Нота Народного Комиссара Иностранных Дел РСФСР Послу Турции в РСФСР Али Фуаду.

10 октября 1921 г. № 11/5255

Господин Посол,

Меморандум, датированный 4 августа в Ангоре и подпи­санный Комиссаром Юсуфом Кемаль-беем, а также Ваше личное письмо от 17 сентября за № 870, которое является дополнением такового, обнимают все настоящее политиче­ское положение в целом и затрагивают ряд различных вопро­сов самого разнообразного характера. Необходимость пере­ждать, чтобы выяснилось политическое положение, ставшее неясным вследствие многих неожиданных фактов, заставила нас немного задержать ответ на Ваше сообщение.

Существенные факторы этого положения Вам известны: ужасные бедствия голода, попытки различных правительств воспользоваться таковым в ущерб интересам России, новая волна интервенции, выражающаяся в бесплодных усилиях Франции толкнуть Польшу на Россию, и, наконец, англий­ская нота о советской политике на Востоке, которая пред­ставляет собой английское политическое наступление на этой почве. Советская Россия, подвергнутая большому испытанию бедствием, которое поразило более 10 губерний, вынуждена еще раз бороться против сложных и разнообразных атак, предпринятых во всех областях ее соединенными противника­ми. Русские рабочие и крестьяне в крепком единении под со­ветским знаменем должны напрячь все их усилия и всю их энергию для того, чтобы оградиться от новых опасностей, внезапно угрожающих Советской России. Этой последней приходится бороться против бесконечных экономических за­труднений, являющихся результатом нескольких последова­тельных лет империалистической и гражданской войны и им­периалистической блокады и в этом положении, усеянном препятствиями, ей приходится еще раз подвергаться согласо­ванному давлению великих держав и их приспешников.

Мы можем с убеждением сказать, что борьба, которую мы ведем для нашей защиты, является в то же время борьбой за дело всех угнетенных народов, воюющих за свое существо­вание. Мы можем утверждать, что самое существование революционной России, Рабоче-Крестьянской Республики, естественного врага всякою гнета, является самым большим козырем, который могут иметь народы, находящиеся в бедственном положении. Великая историческая роль, выпавшая на долю России на Востоке, зиждется на ее политике отрешения от всякого поползновения бороться или властвовать. Те, ко­торых эксплуатировали в России, которые положили конец всякому владычеству эксплуататоров, являются естествен­ными друзьями всех народов, эксплуатируемых или угнетае­мых иностранными властителями. Самое существование этой новой России, неукротимого противника всякой эксплуатации, этой Рабоче-Крестьянской России, основной принцип кото­рой— отсутствие всякого угнетения человека человеком, яв­ляется, таким образом, неразрушимой скалой, которая поз­воляет народам Востока бороться беспрестанно за их эконо­мическую свободу безоговорочно. Трудящийся народ России протягивает братскую руку всем, кто борется против ига, на­ложенного извне. Эта политика незаинтересованности не мо­жет никоим образом быть в противоречии с Англо-Русским лондонском договором, и Англия не может нас в нем упрек­нуть. В пределах возможности Рабоче-Крестьянское Прави­тельство России оказывает помощь народам Востока в деле укрепления их национального существования, в деле их по­литического и экономического развития, и за это также Ан­глия не может его упрекать. Как только Советская Россия выйдет из бесконечных затруднений, с которыми она еще бо­рется, помощь, которую она оказывает братским народам, которые стремятся иметь независимое существование, станет все более и более значительной и обширной. Наша политика построена для целого длинного периода истории, а не для пре­ходящего момента. Если наше тяжелое положение сегодня нам запрещает делать большее, мы воспользуемся первой возможностью и первым более благоприятным моментом, чтобы оказать все содействие, которое в наших силах, наро­дам, которым, согласно нашим принципам, мы должны помо­гать.

Турецкий народ, который напрягает все свои силы, чтобы отбросить наступающего захватчика, руководствуется в своей борьбе другим порядком идей, но борется равным образом с бесчисленными затруднениями. Глубокие узы, которые свя­зывают в настоящее время наши два народа на основании великих исторических принципов, находящих выражение в их борьбе, заставляют нас придавать особое значение постоян­ным контактам между нашими Правительствами. Предложе­ние, выраженное в меморандуме от 4 августа, дополненном Вашим письмом от 17 сентября, и которое заключается в сов­местном изучении всех сторон настоящего политического по­ложения, принимается, конечно, с радостью. То, что предла­гает нам Турецкое Правительство, сводится, так сказать, к дополнению Московского договора постоянными перегово­рами по всем вопросам.

