ГАГАРИНСКАЯ ДВАДЦАТКА
Пятьдесят лет назад, накануне двадцать шестого дня рождения Юрия Алексеевича Гагарина приказом Главкома ВВС Главного маршала авиации К.А.Вершинина от 7 марта 1960 года началось комплектование первого, гагаринского отряда будущих космонавтов. Этим приказом на должности слушателей-космонавтов были назначены Иван Аникеев, Валерий Быковский, Борис Волынов, Юрий Гагарин, Виктор Горбатко, Владимир Комаров, Алексей Леонов, Григорий Нелюбов, Андриян Николаев, Павел Попович, Герман Титов и Георгий Шонин. Всего двенадцать человек. Но в штатной структуре Центра подготовки космонавтов, утвержденной К.А.Вершининым в январе того же года, было предусмотрено двадцать должностей слушателей-космонавтов. Поэтому отбор кандидатов в космонавты продолжался. Приказом Главкома ВВС от 9 марта в отряд был зачислен Евгений Хрунов.
Вся группа кандидатов в космонавты вместе с семьями была размещена на Центральном аэродроме имени М.В.Фрунзе. В середине дня 13 марта летчиков принял заместитель начальника Научно-исследовательского института авиационной и космической медицины генерал-лейтенант В.Я.Клоков. На следующий день с прибывшими слушателями-космонавтами было проведено первое занятие по общекосмической подготовке.
Параллельно с подготовкой к первому полету продолжалось доукомплектование отряда. Приказом Главкома ВВС от 25 марта отряд пополнили Дмитрий Заикин и Валентин Филатьев. В конце апреля на должности слушателей-космонавтов были назначены Павел Беляев, Валентин Бондаренко, Валентин Варламов и Марс Рафиков. Последним, двадцатым, в состав гагаринского отряда в середине июня был включен Анатолий Карташов.
Одновременно с подготовкой к первому полету шла разработка руководящих документов. Постановлением ЦК КПСС и Совета Министров СССР от 3 августа 1960 года утверждено «Положение о космонавтах СССР». Этим документом были определены и введены должности «космонавт», «инструктор-космонавт» и «старший инструктор-космонавт», а также получила официальное утверждение уже существующая к тому времени должность «слушатель-космонавт». Кроме того, этим документом были определены этапы подготовки кандидатов к космическим полетам и перечень организаций, на которые возлагалось ее проведение. На основании «Положения о космонавтах» 1960 года осуществлялись отбор и подготовка все новых покорителей космоса вплоть до 1982 года. А вся эта грандиозная работа начиналась так.
Через неделю после выхода в свет приказа Главкома ВВС и начальника Главного медицинского управления Министерства обороны СССР от 30 сентября 1959 года в истребительных полках фронтовой авиации был начат отбор кандидатов в космонавты. Отбор проводился Главной комиссией под председательством начальника службы авиационной медицины – главного врача ВВС полковника медицинской службы А. Н. Бабийчука. Секретарем Главной комиссии был полковник медицинской службы Е. А. Карпов.
В процессе первичного отбора кандидатов были рассмотрены документы на 3461 летчика до тридцати пяти лет. Для первичной беседы комиссия оставила 347 человек. По результатам бесед и амбулаторного медицинского обследования к дальнейшему медицинскому отбору было допущено 206 летчиков. Окончательное стационарное обследование они проходили в Сокольниках, в Центральном научно-исследовательском авиационном госпитале с октября 1959 по март 1960 года. В ходе его 105 человек не прошли по предъявляемым требованиям и состоянию здоровья, а 72 добровольно отказались от продолжения обследований. Из оставшихся 29 летчиков, прошедших все этапы обследования, было отобрано 20 человек для непосредственной подготовки к космическому полету.
