Кого мы растим?

Изматывающие учебные программы превращают нынешних школьников в биороботов

– Деточка, ты, наверное, соскучилась по школе? – спросила медовым голосом старушка девочку с портфелем на спине в лифте в 8 часов утра 11 января, в первый день после каникул.

– Нет! – яростно отчеканила Лера, моя соседка 13 лет. И в тысячах лифтов, подъездов и городов эхом прокатился подобный вопрос и стандартный ответ.

…Потом, пока мы шли, она к школе, а я к метро, по московским тёмным улицам, окунувшимся в непривычный зимний туман, Лера всё спрашивала у меня: что, эта пожилая женщина никогда не училась в школе? Или в прошлые времена в школах было так здорово, что по ним скучали? А впереди и позади нас мелькали в снежной дымке перекошенные тяжёлыми портфелями фигурки школьников, мечтающих только об одном – вернуться домой и лечь спать…

«ЖИТЬ-ТО НЕКОГДА!», ИЛИ МАТЕМАТИКА ДЛЯ ВЗРОСЛЫХ
Есть предложение. Дорогие родители, дедушки и бабушки, чиновники министерства и департаментов образования! Пока наши дети в школе, давайте займёмся математикой. Не волнуйтесь, ничего сложного. Никаких дробей, логарифмов и квадратных уравнений. Одно условие – без эмоций. Сухой язык цифр.

Для того чтобы не торопясь собраться в школу, нужно встать в 7 часов утра. Сборы, как правило, не оставляют времени для посторонних мыслей и действий, поэтому причислим это время к «школьному». Значит, в среднем (младшие классы чуть меньше, старшие – больше) время с 7.00 до 15.00 (шесть уроков, включая обратную дорогу) ребёнок 8 – 15 лет обязан посвятить учёбе. В сумме – около восьми часов, то есть практически рабочий день взрослого человека, за тем исключением, что «на перекус» отводится не час, как взрослым, а всего 15 минут.

Дальше расписание дня, конечно, может меняться, но амплитуда колебания невелика. Как правило, после обеда (20–30 минут) дети отправляются в кружки, спортивные секции, музыкальные или художественные школы. Занятия, например, в художественной школе продолжаются 3 часа три раза в неделю. В музыкальной школе от трёх до полутора часов, но уже пять раз в неделю. Тренировки в спортивных школах длятся полтора-два часа иногда по шесть раз в неделю. Около полутора часов уходит на дорогу – итого примерно четыре часа. Как правило, это время дети проводят с большим удовольствием, нежели школьное, тем не менее его нельзя не учитывать – это тоже их труд.

Теперь – вечер. Возвратившись домой (после 12 напряжённых часов) и открыв дневник, обнаруживаем домашнее задание на следующий день: по русскому, математике, английскому, литературе и географии (возможны варианты, но минимум по четырём предметам задания письменные и большие). В среднем подготовка уроков занимает минимум часа два, это если сосредоточиться и не отвлекаться.

Итак, в результате нехитрых вычислений получаем около четырнадцати часов в сутки напряжённого, уверяю вас, если не халтурить и учиться по-настоящему, тяжёлого труда. Думаю, для ребёнка школьного возраста ошибка на час-полтора, которую я, возможно, допустила, усреднив время занятий в секциях и время на дорогу, в этом порядке цифр уже не имеет решающего значения.

Остальные 10 часов нетрудно распределить между ужином и сном. Такова жизнь современного школьника, таков сухой язык цифр.

Теперь, полагаю, можно позволить себе некоторые эмоции. И обратиться ко всем чиновникам нынешнего Министерства образования и к неуловимому для прессы товарищу А. Фурсенко.

А где же время для необходимых двух-трёх часов, которые ребёнок, по рекомендации врачей, каждый день должен проводить на улице? Время, когда можно оглянуться вокруг и увидеть жёлтый осенний парк, ранний серебристо-розовый зимний закат и услышать пересвист синиц, скатиться на ледянке с горы и уткнуться носом в сугроб. Или закинуть снежок далеко-далеко, чтобы потом его долго искал ошалевший от свежего пушистого снега любимый пёс, раздавить сапожком прозрачную корочку льда на весенней луже и вдохнуть обнадёживающий первый апрельский ветерок?

Где же время для одиночества и тишины, которое необходимо любому взрослеющему человеку, чтобы прислушаться к себе, разобраться в своих мыслях и чувствах, отдохнуть от «погонялок» взрослых?

