Глава 12. Выводы

С. Н. Прокопович Бюджеты петербургских рабочих (по данным анкеты, произведенной 12-м (содействия труду) отделом ИРТО), 1909 г.

Глава XII

ВЫВОДЫ

Сводные таблицы напечатаны в Приложении. Просматривая их, мы находим, что, как правило, с ростом бюджета рабочего растут и его расходы по каждой бюджетной статье. Этот рост расходов вполне нормален: чем больше у рабочего средств, тем полнее удовлетворяет он каждую свою потребность. Несравненно сложнее и запутаннее развитие расходов, выраженных в долях расходного бюджета. С ростом бюджета не только полнее удовлетворяется каждая потребность, но и растет число потребностей. Если бы количество потребностей оставалось неизменным, можно было бы ожидать, что на удовлетворение каждой из них будет расходоваться все та же, неизменная доля расходного бюджета. Рост числа потребностей делает неизбежным падение доли расходного бюджета, служащей для удовлетворения каждой из них. В бюджетах петербургских рабочих такими новыми, слагающимися потребностями являются духовные и общественные потребности, спиртные напитки и игры и потребность во врачебной помощи. Расходы на удовлетворение этих потребностей растут не только абсолютно, в рублях и копейках, но и относительно, в % расходного бюджета.

Другим осложняющим моментом являются внешние условия более полного удовлетворения той или другой потребности. В одних случаях значительный шаг вперед в деле удовлетворения потребности может быть достигнут относительно ничтожным увеличением расхода; в других случаях, напротив, для этого требуются весьма значительные затраты. Особенно ярко эта разница сказывается в расходах на жилище. Если мы ограничимся рабочими, занимающими определенный тип помещения, то найдем, что с ростом бюджета рабочего его расходы абсолютно растут, но относительно падают (закон Швабе). Если же, напротив, мы сопоставим расходы рабочих на жилища различного типа (койки, углы, комнаты, квартиры), то найдем, что с улучшением типа жилища расходы рабочего растут и абсолютно, и относительно. Совместное действие этих двух тенденций дает, при группировке рабочих по сумме расхода без различия типов занимаемого помещения, колебательный ряд, в котором не обнаруживается никакой тенденции развития. — С улучшением типа нанимаемого помещения наблюдается абсолютный рост расходов на пищу как у одиноких, так и у семейных, и относительный рост — у одиноких; у семейных рост % расходного бюджета наблюдается только при переходе от первой группы, коечников, ко второй, угловым жильцам; далее, у более высоких групп % остается стационарным. Эта тенденция к увеличению расходов на пищу, не только абсолютных, но и относительных, или к стационарному состоянию последних, при переходе к жилищу более высокого типа, действует наперекор закону Энгеля, по которому чем беднее семья, тем большую долю своего бюджета должна она расходовать на пищу. По-видимому, закон Энгеля, как и закон Швабе, действителен только для семей, занимающих определенный тип помещения. Замеченное нами влияние типа занимаемого помещения, действуя совместно с тенденцией, замеченной Энгелем, при группировке рабочих по высоте бюджета, без различия типов занимаемого помещения, дает для низших бюджетных групп, приблизительно до 600—700 р., падение % расходного бюджета — согласно с законом Энгеля, — а далее, или его рост (у одиноких), или стационарное состояние (у семейных). — На расходы на одежду улучшение типа занимаемого помещения действует в обратном отношении: они относительно падают. Далее, мы можем заметить резко выраженное влияние определенного типа жилища на употребление спиртных напитков: у коечников и угловых жильцов расходы на спиртные напитки достигают чрезвычайной высоты. Один из исследователей жилищных условий рабочего класса в Петербурге, санитарный врач А.Н. Рубель, дает нам объяснение этого влияния угловых квартир: «Совместное житье большими группами людей различных полов, возрастов, профессий, привычек, — в особенности при царящей в угловых квартирах тесноте и скученности, — создает все условия для развития самых разнообразных пороков. Дети, на глазах которых протекают все детали жизни взрослых, все самые сокровенные стороны этой жизни, подчас даже самые грязные сцены разгула и разврата, эти дети рано знакомятся со всей грязью, всеми пороками, всеми оборотными сторонами практической жизни и сами преждевременно поддаются этому растлевающему влиянию окружающей среды. Взрослые, по существу не имея «своего угла», не могут, конечно, ценить так называемых прелестей домашнего очага; из грязной, душной квартиры их влечет на улицу, в кабак, и нет сомнения, что в условиях дурной квартирной обстановки углового жильца следует видеть одну из важных причин тяготения к алкоголю нашего простолюдина. Продажа водки квартирными хозяевами, обычай устраивать общие попойки всех жильцов квартиры способствуют еще большему развитию пьянства»¹.

