, которые зимой сидят на соломенном корме и весной вытаскиваются на выгон за хвост своими хозяевами, так как от истощения не могут уже сами ходить. Только в Московском, западном и юго-западном районах мы имеем развитие более интенсивных форм хозяйства с распространением травосеяния, корнеплодов и большого количества специально-технических растений. Однако в большей части этих районов мы наталкиваемся на другое, на этот раз уже не техническое, а социальное бедствие. Благодаря сравнительно большому росту населения, на этих сельскохозяйственных пространствах скопилось такое количество рабочих рук, которое в 2-3 раза превышает собой практикуемую там степень интенсивности сельского хозяйства. Это обстоятельство создает так называемое аграрное перенаселение, т. е. такое положение вещей, при котором деревня имеет огромное количество избыточных рабочих рук, не могущих найти себе надлежащего приложения, в результате чего много труда расходуется крайне нерационально и непроизводительно. Аграрное перенаселение, захватившее как раз наиболее плодородные черноземные земли, обусловливает собой то, что, несмотря на самые благоприятные сельскохозяйственные условия, именно в этих районах мы имеем дело с наиболее бедным, парцеллированным и малообещающим крестьянским хозяйством.

Таково нынешнее положение нашего сельского хозяйства - то тяжкое наследие, которое мы получили от дореволюционного феодального строя нашего земледелия.

Посмотрим теперь, что могут дать нам наше опытное дело и научная агрономия для того, чтобы эту картину преобразовать в более отрадную для нас.

1) Начнем с проблем севера. Мы должны путем искусственного введения новых сортов, так называемой селекции, ускорить период, необходимый для полного развития и вызревания сельскохозяйственных растений, настолько, чтобы можно было собрать их плоды в короткое северное лето. Эта работа над созданием более краткого вегетационного периода, т. е. периода полного созревания и развития растений, является одной из главнейших задач нашей агрономии. Только благодаря надлежащему ее разрешению мы можем перенести пшеницу, сахарную свеклу, табаки, хлопок и другие интенсивные южные культуры в северные широты и главным образом сможем пробиться с сельским хозяйством на далекий север, туда, где теперь существуют только бесконечные и местами чахлые леса и не менее бесконечные болота.

В этом отношении мы имеем достаточные успехи. Нам известны несколько видов ячменя и пшеницы, вызревающих в 60 - 70 дней, т. е. в такой период, который обеспечивает получение зернового урожая чуть ли не на широтах Кольского полуострова. Недаром на Мурманской опытной станции в настоящее время основывается отдел полеводства.

Возможно, что эти скороспелые сорта позволят впоследствии отодвинуть северную границу сельского хозяйства на необъятных пространствах тайги и тундры Сибири на сотни верст. Другим завоеванием в этой области является, например, новый сорт картофеля «Эпикур», который позволяет снимать два урожая картофеля с одного поля в окрестностях Москвы и, главное, дает вообще возможность в комбинациях с различного рода травами, и особенно с рожью, скашиваемой до созревания на зеленый корм и сено, давать так называемое уплотнение посевов, т. е. у нас на севере получать по два урожая в год с одного и того же гектара земли.

Еще больше обещает нам проделанное с таким исключительным успехом продвижение южных культур хлопка в широты европейской части РСФСР.

В последние годы в дельте Волги с очень большим успехом прошли опытные посевы культуры хлопка, давшие урожай, немногим уступающий туркестанскому. Этот результат получен частью путем акклиматизации сортов, а главным образом укорочением вегетационного периода путем разведения хлопковой рассады ранней весной и высева ее на поля с экономией в 10 дней. Если эти достижения, а также и некоторые аналогичные попытки с культурой риса окажутся достаточно прочными не только на делянках опытных полей, но и в практическом хозяйстве, то дельта Волги, так называемая Ахтуба, представляющая собой вереницу островов, поднимающихся от Каспийского моря вверх по Волге более чем на 150 верст, обещает превратиться в сельскохозяйственном отношении в нечто, напоминающее собой долину Нила. Такова первая проблема, сводящаяся к укорочению вегетационного периода культурных растений.

