Письмо т. Шацкина от 17.VIII.1929 г. в ЦК ВКП(б). Приложение № 2 к п. 16 пр. ПБ № 94.
Письмо т. Шацкина от 17.VIII.1929 г. в ЦК ВКП(б).
Уважаемые товарищи!
В “Правде” от 9 августа опубликовано, одобренное ЦК ВКП(б) постановление бюро ЦК ВЛКСМ по поводу моей статьи “Долой партийного обывателя”, помещенной в “Комсомольской Правде” от 16‑го июня. Постановлением мне приписывается «проявление политической неустойчивости и мелко-буржуазной расхлябанности, прикрываемой полуоппозиционным флагом мнимой революционной “левизны” в духе мелко-буржуазного радикализма». В редакционной статье того же номера “Правды” говорится в связи с моей статьей о «левом уклоне от генеральной линии», о «соскальзывании по отдельным вопросам на политические и организационные позиции троцкизма» и т. д. Так как я не участвовал в обсуждении моей статьи, которое имело место в ЦК ВЛКСМ и в Политбюро, я считаю себя обязанным дать ЦК ВКП(б) письменное объяснение по поводу статьи, послужившей основанием для столь серьезных политических выводов.
Основная мысль этой статьи заключалась в борьбе против безидейности, беспринципности, которая неизбежно связывается с делячеством и бюрократизмом и которая характерна для партийного обывателя. Тяготея к линии наименьшего сопротивления в политике, обыватель не может не сочувствовать правым капитулянтским настроениям и сбивается вправо в своей практической работе, хотя он по обывательским соображениям голосует нередко за большинство. Борьба против обывательщины необходима для преодоления правой опасности в партии. Эти главные мысли моей статьи в постановлении ЦК не упомянуты и не осуждены.
Однако, постановление и редакционная статья “Правды” предъявляют мне ряд серьезных обвинений, из которых вытекают цитированные выше резкие политические выводы. Эти обвинения не основаны на содержании самой статьи. Остановлюсь кратко на главнейших обвинениях¹*.
«Шацкин подменяет партийный лозунг борьбы против правого уклона лозунгом борьбы против партийной обывательщины» — таково первое обвинение постановления. В моей статье сказано: «Борьба с политическим болотом, с его нравами, с его “философией”, с его проникновением в партийный и комсомольский молодняк, с его проявлениями в практической работе, является необходимой составной частью в нашей борьбе с правой опасностью», ибо «партобыватели составляют существенный внутрипартийный резерв правой фракции». Из этих выдержек ясно, что я отнюдь не предлагаю поставить борьбу с обывательщиной на место борьбы с правым уклоном, а считаю необходимым разоблачение обывательщины именно в целях усиления борьбы против правого уклона, как часть борьбы против этого уклона. Нигде и никогда я не утверждал, что обывательщина — главная опасность в партии. И наоборот, неоднократно я разъяснял решения партии о том, что главную опасность в настоящий период представляет правый уклон.
Шацкин «повторяет по существу троцкистские выпады против партии, якобы, ведущей борьбу против правого уклона в блоке с политическим болотом» — таково второе обвинение. Поводом для него послужило, очевидно, следующее место в моей статье. «Нельзя до конца последовательно бороться с правой опасностью в союзе с болотом». В этих словах не содержится никакого выпада против ЦК или партии в целом. Я не писал, что партия находится в блоке с болотом и не думаю этого. В этом месте статьи, как и во многих других местах, я линь излагаю то, что считаю партийной установкой. Я считал необходимым подчеркнуть эту партийную установку потому, что, по моему мнению, в партийных организациях встречаются еще товарищи, непонимающие необходимости борьбы против обывательщины.
Шацкин «на деле выступил с недопустимыми нападками на преданных революции дисциплинированных партийцев». Это обвинение основано, очевидно, на том месте в статье, где говорится, что и преданный партии коммунист может стать партобывателем, если ему привить микроб идейной трусливости, т. е. беспринципности, Я это утверждал, ибо считаю, что и преданный партии коммунист может ложно понимать интересы партии, что субъективная преданность далеко не всегда исключает объективную вредность поведения партийцев. Это относится не только к вопросу об обывательщине. Например, нет сомнения, что некоторые из партийцев, впавших в делячество думают будто они действуют в интересах партии и социалистического строительства и не замечают своего превращения в “деляг”. Или, например, разве преданные партии люди не становились иногда, в силу целого ряда условий, бюрократами. Точно также бывают в партии и люди, которые отказываются от всякого участия в идейной жизни партии, действует в этой области по принципу “моя хата с краю”, превращаются фактически в чиновников и партийных обывателей, исходя из ложно понятых интересов партии, или не замечая своего обывательского перерождения, хотя они и не представляют себя вне революционного рабочего движения, вне коммунистической партии. Ясно, что тайне люди не могут действительно сознательно и правильно проводить линию партии на практике.
