Заявление А.В. Косарева на имя Наркома внутренних дел СССР Л.П. Берия. 28 января 1939 г.

28 января 1939 г.

Целиком разоружившись перед следствием и ставя своей задачей помочь партии и Советскому правительству в борьбе с врагами из троцкистско-правого лагеря, я считаю себя обязанным сообщить известные мне факты подозрительного поведения Н.И. Ежова.

I. В первой половине декабря 1934 года Н.И. ЕЖОВ и я, КОСАРЕВ, по указанию ЦК ВКП(б) были командированы в Ленинград для оказания помощи следствию по делу убийства С.М. КИРОВА.

По приезде в Ленинград я встретил к себе совершенно нетерпимое отношение со стороны руководящих работников НКВД. Ведущие следствие АГРАНОВ и МИРОНОВ всячески старались не допустить меня к допросам непосредственных участников убийства КИРОВА и оттереть меня от всего следствия.

Допросы основных участников террористического акта, убийц КИРОВА, НИКОЛАЕВА, КАТАЛЫНОВА, РУМЯНЦЕВА были сосредоточены в руках АГРАНОВА, МИРОНОВА, ДМИТРИЕВА и ЛЮШКОВА. Я лично, будучи не удовлетворен таким положением, несколько раз ставил вопрос перед ЕЖОВЫМ о необходимости активно включиться в непосредственные допросы НИКОЛАЕВА, РУМЯНЦЕВА и КАТАЛЫНОВА. Несмотря на это, Н.И. ЕЖОВ никаких мер не принимал, и положение оставалось без перемен. Н.И. ЕЖОВУ я прямо высказывал свое подозрение, что АГРАНОВ и МИРОНОВ нас сознательно оттирают от участия в допросе НИКОЛАЕВА, КАТАЛЫНОВА, РУМЯНЦЕВА, что надо об этом сообщить в ЦК, иначе мы не выполним поручения ЦК ВКП(б). Несмотря на эти мои настойчивые требования, ЕЖОВ продолжал проводить линию на соглашение с АГРАНОВЫМ и МИРОНОВЫМ, а те делали все, чтобы смазать предательскую роль не только ленинградского, но и московского руководства НКВД в деле борьбы с зиновьевцами и троцкистами.

Таким образом, ЕЖОВ фактически оказался целиком на поводу у АГРАНОВА и МИРОНОВА, выполнял все их установки и тем самым способствовал смазыванию и свертыванию следствия по делу убийц С.М. КИРОВА. Подлинные организаторы убийства КИРОВА, стоящие за спиной террориста НИКОЛАЕВА — ЗИНОВЬЕВ, КАМЕНЕВ и др. не были раскрыты следствием, а, наоборот, в результате такого вражеского проведения следствия были прикрыты. АГРАНОВ и МИРОНОВ, по-видимому, не без ведома ЯГОДЫ, скрыли от ЦК главных организаторов убийства, стоящих за спиной террориста НИКОЛАЕВА, а Н.И. ЕЖОВ способствовал этому черному вражескому делу.

Я считаю также подозрительной вражескую формулировку обвинения, предъявленного в то время ЗИНОВЬЕВУ, КАМЕНЕВУ, РУМЯНЦЕВУ, МАЛЬДЕНШТАМУ, ТОЛМАЗОВУ и другим, о том, что они несут политическую ответственность за убийство КИРОВА. Эта формулировка о политической ответственности ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА и РУМЯНЦЕВА за убийство КИРОВА была выдвинута ЕЖОВЫМ и фактически означала отказ от следствия без выяснения виновности ЗИНОВЬЕВА и КАМЕНЕВА [, что] означало не что иное, как укрытие их как организаторов террора. Эта формулировка о политической ответственности, автором которой является ЕЖОВ, вражеская потому, что она направила следствие на ложный путь, преследовала своей целью ввести ЦК партии в заблуждение.

Вряд ли можно отличить поведение ЕЖОВА от ЯГОДЫ, АГРАНОВА и МИРОНОВА, являющихся непосредственными организаторами вражеского направления хода следствия по делу убийства КИРОВА. Меня поражало отношение, которое было у руководителей следствия к арестованным террористам — НИКОЛАЕВУ и др. Несмотря на то, что убийцы долгое время не давали никаких показаний, со стороны их следователей, АГРАНОВА, МИРОНОВА и остальных, к ним было проявлено более чем вежливое отношение. Я на это также обращал внимание ЕЖОВА и вносил соответствующие предложения, но они не были поддержаны ЕЖОВЫМ. ЕЖОВ, таким образом, разделял эту позицию миндальничания с террористами, на которой стояли следователи АГРАНОВ, МИРОНОВ, ДМИТРИЕВ и ЛЮШКОВ. Я бы такое отношение сформулировал не иначе, как «свой своего не хочет ударить».

