Глава V.

 

Перед нами прошло одно из самых «откровенных» заседании собора...

Повидимому, от этого «распоясывания» стало стыдно некоторым членам собора, в частности умному председателю.

В последнюю минуту председатель опомнился. Надо перейти к «текущей работе», а то, что было, это так. Но, закрывая заседание 22 января, митрополит Арсений открывал простор контрреволюционной церковной свистопляске. Она началась повсюду и особенно в Петрограде. Здесь, впрочем, уже накануне знаменитого заседания 22 января была великая контр-революционная демонстрация. О ней собору, как штабу верховного главнокомандующего, делает доклад протоиерей Ф. Н. Орнатский.

Орнатский не был членом собора, не имел права делать доклады собору непосредственно, но для такого важного случая, как доклады о причинении неприятности большевикам, было, конечно, сделано исключение.

Итак, 24 января о. Орнатский делает следующий доклад собору: «Ваше Святейшество, достопочтимые архипастыри, отцы и братья. Я не подготовился к настоящему выступлению, так как в уставе собора есть статья, не позволяющая выступать с заявлениями лицам, не принадлежащим к составу священного собора. Лично на меня выпала великая честь, и я считаю долгом выразить радость мою, что я вижу священный собор лицом к лицу. Перед крестным ходом, который состоялся в воскресенье, в субботу за всенощной я имел в руках послание Его Святейшества. По субботам в Казанском соборе за всенощным бдением обыкновенно говорятся проповеди на текст утренних воскресных евангелий. Первое чтение было на текст евангелия от Марка, повествующего о Марии и женах мироносицах, пришедших помазать покойника Христа. Когда они недоумевали, кто отвалит им камень от гроба, Ангел с неба сделал это. И у нас есть Ангел в Церкви, глава Российской Церкви — Святейший Патриарх, и за его послание, исполненное духа и силы, приношу от Петроградского населения и духовенства глубокую благодарность. Это—голос, который властно и могуче раздался в Петроградских церквах и на площадях Александро-Невской Лавры. Послание мы успели размножить в субботу вечером и раздать по церквам. Затем прошу позволения принести глубокую благодарность за восстановление поруганной правды и восстановление нашего кроткого и симпатичного Митрополита Вениамина в правах настоятеля и Священно-Архимандрита Свято-Троицкой Александро-Невской Лавры.