Мы рассматриваем также как крайне желательные перио­дические обсуждения нашими двумя Правительствами всего, что может их интересовать в отношении политической жизни момента. Это настоящее сотрудничество между нами, поль­зуясь Вашим же выражением, может только содействовать в большей степени развитию дружественных отношений, свя­зывающих нас, и к удовлетворению интересов наших народов. Принимать общее решение по всем текущим вопросам — вот в чем должен состоять принцип дружественной политики, которая нас объединяет. Подобный беспрестанный обмен мнениями даст также возможность Турецкому Правительству принимать во внимание опасности и трудности, которые мы должны преодолевать. Все обязательства, возложенные на Россию Московским договором, будут, само собой понятно, полностью ею выполнены, но Русское Правительство готово и решило идти еще дальше, чем обязательство До­говора, как только положение, в котором оно находится, по­зволит это. В самом близком будущем, мы в этом уверены, мы достаточно улучшим это положение, чтобы можно было бы перейти за пределы точных выражений наших обя­зательств.

Вопрос о проливах является, без всякого сомнения, одним из тех вопросов, которые больше всего интересуют Совет­ское Правительство в общем плане мировой политики. Наши оба Правительства пришли к соглашению по этому вопросу об единой программе, которая была выражена в нашем Мос­ковском договоре, и если сегодня программа эта носит еще для нас идеальный характер, то близок день, когда мы доста­точно преодолеем наши затруднения, чтобы быть в состоя­нии предпринять ее практическое осуществление. Наши сноше­ния с Румынией имеют лишь косвенное отношение к вопросу о проливах. Одно время имелись опасения в том, что Ру­мыния примет деятельное участие в борьбе, которая ведется в Малой Азии против свободы турецкого народа. Русское Правительство доказало тогда путем прекращения перегово­ров на Днестре, что оно вполне принимало во внимание этот новый элемент своих сношении с Румынией. Опасения эти, однако, оказались только преходящими, и в настоящее время Советское Правительство смогло возобновить с Румынией об­щее течение переговоров, которые оно ведет в той или иной форме уже давно, не нанося при этом малейшего ущерба ин­тересам братского турецкого народа.

Месопотамия, где английские силы принимают непосред­ственное участие, является одной из областей, в которой Ан­гло-Русский договор входит немедленно в силу, но русский парод и Правительство рассматривают с самой большой за­ботливостью и с самой большой симпатией общее положение мусульманских народов, независимость которых находится под угрозой. Русский народ глубоко озабочен возможностью злоупотребления мусульманской религиозной идеей для на­несения ущерба жизненным интересам самих мусульманских народов. Мы думаем, что самым действенным способом огра­диться от этой опасности было бы противопоставление рели­гиозной идее идеи национального движения, ставящего опре­деленную цель удовлетворения основных жизненных потреб­ностей этих национальностей.

Турецкое Правительство связывает некоторые преувели­ченные опасения с фактом пребывания в России турецких политических лиц, не принадлежащих к господствующей пар­тии Великого Национального Собрания. Я могу Вам катего­рически заявить и решительным образом опровергнуть всякое противное утверждение, что никакая помощь или содействие не были оказаны Русским Правительством политическим ли­цам или политическим движениям, враждебным настоящему Правительству Турции. Строго придерживаясь принципа не­вмешательства во внутренние дела Турции, мы считаем, что борьба партий в Великом Национальном Собрании нас не ин­тересует.

Что касается опасения Турецкого Правительства относи­тельно вымышленных движений войск в Кавказских Респуб­ликах или вымышленных стремлений, враждебных Турции, со стороны этих Республик или даже Русского Правительства, я объявляю Вам от имени Русского Правительства, что они совершенно лишены всякого основания. Оставляя в стороне за­труднительное положение России, основные принципы нашей политики несовместимы с каким бы то ни было движением, враждебным или наступательным по отношению к турец­кому народу, который борется против иностранного наше­ствия и против гнета, движением, которое было бы к тому же в противоречии с Московским договором, который Русское Правительство подписало и неуклонно будет соблюдать с со­вершенной верностью. Если некоторые агенты Правительства нарушат принципы, вытекающие из Договора, всякое указание подобного рода повлечет немедленно за собой принятие мер, пресекающих подобные действия, и наказание виновных.