На количество посылаемых родным денег решающее влияние имеет хозяйственная связь рабочего с деревней: рабочие, имеющие в деревне хозяйство или родственников, посылают родным много денег. Связь с деревней оказывает прямое влияние также и на количество уплачиваемых налогов и сборов (поземельные и волостные сборы). Семейные тратят большую долю своего бюджета, чем одинокие, на жилище, пищу и врачебную помощь.

Подводя итог нашему анализу, мы приходим к след. заключениям: 1) с ростом бюджета рабочего растут и его расходы по каждой отдельной расходной статье; 2) вследствие роста числа потребностей на удовлетворение каждой отдельной потребности должна приходиться все меньшая и меньшая доля расходного бюджета; 3) внешние условия более полного удовлетворения той или другой потребности приводят к тому, что в одних случаях более полное удовлетворение потребности достигается при падении доли расходного бюджета, в других — при росте этой доли; 4) в силу этого значения внешних условий все обобщения вроде законов Швабе и Энгеля действительны лишь при определенных материальных условиях удовлетворения той или другой потребности — условиях, меняющихся в пространстве и во времени; 5) в силу этого же значения внешних условий изучение развития расходов, абсолютных и относительных, вне этих внешних, материальных условий удовлетворения различных потребностей, является делом совершенно бесплодным, приводящим к таким чисто субъективным оценкам потребностей, как их «интенсивность», «неудовлетворенность» или «тенденции развития»; 6) в изучении рабочих бюджетов центр тяжести должен быть перенесен с «потребностей» и их субъективных признаков на внешние условия их удовлетворения, т.е. на материальные условия жизни рабочих.

Статистика заработной платы знакомит нас с высотой номинальной заработной платы. Изучение рабочих бюджетов должно познакомить нас с реальной заработной платой, которую получают рабочие. Сюда должно войти изучение решительно всех материальных условий жизни рабочих. Но главное значение имеют след. вопросы: 1) достаточна ли получаемая рабочим плата для содержания семьи, воспитания детей и прокормление потерявших трудоспособность стариков; 2) удовлетворяют ли жилище, пища и одежда рабочего минимальным требованиям гигиены; 3) достаточна ли получаемая рабочим плата для развития его духовных и общественных потребностей.

Собранные нами данные показывают, что при заработке менее 400 р. число женатых рабочих ничтожно; при заработке в 400—600 р. большинство рабочих женато; при заработке выше 600 р. рабочие получают возможность воспитывать детей. Иными словами, каждая бюджетная группа имеет свой средний размер семьи, который и будет для данной группы типичным; единой же типичной семьи для всех бюджетных групп не существует. Погоня за такой единой типичной семьей для всех бюджетных групп сильно вредит бюджетной статистике. Так, если мы остановимся на семье в 4 чел., то такой состав семьи будет типичен для семей с бюджетом в 700—1100 р.; в группах с бюджетом менее 700 р. семья в 4 чел. будет далеко превышать среднюю семью и, следовательно, в «типичные» семьи попадут лишь более всего обремененные детьми, поставленные в ненормально-тяжелые условия семьи. Напротив, для групп с бюджетом более 1100 р. семья в 4 чел. слишком мала. Таким образом, наблюдение «типичных» семей приводит к собиранию совершенно нетипичных бюджетов. Между тем бельгийская анкета 1853 г. изучала «типичную» семью из 6 чел., и эта «типичная» семья была одобрена статистическим конгрессом 1853 г.; в Германии конференция директоров статистических бюро в 1879 г. признала «типичной» семью из 5 чел.; Ст. Бауэр считает, что «типичной» можно признать среднюю по данным перепеси населения семью². Это игнорирование зависимости размера семьи от высоты бюджета сильно обесценивает те сведения о бюджетах, которыми мы располагаем.

