Докладная записка ОО ОГПУ о контрреволюционной националистической тюркской партии «Мусават». 10 октября 1931 г.
№ 7
Совершенно секретно
I.
Роль «Мусавата» в контрреволюционном движении среди тюркских народов и особенно азербайджанских тюрков чрезвычайно велика. На протяжении всего существования советской власти «Мусават» был руководящей, организующей силой контрреволюционного движения, как за границей в кругах тюркской эмиграции, так и в городе и деревне внутри Азербайджана. С 1928 г. «Мусават» настолько сблизился с польской разведкой, что шпионаж сделался одним из неотъемлемых существеннейших составных элементов деятельности мусаватистов на нашей территории. Достаточно проанализировать основные материалы, касающиеся программы и деятельности «Мусавата» для того, чтобы утверждать со всей категоричностью, что: разработка мусаватистов логически приводит к разработкам повстанческого движения и бандитизма в азербайджанской деревне, разработке национальной интеллигенции и национальной молодежи в Азербайджане и отчасти даже в Туркмении, наконец, к разработкам польского и турецкого шпионажа (в Азербайджане) и разработке тюркской эмиграции.
В настоящее время во главе «Мусавата» за границей стоит «Загранбюро ЦК» в составе: а) М.А. Расул Заде (бывший председатель Азербайджанского парламента, лицо наиболее близкое к полякам, сам проживает в Варшаве) - председатель «З.Б.»; б) Мустафа Бекилова (тесно связан с советником польского посольства в Турции Гавронским и турецкими разведывательными органами) - заместитель председателя и в) членов «З.Б.» - Рустамбекова (связан с турецкой разведкой), Мамед Али Расул Заде (брат М. Эмина), Хасмамедова (бывший министр внутренних дел мусаватского правительства), Мирза Бала и Кязым Заде.
Местом пребывания «Загранбюро ЦК» является Константинополь, причем поляки непосредственное давление на «З.Б.» оказывают через М.А. Расул Заде и польское посольство в Константинополе. Фактически мусаватской организацией является так называемый Азербайджанский национальный центр, который формально представляет собой межпартийный орган, объединяющий всю азербайджанскую эмиграцию, а наделе состоит из четырех мусаватистов и одного беспартийного (Амирджанов), весьма близкого к мусаватистам. Указанный «Азербайджанский центр» непосредственно входит в функционирующий в Париже «Комитет Независимости Кавказа». Значительным влиянием мусаватисты пользуются также в так называемой Мирной делегации, избранной азербайджанским парламентом в 1919 г. для представительства на Версальской конференции. Влияние мусаватистов в «Мирной делегации» резко усилилось после того, как член делегации, бывший иттиходист Меер Якуб Мехтиев официально вступил в «Мусават» и фактически оттеснил от руководства председателя делегации Топчибашлы (известный нефтепромышленник, бывший член 1-й Государственной Думы), постоянно не ладившего с руководителями «Мусавата» и пытавшегося монополизировать право представительства всей азербайджанской эмиграции. Из мусаватских ячеек за кордоном (Турция и Персия) особое внимание обращают на себя мусаватские организации в Тавризе и Карсе, играющие значительную роль в деле активизации повстанческой контрреволюции на нашей территории и непосредственно организующие диверсионный бандитизм и разведывательную работу в пользу Польши и Турции. Мусаватское подполье на нашей территории претерпевало значительные изменения в связи с ударами с нашей стороны. Вплоть до значительного разгрома мусаватистов в 1927 г. в разных составах непрерывно возрождались ЦК и БК Мусавата. Существование ЦК в настоящее время не выявлено. Характерно, что из последней крупной разработки мусаватистов «Подпольщики» явствует, что курьеры закордонных организаций связываются непосредственно с низовыми мусаватскими организациями. Из этой же разработки очевидно существование мусаватского подполья в Баку, Сальянах и Кубе.
II.