Подлинным движителем всей работы при подготовке полета человека на околоземную орбиту был ученик К. Э. Циолковского, основоположник практической космонавтики, Главный конструктор космической техники академик Сергей Павлович Королёв. После создания первой в мире двухступенчатой баллистической ракеты «Р-7» и запуска 1-го искусственного спутника Земли 4 октября 1957 года его было уже не остановить. Выступая с ответным словом при вручении ему Ленинской премии 31 декабря 1957 года, Сергей Павлович сказал:
– Сейчас осуществляется поистине дерзновенная мечта человечества о вылете в околоземное космическое пространство. Эта мечта много столетий занимала лучшие умы человечества. Два первых в мире спутника, две светлые звезды Мира, совершают в настоящий момент стремительный полет вокруг нашей планеты. Мы будем решать дальнейшие задачи по исследованию пространства окружающей нас Вселенной, по достижению ближайших к нам планет, например Луны, по вылету в космос человека.
Успешный запуск 3-го искусственного спутника Земли побудил Королёва изменить план дальнейшей работы. Он смело ставит в повестку дня полет к Луне. Его не смущает предостережение Циолковского о том, что такая задача трудна даже для теории. Но Константин Эдуардович предостерегал американца Годдарда в начале 30-х годов, поскольку за проектом «фантазера» не имелось ни реальной космической ракеты, ни реальной системы управления, способной обеспечить достижение Селены. В конце 50-х Сергей Павлович уже опробовал эти важнейшие составляющие для полета в металле. Появилась реальная возможность немедленно идти дальше, сделать очередные шаги.
Вначале предложение Королёва обсуждалось на научно-техническом совете ОКБ. Затем с учетом высказанных предложений и замечаний Главный конструктор созвал более представительное совещание с участием известных астрономов – Барабашова, Масевич, Михайлова и Шаронова. Цель он определил предельно ясно:
– Мы хотим попасть на Луну, товарищи. Облетев постоянный спутник Земли, надо сфотографировать его обратную сторону.
– Но разве это возможно сегодня, Сергей Павлович? – изумился профессор Михайлов. – Мало иметь нужную технику. Нужно еще достигнуть точности расчета космической траектории выше астрономической!
– Вы об этом не беспокойтесь, Алексей Александрович. Мы берем это на себя, – заверил известного астронома Главный конструктор. – Вы должны нам помочь в другом. Я имею в виду ваши рекомендации. Какие аппараты конкретно надо применить для фотографирования Луны? Какую задать экспозицию?
Отправив в космос «Луну-1» во второй день января пятьдесят седьмого, Сергей Павлович вернулся в Москву и 9 января принял участие в совещании у академика Келдыша в Академии наук по вопросу: «Лица какой профессии первыми полетят на космическом корабле?» Выступление Королёва было конкретным:
– Вопрос, который академик Келдыш задал представителям авиации: «Готовятся ли к полетам в космос летчики?», не случаен. Наиболее подходящим контингентом для таких полетов располагает авиация. Чтобы в короткий срок стать полноценным космонавтом, качеств, которые вырабатывают в человеке земные специальности, еще недостаточно. Безусловно, важны физические данные и общая подготовка. Но все же определяющим при выборе будущего космонавта должно стать умение человека управлять сложной космической техникой в полете. Значит, ему необходима летная практика и ясное представление о всех особенностях полета, привычка работать в сложных быстротечных, а порой и аварийных условиях. Кто ко всему этому лучше подготовлен? Двух мнений быть не может – летчик современной реактивной авиации, и прежде всего летчик-истребитель. Это и есть универсальный специалист. Он и пилот, и штурман, и связист, и бортинженер. А будучи кадровым военным, он обладает необходимыми и достаточными морально-волевыми качествами. Его отличает собранность, дисциплинированность, непреклонное стремление к достижению поставленной цели.
Заканчивая короткое выступление, Сергей Павлович обратился к «медицинскому собрату», профессору Яздовскому:
– Так что, Владимир Иванович, нам пора приступить к конкретному делу, быстрее разработать методики отбора и подготовки космонавтов. Резервного времени у нас уже нет.
