№ 18. Из протокола оперативного совещания сотрудников УГБ УНКВД по Одесской области, особого отдела Одесской армейской группы, ОДТО ГУ ГБ НКВД СССР о постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 17 ноября 1938 г.
23 ноября 1938 г.
ПРИСУТСТВОВАЛИ: секретари обкома КП(б)У т.т. ТЕЛЕШЕВ и КОЛЫБАНОВ, областной прокурор т. КРЮКОВ, начальников райотделений НКВД — 38 чел., сотрудников оперативных отделов УНКВД — 213 чел.
СЛУШАЛИ: секретаря Одесского обкома КП(б)У тов. ТЕЛЕШЕВА, который зачитал постановление от 17-го ноября 1938 года Совета Народных комиссаров Союза ССР и Центрального Комитета ВКП(б) об арестах, прокурорском надзоре и ведении следствия.
ВЫСТУПИЛИ:
Тов. ГАПОНОВ — врид нач[альника] УНКВД. Постановление Совета Народных комиссаров Союза ССР и Центрального Комитета нашей партии для нас, коммунистов, работающих в органах государственной безопасности, в органах Советской разведки, является большим историческим документом, который должен лечь в основу нашей дальнейшей работы.
Постановление отмечает большую работу, которую органы НКВД провели по разгрому шпионско-диверсионной агентуры иностранных разведок. Успокоенности после этого у нас не должно быть. Мы должны и впредь выкорчевывать вражеские гнезда, но уже при иных методах нашей работы — путем перестройки агентурной работы, которую в период массовой операции мы, в большей своей части, забросили и встречались беспланово и нерегулярно.
Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР совершенно правильно отмечает, что работники НКВД забросили агентурно-осведомительную работу, предпочитая действовать более упрощенным способом, путем практики массовых арестов, не уделяя при этом должного внимания полноте следствия и документации.
В большей своей части работники НКВД потеряли вкус к агентурной работе и различным агентурным комбинациям.
В практике нашей работы имело место искривление революционной законности, аресты в отдельных случаях проводились по голым фактам — одному показанию, без агентурной проработки. И органы прокуратуры давали санкцию на арест, не проверяя имеющиеся материалы.
В подавляющем большинстве арестованные сидели и сидят в тюрьме по несколько месяцев, постановления о продлении срока ведения следствия не выносилось. А если и выносилось, то никто не контролировал и, в первую очередь, отсутствовал надзор со стороны прокуратуры. У нас в практике работы еще не было такого случая, чтобы произвели арест по постановлению суда, как это предусматривает ст. 127 Сталинской конституции.
Нарушения в следственной работе явились и потому, что мы забыли о постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 1935 года о порядке производства арестов. Прокуратура также нарушила это постановление.
Товарищи! Я хочу поделиться об известных мне фактах, когда следствие по многим делам производилось поверхностно, без глубокой проработки и целеустремленности, в результате чего не достигалась основная цель — вскрытие организованного контрреволюционного подполья.
Одним из недостатков является то, что ведение следствия поручалось малоквалифицированным работникам, а зачастую, и лицам которые совершенно не знакомы с следственной работой. Причем контроль и руководство над этими работниками начальниками отделов и начальниками районных отделений не осуществляется. В результате дела выходили из производства с большими недочетами, зачастую содержали в себе явно антисоветские выражения, клеветнические цитаты по адресу руководителей нашей партии и правительства, зафиксированные самими следователями.
Со стороны отдельных работников имели место незаконные аресты, без предварительной проверки наличия материалов, которые, по сути, служили основанием к изоляции человека. Так, например, в Доманевском Райотделении НКВД б[ывшим] нач[альником] РО т. МИНАЕВЫМ без всяких оснований и без санкции УНКВД были арестованы ВИНИКОВСКИЙ и др. якобы за дискредитацию выдвинутых кандидатов в депутаты Верховного Совета УССР. Арестованные содержались под стражей 3 месяца, а затем при просмотре установлено, что основным обвинением являлось то, что ВИНИКОВСКИЙ и др. в разговорах с некоторыми лицами высказывались, что кандидат в депутаты тов. СЛИПЧЕНКО избираться не будет потому, что ее ввели в состав окружной избирательной комиссии. Естественно, что член окружной комиссии, согласно Конституции, в депутаты избираться не может. Что в этом преступного?