Я буду краток в сообщении о событиях, переживаемых Петроградом. Конечно, вас интересуют петроградские события и воскресный крестный ход. Вы уже знаете о попытках со стороны правящей власти к захвату церковного достояния, об оскорблении его святынь и поругании Православной веры. 11 декабря состоялось собрание в здании Исидоровского епархиального женского училища. Выступления захватчиков позволяли предполагать, что может случиться в ближайшие дни. Протоиерей П. П. Лахостский ознакомил собрание с делом о захвате Синодальной типографии, протопресвитер Дернов поведал о разгроме церкви Зимнего Дворца. Дворцовая церковь в Гатчине предназначена для устройства кинематографа. В Новом Петергофе власти потребовали передачи метрических книг, так как акты о рождении будут выдаваться из комиссариата. Церкви при учреждениях Министерства Внутренних Дел закрыты, а имущество и драгоценности должны быть переданы в ведение Министерства. Церковь в здании Министерства Внутренних Дел и церковь в здании Градоначальства закрыты. Протопресвитер Дернов поведал также о поругании Святыни — Образа Спасителя, помещающегося в часовне на Невском проспекте. По причине ли небрежного отношения к охране Святыни или по попустительству в часовню проникли воры, украли деньги. К счастию Святого Образа они не отняли, но оскорбили часовню, заплевали ее и набросали окурков; некоторые окурки воткнули в подставки для свечей в подсвечниках. Такие обстоятельства и побудили Митрополита Вениамина составить собрание. На нем решили выступить с протестом против насилий; для окончательных решений по этому делу составлены были два собрания из пастырей и мирян в зале Общества религиозно-нравственного просвещения на Стремянной улице. На первом собрании я не был, а на втором, состоявшемся в присутствии Митрополита Вениамина и двух викарных епископов, я присутствовал. В первом собрании были приняты некоторые резолюции по поводу захвата. Во втором собрании, резолюции эти были оглашены и приняты; постановление было: покрыть их подписями при церквах и послать их власти, а также напечатать их в газетах. Не ограничиваясь этим, решено было поддержать протест... если нужно, личным выступлением, хотя бы за это пришлось подвергнуться расстрелу. Говорили, что пора на деле показать, как должен относиться православный верующий народ к современным событиям. В воскресенье 21 января решено было устроить крестный ход. Было высказано два предположения: 1) пригласить народ к литургии в Александро-Невской Лавре, помолиться там перед ракою Св. Александра-Невского и затем крестным ходом итти к Казанскому собору и перед иконою Казанской Божией Матери помолиться о прекращении междоусобия и гонений на Православную Церковь; 2) крестным ходом выйти из всех храмов и направиться к Александро-Невской Лавре, пригласить народ в субботу по всем храмам, чтобы можно было организовать выступление всего верующего народа, во главе с духовенством, на защиту Церкви. Второе мнение восторжествовало, и крестные ходы были назначены в Александро-Невскую Лавру после поздней литургии с таким расчетом, чтобы крестные ходы прибыли в Александро-Невскую Лавру к часу дня. Почему принято было это мнение? Это находится в связи с событиями в Лавре. Преосвященный Вениамин после собрания в Исидоровском епархиальном женском училище обратился с посланием в Совет народных комиссаров, которое было напечатано в двух газетах: «Петроградский Голос» (бывший «Листок») и «Наш Век» (бывшая «Речь»). В письме Владыка предупреждал комисаров, что когда речь пойдет о поругании Святыни, тогда народ станет стеной на защиту этой Святыни; он предупреждал, что власть на Руси забывает народное благо. Это обстоятельство отмечалось в письме, и об этом Владыка предупреждал народных комиссаров. Письмо составлено было в скромном тоне, но с твердостью. Повидимому, как ответ на это письмо, и последовало распоряжение о захвате Лавры, об обращении свободных помещений—самого Митрополита и других архиерейских помещений—под богадельню для призрения инвалидов. Распоряжение принимало характер благовидности: мы-де заботимся о благе народном, а монахи ничего для этого не делают. Но по связи с уже бывшими захватами ясно было, что вопрос стоял о нападении на Веру, на Церковь. Первая партия солдат и матросов осматривала все лаврские помещения. Вторая партия осматривала лаврские церкви, в собор входили в шапках, с ружьями. На замечания богомольцев, что здесь находятся святыни, отвечали: «для вас святыни, для нас не святыни». Были осмотрены помещения Митрополита и признаны были наиболее удобными для помещения богадельни. Назначено было определенное время для устройства богадельни.Я знаю о последнем налете на Лавру после решения о крестном ходе. Налет был совершен в пятницу 19-го января. Комиссаром в Александро-Невскую Лавру был назначен Иловайский; он прибыл в сопровождении 17-ти красногвардейцев и матросов, чтобы арестовать Митрополита Вениамина, потребовал дать им помещение и доставить описи лаврских помещений и имущества. Епископ Прокопий заявил, что не может разрешить этого. Тогда комиссар объявил его арестованным, его повели в его помещение, к которому приставили стражу. Внизу начали волноваться. Еще на собрании на Стремянной улице одна женщина подала хорошую мысль. Когда Митрополит Вениамин спросил: «что делать, если прикажут уходить из Лавры?» Послышались голоса: «не позволим, нельзя уходить!» Одна женщина посоветовала: «Нужно ударить в набат в лаврской и других церквах, и мы побежим защищать Митрополита». Так и сделали: ударили в набат в лаврских церквах, у Знамения и в церкви Бориса и Глеба. Прибежало много народа, особенно женщин. Набат продолжался. Комиссар Иловайский удалился: ему посоветовали уходить, взяли его под руки и проводили чрез Тихвинское кладбище. Матросам и солдатам также посоветовали уходить, они побросали оружие и ушли. Была вызвана новая банда с пулеметом. Я был свидетелем того, как эта банда солдат стреляла из пулемета в воздух, желая напугать народ. Говорили, что они стреляли и на колокольню, где производился набатный звон. Искали иеромонаха Гурия, который обезоруживал красногвардейцев. Но народ прибывал. Красногвардейцы сняли караул и увезли пулемет. Когда я выходил, часа в четыре, пулемет еще стоял на площади, направленный на Лавру. Вот что произошло в пятницу. Каково же было наше настроение в субботу? Митрополит сделал распоряжение о совершении крестного хода. Этим исполнялось лишь требование верующего народа. И только в случае, если будут поставлены заставы, решили не брать народ в крестный ход и помолиться в соборе. Когда в субботу об этом говорили народу, народ говорил: «пойдем!» В некоторых храмах исповедывались и приобщались Святых Тайн. Говорили: «пойдем, хотя-бы и на расстрел». В «Вечернем Голосе» было напечатано, что крестный ход будет запрещен. Но, вероятно, власть учла народное настроение, и Бонч-Бруевич не только не запретил, но даже заявил, что они не противники веры, и сделал распоряжение об аресте нарушающих порядок во время крестного хода и отправлении в Смольный в комнату № 75. Эти распоряжения были напечатаны и разбрасывались из автомобиля параллельно крестному ходу. После ранней литургии было прочитано послание Святейшего Патриарха и начались крестные ходы. Я буду говорить о Казанском Соборе. Огромное количество богомольцев образовало крестный ход из Казанского собора и ближайших церквей. Соединенные крестные ходы шли с Петроградской стороны и с Васильевского Острова. Один из корреспондентов определял число народа в крестном ходе до полмиллиона. Во всяком случае богомольцев было несколько сот тысяч. Грандиозные крестные ходы направились на площадь Александро-Невской Лавры, так как Лавра не могла вместить такого количества богомольцев. В половине второго Митрополит взошел на особый помост на площади и здесь было совершено молебствие и прочитано Патриаршее послание. Весь народ пел молитвы Спасителю, Божией Матери и Ангелам. Масса народа была на крыше и на ограде Александро-Невской Лавры. Пошли с крестными ходами обратно. Дорога была ужасная, сугробь, ухабы, но все обошлось благополучно, если не считать чрезмерное усердие богомольцев: на Аничковом мосту не снявшее шапки была дана пощечина, срывали шапки с неснимавших и при виде крестного хода. Этого, конечно, не нужно было делать. Когда мы с чудотворным образом Богоматери спускались с Аничкова моста, сзади нас шел Митрополит Вениамин. Передние богомольцы с хоругвями уже сворачивали к Казанскому собору, и весь Невский проспект был наполнен народом. Когда подходили к Казанскому собору, кого-то из богомольцев Господь осенил запеть «Христос Воскресе», «Воистину Воскресе» было ответом многочисленной толпы. Когда вошли на портив собора, Владыка сказал небольшую речь, но с большим воодушевлением: «Когда мы подходили к собору, мы запели «Xpистос Воскресе» и народ на всей площади ответил нам «Воистину Воскресе». Эти слова и есть то основание, на котором мы стоим и на котором уставлена и вера и святая Церковь. Мы боялись тогда, когда устраивали крестный ход, что он закончится неблагополучно, но вот Господь, светящий и добрым и злым, послал нам солнышко, и все мы живы и здоровы. Поэтому будет теперь в вере до готовности пострадать даже до самой смерти, как завещал нам протоиерей Скипетров, убитый у порога своего архипастыря». Все пропели почившему «Вечная память», и Владыка продолжал: «Почивший пастырь был убит у порога своего архипастыря, и вы должны объединиться около своего архипастыря, в этом наша сила и победа». В ответ послышалось пение: «Да воскреснет Бог и расточатся врази Его», с этим песнопением народ стал расходиться.

