Докладная записка А. Я. Вышинского И. В. Сталину и В. М. Молотову о работе судов. 28 июня 1935 г.

28 июня 1935 г.

№ 225/лс
Секретно

Секретарю ЦК ВКП(б) — тов. Сталину И. В.
Председателю СНК СССР — тов. Молотову В. М.

Представляя свои замечания по записке на Ваше имя тов. Ягода о неудовлетворительной работе судов, я должен сказать, что в распоряжении Прокуратуры Союза также имеется ряд фактов, свидетельствующих о действительно неудовлетворительной работе отдельных судов и о крупных недостатках в руководстве судами со стороны вышестоящих судебных органов и, в частности, со стороны Верховного Суда Союза ССР и Верховных Судов союзных республик.

Я не могу поэтому не согласиться с тем, что в судебной практике действительно встречаются — и, к сожалению, нередко, — грубые ошибки, говорящие о потере судебно-прокурорскими органами в отдельных случаях классовой бдительности, говорящие о неумении этих органов по-настоящему бороться за охрану социалистической собственности и за социалистический правопорядок. Об этом говорят приведенные в записке т. Ягода факты, оспаривать или отрицать которые едва ли могут вышестоящие органы суда и прокуратуры, несущие ответственность за судебную работу и судебную политику руководимых ими судебных инстанций.

Однако, как бы ни были верны отдельные факты, свидетельствующие о плохой работе различных судов и прокуратур, было бы неправильным характеризовать работу нашей судебно-прокурорской системы только с этой отрицательной стороны. Это было бы неправильным, главным образом, потому, что наряду с десятками и даже сотнями отдельных неудовлетворительных приговоров и безобразно проведенных судебными органами дел, можно смело указать на тысячи дел, проведенных вполне удовлетворительно, в полном соответствии с требованиями партии и правительства в деле борьбы с классовым врагом и его агентурой.

Достаточно указать на многочисленные приговоры Спецколлегии краевых и областных судов и Верхсудов Союзных республик по делам о контрреволюционных и государственных преступлениях, по делам о хищениях общественной социалистической собственности, а также на приговоры военных трибуналов и военной коллегии Верхсуда Союза по делам об измене родине, о шпионаже, о диверсиях, о террористических группировках и др.

Оценивая работу всей судебной системы, нельзя также не принять во внимание и громадной работы наших линейных железнодорожных судов и судов водных бассейнов, которые, несмотря на наличие и в их работе крупных недостатков, ведут в основном правильную линию в борьбе с авариями, крушениями, хищениями и т.п. преступлениями на транспорте, оказывая ему существенную помощь.

Конечно, эти положительные стороны работы судебно-прокурорской системы не могут давать никаких оснований для самоуспокоения и для замазывания тех серьезных отрицательных сторон в деятельности наших органов юстиции и, раньше всего, наших судов, о которых сообщает в своей записке т. Ягода.

Основными причинами неудовлетворительной работы отдельных судебных органов надо признать все еще крайне низкую общеполитическую и специальную подготовку народных судей и членов край, обл. судов и работников прокуратуры, все еще неудовлетворенные материально-бытовые условия работы наших судов и прокуратур и неудовлетворительное состояние руководства судебной системой со стороны Верховных Судов союзных республик и Верховного Суда Союза.

В этой части записка тов. Ягода с моей стороны не вызывает никаких возражений.

II

Переходя к отдельным примерам, приведенным в записке т. Ягода, необходимо отметить, что по ним могут быть представлены объяснения лишь по ознакомлении с каждым конкретным делом, о котором говорится в этой записке.

Мною истребованы для детальной проверки все дела, указанные в докладной записке и приложениях к ней. Результаты проверки будут Вам доложены дополнительно.

Должен, однако, сказать, что некоторые дела из указанных в докладной записке тов. Ягода уже были проверены органами Прокуратуры. Неправильные приговоры по этим делам были опротестованы Прокуратурой и отменены в надзорном порядке. В качестве примера могу сослаться на то же дело Павлова, на которое ссылается и тов. Ягода (стр. 3 докладной записки).