II. Во время хода следствия над убийцами С.М. КИРОВА один из арестованных ФЕДОРОВ, в прошлом не то советский, не то хозяйственный работник Ленинграда, дал заслуживающие большого внимания показания, свидетельствующие о борьбе против КИРОВА правых в Ленинграде. ФЕДОРОВ показал об антисоветской группе правых из тогдашних руководящих работников Ленинграда — КОМАРОВА, КОДАЦКОГО, АЛЕКСЕЕВА Петра, СМОРОДИНА, ЧУДОВА и др. Я не знаю, информирован ли был ЦК об этих показаниях ФЕДОРОВА, но в связи с тем, что показания ФЕДОРОВА имеют ближайшее отношение к поднимаемым мною вопросам, я считаю необходимым их воспроизвести по памяти. Прежде всего, насколько помню, допрашивал ФЕДОРОВА московский следователь по фамилии ЧЕРТОК. ФЕДОРОВ показал, что в бытность С.М. КИРОВА руководителем ленинградской партийной организации, в Ленинграде существовала нелегальная организация правых, которую возглавляли КОМАРОВ и КОДАЦКИЙ и в которую входили ЧУДОВ, Петр АЛЕКСЕЕВ, СМОРОДИН и еще некоторые лица. (Фамилий их я уже не помню). Эта контрреволюционная организация правых, по словам ФЕДОРОВА, ставила своей целью борьбу с политикой партии, с руководством ЦК ВКП(б). Участники этой организации правых постоянно проводили контрреволюционные сборища на квартире КОМАРОВА, где обсуждали вопросы борьбы против ВКП(б), против КИРОВА. Подпольная организация правых была связана с ЗИНОВЬЕВЫМ, ЕВДОКИМОВЫМ и др.

Мне кажется, что Н И. ЕЖОВ об этих важнейших показаниях ФЕДОРОВА не поставил в известность ЦК, а между тем они уже тогда, в 1934 году, проливали свет на роль правых в борьбе против партии, против КИРОВА. ФЕДОРОВ, показывал, что правые, работавшие тогда в Ленинграде, несколько раз ставили и обсуждали вопрос о том, чтобы убрать из руководства С.М. КИРОВА, добивались этого всеми методами. Если бы следствие по делу убийц КИРОВА не проводилось по-вражески, можно было бы уже тогда, ухватившись за показания ФЕДОРОВА, вскрыть всю роль правых как организаторов и участников этого убийства. Н.И. ЕЖОВ, по моему твердому убеждению, скрыл от ЦК показания ФЕДОРОВА во вражеских целях. Не случайно ЧУДОВ, КОМАРОВ и КОДАЦКИЙ, разоблаченные только в середине 1937 года, разоблачены непосредственно Центральным Комитетом партии. ЧУДОВ и КОДАЦКИЙ обязаны этим прямой защите ЕЖОВА. Мне известно, что Н.И. ЕЖОВ был связан дружескими отношениями с КОДАЦКИМ и особенно с ЧУДОВЫМ. Уже в Ленинграде ЧУДОВ имел с ЕЖОВЫМ неоднократные беседы, характер которых мне неизвестен. ЧУДОВ до и после ленинградских событий часто приезжал к ЕЖОВУ на квартиру в Москву. То же самое было и в Ленинграде. ЕЖОВ во время наездов к нему ЧУДОВА информировал последнего о том, как идет следствие, сообщал ему о показаниях арестованных. ЧУДОВ при посещении ЕЖОВА вместе с ним выпивал. В частности, однажды на квартире ЧУДОВА была организована большая выпивка, где кроме ЕЖОВА присутствовали ЗАКОВСКИЙ, АГРАНОВ, МИРОНОВ и ЦЕСАРСКИЙ. Я беру под сомнение Н.И. ЕЖОВА потому, что из хода следствия была ясна и подозрительна физиономия СМОРОДИНА, так как многие террористы, участники убийства КИРОВА, являлись выходцами из Выборгского района (РОМЯНЦЕВ, НИКОЛАЕВ, ЗВЕЗДОВ и др.), а некоторых из них, как показало следствие, СМОРОДИН устраивал на работу (РУМЯНЦЕВ). Несмотря на это, СМОРОДИНА не трогали до последнего времени. ЕЖОВ покрывал СМОРОДИНА и его вражескую работу.