Скажу несколько Слов о митрополите Вениамине. В 9 часов утра он прибыл в Александро-Невской собор, в 5-м часу разоблачился, а в половине шестого, когда был назначен вынос почившего протоиерея Скипетрова, он вышел через Царские врата и стал благословлять народ. Удалось ли ему в 10—15 минут закусить что-нибудь, я не знаю. Не было 6 часов, он был уже у Скорбященской церкви и совершал парастас. В 10—11 часов окончился день его воскресных трудов.

В заключение я напомню, что в Москве тоже предполагается крестный ход; во Владимире обещал устроить крестный ход митрополит Сергий. Пора выявить свою силу. Пора сказать, что разбойники взяли власть и управляют нами. Мы терпели, но терпеть далее невозможно, потому что затронуто Святое Святых русской души—Святая Церковь. Мы беседовали с иеромонахом Алексием, вынимавшим патриарший жребий, и он сказал: «пора говорить правду». На сознательное мученичество идти не следует, но если нам нужно пострадать и даже умереть за правду, это надо будет сделать. Крестные ходы докажут всем, что верующий народ объединяется. Духовенству надо проповедовать народу не по праздникам только, а всегда и везде, где можно. Все должны говорить, что необходимо защищать святую веру, надо кричать об этом в трамваях, кинематографах, на железных дорогах, где встречаются неверующие люди, что это ведет к развалу, к погибели нашей родины. Пора духовенству объединиться с народом. Если Лавра получила защиту, это ее защитил народ. Если отвоюем церковь, это сделаем при содействии народа. Еще раз приношу благодарность Вашему Святейшеству и Собору за честь, которой вы меня удостоили».

