Справка члена Бюро КСК Москвина по оловянной промышленности. (о выполнении решений СНК). 25 февраля 1937 г.

Записка т. Москвина.

Секретно.

СПРАВКА

по оловянной промышленности.

(о выполнении решений СНК)

Совнарком Союза ССР в своем постановлении от 29 октября 1930 г. наметил развернутую программу мероприятий по развитию оловянной промышленности. Этим постановлением были даны совершенно конкретные задания по развертыванию геолого-разведочных работ, по производству олова, по усилению хозяйственного и технического руководства оловянной промышленностью и по материально-техническому обеспечению работ по олову. Выполнение этого постановления означало создание собственной оловянной промышленности и освобождение СССР от иностранной зависимости по олову.

Уже к концу 1934 г. выяснилось, что это важнейшее постановление СНК НКТпромом выполнено не было. Так, в 1934 г. почти полностью был сорван план добычи руды и концентратов. Программа по добыче руды была выполнена всего на 6%, а по концентратам на 1,8%. Основной Хапчерангинский комбинат добыл в 1934 г. лишь 2.650 тонн руды, вместо 50 тыс. тонн по заданию СНК. Последующая проверка показала, что даже при полном отсутствии механизации, только ручным способом можно было добыть руды в 2–3 раза больше. Также было сорвано строительство обогатительной фабрики Хапчерангинского комбината, которая должна была быть закончена и введена в эксплуатацию, согласно постановлению СНК, еще в IV-м квартале 1933 г., фактически обогатительная фабрика была пущена лишь в августе 1934 г. Проектирование и строительство этой фабрики велось неправильно: все проектные, а также подготовительные работы велись сразу для пуска обеих очередей фабрики производительностью 150 тонн, вместо того, чтобы вначале сосредоточить основное внимание на пуске первой очереди фабрики мощностью в 50 тонн. Пущенная с большим опозданием первая очередь обогатительной фабрики имела ряд грубейших технических дефектов и недоделок и не давала той производительности, на которую была рассчитана (вместо 45–50 тонн концентрата в месяц фактически давала 11–12 тонн). Строительство электростанции, несмотря на обеспеченность необходимым электрооборудованием, также было сорвано. Отсутствие электроэнергии не давало возможности использовать имеющиеся компрессоры и обеспечить нормальную работу обогатительной фабрики.

Совет Труда и Обороны в своем постановлении от 5 сентября 1934 г. отметил, что совершенно неудовлетворительное выполнение НКТпромом решения СНК СССР от 29 октября 1933 г. явилось в первую очередь результатом отсутствия действительной борьбы за выполнение решения СНК. СТО особо отметил, что ряд лиц, посланных согласно постановления СНК от 29 октября 1933 г. для организации действительной борьбы за советское олово, не только не оправдал возложенного на него советским правительством доверия, но и проявил преступную бездеятельность и капитулянтские настроения. В связи с этим СТО предложил прокурору СССР произвести следствие по работе бывш. управляющего Забайкалолово Сомова, бывш. главн. инженера этого треста Карлюка, бывш. нач. сектора капитальных работ того же треста Нижник, бывш. директора Хапчеранги — Прусакова, бывш. главн. инженера Хапчеранги Журавлева, нач. капитального строитльства Хапчеранги — Шмелева, нач. обогатительной фабрики Хапчеранги — Чернышева и виновных привлечь к судебной ответственности. СТО признал необходимым ликвидацию треста «Забайкалолово» с тем, чтобы все оловянные предприятия были непосредственно подчинены вновь созданному Главному Управлению НКТП по никелевой и оловянной промышленности (Главникельолово).

Это постановление СТО обеспечило известные сдвиги в работе оловянной промышленности. В частности, поднялся уровень выполнения плана по добыче концентрата, достигнув к концу года на Хапчерангинском комбинате примерно 90% плана. Однако, решающего перелома в работе оловянной промышленности не произошло; в особенности за 1936 г. не были проделаны все необходимые работы, обеспечивающие дальнейшее развитие этой важнейшей отрасли промышленности. Вторая очередь обогатительной фабрики на Хапчерангинском комбинате была сдана в эксплуатацию с опозданием, при этом флотационное отделение фабрики не было закончено, в связи с чем фабрика могла перерабатывать только окисленную руду, которая не требует флотации и запасов которой могло хватить только до конца 1935 г. В целом план капитального строительства выполнялся крайне неудовлетворительно. Так, при плане горно-подготовительных и капитальных работ на Хапчерангинском комбинате в 1830 метров, за 9-ть месяцев 1935 г. было выполнено только 432 метра, или 23,7% плана. Уже одно это делало невозможным полное обеспечение обогатительной фабрики переходящим запасом руды на 1936 г. и тормозило работу фабрики в 1935 году.