Итак, при бюджете менее 600 р. петербургский рабочий только в исключительных случаях может воспитывать детей; а так как средняя заработная плата петербургского рабочего равняется 300-350 руб., то только незначительная часть всего числа рабочих может иметь в городе семью и детей. В середине XVIII в. Ж.Ж.Руссо назвал большие города «могилами человеческого рода»; в то время смертность в больших городах превышала рождаемость. В настоящее время такими же «могилами человеческого рода» являются наши фабрики и заводы.

Естественная вследствие смерти убыль в рядах рабочих не может быть покрыта подрастающими на фабриках и заводах детьми; для этого их количество слишком недостаточно. Поэтому ряды пролетариата пополняются главным образом выходцами из деревни. Как правило, русский пролетарий воспитывается не в рабочей семье, не в городе, не на фабрике или заводе, а в крестьянской семье, в деревне, на сельском хозяйстве. Заработок русского рабочего недостаточен для воспитания детей; о содержании же потерявших трудоспособность стариков не может быть и речи. Эти инвалиды промышленности или уходят в деревню³, если там есть родные, или должны жить подаянием.

Так как в программу нашего исследования не входило изучение санитарно-гигиенических условий жизни рабочих — эти вопросы требуют отдельного обследования, — то по вопросу об удовлетворительности жилища, пищи и одежды рабочих мы должны ограничиться только след. общими данными. Как мы указывали, средний бюжет петербургского рабочего колеблется между 300—500 р. Поэтому для петербургского пролетариата наиболее типичны те жилищные условия, в которых живут две бюджетные группы: расходующие от 200 до 300 р. и от 300 до 400 р. Для этих типических для Петербурга групп мы составили, на основании приведенных в гл. IV данных, следующих таблицу распространенности отдельных видов жилища (в %)

Следовательно, около 70% одиноких рабочих и 43% семейных живут в угловых квартирах. Что представляют из себя эти угловые квартиры, можно видеть из след. их описания, данного санитарным врачом А.Н. Рубелем:

«Самой выдающейся чертой этих квартир, всегда обращавшей на себя особенное внимание санитарного надзора, является чрезмерное переполнение их жильцами, местами достигающее ужасающих размеров. Ни квартирные хозяева, ни сами жильца при размещении по комнатам никогда не соображаются с объемом, с кубическим содержанием воздуха в помещении. Площадь пола служит единственным мерилом вместимости, и квартира только тогда считается заполненной, когда уже ни в какой уголок нельзя больше втиснуть ни одной койки. Нередко даже, когда вся комната уже заставлена кроватями, избыточные жильцы помещаются в узких закоулках между печью и стеной, иногда даже прямо на полу, а в исключительных случаях — как нам привелось видеть в так наз. Вяземской лавре — и под нарами; спят не только в комнатах и кухне, но и в коридорах, узких проходах, нередко помещениях, совершенно лишенных света, в углах, где невозможен никакой обмен воздуха. В той же самой комнате, которая служит общей спальней, помещается нередко и мастер-кустарь: портной, сапожник, туфельщик, шапочник, скорняк и др.; его верстак, убогий скарб, который служит материалом для его изделий, скарб, нередко приобретенный на так наз. развалке Александровского рынка, — все помещается в общей спальне, и несчастный обитатель угловой квартиры своими легкими поглощает всю ту пыль и грязь, которая, уже при легком прикосновении, густым столбом поднимается над всей этой ветошью. Никаких приспособлений для хранения убогой одежды углового жильца вы здесь не встретите: платье, белье, сапоги, тряпки — все со специфическим "запахом жилья" развешено, наставлено, разбросано беспорядочно повсюду в комнате: на стенах, на полу, на койках, под ними. Воздух в этих квартирах настолько удушлив, настолько "сперт", что даже в летнее время — при открытых окнах — свежий человек, войдя с улицы, с трудом дышит. Для спанья служат большею частью простые деревянные кровати самого примитивного устройства, нередко собственного изделия: 4—5 наскоро сколоченных, часто нетесанных досок укрепляются на поперечных козлах, и кровать готова. Ширина койки колеблется большей частью в пределах 20—24 вершков, в редких случаях достигает 26—28 в., но иногда спускается даже и до 18-и; и на такой узкой кровати спят в большинстве случаев два человека, притом нередко совершенно чуждых друг другу. Кровати расположены обыкновенно вдоль стен, тесно примыкают одна к другой, так что изголовье одной приходится непосредственно у ножного конца другой; между стеной и кроватью никаких промежутков не оставляется и даже у наружной стены, с окнами, койки непосредственно прилегают к последней.