Товарищ председателя: «За интересное сообщение по поводу печальных событий в Петрограде благодарим вас и благословляем возвратиться в Петроград».

Протоиерей Ф. Орнатский: «Печаль ваша да будет в радость. Мы в Петрограде после совершения крестного хода испытали великую радость».

«Великая радость» о. Орнатского, поведать которую он срочно был командирован из Петрограда в Москву, не заразила собор, но, несомненно, придала бодрости и духу в изыскании собором новых контр-революционных выпадов.

Любопытное заседание 25 января. На этом заседании, после вопроса о выборном епископате, не решив этого вопроса, собор, по предложению председательствующего м. Арсения переходит к текущему моменту. Вот протокол:

Председательствующий: «Сейчас прошу обратиться к текущему моменту. Собор на одном из предшествующих заседаний поручил соединенному заседанию отделов об отношении Церкви к государству и о церковном имуществе и хозяйстве обсудить вопрос о захвате Петроградской Синодальной типографии. На другой день был обнародован декрет об отделении Церкви от государства. Тогда задача этих двух отделов расширилась: Отделы занялись обсуждением декрета, чтобы от имени собора так или иначе отозваться на этот декрет. Были устроены три соединенных заседания этих отделов. Теперь отделы предлагают нашему вниманию редакцию соборного постановления, которое является плодом обстоятельного, серьезного обсуждения. Так или иначе Собору нужно высказаться, и нашему вниманию предлагается проект, который прочтет кн. Е. Н. Трубецкой.»

Князь Е. Н. Трубецкой: «Рассмотрев декрет совета народных комиссаров об отделении Церкви от государства, отделы в соединенных заседаниях пришли к единогласному заключению, что мы имеем акт открытого гонения на православную Церковь, за каковой акт виновники и исполнители его, по силе 13 правила VII Всел. Собора и 75 Апостольского правила, навлекают на себя кару отлучения от Церкви. Отделы согласны в том, что отлучение должно быть наложено, но при этом указывалось, что отлучение может быть применено только к православным, должно касаться определенных лиц и производиться по церковному суду. После того выработано было постановление, с которым согласились оба Отдела. Признать в обнародованном декрете акт открытого гонения против Православной Церкви, и заявить, что этот акт навлекает на лиц, приводящих его в исполнение тяжелую кару, вплоть до отлучения от Церкви. Позвольте перейти к самому проекту Соборного постановления.

«В переживаемые Россией дни скорби и смуты народной со всех концов земли русской приходят вести о неслыханных насилиях, причиняемых Церкви отдельными общественными организациями и лицами, ныне стоящими у власти.

Дело не ограничивается отдельными случаями захвата, кощунства, издевательства над пастырями, их ареста и даже убийства. Лица, власть имеющие, дерзновенно покушаются на самое существование Православной Церкви. Во исполнение этого сатанинского умысла, ныне советом народных комиссаров» издан декрет об отделении Церкви от государства, коим узаконяется открытое гонение как против Церкви Православной, так и против всех религиозных обществ христианских и нехристианских. Не гнушаясь обманом, враги Христовы лицемерно «надевают на себя личину ревнителей полной религиозной свободы.

Приветствуя всякое действительное расширение свободы совести, Собор в то же время указывает, что действием упомянутого декрета свобода Церкви Православной, а равно и свобода всех вообще религиозных союзов и общин, превращаются в ничто. Под предлогом «отделения Церкви от Государства» совет народных комиссаров пытается сделать невозможным самое существование церквей, церковных учреждений и духовенства.

