Письмо Сталину с перечислением фактов, компрометирующих руководство Дагестанской АССР. 1951 г.
Товарищу СТАЛИНУ И.В.
Дорогой Иосиф Виссарионович!
Мне, молодому работнику, партия доверила ответственный пост председателя Совета Министров Дагестанской АССР. Велика честь быть на таком большом государственном посту. Велика ответственность и серьезны обязанности, возлагаемые на меня в осуществлении руководства хозяйственным и культурным строительством такой сложной, многонациональной республики, как Дагестан. Величайшие трудности падают на мои плечи в исполнении директив партии и правительства, в решении хозяйственно-политических задач, поставленных перед республикой партией, правительством и лично Вами.
Понимая всю полноту ответственности перед партией, правительством и народом, я отдаю все свои силы, знания и энергию на проведение на практике политики партии и ее решений, борясь со всеми и всякими отклонениями от линии партии, от ее идеологии и политики.
За короткое время своей работы на посту председателя Совета Министров Дагестанской АССР, я столкнулся с многочисленными фактами, характеризующими непартийное поведение первого секретаря Дагестанского обкома партии Даниялова. Я убедился в том, что речь идет не о случайных ошибках и промахах, а о неправильной линии, идущей вразрез с интересами дела, с интересами большевистской партийности и принципиальности, в угоду местническим, приятельским отношениям.
В декабре 1950 года я подробно информировал секретарей ЦК ВКП(б) т.т. Пономаренко и Суслова в присутствии самого Даниялова о серьезных ошибках, допущенных им в руководстве партийной организацией (текст информации прилагается).
Даниялов не только не извлек из этого никаких выводов, напротив, после этого обстановка стала еще более нетерпимой и ненормальной.
Даниялов, прикрываясь внешней показной дружбой со мной, использовал постановку мною этих вопросов в ЦК ВКП(б) для организации травли и закулисных комбинаций и интриг. Выдвигая принципиальные и жизненно важные для партийной организации вопросы, я не имел необходимой поддержки. Не имел потому, что Даниялов вместо того, чтобы, руководствуясь указаниями секретарей ЦК ВКП(б), создать здоровые взаимоотношения и деловой контакт в работе, предварительно договорившись с послушными ему членами бюро, по приезду из Москвы дал мне бой на бюро обкома ВКП(б).
Не имел поддержки и потому, что Даниялов на многих руководящих постах расставил лично преданных и покорных ему людей, а отдельные руководящие работники ЦК ВКП(б), как, например, Дедов, безудержно во всем оказывают ему поддержку.
В этих исключительно тяжелых для меня условиях я понимаю всю сложность своего положения, но я глубоко убежден в правоте и не имею права изменить партийному долгу, большевистской принципиальности.
Дорогой Иосиф Виссарионович!
В ту тяжелую для революционного движения пору, когда царская охрана громила рабочие организации и тысячами бросала борцов революции в тюрьмы, в ссылку, на каторгу, Вы добивались создания твердой большевистской крепости в лице партийной организации пролетарского Баку.
В бакинский период Вашей революционной деятельности мой отец, Мухтадир Айдинбеков, был Вашим учеником и отдал всю свою жизнь за дело партии. Об этом написано в книге Л.П. Берия «К истории большевистских организаций в Закавказье» (7-е изд., 168 стр.), в книге М.Д. Багирова «Из истории большевистской организации Баку и Азербайджана» (2-а изд., 81 стр.) и в Большой Советской Энциклопедии (новое изд., том 1, стр. 553).
Я в жизни преследую одну единственную цель - служить партии Ленина-Сталина так же честно и преданно, как под Вашим руководством служил мой отец, который за революционную деятельность долгие годы мучался в ссылках и тюрьмах и зверски был убит контрреволюционными мусаватистами в период установления Советской власти в Азербайджане.
Об этом я вынужден был Вам напоминать потому, что остатки тех контрреволюционных и буржуазно-националистических элементов и их потомки в Дагестане серьезно мешают мне проводить линию большевистской партии, защищать интересы государства и народа. Положение осложняется тем, что первый секретарь обкома ВКП(б) тов. Даниялов стал на путь покровительства и прямой поддержки этих сомнительных элементов, допускает отклонение от линии партии, от ее идейных и организационных принципов, проявляет националистические колебания в решении принципиальных теоретических и практических вопросов жизни республики, создает нетерпимую обстановку семейственности, подхалимства и угодничества, не способствующую развертыванию большевистской критики и самокритики в партийной организации. В жертву приятельским и местническим отношениям приносятся и интересы дела, и большевистская принципиальность. Даниялов перестал критически проверять себя и свою работу, разбираться в собственных ошибках, допускает зазнайство, чванливость, самодовольство. Кичится своим положением, утрачивает доверие, которым облекла его парторганизация.