«Мусават» - тюркская демократическая партия федералистов возникла непосредственно после революции 1905 г. и оформилась в 1917 г. как партия, ставящая своей задачей провозглашение независимости Азербайджана и последующее объединение всех тюркских народов на основе федерации: «По своей идеологии и программе максимум партия «Мусават» является партией тюркской. [...] Турецкие племена, как народы единой родственной культуры, когда-нибудь образуют общую тюркскую федерацию» (доклад М.А. Расул-Заде польскому консульству в Константинополе в 1926 г.).
В 1918 г. II съезд «Мусавата» выдвинул идею Кавказской конфедерации. «Такое объединение Кавказа, как политической формы, способствующей освобождению Кавказа от русского вторжения и завоевания, по мнению партии, ничем не противоречит интересам освобождения турецких народов от того же ненавистного русского империализма; наоборот, служа гарантией прочного мира на Востоке и играя роль барьера против русского проникновения на Юг, может служить наилучшим фактором в борьбе турецких народов с вековым врагом» (там же).
В связи с этим заявлением нынешнего председателя Загранбюро «Мусавата» должны быть сделаны следующие выводы:
а. Идея Кавказской конфедерации воспринята «Мусаватом» как единственное реальное средство поддержки империалистов и необходимой последним концентрации и консолидации всех контрреволюционных сил Закавказья.
б. Пантюркизм является для «Мусавата» лозунгом, на основе которого возможно привлечение широких масс и контакт с контрреволюционными организациями других националистических республик («Милли Фирка», туркменская националистическая интеллигенция, «Милли Истикляль»).
Таким образом:
1. С политическими партиями Армении и Грузии мусаватистов связывают общие интересы борьбы с советской властью, а по существу, обязательства перед империалистами. Голувко на февральской конференции контрреволюционных эмигрантских партий (1931 г.) в Варшаве прямо заявил: «Идеал общей кавказской организации и объединенного Кавказа является той же комбинацией, при которой мы можем практически подойти к делу. Вне этого не ожидайте от нас ни помощи, ни сотрудничества».
2. С тюркской контрреволюцией (крымской, узбекской и особенно туркменской) «Мусават» объединяют лозунги пантюркизма, играющие существенную роль в деле вовлечения в контрреволюционное движение широких масс. Будучи наиболее мощным ядром всей тюркской эмиграции вообще, мусаватисты не только заслуживают серьезнейшего внимания как сила, конкурирующая с грузинскими партиями в КНК, но обращают также на себя внимание как группа, пользующаяся исключительным влиянием в туркестанской и даже в татарской эмиграции. В течение долгого периода своей деятельности и придя, правда, на короткий период к власти, «Мусават» втянул в свои ряды и взял под свое влияние основную массу тюркской азербайджанской интеллигенции. Придавал, как и все контрреволюционные организации на Востоке, большое значение участию национальной интеллигенции в контрреволюционной работе и противодействию деятельности советской власти на идеологическом фронте. «Мусават» обращал и обращает исключительное внимание на националистическую контрреволюционную обработку молодежи. Нелегальные ЦК и БК Мусавата, ликвидированные в 1927 г., добились в свое время исключительных успехов в области захвата органов и учреждений Наркомпроса. Основные командные высоты в Баку, Бакинском, Сальянском, Агдашском, Курдистанском, Карягинском, Ленкоранском, Казахском, Шемахинском, Геокчайском уездах и Нахичеванском крае -одним словом, всюду, кроме Закаталья и Нухи. Уездные отделы народного образования и наиболее важные школы фактически находились в руках мусаватистов. В своих показаниях арестованный председатель ЦК «Мусавата» Агамалиев прямо указал на то, что: «Главнейшая задача работы ЦК заключалась в ведении культурно-просветительской работы в националистическом духе среди молодежи, в том, чтобы вырвать тюркскую молодежь из-под коммунистического влияния». Несмотря на то, что такая заостренная формулировка в этом вопросе, несомненно, имеет целью смазывание повстанческой работы ЦК, совершенно несомненно, что работа среди молодежи всегда являлась одной из важнейших задач мусаватского подполья. В свою очередь, азербайджанская контрреволюционная интеллигенция, прямо примыкающая к мусаватистам, либо так или иначе с ними связанная, как одна из наиболее политически и идейно квалифицированных, оказывает известное влияние на узбекскую и значительное влияние на туркменскую интеллигенцию. Связи националистической контрреволюции в Азербайджане с контрреволюционными кругами Узбекистана и особенно Туркмении общеизвестны. Сейчас уже совершенно очевидно, что общий подъем контрреволюционной активности туркменской националистической интеллигенции связан с имевшим место и продолжающимся в настоящее время наплывом в Туркмению националистических контрреволюционных элементов из Азербайджана. Все это позволяет сделать следующие выводы:
а. Разработка мусаватистов, главным образом, в пределах КНК и связей с грузинскими меками, национал-демократами и дашнаками неправильна.
