Д. Спиртные напитки и табак

М. Давыдович Петербургский текстильный рабочий

Д. СПИРТНЫЕ НАПИТКИ И ТАБАК

После всего предыдущего не грешно нашему ткачу или прядильщику и выпить, да только финансов у него маловато. Правда, что можно пропить, — он пропивает. Однако это составляет такие ничтожные суммы, что все буржуазные вопли по этому поводу представляют одно фарисейство, замаскировывающее лишь общее нежелание буржуазного общества платить большую заработную плату. Несмотря на то, что расход на спиртные напитки более индивидуален, чем другие, — наш материал позволяет все же наметать и некоторые выводы детального характера, как показывает рассмотрение следующей таблички.

Из 5 женских бюджетов расход на спиртные напитки имеется в двух; из 36 рабочих - мужчин не пьют только двое.

Итак, в типичных семьях пропивается 22 р. на бюджет, у одиноких мужчин обоего рода — 30—40 р.: 3% прихода в первом случае, 10—11 — во втором. Если принять во внимание всю бедность, материальную и духовную, жизни нашего текстильного рабочего, то даже без всякого сравнения с размерами буржуазных попоек суммы эти надо признать совсем ничтожными. Немецкий, напр., рабочий уже расходует на разного рода напитки, при одинаковом доходе, в 2 раза больше: 44 р. на семью против наших 22 рублей.

Специальные обстоятельства, делающие жизнь еще непригляднее, выступают, однако, и в табличке с абсолютно или относительно большим расходом на спиртные напитки. Так, напр., безусловно очень тяжелым является положение и самочувствие рабочего с семьей в деревне, которую (семью) он не видит годами: только наша общая бесчувственность приучила смотреть на этот факт слишком объективно. Конечно, такой рабочий относительно чаще должен прибегать к утешению в виде стаканчика. И действительно, при своем большом отсыле, он тем не менее пропивает только немногим меньше, чем рабочий - холостяк. Для наглядности вычтем отсыл из бюджетного прихода:

Рядовой рабочий с семьей в деревне при 240 р. личного бюджета тратит на алкоголь столько же, сколько несемейный рабочий при 310 р. Идейная работа скрашивает жизнь передового рабочего, но все же и ее недостаточно, чтобы заглушить тоску по семье — и относительно он тратит на водку не меньше, чем в 1,5 раза более состоятельный рабочий холостяк.

В относительно худших, затем, условиях жизни, благодаря бесхозяйности, находятся семьи с матерью на фабрике. Поэтому они также расходуют на алкоголь больше, чем семьи с матерью дома, и не только абсолютно, но и относительно: в среднем в 1,5 раза. Так как непосредственное значение имеет здесь именно лучшее домашнее благоустройство, и в том числе более рационально организованное питание, то сравнение по группам одинакового достатка мы делаем не по рубрикам: с матерью дома и на фабрике, а по рубрикам: с хозяйкой и без хозяйки, с перечислением в первую из них семей с постоянной нянькой.

Семьи двух категорий различаются по данным цифрам очень решительно, настолько, что самая бедная группа бесхозяйных семей имеет самый высокий известный нам расход. Одну из главных ролей в этом различии, несомненно, надо отдать более частному случаю отдельной комнаты, своего угла, в семьях с хозяйкой. Данные анкеты XII Отд. также говорят о том, что пьянство наиболее распространено в семьях, ютящихся по угловым квартирам. Вторая роль принадлежит горячей пище. Именно закусочный обед — сухомятка требует перед собой для аппетита сотки или жулика, что и конкретно зарегистрировано в отдельных семьях без горячей пищи. Эти два обстоятельства объясняют, почему так заметно сокращается потребление спиртных напитков с ростом достатка. Есть, правда, семьи гр. I, где на водку, при всем желании и необходимости, нечего истратить.

Констатируемое сейчас сокращение расходов на спиртные напитки с ростом достатка (не забудем, что дело идет только о семьях), являясь, с одной стороны, как мы сейчас видели, вполне естественным, расходится, с другой, с данными массовых анкет, везде устанавливающих абсолютный рост расхода на напитки с ростом бюджета. По нашему мнению, дело здесь заключается в содержании и форме выпивки. Расходы на напитки при повышении бюджета и, следовательно, при улучшении общих условий жизни растут не потому, что больше потребляется именно самого алкоголя, а потому, что высшие группы бюджетов переходят к более благородным и дорогим напиткам вместо простой водки и к трактирам и ресторанам вместо дома и подворотни. Но бюджет ткача позволяет пока пить ему только одну водку, а бюджет семейного ткача дозволяет только домашнюю и подворотнюю форму выпивки: роскошь трактира могу позволить себе только одинокие. Не всегда возможно было выделить расход на пиво, при вообще малом его потреблении, из общих расходов на спиртные напитки, но, однако, везде, где этот расход составляет сколько-нибудь заметную долю, он выделен. Распределение же общих расходов на алкоголь по отдельным напиткам, после указанной оговорки, будет таково:

У одиноких расход на пиво, благодаря частью трактирной форме выпивки, нигде не выделен. Но, во всяком случае, и здесь он не превышает расхода семей, так как невыделение пива и происходило именно потому, что опрашиваемые отнекивались: «пьем мало». Таким образом, 90% всего расхода на напитки уходит на водку. В семьях это будет собственно на водку, у одиноких сюда частью примешивается трактирная закуска. Последняя, впрочем, составляет небольшую долю в расходе. При цене, например, бутылки в 40 к. (без посуды) ткач берет ее в трактире с закуской за шесть гривен: «закуску» составляют 4 огурца и кусок хлеба.