Все слухи о переговорах между Россией и Грецией также лишены основания. Греческое правительство через посредство некоторых своих министров предложило России начать пере­говоры о возобновлении сношений и о репатриации, но Рус­ское Правительство ничего не предприняло по этому вопросу, не посоветовавшись с Турецким Правительством, и именно в соответствии с Вашим мнением, господин Посол, мы отказа­лись дать ход этим предложениям.

В этом постоянном сотрудничестве, которое мы устано­вили, договор между Турцией и Кавказскими Республиками, который в ближайшем будущем должен быть подписан в Карсе*, будет лишним элементом для утверждения и укреп­ления наших дружественных отношений. Все вопросы настоя­щей политики должны быть выяснены между нами, и в тот момент, когда Карсский договор образует новые узы между Турцией и Советской Россией, мы думаем тем более, что нам разрешается, основываясь на принятых взаимных обязатель­ствах, просить у Турецкого Правительства сообщить нам, в чем состоит соглашение, которое только что заключено в Ангоре с представителем Франции¹. Беспощадная враждеб­ность французского правительства по отношению к Совет­ским Республикам заставляет нас, по необходимости, рас­сматривать с опасением тайные сношения (переговоры) Ту­рецкого Правительства с Францией, поскольку нам не был от­крыт характер этих соглашений. Таким образом, мы примем с самой глубокой признательностью, господин Посол, объяс­нения, которые, без сомнения, Вы нам дадите по этому поводу.

Примите, господин Посол, искреннее уверение моего глу­бокого уважения.

[Чичерин]

Печат по арх.

В упоминаемом меморандуме от 4 августа 1921 г., в частности, гово­рилось:

«В этот момент, который оно считает решающим как для себя, так и для всего восточного мира, Правительство Великого Национального Со­брания Турции, убежденное в необходимости дать окончательно определен­ное направление своей политической ориентации, обращается к Правитель­ству Российской Социалистической Федеративной Советской Республики с предложением своего сотрудничества во всех вопросах, где цели и интересы обоих Правительств достаточно близки, чтобы их можно было бы рассма­тривать как тождественные. Настоящий момент выбран для возобновления нашего предложения, потому что мы думаем, что мы находимся накануне очень крупных событий международного порядка. [...]

Делая Вам это предложение, мы, разумеется, отнюдь не собираемся требовать от одной из сторон, чтобы она пожертвовала какими-либо прин­ципами, за которые она борется; мы хотим только, чтобы совместно рас­сматривались все мировые вопросы, в которых стороны могут иметь общие интересы, и чтобы они согласовали сноп действия для того, чтобы выста­вить против империализма и капитализма западных держав единый фронт согласно духу преамбулы и статьи 4-й Московского договора. Наше убе­ждение, которое мы уже несколько раз выражали, заключается в том, что капиталистический режим будет свергнут на Западе и, следовательно, со­ветский режим сохранится в России, а также, что восточные народы будут освобождены от ига империализма только в том случае, если нынешние Правительства России и Турции составят блок против западных прави­тельств, которые, несмотря на расхождение их мировых интересов, а также на различие позиций, занимаемых ими по отношению к каждому из нас, являются по существу своему нашими непримиримыми врагами. Г--]

Полагая, что в Москве международное положение оценивается прибли­зительно таким же образом, считаю полезным указать в общих чертах на главные вопросы, по которым соглашение между нами было бы необходи­мым. Вопросы эти следующие:

Во-первых, помощь оружием и деньгами, которые мы ждем от России. Пользуюсь случаем, чтобы выразить мою благодарность за уже прислан­ное и поставляемое в настоящее время оружие. Но наша непреклонная воля победить и сбросить в море наших врагов, о которой Вам, вероятно, уже сообщил ваш Полномочный Представитель в нашем городе, вынуждает нас предпринять новое очень крупное усилие в вооружении. Кроме того, призыв новобранцев требует большого количества оружия и больших сумм денег. Поэтому я был бы Вам признателен, если бы Вы соблаговолили при­нять во внимание те просьбы, которые мы Вам представили и представ­ляем в настоящее время как через посредство г. Нацаренуса, так и Али Фуад-паши. Я считаю нужным в особенности обратить Ваше внимание на вопрос о денежной помощи, в которой мы срочно нуждаемся. По этому случаю позволяю себе заметить, что обещанная сумма в 10 000 000 рублей золотом, которая, как Вы мне заявили, может быть предоставлена немед­ленно, еще не поступила полностью, несмотря на повторные просьбы. [...]