В бюро обкома не создана обстановка для развертывания критики и самокритики. Члены бюро не проявляют принципиальности, взаимно замалчивают известные им ошибки, имея в виду, что Даниялов в штыки принимает критику.
Создавшееся положение в руководстве Дагестанской парторганизации настоятельно требует серьезного вмешательства ЦК ВКП(б). Поэтому я обращаюсь к Вам с просьбой изложенные мною факты поручить проверить безукоризненно честным, политически острым и принципиальным большевикам, которые будут в состоянии разобраться с положением дел в Дагестанской партийной организации до предстоящей 15 июня областной партийной конференции.
Председатель Совета Министров
Дагестанской АССР С.АЙДИНБЕКОВ.
О фактах проявлений националистических колебаний, серьезных ошибках и порочных методах руководства первого секретаря Дагестанского обкома ВКП(б) Даниялова.
За время своей работы на посту председателя Совета Министров Дагестанской АССР я пришел к выводу, что первый секретарь Дагестанского обкома ВКП(б) Даниялов проводит глубоко ошибочную антипартийную линию, которая проявляется, прежде всего, в националистических колебаниях в решении рада принципиальных теоретических и практических вопросов, в насаждении семейственности, подхалимства и угодничества в ущерб большевистской принципиальности и интересам дела и избиении негодных ему кадров.
Мне стало известно и то, что эта линия Даниилова не является случайной и относится не только к последнему периоду его работы. Она проводилась им и в период его работы в качестве председателя Совета Министров Дагестанской АССР. Даниилов проявил также нечестность к неискренность перед партией, скрыв ряд серьезных фактов, компрометирующих его как члена партии и партийного работника.
В связи с этим я считаю нужным сообщить следующие факты. Даниялов проявил серьезные националистические колебания в оценке движения мюридизма и Шамиля после решения Совета Министров Союза, вскрывшего реакционную сущность и буржуазно-националистический характер этого движения. Он очень нервозно и болезненно реагировал на постановления Совета Министров и статью «Правды» и пытался их опорочить, собирая материалы и документы для опровержения их. Когда я поставил вопрос о необходимости обсудить материалы, появившиеся в газете «Правда» с разоблачением антинародного реакционного характера этого движения, он вступил со мной в резкий конфликт и запугивал меня обсуждением моего поведения на бюро обкома. Вопреки моим настоятельным требованиям Даниялов в течение двух с половиной месяцев не допускал обсуждения этого вопроса на бюро обкома ВКП(б).
После того, как убедился в безнадежности своих попыток опровергать новую установку и узнав о том, что в Баку состоится собрание партийного актива по этому вопросу, он вынужден был созвать собрание партактива города с обсуждением вопроса о реакционном характере движения мюридизма.
Националистические колебания сказались и на уровне проведенного по этому вопросу собрания партактива. Оно прошло на низком политическом уровне и большая часть участников актива аплодировала, когда дагестанский историк Магомедов, ярый апологет и автор многочисленных трудов по мюридизму и Шамилю, пытался на активе свалить вину за его ошибки на правительственную комиссию, рассматривавшую учебник по истории народов СССР. В связи с этим характерно отметить еще два момента. С появлением статьи в «Правде» Магомедов написал в обком заявление с признанием своих ошибок и ответственности. Даниялов, прочитав это заявление, выразил свое возмущение и объявил Магомедова трусом. Поэтому не случайно, что Магомедов, первоначально осознавший и раскаявшийся в допущенных им ошибках на собрании актива, стал вывертываться и переложил вину на правительственную комиссию.
В своем докладе Даниялов скрыл от актива проявленные им колебания и неправильно информировал о причинах задержки рассмотрения этого вопроса на бюро обкома. При обсуждении этого вопроса в порядке итогов актива я считал нужным и возможным указать на допущенные Данияловым колебания в оценке движения мюридизма и на отдельные ошибочные положения его доклада.
