«Сводка инотелеграмм № 497». 2 декабря 1930 г.

2 декабря 1930 г.
Не подлежит оглашению

ВЕЧЕРНИЕ ТЕЛЕГРАММЫ ЗА 2-ое декабря

ДЮРАНТИ: Сегодня Крыленко поступил очень разумно, оставив тему отдельных случаев вредительства и саботажа, по поводу которых он подвергал вчера перекрестному допросу подсудимых и перейдя к вопросу о шпионаже, где он находится на более прочной и более интересной базе. Споры с текстильными специалистами является ли увеличение кубатуры фабричного здания на один метр социалистическим завоеванием или вредительством, принесли мало пользы суду и публике. Точно так же мало способствовала освещению положения потеря время в споре со специалистом по транспорту, является ли требование увеличения нагрузки локомотивов на пять тонн, угрозой для пятилетки. Между прочим американский железнодорожник Ральф Будд, являющийся советником Советов — сторонник американской системы тяжелой нагрузки локомотивов и его следовало бы расстрелять. Более того такого рода течения судебного следствия может вызвать сомнения в умах иностранных наблюдателей, которые и без того у них мелькают. Мы слышали как обвиняемые сознались в создании огромного заговора с тысячью сторонниками, с планами создания нового правительства и иностранной интервенцией. Они были в заговоре с эмигрантами и получали огромные суммы денег. Но когда дело доходит до подробностей относительно денег и того[,] как была организована конспирация, точность покидает подсудимых и все становится неясным. Зато в области[,] касающейся шпионажа, все на весьма солидной и романтической почве. Как бы ни были туманны показания обвиняемых в другой области, практическая их работа в делах конспирации находится на твердой базе и полна точных подробностей относительно мест[,] времени и личностей[,] с которыми они встречались. Так, например, Рамзин дал сегодня подробную и весьма убедительную картину того, как он передавал информацию о транспорте, авиации, производстве стали и проч. иностранным агентам. Совершенно ясно, что он и его товарищи имели доступ к такого рода информации. Не приходится сомневаться в том, что французская, как и любая другая, контрразведка была в восторге, получив возможность иметь информацию в условиях послевоенной Европы. Быть может даже как это ни чудовищно Рамзин думал даже вначале, что он служит своей стране или себе самому, выдавая такую информацию. Во всяком случае быть может он вначале так думал, а потом не мог поступать иначе. Во всяком случае, для вашего корреспондента все это звучит убедительно и помогает ему понять почему Париж этим летом был полон сплетен относительно советских аэропланов и строительства ядовитых газов, с помощью офицеров бывшей кайзеровской армии, которые продали свои души большевистскому сатане, чтобы отомстить мирной Франции. Совершенно верно[,] что в области авиастроительства у советов были такие же договоры о технической помощи[,] какие у них есть с американцами в области тракторостроительства между тем как тракторы тоже могут быть превращены в танки.

ДОЙС: Кратко сообщает показания Красовского о вредительстве при рассмотрении американского плана строительства железных дорог.

ФИШЕР: Показания Красовского о вредительстве на окраинных железных дорогах для того, чтобы понизить дееспособность железных дорог в случае мобилизации.

ЛАЙОНС: О том же подробно. Инкор полагает, что на секретном заседании будут разбираться связи обвиняемых с иностранными ведомствами. Подробное изложение показаний Михайленко.

ЮБЕНК: Показание Михайленко иллюстрировало, как подготовлялись к интервенции на железных дорогах. Председатель предупредил свидетеля, что он не должен называть отдельных пунктов[,] о которых идет речь.

ЧОЛЛЕРТОН: Сегодня — самый горячий день процесса, поскольку речь идет о шпионаже в пользу Франции и о вредительстве для облегчения вооруженного вторжения. Все больше становится понятным, что чем больший кусок пытается отхватить обвинение, тем менее оно может или хочет прожевать его. Какова бы ни была измена Рамзина, который вместе с Калинниковым, Ларичевым и Чарновским все время дает показания, теперь ясно, что он «не поставлял своего товара». То, о чем господа «К» и «Р» просили у подсудимых и что они получали представляется нам в следующем виде: о техническом состоянии военной авиации они не могли дать никаких сведений. В отношении осмотра больших запасов бензина в Ленинградской области ничего не было сделано, о постройке воздушных портов в той же области сам же Крыленко поспешно сказал, что все это ясно и не нужно никаких подробностей, и т. д. и т. п. Все, в чем фактически сознаются подсудимые, — это передача докладов Госплана, что повсюду имеется к услугам каждого образованного человека, и имелось и здесь до марта м[еся]ца. Подсудимые, впрочем, очень усердно сообщают Крыленко, что господин «К.» получал более подробные доклады, чем Госплан. Ничего удивительного нет, что Торгпром был недоволен, что Рамзин и Осадчий разочаровались в интервенции. Все эти планы саботажа никуда не годились, что было ясно для нас — корреспондентов. По указанию суда, подсудимые не должны называть новых сообщников, не включенных в дело, так что эти, большей частью пожилые люди целый день заняты постирушкой друг друга. Время от времени Крыленко интервенирует: Достаточно, мы понимаем, без подробностей, пожалуйста. Единственные разоблачения, на которые можно еще надеяться, будут сделаны на закрытом заседании, а кор[респонден]ты узнают о них только из полемических статей в советской прессе.