2) Получив в свое распоряжение набор культурных растений, могущих быть переброшенными на далекий се-_вер, мы должны, однако, еще гарантировать этим растениям такое состояние поверхности, освещаемой солнечными лучами, которое в отношении влажности и других условий произрастания могло бы дать возможность для их культуры. Поэтому для завоевания севера нужно не только получить растение, могущее там культивироваться, но и превратить лесные и болотные массивы в пахотные или, по крайней мере, выгонные угодья. Теоретически говоря, это работа, которая сводится к так называемой мелиорации, осушению и культуре болот, благодаря которой мы можем расширить сельскохозяйственную площадь на много миллионов гектаров; и, бесспорно, борьба человека с болотами и лесами заполнит собой многие годы из ближайших десятилетий,

3) Помимо создания и завоевания сельскохозяйственной поверхности севера, мы можем ожидать не меньших успехов и на юге, в так называемой засушливой зоне и зоне полупустыни. Здесь перед нами стоят три пути, указываемые результатами научных работ опытных учреждений. I Ірежде всего мы должны создать такие растения, которые вписались бы своими корнями в глубокие недра земли и, закрываясь своими устьицами от испарений, могли бы противостоять палящим солнечным лучам. Поиски этих засухоустойчивых трав, арбузов, зерновых хлебов и других культурных растений занимают собой большую часть работ наших опытных полей юго-востока, и в этом отношении нами уже достигнуты огромные результаты.

Во время последних засушливых лет можно было видеть реально сохранившиеся посевы засухоустойчивых Растений там, где солнце нацело выжгло все остальные обычные культуры. Разработка засухоустойчивости, а в северных широтах также и зимоустойчивости культур - вот один из путей развития прогрессивного сельского хозяйства сегодняшнего дня.

Другим средством борьбы с засухой является работа по удержанию недостаточных осадков в поле. Небольшой снежный покров, сдуваемый ветром, весенние дожди, скатывающиеся по рельефу местности в овраги и речонки, - вот те драгоценные ресурсы, которые можно было бы удержать в почве и тем самым обеспечить условия, необходимые хлорофилльному зерну для его работы по усвоению солнечной энергии. Особые виды подсолнечного пара, цепко держащие тающие снега, особый вид обработки почвы, заставляющий ее впитывать всю влагу и защищающий ее путем образования рыхлого поверхностного слоя от испарений, - вот те пути, над которыми десятки лет работают сотни агрономических работников и на которых получены уже достаточные результаты, подкрепляющие работы селекционеров по выведению засухоустойчивых растений.

Наконец, там, где из засушливой области мы вступаем в действительную пустыню или полупустыню, одним из способов создания культурной поверхности является возможность взять водную струю обширных протекающих там рек, берущих свои воды из далеких горных ледников, и, поднимая их с проторенных русел, бросить в каналы оросительных систем.

Когда-то древняя цивилизация Ассиро-Вавилонии и Египта была основана именно на такой базе. Наше полевое хозяйство Ферганы и долины Зеравшана говорят нам о возможности победить пустыню. Мы не сомневаемся, что в целом ряде районов, где мощные реки могут послужить исходным пунктом орошения, мы сможем создать из сжигаемой солнцем пустыни роскошные оазисы, напоминающие собой тропические формы земледелия. Быть может, для этого потребуется погубить Аральское море путем израсходования на орошение всех вод питающих его рек и поставить крест на аральском рыболовстве, но национальный доход, который эти воды могут дать в форме земледельческих культур, во много десятков раз будет выше, чем современное рыболовство Арала.

Приходится, однако, признать, что для целого ряда пространств Центральной Азии мы не сможем обеспечить никаким путем такого количества влаги, которое позволило бы организовать пахотное использование земли.

Перед нами встают проблемы рационального кочевого земледелия, организованного в принципе на малых коэффициентах использования солнечной энергии, но организованного рационально с учетом изменения кривой наличных кормовых запасов в разные месяцы года и с организацией искусственного кормового подкорма стада, которое может обещать их значительное расширение и укрепление их устойчивости.

Все три перечисленных нами пути развития сельского хозяйства в направлении на север и на юг раскрывают перед нами невиданные по широте своего размаха проблемы будущей колонизации еще не использованных человеком в настоящее время пространств - проблемы, разрешение которых было бы равносильно созданию из ничего новых стран, городов и культур. Это кажется чем-то утопическим, а между тем осуществимость этой «утопии» вероятна на все сто процентов.

Таковы основные задачи сегодняшнего дня, стоящие перед нашим сельским хозяйством на крайнем юге и на севере.

Однако не меньшие задачи, хотя, может быть, не настолько внешне эффективные, стоят перед нами и в центральных районах уже старого земледелия.