Даниялов проявляет националистические колебания в организационно-практической деятельности. Сказывается это, прежде всего, в заигрывании с социально чуждыми и политически сомнительными людьми. В то же время, чтобы обезопасить себя от критики, проводить свою линию в решении крупных и принципиальных вопросов, он учинил расправу честным и принципиальным людям и расставил на ответственные посты лично преданных ему людей. Путем поблажек и подачек, замазывая и прикрывая недостойные проступки скомпрометированных и опороченных в прошлом людей, ставил их в положение зависимости от себя. В то же время людей, имеющих мужество объективно и смело критиковать его недостатки и неправильное поведение, под разными предлогами отстраняет от работы, сколачивает вокруг себя лакейски послушных ему людей, создает семейственность, подхалимство и угодничество, насаждает антипартийные нравы, убивает всякую самодеятельность партийного актива. Будучи председателем Совета Министров, Даниялов протащил на ответственные правительственные посты буржуазно-националистические и политически сомнительные элементы и оказывает им всяческую поддержку.
Феодаев Загид в свое время сидел как участник буржуазно-националистической организации, ликвидированной в Дагестане. В 1934 году, во время приезда в Дагестан врага народа Томского, Феодаев ездил с ним на охоту и находился в его окружении. При содействии Даниялова он был взят начальником Дорожного управления при Совете Министров и являлся членом правительства Дагестана. После перехода на пост первого секретаря Даниялов всячески поддерживал его. Феодаев проводил вредительскую работу в дорожном строительстве, в результате которой государству нанесен ущерб свыше полутора миллионов рублей. В связи с этим поведение Феодаева вызвало сомнение и комиссия, проверявшая работу Дорожного управления, дала заключение о невозможности оставления Феодаева на этой работе. Мною был поставлен вопрос перед Данияловым о снятии его с работы. Однако, не считаясь с моим мнением, Даниялов оставил его на работе вплоть до ареста его.
Алиев Асадулла - личный друг Даниялова и родственник его жены. Сидел за связь с буржуазными националистами. Брат его жены Мусаев Халил в первые годы революции сбежал в Германию, учился вместе с Гитлером, фашист по политическим убеждениям. В годы войны служил в Северо-Кавказском национальном комитете. После освобождения из тюрьмы, при содействии Даниялова, Алиев Асадулла был назначен зам. министра сельского хозяйства, позднее председателем Андалалского райисполкома, с этой работы он был снят в результате вмешательства Управления кадров ЦК ВКП(б). В настоящее время он работает начальником политотдела отгонного животноводства.
Али Тамринский в свое время был арестован как активный участник буржуазно-националистической организации. В годы Отечественной войны он вел вредительскую работу в партизанском отряде, был в плену у немцев, после непродолжительного содержания под арестом, при сомнительных обстоятельствах, был освобожден германскими разведорганами. По ходатайству он приехал в Дагестан, был назначен директором Дагторга. Вскоре он был исключен из кандидатов партии Махач-Калинским горкомом ВКП(б). Даниялов долго добивался отмены решения горкома и пытался повлиять на бюро обкома партии.
Магомедов Р. Еще в 1947 году Даниялову было известного по данным МГБ, что Магомедов является воспитанником врага народа Тахо-Годы. Сам настроен националистически, проводит эту линию в своих книгах. Известно было также, что он, будучи министром просвещения, развалил работу министерства, проводил там линии отрыва дагестанской школы от русской. После снятия его с работы в министерстве он уже, будучи руководителем Дагестанской базы АН, развалил работу и этого учреждения, засорил ее социально чуждыми и сомнительными людьми, проводил буржуазно-националистическую линию в разработке вопросов истории Дагестана, создал склоки в коллективе, допустил грубый зажим критики, занимался хозяйственным обрастанием, имел серьезные служебные злоупотребления. При наличии всех этих замечаний и фактов Даниялов упорно препятствовал освобождению его от руководства филиалом Академии Наук. Даже после того, как он был разоблачен как идеолог и аполог Шамиля, Даниялов отверг на бюро обкома вопрос о привлечении Магомедова к партийной ответственности. Даниялов принял также активное участие в продвижении докторской диссертации Магомедова, написанной им с буржуазно-националистических позиций и содержащей многочисленные теоретические и политические ошибки.