Под видом отобрания церковных имуществ упомянутый декрет стремится уничтожить самую возможность богопочитания и богослужения. Он провозглашает, что «никакие церковно-религиозные общества не имеют права владеть собственностью», «все имущества существующих в России церковных и религиозных обществ являются (согласно декрету) народным достоянием». Тем самым православные храмы и монастырские обители, где покоятся почитаемые всеми православными мощи святых, становятся общей собственностью всех граждан без различия вероисповедания — христиан, евреев, магометан и язычников, самые священные предметы, предназначенные для богослужения—святой крест, святое Евангелие, священные сосуды, святые чудотворные иконы—поступают в распоряжение государственной власти, которая может либо передать, либо не передать этих предметов церквам для пользования.

Пусть же поймет православный народ, что его хотят лишить храмов Божиих с их святынями. Раз уничтожается всякая собственность Церкви, нельзя и жертвовать чего-либо в ее пользу, ибо все пожертвованное, по замыслу декрета, у нее отнимается. Содержание монастырей, церквей и духовенства становится тем самым невозможным.

Но этого мало. Вследствие отобрания типографий стесняется самая возможность самостоятельного издания Церковью святого Евангелия, всех вообще священных и богослужебных книг в должной чистоте и неповрежденности.

Рядом с этим декрет посягает и на пастырей Церкви. Объявляя, что «никто не может, ссылаясь на свои религиозные воззрения, уклоняться от своих гражданских обязанностей», он тем самым обрекает их к несению воинской повинности, воспрещенной им 83-м правилом Св. Апостол. Вместе с тем служители алтаря устраняются от воспитания народа. Самое преподавание Закона Божия в школах не только государственных, но и частных не допускается; тем самым все духовно-учебные заведения обрекаются на закрытие. Церкви пресекается самая возможность воспитывать пастырей.

Объявляя, что «действия государственных или иных «государственно правовых и общественных установлений не сопровождаются никакими религиозными обрядами и церемониями», декрет тем самым кощунственно разрывает связь государства с какой бы то ни было святыней веры.

На основании всего вышеизложенного Священный Собор постановляет:

1) Изданный советом народных комиссаров декрет об отделении Церкви от государства представляет собою, под видом закона о свободе совести, злостное покушение на весь строй жизни православной Церкви и акт открытого против нее гонения.

2) Всякое участие как в издании сего враждебного Церкви узаконения, так и в попытках провести его в жизнь несовместимо с принадлежностью к Православной Церкви и навлекает на виновных кары вплоть до отлучения от Церкви (в последование 73 правилу Св. Апостол и 13 правилу ѴІІ-го Вселенского Собора).

Памятуя о молитвах святых подвижников, коими неоднократно в дни тяжких испытаний народных спасалась Россия, Собор призывает весь народ православный ныне, как и встарь, сплотиться вокруг храмов и монастырских обителей для защиты попираемой святыни. Терпят поругание и пастыри и овцы стада Христова, но Бог поругаем не бывает. Да совершится же праведный суд Божий над дерзновенными хулителями и гонителями Церкви. И пусть помнят все верные ее сыны: нам приходится вести борьбу против темных деяний сынов погибели за все то, что нам, православным и русским, дорого и свято, за все то, без чего и самая жизнь не может иметь для нас цены».

Постановлено: принять проект постановления в изложении Отделов.

Председательствующий: «Итак, историческое постановление принять, и дальше пусть будет, что Богу угодно».

Собор воспевает кондак праздника Успения Божией Матери: «В молитвах неусыпающую Богородицу».

В 11 часов 45 минут объявляется перерыв.

Заседание возобновляется в 1 час 10 мин. дня.

Председательствующий: «Объявляю заседание открытым. Прошу посторонних лиц оставить зал заседания. Слово предоставляется князю Е. Н. Трубецкому».

Кн. Е. Н. Трубецкой: «Прежде всего, докладывая о постановлении соединенного заседания Отделов о правовом положении Церкви в государстве и о церковном имуществе и хозяйстве по вопросу об отношении Собора к декрету об отделении Церкви от государства, я упустил из виду сказать еще, что в этом заседании было постановлено, помимо означенного постановления, издать особое воззвание для народа. Постановление и воззвание преследуют разные цели. Постановление, это—акт правосудия, акт суда. Оно должно быть строго логически обосновано и вместе с тем кратко и сжато. Поэтому оно может быть не вполне понятным народу. Нужно - дополнить его воззванием. В заседании Отделов были предлагаемы проекты воззвания. Но едва ли нужно их оглашать здесь: в Отделах они не были одобрены. Нужно сейчас же образовать особую для этого комиссию и назвать лиц, которые должны войти в эту комиссию».

