№7. Из протокола № 2 закрытого собрания парторганизации УНКВД по Ворошиловградской области о деятельности Г. Коркунова. 8 февраля 1939 г.

8 февраля 1939 г.

Присутствовало: чл. ВКП(б) — 75 ч., канд. — 28 ч.

ПОВЕСТКА ДНЯ:

1. Информация о решении Бюро Обкома КП(б)У по заявлению т. СУДА сделанном на партсобрании 17 января 1939 г. о т. КОРКУНОВЕ. [...]

1. СЛУШАЛИ: информацию секретаря обкома КП(б)У тов. КВАСОВА.

Тов. КВАСОВ довел до сведения общего собрания, что факты, брошенные т. СУДОМ и обвинение т. КОРКУНОВА и других членов партии — не подтвердились.

Комиссией обкома установлено, что т. КОРКУНОВЫМ была допущена бесконтрольность в расходовании денежных средств из особого фонда и отдельные ошибки в оперативной работе.

Заявление т. НЕРОЗИНА является тенденциозным, так как т. НЕРОЗИН сам нес ответственность за эти средства, знал о безобразиях и мер не принимал.

Бюро обкома постановило: члена КП(б)У СУДА из партии исключить, т. т. КОРКУНОВУ — объявить выговор, НЕРОЗИНУ — объявить выговор и предложить т. ЧEPEBATEHKО(нач[альник] УНКВД) с должности нач[альника] АХО [его] снять.

В ПРЕНИЯХ ВЫСТУПИЛИ:

Тов. НЕРОЗИН. Я считаю, что комиссия подошла неверно, она не проверила глубоко о расходовании денег т. КОРКУНОВЫМ. Тов. КОРКУНОВ разбазарил 22 тыс. рублей не по назначению. КОРКУНОВ окружил себя своими людьми, которые ему жужжат на уши — это СОКОЛОВ, ХОРОШИЛОВ, которые и мутят партийную организацию.

КОРКУНОВ доводил людей до отчаяния, в частности меня, я даже однажды дошел до того, что хотел один раз застрелиться. КОРКУНОВ терроризировал аппарат. КОРКУНОВА нужно судить за это.

Тов. ПАТРАТЬЕВ. Почему это ничего не подтвердилось, это что-то не то. О том, что СУД заявил, я этого не знаю, но в части заявления т. НЕРОЗИНА — это факт верный, место растраты имеется. Тов. НЕРОЗИН своевременно заявил о растрате, комиссия обкома подошла к разрешению вопроса неверно.

Там, где зажимают критику в самокритику, там не будет работы, так получилось и у нас, зажимали критику СОКОЛОВ и др., которых можно назвать партийными начальниками, мы ошиблись, что не выгнали тогда из партийного комитета ХОРОШИЛОВА и СОКОЛОВА.

Тов. КОРКУНОВ все-таки большой бюрократ, 11 раз ремонтировали кабинет. Что это такое, как это можно закрепить 5 автомашин?

Мое предложение — членов парткомитета ХОРОШИЛОВА и СОКОЛОВА из ПК вывести и вынести им строгий выговор.

Тов. КОРКУНОВ. Нужно не кричать, а разбираться, не запутывать вопросы, а распутывать. Это обида отдельных товарищей.

В отношении моей растраты НЕРОЗИН говорил, кричал, а вот отдельных фактов он не дал. Ревизору я доказал, что деньги расходованы по назначению. Ведь спецторг приписывал лишние счета, т. е. приписывал лишние деньги.

Банкетов никаких не было, был устроен ужин для приехавшей из Киева бригады, поужинали всего на сумму 300 рублей.

В отношении мебели — верно, мебель у меня на квартире есть и она числится за АХО.

18.01 [1939 г.] срочно вызвали машинистку, которая написала заявление на меня. Суть заявления, что я польский шпион. Когда я говорил с ХОРОШИЛОВЫМ, который допрашивал БОВКУНА, который на меня показаний не давал, а говорил, что я был в близких отношениях с ОРЛОВЫМ, ЛЕВИТАНОМ и ОРЛОВСКИМ.

Я говорил о с ПРИЦКЕРОМ, то он мне сказал, что ничего не знает.

17.01 [1939 г.] КОРКУНОВ выступает на собрании, что он меня не отпускал в Киев на работу, а 18.01. [1939 г.] он пишет заявление, что я шпион. Как это понять — я не знаю.