Где время на игры? Не будем занудами, не только на компьютерные, хотя и на компьютерные тоже. На игры со своими ровесниками, котятами, собаками, старыми игрушками, на общение с родителями, в конце концов? Где время на телефонные разговоры, хорошие фильмы, попытку приготовить вкусный пирог или нарисовать с папой волшебную карту зарытых пиратами сокровищ?

В субботу и воскресенье? Но если уж говорить правду, то до самого конца… недели. Суббота во многих школах – учебный день. Воскресенье уходит на то, чтобы выспаться и сделать уроки на понедельник, которых задают очень много, полагая, вероятно, что других дел, кроме как зубрить правила и тексты, у ребёнка просто не может быть. К тому же процесс ожидания выходных и каникул не лучшее занятие для ребёнка, ведь думаю, родители знают, что дети более, нежели взрослые, ценят текущее мгновение, сегодняшний день, тот самый, в котором 14 рабочих часов и ни минуты собственной, не навязанной взрослыми, жизни.

Знаете, почему многие дети никак не могут вечером уснуть, хотя невероятно устали и под глазами уже давно синие круги? Они не хотят отпускать день, в который недогуляли, недообщались с родителями, недоиграли, недодумали свои тайные и самые важные для них мысли, недоверили их дневнику или самому близкому другу. Они недожили этот день.

Они, ни капли не оставив себе, отдали его непутёвым взрослым, не сумевшим разумно организовать их детство.

ШАПКА, ШАРФИК, ИНТЕГРАЛ
Странно было бы предполагать, что такой переизбыток школы в жизни наших детей никак не отразился на них. Последствия можно предполагать и видеть уже сейчас.

Для начала – несколько картинок. Детей пятого, шестого, а иногда и седьмого классов из школы домой провожают взрослые. Такое время. Мы, помнится, осиливали дорогу до школы и обратно одни, без родительско-бабушкиной охраны, уже класса со второго. Нынешние второклашки-то ещё молчат, а вот к пятому классу природа берёт своё, и ребята требуют уже хоть какой-то независимости, например – по дороге в школу и домой. Некоторые даже добиваются своего. Правда, ненадолго.

В прошлом году в одном из пятых классов дети взбунтовались и поставили родителей перед фактом: «Мы уже большие, нечего нас встречать и провожать!» Недели через две к одному мальчику, когда тот шёл из школы, подошёл громила и, приставив к животу нож, потребовал мобильник. Ещё несколько дней спустя на автобусной остановке обобрали и обхамили ещё троих пятиклашек. Эти истории, конечно, стали известны в школе, и теперь дети и пятых, и шестых классов с мольбой смотрят на родителей: «Мамочка, а ты за мной придёшь?»

Поэтому в холле старшей школы шумно. До звонка ещё несколько минут. Родители обсуждают, что предпринять, чтобы избавить своих детей от новой учительницы русского языка, которая исправляет правильное на неправильное, пропускает ошибки, а уволить её по каким-то своим соображениям директор школы не хочет. Тихонечко дребезжит звонок. Взрослые прекращают разговоры и в позах вратарей, с мандаринчиками и яблочками наизготовку, рассосредотачиваются около центральной двери. Часто мне приходится видеть, как из раздевалки выходит рослый пяти- или шестиклассник, подходит к маме. Он уже сантиметров на десять выше её. Склонившись, подставляет голову, мама натягивает на него шапку, заматывает ему на шее шарфик, запахивает куртку… Смешно?.. Будете в школе – присмотритесь: вот бабушка, с трудом согнувшись, долговязой девчонке сандалики застёгивает, или дедушка, опёршись на клюку, держит портфель, чтобы внучку удобнее было лямки на плечи закинуть.

Они, наши подросшие дети, решают в школе квадратные уравнения, легко справляются с умножением и делением дробей, смотрят на нас, путающихся в кнопках мобильных телефонов, с презрением, легко осваивают новые компьютерные программы, ставят физические и химические опыты. Их бедные головы напичканы самой разнообразной, согласно учебному плану, информацией настолько, что даже родители не всегда с ходу ответят на прямо поставленный вопрос.

И при всём этом не в состоянии сами как следует одеться!

В конце концов дело не в шапке и шарфике. Суть-то в том, что школа настолько заполонила жизнь наших детей, что не только на приобретение элементарных жизненных навыков, но и на эмоционально-психологическое развитие, за которое школа ответственности не несёт (по закону она ведь не должна воспитывать, а обязана только учить), у детей просто не хватает времени.

Пользоваться спичками, жарить яичницу, варить картошку и суп, заваривать чай, открывать и закрывать входную дверь и поддерживать порядок в квартире с помощью пылесоса можно научиться и летом. Даже в принципе и напяливать шапку с шарфиком, хотя в жару они не так ловко сидят. Этому можно научиться раз и навсегда.