Кажлаев Н. Большое сомнение вызывает связь Даниялова с Кажлаевым Н., работавшим в Главнефтесбыте Министерства нефтяной промышленности. Близкие родственники Кажлаева в период установления Советской власти в Дагестане были активными участниками контрреволюционной буржуазно-националистической партии «Милли Комитет» и боролись против Советской власти, а после установления Советской власти сбежали в Турцию и проводят враждебную Советской власти работу (Магомед Кажлаев, Бадави, Аментаев, Джамалутдин).
Дядя Кажлаева в годы войны в Кисловодске открыл ресторан «Дагестан» для немцев. Другой дядя Кажлаева живет в Баку, политически сомнительный человек. В 1950 году дважды приезжал в Махач-Калу, был в гостях у Даниялова. Даниялов как-то на бюро внес предложение о присвоении ему звания заслуженного врача в связи о 30-летием Дагестана. Даниялов неоднократно старался склонить меня к согласию утвердить Кажлаева Н. первым моим заместителем. Кажлаев был выдвинут на руководящую работу в Москве и имел допуск в Кремль благодаря содействию Даниялова.
Хашаев Т. является личным другом Даниялова, информатор и организатор закулисных интриг и комбинаций в пользу Даниялова, буржуазно-националистически настроенный элемент, скомпрометировавший себя недостойным поведением и служебными преступлениями (о Хашаеве мною направлена Вам специальная записка).
Рустамов Т. постоянно пользуется поддержкой со стороны Даниялова. До 1949 года он был иранским подданным. Брат его работал в посольстве Ирана, находившемся в Махач-Кале, и проводил шпионскую работу в пользу иностранной разведки. В настоящее время находится в Иране и проводит враждебную Советскому Союзу работу. Все это Рустамов скрыл при вступлении в партию. В связи с этим Махач-Калинский горком снял его с работы и исключил из рядов партии. Бюро обкома подтвердило это решение, однако по настоянию Даниялова этот вопрос вторично обсуждался на бюро обкома и при моем возражении он восстановлен в рядах партии. Рустамов, оказывается, когда-то учился с Данияловым и жены их подруги. Дружба в детстве и семейные связи оказались выше большевистской партийности и принципиальности.
Джафаров. Прибегая к материальным услугам, Даниялов потерял свою самостоятельность и попал в зависимость от Джафарова. В 1937 году Джафаров арестовывался за вредительскую деятельность в системе Дагвинтреста, в результате которой государству нанес ущерб в 4 млн. рублей. В последние годы он, расставляя жуликов и воров на материально ответственные должности, допустил на 7 млн. рублей растрат и хищений. 3 раза исключался из рядов ВКП(б), имеет 4 строгих выговора за недостойные члена партии проступки. Развелся с женой горянкой с детьми, женился на сестре известного врага народа Тагиева, все родственники которого репрессированы органами Советской власти. При наличии всех этих фактов, Даниялов долгов время не соглашался со мною о снятии Джафарова с работы председателя Дагпотребсоюза. Мало того, пользуясь поддержкой Даниялова, распоясавшийся Джафаров стал на путь дискредитации правительства Дагестана. Так, на одном из заседаний Совета Министров, в ходе обсуждения его вопроса, Джафаров выступил с выражением недовольства Советом Министров и демонстративно покинул заседание, тут же пошел к Даниялову с жалобой на меня. После моего настоятельного требования Джафаров был снят с работы. Однако, Даниялов сначала внес предложение утвердить его председателем Ленинского райсовета, но, не получив поддержки с моей стороны, через некоторое время, несмотря на мои возражения, в мое отсутствие утвердил Джафарова зам. управляющего Дагконсервтреста, причем в течение года не было управляющего. В настоящее время Джафаров творит там жульнические махинации. Так, в Блиджинской базе заведующим назначил сына крупного кулака, только что отбывшего наказание (5 лет сидел) Абдуллаева. Последний уличен в отправке яблок для продажи в свою пользу.
Магомедов X. - сын крупного арендатора, отец имел несколько батраков. Все это он скрыл от партии. Долгое время работал заместителем председателя Совета Министров, работал плохо, не справлялся. Был подвергнут резкой критике в передовой статье газеты «Известия» от 24 декабря 1949 года. Мною неоднократно был поставлен вопрос перед Данияловым о снятии Магомедова с поста зам. председателя Совета Министров. Однако, освобождение Магомедова вызвало большое сопротивление со стороны Даниялова и затянулось более чем на 2 года. Сделанное мною официальное представление об освобождении Магомедова в течение 6 месяцев не вносил на рассмотрение бюро, всячески уговаривая меня оставить его на работе. Наконец освобождение Магомедова произошло со скандалом на бюро. При моем возражении он утвержден первым секретарем Левашинского РК ВКП(б) с мотивировкой для укрепления руководства, чтобы в дальнейшем иметь возможность еще раз выдвинуть на республиканскую работу.
