Стенограмма беседы наркома внешней и внутренней торговли СССР А. И. Микояна с американским корреспондентом Луи Фишером — 24 сентября 1927 г.
№ 91. Стенограмма беседы наркома внешней и внутренней торговли СССР А. И. Микояна с американским корреспондентом Луи Фишером
24 сентября 1927 г.
Л. Фишер. Меня особенно интересует вопрос о том, как влияет разрыв дипломатических отношений с Англией[1] на торговлю с Американскими Соединенными Штатами.
Микоян. Разрыв с Англией должен побудить нас обратиться к новым рынкам для покупки оборудования и других товаров. До сих пор оборудование закупалось в Германии, Англии, Соединенных Штатах и отчасти во Франции. Поэтому после разрыва с Англией сношения с Америкой должны расшириться. Если взять цифры по импорту оборудования, то мы увидим, что ввоз из Америки в 1924/25 г. был ничтожен — 2685 тыс. руб., 1925/26 г. — 4356 тыс. руб., в 1926/27 г. уже за девять месяцев 1926/27 г. сделано 19 026 тыс. руб., за весь год, я думаю, импорт оборудования составит 25‑30 млн. руб. Это будет видно, когда будет отчет на 1 октября. По металлу цифры таковы: в 1924/25 г. 1109 тыс. руб., в 1925/26 г. — 4,7 млн. руб., за первые 9 месяцев 1926/27 г. — 7,2 млн. руб. Запроектирована на 1927/28 г. значительно большая сумма. Не говорю о хлопке, который является постоянной статьей нашего импорта, хотя должен заметить, что американский хлопок можно купить в Европе не дороже, чем в Америке. Закупки в Америке нефтяного оборудования, оборудования угольной и горной промышленности, электрооборудования, автомобилей, тракторов, сельскохозяйственных машин будут с каждым годом увеличиваться и могут сильно расшириться в связи с нашей программой электростроительства. Наши импортные потребности, ввиду индустриализации нашей страны, в ближайшие 5‑10 лет будут возрастать. Потребность сельского хозяйства в импортных машинах также будет расти, несмотря на развитие собственного сельскохозяйственного машиностроения.
Торговля с Америкой у нас развивалась и до разрыва с Англией. Я должен сказать, что развитию экономических отношений между СССР и САСШ мешает отсутствие нормальных правовых отношений. Деловые круги американцев начинают понимать целесообразность и выгодность непосредственной торговли с СССР.
Относительно развития банковского кредитования. Оно развивается, но мало.
Л. Фишер. От каких банков?
Микоян. От “Эквитэбл банка” мы получаем кредит на покупку хлопка, на операции с шерстью. Но сроки очень короткие: 3‑4 месяца, максимум 6 месяцев. Краткосрочное кредитование. Мы до сих пор еще не имеем нормальных кредитов. Пока товар, например, в дороге, на иностранном пароходе, на это время мы получаем кредит. Фирменное кредитование сводится, например, к следующему: Международная компания жатвенных машин продает тракторы с рассрочкой платежей на два урожая. Окончательный взнос производится к уборке второго урожая. Форд дает кредит на 10 месяцев, в размере 25% стоимости тракторов, и мы в связи с этим ввозим пока мало тракторов. Есть у нас кредиты и более длительные, по оборудованию на 1‑1,5 и на 3 года. Все это показывает, что кредитная база расширилась. Раньше нас не знали на рынке. Сейчас о нас уже знают, вопреки всем рассказам знают, что наша большая страна развивается и в темпе своего развития обгоняет европейские страны. Американцы начинают приезжать к нам, знакомятся с нашим хозяйством и его руководителями, наши хозяйственники тоже таким путем завязывают деловые сношения. К сожалению, выдача виз у вас затруднена. Кроме того, торговля требует юридических основ, между тем мы в Америке не можем быть гарантированы от всяких неожиданностей. Но деловые круги Америки отличаются от европейских тем, что там деловые люди просты, энергичны и свободны от предрассудков. Многие говорят, что у нас все идет американским темпом с той разницей только, что в Америке капиталистическое хозяйство. Надо сказать, что у нас после революции темп работы, энергия масс стали совершенно иные. Культура крестьянства у нас за последние годы значительно повысилась: если раньше они не принимали агрономов, гнали их, то сейчас количество агрономов у нас увеличилось. Раньше крестьяне говорили: «Мой дед пахал так-то, он был умный человек, разве я умнее его?». Ныне же крестьянин рассуждает иначе и проводит в своем хозяйстве реформы. Беда в том, что у нас недостаточно средств. Наше народное хозяйство для своего развития требует много средств, мы можем и на свои средства развиваться таким темпом, который не всюду встречается. После разорения страны, после великой войны, революции, после всего этого страна все-таки восстанавливается и еще пытается перейти с аграрного хозяйства на индустриальное.