В сентябре месяце 1935 г. вопрос о работе оловянной промышленности слушался на Бюро КСК. Бюро КСК отметило неудовлетворительное руководство со стороны Главникельолово, в особенности в области капитального строительства, которому Главникельолово не уделяло необходимого внимания. Бывш. начальником Главникельолово Языковым тогда же было заявлено, что им будут проведены для ликвидации прорыва в работе оловянной промышленности определенные мероприятия. В частности, он обязался закончить к 15 декабря 1935 г. строительство и монтаж обогатительной фабрики для работы на сульфидных рудах и освоить проектную мощность фабрики в течение января месяца 1936 г.; выстроить рудоразборку не позднее января 1936 г.; полностью механизировать к концу года горные работы (бурние и отбойку) путем применения сжатого воздуха; закончить к концу года жилищное строительство на 3 тыс. кв. метр. и т. д. Бюро КСК предупредило Языкова, что через два месяца он должен будет в выполнении этих мероприятий отчитаться.

Несмотря на это предупреждение, сделанное Бюро КСК, Языков в действительности не принял никаких мер, обеспечивающих нормальную работу предприятий оловянной промышленности, в особенности в зимних условиях. Своевременное окончание строительства электростанции, водопровода и сгустительного отделения обогатительной фабрики Хапчерангинского комбината было сорвано. Результатом этого явились огромные простои обогатительной фабрики (только в первом квартале 1936 г. простои составили 1.120 часов) и дезорганизация работ горного цеха; программа первого квартала по добыче концентрата была выполнена на 58%, план горно-подготовительных и капитальных работ на 30%. Намеченный на 1-е июля 1936 г. пуск третьей очереди обогатительной фабрики (на переработку 350 тонн руды в сутки) был сорван. К этому моменту не было даже проекта и сметы третьей очереди фабрики; часть оборудования не была заказана; строительство не было обеспечено ни рабочей силой, ни материалами. Своевременная подготовка к эксплуатации новых месторождений Ононского рудоуправления (Зун-Ундур, Н. Дурулгуй) не была обеспечена. На 1-й квартал не были выделены даже средства и не были отпущены необходимые оборудование и материалы. Прибывающая рабочая сила не была обеспечена жилищем. Несмотря на исключительное значение геолого-разведочных и поисковых работ, эти работы Главникельолово совершенно не были организованы, даже обработка материалов предшествующих разведок (1935 года) не была проделана.

22 апреля 1936 г. Бюро КСК вновь обсудило вопрос о работе оловянной промышленности, оно отметило все вышеуказанные факты неудовлетворительного, если не сказать больше, руководства Главникельолово. Перед тем, как принять окончательное решение Бюро КСК направило Пятакову на ознакомление свой проект постановления, в котором намечалось: 1) обязать Пятакова в двухдневный срок представить в КСК перечень мероприятий НКТП, с указанием сроков их проведения, обеспечивающих выполнение производственной программы, плана капитального строительства и геолого-разведочных работ 1936 года по оловянной промышленности; 2) указать Языкову на совершенно неудовлетворительное руководство им работой предприятий оловянной промышленности и его бюрократическое отношение к работе. Предупредить Языкова, что если им не будут приняты меры к исправлению всех недочетов в работе оловянной промышленности, то он будет привлечен к строгой ответственности; 3) заслушать через 2 месяца доклад Главникельолово о реализации мероприятий, обеспечивающих выполнение программы 1936 года.

Пятаков, ознакомившись с этим проектом, прислал следующее свое заключение: «мое мнение по поводу проекта постановления по олову таково: п. п. 1 и 3 правильны и их нужно принять, вводная часть и п. 2-й неправильны. Я понимаю очень хорошо, что на олово в целом и на т. Языкова надо нажимать, но т. Языков не заслужил такой оценки, так как он действительно много и самоотверженно работает над разрешением оловянной проблемы. Пока это еще не удается. Есть ли тут субъективная вина? Едва ли. Следует ли так обрушиваться на т. Языкова? – По-моему не следует. В данном случае все же мы имеем такие трудности, которые не так-то легко преодолеть. Это не значит, что вообще нет недостатков. По-моему, постановление надо отредактировать так: п. п. 1 и 3 принять; вместо п. 2 написать — НКТП и т. Языкову устранить такие-то недочеты в работе оловянной промышленности. Это мое мнение. Так как завтра, т. е. 29/IV приезжает т. Орджоникидзе и вопрос об оценке начальника Главка, несомненно, необходимо связать с оценкой, даваемой им, то я настоятельно прошу весь проект постановления».