Не отрицая, что в отдельных случаях органы Прокуратуры сами допускают грубые ошибки, я могу, однако, привести ряд фактов, доказывающих, что ошибки судов систематически вскрываются и исправляются именно благодаря вмешательству Прокуратуры, своевременно опротестовывающей неправильные приговоры и добивающейся их отмены и исправления. Приведу несколько примеров:

1. 7 апреля 1935 г. Спецколлегией Облсуда НПО был осужден кулак Безлю- дов по ст. 58-10 УК (к-p. агитация) к 2-м годам лишения свободы, несмотря на то, что судом были установлены резкие к-p. выпады Безлюдова (в террористическом духе) против вождей партии. Приговор Прокуратурой опротестован за мягкостью.
2. 24 апреля 1935 г. Спецколлегией Зап. Сиб. Крайсуда бывш. подрядчик Жуков, привлеченный по ст. 58-10 УК, был судом оправдан. Оправдание явилось результатом грубой ошибки суда, не вызвавшего в судебное заседание главных свидетелей. Приговор Прокуратурой был опротестован.
3. 22 марта 1935 г. некий Редькин был приговорен по ст. 58-10 к 2-м годам лишения свободы за к-p. агитацию, выразившуюся в одобрении теракта по отношению к тов. Кирову и в призывах к совершению теракта над вождями партии и правительства. Приговор Прокуратурой опротестован.
4. В мае м-це 1935 г. Спецколлегией Северного Крайсуда был приговорен к 8 г. лишения свободы Богданов, обвинявшийся в том, что он на почве классовой мести ранил из винтовки Председателя колхоза Одинцова. Находясь в тюрьме, Богданов написал матери письмо, в котором высказывал сожаление, «что мало перестрелял активистов». Прокуратура Союза, считая приговор в отношении Богданова мягким, истребовала это дело для опротестования.

Это тот случай, о котором также говорит тов. Ягода в своей записке, отмечая имевшуюся в этом деле недопустимую волокиту.

По поводу данного случая, в частности, Прокуратурой Союза была проведена на месте специальная проверка через командированного в Северный Край Пом. Прокурора Союза тов. Фаркина, в результате чего Ст. Пом. Прокурора Северного Края тов. Степанов с работы был снят.

5. По одному Ленинградскому Облсуду за январь с.г. было опротестовано 35 приговоров Спецколлегии Лен. Облсуда, из которых 30 протестов были удовлетворены, и эти неправильные приговоры были отменены.

Анализ этих протестов показывает, что Спецколлегия Леноблсуда по всем этим делам допустила грубую политическую недооценку таких преступлений, как к-p. агитация, связанная со злодейским убийством т. Кирова, вынося по таким делам приговоры к принудительным работам или условным наказаниям (дела Шемякина, Колюсова, Королькова, Зубачева и др.).

Наряду с политическим смазыванием ряда дел о террористической агитации и к-p. группировках отдельные суды зачастую впадают в другую крайность, совершенно неправильно квалифицируя некоторые преступления как контрреволюционные.

В качестве примера приведу дело Доронова, неправильно осужденного Спецколлегией Зап. Облсуда 3-4 мая с.г.

Доронов, рабочий-токарь Смоленского авиационного завода, был осужден к 8 годам лишения свободы за изготовление деталей для самолетов с браком, как за контрреволюционное преступление.

Суд применение к Доронову ст. 58-1 УК мотивировал следующим образом:

«Действия, совершенные подсудимым Дороновым, объективно подходят, как действия контрреволюционные, несмотря даже и на то, что он этого предвидеть не мог, которые предусмотрены ст. 58-1 УК, требующие применения судебной репрессии, предусмотренной ст. 109 УК, как лицу, занимающему ответственную работу по изготовлению деталей для построения самолетов оборонного значения».