Такая кровать, точнее площадь пола, занимаемая такой кроватью, и носит общеупотребительное название "угла". Если угол занят целой семьей или же девушкой, то кровать отгораживается ситцевыми занавесками (пологом), подвешенными на веревочках; в таком отгороженном углу живет иногда семейство из 4-х, даже 5-и человек: муж и жена на кровати; грудной ребенок в подвешенной к потолку люльке; другой, а иногда и третий — в ногах; тут же за занавеской развешено и разложено все имущество семьи: платье, белье и т. п. Постельные принадлежности семейных жильцов и других несезонных, т. е. проводящих и лето и зиму в Петербурге, в большинстве случаев более или менее удовлетворительны; у них можно встретить и подушку с наволочкой, и одеяло, и тюфяк, и простыни. У жильцов же, приезжающих в столицу только на лето, часто отсутствуют какие бы то ни было постельные принадлежности: неприхотливые летники спят на голых досках или подстилают под себя ту самую грязную одежду, в которой работают, нередко в страшной грязи, в течение дня. Часто можно встретить в квартирах летников многоместные нары, небрежно сколоченные из некрашеных, зачастую даже нетесаных досок; перегородок между отдельными местами на нарах большею частью не имеется, все спят вповалку; где по настоянию санитарных врачей устраивались переборки на расстоянии 18 вершков одна от другой, там они в большинстве случаев выдергивались самими же жильцами, так как в каждом промежутке между перегородками, вопреки требованиям санитарных врачей, помещался не один человек, а два, и переборки вместо предполагаемого удобства создавали только еще большую тесноту. Некрашеный дощатый стол, 2— 3 табурета, иногда соломенный стул из так называемой дачной мебели или деревянная скамья дополняют собою незатейливую обстановку угловой квартиры и вместе с койками и нарами составляют все ее убранство. Грязь, духота — неразлучные спутники скученности — составляют также неизбежные атрибуты большинства угловых квартир, особенно населенных рабочими-летниками. Полы со щелями, покрытые толстым слоем грязи; разорванные, засаленные, почерневшие от копоти, испещренные пятнами от раздавленных клопов обои; потолки, темные от густо насевшей копоти; окна, запыленные, грязные — все эти прелести вы найдете в любой угловой квартире. Во всех щелях — мириады клопов, тараканов и других насекомых. И среди этой ужасной грязи, среди этого множества насекомых нередко можно видеть, особенно если жильцы занимаются разносной торговлей, и кувшины с квасом, и лохань с рыбой, и лоток с ягодами и т.п. продуктами, которые так охотно раскупаются на улицах Петербурга не только низшими, но и средними классами населения...

Всего мною подробно исследовано и описано по карточкам 100 квартир. В каждом отдельном случае определялось, сколько воздуха приходится на одного человека по отношению к объему всей квартиры и сколько по отношению к объему той или другой из спальных комнат. На основании 90 таких измерений получились следующие средние цифры: на одного человека приходится воздуха по отношению к объему всей квартиры 0,65 куб. саж. (17,7 куб.-арш.); по отношению к объему комнаты 0,59 куб. саж. (16,1 куб.арш.). Величина площади пола на человека оказалась равной, если брать на квартиру, — 0,52 кв. саж. (4,7 кв.арш.); если брать по отдельным комнатам — 0,41 кв.саж. (3,74 кв.арш.). Таковы средние цифры. Для лучшей иллюстрации их замечу, что площадь нашей средней кровати (42 в. х 18 в.) равняется почти 0,33 кв. саж. Следовательно, обитатель угловой квартиры располагает в общем площадью, немногим превышающей площадь нашей обыкновенной кровати»⁴.