Председательствующий: «Прошу назвать лиц, которые должны составить комиссию по изданию воззвания к народу». (Архиепископ Тамбовский Кирилл, с места: «Эта комиссия уже образована в Отделах»). Да, в эту комиссию назначены были прот. П. А. Миртов, прот. П. Н. Лахостский, кн. Е. Н. Трубецкой, проф. С. Н. Булгаков, П. И. Астров, С. П. Руднев, (голоса: «Нужно включить кого-нибудь из крестьян»). Комиссия может кооптировать и других лиц. Предлагаю включить еще Н.Д.Кузнецова. (Н. Д.Кузнецов с места: «Я просил бы меня освободить, потому что я очень занят другим делом». Голоса: «Просим включить И. М. Громогласова»).

Постановлено: образовать комиссию в составе Членов Собора П. А. Миртова, прот. П. Н. Лахостского, князя Е. Н. Трубецкого, проф. С. Н. Булгакова, С. П. Руднева, П. И. Астрова, Н. Д. Кузнецова для составления воззвания к народу о декрете.

Князь Е. Н. Трубецкой: «Позволю себе огласить поступившее в связи с экстренными переживаемыми нами событиями предложение за подписью 36 лиц. Работами Отдела о высшем церковном управлении не предусмотрен был один пункт, всю важность и значение которого вы усмотрите сами: не говорилось о местоблюстителе патриаршего престола, т.-е. о таком лице, к которому, за отсутствием Патриарха, временно переходила бы вся полнота патриаршей власти. Я не стану говорить о необходимости разрешения вопроса о местоблюстителе в теперешний момент. Об условиях выбора, а потом о самом избрании, о правах местоблюстителя сейчас нет никакой возможности говорить: об этом хорошо рассуждать в мирное, спокойное время. Но представьте, что Церковь останется без Патриарха и не будет Собора! Местоблюститель заменил бы в этом случае Патриарха. Очень много думали по этому поводу и в Синоде, и в Соборном Совете. Казалось бы, что впредь до нормального разрешения вопроса, лучше всего было бы предложить самому Патриарху указать ряд местоблюстителей, чтобы власть от одного, в случае надобности, автоматически переходила бы к другому, временно— впредь до издания особых правил о местоблюстителе. Важно, чтобы эти лица были указаны Патриархом, а не Собором. Почему Патриархом, а не Собором? Да лицо, избранное Собором, оглашается, становится известным. Между тем, это лицо не должно быть никому известно: оно будет обладать только грамотой Патриарха, которая даст ему возможность бесспорно заместить Патриарха. Я предлагаю принять это предложение без дальнейших прений. Некоторые высказывали сомнение в необходимости такой меры. Говорили, что за отсутствием Патриарха его права могут перейти к старейшему члену Св. Синода; с другой стороны, предполагалось, что есть Управляющий Московской Епархией. На это можно ответить следующее. Председательствующий в Синоде не есть местоблюститель: он не обладает всей полнотой партиаршей власти. То же нужно сказать и об Управляющем Московской Епархией. Нужно немедленно принять меры, чтобы Церковь ни на один момент не оставалась без высшей центральной власти. Вот заявление 36 Членов Собора: «Необычайные условия переживаемого времени требуют немедленного замещения должности местоблюстителя патриаршего престола, к коему на случай отсутствия Патриарха временно переходит полнота патриарших прав. В виду отсутствия о сем правил, изданных Собором, и невозможности ждать до их издания и производства самых выборов, на что потребовалось бы много времени, нижеподписавшиеся предлагают Собору:

Просить Святейшего Патриарха незамедлительно назначить самому временного местоблюстителя и лиц, заменяющих его в случае отсутствия, впредь до установления Собором самого порядка избрания и производства самых выборов на означенную должность. Означенное наше заявление просим обсудить спешно в закрытом заседании Собора.»

К этому присоединяю, что эта мера уже предлагалось Патриарху, Патриарх отвечал, что он не уполномочен на это Собором. Мы предлагаем Собору принять наше заявление и просить его Святейшество о назначении местоблюстителей».

32. Председательствующий. «Согласен ли Собор с предложением 36 Членов о том, чтобы Патриарх немедленно назначил себе ряд местоблюстителей»?

(Голоса: «Просим, просим»!)

33. Постановлено: «принять предложение о немедленном назначении местоблюстителей самим Патриархом»