Необходимо более тщательно изучить возможности торговли СССР и САСШ. Например, американский лес постепенно истощается, истощается и канадский, а у нас строительный лес, в частности с Дальнего Востока, можно вывозить в больших количествах и капитала большого для вложения в это дело не нужно. У нас лесной экспорт составляет сейчас 90 млн. руб.[2] Может быть, это и мало, но мы можем довести его до сотен миллионов, и экспорт может пойти в Америку с ее громадным строительством.
Л. Фишер. По торговому балансу Соединенных Штатов взяты неправильные цифры потому, что, например, некоторые фирмы покупают советскую нефть, но не для Соединенных Штатов. Торговля с Америкой больше, чем показана.
Микоян. Больше не по нефти, а по другим. Но есть товары, которые в Америку идут через Европу, например пушнина. Мы продаем на 75 млн. руб., и 90% пушнины идет на Америку, через некоторые посреднические фирмы, которые не подпускают нас к американскому рынку.
Л. Фишер. Конечно, может быть, что баланс Америки не так активен, как он есть в цифрах.
Микоян. В основном мы можем экспортировать в Америку: пушнину, щетину, конский волос, лес, есть и другие статьи, например марганец.
Л. Фишер. Платины у нас не достает.
Микоян. Мы много продаем платины. Америка занимает первое место на мировом рынке, а мы занимаем минимум половину мирового рынка. Раньше занимали больше. За это время конкуренты заняли наше место. Конкуренты очень подняли цены: было 40 долларов, теперь стало 120 долларов.
Л. Фишер. Как дело с посредничеством?
Микоян. Наша работа все время направлена к тому, чтобы продавать помимо посредников, которые портят дело, повышают цены. Мы стремимся войти в непосредственные сношения с солидными фирмами. Мы добились того, что солидные фирмы вступили с нами в сношения и относятся к нам с доверием.
Л. Фишер. Вы не имеете что-либо против приезда в СССР агентов — представителей американских фирм?
Микоян. Я не помню случая, чтобы мы отказали фирме в приезде ее представителей для выяснения вопроса. Хотя мы имеем основания более строго подходить к этому, однако мы готовы охотно встретить у себя деловых людей, приезжающих для предварительных переговоров.
Л. Фишер. В газетах уже чувствуется, что есть крупный интерес в торговых отношениях с СССР. Я теперь тоже получаю больше заказов на статьи, чем это было раньше.
Микоян. Надо сказать, что приезд американцев к нам поможет сближению народов обеих стран.
Мы должны использовать опыт капиталистической техники, науки и другие средства для того, чтобы быстро поднять нашу страну по пути хозяйственного строительства. Говорят много о нашей пропаганде. Приезжали американцы со специальным запросом о пропаганде, считая это центральным вопросом. Мы об этом разъясняли и дипломатическим порядком, и всякий человек, лишенный предрассудков, может видеть, что никакой пропагандой мы в чужих странах не занимаемся. Весь вопрос в том, что буржуазия не хочет, чтобы знали что-либо о социалистическом хозяйстве.
Л. Фишер. Вы думаете, что это делается сознательно. Я знаю, что американские деловые люди и банки еще недостаточно убедились в безопасности деловых отношений с Советским Союзом и, кроме того, для Америки Россия не представляет большого интереса просто потому, что она не нуждается в России. Это влияет больше, чем классовое сознание. Конечно, может быть, есть классовая бессознательность, которая влияет также на классовую сознательность, но, я думаю, что это меньше играет роль, чем указанные факторы.
Микоян. Вы правы насчет деловых отношений. Мы считаем, что американцы думают о деле, а вопрос также о том, строим ли мы социализм или нет, это их мало интересует.