Когда я начал справляться в отделе кадров, у парторга и в партийном комитете, то никто не стал разбирать вопроса обо мне.

В свете вынесенного решения обкомом партии как клеветника, то я заявляю, что мое заявление не клеветническое, а правдивое и за него я отвечаю.

Комиссия пыталась сугубо формально искали мотивы, чтобы меня исключить из партии.

Я в своем заявлении указал о незаконных арестах, этот факт не проверен.

На обкоме я не мог говорить, потому что обстоятельства не позволяли. Тов. ТУЛЬНОВ на обкоме правильно заявил, что заявление мое правильное.

Вредительство с кадрами — вопрос не проверен. Когда после собрания КОРКУНОВ написал ВИННИКОВА — уволить, ГИНЗБУРГА — уволить и других. КОРКУНОВ заявил, что их надо уволить.

Хочу рассказать следующий факт. При организации области взят ПОЛОНЕЦКИЙ, которого гоняли из района в район. Это дерганье. В общем надо было съесть ПОЛОНЕЦКОГО.

Я проводил факты антисемитизма, гонение на евреев, что КОРКУНОВ выполнял директивы УСПЕНСКОГО. Это факт. Травля против ГЕЛЛЕРА, но ГЕЛЛЕР хорошо работает.

[...] На обкоме пытались заявить, что я злоумышленно сделал подрыв работы и дезорганизацию.

В процессе работы комиссия пыталась доказать, что я как будто бы создал группу и подготовить ее к выступлениям. Вызывали моего работника и спрашивали, кто ходит ко мне в кабинет. Это некрасиво, не так нужно было разобрать мое заявление. [...]

На обкоме, кроме факта зажима критики и самокритики, установили застой в оперработе.

Когда т. ЧЕРЕВАТЕНКО со мной обстоятельно говорил, что я клеветник, член комиссии ЛОКОТКОВ неправильно вел себя. Меня комиссия не вызывала и не спросила по сути заявления.

Вот выступали коммунисты и говорили о нечистоплотности КОРКУНОВА.

Как комиссия, если вы помните, на активе тов. КВАСОВ заявил, что ряд фактов подтверждено.

Некоторые члены комиссии завели в заблуждение обком партии.

Решение обкома об исключении меня из партии без моего присутствия, это неправильно, этому нас не учит партия.

Я был членом партии и буду, добьюсь правильного решения.

[...] Тов. ЧЕРНОУСОВ. [...] Как аппарат при таком положении может выполнять поставленные перед ним задачи?

Подано заявление, обвиняющее члена партии, как ставленника врага народа. Вместе с этим, заявитель бросил клевету и на ряд других членов партии. Вопрос неправильно доработан в части политической оценки. Я считаю, что здесь дело не в одном клеветнике СУДЕ. Почему он не привел и сегодня конкретных фактов, а говорил вообще? Мы рассматривали дела в Старобельске, где есть дела, [где] занимались фиктивным составлением документов, люди арестованы. Комиссия не привела конкретных фактов, чтобы они уличали КОРКУНОВА.

Я работал в следственной группе, сталкивался по работе с СУДОМ и предупреждал его о работе, [что] я буду бороться за труддисциплину. Поэтому СУДОМ и считаюсь я подхалимом КОРКУНОВА.

Пусть собрание скажет, что [я] не способен выполнять решения партии. Приведите факты и я за них буду отвечать.

Вы забыли, что за клевету будете отвечать и вы своим заявлением дезорганизовали работу аппарата.

Я считаю, что если враг УСПЕНСКИЙ недоделал раскол в наших аппаратах, то это доделал СУД.

Заявление СУДА посеяло месть национального порядка. Надо это отмести, это вражеская вылазка. Здесь есть какая-то подоплека. Здесь разоблачайте эту подоплеку. Почему здесь [надо] молчать? Мы должны вскрыть, что ведет к групповщине. Это ведет к тому, что мы будем и дальше хромать.

Партийный комитет завален заявлениями. Куда мы идем? Разве мы не чувствуем, как враг усиливает свою деятельность против нас? Надо положить конец [заигрыванию?] с врагом.

[...] Тов. КУНИЦА.

Я считаю, что те товарищи, которые выступали и говорили о КОРКУНОВЕ, то это имеет место в заявлении СУДА. Я считаю, что КОРКУНОВ не хотел, чтобы его дело обсуждали по-большевистски на собрании, поэтому его вопрос решил обком, который вынес свое решение.