Излишне подчеркивать всю безграмотность и необоснованность подобного приговора, своевременно Прокуратурой также опротестованного.

III

Я считаю необходимым особо остановиться на вопросе о качестве предварительного расследования и качестве работы следственных органов. В этом отношении как в органах НКВД, так и в органах Прокуратуры имеются крупнейшие недочеты, в значительной степени объясняющие и ряд ошибок наших судов.

Не может подлежать никакому сомнению, что качество судебной работы определяется в значительной степени именно качеством предварительного расследования. На первом Всесоюзном Совещании этот вопрос подвергся специальному обсуждению и в докладе тов. Акулова, и в моем докладе. Прокуратура Союза особенно за последнее время уделяет особое внимание борьбе с недостатками предварительного расследования и мероприятиям по улучшению всей следственной работы.

Тов. Ягода в своей записке на этом существеннейшем вопросе совершенно не останавливается, если не считать пункта 2-го его предложений, говорящего о пересмотре состава народных следователей и укреплении следственных кадров выдержанными и политически грамотными партийцами.

Ряд дел нередко приходится снимать слушанием в судах именно из-за негодно проведенного предварительного расследования. Как на пример, сошлюсь на расследованное органами НКВД дело по обвинению Костюрина и др. по ст. 58-8 УК (теракт). Спецколлегия Верхсуда РСФСР после двукратного рассмотрения дела Главсудом Татарской Республики вынуждена была приговор отменить и вернуть дело для доследования в третий раз, ввиду невыполнения органами НКВД элементарных требований по установлению доказательств виновности обвиняемых.

О совершенно неудовлетворительном расследовании говорит и дело по обвинению Мельника, привлеченного к уголовной ответственности за контрреволюционную агитацию Гомельским НКВД. Дополнительным расследованием было установлено, что основной свидетель обвинения Геращенко, изобличавший Мельника, в действительности оказался кулаком, репрессированным в 1933 г. Тройкой при ПП ОГПУ по БССР за контрреволюционную агитацию, но в отношении которого приговор оказался не приведенным в исполнение. Дополнительным расследованием было установлено, что Геращенко оговорил Мельника за то, что Мельник выступал на собраниях с разоблачением контрреволюционной деятельности Геращенко и добился устранения сына Геращенко с должности секретаря сельсовета.

Дело о Мельнике Прокуратурой было прекращено, а Геращенко по предложению Прокуратуры арестован и предан суду.

Подобного рода примеров можно было бы привести большое количество. Однако, достаточно и приведенных выше примеров, чтобы не оспаривать действительно неудовлетворительного состояния следственной работы в ряде мест. Добавлю лишь, что о неудовлетворительном качестве расследования также можно судить по количеству дел, возвращаемых Прокуратурой органам НКВД для доследования.

Так, например, в Западно-Сибирском крае Прокуратурой во втором полугодии 1934 г. возвращено органам НКВД 30% законченных дел, в 1-м квартале 1935 г. - 34%.

По Иваново-Промышленной области за декабрь 1934 г. — январь 1935 г. возвращено для доследования 14% дел.

По Башкирской АССР количество прекращенных Прокуратурой и судами дел за 1934 г. составляет 37,2%.

По Днепропетровской области во 2-м полугодии 1934 г. из 97 дел было прекращено 43 дела и 9 дел направлено на доследование.

По Казакской АССР во 2-м полугодии 1934 г. возвращено для доследования 18% всех законченных дел.

О грубых ошибках не только технического, но и политического характера в следственной работе НКВД Прокуратура Союза не раз сообщала специальными записками тов. Ягоде, в частности, по управлению НКВД Северного Края (записка от 14 апреля с.г., в связи с чем тов. Ягода был принят в отношении работников этого управления ряд мер).