Узнав об этом факте, арестованных пришлось немедленно освободить. В Березовском райотделении НКВД по следственному делу № 26208 были арестованы БРИГАДИР и ДУДНИК, которые обвинялись как участники эсеровской организации.
Следствие по этому делу было проведено поверхностно и безграмотно. Начальник РО т. БОРИСОВ, допрашивая свидетеля ШУЛЯКА, задал ему вопрос:
«Что Вам известно об антисоветской деятельности обвиняемого?» И зафиксировал такой ответ: «ДУДНИК под разными предлогами собирал членов организации, где давал разные политические эсеровского характера установки, но в чем конкретно выражались эти установки я не знаю». И далее: «Эсеровская организация через ДУДНИКА скупала рогатый скот и каким-то образом отправляла в Архангельск и заграницу». Этим же товарищем, ведущим следствие, зафиксированы дословные клеветнические выражения по адресу вождей трудящегося человечества т.т. ЛЕНИНА и СТАЛИНА.
В Ширяевском райотделении НКВД следственное дело № 66946 по обвинению ДОССА Ивана Ивановича проведено небрежно, с грубейшем нарушением процессуальных норм. Обвиняемый арестован 18.IV. с.г., а обвинение предъявлено 2.VI.1938 г. Обвиняемому ДОССУ предъявлено обвинение по ст. 54-7. В тоже самое время ни один свидетель и сам обвиняемый не допрошены о проводимой им вредительской деятельности, не приложен также к следствию акт экспертизы.
Протоколы допроса свидетелей самими свидетелями не подписаны. Сам обвиняемый совершенно не допрошен по показаниям свидетелей, изобличающих его в антисоветской агитации. В протоколе допущены и зафиксированы антисоветские выражения и клеветнические цитаты.
В Беляевском райотделении НКВД по следственному делу № 52320 по обвинению АВДЕЕВА Павла Францевича в протоколе допросов в вопросе следователя записано дословное контрреволюционно-фашистское сопоставление национал-социализма с социализмом. В таком же духе составлен другой протокол, где дословная антисоветская троцкистско-бухаринская агитация записана только в вопросах следователя.
Этим же районом по следственному делу № 2531 по обвинению ТКАЧЕНКО Сергея Поликарповича в проведении антисоветской агитации, следствие было проведено небрежно с нарушением приказа НКВД СССР.
Несмотря на то, что антисоветская агитация, проводимая ТКАЧЕНКО, не подтвердилась, все же райотделение вместо уточнения фактов проводимой антисоветской деятельности, ограничилось поверхностным допросом свидетелей и направило дело по подсудности. Так, например, свидетель СТЕПАНЮК об антисоветской деятельности ТКАЧЕНКО показал: «Фактов контрреволюционных его выступлений не знаю, но по поведению можно заключить, что ТКАЧЕНКО действительно против Советской власти». Аналогичные показания были получены и от остальных свидетелей.
Грушковское райотделение НКВД по следственному делу № 52766 по обвинению МАЦИЕВСКОГО и др., допросив свидетеля БОГУСЛАВСКОГО, вместо его подписи на протоколе, поставило штамп из набранных букв [—] его фамилию. Причем на протоколе совершенно нет оговорки, почему допущено такое нарушение. Допрос производил нач[альник] РО т. ЯИЦКИЙ, который в этом же протоколе пишет, что свидетель имеет среднее образование.
В Яновском райотделении НКВД по следственному делу № 66588 по обвинению ДИБРОВА-ЛИТВИНА Ивана Николаевича допущены грубейшие нарушения процессуальных норм. Постановление об избрании меры пресечения, вынесенное прокурором, датировано значительно позже произведенного ареста. Фактом небрежного и поверхностного проведения следствия служит то, что ДИБРОВ- ЛИТВИН находился в эмиграции во Франции, служил в белой армии, поддерживалась связь со своим родственником, эмигрировавшим во Францию, где тот проживает до настоящего времени. И по этим вопросам арестованный ни разу не был допрошен, а все следствие было сведено к установлению фактов, проводил ли он антисоветскую агитацию.