б. Сосредоточение разработки мусаватистов в СПО в силу значения пантюркских лозунгов, роли мусаватистов в тюркских областях и среди тюркской эмиграции привело бы к резкому раздроблению связанных между собой разработок, не дало бы возможности концентрировать необходимые материалы и, следовательно, правильно руководить разработками не только азербайджанской, но и, в значительной степени, туркменской интеллигенции, рядом разработок, связанных с тюркским контрреволюционным движением вообще и разработками по туркестанской, горской и частично татарской эмиграции.
III.
Достаточно проанализировать имеющиеся материалы по мусаватистам для того, чтобы придти к совершенно определенному выводу, что «Мусават» резко отличается от русских и кавказских политических партий:
1. Программа «Мусавата» фактически известна только в эмигрантских кругах и среди той же квалифицированной мусаватской верхушки внутри страны, которую к настоящему моменту можно считать разгромленной. Масса участников мусаватских организаций, ликвидированных за последние годы, не знает программы «Мусавата» и объединена не этой программой, а повстанческими лозунгами и лозунгами пантюркского характера.
Феодально-клерикальные элементы внутри страны, в вовлечении которых мусаватисты заинтересованы, например, сознательно не знакомятся с программой, так как в ней имеются пункты, идущие вразрез с исламом.
2. «Мусават» представляет собой наиболее яркий образец контрреволюционной националистической интервенционистской организации и может служить лучшей иллюстрацией к известной оценке тов. Сталиным уклона к местному национализму (XVI съезд).
3. «Мусават» не имеет определенной строго продуманной тактики. Тактика «Мусавата», особенно за последнее время, все явственней зависит от прямых директив правящих кругов Польши и определяется следующим положением, выдвинутым Загранбюро «Мусават» в октябрьском (1930 г.) директивном письме мусаватским организациям в Персии: «Европейские государства больше всего считаются с фактами, они хотят чувствовать и убедиться в наличии на местах в действительности действенной организации, способной дать о себе знать, если понадобится».
4. В соответствии с этим мусаватская низовка представляет собой аморфную массу, конгломерат контрреволюционных организаций и групп, состоящих из кулаков, беков, духовенства, националистической сельской интеллигенции, объединяющихся на бандповстанческой платформе, а, отсюда, не на основе той программы, которой придерживаются мусаватские верхи.
IV.
1. Продолжавшееся в течение нескольких лет сближение мусаватистов с поляками привело в настоящее время к такому положению, когда фактически нет мусаватской контрреволюционной работы без разведывательной работы в пользу Польши, нет ни одного мусаватиста, который бы, приезжая из-за границы для связи с мусаватским подпольем, не осуществлял бы одновременно шпионажа в пользу польского правительства.
2. Польско-мусаватский блок, несомненно, имеет глубокие корни. Поляки в своей политике, направленной к раздроблению СССР, вообще ориентируются на тюрков, которых они считают по внутриполитическим соображениям лучшими союзниками, чем, например, украинцев. Мусаватский Азербайджан должен быть, по мнению поляков, одним из крепчайших звеньев той цепи тюркских буржуазных государств, которая должна начаться Идель-Уралом (поддержка поляками Аяз Исхакова) и закончиться Крымом (поддержка Джафар Сейдамета).