Нажим на монополию внешней торговли и методы этого нажима объясняются не тем, что мы не заслужили доверия — за 10 лет убедились, что мы заслуживаем доверия. В Европе банкротятся капиталистические фирмы, у нас же не было случаев неплатежей наших хозяйственных организаций, выдавших обязательства за границей. Хозяйственное планирование имеет громадное значение: при планировании можно иметь даже при меньших ресурсах большие результаты и лучше встречать всякие затруднения, чем в условиях неорганизованного капиталистического хозяйства. У нас имеется большой спрос на импортные товары. Если разрешить ввозить эти товары, то у нас будет большой пассив. Это понятно. Растущая страна, которая развивается, первые годы нуждается в притоке импортных товаров. Но мы должны исчислять, каков будет наш экспорт, и строим годовой и квартальный планы нашего ввоза. Исходя из экспорта, мы строим импортный план. Далее эти планы уточняются. Это нас гарантирует от всяких случайностей, дает возможность и спокойного маневрирования хозяйством. Какая страна думает о том, что она будет ввозить или вывозить через несколько лет? Мы же имеем ориентировочный план на 1927/28 г., на 1928/29 г. и на 1929/30 г. Этого ни в одной стране нет. Все это является оружием нашей борьбы. Я не говорю о внутреннем хозяйстве, здесь еще много бюрократических извращений и иных недостатков, но в сравнении с прежней Россией мы за эти годы много сделали.
Л. Фишер. Меня интересует вопрос о нефти. Вы, может быть, знаете, я написал книгу о нефти[3]. Как Вы понимаете тот спор, который идет между разными частями “Стандарт ойл” и “Треста”?
Микоян. Вы спрашиваете, чем объяснить противоречивые позиции между различными группами “Стандарта”?
Л. Фишер. Помимо групп “Стандарта”, ибо борьба с Детердингом, с другим покупателем советской нефти.
Микоян. Я распоряжусь, чтобы нам дали весь необходимый Вам материал по нефти. Детердинг, который ведет бешеную кампанию, покупал у нас нефть. В прошлом году он предлагал лучшие условия, чем его конкуренты, чтобы сорвать переговоры со “Стандартом”. Я работал в Баку и знаю нефтяное дело. Но Баку теперь не узнать — сейчас у нас индекс себестоимости нефти даже при дороговизне самый дешевый в мире.
Л. Фишер. Нефтяная промышленность единственная, которая снизила себестоимость.
Микоян. Нефтяное дело у нас совершенно реконструировано. Довоенный экспорт у нас равнялся 57 млн. пуд., в текущем году за 11 месяцев мы уже вывезли 111 млн. пуд., а за весь год будет вывезено около 130 млн. пуд. Это большое увеличение для нас и большой темп развития.
Мы можем бороться не потому, что мы большую массу нефти вывозим — сравнительно это очень малое количество, — но мы продаем лучший продукт и по подходящим ценам. После разрыва с Англией там остался РОП, у которого после разрыва усилились покупки советской нефти, несмотря на то, что в Англии расклеивают плакаты “не покупайте краденую нефть” и англичане зарабатывают на нефти потому, что около 2‑3 млн. получают на разнице цен.
Л. Фишер. Вы не можете себе представить, насколько у нас наивный народ: они привыкли к тому, что если газеты пишут, надо верить.
Микоян. И после этого говорят, что советское правительство ведет пропаганду, когда ведется такая пропаганда против СССР в буржуазных странах. И после этого нам говорят: «Почему вы не обуздаете коммунистов во Франции?»
Л. Фишер. Я не согласен с коммунистами в том, что они говорят, что в Германии положение не плохое, там положение намного хуже, чем это представляют здесь.
Микоян. Мы, большевики, не задумываемся над стабилизацией капитализма, мы не привыкли недооценивать противника.
Л. Фишер. Это часто бывает, что Вы преувеличиваете опасность, а вот насчет Германии у Вас наоборот получается.
Микоян. Возможность стабилизации тоже для нас есть опасность. Если хочешь противостоять своему противнику, лучше ошибиться в сторону преувеличения его сил, чем наоборот. Мы не говорим о стабилизации, мы говорим о частичной стабилизации.