Реплика. Разве в обкоме не большевики?

[КУНИЦА.] Но на собрании вопрос решался бы возможно иначе. В бытность мою секретарем Управления, я купил мыло и полотенце, КОРКУНОВ, увидя это, сказал: «Что за мыло ты купил? Что это [за] деревня?».

СКВИРСКИЙ должен сказать, почему его отливали водой, когда он ушел от КОРКУНОВА. КОРКУНОВ меня неоднократно ругал нецензурными словами.

Мне нужно было лечь на операцию, КОРКУНОВ не отпускал меня до тех пор, пока я ему не представил справку от врача.

Toe. ТОЛМАЧЕВ. Ответственность за расходование государственных средств несут в равной степени и КОРКУНОВ, и НЕРОЗИН. Решение бюро обкома и КОРКУНОВА и НЕРОЗИНА верное.

Верно то, что обком вел правильную линию, расследуя факты, которые были изложены в заявлении, которые, в конце-концов не подтвердились.

Неверно говорит т. СУД в отношении кадров. Никто не вымогал от т. СУДА, чтобы он подал заявление на ВИННИКОВА.

Заявление т. СУДА об антисоветской деятельности считаю, что это заявление явно клеветническое. Тов. АФАНАСЬЕВ бросает обвинение, что отдел кадров относится бездушно. Это не верно, материалы об АФАНАСЬЕВЕ уже подтверждены.

ЗАХАРОВ заявляет, что виноват КОРКУНОВ в развале фельдсвязи, а где НЕРОЗИН, который непосредственно отвечает за фельдсвязь.

Я считаю, что решение бюро обкома вынесено верно.

Тов. ВОРОНОВ. Я несколько фактов о члене ВКП(б) КОРКУНОВЕ по сути заявления т. СУДА рассказал ТУЛЬНОВУ. Почему же сейчас говорят, что нет ни одного факта?

Я не доверял части комиссии КОРОБЧАНСКОМУ, ПИСАРЕНКО и ЛОКОТКОВУ.

Я помню, что КОРКУНОВ о партизанах отзывался как все равно о каких- либо кулаках или белых, которые якобы грабили.

Лично УСПЕНСКИМ была написана ясно ложная докладная записка в НКВД СССР о повстанческом центре, в которую были внесены красные партизаны, а в последствии заставляли по этой записке допрашивать людей. Затем дальше. Тов. КОРКУНОВ заставлял писать по 200 справок на арест. Но сколько было арестовано — я не знаю.

О партсобрании 31.10.[19]38 г., где был факт зажима самокритики. КОРКУНОВ окружил себя приближенными людьми, к ним относятся СОКОЛОВ. Он любит командовать.

ГЕТМАН до того, как он был рядовым работником, был хорош, а когда стал помощником нач[альника] облуправления — испортился. Что значит помощник начальника облуправления выдает талоны в распред? Никуда не годится.

ВОСКОБОЙНИКОВ — это марафетчик. Поэтому он выдвинулся по службе. Есть такой арестованный, от которого КОРКУНОВ и СОКОЛОВ требовали показаний на сотрудников НКВД.

[...] Горком и обком не подошли вплотную к нашей партийной организации. Я не вижу никакой группировки^] о которой записано в решении бюро обкома.

О ПК я считаю, что ПК однобоко смотрит на те факты, которые творятся в нашей организации.

Не пользуется в партийной организации доверием член ПК ХОРОШИЛОВ, СОКОЛОВ, ГУДКОВ, ПИСКУНОВ, ПИСАРЕНКО.

Я считаю, что по вопросу Ворошиловска я скажу сейчас. В горотдел Ворошиловска я поехал, где создал группу и пошел на предприятие документировать [материалы на врагов], где мы задокументировали 120 дел и написали справки [на арест]. Что дальше было, сколько арестовано по этим справкам — я не знаю.

Просить горком партии о досрочном роспуске парткомитета и переизбрать новый.

[....] Тов. СОКОЛОВ. Я как член партии и член парткомитета лично не удовлетворен выступлением тов. КВАСОВА. [...] Все присутствующие слышали заявление т. СУДА и я полагаю, что в своем сообщении тов. КВАСОВ должен был сказать, что такие факты подтвердилась, а такие-то не подтвердились. А тов. КВАСОВ сказал, что факты не подтвердились.

Собрание не может придти к выводу, что же подтвердилось, а что не подтвердилось.