Не случайными мне представляются дружеские отношения, существовавшие между ЕЖОВЫМ и АГРАНОВЫМ. Эти отношения носили очень близкий характер. Даже во время следствия по делу убийства КИРОВА Н.И. ЕЖОВ называл АГРАНОВА не иначе как «Яня». ЕЖОВ и АГРАНОВ старые приятели. Столь же близок был ЕЖОВ и с ЗАКОВСКИМ, они дружили, вместе пили. Даже в служебной обстановке ЕЖОВ называл ВАКОВСКОГО «Леней». Несмотря на то, что ЕЖОВУ было известно о том, что ЗАКОВСКИЙ является совершенно разложившимся типом, пьяницей и бабником, он не только дружил с ЗАКОВСКИМ, но и всячески его поддерживал. Особым доверием ЕЖОВА, и это я видел в Ленинграде, пользовался ЦЕСАРСКИЙ. ЕЖОВ не только взял ЦЕСАРСКОГО с собой в Ленинград, но и поручил ему составлять списки на зиновьевцев в Ленинграде и целиком передоверил важную операцию по расчистке Ленинграда от зиновьевцев и от троцкистов. Этого же ЦЕСАРСКОГО вместе с ЛИТВИНЫМ и ШАПИРО Ежов взял с собой в Наркомвнудел, доверил им самые острые участки работы. Как велось следствие в отношении ЗИНОВЬЕВА, КАМЕНЕВА и БАКАЕВА, я лично не знаю, потому что на эти допросы меня не допускали под предлогом тех или иных поручений. Во время хода следствия ЯГОДА часто звонил ЕЖОВУ. Они чуть ли не каждый день сносились по телефону. Из разговоров, которые я заставал, мне было ясно, что у ЕЖОВА с ЯГОДОЙ неплохие отношения, они даже носили приятельский характер.

Таким образом, на основании фактов можно установить, что Н.И. ЕЖОВ скрыл от ЦК ВКП(б) роль правых в период убийства КИРОВА, прикрывал в этом деле своих друзей ЧУДОВА и КОДАЦКОГО и вместе с ними СМОРОДИНА, скрывал от ЦК вражеское лицо АГРАНОВА и ЗАКОВСКОГО, сам был в тесной связи с этими врагами народа.

III. Считаю себя обязанным сообщить Вам о подозрительном поведении ЕЖОВА и в ряде других вопросов. Как известно, следствие по делу террориста НИКОЛАЕВА непосредственно проводил ДМИТРИЕВ. Я несколько раз говорил ЕЖОВУ еще тогда, что ДМИТРИЕВ, по-видимому, является доверенным лицом ЯГОДЫ, человеком, стоящим наиболее близко к нему, и поэтому нужно особо следить за тем, как ДМИТРИЕВ допрашивает НИКОЛАЕВА. ЕЖОВ с моими доводами соглашался и сам неоднократно мне говорил: «Иди, посмотри, послушай, и т.д.». После таких разговоров о ДМИТРИЕВЕ мне становится совершенно непонятным, почему ДМИТРИЕВА так поддерживал ЕЖОВ, выдвигал его на руководящую работу и представил к награждению орденом ЛЕНИНА. У ЕЖОВА по вопросу о ДМИТРИЕВЕ не сходятся концы с концами. В этом ли только дело?

Во время следствия по делу НИКОЛАЕВА мне пришлось познакомиться с работником НКВД СОСНОВСКИМ, который был прислан из Москвы. Мы с ЕЖОВЫМ несколько раз обменивались мнениями о СОСНОВСКОМ. Я говорил, что этот человек явно подозрителен, не шпион ли он? Тем более, что мне стало известно от АГРАНОВА (весь этот разговор велся в присутствии АГРАНОВА), что СОСНОВСКИЙ когда-то работал в польской разведке. ЕЖОВ мое мнение разделял, но, тем не менее, долго еще и после процесса СОСНОВСКИЙ продолжал работать в органах НКВД. Должен добавить, что АГРАНОВ отводил мои подозрения в отношении СОСНОВСКОГО, говоря, что он является человеком проверенным и чуть ли не племянником ДЗЕРЖИНСКОГО. В ходе следствия, будучи в Ленинграде, мы с ЕЖОВЫМ несколько раз говорили о третьем работнике НКВД ЛЮШКОВЕ. ЛЮШКОВ являлся внутренней пружиной всего следствия по делу убийства КИРОВА и вместе с ДМЙТРИЕВЫМ допрашивал НИКОЛАЕВА. Нам с ЕЖОВЫМ тогда казалось, что именно он — ЛЮШКОВ больше всего старается оттереть нас от следствия по делу НИКОЛАЕВА. Для нас было ясно и другое, что ЛЮШКОВ являлся также негласным советчиком АГРАНОВА и МИРОНОВА. В этой связи мы с ЕЖОВЫМ довольно непринужденно высказывались о подозрительном лице ЛЮШКОВА, который, надо полагать, несомненно, послан ЯГОДОЙ в помощь АГРАНОВУ и МИРОНОВУ, «подставлен» к ним. Несмотря на все это ЛЮШКОВ с приходом ЕЖОВА на работу в НКВД был им выдвинут, награжден и в последнее время работал на таком остром участке, как руководство органами НКВД на Дальнем Востоке. Как известно, ЛЮШКОВ при первой возможности удрал за границу в Японию. Как видно из этих фактов, и с ЛЮШКОВЫМ у ЕЖОВА не вяжутся концы с концами.

Таковы факты, которые я хотел довести до Вашего сведения, гражданин Народный Комиссар.

А. КОСАРЕВ

Справка: «Подлинник находится в деле № Р-730 по обвинению А.В. Косарева».

Корроборация: «З.1.».

Верно:         Батурин