Что же касается наших сношений с Соединенными Штатами, то я считаю, что есть три русла, по которым будет идти общение с американцами: 1) торговля, 2) привлечение капиталов через торговлю и концессии, 3) техническая помощь: фирмы берутся оказывать нам техническую помощь. Нам желательно было бы получить консультацию Америки по техническим вопросам.
Л. Фишер. Что Вы делаете для расширения торговых сношений с Соединенными Штатами?
Микоян. Мы разрешаем въезд сюда почти беспрепятственно. Мы сейчас изучаем Америку, даем заказы. И это несомненно имеет значение. Так, нас в Германии очень хорошо знают. В Германии нет ни одной крупной фирмы, которая не знала бы нас. Мы знакомим и Америку с нашей страной. Недавно, два месяца тому назад, у нас были два инженера. Они не ожидали того, что увидели у нас. Некоторые станции, которые они посетили, являются по технике последним словом.
Кстати, о нашей технике и работе в этой области. У нас, правда, рядом с крупной электрической станцией — соха. Эти противоречия у нас есть. Но мы сейчас увлечены техникой: мы берем самое последнее слово техники. Все наши последние станции спроектированы в этом духе. Мы сейчас хотим произвести специализацию фабрик и трестов. Раньше фабрика вырабатывала 50‑100 сортов мануфактуры. Мы сейчас хотим сделать так, чтобы фабрика вырабатывала один какой-нибудь сорт. Это даст однотипность оборудования, запасных частей, меньше будет расход сырья. В отношении движения товаров мы стараемся товар с фабрики перебросить в розничный магазин. Мы думаем, что на 60% нам это удастся сделать. Мы сейчас рассматриваем каждое звено продвижения товаров и сокращаем путь прохождения товаров. Мы добились этого в ряде отраслей.
У нас большие трудности лежат в низком культурном уровне страны, низкой технике, в малых ресурсах и в отсутствии иностранного капитала, который мог бы помочь нам в продвижении вперед. Нам помогает то, что мы подняли общественную энергию, энтузиазм. Строительство у нас идет еще плохо, так как это дело для нас новое и требуется новый кадр людей, но по сравнению с прошлым годом мы видим большие успехи.
Л. Фишер. В январе я был в Америке и нашел, что в то время Текстильный синдикат плохо покупал хлопок в Америке.
Микоян. В 1926 г. плохо закупали хлопок, но с осени мы выгодно купили хлопок. В этом году мы имеем уже большой успех в покупке хлопка. Мы покупаем египетский хлопок потому, что он лучшего качества.
Л. Фишер. Может быть, у Вас есть краткий обзор вытеснения частного капитала с оптово-розничного рынка?
Микоян. Мы провели недавно обследование деревни. Получился большой статистический материал, который теперь разрабатывается, ты думаем издать специальный сборник по этому вопросу. Частный капитал у нас сильно вытеснен и не играет командующей роли. У нас в потребительской кооперации 12 млн. членов, в то время как во всем мире их около 25. Я хожу на завод. У нас раз в неделю делаются доклады по заводам. На том заводе, где я бываю, имеется 600 коммунистов, докладчиком там был однажды председатель кооператива и рабочий с того же завода, он так прекрасно разбирался во всех вопросах, что мне как будто незачем было выступать. Страна начинает учиться, разбираться во всех вопросах. Для нас раньше было дико торговать — теперь мы учимся.
Интересно, как проходят у нас хлебозаготовки. У нас каждые 5 дней представляются сводки (показываются сводки по хлебозаготовкам): сколько заготовлено пшеницы, сколько ржи, овса, ячменя; цены по этим заготовкам. Эти оперативные сводки я получаю каждые 5 дней. Кроме того, каждые 5 дней идут сводки о движении грузов.
Л. Фишер. Как идет сбор зажиточными крестьянами, которые имеют большие резервы? Этот вопрос ставит оппозиция.
Микоян. Запасы у крестьян есть, мы исчисляем их, примерно, в 800 млн. пуд. для начала текущего года. Я ничего страшного в этих запасах не вижу, хотя это сокращает ресурсы, которыми мы маневрируем в народнохозяйственном смысле. Эти запасы накапливаются не в один год, у нас революция выкачала много. Во время гражданской войны у крестьян брали всю продукцию, за исключением количества, необходимого для прокормления его семьи. Сейчас мы покупаем то, что крестьянин продает. На Украине сейчас так много хлеба, что мы даже не справляемся. В Сибири тоже трудно справиться, даже там, где есть водный транспорт. Хлеб будет лежать до будущего года.