Систематический срыв заданий правительства по развитию оловянной промышленности позволяет думать, что этот срыв не является случайным. Проверка работы оловянной промышленности в 1936 г., установившая полный срыв производственной программы капитального строительства, показала, что эти факты объяснить только объективными причинами нельзя. В 1936 г. программа по добыче концентрата была выполнена лишь на 30%, - и это несмотря на значительные капиталовложения в 1935 г. (30 млн. рублей) и 25 млн. рублей за 9-ть месяцев 1936 г. В 1936 г. оловянная промышленность работала значительно хуже даже 1935 года.

Как показала проверка КСК, произведенная в конце 1936 года, энергохозяйство и водное хозяйство, решающие бесперебойную работу Хапчерангинского комбината, находились в исключительно скверном состоянии. В первом квартале 1936 г. комбинат почти 3 месяца простоял из-за отсутствия воды, так как система водоснабжения не была утеплена и с наступлением морозов была почти полностью заморожена. В то же время в январе 1936 г. на электростанции были сожжены один за другим три генератора из имеющихся четырех. На электростанции не оказалось вентиляционного устройства, хотя проект электростанции был утвержден главком. Несмотря на то, что главный инженер главка Семичев и начальник главка Языков в феврале месяце находились на комбинате, они не приняли никаких мер для приведения в порядок водохозяйства и энергоснабжения. Строительство верхней перемычки для водоснабжения комбината, необходимой для обеспечения работ обогатительной фабрики в конце 1936 и в 1937 г., было сорвано: на 1 сентября ее готовность составляла только 0,5%. Строительство электростанции, начатое еще в 1935 г., несмотря на незначительный объем работы (постройка помещения и установка локомобилей) не было закончено вплоть до конца 1936 г. Строительство и монтаж обогатительной фабрики для работы на сульфидных рудах (было известно, что окисленных руд может хватить только до конца 1935 г.) были сорваны. Языков обязался пустить фабрику еще в декабре м-це 1935 г., однако она не была пущена и в конце 1936 года. Особый вред был причинен срывом строительства котельной для отопления обогатительной фабрики; котельная должна была быть готова к 1-му октября 1936 г., однако в конце 1936 г. она не была не только построена, но для нее не были даже приобретены котлы. Во избежание консервации фабрики, на ее отопление пришлось переключить два локомобиля электростанции. Это привело к резкому ухудшению электроснабжения горного цеха, несмотря на то, что он является из-за недоснабжения электроэнергией самым узким местом в работе комбината. По Ононскому рудоуправлению новым месторождениям на 1936 г. был дан план по добыче концентратов в 250 тн., в том числе Н. Дурулгую — 200 тонн и Зун-Ундуру — 30 тонн. Однако, руководство главка при составлении титульных списков не включило их в план финансирования первого квартала. Протесты работников с мест заставили Языкова в феврале написать Пятакову письмо с просьбой разрешить перераспределение выданных ассигнований, но Пятаков «промолчал», средства отпущены не были и, таким образом, работы по Н. Дурулгую и Зун-Ундуру в первом полугодии оказались сорванными. В результате семимесячная программа по Н. Дурулгую выполнена была только на 24%, а в Зун-Ундуре добыча концентрата вовсе не производилась. Несмотря на особо важное значение Колба-Нарымского месторождения, находящегося в исключительно благоприятных территориально-географичских условиях, и несмотря на геологическую перспективность его, это месторождение главком преступно игнорировалось.

Проверкой КСК была выявлена также исключительная засоренность классово-чуждыми и троцкистскими элементами аппарата Главникельолово и его предприятий.

Все эти факты, выявленные КСК, позволяли думать, что систематический срыв заданий СНК по развитию оловянной промышленности является не случайным и что развитие оловянной промышленности сознательно задерживается группой руководящих в этой отрасли работников.

Ввиду этого КСК считала необходимым поставить перед СНК вопрос о немедленном отстранении от работы начальника Главникельолово Языкова, его заместителя — главного инженера главка Семичева и директора Хапчерангинского комбината Аржекаева и о срочном расследовании изложенных фактов органами НКВД.

Член Бюро КСК (МОСКВИН)

( )219

1 — СНК СССР

1 — группе

нн/2

25.II–37

()

Пометка от руки: Согласовать с т. Орджоникидзе. 28.IV.36. [Пятаков]. 5 мая т. Серго пишет в КСК т. Наваротяну: «На твое письмо от 4 мая я целиком согласен с запиской т. Пятакова от 28.IV.36».