Нахушупов происходит из семьи крупных торговцев, дважды исключался из партии, в 1937 году был арестован как участник буржуазно-националистической организации, троцкист. Однако, Даниялов все годы войны использовал его в качестве помощника, освободил от мобилизации в армию, по его настоянию был принят в партию, впоследствии выдвинут начальником Управления Совета Министров и членом правительства. Даниялов упорно не соглашался на его освобождение, наконец я был вынужден сделать официальное представление, которое также не вносил Даниялов на обсуждение бюро в течение 5 месяцев. Нахушупов был освобожден после постановки мною этого вопроса в ЦК ВКП(б).
Куликов в годы войны был председателем Кизил-Юртовокого исполкома и был снят с этой работы, исключен из партии за расхищение продуктов партизанской базы. Куликов подал заявление об оставлении его в партии в связи с добровольным уходом его в армию. Однако Даниялов оставил его у себя в аппарате зам. управляющего по хозяйственной части. С приходом в обком Даниялов выдвинул его управляющим Дагестанской конторой Заготзерно. Куликов оказал ему большие услуги в строительстве дачи, снабжении семьи продуктами питания.
Можно было бы привести еще ряд фактов о покровительстве и поддержке Данияловым скомпрометированных и опороченных людей (Рагимов - Дагвинтрест, Зульпукаров - зав. отделом обкома, Гусейнов - Дагпотребсоюз, Разбицкий - Минсельхоз, Мургалов - Маслорыбтрест и др.). Наряду с покровительством и поддержкой социально чуждых и сомнительных людей Даниялов проводил линию на избиение честных и преданных кадров, не послушных ему и не поддающихся его влиянию.
В 1942 году в связи с приближением фронта в Дагестане создалась исключительно тяжелая обстановка, бандитизм в районах принимал массовый характер. В этот период по предложению Л.П. Берия и М.Д. Багирова решением ЦК ВКП(б) в Дагестан приехала группа ответственных работников, многие из них были коренные дагестанцы. На руководящих постах в Дагестане честно и преданно оправдывали они оказанное им доверие ЦК ВКП(б). Даниялов однако учинил расправу над этими кадрами, став на путь выживания их из республики, создавая им невыносимые условия нервозности и неуверенности. Алиев, работавший тогда первым секретарем обкома, шел на поводу Даниялова, оберегая себя от разговоров, что он опирается на привезенные кадры. К числу их относятся т.т. Багиров М., Ахмедов, Шахмарданов, Кухмасов, Агаев, Гильдиев и др. Избиение шло и по линии кадров из русской национальности. Разновременно выехали из Дагестана Яковлев (ныне секретарь Киргизского ЦК), Сухинин (ныне секретарь Хабаровского крайкома), Михайлов, Федоров, Матросов, Таманов, Вбитенко и др. Правда, некоторые из них были отозваны ЦК ВКП(б), но это было вынужденное действие с их стороны.
Даниялов проявил неуживчивость и непартийное отношение к т.т. Ярыгину, Матюшину - Уполн. КПК при ЦК ВКП(б) по Дагестану, Афонину (ныне секретарь Тюменского обкома), Калининскому (бывш. министр госбезопасности), Тронину (бывш. секретарь обкома, ныне слушатель академии общественных наук), Саенко (бывш. секретарь горкома). Все эти товарищи вели принципиальную линию в работе, подвергали критике неправильное поведение и личные недостатки Даниялова. На глазах актива Даниялов стал, своего рода, героем по избиению непокорных ему кадров, что внушает активу боязнь и сдерживающе влияет на развертывание критики в парторганизации. Сдерживающим обстоятельством развертывания критики является и то, что многие непартийные проступки, совершенные Данияловым, и факты, компрометирующие его как партийного руководителя, остаются без реагирования. Можно указать на некоторые из них.