Но вот такие эмоции, как сочувствие, сопереживание, жалость, умение достойно проиграть или выиграть, выстраивать отношения с друзьями, развивать в себе способность слушать и понимать другого человека, быть в меру искренним и в меру сдержанным, адекватно реагировать на поступки посторонних людей, осознавать свои симпатии и антипатии, – всё это требует ежедневного душевного труда. «На лето» решение таких проблем не отложишь. Это обращаться с логарифмами можно научиться «потом». А «потом» научить по-настоящему любить, в том числе и саму жизнь, наверное, нельзя.

Вот о чём они «думают вслух»:
– Мама, мы ненавидим учительницу русского, почему её не увольняют? Мы хотим вернуть нашу прежнюю, любимую…

– Папа, а Машка подбросила мне в парту свой альбом, а остальным сказала, что я его у неё украла. Лёшка за меня заступился и сказал, что видел, как Машка совала свой альбом мне в парту. Как ты думаешь, Лёшка правда видел или просто влюбился в меня?

– Дед, почему я не могу прямо сказать учителю, что он не умеет учить? Если он объяснил, а я не понял, пусть он объяснит ещё раз.

– Нет, ну почему мне всё время по английскому «два»? Я же эту контрольную двоешную переписала. Так опять два! Как им не надоедает мне двойки ставить?

– Я очень хочу быть принцем, чтобы было много денег, и сразу стану самым счастливым. Хотя в принципе я и так в своей комнате, когда меня никто не трогает, самый счастливый.

– Нет, ну ты посмотри, что делается! Папа сам без конца телевизор переключает, а на меня, если я так делаю, орёт. На себя-то не орёт!

– Я Катьке потом позвоню, она болеет, у неё времени много, вот и подождёт.

– И почему нельзя всё время говорить слово «блин»? Оно же не ругательное. Просто блин – круглый, горячий, с вареньем, как на Масленицу.

– А мама меня унижает. Ну и что, что я дневник не заполнила и портфель не собрала и в комнате не убралась? Зачем напоминать-то? И так знаю. Просто у меня конфликтный подростковый возраст, и у всех наших девчонок в школе тоже!

– А у Сеньки отца нету. Сенька с матерью в одном доме живёт, а отец у них в соседнем. Сенька поэтому в школу всё время в грязных футболках и свитерах ходит? С ним даже сидеть неприятно.

Эти фразы записаны с голосов пятиклассников. Сейчас им одиннадцать-двенадцать лет. Они ещё пока делятся с нами сомнениями, возмущениями и недоумениями. Они пока не замкнулись в себе и внимательно отслеживают реакцию взрослых на свои слова. Они ждут откровенного и правдивого разговора. Ответы на их, казалось бы, простенькие вопросы никак не могут дожидаться лета. Всё это нужно обсуждать с детьми сразу, вечером за чашкой чая.

Но опыт показывает, у родителей нет возможности приучить маленького человека к такому важнейшему на земле действу, как обыкновенная беседа – тихая, размеренно-неторопливая, внимательная, без нотаций и упрёков, на равных. Потому что их ребёнок всё время занят. Или должен быть занят! «Чем болтать, лучше иди уроки делать!» Знакомая фраза?

Нетрудно догадаться, что года через два роли поменяются. Родители сами начнут задавать вопросы своим детям: «Куда ты собрался, уже ночь! Ты думаешь поступать? Неужели трудно было собаку вывести? И что, ты серьёзно думаешь, что этот Сенька тебя любит? А вот это что за травка у тебя в пакетике?»

Интересно, те, кто отмахивался или старался не слышать своих детей два года назад, получат вразумительный ответ?

Не успевшие прозвучать слова образовали вакуум. Дети выросли. Умненькими. С интегралами в голове. И – с абсолютно пустой душой. Эдакими интеллектуальными биороботами. Потому что тихая и размеренная беседа за чашкой чая уютным зимним вечером, беседа, в которой вместе, казалось бы, с простыми ответами на простые вопросы невидимыми нитями от поколения к поколению передаётся внутренняя культура, некий нравственный опыт предшествующих поколений, была отложена… До лета.