Аналогичные факты имеют место и в ряде других районных отделений НКВД.
В М[ало-]Висковском райотделении НКВД б[ывший] нач[альник] РО ГРЕЧУХИН [был] арестован. Незаконно был арестован выдвиженец, молодой инженер КОЛЕСНИЧЕНКО, который находился под стражей с апреля по сентябрь 1938 года. КОЛЕСНИЧЕНКО мной был освобожден немедленно, как только мне стало известно об этом факте.
Этим же ГРЕЧУХИНЫМ были незаконно арестовано 10 человек колхозников, которым было предъявлено обвинение как участникам контрреволюционной организации. В процессе следствия это не подтвердилось. Указанные колхозники также освобождены.
В Ольшанском райотделении НКВД б[ывшим] нач[альником] РО т. ЯСТРЕБОВЫМ были арестованы колхозники ЕРЕЛЕВСКИЙ и МАРАЩУК без всяких на то оснований. Причем МАРАЩУКУ 68 лет, к тому же он разбит параличем.
В Добровеличковском райотделении НКВД б[ывшим] нач[альником] РО т. МЯГКОВЫМ и нынешним начальником РО т. ДОРОШКИНЫМ без всякого основания, лишь только по подозрению, были арестованы колхозники КОНОНЕНКО, СУТУЛА и др., которые после просмотра дела нами были освобождены, как незаконно содержавшиеся под стражей.
Не менее характерным фактом безответственного отношения к ведению следствия является то, что отдельные следователи вместо проверки действительной причастности лиц скомпрометированных показаниями обвиняемых потворствуют их провокационным вымыслам и заносят в протокол фамилии лиц, не имеющих ничего общего с обвиняемым. В результате при передопросах эти обвиняемые отказываются от показаний и категорически отрицают свою связь и даже знакомство с теми лицами, которых они оговорили.
Пом[ощник] Оперуполномоченного тов. САВИН после просмотра одного следственного дела вынес заключение о направлении его по подсудности. Вместе с тем, при возникновении вопроса о составлении списка лиц, проходящих по делу, скомпрометированных показаниями обвиняемого, сделал такое заявление, что обвиняемый указанных лиц в протоколе допроса не знает и что эти лица занесены в протокол самим следователем. А вместе с тем, не расследовав этот безобразный факт, оставляет показания в деле неисправленными и дело направляет В суд.
Какие задачи сейчас перед нами? По-моему, они четко изложены в постановлении, которое нам тут зачитал секретарь обкома партии тов. ТЕЛЕШЕВ. Руководствуясь данным постановлением, мы должны немедленно перестроить и наладить агентурную работу, очиститься от бесперспективной агентуры и осведомления, в то же время заняться новыми целеустремленными вербовками.
Необходимо немедленно пересмотреть все следственные дела и если выясниться, что то или иное лицо оговорено и незаконно арестовано — нужно немедленно освобождать. Но этом деле нужно подходить сугубо осторожно. Врагов освобождать не будем, а оговоренных и незаконно арестованных — освободим. В этом деле должна помочь и прокуратура. По всем делам продлить сроки следствия и содержания под стражей арестованных.
Товарищи! Мы должны понять, что за малейшее нарушение в дальнейшем советских законов и директив партии и правительства, каждый работник, не взирая на лица, будет привлечен к строжайшей ответственности. Об этом ясно сказано в постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР. Сейчас мы должны приложить максимум усилий для ликвидации всех отмеченных выше недочетов. Для этого мы должны проявить исключительную гибкость, чекистскую изобретательность, тщательно продумывая агентурно-оперативные комбинации. Вот те основные элементы, которые требуются от коммунистов-чекистов в агентурно-следственной работы.