Ром, коньяк, вина почти незнакомы ткачу. У одиноких они являются редким гостем в именины и на пасху и рождество, у семейных — только в случае болезни, по рецепту врача.

Своеобразный расход зарегистрирован по этой статье в одном из бюджетов: на запись в общество трезвости. Это один из тех бюджетов, которым пить не на что, и собственники которых принуждены себя всячески обуздывать. На наш вопрос, действует ли запись, так как расход по статье определялся все-таки выше 50 р., последовал очень характерный ответ жены хозяина: «К пасхе был записавши месяца два. Теперь, недели две назад, записался опять — держится: обстоятельства плохи».

Для сравнения расходов семей и одиноких необходимо добавить, что обычная субботняя сороковка, после бани, распивается в семье не одним хозяином, а большее или меньшее участие в этом деле принимает почти всегда и хозяйка: «с устатку», после обычных предпраздничных работ. — «По слабости здоровья», «ревматизм» — отвечали другие женщины.

Два раза отметили мы уже пертурбируюшее влияние холеры. Фабричный слесарь, который вел для нас летом 1908 г. специальные записи своих расходов, отмечает его в третий раз, в виде примечания к расходам на водку: «по случаю холеры пил больше».

Потребление другого наркоза — табака является далеко не таким общераспространенным у рабочих, как это принято думать. Нас даже поразила та масса некурящих, которую мы встретили в своих бюджетах. Если пьют из мужчин почти все без исключения, то курят:

Курящих женщин мы не встретили. Но и из мужчин, как видим, некурящих почти половина. Некурящие преобладают среди молодежи, как об этом можно судить хотя бы по тому, что наименьший процент курящих оказался у неженатых. То же подтверждается и прямо:

Однако рабочие с семьей в деревне значительно моложе по возрасту, чем рабочие с семьей здесь, а последние в обеих категориях семей по возрасту одинаковы, и следовательно, одной молодостью дело не объясняется. По-видимому, курение табака, как один из видов «одурманивания», так же связано с общими условиями жизни, как и пьянство. При этом условии становится понятен высокий процент курящих у рабочих с семьей в деревне и у отцов семьи с матерью на фабрике.

Расходуются на курение, конечно, небольшие суммы, что видно из следующей таблички, в которой показан весь расход на курение, считая табак, бумагу, гильзы, готовые папиросы и спички.

Более или менее значительных сумм расход на курение достигает в более зажиточных семьях и у передового рабочего. То и другое означает главным образом не то, что выкуривается больше табаку, а то, что махорка заменяется частью табаком, а газетная бумага — гильзами. В этом отношении передовой рабочий и здесь гораздо требовательнее, так как его расход на табак ровно в 1,5 раза выше расхода рядового рабочего. В общем же наш рабочий прокуривает очень мало: в одинаковой берлинской семье выходит на табак около 12,5 р. вместо наших 5,5 р.

Для семейных рабочих, расходы которых оказались в данном месте описанными более подробно, мы можем дать таблицу расходов по предметам курения отдельно, что представляет известный интерес.

Готовые папиросы («Трезвон», «Каир» — 20 шт. 5 к.) покупаются мало, и заметный расход на них имеется только в беднейшей группе семей с матерью на фабрике, что, по-видимому, связано с отмеченной выше склонностью хозяев этой группы к выпивке. Сами хозяева отмечают и другую причину покупки по праздникам пачки папирос: «гуляешь с детьми — некогда цигарку свернуть», а так как праздник в хозяйственных целях спешат использовать именно хозяйки — фабричные работницы, то последняя причина вполне удовлетворительно объясняет, почему расход на папиросы имеется только в семьях с матерью на фабрике и почему он там исчезает в гр. IV, бездетной. — Исключительно махорка (3 к. осьмушка) курится в группах семей, где расход на табак не превышает 3 р.; далее начинает присоединяться плохой табак (7—14 к. осьмушка). Сопоставляя цены с величиной расхода, можно видеть, что наш рабочий вообще плохой курильщик — на фабрике, правда, курить и некогда — и что, чем он беднее, тем заметнее сокращает себя даже насчет махорки. — Что касается бумаги, то гильзы покупаются всего-навсего тремя курильщиками: остальные довольствуются газетной и очень редко (1—2) папиросной. Из газет предпочитается «Петербургский листок» — «самая подходящая для куренья бумага». Более состоятельные покупают из-за этого и из-за «картинок» праздничный номер, а для бедных «Листок» продается в мелочных лавочках по копейке за лист — обычная норма к осьмушке махорки. В своеобразно выгодном положении находятся рабочие фабрики Торнтона: чтобы они не изводили шерсти, администрация заготовляет в отхожих местах большое количество бумаги, откуда рабочие и выбирают себе на цигарки. Расход на спички составляет в большинстве около 1 р. 80 к. в год при цене в 10—15 к. — в зависимости от способов покупки, за пачку — десяток. Но, по-видимому, в группах бюджетов с этим расходом достаточно развито прикуривание, так как в более зажиточных группах наблюдаем расходы в 2,88—3,60 р.