Показания Д. М. Михаленко о «вредительстве» в области водного хозяйства и деятельности «контр-революционных организаций» специалистов по подготовке интервенции в СССР. 11 октября 1930 г.

11 октября 1930 г.
[Секретно]

ПОКАЗАНИЯ МИХАЛЕНКО Д. М. от 11/Х-1930 г.
ДОПРОШЕННОГО СТАРШИМ УПОЛНОМОЧЕННЫМ
3 ОТДЕЛЕНИЯ ЭКУ ОГПУ ЗАЗОВСКИМ.
ВОЕННАЯ ОРГАНИЗАЦИЯ И ИНТЕРВЕНЦИЯ В СССР.

К.-р. организация по водному х[озяйст]ву, ставя своей прямой и непосредственной задачей экономическое вредительство путем создания нецелесообразных и нерентабельных объектов работ, в то же время выполняла задания и в области подготовки интервенции, участвуя таким образом в совокупности мероприятий по подрыву и свержению советского строя. В этой деятельности она состояла в контакте с общесоюзным центром вредительских организаций, образовавшемся в Госплане СССР. Этот центр давал общие директивы, находившие соответствующее отражение в направлении хозяйства, ведущем к искажению его целей и интересов в ущерб советскому государству, а также к созданию благоприятных условий для победы интервентов.

Об организации подготовки войны я не располагаю систематизированными данными, которые дали бы мне возможность полностью и всесторонне ее обрисовать; в этом отношении свои показания я могу строить на тех отрывочных сведениях, которые я получал из разговоров со своими товарищами по организации.

Еще в бытность мою на службе в НКЗеме, приблизительно в начале 1927 года, во время вечеринки у Спарро зашел разговор о способах, которыми может быть уничтожена большевистская власть. Присутствовали, кроме меня, еще БРОНГУЛЕЕВ, МАТТИСЕН, СОЛОВЬЕВ и КРИВОБОКОВ. Последний, ссылаясь на сведения, полученные им из госплановских и НКПСовских кругов, рассказывал нам о планах будущей войны, которые рисуются в следующих основных чертах: в результате фашизации пограничных с СССР государств Зап[адной] Европы (прибалтийские лимитрофы, Польша и Румыния), их правительства, снабженные материалами и инструктажем со стороны Франции и Англии, выступают объединен[н]о против СССР с е[го] западной границы, причем войска прибалтийских государств будут иметь своей целью овладение районом Ленинграда и Карелией, Польша направляет свой удар на Москву и Киев, а Румыния — на южную Украину и Крым. С моря им оказывает поддержку англо-французский флот, который производит десанты в Крыму, на Кубани и в Грузии. Английские войска со стороны Ирака продвигаются на Азербайджан, а со стороны Афганистана — на Среднеазиатские республики. Наконец, на Дальнем Востоке японо-манчжурские войска овладевают Приморским краем. Эти операции производятся под командованием англо-французского военного штаба, по единому, согласованному плану. В этот же план входит организация восстаний и др. видов содействия интервентам внутри СССР, как то: расстройство транспорта, промышленности и снабжения. Этим путем предполагается коротким ударом парализовать действие Красной Армии и принудить Советскую власть к капитуляции. Срок для этого намечается — осень 1928 г.

Спарро к этому добавил уже ранее известное большинству из присутствующих о роли мелиоративных работ в приграничной полосе для осушения болот, в целях облегчения вторжения в пределы СССР неприятельских войск, что входит в общий план содействия интервенции. В этой части программа работ разрабатывается, по словам Спарро, в секции водного хозяйства в лице Кенича, Ризенкампфа и Цейдлера, которые, в свою очередь, получают директивы от центральной группы в Госплане, во главе которой стоит Громан.

Других фамилий при этом Спарро не называл; по крайней мере, в моей памяти они решительно не сохранились.

Разговор на эту тему я возобновил с Прозоровым, который был в тесном контакте с Госпланом и был в курсе всех вопросов, занимавших его работников, как в официальной, так и закулисной части. Здесь моя информация пополнилась некоторыми деталями о практической деятельности тех организаций, которые непосредственно ведут подготовку к интервенции. Я узнал, что:

1) деятельность центральной вредительской организации в Госплане охватывает все отрасли народного хозяйства и проходит в связи и по указаниям заграничной группы б. собственников «Торгпром» (Рябушинский, Нобель и др.);

2) этот же самый Торгпром служит посредником между английским и французским военными штабами — с одной стороны[,] и тем ответвлением Госплановской центральной вредительской организации, которое ведет подготовку интервенции — с другой; он же и финансирует все вредительские организации;