Конечно, можно привести немало примеров грубых ошибок в следственной работе и органов Прокуратуры. Однако, указанные выше примеры и цифры требуют постановки со всей серьезностью вопроса о срочных мероприятиях по улучшению качества расследования не только в системе органов Прокуратуры, но и в системе НКВД, через которую в подавляющем большинстве и проходят дела, направляемые в Спецколлегии край (обл.) и Верховных Судов.

IV

Тов. Ягода в своей записке совершенно правильно останавливается на неудовлетворительном состоянии руководства судебной работой со стороны Верхсудов союзных республик и Верхсуда Союза ССР.

Со своей стороны могу привести в подкрепление этого положения целый ряд фактов:

1. Спецколлегия Азово-Черноморского Крайсуда, возглавляемая тов. Пилевиным, за последнее время при рассмотрении контрреволюционных дел неоднократно допускала смазывание этих дел, вынося явно неправильные приговоры в сторону мягкости. Вместо быстрого и решительного удара по разного рода контрреволюционным выступлениям, эта Коллегия по недостаточно обоснованным мотивам снимала с рассмотрения суда ряд дел, а по ряду дел выносила политически ошибочные и вредные решения.

Эти приговоры и определения Спецколлегии Прокуратурой были своевременно опротестованы, причем прокурором Азово-Черноморского края т. Драгунским был в Крайкоме поставлен вопрос о снятии Пилевина с должности председателя Спецколлегии.

Несмотря на то, что деятельности Пилевина, как председателя Спецколлегии Азово-Черноморского Крайсуда, была дана отрицательная характеристика и Партколлегией при Уполномоченном Комиссии Партийного Контроля по АЧК и Азово-Черноморским Крайкомом, Спецколлегия Верхсуда РСФСР, заслушав доклад Пилевина о работе Спецколлегии АЧКрайсуда, дала положительную оценку деятельности Пилевина, признав в своем специальном постановлении, что «карательную политику Спецколлегия в основном проводила правильно; особенно правильно и достаточно жестко она проводилась по контрреволюционным делам».

2. В качестве примера грубых ошибок Судебной Коллегии Верхсуда РСФСР можно сослаться на дело работников Саратовского трамвайного парка (Малоземова, Пожарецкого и др.), осужденных к лишению свободы на сроки 8-10 лет за выпуск недоброкачественно отремонтированных трамвайных вагонов. Верхсуд, переквалифицировав действия всех обвиняемых по ст. 109 (злоупотребление властью) и снизив осужденным меры наказания, в основание своего определения положил то соображение, что:

«а) вагонно-ремонтные мастерские и депо находились в ведении трамвайного парка и поэтому выпуск недоброкачественно отремонтированных вагонов не может рассматриваться как выпуск продукции потребителю, и

б) деятельность обвиняемых не связана с выпуском продукции на рынок».

Таким образом, Верхсуд РСФСР, судя по этому определению, считает возможным привлекать к ответственности по закону от 8 декабря — за выпуск недоброкачественной продукции лишь в случаях, когда продукция идет на рынок, и тем самым исключает возможность применения закона 8.XII в отношении продукции, выпускаемой непосредственно для государственных потребителей или предназначенной на нужды обороны.

Это определение Судебной Коллегии Верхсуда РСФСР Прокуратурой опротестовано.

3. Прокуратурой Союза в мае 1935 г. было закончено расследование по делу контрреволюционной группировки под названием «Союз борьбы за новую Россию». Дело это было направлено на рассмотрение в Верхсуд РСФСР, который, однако, не учел серьезности этого дела и передал его на рассмотрение в Московский Городской Суд. Вмешательством Прокуратуры Союза это дело было вновь возвращено в Верхсуд РСФСР, который в отношении двух главных обвиняемых применил высшую меру наказания, а в отношении остальных — лишение свободы на 10 лет. В то же время Прокуратуре Союза пришлось разъяснить лично Председателю Верхсуда РСФСР тов. Булату неправильность его действий и требовать непосредственного рассмотрения этого дела Верхсудом.

