Показания начальника экономического отдела управления государственной безопасности НКВД по Ленинградской области А.Л. Молочникова об обстоятельствах убийства С.М. Кирова

9 декабря 1934 г.

1-го декабря с.г., будучи в кабинете тов. Медведя, около 4 ч. 30 м. позвонил телефон. Тов. Медведь, положив трубку, распорядился вызвать машину, т.к. его вызывал тов. Киров. Через 3—5 секунд раздался вторично телефонный звонок. Тов. Медведь, с первых же слов бросив трубку, крикнул: «в Кирова стреляли» — и тут же сорвался с места и вместе с вбежавшим тов. Фоминым, которому, очевидно, тоже позвонили, убежал.

По аппарату никаких распоряжений не было. Поскольку большое количество сотрудников Управления имели билеты на актив, я тут же по своему Отделу дал распоряжение всем быть на месте. То же я предложил сделать Лобову по О.О.

Минут через 20 я получил распоряжение выслать 30 сотрудников в Смольный, что было тут же выполнено. Вместе с сотрудниками в Смольный поехал и я.

В Смольном я узнал, что убийца жив и отправлен в НКВД.

В самом Смольном я узнал, что при убийце найден ряд документов, в том числе и партбилет. Минут через 40 после моего приезда тов. Медведь поручил мне и тов. Губину допросить комиссара Борисова и выяснить подробности покушения.

Я попросил одного из комиссаров указать мне или привести тов. Борисова.

Ко мне привели человека в штатском платье, лет 50.

В начале допроса (Губин в допросе не принимал участия) Борисов настолько волновался, что я никак не мог добиться от него толкового ответа, где он встретил тов. Кирова, как он его сопровождал и где он, Борисов, был во время убийства. Мне пришлось чертить план Смольного, объяснять ему, где правая и где левая сторона.

Наконец, мне удалось выяснить, с его слов, что тов. Кирова он встретил в вестибюле и находился от него на расстоянии 20 шагов. Когда тов. Киров стал подниматься по лестнице, он продолжал держаться от него на этом же расстоянии. Когда тов. Киров входил уже на первую от низу площадку лестницы, Борисов только вступал на лестницу. На таком расстоянии он дошел до 3-го этажа.

На все мои вопросы, почему он шел на таком большом расстоянии от тов. Кирова, он отмалчивался.

Дальше выяснилось, что, находясь 2—3 шага от угла поворота на левый коридор, Борисов услыхал 2 выстрела, следующие один за другим. Он достал револьвер, дослал патрон и бросился в коридор. Повернув в коридор, он якобы увидел двух лежащих на полу, на расстоянии 1-2-х метров (точно сейчас не помню) и около них уже стояли люди. Он, по его показаниям, себя дальше ничем не проявил.

Борисов, если ему верить, не мог вспомнить ни одной подробности. Кто эти люди, которые окружили лежащего т. Кирова? Попал ли ему кто-нибудь навстречу? Для примера: на вопрос, был ли среди них т. Чудов, он долго не мог дать ответа.

Во время допроса Борисова было установлено, что револьвер его находился под пиджаком в кобуре и не заряженный.

По этому поводу во время допроса я резко на него напал, и Борисов чрезмерно разволновался. В связи с этим я обратился к т. Губину со словами: «Надо за стариком посматривать, у него оружие». Через 2—3 минуты мне сообщили, что его обезоружили».

Ввиду того, что допрос Борисова не давал представления о моменте покушения, я стал искать людей, которые могли бы более подробно об этом показать мне. Сейчас не помню, кто указал на Платыча и, кажется, Васильева, которых я в связи с этим допросил.

Платыч показал, что в связи с тем, что в Смольном в некоторых комнатах и части коридора погас свет и его позвали исправить, он очутился в коридоре у электрошкафа, около которого он работал, находился в 10 шагах от левого коридора. Ему там ничего не пришлось делать, ибо пока он проверял на пробках, свет сам включился. После того, как он закрыл шкаф, к нему обратился один из сотрудников хозяйственной части т. Васильев с просьбой помочь переотправить пишущие машинки во Дворец Урицкого.

Разговаривая с Васильевым, последний увидал идущего тов. Кирова и обратился к Платычу с просьбой закрыть стеклянную дверь, находящуюся вдали левого коридора (Васильев объяснил мне свою просьбу тем, что, мол, «неудобно, идет т. Киров, а двери открыты»),

Платыч обогнал т. Кирова шагов на 8—10, вдруг услыхал выстрел. Испугавшись, отскочил в сторону, тем временем раздался другой выстрел. Когда он повернулся, тов. Киров уже лежал, а у стены он заметил человека, сползающего на пол. Он к нему подбежал, чтобы обезоружить, но никакого насилия ему применять не пришлось, потому что рука уже не сопротивлялась.

Платыч мне заявил, что он его в это время ударил по лицу, но я это, кажется, в протокол не записал. Николаев в первый вечер действительно жаловался, что его кто-то ударил.

Платыч показал, что, когда он побежал впереди тов. Кирова, в левом коридоре он никого не видел.

Васильев подтвердил, что действительно он просил Платыча пойти закрыть дверь.

Еще мною допрошен один опер. комиссар, который охранял коридор (фамилию его сейчас не помню). Он показал, что шел навстречу тов. Кирову по большому коридору и, по-моему, показал, что видел издали идущего за тов. Кировым Борисова.

Допросы мои, конечно, далеко неполные. Объясняется это:

1) Этими допросами я имел в виду взять от них первичные свидетельские показания, полагая, что я буду иметь возможность их через некоторое время допросить более подробно. Однако в дальнейшем производство допросов этих лиц мне не было поручено.

2) Я никак не мог предполагать, что Борисов допрашивается последний раз.

(МОЛОЧНИКОВ)

P.[S.] На Ваш вопрос, кто писал первое донесение в Москву, сообщаю: первое донесение писалось через час после убийства в комнате Угарова. За столом сидели т. Медведь и т. Горин. Писал Горин, а Медведь диктовал, так, по крайней мере, было вначале, ибо я все время там не присутствовал.

(МОЛОЧНИКОВ)

Верно:                         [подпись]

Справка: «Подлинник находится в деле № 68 “О работниках УНКВД Ленинградской области в связи с убийством С.М. Кирова. Декабрь 1934 г. (Архив Общего отдела ЦК КПСС). Архив Ежова. [подпись]»