Записка Р.А. Руденко и И.А. Серова в ЦК КПСС о частичной реабилитации работников московского автозавода, осужденных за участие в так называемой еврейской антисоветской националистической группе. 1 августа 1955 г.

№ 30

Записка Р.А. Руденко и И.А. Серова в ЦК КПСС о частичной реабилитации работников московского автозавода, осужденных за участие в так называемой еврейской антисоветской националистической группе*

ЦК КПСС

В ноябре 1951 года Военной Коллегией Верховного Суда СССР осуждены к разным мерам наказания 41 человек бывших руководящих работников Московского автозавода имени Сталина и Министерства автотракторной промышленности СССР, в том числе:

Эйдинов А. Ф. - помощник директора Московского автозавода имени Сталина;

Фиттерман Б. М. - главный конструктор Московского автозавода;

Гольдберг Г. И. - главный конструктор по электрооборудованию Московского автозавода;

Шмидт А. И. - заместитель начальника производства автозавода;

Генкин Б. С. - пом. министра автотракторной промышленности СССР

и другие, из которых 11 человек осуждены к расстрелу.

Все осужденные были признаны виновными в том, что, являясь участниками еврейской антисоветской националистической группы, действовавшей на Московском автозаводе, во главе с Эйдиновым проводили подрывную работу.

Эйдинов и ряд других лиц, осужденных по этим делам, признаны виновными также и в том, что они были связаны с американскими шпионами и саботировали организацию здравоохранения рабочих.

При рассмотрении дел в Военной Коллегии Верховного Суда СССР большинство арестованных умышленную вредительскую деятельность на автозаводе отрицало.

В поданных в 1952–1955 гг. жалобах осужденные Фиттерман, Коган, Гольдберг и другие свою вину категорически отрицают и утверждают, что в результате незаконных методов следствия они в 1950 году давали ложные показания.

Проверка, произведенная Прокуратурой СССР и Комитетом государственной безопасности при Совете Министров СССР, показала, что Эйдинов, Шмидт, Фиттерман и другие были осуждены по недостаточно проверенным материалам.

Обвинение Эйдинова, Шмидта и некоторых других в том, что они были связаны с американскими шпионами и способствовали им в сборе секретных материалов о Московском автозаводе, было основано на том, что еврейские писатели Персов и Айзенштадт (Железнова) несколько раз посетили автозавод, где беседовали с некоторыми евреями о работе завода.

Проверкой установлено, что Персов и Айзенштадт, как корреспонденты Еврейского антифашистского комитета, с разрешения Эйдинова действительно несколько раз были на автозаводе и, составив несколько очерков о жизни и достижениях евреев, работавших на заводе, опубликовали их в американской прессе. Но по своему характеру эти очерки секретных данных не содержали и антисоветскими не являются.

Обвинение осужденных в антисоветской клевете на национальную политику КПСС и советского правительства основывалось только на их личных показаниях, от которых осужденные, отбывая наказание в лагере, отказались.

Допрошенные в ходе проверки свидетели, в присутствии которых, как ранее утверждали осужденные, они вели антисоветские националистические разговоры, никаких показаний об антисоветской деятельности осужденных не дали.

Не подтвердилось в ходе проверки обвинение Эйдинова и других и в том, что они являлись участниками антисоветской группы.

Следствие по делам на бывших работников автозавода имени Сталина и Министерства автотракторной промышленности СССР велось с грубым нарушением социалистической законности.

Допрошенный в процессе проверки бывший помощник начальника Следчасти по особо важным делам МГБ СССР Соколов показал, что «… до начала допросов следователи, выделенные для ведения дела, были вызваны к Абакумову, который дал указание допрашивать арестованных о шпионской, вредительской и националистической деятельности. В этом направлении велись допросы и соответственно этому же указанию предъявлялось обвинение».

