Рапорт заместителя начальника 3-го отдела УГБ УНКВД по Ворошиловградской области Гнутова заместителю наркома внутренних дел УССР Горлинскому о проведении массовой операции

14 января 1939 г.

ЗАМНАРКОМА ВНУТРЕННИХ ДЕЛ УССР
КАПИТАНУ ГОСУДАРСТВЕННОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
тов. ГОРЛИНСКОМУ

ЗАМ. НАЧ. III ОТДЕЛА УГБ УНКВД ПО ВОРОШИЛОВГРАДСКОЙ ОБЛАСТИ
СЕРЖАНТА ГОСБЕЗОПАСНОСТИ
ГНУТОВА

РАПОРТ

В связи с тем, что УСПЕНСКИЙ оказался врагом, считаю необходимым сообщить Вам о его связи с Нач. УНКВД по В/О — КОРКУНОВЫМ, являющимся его ставленником, и факты деятельности последнего.

О том, что КОРКУНОВ был выдвинут УСПЕНСКИМ и всячески его поддерживал, было ясно по его неоднократным и срочным выездам в Киев, разговорам по телефону, после которых он рассказывал об УСПЕНСКОМ, как большом и хорошем человеке, и, главное, по беспрекословному и рьяному выполнению всех вражеских директив и установок.

Наиболее наглядным фактом является следующее заявление УСПЕНСКОГО, сделанное им на опер, совещании в г. Ворошиловграде:

«...Я прислал Вам своих выдвиженцев, которых лично проверил, это люди надежные и с ними можно работать».

Здесь же перечислил своих «выдвиженцев», называя такие фамилии: КОРКУНОВ, СОКОЛОВ - Нач. IV Отдела и КАЛГАНОВ - б. Нач. III Отдела (теперь в Киеве).

До указанного совещания, а особенно после такового, КОРКУНОВ развернул «деятельность» по директиве УСПЕНСКОГО.

Во время массовой операции им был создан исключительный произвол в смысле необоснованности арестов и ведения следствия.

Так, например, вне зависимости от наличия оперативных учетов в районах, были спущены так называемые «лимиты», по которым каждый район области должен был арестовать 150, 200, 300 и т. д. человек.

Нормы устанавливались не только по району, но даже по отдельным шахтам, опять-таки без учета наличия засоренности.

Такая постановка вопроса и категорические требования выполнения вызвали произвольные аресты и, конечно, в некоторых случаях совершенно необоснованные.

Сам КОРКУНОВ разъезжал по районам, чтобы личным участием ускорить выполнение «лимитов».

В частности, он приехал в Ворошиловский район, где, просматривая учеты, писал резолюции о немедленных арестах по отдельным [антисоветским] реагированиям [и] социальному прошлому.

Считая такое положение крайне ненормальным, я тогда же говорил приехавшему с ним Зам. Нач. III Отдела УГБ тов. ГИНЗБУРГУ об этом, последний поддерживал меня, однако, повлиять ни я, ни он, как и Нач. ГО НКВД т. ЗАЧЕПА мы не могли. Я тогда же написал обо всем этом УСПЕНСКОМУ и совершенно очевидно, что во вред себе.

Для реализации «лимитов» КОРКУНОВ предложил мобилизовать для документации работников милиции.

Документация проводилась так: в деле имелась справка сельсовета или показания свидетеля о том, что такой-то кулак или сын кулака, на него получали два свидетельских показания о плохой работе или антисоветских разговорах и его приказывали арестовывать.

Районам были предъявлены категорические требования представлять в дело по 30-40 и больше справок на аресты, а тех, кто не выполнял требования, наказывали.

Так, был снят с работы и арестован Начальник Краснодонского райотделения НКВД т. КОСЬМИН.

Гонка в документации породила подлоги и фальсификацию в делах, особенно среди работников РКМ по Серговскому, Кагановичскому, Ворошиловскому и др. районам.

Такие подложные документы являлись основаниями для ареста.

Лучшей характеристикой этого положения является свыше сотни освобожденных по этим районам людей, просидевших по два-три-четыре и больше месяцев, а также арестованные работники РКМ.

Сигналы о подлогах КОРКУНОВ имел. Нач. след, группы в Серго т. БАРАНОВ говорил ему об этом в Кагановичском и Серговском районе.

В следственных группах, созданных в Серговском ГО, Старобельском РО и Ворошиловграде, от следователя требовали в день не меньше трех-четырех и больше сознаний арестованных и их давали.

По этому одному можно судить о качестве оформления следдел и методах допросов. Все грехи покрывала Тройка [...].

14.01-1939 г.    (подпись)*
ош/2

* Подпись отсутствует.