Вся северная часть нашего старожильного земледелия развивается в направлении создания хорошей кормовой базы для молочного скотоводства, по преимуществу рассчитанного на заграничный экспорт сливочного масла. Расчистка болот, улучшение лугового травосеяния в полях и разведение корнеплодов на усадьбах, а может быть, даже культуры подсолнечника как корма с применением так называемого силосования, т. е. крошения этого подсолнечника, - вот то первое направление, которое является несомненным для Московской и Ленинградской областей. Параллельно в полеводстве идет развитие интенсивных культур картофеля, доводящего свои урожаи до 17 - 20 тонн с гектара, и рациональной культуры льна. В некоторых районах, как, например, в Шунге (Кострома) и Угрешском районе под Москвой, мы уже теперь имеем весьма высокие картофельные урожаи.

Вот те три кита (молоко, картофель, лен), которые составляют будущее этих районов.

Наши агрономы (Дояренко, Геркен, Левицкий, Павлов и другие) своими опытами дали нам такие формы этого интенсивного хозяйства, которые позволяют совершенно выбросить всякое производство зерновых культур и обеспечить содержание трех голов продуктивного скота там, где теперь еле-еле может прокормиться одна корова.

На западе, в Белоруссии, мы имеем такие же интенсивные формы возможного будущего хозяйства с обширной культурой корнеплодов и широким развитием свиноводства. При наличии развитого маслоделия, а следовательно, и снятого молока мы можем на этом снятом молоке и кормовых корнеплодах построить организацию беконного свиноводства, которое будет одним из источников экспортных доходов нашего Союза.

На северных черноземах, в районе Тулы, Тамбова и Орла, будущее земледелие должно удвоить свой урожай широким применением фосфатного удобрения, которое там, как нигде, дает свой эффект и может превратить зерновое хозяйство в хозяйство по преимуществу семеноводческое, дающее семена селекционных зерновых растений для всех районов СССР.

Южнее, в Воронеже и на Украине, мы получим возможность широко разнообразить применяемые культуры. Продвижение сюда сахарной свеклы, развитие подсолнечника, табака, аниса и других технических культур, широкое развитие коневодства на еще сохранившихся выгонах, а в некоторых местах молочного хозяйства и выгонного свиноводства обещают превратить этот район в один из наиболее процветающих районов полевого хозяйства, отходящих от зерновых форм к техническим специальным культурам. На западе, на Украине, особенно Правобережной, мы вступаем в область сахара, который теперь вместо помещичьей стал крестьянской культурой и который обещает в ближайшее время вновь завоевать мировой рынок. На востоке, в Самаре, Саратове и на Дону, перед нами раскрываются необъятные пространства с сравнительно редким населением и широким простором хотя и засушливой, но плодородной почвы. Именно здесь-то открывается поле для борьбы с солнцем за повышение коэффициента его усвоения.

Именно здесь широкое распространение тракторов, засухоустойчивых сортов пшеницы, укрепление кормовой базы хозяйства на таких новшествах, как кормовой арбуз, и проникновение с юга посевов люцерны, кормовой кукурузы и проч. обещают нам чисто американские формы хозяйства.

В Сибири, где развитие сельского хозяйства уже перерастает экстенсивно-залежные формы ее существования, перед нами стоит задача, заключающаяся в том, чтобы экстенсивно-зерновые и молочно-масляные формы хозяйства не выродились в обычное наше пензенское трехполье, а сразу были бы заменены устойчивой и более интенсивной формой паротравопольного хозяйства.

Мы ничего не говорим о Северном Кавказе и главным образом о Кубани, так как здесь будущее сельского хозяйства, на лучших в мире тучных черноземах, имеет блестящие метеорологические данные; тепло и влажность создают здесь такие условия, что почти любая воткнутая в почву палка может произрасти пышным деревом в тот же год.

Экспортное зерновое хозяйство, озимая пшеница, ячмень, фрукты, бурное развитие шелководства и таких культур, как табак, кукуруза, арахис, т. е. земляной орешек, содержащий 40 процентов жиров и дающий до ¹/3 тонны урожая с гектара, - все это обещает здесь в ближайшие годы осуществить самые пылкие мечтания наших агрономов.

Таковы технические возможности в области радикального преобразования нашего сельского хозяйства, которые стоят перед нами как вполне осуществимые в ближайшие десятилетия.