Во-вторых, вопрос о проливах, который будет поставлен. Русскому Правительству, естественно, известно об авансах, сделанных Англией Ру­мынии, чтобы заручиться ее содействием в деле защиты проливов. С дру­гой стороны, подобные же попытки имели место в Белграде в целях при­влечения Югославского королевства к оказанию давления на Болгарию для того, чтобы помешать ей в случае необходимости напасть на Грецию. При этих обстоятельствах мы были бы счастливы узнать, в какой мере Рос­сия могла бы содействовать дипломатическим или другим путем проведе­нию в жизнь ст. 5 Московского договора. Вы легко признаете, что в реше­нии вопроса о проливах так, чтобы были обеспечены независимость и безо­пасность Турции, в высшей степени заинтересована сама Россия.

В-третьих, вопрос о Месопотамии. Лондонское правительство пресле­дует в этой стране самые разнообразные цели, главнейшими из которых являются: а) создание барьера для защиты Индии, б) эксплуатация мо­сульской нефти, в) в целях обеспечения безопасности этой эксплуатации — создание между Месопотамией и Черным морем одного или нескольких малых государств, поставленных под британскую опеку; так как об Арме­нии, которой была предназначена эта роль, в настоящее время не может быть и речи. Англия старается использовать для той же цели, между про­чим безуспешно, курдские банды, предводительствуемые проходимцами; г) усиление власти семьи Гусейна, короля Хиджаза, покровительствуемого англичанами, оба сына которого призваны царствовать над Месопотамией и Трансиорданией. Великобритания хочет сделать эту семью способной оспаривать халифат у Оттоманской династии и тем самым она старается сохранить надежду иметь в своем распоряжении религиозное влияние ха­лифата, даже в том случае, если бы она принуждена была эвакуировать Константинополь.

По сему поводу мы считаем своим долгом настаивать на том факте, что если на Востоке религиозная мысль будет противопоставлена, вслед­ствие захвата англичанами халифата, мысли национальной, то национальным и освободительным движениям восточных народов было бы оказано противодействие, и эти народы могли бы даже быть использованы для того, чтобы возобновить попытки, предпринятые силами национальной эмансипа­ции и мировым пролетариатом, в целях создания нового социального строя, Мы просим по этому случаю Московское Правительство сообщить нам о том, как оно смотрит на все эти различные возможности и в какой мере оно могло бы с нами сотрудничать для того, чтобы воспрепятствовать це­лям, преследуемым Англией в Месопотамии.

В-четвертых, вопрос о Центральной и Восточной Азии. Секретные переговоры, начатые между Англией, Америкой и Японией и которые дол­жны служить прологом к Вашингтонской конференции, имеют целью за­ключение соглашения, основные положения которого, по-видимому, сле­дующие: Монголия, Маньчжурия, Шаньдун и Восточная Сибирь предостав­ляются японскому влиянию; Америка получает свою зону в юго-восточных провинциях Китая и безоговорочно признает британский мандат в Месо­потамии. Со своей стороны, Англия получает свободу действий и расши­ряет свое влияние на Китайский Туркестан, который в прошлые столетия всегда служил воротами для вторжения в Индию. Мы полагаем, что по­ступим благоразумно, если заранее подготовимся ко всем этим возмож­ностям.