Дядя Даниялова Алиргамзаев в годы гражданской войны вел активную борьбу против советской власти. Брат матери жены Даниялова в 1937 году изъят как антисоветский элемент и умер в тюрьме (Загид Инков). Другой дядя жены Даниялова Инков Ахта имел купеческо-кулацкое хозяйство и несколько магазинов в гор. Буйнакск, умер в первые годы революции. Брат жены Даниялова Дибиров Парух находился у немцев в плену, по ходатайству Даниялова был освобожден из репатриации, по возвращении долгое время жил на квартире Даниялова, после чего поехал на учебу в Тбилиси.
В 1949 г. состоялась свадьба этого репатрианта, куда выезжали многие руководящие работники со своими женами, в том числе и второй секретарь обкома Шестаков, который ушиб себе ногу и долго лежал после этого.
На квартире Даниялова при загадочных обстоятельствах покончила свою жизнь самоубийством сестра жены Даниялова. На этот счет есть разные предположения. Одни говорят она забеременела от Даниялова, а другие говорят, что она слишком много знала о темных делах Даниялова в годы войны. Не менее загадочно умерла вскоре и другая сестра. Она заболела, но вместо того, чтобы лечить, ее отправили в район, где она скончалась.
Жена Даниялова в годы войны занималась пораженческими разговорами и это было предметом обсуждения в обкоме. Она имеет очень большое влияние на Даниялова, держит его в цепких руках, бывает в курсе партийной тайны, по сути дела диктует линию обкома, в особенности в вопросах, связанных с расстановкой кадров. Бесцеремонно вмешивается в дела обкома и Совета Министров. Вращается среди жен социально чуждых и сомнительных лиц.
В 1947-1948 гг. некоторые руководящие работники допускали мелкобуржуазные проявления, занимаясь хозяйственным обрастанием и строительством дач. Отдельные из них понесли наказание, а Даниялов, израсходовавший 300 тысяч, сумел скрыть от КПК при ЦК ВКП (б). Так же он скрыл и тот факт, что он финансировал строительство всех дач и допустил незаконные расходы на сумму около 2-х миллионов рублей.
Совершенно нетерпимым является поведение брата Даниялова. В 1945 г., будучи секретарем Гунибского РК ВКП(б), он избил начальника РО МВД Абасова. Будучи председателем исполкома Хунзахского района, сожительствовал с женой фронтовика, имел ребенка. Чтобы получше устроить своего брата, по настоянию Даниялова, обком вынес два ошибочных решения. Первое – освобождение Габибова - уполминзаг и утверждение на эту должность брата Даниялова, второе - освобождение Гасанова - зам. министра внутренних дел и утверждение брата Даниялова. Оба решения были отменены после вмешательства ЦК ВКП(б) по жалобам Гасанова и Габибова. Брат Даниялова активно вмешивается в дела обкома, ведет себя как второй секретарь обкома.
Подбор и расстановка кадров проводится не по политическим и деловым соображениям, а руководствуясь главным образом дружескими и приятельскими соображениями. В результате этого сложилась нетерпимая обстановка подхалимства, угодничества и круговая порука, не способствующие развертыванию критики и самокритики. Это сказалось, прежде всего, на бюро обкома. В бюро не создана обстановка для критики, члены бюро не проявляют принципиальности и не исправляют ошибок Даниялова, зная, что он проявляет нетерпимое отношение к критике. Возомнив себя независимым от парторганизации, которая облекла его доверием, кичится своим положением, проявляет высокомерие, чванливость и самодовольство. Перестал критически проверять себя и свою работу, разбираться в собственных ошибках.
Роль бюро обкома как органа политического руководства принизилась, потому что Даниялов сумел протащить в состав бюро лично ему проданных, покорно послушных людей (Шамхалов, Меджидов, Магомедов, Д. Гугучия).
Шамхалов, как выяснилось, будучи начальником управления топливной промышленности, присвоил 12 тыс. рублей государственных средств, а Даниялов проявил щедрость за счет государства, незаконно списав эту сумму. Будучи зав. промышленным отделом обкома, Шамхалов принимал участие в пьянках, организованных бывшим министром пищевой промышленности Калбановской, которая, пользуясь попустительством со стороны Дамхалова, допустила огромное хищение и разбазаривание гос. спирта, за что эта женщина осуждена на 10 лет тюремного заключения. Шамхалов материально связан с Джафаровым и Рагимовым, выгораживает этих непригодных хозяйственников и становится на их защиту.