Приведенные выше примеры свидетельствуют о серьезных недочетах в руководстве работой судебных органов со стороны Президиума Верхсуда РСФСР. Неудовлетворительность этого руководства по отдельным конкретным делам усугубляется еще и его ошибками, носящими принципиальный характер.

Я имею в виду, в частности, решение Президиума Верхсуда РСФСР от 10-го мая 1935 г. по делу Каманова и др., опротестованное Прокуратурой Союза в судебно-надзорную коллегию Верхсуда Союза и отмененное последней. Сущность ошибки Верхсуда РСФСР заключается в том, что он разрешил судам квалифицировать должностные, хозяйственные и даже обычные уголовные преступления, делая ссылку на руководящую статью УК о контрреволюционных преступлениях (ст. 58-1), с тем, чтобы преступлениям, не являющимся контрреволюционными, придать характер контрреволюционного преступления. Это разъяснение свидетельствует о принципиальном искажении линии судебной политики.

О принципиальных ошибках в самой линии работы Президиума Верхсуда РСФСР говорит также и его постановление от 10-го мая, которым было около 100 дел, подсудных специальной коллегии, передано на рассмотрение Воднотранспортной коллегии Верхсуда РСФСР, хотя эти дела ничего общего с водным транспортом не имели.

Недопустимость такого решения тем более необходимо подчеркнуть, что оно является грубейшим нарушением закона от 10-го июля 1934 г. об особой подсудности дел, подлежащих рассмотрению Спецколлегии Верхсуда, личный состав которой был укомплектован в особом порядке.

Такое решение Президиума Верхсуда РСФСР также было опротестовано Прокуратурой Союза и отменено по ее требованию.

Грубые ошибки наблюдаются в работе и Верхсудов других союзных республик.

Так, Верхсуд Грузии (Спецколлегия) по делу о вооруженных нападениях на колхозную бригаду банды, терроризовавшей население и развалившей целый колхоз, осудил главного виновника Джанкватадзе лишь к 3-м годам лишения свободы.

Верхсуд БССР приговорил Яничек, признанную виновной в организации подачи систематических заявлений антисоветского характера и заявлений об оказании иностранной помощи, к 3-м годам лишения свободы условно, так как, как было сказано в приговоре суда, «степень общественной опасности Яничек не требует ее изоляции от общества».

Верхсуд Узбекистана (Спецколлегия) студента Арипова, заявившего по поводу суда над Николаевым — «если бы я был председателем суда, я оправдал бы Николаева», приговорил к 1 году исправительно-трудовых работ.

Приговоры такого рода систематически опротестовываются Прокуратурой Союза в Суд.-Надзорную Коллегию Верховного Суда Союза ССР и исправляются, но самый факт вынесения Верховными Судами таких приговоров говорит о неудовлетворительности работы этих судов и крупных недостатках их руководства.

Чрезвычайно крупные ошибки наблюдаются и в работе кассационных коллегий Верхсудов Союзных республик и Союза. Имеют место случаи, когда по одному и тому же делу кассационные коллегии Верхсудов выносят неправильные и противоречивые решения.

В качестве примера сошлюсь на дело ст. инженера-экономиста Планового бюро Моск.-Курской ж.д. Николаева (канд. ВКП(б)) и нач. Планового отдела Управления дороги Бондарева. Оба обвиняемых были присуждены первой инстанцией к принудительным работам на 6-12 месяцев. Приговор этот был Транспортной Коллегией Верхсуда отменен за мягкостью и передан на новое рассмотрение. При новом рассмотрении обвиняемые были оправданы. Транспортная коллегия вновь отменила этот приговор, передав дело на новое рассмотрение, считая оправдание неправильным. После этого Линейный суд приговорил обоих опять к принудительным работам на 7-12 месяцев, после чего Транспортная Коллегия постановила дело производством прекратить.