Теперь лично мое мнение, как члена партии о заявлении т. СУДА. Лично я считаю, что заявление СУДА клеветническое. Чем я обосновываю, что заявление СУДА клеветническое? Начну с таких фактов, что меня оправдывает.

Тов. СУД обвинил меня как агента т. КОРКУНОВА. Я, как начальник отдела, согласовывал все вопросы оперативные с КОРКУНОВЫМ. В отношении [решений], что я якобы принимал в отношении МАКСИМЕНКО.

В отношении ВОСКОБОЙНИКОВА у т. СУДА старые счеты с ним. Был отчет комсомола, где записано, что СУД развалил комсомольское собрание.

О том, что ВОСКОБОЙНИКОВ агент КОРКУНОВА и что СУД видел сводку — это наглая ложь.

Вы помните, что в своем заявлении т. СУД сказал, что лимиты есть вражеская директива? Лимиты были установлены решением партии.

Мне тов. ЛОКОТКОВ предложил дать объяснение, почему ГЕЛЛЕР был переведен в[о] 2 отдел? Якобы я тоже занимался антисемитизмом.

Я знаю УСПЕНСКОГО столько, сколько СУД, ГЕЛЛЕР и другие. Я прислан сюда т. ХРУЩЕВЫМ и БУРМИСТРЕНКО.

Установка о красных партизанах. В связи с чем и в какой мере был поставлен этот вопрос? В Киеве была вскрыта организация, среди красных партизан была вскрыта. У нас тов. ВОРОНОВ завалял дело на два месяца и им был арестован напрасно один гражданин. Я очень сожалею, что т. ТУЛЬНОВ не свел нас вместе. Мы бы разобрали этот вопрос.

Насчет справок прав ВОРОНОВ, что писали справки. Такой факт был, мы действительно написали справки, я это подтверждаю. А сколько из двухсот справок арестовали, это другое дело. Так как из этих справок утверждается 1015 справок.

Таким образом, я считаю, что т. ВОРОНОВ неправ. Я не знаю, почему он выступил, когда он также работал вместе со мной? Почему мне бросил обвинение ВОРОНОВ, что я любил командовать — я не знаю.

Я категорически отрицаю заявление т. ВОРОНОВА в отношении ВОСКОБОЙНИКОВА. Он честный коммунист. Сам т. ВОРОНОВ допускал нечистоплотность в работе, он арестовал по справке не того, кого нужно, а потом подчистил и исправил имя и отчество.

О показаниях на сотрудников. Такой факт имел место в 7 отд[еле]. Был арестован сотрудник НКВД известный нам. [...]

Тов. ЛОКОТКОВ. Я считаю, что сегодняшнее партийное собрание много толчется на одном месте по заявлению СУДА. Это произошло потому, что обком, сообщив о своем решении, не сказал подробно, почему не подтвердилось заявление СУДА.

Разбирая заявление СУДА, комиссия подходила чрезвычайно объективно, проверила вопрос — ставленник ли КОРКУНОВ врага УСПЕНСКОГО — не подтвердился. КОРКУНОВ назначен т. ЕЖОВЫМ, других данных нет.

Вопрос вражеской работы КОРКУНОВА, антисемитизм — дело БЕРКОВИЧА, КРАКОВИЧА и др. не подтвердился. БЕРКОВИЧ был снят по распоряжению НЕРОЗИНА, КРАКОВИЧ не утвержден ОК НКВД СССР.

О показаниях на старых большевиков, которые якобы требовались от арестованных, не подтвердилось. Не подтвердились и необоснованные аресты по распоряжению т. КОРКУНОВА.

О травле т. ГЕЛЛЕРА не подтвердилось, ГЕЛЛЕР заявлял голословно, никаких данных и фактов по этому вопросу ГЕЛЛЕР не мог привести.

Недоверие некоторым членам комиссии не обосновано.

О групповщине. Групповщина имеется и она особенно усилилась в период работы комиссии. Многие скрывают, что им известно о групповщине и они должны сказать — это т.т. КИТЧЕНКО, СКВИРСКИЙ, БРУК, ГИНЗБУРГ.

Я работал на заводе, такого кавардака не было. Если кто вылезал — ему обрубают крылышки и дело идет хорошо. Нам нужно решать вопрос серьезно.

[...] Тов. ВИННИКОВ.