А ПО НЕБУ ДВОЙКИ ЛЕТЯТ…Как правило, родители не сопротивляются, да и чаще всего не задумываются о том, к чему приведёт засилье школы в жизни их ребёнка. Бессмысленно повторяя неадекватный нынешнему времени набор слов, оставшийся нам от предыдущих поколений: «пусть лучше учится, чем по дворам шататься» и «хоть при деле», мы упускаем из виду главное. Те объёмы информации, которые сейчас обязан охватить школьник, не идут ни в какое сравнение с теми, что были два десятка лет назад. Бездумно наращивая этот объём, вводя в школе всё новые и новые предметы, и при этом не меняя принципов обучения, и при этом вводя ЕГЭ, ломающий всё то хорошее, что было в российском образовании, мы губим своих детей не только нравственно, но и физически.

Все родители прекрасно знают, как сказываются на здоровье ребёнка отсутствие регулярных, хотя бы часовых, прогулок.

Подрывают здоровье бесконечные простуды, естественные при таком образе жизни.

Объяснимо и состояние стресса, сопровождающее детей в школе. «Я не успею сделать «домашку». «Я ненавижу физику». «Я не понял темы, за что мне два?» К тому же в средней школе формируются приоритеты в изучении тех или иных предметов, и, например, для гуманитария занятия по физике, химии, математике превращаются в мучение, в пустую, с детской точки зрения, трату времени.

Зрение, позвоночник, сердце не выдерживают школьных нагрузок, а взрослые, в том числе способные что-то изменить в системе школьного преподавания, поначалу ужасаются с каждым годом ухудшающейся статистике, а потом благополучно забывают об этом и начинают «наращивать темпы», «компьютеризировать процесс»…

Во втором классе моей дочке приснился сон: «Мам, представляешь, выхожу я в поле летом, ну, у нас в деревне. Глянула в небо, а там вместо облаков двойки, пятёрки, десятки всякие плывут, потом примеры вроде «сто минус шестьдесят восемь равно». Я глянула в траву, а там вместо муравьёв слова с пропущенными буквами ползают». А сейчас, в пятом классе, сны Сашке снятся только по выходным и на каникулах. В будни не успевают…

Если бы Год учителя внёс хоть какие-то преобразования в школу, учитывая интересы детей, а не амбиции взрослых!
Один из самых любимых предметов у моей дочери в школе – история. В дневнике по этому предмету всегда – пять. При том, что дома на чтение учебника и все прочие задания дочь тратит не более 10 минут. Как-то мне довелось случайно заглянуть в школьный журнал с четвертными оценками по этому предмету. В колонку напротив каждой фамилии красовались только пятёрки! Неужели это такой класс будущих выдающихся историков подобрался? Конечно же, нет. Всё дело в учительнице. Не дожидаясь реформ, она уже сейчас ведёт свои уроки так, чтобы всё главное рассказать в школе, не обременяя домашним заданием детей и родителей. Рассказывает интересно и с удовольствием, в расчёте на детскую память. И дети действительно запоминают. Сашка не раз по случаю демонстрировала свои знания, полученные на уроке. Причём это знания не на тот день, когда надо ответить, а надолго. Нет и стресса, большая часть которого порождена страхом получить плохую оценку.

Что же мы можем сделать, чтобы система подготовки учителей была направлена именно на такое преподавание? Наверное, об этом в первую очередь нужно подумать в Год учителя. Ведь таких специалистов слишком мало в нашей школе, но, как мне кажется, именно их опыт общения с учениками может стать основой для нового подхода к организации учебной жизни наших детей. Жизни, в которой школа перестанет диктовать свои условия ребёнку, да и его родителям, на протяжении всего дня, а ограничится хотя бы шестью часами.

Взрослые очень долго, с помощью забастовок и демонстраций, боролись за восьмичасовой рабочий день. Дети не в состоянии постоять за себя в нынешней ситуации. Они борются иными способами – плачут, болеют, становятся агрессивными или безразличными, жестокими, одурманенными наркотой, пивом и телеэфиром, впадают в депрессии и даже гибнут. А мы, взрослые, делаем вид, что всё в порядке? Может быть, имеет смысл хоть раз взглянуть на наших детей не требовательно, а любя?..

Наталья ГАМАЮНОВА

Публикуя эту статью, мы понимаем, насколько спорными могут показаться некоторые утверждения автора. И надеемся на читательские отклики, в которых прозвучат разные мнения. Только в их сопоставлении, в режиме откровенного диалога, можно прийти к конструктивным решениям наболевших проблем нашей школы. Это необходимо нашим детям, учителям, устающим от общения с ними не меньше, чем их ученики от учебных перегрузок, папам и мамам, бабушкам и дедушкам, словом, всем нам. Такой разговор в Год учителя, на наш взгляд, остро необходим. Ждём ваши письма по электронному адресу nomir@lgz.ru
http://www.lgz.ru/article/11658/