Апелляционное заявление Л.В. Николаева секретарю Смольнинского РК ВКП(б) г. Ленинграда Касимову
1 апреля 1934 г.
от члена ВКП(б), п.б. № 156283
Николаева Л.В.
Заявление
Апеллируя к Вам на решение парткома Ленинградского института истории ВКП(б) о неправильном вынесении постановления об исключении меня из рядов ВКП(б), обращаю Ваше внимание на следующие обстоятельства дела:
Вынесение такого строгого приговора означает как вследствие отказа от посылки на транспорт.
Но в самом же деле исключение меня из рядов партии последовало по одному формальному поводу.
31-го числа сего месяца секретарь парткома тов. Бурт сунул мне в руки учетную карточку и послал в районный комитет для переговоров о работе на транспорте.
На это я ответил, что, несмотря на мои добрые намерения работать на транспорте (посылался обкомом дважды в 31 и 33 г.), я не был принят. И больше того, несмотря на то, что по работе в деревне я больше специализировался (работал на низовой работе 2 года), при отборе политотдела совхозов и колхозов, я также не был послан при наличии согласия поехать.
Поэтому не желая быть в неловком положении на этот раз я просил карточку мне с собой не давать, а согласился пойти тотчас в РК-т для переговоров.
В ответ на это последовало экстренное заседание парткома (в тот же день), где несмотря на мои чистосердечные признания, что я не могу поехать ввиду слабой политподготовки и недостаточного организационного опыта в работе (в силу серьезной болезни — миокардит) было вынесено решение об исключении из рядов партии как за отказ от работы на транспорте.
Поскольку мне не была предоставлена возможность пойти в РК-т для переговоров и отсутствие решения районной комиссии и вышестоящих парторганизаций о посылке меня па транспорт, смешно было бы говорить о моем отказе и выносить сугубо политическое решение (получается, в точности как в картине поручик Киже — арестант секретный, фигуры не имеет)...
Такой поспешностью (весь вопрос решался буквально 1/2 часа — 1 ч) партком, вероятно, хотел показать с одной стороны — насколько сурово он карает нарушителей директив партии, а с другой стороны послать кого-либо безразлично, для выполнения разверстки.
Тов. Бурт на парткоме заявил, что до этого Николаева мало знали и нам достаточно того, чтобы осудить (вплоть до исключения) его сегодня. Мне непонятно поэтому, почему все же меня рекомендовали для транспорта.
Таким образом, я вынужден был пойти по линии наибольшего сопротивления и просил дирекцию института (треугольник) использовать меня на какой-либо работе, так как ввиду своего болезненного состояния я могу быть только на легкой работе.
Причем присовокупляю, что на руководящих работах почти не был, а учебе всецело отдаться не мог по причине большого числа иждивенцев — 5 человек.
С 1923 года по 1931 г. работал на производстве — откуда был выдвинут на оперативную партработу (референт обкома и инспектор Обл. КК РКИ).
В институте также работаю разъездным инструктором по области (6 месяцев), где по одному этому встать на голову выше (в смысле политического вооружения) не мог.
Будучи в рядах партии, я на всем своем протяжении (с 1924 г.) боролся за генеральную линию партии и ни одного порочащего звания члена партии взыскания не имел. За что на меня наложено парткомом сугубое взыскание в данный момент — я сам не понимаю.
При разборе данного заявления и реагирования (отзыв) на решение парткома убедительно прощу сделать указание на благоприятный исход всего дела и ликвидацию произошедшего конфликта (не более как столкновение).
Место то работы: Лен. институт истории ВКП(б)
Мойка, 59, коми. 17.
Верно: Г. Климов
Резолюция: «Самохваловой. В архив, т. Николаев — Лен. Ин-т по ист.п. Хотел еще поговорить в п/коме, ввиду его явки в РК (т. Золиной) и согласия итти на работу по указан. РК. Если поступит дело, из п/кома приложить к делу. 2.IV.34. Подпись».