Л. Фишер. Вы продаете хлеб на Запад в кредит. Вы говорите, что деньги получаете в порту.
Микоян. Хлеб в кредит обычно мало продается. Под хлеб в порту и на пароходе мы получаем аванс. Был случай, когда мы в Германии дали хлеб в кредит на 1 млн. руб., на этом мы потеряли. У нас нет средств для кредитования.
Л. Фишер. А американцам Вы дадите? Вы очень мало им продаете пушнины.
Микоян. Пушнина — товар, под который покупатели всегда дают кредит. Лес тоже.
Л. Фишер. Когда я делал доклад за границей, мне говорили: посмотрите, в России теперь не употребляют сахар и меньше кушают, это значит, что там жизненный уровень упал. Если бы они знали о простом факте, что процент изменился, это было важно. Вы очень хорошие пропагандисты, но самые важные прямые факты за границей не знают.
Микоян. Посмотрите, потребление масла коровьего больше на 16% довоенного.
Л. Фишер. Интересно было бы получить сравнительные данные потребления: хлеба, пшеницы, ржи, масла, яиц, молока, довоенные и послевоенные. Я написал бы специальную статью.
Микоян. В сравнении с довоенным у нас зарплата выросла: вместо 10 часов у нас работают 8 часов, 10‑20% у нас идет на социальное страхование, на культпотребности, на спорт и проч., таким образом, около 20% мы добавляем к зарплате. Этого нет ни в Америке, ни в Европе. Жилище у нас в несколько раз дешевле, чем за границей. Мы заботимся о восстановлении и постройке новых жилищ, поэтому нам пришлось немного повысить плату за жилплощадь.
Л. Фишер. Конечно, условия для рабочих в Америке лучше, но я сам предпочитаю жить в России, где я уже живу, меньше зарабатываю, чем в Америке, но зато здесь жизнь интереснее, кипящая жизнь — у нас, конечно, совсем не то.
Микоян. Развитие у нас несомненно есть: с крестьянами у нас очень хорошие отношения. Говорят, что у нас нет свободы, абсолютной свободы нигде нет. Но люди видят, что все делается для рабочих. Рабочие у нас настолько сознательны, что если обещаешь повысить зарплату, они сами разбираются, — а откуда повысишь зарплату.
Л. Фишер. За границей часто спрашивают: мы верим, что большевики люди хорошие, преданные работники, но вот они уже стары, уже умирают, а новые еще не подросли, будет промежуток, когда не будет хватать работников.
Микоян. Действительно, у нас люди, руководящие работники, как в центре, так и в провинции работают 12‑17 часов, но кадр у нас громадный; один крупный работник умрет, а 10, не таких, правда крупных, его заменят. У нас рабочие учатся, во всем разбираются мимо ничего не пропускают, все хотят знать. Это очень важно. Культурный сдвиг у нас громадный. Но если сравнивать уровень развития с Америкой, то он еще низок.
Л. Фишер. Я много разъезжаю по СССР и вижу, что некоторые улучшения есть.
Микоян. Если бы мы строили 10 лет, мы давно бы осуществили то, что только теперь начинается пятилетним планом, но мы начали строить в 1924/25 г. Технические навыки у нас еще слабы. Задачи перед нами стоят большие, а люди, которые должны строить, зачастую не имеют образования, но все же справляются с важнейшими проблемами. Растут в работе. Мы опираемся на этот кадр.
У нас правительство занимается таким вопросом, как хлеб. Ни одно правительство в мире не управляет хозяйством таким образом а мы всеми отраслями хозяйства интересуемся. У нас на каждую отрасль хозяйства имеется план. Сейчас наблюдаются еще заметные отклонения от плана, но в дальнейшем они будут уменьшаться. У нас еще много бумажной волокиты, хотя мы и сократили ее. Имеются еще бюрократические извращения. Но лет через 10 к нам будут приезжать смотреть страну не только как социалистическую, но и как экономически развитую.