Меджидов, будучи министром просвещения развалил эту работу, засорил аппарат чуждыми, сомнительными людьми. В годы войны зам. Даниялова присвоил чеченское имущество. Когда-то он учился с Данияловым, лично предан ему, ведет себя перед ним как послушный ребенок. По предложению Meджидова были выдвинуты в депутаты Верховного Совета СССР Карачиев и Исаев, имеющие серьезные замечания и недостойные такой высокой чести.
Чтобы обеспечить себе прочное положение и поддержку со стороны министра госбезопасности, члена бюро обкома Гугучия, Даниялов замазывает и прикрывает серьезные ошибки и злоупотребления, допускаемые Гугучия.
Даниялову известно было, что летом 1949 года в присутствии сотрудника МГБ Шарифова Гугучия допустил чуждые советской разведке методы по отношению к одному заключенному, избил его и выбил ему зубы, чтобы добиться угодных ему показаний. Шарифов вскоре был уволен с работы за то, что он дал правдивое показание по этому вопросу.
Даниялову также было известно, что Гугучия на заседаниях Совета Министров, да и на бюро обкома, проявлял бестактность, грубость, доходящие до злобных и необоснованных нападок и запугивания членов правительства. Так например, бывшего министра пищевой промышленности и пред. горисполкома Хруцкого в присутствии всех обвинил во вредительстве, члена бюро Маркаряна объявил склочником и кляузником. Им усвоено барско-пренебрежительное отношение к заседаниям Совета Министров, часто отсутствует без разрешения и уважительных причин. При утверждении номенклатурных работников замалчивает имеющиеся на них материалы, а представляет их когда ему захочется. Так например, на зам. председателя Совмина Таймуразова и нач-ка управления стройматериалов Омарова представил компрометирующие материалы по истечении 5-ти месяцев после их утверждения в ЦК ВКП (б).
Даниялову такие известно издевательское отношение Гугучия к своим работникам, на почве неуживчивости снятия им трех заместителей - Мезругель, Кожевников, Гнилощупов, вскрывавших серьезные ошибки Гугучия, снятия им с работы ведущих кадров министерства - Азиева, Алиева, Меджидова и др., факты зажима критики в министерстве. Даниилов молчаливо благословляет все это лишь потому, что Гугучия во всех других вопросах поддерживает его. Известно, что Даниилов использует Гугучия для сбора материалов по компрометации негодных ему людей (Алиев, Фаталиев, Султанахмедов и др.). В то же время замазывает материалы на близких Даниялову людей и на родственников самого Даниялова (Хашаев, Магомедов Х. Зульфугаров и др,). Актив возмущается тем, что Даниилов и Гугучия под видом охоты часто совершают увеселительные прогулки, сопровождающиеся совместными выпивками.
Положение усугубляется тем, что второй секретарь обкома Шестаков не ведет принципиальной линии в работе, не имеет своего собственного лица, во всем холуйски угождает Даниялову и его приближенным, замалчивает известные ему ошибки. Шестаков как-то хвалился, что он работал с Родионовым (быв. пред. Совмина РСФСР), чуть ли не он рекомендовал его в партию.
В силу всех этих обстоятельств в бюро отсутствует критика и Даниялов, имея большинство послушных ему членов бюро, проводит свою линию при решении принципиальных вопросов. Неправильную, местническую и националистическую линию Даниялов проводит и в разрешении вопросов хозяйственного и культурного строительства (распределение пастбищ, строительство новых объектов и др).
В связи с этим характерны следующие факты: Когда он носился с проектом Аварской автономной республики, при распределении бывших чеченских районов стремился переселить только аварцев и частично даргинцев, ликвидировал лакское пед. училище и организовал второе аварское пед. училище. При распределении земель конезавода настоял, чтобы 600 га выделили колхозу им. Чапаева, где он родился, а колхоз Чох (родной аул жены Даниялова) занимает территорию больше, чем три района, имеется еще и ряд др. фактов.
В методах руководства преобладает показная сторона, больше администратор, чем организатор и политический руководитель. Допускает обезличку и подмену Совета Министров, расценивая проявление малейшей самостоятельности как отход от партийного контроля и противопоставление обкому, что ведет к принижению роли и ответственности советских и хозяйственных органов в решении хозяйственно-политических задач, стоящих перед республикой. Элементы опеки перерождаются в недопустимые приемы обставления руководства Совета Министров людьми, готовыми постоянно информировать его о моих действиях. Низкую роль играет в этом отношении мой заместитель, его друг детства Арбулиев. Коллегиальность в работе бюро попирается, многие вопросы жизни республики решает единолично, не советуясь и не считаясь с мнением моим и других членов бюро (создание новых районов, письмо тов. Сталину об оказании помощи, утверждение и освобождение ведущих кадров и др.).