3. В 1930 г. на банкете руководящей эмигрантской головки в клубе «Прометей» известный Голувко, через которого вплоть до его убийства партия Пилсудского осуществляла руководство грузинской и тюркской контрреволюционной эмиграцией, прямо заявил: «Отношение польского правительства и народа не определяется симпатией или антипатией отдельных личностей к вашему делу. Моя политика - это политика всего польского правительства и является одной из основ программы, которая не изменится со сменой личностей».
Еще в 1929 г. тот же Голувко на заседании «АНЦ» в честь его приезда следующим образом оценил расходы Польши на поддержку антисоветских организаций:
«Эти расходы сравниваются по важности с расходами на увеличение вооружения польской армии, ибо в нужный момент вооруженное выступление кавказских и украинских народов (петлюровцы разрабатываются в ОО, а не [в] СПО, хотя они с большим основанием, нежели мусаватисты, могут считаться политическими партиями) против России отвлечет часть сил Последней, тем самым усилив мощь Польши».
4. Военно-разведывательная деятельность и передача соответствующих сведений иностранным державам сначала, главным образом, Турции, а потом Польше всегда являлась одним из главных элементов контрреволюционной работы мусаватистов на нашей территории. Военные организации мусаватистов, существовавшие вплоть до 1927 г., систематически занимались военной разведкой. Следствием по мусаватским подпольным организациям в 1927 г. было точно установлено, что: «Сбор сведений военного характера о частях Красной армии, их передвижениях, прибытии и т.д., складов оружия, их местонахождении и т.п. входило в обязанность военных отделов».
5. Дальнейшее направление военно-разведывательных и вообще шпионских материалов, концентрировавшихся в нелегальных ЦК «Мусавата», в свое время разработано не было. Однако, с одной стороны, была совершенно четко зафиксирована связь нелегальных ЦК «Мусавата», существовавших в период 1921-1927 гг., с туркконсульством в Баку и пересылка шпионских сведений в Тавриз одному из видных деятелей «Мусавата» Мамед Исаи Гусейнову, обратившемуся по поручению чрезвычайной конференции «Мусавата» в Тавризе со следующим прямым предложением к английской миссии:
«Мы обращаемся к миссии с просьбой принять от нас всевозможные услуги: мы поддерживаем связь с Кавказом и имеем возможность давать сведения военного и политического характера».
6. В 1927 г. при следствии по делу нелегальных мусаватских организаций была вскрыта также прямая шпионская связь с бакинским туркконсульством известной группы Ахмедова. Обвинительное заключение по делу констатирует:
«Туркконсульство черпало у мусаватистов сведения шпионского характера и оказывало содействие в области связи нелегального ЦК "Мусавата" в АССР с загранбюро в Турции».
7. Более поздние документы закордонных мусаватских организаций также прямо говорят о военно-разведывательной деятельности мусаватистов. Мамед Садык Кулиев (один из руководителей Тавризского комитета) в инструкции внутренним подпольным организациям мусаватистов писал: «Принять все меры к тому, чтобы в ближайшее время раздобыть сведения военно-разведывательного характера». Одновременно в своем письме на имя М.А. Расул Заде он дал следующую характерную мотивировку необходимости шпионажа в пользу Польши: «Раз они (поляки) интересуются нами, желают знать - на какие силы мы опираемся, раз они являются друзьями и надежной инстанцией, нам следует воспользоваться случаем, и путем доставки информации укрепить свое положение».
8. Влияние Варшавы на всю деятельность мусаватистов, достаточно четко определившееся уже в 1928 г., еще более укрепилось после высылки М.А. Расул Заде из Константинополя и переезда его в Варшаву. Непосредственно влияя на М.А. Расул Заде (председатель Загранбюро «Мусавата»), установив тесный контакт с Загранбюро через советника польского посольства в Турции Гавронского, без ведома которого мусаватисты не делают буквально ни одного серьезного шага, поляки сделались фактически руководителями «Мусавата», определяя как его тактику внутри Азербайджана, так и его отношение к другим эмигрантским антисоветским партиям и даже к Турции. В этом отношении особенно характерна состоявшаяся весной 1931 г. поездка заместителя председателя Загранбюро «Мусавата» Векилова в Ангору по прямой директиве Гавронского. В докладе Загранбюро о своей поездке Векилов сказал: «Поехал я, главным образом, по настоянию наших друзей, главным образом, Гавронского».