Звонок Главного конструктора утром 25 февраля шестидесятого года не был для «ответственного медика» неожиданным. Королёв поздоровался, спросил:
– Как идут у тебя дела, Владимир Иванович?
Давний приятель от медицины хорошо понимал, о каких именно делах спрашивает его «главный ракетчик страны». Ему уже было чем порадовать «исключительно требовательного заказчика». Яздовский ответил:
– Практически, Сергей Павлович, нами сформирована первая группа кандидатов на полет в космос. Правда, обследование некоторых кандидатов мы еще продолжаем.
– Можешь доложить, кто прошел
комиссию по «теме №6? Сколько чело-век отобрано? Можешь дать им характеристику? Меня в основном интересует
их высотная, стратосферная адаптация». На данный момент это важнейшая позиция.
– Конечно, могу. Отобрано двадцать человек. Почти все они отвечают твоим предварительным критериям: возраст от двадцати пяти до тридцати лет, штатные военные летчики-истребители реактивной авиации, среднего роста, стройные. О состоянии здоровья говорить считаю излишним, Сергей Павлович.
– Значит, ты уверен, Владимир Иванович, что никто из них в дальнейшем не сдрейфит? – уточнил Главный конструктор.
– Ну как, уверен, Сергей Павлович. Ты же знаешь, что более семидесяти человек в начале февраля отказались от дальнейших испытаний и уехали служить в свои войсковые части. Мы никого не уговаривали остаться, – уклончиво ответил профессор Яздовский. – Делалась полная ставка на абсолютных добровольцев.
– Тут ты поступил совершенно правильно, Владимир Иванович. Полет в космос всегда, повторяю, всегда будет у нас добровольным делом, – одобрил действия «ответственного медика» Главный конструктор.
Профессор Яздовский как бы продолжил мысль Королёва:
– По сообщениям прессы, американские специалисты обследовали свыше пятисот кандидатов для полетов в космос, но окончательно они остановились на семи кандидатурах. Мы обследовали почти три с половиной тысячи кандидатов и отобрали из них двадцать человек, преданных идее добровольцев.
– А почему, Владимир Иванович, ты сказал, что почти все отвечают моим предварительным критериям? Какие принципиальные отклонения от них ты конкретно имеешь в виду? – задал следующий вопрос Королёв.
– Какие... Беляеву уже тридцать пять лет. Комарову тоже стукнуло тридцать три. По тридцать лет Поповичу и Филатьеву. Но сомнений в них у меня нет никаких. Очень собранные, я бы даже сказал, динамичные ребята. Уверен, что не подведут. Шонин же чуть выше ста семидесяти сантиметров.
– Хорошо, Владимир Иванович, – закончил эту важнейшую часть разговора Главный конструктор и перешел к следующей. – Подходящее место для Центра подготовки космонавтов уже подобрали?
– Я считаю, Сергей Павлович, что этот вопрос вполне решен.
– Где же будет находиться Центр подготовки?
– В Щёлковском районе, между Монинской академией ВВС и железнодорожной станцией Чкаловская. Очень удобное место. Природа прекрасная. Рядом железная дорога. Генералы Каманин и Клоков одобрили выбор. Там имеется двухэтажный домик. На первых порах он может послужить учебным корпусом.
– А кто назначен начальником Центра подготовки?
– Полковник медицинской службы Евгений Анатольевич Карпов.
– Им что-нибудь уже сделано по организации?
– Сделано, Сергей Павлович. Утверждено примерное штатное расписание Центра подготовки в составе двухсот пятидесяти человек.
– А кем конкретно оно утверждено?
– Главкомом ВВС, Главным маршалом авиации Вершининым.
– Двести пятьдесят человек, – в голосе Королёва послышалось некое сомнение. – Не многовато ли это для начала?