По другому делу (Карпова) Судебно-Надзорная Коллегия Верхсуда Союза постановила: «принимая во внимание, что Карпов работает на ж.д. транспорте с 1928 года, ранее не судился, посему переквалифицировать преступление Карпова на ст. 120 УК РСФСР и мерой наказания определить 3 года лишения свободы».

Едва ли нужно подчеркивать, что на квалификацию преступления никак не может влиять продолжительность работы обвиняемого или его первая судимость, ибо квалификация определяется существом преступления.

Принципиально неправильной надо признать линию, занятую Верхсудом Союза по делам о бандитизме. Верхсуд Союза, как правило, снижает меру наказания всякий раз, когда совершенное бандитское преступление не сопровождалось «убийствами или тяжелыми ранениями».

Излишне подчеркивать, что эта установка по существу влечет за собой отмену расстрела, даже в отношении бандитов-рецидивистов, неоднократно судившихся, вооруженных, но совершивших свои бандитские нападения лишь под угрозой оружия, однако, без нанесения тяжелых ранений или убийств.

Так, например, по делу Одесского Областного Суда, приговорившего 8 мая 1935 года Тимошенко Павла Моисеевича как организатора банды в 11 человек к расстрелу, Судебно-Надзорная Коллегия Верхсуда по тем мотивам, что бандитские налеты этой банды не сопровождались убийствами или иными тяжелыми последствиями, расстрел Тимошенко заменила 10 годами лишения свободы.

Между тем, Тимошенко в 1929 году судился за убийство и был приговорен к 5-ти годам лишения свободы. Наказание отбыл.

В 1934 г. судился по закону от 7.VIII-32 г. за хищение социалистической собственности, был приговорен к 8 г. лишения свободы. Из-под стражи бежал.

Бежавший из-под стражи, организовал в Бобринецком районе Одесской области банду в 11 чел., которая —

а) в декабре 1934 г. с базы Бобринецкого «Заготскот» похитила быка;

б) через 4 дня из колхоза «Коминтерн» похитила двух жеребцов, одного из них племенного;                                         .

в) будучи задержан, бежал из-под стражи, выпрыгнув на ходу из поезда;

г)  при попытке увести из колхоза в Золотоношском районе корову был задержан, причем при задержании отстреливался из имеющегося у него револьвера.

При таких обстоятельствах совершенно очевидным является несостоятельность мотивов судебно-надзорной коллегии Верховного Суда Союза, заменившей Тимошенко, бандиту-рецидивисту — организатору банды — расстрел, по мотивам отсутствия «тяжелых последствий».

По протесту Прокуратуры Союза, Пленум Верхсуда исправил эту ошибку судебно-надзорной коллегии, восстановив Тимошенко расстрел.

По делу Донецкого Областного Суда, приговорившего 24 марта 1935 г. Ганеева Зиган к расстрелу за бандитизм, судебно-надзорная коллегия, равным образом, заменила Ганееву расстрел 10 годами по тому мотиву, что «ограбление не сопровождалось убийствами и тяжелыми ранениями».

Ганеев, 25-ти лет, в 1931 году уже судился за убийство и был приговорен к 7 годам лишения свободы. Ганеев совместно с Доденгефтом, сыном кулака, совершил ряд грабежей в рабочем центре Донбасса на дороге между Макеевкой и Харцизском; —

а) 24 декабря 1934 т. Ганеев и Доденгефт ограбили Власова, сняв с него пальто;

б) 29 декабря того же года Ганеев и Доденгефт, вооруженные финками, ограбили Афоничкина и Зеленского, забрав у них верхнюю одежду, часы, 50 рублей деньгами, причем обоим нанесли легкие ножевые раны;

в) 27 января 1935 г. они ограбили двух работниц столовой Ларину и Лабушеву, у которых забрали 90 руб. денег и имевшиеся у них продукты;

г) по признанию Ганеева и Доденгефта, помимо указанных грабежей, ими на той же дороге был совершен еще ряд грабежей.