Таковы жилищные условия среднего петербургского рабочего. Об его питании дает понятие обед, который он ест (вычислено на основании приведенных в гл. V данных):

Артельные обеды имеют исключительно жильцы угловых квартир. Рабочие, нанимающие 0,5 комнаты, комнату или квартиру, никогда не имеют артельных обедов. Уже это одно обстоятельство вполне определенно характеризует эту форму питания. Что касается трактирных обедов, то и от них рабочие бегут при первой возможности. Они довольно широко распространены среди семейных и одиноких рабочих, живущих в комнатах, среди же занимающих квартиры их почти нет. Некоторые называют посещаемые ими трактиры «живопырнями» и утверждают, что обеды готовятся в них из отбросов питательных продуктов. Этими неудовлетворительными формами питания пользуются более 50% одиноких и даже некоторое число семейных (7%).

Одежда рабочего лучше всего характеризуется распространением покупки ношеного платья. На опросных бланках лица, не покупающие ношеного белья и платья, часто приписывали: «Ношеного не покупаю, так как от ношеного платья (или белья) можно приобрести болезнь, можно заразиться». Несмотря на боязнь заразы, покупка ношеного очень распространена среди типичных для петербургского пролетариата групп⁵:

В общем на чисто материальные потребности — на жилище, пищу, одежду и чистоту тела — типичные для Петербурга группы рабочих расходуют след. % своего расходного бюджета:

При подобной высоте расходов на предметы первой необходимости на духовные и общественные потребности должно оставаться очень мало. Несмотря на то, что опрошенные нами лица принадлежат к наиболее культурному, передовому слою петербургского пролетариата — все это члены профессиональных союзов и рабочих клубов, — они расходуют на духовные и общественные потребности:

Особенно мало на духовные потребности расходуют семейные, 87—95% бюджета которых уходит на удовлетворение необходимых материальных потребностей.

Таковы материальные условия, в которых живет средний петербургский рабочий. У него нет семьи; более 80% его заработка уходит на чисто материальные потребности, на поддержание своего физического существования; живет он в угловых квартирах, развращающих и спаивающих его, питается в «живопырнях» отбросами питательных продуктов и носит чужие обноски. Выходцы из деревни пополняют его ряды и дают нужное фабрикам и заводам число «рабочих рук». Такова та реальная заработная плата, те условия существования, которые получает петербургский рабочий за свой тяжкий труд.

В настоящее время мы не располагаем еще достаточными материалами для сравнения реальных заработных плат в различных странах и в различное время в одной и той же стране. Но и то немногое, что мы знаем в этой области, представляет высокий интерес. Так, Левассер, пользуясь изданиями французской Office du travail, приводит следующие данные о движении стоимости жизни и заработной платы во Франции в XIX столетии⁶:

Заработная плата росла непрерывно все столетие, но вместе с тем росла и стоимость жизни. К концу 20-х гг., по сравнению с началом столетия, денежная заработная плата возросла на 7%, реальная же упала на 8%. Следовательно, положение рабочих ухудшилось. Потом наступает улучшение положения рабочих, достигающее максимума после февральской революции. Во время второй империи положение рабочих опять ухудшается; новый подъем наступает в конце 60-х гг. и после революции 1870 г. С этого момента подъем заработной платы все более и более обгоняет повышение цен на предметы потребления рабочих. В общем, за исключением некоторого улучшения во время июльской монархии и после февральской революции, реальная заработная плата во Франции оставалась почти стационарной вплоть до конца 60-х гг.; с 1870 г., напротив, мы замечаем непрерываное улучшение положения рабочих.

Если бы аналогичное повышение реальной заработной платы имело место в России, то оно привело бы прежде всего к существенным изменениям в строении рабочего класса. В настоящее время естественная убыль в его рядах пополняется притоком рабочих сил из деревни. Повышение реальной заработной платы дало бы возможность рабочим воспитывать детей и, следовательно, ряды рабочих пополнялись бы не детьми крестьян, выросшими в деревне, а детьми рабочих, воспитанными в городе, на фабриках и заводах. Рабочий класс обособился бы в самостоятельную демографическую единицу.