3) ядро военной организации состоит как из бывших военных, работающих на гражданской службе, так и настоящих военно-служащих, объединяемых общими антисоветскими убеждениями, и является будущим внутренним военным штабом в случае войны, действующим по директивам, получаемым через Торгпром из заграницы. (Прозоров, ввиду сугубой конфиденциальности сообщаемых им сведений, полученных им под большим секретом от Цейдлера, никаких именно участников этого «штаба» не упоминал, почему я и не могу их здесь привести);

4) основными предметами деятельности «штаба» являются:

а) организация военного шпионажа путем окружения комсостава антисоветскими элементами, незаметно выпытывающими у них необходимые военные сведения и тайны; с особым успехом здесь действуют женщины, с которыми доверчивые краскомы входят в более или менее прочную связь, разлагающую их как в моральном, так и в служебном отношениях; подбор и инструктирование таких женщин входит в задачу «штаба» и его местных филиалов; немаловажную роль также будет играть использование новейших землеустроительных и инженерных съемок, планы которых, неохраняемые специальными запретами, легко доступны для копирования и передачи соответствующими штабами;

б) выбор наиболее ответственных пунктов, играющих роль в обороне СССР, для производства диверсионных актов (уничтожение мостов, водокачек, станций, заводов, складов); здесь главной задачей организации было привлечение людей, способных в нужный момент выполнить возложенное на них задание, и они комплектовались, напр., из бывших рабочих и служащих данного предприятия, оставшихся недовольными увольнением или по др. причинам;

в) создание агентуры среди антисоветских элементов (кулаки, торговцы, б. люди) для будирования и углубления недовольства советской властью в среде несознательного населения, из которого можно было бы черпать повстанческие кадры в случае войны или хотя бы создавать организованные группы, способные противодействовать советским органам в их мероприятиях в наиболее острые моменты;

г) выявление лиц, которых можно было бы использовать для комплектования внутри страны антисоветских боевых отрядов в период развития внешних военных действий; наиболее подходящим материалом считаются для этого: вычищенные служащие, лишенцы, раскулаченные, б. белогвардейцы и т. п.;

д) разложение частей Красной Армии путем воздействия в антисоветском духе на к[расноармей]цев через письма родных и др. способами;

е) распределение по стране запасов продовольствия, военных материалов, транспортных средств и др. предметов, играющих роль в деле обороны, таким образом, чтобы они в нужный момент не могли быть использованы в интересах советской власти, но в то же время явились бы на пользу ее врагам;

ж) постановка производства на заводах, имеющих военное значение, с таким расчетом, чтобы в период, когда потребуется их наивысшая продуктивность, они оказались неспособными удовлетворить нуждам обороны СССР.

Чтобы быть точным, я должен отметить, что вышеизложенная сводка, в которой я попытался в сжатой форме описать деятельность вредительской организации в области военного дела, как я ее воспринял, явилась результатом не одного только разговора с Прозоровым. К этой теме мы с ним возвращались несколько (2-3) раз, и в обсуждении ее, происходившем в стенах НКЗ, принимали тогда участие и БРОНГУЛЕЕВ[,] и СПАРРО, и КРИВОБОКОВ и др. сослуживцы, посвященные во вредительские дела. Сейчас я затрудняюсь расчленить из вышеизложенного, кто что именно сказал, но утверждаю, что в основном программа была описана Прозоровым со слов Цейдлера. Отдельных конкретных фактов деятельности военной организации Прозоров не приводил, так как разговоры велись в общем виде, и частности имели место только в отношении проведения мелиоративных работ военно-вредительского значения. Мне неизвестно, принимал ли он сам или кто-либо из членов нашей организации непосредственное участие в осуществлении тех задач, которые мною изложены выше; по крайней мере, никто из них мне в этом не признавался.

Выехав из Москвы летом 1927 г., я отстал от тех вопросов, которые ставились в области подготовки интервенции в среде мелиораторов. Мимолетные встречи во Владикавказе со Спарро (май 1928 г.) и Прозоровым (декабрь 1928 г.) не дали мне в этом отношении ничего нового, с этими вопросами я вплотную столкнулся лишь летом 1929 г., когда Скорняков открыл мне сущность тех заданий, которые выпадают на возглавлявшийся тогда мною Плавстрой, и которые изложены в особом <показании>. За это время изменились сроки ожидаемой интервенции; вместо осени 1928 г. она намечалась на осень 1930 г.