При этих обстоятельствах мотивы, положенные судебно-надзорной коллегией в основание замены главному инициатору этих грабежей — Ганееву — расстрела, должны быть признаны совершенно неосновательными.

Более того, подобные мотивы по этой категории дел должны привести к ослаблению судебной репрессии в отношении бандитов-рецидивистов и организаторов бандитских ограблений.

Считаю необходимым напомнить, что Донбасс является одним из тех пунктов, на который Политбюро ЦК ВКП(б) распространено действие постановления от 16 марта 1935 г., предусматривающего особый порядок рассмотрения дел о грабежах с насилием.

Протест Прокуратуры Союза на Пленуме Верхсуда Союза, требовавший восстановления расстрела Ганееву, был Пленумом Верхсуда Союза отклонен (8 голосов против протеста; 6 голосов за протест).

Считаю не лишним указать и на то, что Президиум ВУЦИК просьбу о помиловании Ганеева отклонил.

Принципиально неправильными является и ряд решений Верхсуда Союза по делам о терактах: — так, по делу убийства рабочего Зинченко братьями Иваном и Николаем Поволоцкими, судебно-надзорная коллегия Верхсуда Союза по мотивам того, что «Николай Поволоцкий не являлся физическим убийцей рабкора Зинченко», заменила ему расстрел 10 годами лишения свободы.

Такая установка, по моему мнению, является совершенно неправильной, ибо на практике должна привести к тому, что наиболее опасный классовый враг, являющийся подстрекателем к совершению теракта и на которого, в первую голову, должно быть направлено все острие судебной репрессии, окажется в более легком положении, нежели тот, кто действовал по его подговору, являясь исполнителем его воли.

Поданный нами протест в Пленум Верхсуда Союза не получил необходимо и четкого ответа на этот вопрос.

Нужно прямо сказать, что эти ошибки являются вовсе не случайными, а вытекают из всей системы работы Верхсуда СССР. Неправильность самой системы работы Верхсуда Союза ССР может характеризовать в достаточной степени и то обстоятельство, что на повестке происходящего в настоящее время 51-го Пленума Верхсуда Союза стоит 32 вопроса (?!), причем нет ни одного вопроса, непосредственно вытекающего из решений Июньского Пленума ЦК ВКП(б).

Что касается работы кассационных инстанций Верхсудов союзных республик и Верхсуда Союза ССР, примеры неправильных решений которых я приводил выше, то не может быть никакого сомнения, что неудовлетворительная работа кассационных инстанций сказывается самым отрицательным образом на работе всей судебной периферии.

Прокуратура Союза, придавая исключительное значение правильной организации кассационной работы судов, неоднократно ставила и ставит перед Верхсудом СССР и Верхсудами союзных республик вопрос о необходимости коренного улучшения кассационной практики.

Однако попытки Прокуратуры Союза добиться решительного перелома в этом отношении до сих пор не увенчались успехом, чему в значительной степени мешает косность, неподвижность и отсутствие оперативности у руководства Верхсуда Союза и Верхсудов ряда союзных республик.

Особенно это нужно подчеркнуть в отношении Верхсуда Союза, который совершенно не умеет реализовать широчайшие полномочия, предоставленные ему как законом от 3-го сентября 1934 года, так и законом от 10-го июля, изданным в связи с организацией НКВД и учреждением судебно-надзорной коллегии Верхсуда Союза.

VI

Записка тов. Ягода ставит также ряд вопросов, касающихся судоустройства и процессуального порядка рассмотрения дел в судах. Тов. Ягода, в частности, ставит вопрос «о многократности рассмотрения дел рядом инстанций», имея в виду кассационный и надзорный порядок рассмотрения судебных дел.

Нельзя возражать против предложения тов. Ягода о максимальном сокращении числа судебных инстанций и жестком сокращении сроков прохождения дел в судах. Однако, по действующему у нас законодательству в кассационном порядке дело проверяется только один раз (дела нарсудов — краевым судом; дела краевых судов — Верхсудом республики; дела судебных коллегий Верхсудов кассационному обжалованию не подлежат).