Л. Фишер. Вы читали доклад К. в Стокгольме: он сказал, что Днепрострой это самая тяжелая техническая задача в мире.
Микоян. Мы работаем над новым способом добычи торфа. Торф должен разбиваться струей воды, превращаться в жидкое состояние и направляться по трубе в помещение для просушки и обработки. Такой способ обходится очень дешево, и если бы он удался, торф был бы самым дешевым видом топлива. Это будет целая революция. Из торфа можно делать массу химических продуктов.
Я думаю, что через несколько лет мы достигнем такого успеха в отдельных отраслях, что капиталисты будут интересоваться нашими достижениями. По ряду отраслей Америка несомненно выше нас, например в отношении текстильной отрасли, машинной. У капиталистов очень многому можно еще поучиться, но неравномерно идет развитие истории человечества: нам приходится проводить социалистический тип строительства в самой отсталой стране. Это очень затрудняет работу.
Л. Фишер. Говорили одно время об отмене монополии внешней торговли.
Микоян. В этом сказываются только их пожелания. Но мы укрепляем монополию внешней торговли и изменяем ее лишь только в сторону более гибкого маневрирования. Эту командную высоту мы не сдадим. Отдельные мысли и пожелания, может быть, и были у отдельных хозяйственников, но мы боремся с этим. Некоторые считают, что монополия внешней торговли не дает возможности развиваться хозяйству. Это неверно. Мы стоим за укрепление монополии внешней торговли и будем бороться за нее.
Л. Фишер. Я очень сочувствую советской власти. Я думаю, что через 5 лет я увижу большие успехи. Но я вижу только то, что другие делают. Хотелось бы делать самому. Это большая работа содействовать, но это не удовлетворяет. Я очень люблю писать, ездить, но я боюсь, что я не могу годиться для того, чтобы делать что-нибудь.
Микоян. Мы много заседаем — это плохо, но в то же время это есть способ выработки новых кадров работников. Заседания дают громадное развитие людям. У нас правительство занимается самыми разнообразными вопросами. Если взять повестку СТО или СНК, то это будет ясно видно.
Л. Фишер. Можно ли получить это повестки и перечень вопросов?
Микоян. Конечно, если они не являются секретными. СТО заседает обычно 2 раза в неделю часов по 5‑6. СНК 1 раз. Потом бывает много комиссий. У нас в наркомате коллегия собирается 2 раза в неделю, заседает от 6 до 12 часов. Кроме того, различные комиссии.
Л. Фишер. У Вас есть расписание, сколько часов Вы бываете на заседаниях?
Микоян. Мне пытались составить расписание, но оказывается у меня по расписанию не хватает времени.
Приблизительно у меня такое распределение заседаний. Понедельник — одно заседание от 3 до 5 час. вне наркомата. Вторник — одно заседание в 3 час. и СНК от 6 до 12 час. Среда — заседание СТО от 1 до 5 час. Суббота — заседание от 12 до 6 час. Пятница заседание от 11 до 5 час. Каждую пятницу заседание от 8 до 12 час. вечера, и через неделю по пятницам от 11 до 3 час. В комиссариате: понедельник — коллегия от 6 до 12 час. Вторник утром заседание. Четверг — коллегия от 6 до 12 час. Среда — партийное заседание на заводах и различные доклады. Поток комиссий всякого рода, совещания, раз 6‑7 в продолжение 1‑2 часов.
Затем прибывает заграничная почта изо всех стран, доклады от представителей советских республик, оперативные данные. Планы утверждать приходится: годовые, квартальные, месячные, валютные, экспортно-импортные; по хлебу, по яйцам, по маслу, по сырью, по шерсти, коже, промтоварам и проч.
Приходится много самому диктовать. У меня заместители подписывают 150 бумаг в день. Я подписываю только то, что я сам пишу или прорабатываю.
Затем мне приходится читать выдержки из всех газет и просматривать журналы, которые выходят и здесь и за границей.