Особый интерес представляет для нас сравнение бюджетов петербургских рабочих с бюджетами берлинских рабочих. Оно показывает, что жизнь в Берлине дешевле жизни в Петербурге, и при одном и том же уровне заработной платы берлинский рабочий живет лучше петербургского. Начнем наше сравнение со среднего размера семьи в различных бюджетных группах:

Немецкие бюджетные группы не вполне совпадают с русскими, но разница не настолько велика, чтобы сравнение было невозможно. Таблица показывает, что с ростом бюджета растет берлинская семья точно так же, как и петербургская; но в каждой бюджетной группе немецкая семья заключает в себе большее количество членов, чем соответствующая ей русская. Следовательно, на один и тот же заработок в Берлине может существовать более многочисленная семья, чем в Петербурге. Сравнение расходов соответствующих бюджетных групп в Берлине и Петербурге дает следующий результат (в %):

Расходы на жилище в соответствующих группах выше в Берлине, чем в Петербурге. Но не следует забывать, что берлинская анкета захватила только семьи, нанимающие комнаты и квартиры; семьи, ютящиеся по угловым квартирам (Schlafstellenwesen), не были опрашиваемы. Между тем в бюджетной группе 400—500 р. в Петербурге 4 семьи из 27 (15%) живут в угловых квартирах. Именно это обстоятельство вызывает такую разницу в расходах на жилище между этой группой и соответствующими ей берлинскими. Далее, у квартирохозяев, пускающих жильцов, мы считали расходом на жилище только их доплату к тем суммам, которые они получают с жильцов. У берлинских же рабочих расходом показана вся стоимость квартиры. Не надобно забывать также, что квартиры в Берлине гораздо лучше, чем в Петербурге. Одежда в Петербурге обходится почти вдвое дороже, чем в Берлине, несмотря на то, что берлинский рабочий по сравнению с петербургским выглядит франтом. Расходы на пищу в обоих городах одинаковы, но питается берлинский рабочий лучше петербургского. Расходы на духовные и общественные потребности одинаковы; так как в Берлине опрос также производился через организации рабочих, то в обоих городах опрошенные принадлежат к передовому слою рабочего класса. Расходы на спиртные напитки и табак в Берлине значительно выше, чем в Петербурге.

Таким образом, петербургский рабочий зарабатывает меньше берлинского, а жизнь обходится ему дороже. В настоящее время в западноевропейских странах рабочий класс всюду обособился в самостоятельную демографическую единицу и его ряды пополняются главным образом детьми рабочих. В России, напротив, при господствующей у нас низкой заработной плате и дороговизне жизни, рабочие не могут воспитывать детей и убыль в их рядах пополняется главным образом пришлыми из деревни крестьянами. Очевидно, на разных ступенях исторического развития рабочего класса минимум средств существования представляет собою различную величину: этот минимум очень низок, когда рабочий не имеет ни жены, ни детей, как это часто наблюдается у нас в России; он гораздо выше в западноевропейских странах, где рабочий содержит жену и воспитывает детей; и он будет еще выше, когда рабочий получит возможность содержать своих потерявших трудоспособность родителей-стариков.

¹  Рубель. Жилища бедного населения г. С.-Петербурга. 1899. С. 19-20.

²  Handw. der Staatswissenschaften. V. S. 321.

³  На это явление было обращено внимание еще местными комитетами, созванными в 1902 г. Особым совещанием о нуждах сельскохозяйственной промышленности. Местные люди указывали в них, что «фабричные инвалиды, возвращаясь по нетрудоспособности в свои деревни, ложатся лишним бременем на сельскохозяйственное население». За введение страхования рабочих на случай потери трудоспособности высказались след. комитеты: Владимирский у., Ковровский, Юрьевский, Нолинский, Костромской губ., Московский губ., Богородский, Дмитровский (против обязательности), Клинский, Рузский, Орловский губ., Кромский, Гжатский, Одесский, Оршанский, Плоцкий.

⁴  Рубель. Жилища бедного населения г. С.-Петербурга. С. 2-4, 7-8.

⁵  Ср. гл. VI.

⁶ Levasseur Е. Questions ouvrieres et industriellens en France. 1907. S. 555—569.

⁷  С расходами на стирку белья.

⁸ Для СПб.. включены расходы на парикмахера

⁹  Без расходов на игры.

¹⁰  С расходами на игры.