Вот те главные пункты, по которым, по нашему мнению, быстрое со­глашение между нами было бы весьма полезным. С другой стороны, было бы вполне ясно, что мы готовы рассмотреть самым внимательным образом все вопросы, которые Русское Правительство могло бы нам предложить, а также все пожелания, которые оно могло бы выразить относительно того, что оно ожидало бы от нас в обмен за всякого рода содействие, оказанное нам при разрешении вопросов, которые могли бы нам быть предложены. Мы надеемся, что прямота и чистосердечность, с которой мы обращаемся к Советской Республике, будут оценены и что накануне возобновления переговоров об урегулировании восточного вопроса мы сможем заложить прочные основы русско-турецкого соглашения, без которого имели бы шансы на успех попытки западных держав победить нас поодиночке.

Мы надеемся также, что быстрая помощь оружием и деньгами не явится предметом торга в такой момент, когда наши враги собираются предпринять попытки путем важных уступок заставить нас отказаться от некоторых наших целей.

В заключение я погрешил бы против откровенности, которую я про­явил, если бы не указал на обстоятельства, которые, если не обратить на них внимание, могут причинить серьезный ущерб нашим добрым отноше­ниям. Эти обстоятельства следующие:

Во-первых, поддержка, по-видимому, оказываемая в Москве некоторым низложенным карьеристам, которые, скрывшись за границу в самый кри­тический момент истории страны, интригуют против нас и хотят вернуться в страну в качестве победителей.

Во-вторых, беспокойство, которое причиняют нам некоторые советские агенты на Кавказе, и, главным образом, приготовления, которые, нам ка­жется, имеют место в Грузии, приготовления еще более усиленные с на­чала греческого наступления.

В-третьих, слухи о предстоящих русско-греческих торговых перегово­рах. Мы считаем своим долгом заявить по этому случаю, что такие пере­говоры произвели бы тягостное впечатление на турецкое общественное мнение тем более, что такие переговоры не имели бы смысла, так как вы­годы, которые они дали бы России, были бы ничтожными, тогда как ко­роль Константин усмотрел бы в этом поощрение для своей деятельности в роли наемника, ставящего греческий народ на службу британского импе­риализма.

В ожидании скорого ответа, прошу Вас, господин Комиссар, принять уверения в моем глубочайшем почтении».

*См. док. № 264

¹ С 20 сентября 1921 г. в Анкаре происходили франко-турецкие пере­говоры по военно-политическим и экономическим вопросам. В ходе этих переговоров представитель Франции Франклен-Буйон пытался склонить Турцию к разрыву дружественных отношений с Советской Россией и к сближению с империалистическими державами.

Франко-турецкие переговоры завершились 20 октября 1921 г. подписа­нием соглашения, которое прекращало военные действия между обеими странами, определяло границу между Турцией и Сирией, находившейся под протекторатом Франции, предусматривало эвакуацию французских войск из Киликии в двухмесячный срок, а также содержало постановле­ния по вопросу об Александреттском санджаке, о железнодорожной и других концессиях, предоставлявшихся Турцией Франции.

Сделав некоторые уступки Турции при заключении анкарского согла­шения, Франция намеревалась вовлечь ее в русло активной антисоветской политики.

В турецких правящих кругах имелись серьезные разногласия по во­просу о направлении внешней политики Турции.

Однако в этот период турецкое правительство отказалось поддержать агрессивные планы империалистических держав.

15 ноября 1921 г. турецкий посол в Москве Али Фуад направил Г. В. Чичерину ноту, в которой говорилось, что франко-турецкое согла­шение от 20 октября 1921 г. «не содержит в себе ни одного тезиса, ни одного пункта, которые могли бы в чем бы то ни было поколебать дух и букву заключенного в Москве русско-турецкого договора о дружбе или противоречить им. Мое Правительство присовокупляет, что ни франко­турецкое соглашение, ни какое-либо другое соглашение, которое им может быть заключено, никогда не будет носить такого характера, чтобы повре­дить политике дружбы и сердечности, начало которой русский и турецкий народы и их правительства положили Московским и Карсским догово­рами».

26 декабря 1921 г., во время пребывания в Турции Чрезвычайного посольства УССР во главе с М. В. Фрунзе (см. прим. 48), Мустафа Кемаль (Ататюрк) заверил М. В. Фрунзе в том, что не существует «каких бы то ни было неизвестных Вам секретных пунктов соглашения с Францией», Он также отметил, что «все Национальное Собрание, за исключением единичных личностей, твердо намерено крепко держаться союза с Рос­сией» и что «вне опоры на Россию мы не мыслим себе здоровой политики Турции».