– Вот так решил и генерал Агальцов, Сергей Павлович. Он сократил штатное расписание до семидесяти человек. Тогда полковник Карпов обратился непосредственно к Вершинину. Главком ВВС пригласил Агальцова и Карпова к себе. Вначале он выслушал доводы начальника Центра подготовки, а потом обратился к своему заместителю:
– Ты, Филипп Александрович, не знаешь, как готовить космонавтов, и полковник Карпов тоже не знает. Но он берется за неизвестное пока что всем дело. Вот почему я утверждаю предложение Евгения Анатольевича. Пусть занимается. Советую не терять время на согласования и быстрее приступать к занятиям.
Весна шестидесятого года пролетела для Королёва, как один день. Но лето он встречал в хорошем расположении духа. Наконец, обозначился важнейший в его «космической жизни» итог – был собран первый космический корабль! Он не был еще отработан до конца, и все же Сергей Павлович решил показать его будущим космонавтам. Сам назначил дату – среда, первая половина дня, 18 июня. Но утром, в день показа, в его кабинете неожиданно появился генерал-полковник Агальцов. Разговор начал в шутливом тоне:
– Заместителю Главкома ВВС генералу Агальцову стало известно, что сегодня Главный конструктор ракетно-космических систем Королёв принимает у себя на базе первую группу будущих первооткрывателей космоса. Это правда, Сергей Павлович?
– Конечно, правда, Филипп Александрович. Что тут из ряда вон выходящего? Скоро ребята полетят на орбиту, а живого космического корабля еще не видели.
– Все так, Сергей Павлович, но вопрос о посещении ими твоей базы не согласован с Комитетом государственной безопасности.
– А зачем нам такое согласование, Филипп Александрович? Все летчики имеют допуск к совершенно секретной работе. Что же еще требуется?
Только теперь генерал Агальцов раскрыл секрет своего приезда:
– Понимаешь, Сергей Павлович, вчера мне позвонил генерал Серов и предложил, чтобы по этому поводу Главком ВВС обратился к нему, в Комитет, за специальным разрешением.
– Но это же настоящая чушь, Филипп Александрович, – возмутился Королёв. – Главный маршал авиации Вершинин знает каждого летчика лично. Ты возглавлял всю работу по их отбору в отряд космонавтов. И вот теперь, чтобы показать ребятам живой космический корабль, надо оформить еще какую-то непонятную сверхбумагу!
– Ты, Сергей Павлович, пожалуйста, не горячись. Нужна такая особая бумага КГБ, и мы должны ее сделать. Такой порядок.
– Нет, Филипп Александрович, я не горячусь, но хочу, чтобы у нас было меньше несуразных помех в работе.
– Сергей Павлович, давай подготовим такую бумагу, приложим список летчиков и завтра направим ее генералу Серову, а ты пару дней повремени с приемом космонавтов, – предложил генерал Агальцов.
– Нет, Филипп Александрович, я не согласен откладывать встречу с летчиками ни на один день. Сейчас, при тебе, я позвоню в ЦК партии Сербину, и пусть он улаживает вопрос о посещении с Серовым, – Королёв набрал нужный номер, поздоровался, громче обычного, сказал: – Иван Дмитриевич, у меня находится генерал Агальцов. Он приехал ко мне по важному делу. Я наметил сегодня познакомить будущих космонавтов с космическим кораблем, а генерал Серов потребовал на это посещение моей базы от командования ВВС специальную бумагу. Все летчики имеют допуск к совершенно секретной работе. Я считаю, что этого вполне достаточно.
Заведующий оборонным отделом ЦК Сербин пообещал Королёву уладить этот вопрос с КГБ. Главный конструктор продолжил разговор с Агальцовым:
– Сколько крови попортили мне, да и тебе, Филипп Александрович, медики при отборе кандидатов. То вестибулярный аппарат неустойчив, то кровяное давление чуть выше нормы. Безжалостно браковали боевых летчиков по росту и весу.
– Ты считаешь, что кого-то отчислили из отряда не совсем справедливо? – усомнился заместитель Главкома ВВС.