Я считаю, что мы задачи, которые перед нами ставит партия и правительство, выполним по-партийному, по-большевистски и все недостатки, отмеченные ЦК ВКП(б) и СНК СССР в нашей работе, устраним при надлежащем напряжении наших сил и сознании своего долга и ответственности перед партией.
Тов. ЛУКЬЯНОВ — начальник Особого отдела армейской группы. Постановление [ЦК] ВКП(б) и Совнаркома совершенно правильно отмечает те ошибки и извращения, которые допустили работники Управления Государственной Безопасности. [...] Мы не всегда подходили критически к показаниям врагов и не тщательно проверяли правду они говорят об участниках контрреволюционных организаций или может быть оговаривают честных советских людей.
Сейчас мы должны тщательно проверить имеющиеся в производстве следственные дела. Я уверен, что в Особом отделе есть в числе арестованных оговоренные. Уже сейчас несколько таких дел обнаружено. Нужно [этих] не врагов освободить и извиниться перед ними, восстанавливать их в гражданских правах, возвратить им квартиры и прочее, чего они были лишены. Наряду с этим, мы должны поднять бдительность до такой степени, чтобы ни одного врага не освободить.
Совершенно правильно дана оценка состояния агентурной работы. Аппарат УГБ, в том числе Особого отдела, с агентурой работает плохо. Вернее сказать, и самой то агентуры не имеет. В нескольких войсковых частях совершенно не было осведомителей среди красноармейского состава, а также совершенно недостаточно было осведомления среди ком политсостава. Агентуры почти нет. Мы начали уже перестраиваться на агентурную работу, но перестраиваемся недопустимо медленно. [...]
Тов. РЫБАКОВ — начальник 3 отдела УНКВД. [...] Мы слышали из этого документа, что органы НКВД провели большую работу по очистке от вражеских элементов нашей родины, выкорчевав, в основном, троцкистско-бухаринскую агентуру буржуазных разведок. Но, товарищи, борьба с контрреволюцией еще далеко не закончена. Речь идет о том, чтобы эта работа приняла более надежные, более совершенные формы, с тем, чтобы мы имели возможность еще лучше и еще крепче выкорчевывать осиные гнезда врагов народа, как это требует наша партия, наш Сталин и весь советский народ.
Перехожу к конкретным фактам дефектов, имевших место в работе. Начну со следствия: массовый характер нарушения сроков следствия. Арестованные сидели по 10-15 и больше месяцев. Почему это получалось? У многих товарищей было потеряно чувство ответственности, за бумажкой не видели живого человека. Большая вина в этих нарушениях прокуратуры, которая устранилась от контроля. Есть отдельные факты, когда прокуратура прямо помогала искривлять революционную законность.
Я хочу остановиться на некоторых уродливых фактах искривления революционной законности и прямой безответственности наших товарищей. А ведь они с партийными билетами. Это дела ДАНИЛЮКА — Голованевского райотделения НКВД, который имел два ордена. И несмотря на это, за маловажные хозяйственные преступления, прокурор его арестовал, а потом передал райотделению НКВД т. БЕРЕЗИНСКОМУ, который по данному делу на протяжении 9 месяцев ничего не делал. После проверки фактов ДАНИЛЮК был освобожден.
Дело ЯНОВСКОГО по Карл-Либкнехтскому Райотделению НКВД. Дело КОЖУХАРЯ по Беляевскому району.
Были факты безответственного подхода к арестам. Так было по делу «ПОВ» большой процент русских (дела РЫМАРЕВОЙ и ПРОФИМОВА). Особенно отличился ЦАД — там даже китайцы стали бы пеовяками. По делам белогвардейской операции арестовывались 80-ти летние слепые старики, калеки.
Наконец, хочу указать на самое страшное. Это липовые дела и справки: Фрунзенский район — по румынам и Троицкий район — дело БУРЯКА. Таких дел было много и самое главное то, что вели их коммунисты-чекисты, потерявшие чувство ответственности.
Хочу также сказать о некоторых дефектах в следственной работе. Это спаренные допросы, помощники следователей, вредящие следствию. Не каждый допрос оформлялся протоколом, а если протоколы и писались, то неконкретно.