Конечно, не тот обыватель, кто предан партии — такой чудовищной несуразности я не утверждал и не мог утверждать, а лишь тот, кто ведет себя в партии беспринципно, по обывательски.
Меня далее обвиняют — и эго главное обвинение — в «либеральной терпимости к уклонам от ленинской линии партии и в отрицании безусловной необходимости железной дисциплины в рядах большевиков». В моей статье содержатся следующие строки: «Для того, чтобы поставить вопрос о партобывательщине, как можно более ясно, следует здесь же подчеркнуть, что внутрипартийная идейная жизнь не имеет ничего общего с барским анархизмом, основанной на принципе “делаю чего моя левая нога хочет”. “Свобода” обсуждения политических вопросов внутри партии отнюдь не означает “свободы” уклонов от ее генеральной линии, нарушения партийной дисциплины, фракционной борьбы». Таким образом, в самой статье подчеркнута недопустимость уклонов от генеральной линии и нарушений партдисциплины, которая, конечно, предполагает безусловное проведение в жизнь принятых партией решений.
Эта статья направлена против того, что «сознательную дисциплину партобыватель, таким образом, подменяет психологией чиновника, исключающей большевистскую идейность и подлинную самокритику». Следовательно, статья защищает большевистскую дисциплину против чиновничьей психологии, свойственной обывателям. Я думаю — и это я другими словами пытался выразить в своей статье, — что большевистская дисциплина не исключает, а предполагает следующие утверждения Ленина, содержащиеся в его речи на съезде ВЛКСМ в 1920 году:
«Если коммунист вздумал бы хвастаться коммунизмом на основании полученных им готовых выводов, не производя серьезнейшей, труднейшей большой работы, не разобравшись в фактах, к которым он обязан критически отнестись, такой коммунист был бы очень печален. Такое верхоглядство было бы решительным образом губительно». (Том. XVII‑й, cтр. 318).
На том же съезде, обращаясь к комсомольцам, Ленин говорил, что
«мы должны поставить умение взять себе всю сумму человеческих знаний, и взять так, чтобы коммунизм не был бы у вас, чем то таким, что заучено, а был бы тем, что вами самими продумано, был бы теми выводами, которые являются неизбежными с точки зрения современного образования». (Том. XVII‑й, cтр. 319).
Самостоятольное, критическое продумывание партийной линии не имеет ничего общего ни с терпимостью к уклонам, ни с нарушением дисциплины. Наоборот, оно является одним из необходимых условий, как успешной борьбы с уклонами, так и сознательного отношения к дисциплине.
Передовица “Правды” добавляет к постановлению ЦК ряд новых обвинений, которые я также считаю необоснованными.
«У тов. Щацкина получается, приблизительно, такая картина внутреннего состояния нашей партии: “правые”, болото и сверхчеловеки, вроде тов. Шацкина». По “Правде” выходит, будто я чуть ли не всю партию зачисляю в болото и в обыватели. На самом доле ничего подобного ни буквально, ни по смыслу в моей статье не содержится. Наоборот, там сказано: «Не следует преувеличивать размеров политического болота в нашей партии. Тем не менее на него нельзя просто махнуть рукой, ибо кое-какие кадры болотная болезнь заразила». Ни каких оснований превращать “кое-какие кадры” в большинство партии и чуть ли не во всю партию, кроме непомерно развитой фантазии, автор статьи не имел.