– Конечно, несправедливо. По несущественным причинам из отряда отчислен Степанов. За Гагарина пришлось бороться. Вычитал кто-то из «бдительных кагэбэшников» в его личном деле, что Юрий полтора года находился на оккупированной фашистами территории. Но мальчишке было всего восемь лет от роду. Теперь он стал коммунистом, великим тружеником. Юрий вообще, по-моему, парень с головой.
– Вот об истории с Гагариным я слышу от тебя впервые, Сергей Павлович, – с нескрываемым удивлением признался генерал Агальцов.
– Мне о ней рассказал Карпов. Стоит ли тебе доказывать, как сложно было Юрию из пэтэушника махнуть в военные летчики. Он поставил себе такую цель и добился своего. Нам радоваться надо за его настойчивость.
– Мне тоже с первых же встреч понравился этот смоленский паренек, Сергей Павлович. Очень понравился. Всецело согласен с тобой.
Главный конструктор словно не слышал этих слов генерала Агальцова, продолжил свой страстный монолог:
– Перед кем хочешь, чего бы мне это ни стоило, я буду отстаивать Гагарина до последней возможности и он обязательно останется в отряде!
Вечером 4 марта полковник Карпов собрал у себя кандидатов в космонавты и объявил: «Программа вашего медицинского обследования завершена. Специалистами Государственного научно-исследовательского испытательного института авиационной медицины Министерства обороны из трех тысяч четыреста шестьдесят одного военного летчика отобрано пока двенадцать человек. Но отбор продолжается. Всего будет отобрано двадцать кандидатов. Сейчас вы возвращаетесь в свои части для полного расчета. Перед отъездом в воскресенье, 7 марта, вам назначил прием Главком ВВС, Главный маршал авиации Константин Андреевич Вершинин. Начало специальных занятий после вашего возвращения в Москву, 14 марта».
Сделав это объявление, Евгений Анатольевич огласил список зачисленных в отряд кандидатов в космонавты с указанием воинского звания и летной должности…
После отъезда генерал-полковника Агальцова Сергей Павлович переговорил по телефону с главным конструктором космического кресла Севериным и уже намеревался убыть на производство, но в кабинет вошла секретарша, Антонина Алексеевна, привычно доложила:
– Сергей Павлович, приехал полковник Карпов с группой офицеров. Он говорит, что вы назначили им встречу на сегодня?
– Все правильно, Антонина Алексеевна. Назначил. Приглашайте.
Тут же в раздумье Главный конструктор вернулся к своему рабочему столу, остановился перед ним, прикидывая про себя, что скажет этим молодым храбрецам во вторую встречу «профессор Сергеев». И вот вся группа из двенадцати человек перед ним. Пожав руку полковнику Карпову, Сергей Павлович обратился к будущим космонавтам.
– Здравствуйте, товарищи. Рад приветствовать вас, наконец, на своей базе, – Королёв здоровался с каждым из офицеров за руку, попросил называть себя. Вот какие они, первопроходцы… Попович, Волынов, Аникеев, Нелюбов, Бондаренко, Гагарин, Беляев, Титов, Варламов, Шонин. Быковский, Комаров…
– Очень рад знакомству… Королёв, – представлялся и он сам.
Так 18 июня состоялось более близкое знакомство кандидатов в космонавты с Главным конструктором, в отличие от майского при его неожиданном появлении на занятиях в Центре подготовки. И они легко узнали того «высокого начальника», которого полковник Карпов прилюдно назвал «профессором Сергеевым». А вечером по секрету сказал Комарову, что это был Сергей Павлович Королёв. Главный конструктор усадил гостей за длинный стол перед окнами.
– Прежде всего, рад приветствовать вас, главных испытателей нашей сложной космической продукции. Возражений не будет, если я некоторое время посвящу предмету нашего общего дела?
– Нет, конечно, Сергей Павлович, за всех ответил полковник Карпов.