Различные оговорки и исправления не оговаривались, сплошь да рядом следователь не подписывал протокол, ряд документов и вещественных доказательств не приобщался к делам. Как, например, Голованевское райотделение НКВД — присвоение охотничьего ружья.
В постановлении ЦК ВКП(б) и СНК сказано, что мы потеряли вкус к агентурной работе. Это целиком относится к нам — чекистам Одесского областного аппарата и районных отделений НКВД. Что у нас получается с агентурой? В подавляющем большинстве районы с агентурой не работают совершенно. Правда, есть районы, как, например, Карл-Либкнехтский, Спартаковский и Мостовский, которые дали положительные результаты. [...]
Тов. КАРУЦКИЙ — начальник XI-го отдела УНКВД. [...] Практика показала, что в разгаре массовой следственной работы предали забвению агентурную работу, что надо отнести к беспечности и безответственности ряда работников. Даже при массовых операциях этого нельзя было допустить. С этим вопросом я целиком столкнулся, когда в апреле месяце приехал в Одессу и мне стоило много трудов и усилий убедить ряд работников в совершенной недопустимости продолжать установившуюся практику нарушения даже основных элементарных процессуальных норм.
Как правило, арестованные сидели сверх установленного законом сроков, а ходатайства о продлении сроков следствия и содержания арестованных под стражей не возбуждались. Обвинения вовремя, как это установлено было ЦИК, никогда не предъявлялись. И этот следственный акт приурочивался к моменту окончания следствия. Я уже не говорю о целой серии других нарушений процессуальных норм, когда арестованные месяцами не допрашивались, следствие не доводилось до логического конца и дела в таком виде направлялись в соответствующие судебные, инстанции. В результате чего бесконечно возвращались на доследование.
Таких явлений было очень много и преодолеть их очень трудно было, ибо они у отдельных работников выполнялись месяцами. Вот такое то положение и порождало, так называемые, мягко выражаясь, ошибки.
Самое главное это то, что имели место случаи, и не единичные, когда люди представлялись без достаточно проверенных материалов, содержались, таким образом, по существу, незаконно под арестом и даже, когда являлась необходимость, совершенно очевидная, в освобождении таких арестованных из-под стражи, то решение это оформлялось крайне медленно. А в ряде случаев приходилось ломать сопротивление, которое встречалось на этом пути.
Приведу хотя бы такой факт. Когда арестованного ГЛЕБОВА-ДУБРОВИНА, в прошлом член ВКП(б) с 1903 года, решили освободить, то освобожден он был только спустя больше месяца после принятого решения. Дело кончал тов. ШАРФМАН.
Другой пример — дело бывшего офицера царской армии ГОРИЧЕВА. Это — дряхлый старик, давший о себе ложные, ни в коей мере не соответствующие действительности показания, которым, несмотря на всю нелепость, поверили. И в таком виде послали для внесудебного разбирательства, ничем даже не подкрепив дело. Когда я столкнулся с этим делом, я немедленно освободил его, ибо он сидел явно незаконно.
Таким образом, в процессе правильного рассмотрения и в особенности, когда нужно было решать вопрос об освобождении арестованных, появлялась совершенно недопустимая медлительность и нерешительность одного человека. Например, грузчика арестовали только за то, что считали польскоподда[н]ным, а он никогда им не был. И вот для того, чтобы освободить его, пришлось буквально кое-кого уговаривать.
Аналогичных, в той или иной мере, фактов можно было бы привести очень много. Но вряд ли в этом особая нужда, тем более, что выступившие здесь товарищи уже достаточно говорили об этом.
Я хочу обратить внимание на имевшие место факты грубого очковтирательства в следственной работе и считаю, что с этим не вели в достаточной степени борьбы. Вообще нужно сказать, что если и было в какой-то хотя бы исключительной мере реагирования по линии административной на факты нарушения революционной законности со стороны тех или иных коммунистов, и вопросы эти прорабатывались на оперативных совещаниях, то по линии партийной никакого реагирования не было. Ведь в нашей парторганизации ни разу не обсуждался вопрос о нарушении революционной законности коммунистов и те или иные поступки коммунистов в этой области оставались безнаказанными.