Вместе с этим проверка показала, что на Московском автозаводе имени Сталина в течение ряда лет существовала порочная практика в области планирования производства, недостаточного использования производственных мощностей завода, резервирования готовых автомобилей в незавершенном производстве, запуска автомобилей в серийное производство без соответствующих испытаний и незаконного расходования материальных ценностей**. Проверкой также подтверждено, что Эйдинов в период его работы на автозаводе группировал вокруг себя лиц преимущественно еврейской национальности из числа руководящих и инженерно-технических работников, которые в силу своих корыстных и карьеристических побуждений отрицательно влияли на работу и допускали расхищение государственных средств.

В связи с изложенным Прокуратурой СССР и Комитетом государственной безопасности при Совете Министров СССР принято решение внести в Верховный Суд СССР протесты с предложением переквалифицировать состав преступления следующим лицам:

1. Пом. директора автозавода Эйдинову, директору комбината общественного питания автозавода Персину, нач. медсанчасти автозавода Самородницкому, директору столовой автозавода Файману, зам. нач. прессового цеха автозавода Вайсбергу, зам. нач. материально-технического отдела автозавода Добрушину и нач. отдела труда и зарплаты автозавода Лисовичу на ст[атьи] 109 и 111 УК РСФСР, т. е. должностные преступления, которые этими лицами были совершены, и дела в отношении их на основании Указа «Об амнистии» прекратить.

2. Дела в отношении нач. цеха коробки скоростей автозавода Майнфельд, главного конструктора по автоэлектрооборудованию автозавода Гольдберга и пом. министра автотракторной промышленности СССР Генкина прекратить за отсутствием в их действиях состава преступления.

3. На остальных осужденных прекратить дела за недоказанностью предъявленного им обвинения^[35].

Генеральный прокурор Союза ССР Р. Руденко

Председатель Комитета государственной безопасности при Совете Министров СССР И. Серов

* На первом листе записки имеется резолюция: «Чл[енам] През[идиума] ЦК, Секр[етарям] ЦК. Согласен. Н. Хрущев». К записке приложен также лист голосования по вопросу („за" проголосовали Н. А. Булганин, К. Е. Ворошилов, Л. М. Каганович, Г. М. Маленков, А. И. Микоян, В. М. Молотов, М.Г. Первухин, М. А.Суслов) со следующими пометами: «Без оформления [протокольного решения]. 5/VIII.55. В. Чернуха» и «Сообщено т. Руденко. 9/VIII.55. Н. Соловьев». — Сост.

[** Так в документе. — Сост.]

³⁵ В своих воспоминаниях Н. С. Хрущев так рассказывает об этих событиях:

«Когда я вернулся в Москву, были проведены большие аресты среди работников ЗИСа (автомобильного завода имени Сталина). Возглавлял „заговорщическую организацию американских шпионов" помощник директора ЗИСа Лихачева. Не помню сейчас его фамилии, но я лично знал этого паренька — щупленького, худенького еврея. <… >

Я и не думал, что он является, как его потом обозвали, главой американских сионистов, через которого те организуют свою работу в Советском Союзе. Его арестовали, и он, конечно, сознался. Я-то знаю, как „сознавались" люди, что они английские, гитлеровские и другие агенты. Это было не признание, а вымогательство, нужное тем, кто преследовал корыстные цели.

Дошло дело до Лихачева. Лихачев был тогда министром, кажется, автомобильного транспорта. Сталин поручил Берии, Маленкову и мне втроем допросить Лихачева. Вызвали Лихачева, стали его допрашивать. Мне было больно видеть это, но я ничего не мог поделать, потому что обвинение основывалось на „документальных данных", на „показаниях" людей, которые работали с Лихачевым. Это ведь считалось неопровержимым доказательством. Допрашивали его в помещении для заседаний Бюро Совета Министров СССР в Кремле, на третьем этаже…

Когда ему предъявили обвинение, Лихачев стал что-то говорить в свое оправдание, а потом разахался и упал в обморок. Его окатили водой, привели в чувство и отправили домой, потому что допрашивать уже было невозможно. Рассказали Сталину, как все было. Сталин послушал, посмотрел на нас и обругал Лихачева… Видимо, сказалось хорошее в ту пору настроение Сталина, и оставили Лихача в покое» (Хрущев Н. С. Воспоминания. М. 1997. С. 222–223).