При обсуждении ряда принципиальных вопросов, когда я стал высказывать свое мнение, Даниялов допускал грубые и необоснованные нападки, доходящие до оскорбления. Так, в присутствии секретаря обкома Аликбера и научных сотрудников Магомедова, Эмирова и Назаревича выразился по моему адресу: «Идите к черту».
В присутствии членов бюро обкома на почве разногласий по вопросу назначения пенсии старому члену партии Амирову он вышел из рамок дозволенного, встал с места и пугал меня чернильным прибором. Грубость, бестактность, зазнайство и чванливость Даниялова не знают предела, он часто теряет способность спокойно, объективно и вдумчиво смотреть на вещи, крайне не объективно и тенденциозно ведет себя в отношении лиц, не покорных ему, и обязательно найдет выход для избавления от них. Там, где не хватает фактов, доводов, там приходят ему на выручку закулисные интриги и низкопробные комбинации, чтобы создать определенное мнение. Прибегая к антипартийным приемам и методам, ломая партийные и советские законы, внушая страх и боязнь активу, сколачивая вокруг себя лично ему преданных людей, создал себе княжеское положение в республике.
Распыляясь на мелочи, занимаясь нередко вопросами, относящимися к функциям советских организаций, упускает главные задачи и не сосредоточивает внимание парторганизации на разрешении узловых и решающих вопросов экономики республики.
Дагестанская республика имеет серьезное отставание в развитии сельского хозяйства. Значительное количество колхозов из года в год получает низкие доходы, мало дает колхозникам хлеба и денег на трудодни. Так в 1948 году 63 колхоза, в 1949 году - 54, в 1950 году - 23 колхоза не получили хлеба на трудодни. В 1948 году в 175, в 1949 году - 278 и 1950 году 244 колхозах на трудодни не выдали денег. Мало отчисляется средств на неделимые фонды колхозов, слабо развивается общественное хозяйство колхозов.
Вместо того, чтобы сосредоточить все усилия на ликвидации такого серьезного отставания в сельском хозяйстве, Даниилов постоянно отвлекает свое внимание на разрешение престижных вопросов, интриг, кулуарных и закулисных разговоров, создав целый круг людей, занимающихся этими делами.
Создавшееся нетерпимое положение крайне отрицательно сказывается на положении дел в республике и может принести к чреватым последствиям. В связи с этим настоятельно необходимо серьезное вмешательство ЦК ВКП(б).
Даниялов, работая длительное время председателем Совмина и секретарем обкома, расставил на многих ответственных постах лично преданных ему людей, заигрывает на национальных чувствах, имеет большой опыт в избиении честных и преданных, но не покорных ему людей и обладает способностью отвертеться от любой ответственности. Поэтому крайне затруднительно выяснение истинного положения вещей.
Ввиду этого считал бы необходимым, чтобы ЦК ВКП(б) запросил мнение бывших членов бюро обкома, ранее работавших с Данияловим и находящихся сейчас вне республики (я имею в виду членов бюро, не скомпрометировавших себя, и желательно из числа русских товарищей).
Вожди большевистской партии Ленин и Сталин учат, что принципиальная политика есть единственно правильная политика. В решении принципиальных вопросов недопустимы соглашения и компромиссы. Принципы не примиряются, а побеждают.
Изложенные мною вопросы не являются вопросами личного характера и не вытекают из личных разногласий и взаимоотношений с Данияловым, а являются вопросами принципиального характера, связанными с жизнью парторганизации в целом.
Я глубоко уверен в правоте, а поэтому, несмотря на всю сложность обстановки и не считаясь с тем, что не имею поддержки со стороны членов бюро, я решил не изменять своему партийному долгу - большевистской принципиальности.
Считал бы также необходимым, чтобы к проверке этих фактов не были причастны работники ЦК ВКП(б), уже введенные в заблуждение Данияловым, имеющие предвзятое мнение о положении в Дагестане.
Председатель Совета Министров и член бюро
Дагестанского обкома ВКП (б) АЙДИНБЕКОВ С.М.
24.05.1951