При надлежащей постановке следственной работы, она требует большого искусства, объективного подхода к делам, здравого и сознательного рассмотрения этих дел. А ведь мы вели следствие кустарно. Много ли у нас более или менее квалифицированных следователей — буквально единицы.
И неслучайно потому в постановлении ЦК ВКП(б) и СНК СССР говорится об основном подходе к вопросу о следователях в органах НКВД и о том, что такие [проступки?] должны оформляться приказами НКВД СССР. [...]
Тов. БЕРЕЗИНСКИЙ — начальник РО НКВД Голованевского района. Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР для нас коммунистов-чекистов имеет чрезвычайно большое историческое значение. В период проведения массовых операций были ошибки — не подходили критически к показаниям врагов, которые, ничего не теряя, оговаривали честных советских людей. Достаточно было одного факта — показание одного лица, что такой-то является членом контрреволюционной организации — данное лицо без соответствующей проверки арестовывается. Такие извращения и искривления имели место, как в Одесском областном управлении НКВД, так и в районных отделениях НКВД. Получилось это потому, что прокуратура самоустранилась от наблюдения за органами НКВД, слепо давала санкции на арест, не проверяя представляемые на арест материалы.
Теперь хочу, товарищи, сказать о себе. Тут выступал тов. РЫБАКОВ и говорил, что в Голован[ев]ском райотделении НКВД было присвоено охотничье ружье. Это неправда. Я категорически отрицаю присвоение ружья. Все изъятое у арестованных надлежащим образом оформлялось и после осуждения сдавалось по принадлежности.
По делу ДАНИЛЮКА я действительно виноват. На протяжении 9-ти месяцев я действительно по данному делу никакого следствия не вел. Объясняю это тем, что забыл о нем. ДАНИЛЮК действительно был арестован райпрокурором и потом, после предварительного следствия, дело было передано в райотделение. Передано оно было по той причине, что ДАНИЛЮК в прошлом — петлюровец. Прав тов. РЫБАКОВ, что было проявление слепоты и не было учтено, что ДАНИЛЮК дважды орденоносец. [...]
Тов. КИРЕЕВ — начальник ОДТО ГУГБ по Одесской ж[елезной] д[ороге]. Постановление СНК СССР и ЦК ВКП(б) не сигнализирует о недостатках, а прямо вскрывает эти недостатки в нашей работе и требует решительного и быстрого устранения всех имевших место в нашей работе недостатков и извращений. Немало фактов недостатков имело место и в работе ДТО ГУГБ. В частности по Знаменке, где нашим отделением произведены массовые аресты путевых рабочих. Сейчас этим вопросом мы занимаемся и устанавливаем правильность действий начальника ОДТО ГУГБ.
Нужно сказать о Транспортной прокуратуре, которая, по моему мнению, в ряде случаев страхует себя. Дела, требующие прекращения — не прекращает, возвращает для доследования. В результате чего по ряду дел происходит излишняя и ненужная пересылка дел от нас в прокуратуру и из прокуратуры обратно к нам.
Тов. ИВАНОВ — начальник райотделения НКВД Беляевского района. [...] В период массовых операций аресты сплошь и рядом проводились не на основании агентурных материалов и разработок, а на основании одного-двух показаний. Но это не значит, что мы неправильно арестовывали. Брали мы по району врагов, но вот в процессе самого то следствия, [его] проводили поверхностно, не добиваясь от арестованного врага [фактов] проведения конкретной вражеской деятельности. Этим давали возможность врагу скрывать от нас других участников контрреволюционных формирований.