Кроме того, за это время у меня были беседы по поводу предстоящей интервенции с сев[еро]-кавказскими мелиораторами, тоже входившими в нашу к.-р. организацию. Видаясь весною 1928 г. с Елишевым во Владикавказе, я затронул эту тему, зная его как природного донского казака, отражающего в себе местные настроения. Елишев с большой резкостью заявил о том, что-де Дон только ждет сигнала о восстании, что между казаками идут разговоры об организации отрядов, о снабжениях их оружием и т. п., чтобы выступить против Советской власти во время открытия внешних военных действий. Казачье население с нетерпением ожидает возвращения своих земляков из эмиграции, где те готовят отряды для «избавления от большевиков» казачьих земель; по этому поводу ведутся между ними оживленные нелегальные сношения. По станицам образуются ячейки будущих боевых единиц, собирается для них оружие и припасы, намечаются кандидаты на командные должности и разрабатываются планы военных операций в ближайших районах. В орбиту этой деятельности вовлекаются и т. [н.] «иногородние», почему-либо недовольные советской властью; среди них исподволь ведется пропаганда идей казачьей автономии, на принципах воссоздания земельной собственности по известным нормам. Стратегической задачей Дона, по словам Елишева, является — с одной стороны — оказание поддержки десанту интервентов на Кубани, с другой — овладение Донбассом и выведение его из строя хозяйственной жизни страны или хотя бы частичное расстройство его отдельными партизанскими нападениями и деморализацией рабочего населения. Одновременно Донская «Вандея» должна послужить заслоном от частей Красной Армии, движущихся с севера на выручку Кавказа, всемерно препятствуя использованию ими средств сообщения как по железным дорогам, так и по групповым путям — на всем протяжении от Азовского моря до Волги. При том однако Елишев жаловался на репрессии по отношению к казачеству, которое сильно ослаблено и дезорганизовано ими настолько, что само оно не в состоянии будет с успехом бороться с большевиками, и вся надежда на поддержку прочего, не-казачьего населения, достаточно, по мнению Елишева, раздраженного политикой сов. власти в области хлебозаготовок и т. п.

Далее Елишев рассказывал, что, работая по изысканиям Закубанских плавень и затем на Терских каналах, он входил в общение с местными деятелями Кубанского и Терского казачеств, поддерживая взаимную информацию о ходе подготовки к восстанию, о настроениях, о степени бдительности властей в тех или иных районах и т. п. и служа так[им] образом посредником в объединении к.-р. деятельности кавказских казачеств: донского, кубанского и терского. Эта же «работа» велась им и при инспекторских поездках по Сев[ерному] Кавказу, в бытность его работником Сев[еро]-Кавказ[ского] КрайЗУ.

Подобным же делом занимался и КАЛИМАНОВ. Будучи сыном станичного атамана, он сильнее Елишева был насыщен казачьими традициями и считал, что Дон в настоящее время находится под «большевистской оккупацией», которая не может продолжаться долго, ввиду специфических особенностей бытового и хозяйственного уклада казачества, благодаря которым оно не примирится с советским режимом, опрокидывающим все, чем жило до этого казачество, и оно воспользуется первым же замешательством советского строя, чтобы вернуть себе прежние права и льготы. Калиманов рассказывал о том, что он играл некоторую роль в правительстве Краснова (эпоха «всевеликого войска Донского») и надеется еще послужить казачьему делу, заняв какой-нибудь пост в будущем донском правительстве; он говорил о своем авторитете в казачьей среде, о поддерживаемых им связях с отдельными казачьими деятелями как внутри СССР, так и заграницей и об участии своем в разработке планов «воскрешения казачества». Никаких имен Калиманов так же, как и Елишев, мне не называл; разговоры эти происходили раза 2-3 во время совместных служебных поездок по работам Алханчуртского строительства. Калиманов упоминал еще о некоторых своих встречах с представителями Терского Казачьего «движения» во Владикавказе, чем он поддерживал контакт между своими донцами и терцами, в целях взаимного осведомления и инструктирования по вопросам подготовки к совместным повстанческим действиям. Калиманов вполне уверенно говорил о предстоящем успехе этих последних ввиду тщательной и всесторонней подготовке к ним.

Д. 353. Л. 183-190. Машинописная копия того времени. На Л. 183 вверху делопроизводственные машинописные и рукописные пометы о перепечатке текста «об интервенции стр. 6», штамп о рассылке документа (номер и дата отсутствуют). На Л. 157 — сопроводительное письмо от 18 октября 1930 г. (№ П954) об отправке членам и кандидатам в члены ЦК и членам ЦКК В КП (б) показаний Ларичева, Аккермана, Покровского, Ефремова, Предтеченского, Нольде, Михаленко, Иванова, Неандера и Федотова (см. легенду к док. № 353-17).