– В двадцать девятом году, примерно в вашем возрасте, – начал рассказ Королёв, влюблено глядя на первых кандидатов в космонавты, – мне довелось встретиться с Эдуардом Константиновичем Циолковским. Эта встреча окончательно определила мою дальнейшую жизнь. Я всецело посвятил себя разработке ракетно-космической техники. Было много неудач, но и успехи наши в этом деле теперь налицо. И вот, наконец, мы подошли к тому рубежу, когда стал возможен полет человека в космическое пространство. Это уже не мечта, не фантазия, а реальность завтрашнего дня. Кто-то из вас будет первым, совершит полет на трехсоткилометровую орбиту. Готовьтесь. Машина есть.
Сказав так, Сергей Павлович пристально посмотрел на своих любознательных слушателей. Хотел сразу узнать их реакцию на свои слова. Карташов осторожно толкнул рукой сидящего рядом Гагарина:
– Вот видишь, Юрий, ставка делается на нашу группу.
Гагарин впился глазами в Главного конструктора, который произнес эту захватывающую фразу: «Готовьтесь. Машина есть».
После выжидательной паузы Королёв продолжал:
– Полеты в околоземное пространство предъявят людям очень строгие требования. Помимо общей подготовки и универсальных физических данных, космонавтов должно отличать умение управлять сложнейшей техникой. Им необходима определенная летная практика, мгновенная реакция для принятия решений в экстремальных условиях. Вот почему при отборе кандидатов в первый отряд предпочтение было отдано вам, летчикам реактивной авиации, настоящим воздушным универсалам. Совершая полеты в стратосфере, вы соединили в себе в одном лице и пилота, и штурмана, и бортинженера, и связиста. Ваш летный опыт существенно сократил время подготовки первого космического полета. По всей видимости, он ограничится только одним витком вокруг Земли. Кто-то из вас доставит нам уникальную информацию о работе систем жизнеобеспечения корабля, о поведении человеческого организма в условиях невесомости. Этим полетом завершится начальный этап «теоретического космоплавания» и начнется следующий важнейший этап – этап практической космонавтики.
Ничего подобного летчики еще не слышали от тех специалистов, кто встречался с ними до этого дня на теоретических занятиях. Глуховатый, но уверенный голос Главного конструктора покорял, завораживал их «космическое воображение».
– У нас имеется впечатляющая программа. Возникла идея выхода человека в открытый космос, а также предусматривается реализация идеи Циолковского о создании на орбите Земли постоянно действующей научной станции со сменяющимся экипажем. Сегодня на нашем производстве вы познакомитесь не только с реальным космическим кораблем, который для кого-то из вас станет временным орбитальным домом, но и увидите спускаемый аппарат. Его менее совершенный предшественник доставил на Землю целехонькой собачку Лайку. Я посчитаю себя вполне удовлетворенным, если примитивно изложенные ближайшие и немножко завтрашние планы помогут вам определиться в чрезвычайно интересном деле.
Затем будущие космонавты задавали Сергею Павловичу вопросы о предстоящем первом полете, о возможном посещении космодрома Байконур, опробовали кресло пилота первого космического корабля, который позднее получил название «Восток». Примечательно, что первым из всего отряда в кабине реального «Востока» оказался именно Юрий Гагарин.
Как это произошло, как продолжалась подготовка к первому полету, как сложился сам полет, уже многократно описано мною и другими авторами, так что повторяться не имеет смысла. А вот как сложилась дальнейшая судьба «гагаринской двадцатки», продолжает интересовать многих людей. Попробую коротко удовлетворить их скромные желания.
Первый отряд слушателей-космонавтов начал сокращаться еще в процессе подготовки к полету Юрия Гагарина. В середине марта шестьдесят первого года из-за досадной травмы позвоночника во время купания на Медвежьих озерах летом предыдущего года из отряда был отчислен Валентин Варламов. Но по решению командования ВВС он был оставлен в Центре подготовки космонавтов и долгие годы заведовал его тренажерным хозяйством, вплоть до увольнения из армии.
