Предисловие

В 1958 г. Д. Рисман, изучая перспективы труда в западных странах, ввел термин “постиндустриальное общество”. Он подразумевал под ним такое общество, в котором машины заменят людей, предоставив последним посвятить свое время досугу[1].

Со временем открывались все новые стороны растущих изменений, и для их обозначения предлагались свои термины. Одни из них указывали на те области современной авторам социально-экономической действительности, которые в будущем исчезнут (постбуржуазное общество, посткапиталистическое общество, постпредпринимательское общество, пострыночное общество, постцивилизационное общество, посттрадиционное общество). Другие отмечали направления совершающихся изменений (информационное общество, программируемое общество, технологическое общество, технотронное общество, общество знаний).

В 1962 г. Д. Белл написал доклад “Постиндустриальное общество: гипотетический взгляд на Соединенные Штаты в 1985 г. и далее”. Автор полагал, что в последних десятилетиях XX в. индустриальный сектор потеряет свою ведущую роль в экономике под воздействием возрастающей технологизации, а основной производительной силой станет наука, и потенциал общества будет измеряться не размером материальных богатств, а масштабами той информации и знаний, которыми общество располагает.

Несмотря на то что доклад не был опубликован, он получил широкое распространение в научных кругах. Благодаря ему термин “постиндустриальное общество” окончательно закрепился, а автор доклада в 1964 г. был назначен членом президентской Комиссии по технике, автоматизации и научному прогрессу, а также председателем Комиссии по 2000 г. американской академии наук. В 1979 г. Белл был назначен президентом Дж. Картером членом Комиссии по разработке национальной программы США на 1980-е годы. В результате он смог не только прогнозировать будущее, но и активно влиять на него в соответствии со своими прогностическими концепциями. Этим объясняется то удивившее В.Л. Иноземцева обстоятельство, что “его [Белла. - Ю.Б.] концепция постиндустриального общества является столь комплексной и самодостаточной, что и спустя тридцать лет... ни один из ее фундаментальных элементов не нуждается в серьезном переосмыслении”[2].

В постиндустриальной экономике количество произведенных материальных благ перестало быть мерилом экономического прогресса. Ему на смену пришли качественные показатели, связанные с технологической вооруженностью производства, его информационной обеспеченностью и способностью быстро перестраиваться в соответствии с изменяющимися условиями мирового рынка. Эра господства материального производства закончилась. Настало время доминирования нематериальных товаров, не считавшихся ранее самостоятельными объектами купли и продажи.

В СССР происходившие на Западе перемены были своевременно подмечены. Однако дать им адекватную оценку и понять социально-экономические последствия советские обществоведы не смогли. Долгое время считалось, что перемены сводятся к расширению использования в промышленности научно-технических достижений, не менявших сути самого общественного устройства. Смысл постиндустриального развития истолковывался только как рост сферы услуг.

В этом ключе была сформулирована теория “научно-технической революции”, не выходившая за рамки концепции индустриального развития. Считалось, что социалистическое общество способно осуществить научно-техническую революцию гораздо успешнее, чем развитые западные страны. Однако на деле в научно-техническом и технологическом отношении СССР все заметнее стал отставать от развитых западных стран. Парадоксально, что наиболее явственно эта технологическая отсталость обнаружилась в тот момент, когда по многим важным в индустриальную эпоху экономическим показателям (производство электроэнергии, выплавка стали и т. д.) СССР опередил западные страны.

Поэтому самоуверенная установка эпохи правления Хрущева “догнать и перегнать развитые капиталистические страны” сменилась в середине 1960-х годов более осторожной задачей экономического соревнования двух мировых социально-экономических систем. Рост тяжелой промышленности был предметом “законной гордости”. Легкая промышленность и сельское хозяйство, хотя и были развиты значительно слабее, не внушали большой тревоги. Считалось, что новая сельскохозяйственная техника и капиталовложения способны исправить положение. Но возникла новая и неожиданная для теоретиков зона отсталости, связанная со стремительным развитием на Западе информационных технологий, широким использованием научных методов управления макроэкономическими процессами, формированием единого мирового экономического пространства.

На вызовы формировавшегося на Западе постиндустриального общества СССР ответил настойчивыми попытками реформировать окостеневшую систему управления экономикой, внедрением в народное хозяйство автоматизированных систем и новейших технологий, расширением хозяйственной самостоятельности предприятий и регионов, поиском новых форм экономической интеграции социалистических стран. Однако начатые в целях развития научно-технической революции преобразования, с одной стороны, не пошли дальше несущественных организационных перемен, а с другой стороны, вызвали широкое реформаторское движение, вышедшее из-под контроля властей и поста-вившее под сомнение многие социалистические ценности. Советское общество потеряло стабильность и идейно-политическое единство. В республиках и ряде регионов возникли и набирали силу сепаратистские настроения.

В настоящей книге на основе изучения широкого круга зарубежных и отечественных источников предпринимается попытка сравнить происходившие в последние десятилетия XX в. в СССР и развитых западных странах экономические и социальные процессы, определить основные причины проигранного социализмом экономического соревнования с Западом.

Автор выражает глубокую благодарность докторам исторических наук С.В. Журавлеву, A.A. Иголкину, A.C. Сенявскому, А.К. Соколову, В.А. Шестакову, докторам экономических наук A.Т. Романовой и Р.К. Щенину, кандидату философских наук B.В. Суходееву, ознакомившихся с рукописью книги или ее отдельными главами, сделавших ряд ценных замечаний и оказавших существенную помощь при ее доработке.