В других статьях это же утверждение “Правды” выражено несколько иначе — будто согласно моей статьи всякий голосующий за ЦК, не впадающий в уклон и прочее — обыватель. Ничего похожего на такого рода утверждение в моей статье найти нельзя. Конечно, обывателем человек становится не потому, что он голосует за правильную линию, а несмотря на такое голосование. Конечно, не всякий голосующий за большинство является обывателем, а лишь тот, кто голосует не по убеждению, а по обывательским соображениям, по своей беспринципности, по недостатку идейного мужества, или ради «обеспечения своего партийного положения» (см. статью). Ни коим образом нельзя из моей статьи вычитать будто, например, мною причисляются к категории обывателей известные слои партийцев, (в том числе рабочих партийцев), разделяющие основную линию партии, которые не всегда имеют возможность разобраться в частных вопросах и голосуют в этих вопросах за ЦК потому, что знают, что ЦК проводит ленинскую политику. В статье абсолютно ясно сказано, что «главной его (обывателя) особенностью является безыдейность, беспринципность».
Точно также, совершенно голословно утверждение передовицы “Правды”, будто «его (т. е. моя) борьба с “партийным болотом” смахивает (!) на троцкистскую борьбу с центризмом».
Я не так давно имел случай (не единственный) высказаться по вопросу о “центризме” следующим образом: «партия продолжает борьбу на два фронта. Это — вопреки троцкистской клевете — не центризм, а правильная ленинская установка. Троцкизм выродился в контр-революционную антисоветскую группу...» (статья “Усилить борьбу против правого уклона”, “Комсомольская Правда” от 2‑го марта 1929 года). Ничего подобного троцкистским разговорам о центризме партийного руководства или партии в целом нельзя разыскать также и в статье об обывателе. Здесь мне приписываются убеждения, которых я не разделяю и против которых я активно боролся и борюсь.
Там же я обвиняюсь «в глубоком недоверии к партийному руководству и к партийным кадрам». Во всякой работе, которую партия мне поручала я, по мере своих сил, поддерживал и поддерживаю ЦК в его борьбе, как против троцкистов, так и против правых, ибо считаю, что ЦК ведет правильную ленинскую политику. Никаких расхождений с генеральной линией партии, никакого “глубокого недоверия” к партийному руководству и партийным кадрам у меня нет. Я не считаю, что подчеркивание задачи борьбы с обывательщиной может служить признаком такого недоверия, уже хотя бы потому, что курс партии на развертывание самокритики направлен, помимо прочего, и против обывательщины. Указание на те или другие болезненные явления, среди части партийных кадров не означает недоверия к партийным кадрам в целом или в их большинстве.
С коммунистическим приветом — Л. Шацкин.
Р.С. В постановлении и особенно в ряде статей мое имя объединяется с именем тов. Стэна, а в некоторых статьях и тов. Ксенофонтова. Хомя я и не нахожу ошибочным призыв тов. Стэна к комсомольцам убеждаться в правильности партийной линии на своем опыте (под которым я, конечно, понимаю, не только ограниченный индивидуальные опыт каждого комсомольца, что было бы неверно и что не утверждается в статье тов. Стэна, а и коллективный опыт партии и комсомола), я считаю необходимым заявить, что я не могу нести ответственность за все политические высказывания, как тов. Стэна, так и тов. Ксенофонтова, также как и они за мои.
Примечание:
¹* Я не буду здесь подробно останавливаться на других обвинениях предъявленных мне в статьях т.т. Ольхового, (“Комсомольская Правда”), Цифриновича (“Правда”) и Соловейко (“Рабочая Москва”) ибо эти обвинения не исходят непосредственно от ЦК или от ЦО партии. Отмечу лишь недопустимость в нашей печати “манеры письма” т. Ольхового, который сочиняет какую-нибудь нелепость, берет ее в кавычки и приписывает мне, не умея, впрочем, опровергнуть даже и эти свои собственные измышления. Отмечу также, что утверждение т. Соловейко о моей «капитуляции перед нэпманом и кулаком», а также многие его другие утверждения далеко выходят за пределы постановления ЦК. Кроме того я должен категорически протестовать против измышлений т. Цифриновича, приписывающего мне совершенно дикую мысль, будто надо вычищать из партии верную ленинизму старую гвардию, что представляет грубую клевету, основанную на явных передержках. Ибо “вычищаемые” Цифриновичем старые большевики не имеют ничего общего с тем, что я в своей статье понимаю под обывателем, не говоря уже о том, что я вовсе не предлагал всех обывателей вычищать из партии и специально указывал на возможность перевоспитания части этих людей. Именно задача борьбы за ту часть болота, которую еще можно и должно перевоспитать предполагает необходимость решительного разоблачения обывательщины.
17.VIII.1929 г.