Таким образом, говорить о многократности кассационного рассмотрения нет оснований. Остается вопрос о пересмотре дел в порядке надзора. Здесь, действительно, мы имеем несколько инстанций, обладающих таким правом.

По прокурорской линии это право принадлежит в отношении нарсудов и краевых судов краевым прокурорам; в отношении Верхсудов союзных республик и нижестоящих судебных органов — прокурорам этих республик, а в отношении судов всей судебной системы — Прокурору Союза.

Как кассационный порядок, так и надзорный порядок проверки судебных дел представляет собою одну из основных форм контроля за правильностью судебной деятельности и одну из важнейших гарантий охраны интересов пролетарского государства трудящихся. Это обстоятельство требует максимальной быстроты прохождения этих дел в кассационных и надзорных инстанциях. Разработанный при участии Прокуратуры Союза проект уголовно-процессуального кодекса, представленный на рассмотрение в законодательном порядке, вносит в этом отношении ряд изменений, сохраняя, однако, и кассационный и надзорный порядок контроля в полном объеме, что я считаю абсолютно правильным.

VII

Записка тов. Ягода правильно отмечает недопустимую волокиту с прохождением дел, связанных с высшей мерой наказания. В последнее время сроки прохождения этих дел значительно сокращены и достигнуто ускорение прохождения этих дел.

VIII

Признавая в основном практические предложения тов. Ягода правильными, я считаю особенно важным срочно обновить и укрепить руководство Верхсуда Союза и союзных республик, а также провести ряд мероприятий по укреплению состава судов и прокуратуры новыми работниками. Это особенно необходимо в связи с все еще остающимся значительным недокомплектом судебно-прокурорской системы (например, по Военной Прокуратуре имеется 55 вакантных прокурорских должностей; по РСФСР вакантных прокурорских должностей имеется свыше 770), с одной стороны, и общеполитической технической отсталостью кадров судебно-прокурорских органов, с другой.

Стоящие перед судом и прокуратурой задачи, в частности, в связи с постановлением от 17-го июня 1935 года о порядке производства арестов, требуют крепких, испытанных и хорошо подготовленных работников суда и прокуратуры.

Проведенные за последнее время мероприятия как по улучшению материально-бытового положения работников юстиции, так и по их подготовке и переподготовке, все еще остаются недостаточными. В этом отношении требуется также ряд дополнительных мероприятий как бытового, так и организационного характера. В частности, необходимо дальнейшее улучшение материально-организационных условий работы суда и прокуратуры, начиная с самих помещений и обстановки, в которой они работают, и кончая вопросом об ассигновании средств на почтовые, канцелярские и др. нужды, обеспечении периферийных прокуроров средствами передвижения и т.п.

Возражения с моей стороны вызывает пункт 6-й предложений тов. Ягода об изъятии из подсудности нарсудов дел, по которым могут быть вынесены приговоры с лишением свободы на срок свыше 3-х лет.

Уже в настоящее время компетенция нарсуда значительно сужена. Из его подсудности изъяты все контрреволюционные дела, дела о хищениях социалистической собственности (закон 7.VIII-1932 г.), связанные с вынесением высшей меры наказания (расстрел), дела по закону от 8.XII (о выпуске недоброкачественной продукции) и др.

Считая со своей стороны целесообразным дальнейшее ограничение подсудности нарсуда и изъятие из его ведения некоторых сложных дел должностного, хозяйственного и общеуголовного характера, я не могу согласиться с тем, чтобы изъятие из подсудности нарсуда тех или других дел определялось в зависимости от срока наказания, так как вопрос о подсудности должен быть решен не в зависимости от срока наказания, а в зависимости от характера преступления.

А. Вышинский

АП РФ. Ф. 3. On. 58. Д. 69. Л. 173-191. Подлинник. Машинопись.