Фактов, чтобы утверждать, что КОРКУНОВ ставленник УСПЕНСКОГО — я не могу [представить]. Возникает мнение, какую мог проводить враг УСПЕНСКИЙ у нас вражескую работу? Тут нужно сказать и КОРКУНОВУ, какие допущены ошибки.

Я думаю, что правильно ли было вынесено решение, что у нас не проводилась вражеская деятельность.

У меня имеется факт зажима самокритики со стороны КОРКУНОВА. Я на бюро выступил против ГЕЛЛЕРА. В своем выступлении я не сказал «товарищ КОРКУНОВ», а просто «КОРКУНОВ» и он за это на меня накричал.

На втором собрании тоже были элементы зажима. И когда я об этом выступил на собрании, КОРКУНОВ выступил и говорил, что нужно к ВИННИКОВУ присмотреться.

Когда меня вызвал нач[альник] кадров и начал допрашивать о моих связях с ФУРЕРОМ и ВЕЙСОМ, тут же сказал, что не имею ли я желания уволиться из органов?

Насчет группирования — я таких фактов не слыхал, утверждать не могу, но в части комиссии у меня создается такое впечатление, что вопросы, связанные с деятельностью врага УСПЕНСКОГО нужно бы проверить.

Очень ценно выслушать массу и только тогда выносить решение обкому. Обком должен положить конец тому, что творится в нашей организации.

Партийный комитет нужно переизбрать.

Тов. ГЕЛЛЕР. В настоящее время перед нами стоят такие решения, как постановление ЦК партии и СНК, но мы не проанализировали свою работу. Там, где партийная работа в загоне, там нет чекистской работы, виноваты здесь члены парткомитета три человека. [...]

Во-первых, у нас большая стеснительность. Если кто выступил, то к нему ненависть. Кто виноват в этом — это СОКОЛОВ, ХОРОШИЛОВ и т. КОРКУНОВ. [...]

Я, работая в 4 отделе, принял объект, наладил работу, но меня обвинил СОКОЛОВ в недисциплинированности. Критику не любят отдельные товарищи, о них я говорил. Нужно переизбрать парткомитет.

Постановление обкома партии нужно пересмотреть. СУД — это отличный работник.

Тов. УДОВЕНКО. За что взыскание СУДУ? Я на СУДА личных счетов не имею, но узнал его не с хорошей стороны. Произошло это от того, что т. КВАСОВ на совещании 6.01. [1939 г.] выступил и сказал, что это выступление двурушника, оппортуниста и СУД на следующий день заявил в обком партии.

Мы должны рассматривать [это] как дезорганизацию. СУДА нужно ударить и крепко. Я заявляю, что СУД меня оклеветал, сделал меня убийцей и пошел слух между жен [чекистов]. На второй день узнала жена и обидно стало. Я узнал, что изжит напрасно человек, арестовали некоторых неправильно, но ошибки исправили.

Пущена определенная клевета, я брал показания и все брали показания, но мы не арестовывали без основания.

Брошено обвинение ВОСКОБОЙНИКОВУ, он честный коммунист, у него требовали объяснение за что его выгнали из центрального аппарата и он написал объяснение. Я, выступая на собрании, требовал разрешения вопроса.

В отношении антисемитизма, тут фактов нет и это подтвердить нельзя.

Партийная работа была в загоне. Я считаю, что необходимо оживить партработу.

Тов. КИТЧЕНКО. Товарищи! На партийных собраниях разрешают критиковать любого коммуниста, независимо от занимаемой должности.

Я хочу заявить партийному собранию, что заявление т. ВОРОНОВА о шпионских письмах моих — явная ложь, таких писем нет и не будет.

Если говорить о липе, то ВОРОНОВ по липе имеет большой стаж. Из комсомола [его] исключили за липу — добавил КСМ стаж. При докладе на Тройке с ФЛЕЙШМАНОМ поймали с липой. По справкам ВОРОНОВА в Ворошиловске 35 чел. освободили. Арестовал вместо одного другого, чтобы скрыть — стирал фамилию.

То, что сейчас происходит в коллективе, безусловно, отразилось на работе. Происходит это потому, что не была хорошо поставлена партработа, зажим самокритики со стороны СОКОЛОВА и КОРКУНОВА был, которые учиняли допросы.

Я подхалимом не был, работал плохо потому, что ко мне относились с недоверием. Стал работать лучше — все это сгладилось. Тоже было и с ГЕЛЛЕРОМ. Здесь не вижу антисемитизма.