За три недели до гагаринского триумфа во время штатной тренировки в сурдокамере в результате возникшего в ней пожара из-за неосторожности космонавта от полученных ожогов погиб Валентин Бондаренко. А буквально за неделю до знаменательного события, 7 апреля, по медицинским показателям из отряда был отчислен Анатолий Карташов. Его организм не справился с восьмикратной перегрузкой. Так еще до 12 апреля 1961 года первый отряд сократился на три кандидата в космонавты.
В конце марта шестьдесят второго года та же участь, что и Карташова, на злополучной центрифуге постигла Марса Рафикова. И он бы отправлен продолжать службу в боевую летную часть.
В апреле следующего года строгому дисциплинарному взысканию за «вызывающее поведение» на платформе «Чкаловская» – отчислению из отряда – подверглись сразу трое кандидатов в космонавты – Григорий Нелюбов, Иван Аникеев и Валентин Филатьев. Особенно болезненно эту «жизненную драму» воспринял второй дублер Юрия Гагарина Нелюбов. Продолжив службу в боевой летной части на Дальнем Востоке, он при не выясненных обстоятельствах оказался на железнодорожных путях Транссиба и угодил под проходящий пассажирский поезд.
Дольше других не слетавших, до октября шестьдесят девятого года, продержался в отряде Дмитрий Заикин. Единожды, в марте шестьдесят пятого, он вместе с Евгением Хруновым был назначен в состав дублирующего экипажа Павла Беляева и Алексея Леонова на «Восход-2». В январе шестьдесят девятого Евгений Хрунов в составе экипажа Бориса Волынова и Алексея Елисеева взлетел на околоземную орбиту, а Дмитрий Заикин в том же году по состоянию здоровья был отчислен из отряда.
Из двадцати космонавтов «гагаринского набора» на околоземную орбиту взлетели двенадцать человек. Юрий Гагарин, Герман Титов, Павел Беляев, Георгий Шонин и Евгений Хрунов выполнили этот полет по одному разу. Андриян Николаев, Павел Попович, Владимир Комаров, Алексей Леонов и Борис Волынов побывали на околоземной орбите дважды. По три космических полета совершили Валерий Быковский и Виктор Горбатко.
В начале марта 2000 года Звездный отмечал официальное 40-летие создания Центра подготовки космонавтов и своего первого отряда. В торжестве участвовало двенадцать оставшихся в живых, летавших и не летавших, космонавтов. Отсутствующих отметили поименно, воздав должное героическим коллегам.
В апреле шестьдесят седьмого года во время посадки экспериментального «Союза», отказала парашютная система, погиб дважды Герой Советского Союза Владимир Комаров. В марте следующего года при выполнении тренировочного полета на самолете УТИ Миг-15, вместе с летчиком-инструктором Героем Советского Союза полковником Владимиром Сергеевым разбился первый космонавт Земли, Герой Советского Союза Юрий Гагарин. В январе семидесятого года от тяжелой болезни умер Герой Советского Союза полковник Павел Беляев. В апреле девяносто седьмого года от острой сердечной недостаточности скончался генерал-лейтенант Георгий Шонин. Незадолго до юбилейного торжества в Звездном ушли из жизни Иван Аникеев и Валентин Филатьев. Двухтысячный год стал последним земным для Героев Советского Союза полковника Евгения Хрунова и генерал-полковника Германа Титова. В ноябре 2009-го умер Павел Попович.
В настоящее время из двадцати самых первых кандидатов в космонавты в живых осталось четверо дважды Героев Советского Союза. В 2009 году все они – Алексей Леонов, Валерий Быковский, Виктор Горбатко и Борис Волынов достигли своего 75-летия.
Главный конструктор Сергей Королёв в окружении космонавтов первого отряда.
Per aspera ad astra
«Через тернии к звездам»
Анатолий АЛЕКСАНДРОВ
[11/03/2010]