В процессе массовых операций мы упускали основное — качество следствия. И прокуратура нам в этом деле не помогала, а наоборот способствовала. В подтверждение этого я хочу отметить районного прокурора Беляевского района. Фамилию сейчас вспомнить не могу, так как он уже сейчас прокурором не работает. Этот прокурор мог безоговорочно дать санкцию на арест любого человека и в любом количестве. Он мне даже говорил: «Если Вам нужно полсела арестовать, то дам санкцию». И больше того, чтобы я не надоедал ему, предлагал мне взять у него печать прокуратуры и ставить самому санкции на постановлениях, когда мне это понадобиться. Я, конечно, этого не сделал, но из высказанного мною видно, какой это был прокурор. [...]
Тов. КРЮКОВ — областной прокурор. Постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 года, с содержанием которого ознакомил нас секретарь обкома КП(б)У тов. ТЕЛЕШЕВ говорит о том, что органы НКВД нанесли значительный удар по контрреволюционному элементу как в городе, так и на селе.
Но наряду с этим, постановление отмечает ряд существенных недочетов в следственной работе, которые сводятся к тому, что имели место грубые нарушения процессуальных норм УПК, как правило постановления о продлении срока следствия и содержания под стражей не выносились. А если и выносились, то никто это не контролировал. И в первую очередь, вина в этом работников прокуратуры, которые устранились от надзора и контроля за органами следствия. Это положение мы сейчас должны выправить, устранив все имевшее место недочеты в следственной работе.
Мы, работники прокуратуры, должны и будем помогать органам НКВД по выкорчевыванию вражеских гнезд. Однако будем требовать от работников НКВД соблюдения процессуальных норм, предусмотренных ЦИК и на каждый следующий случай нарушения будем реагировать, так как в постановлении ясно сказано об ответственности как работников прокуратуры, так и работников НКВД.
Тов. ДЕЙНЕГА — начальник А[ндреево]Ивановского райотделения НКВД. Работа в ряде районных отделений НКВД поставлена еще очень слабо. Это объясняется тем, что в райотделениях не налажены учеты антисоветских элементов. Это приводит иногда к тому, что аресты производятся не совсем обдуманно и недостаточно подготовляются.
Иногда аресты антисоветского элемента являлись не результатом глубокой разработки их агентурным путем, а [шли] компанейскими [методами] и это приводило к тому, что репрессировались второстепенные враги, а организованные вражеские группы хорошо конспирировались и оставались нетронутыми.
Основным недостатком в работе ряда районных отделений, в том числе и Андре-Ивановского, где я работаю, является слабая агентурная работа. Имеющаяся агентурно-осведомительная сеть недостаточна по количеству и плохая по качеству. Плохое качество агентурной сети объясняется недостаточной работой с ней работников НКВД, отсутствием воспитания ее квалификации со стороны Областного управления НКВД.
Областное управление НКВД должно помочь районным работникам в организации и правильной постановке агентурной работы и помочь восстановить и создать учеты контрреволюционного элемента. Хорошо налаженный учет, при работоспособной агентуре и [должном качестве] осведомления даст возможность улучшить работу и устранить все те недостатки, которые имели место.
Товарищи КЛЕЦМАН — начальник отделения 3 отдела УНКВД, ГРОМОВ-ЮНИН — начальник Раздельна некого Райотделения НКВД, ФОМИН — начальник Зельцского Райотделения НКВД и другие в своих выступлениях сказали, что постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР совершенно правильно вскрыло имевшие место в органах НКВД недостатки и, главным образом, в агентурной работе. И задача, стоящая теперь перед органами, заключается в том, чтобы в ближайшее время в своей практической работе устранить эти недостатки.
В заключении выступил секретарь обкома КП(б)У тов. ТЕЛЕШЕВ, который подчеркнул, что органы НКВД по разгрому шпионов, диверсантов и контрреволюционных формирований провели большую работу, о чем говориться в постановлении, но наряду с этим постановление отмечает и допущенные ошибки и извращения.
Работникам НКВД необходимо в своей практической работе за короткое время устранить все имевшие место недочеты как в следственной, так и агентурной работе, руководствуясь в этом постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 17 ноября 1938 года.
Верно: [подпись]
ГДА СБУ, ф. 16, on. 31, спр. 94, арк. 78-109. Заверенная копт. Машинопись.