Примечания:
[1] В 1925‑1926 гг. отношения между Англией и СССР значительно обострились. Консервативное правительство Англии пришло к выводу о необходимости политической и экономической изоляции СССР. На конференции консервативной партии в Скарборо (октябрь, 1926 г.) была принята резолюция, в которой содержалось требование разрыва советско-английского торгового соглашения. Министр финансов У. Черчилль призвал английское правительство последовать примеру. США. «Я всегда думал, — говорил он, — что политика Соединенных Штатов является правильной политикой». Министр иностранных дел О. Чемберлен официально подтвердил, что, выступая против сохранения отношений с СССР, Черчилль говорил по поручению правительства.
В январе 1927 г. поверенный в делах СССР в Англии получил указание всемерно избегать разрыва дипломатических отношений между двумя странами. В феврале 1927 г. в английской печати появились сообщения о том, что английское правительство подготовило ноту, в которой обвиняет СССР во вмешательстве во внутренние дела Китая и в нарушении англо-советского торгового соглашения 1921 г. и предупреждает СССР о предстоящем разрыве торгового соглашения. 4 февраля 1927 г. было опубликовано заявление НКИД об англо-советских отношениях, где говорилось о непричастности СССР к обострению англо-китайских отношений путем влияния на кантонское правительство.
23 февраля 1927 г. была опубликована нота английского правительства, где говорилось о нарушении СССР англо-советского торгового соглашения. С весны 1927 г. обмен дипломатическими нотами сменился более активными действиями. 12 мая 1927 г. английская полиция заняла здание Аркос в Лондоне. В течение нескольких дней, до 16 мая, полиция проводила обыск. Длительный обыск дал основание советской стороне со страниц газеты “Правда” в статье “Перед новым подлогом” заявить: «Все это заставляет думать, что полиция вторглась в Аркос не за тем, чтобы найти какие-то компрометирующие документы, но затем, чтобы их сфабриковать». Впоследствии английское правительство предало гласности материалы, изъятые из Аркоса, но отклонило предложение лейбористской оппозиции о передаче документов для проверки парламентской комиссией.
24 мая 1927 г. премьер-министр Великобритании Болдуин, выступая в палате общин по вопросу англо-советских отношений заявил, что «английское правительство решило... расторгнуть торговое соглашение, потребовать отозвания торговой делегации и советской миссии из Лондона и отозвать английскую миссию из Москвы». 27 мая 1927 г. О. Чемберлен вручил советскому представителю в Англии ноту, в которой говорилась, что английское правительство разрывает с СССР дипломатические отношения и аннулирует торговое соглашение 1921 г. (История внешней политики СССР. М. 1980. Т. 1. Стр. 240‑243; Parlamentary Debates/ House of Common. Vol. 206. № 69. Мау. 24. 1927. Col. 1850‑1858).
[2] До 1917 г. Россия являлась крупным экспортером .древесины. Ее экспорт составлял четвертую часть мирового лесоэкспорта. До первой мировой войны главными поставщиками леса были западный и северо-западный районы, прилегающие непосредственно к европейским границам. После 1917 г. значительная часть западного района отошла от СССР и главным экспортным районом стал северный, имеющий огромные массивы нетронутых лесов, разработка которых требовала значительных вложений. После гражданской войны советский лесоэкспорт существенным образом снизился и только к 1923/24 хозяйственному году составил 44% дореволюционного. При этом в советском экспорте стал преобладать форсированный вывоз необработанной древесины (Экспорт, импорт и концессии в СССР. М., 1929. Стр. 31, 238‑240).
[3] По материалам, собранным Луи Фишером в Москве, Берлине, Лондоне и Нью-Йорке по вопросам борьбы крупнейших нефтяных компаний на европейском рынке в начале XX века, им была написана и в марте 1926 г. опубликована в Нью-Йорке книга “Империализм нефти”. В 1927 г. работа Л. Фишера была переведена на русский язык и опубликована в СССР. Анализируя положение на мировом нефтяном рынке, Л. Фишер писал, что вопрос признания СССР Соединенными Штатами Америки во многом зависит от взаимоотношений с компанией “Standard oil”: «Большевики поняли с самого начала, что доброе расположение Стандарт-Ойл, завоеванное ценою соглашения между ним и русскими, в большей степени облегчит возобновление нормальных отношений между обеими странами» (Фишер Л. Империализм нефти. М.;Л., 1927. Стр. 92‑93).
РГАЭ. Ф. 5240. Оп. 18. Д. 239. Л. 45-52. Копия.