9. Судя по всему ходу бесед Векилова с турецкими государственными деятелями, польское правительство посылкой Векилова в Ангору преследовало две основные цели: а) прощупать отношение турецкого правительства к закавказской конференции; б) добиться сближения турецких властей с мусаватистами с тем, чтобы повлиять на ухудшение отношений между Турцией и СССР. Позиция турецкого правительства в настоящее время может быть охарактеризована следующими заявлениями турецких государственных деятелей: 1 )«Азербайджано-тюркская спаянная группа, не отстающая в культуре от Турции, должна жить самостоятельно в кавказской конфедерации. Но мы не верим в искренность не только армян, но и грузин. [...] В орбите Франции находится и Польша, а, по всей вероятности, как кавказский комитет, состоящий из лиц, не внушающих нам доверия, является органом, обслуживающим французские интересы на Кавказе и в России» (министр внутренних дел Шюкти Бей). 2) «Продолжайте свою работу, единственное условие - конспирация и осторожность в прессе».
10. Характерно, что в беседе Векилова с начальником генерального штаба Февзи-Паша последний интересовался наличием у мусаватистов людей в Сарае, и в ответ на прямое предложение Векиловым шпионских услуг (Векилов заявил: «В этих местах есть верные товарищи, и, если бы турецкое правительство разрешило, мы связались бы с родиной»), Февзи-Паша обещал обсудить этот вопрос подробно. Еще более характерно то, что после беседы с Февзи-Паша Векилов был приглашен во II отдел Турецкого генерального штаба, где дал подробную информацию о положении в Азербайджане.
11. Шпионаж в пользу Польши, а частично, в известной мере, и в пользу Турции в настоящее время является настолько неотъемлемой и важной составной частью всей контрреволюционной работы мусаватистов на нашей территории, что передача разработки «Мусавата» в СПО, вызвала бы значительные прорывы в нашей работе по шпионажу, диверсии, бандитскому и повстанческому движениям. Этот вопрос заслуживает тем большего внимания, что в связи с переговорами Векилова с начальником турецкого Генерального штаба возможна активизация шпионской работы мусаватистов по Карскому направлению.
V.
1. Бандитизм и повстанческое движение в азербайджанской деревне фактически с самого начала Гражданской войны теснейшим образом организационно связаны с мусаватским подпольем. Уже в 1920-1923 гг. «Мусават» обратил серьезнейшее внимание на развертывание контрреволюционной работы в деревне и создал ряд оформленных организаций в уездах (Ленкорань, Сальяны, Шуша, Агдам, Джеваншир, Гяндуса). Тогда же совершенно четко обрисовалась и социальная база «Мусавата» в деревне. Естественно, что вопреки заявлениям мусаватских лидеров о народническом характере партии, этой социальной базой оказалось кулачество. Недостаточно искушенные в политике и теоретических вопросах руководители организаций прямо заявили: «Мусаватисты, которые непосредственно жили и работали среди крестьянства, пользовались авторитетом и влиянием среди верхушек крестьянства, т.е. его зажиточной части» (Оруджиев, член Карабахского ОК).
2. Расширение социальной базы «Мусавата» в деревне за счет кулачества продолжалось все время. К 1927 г. положение было таково, что Азербайджанское ГПУ после разгрома мусаватистов могло констатировать: «Участие в мусаватских организациях организованных середняцких и бедняцких элементов крестьянства, как мы видим из следственных материалов, ограничено». Ячейки мусаватистов, ликвидированные в 1927 г. в Ленкоранском уезде, почти целиком состояли из кулацких элементов. В Геокчайском районе все 17 арестованных мусаватистов оказались кулаками. В мусаватских организациях Гянджинского округа кулаки составляли 76 %. При этом в «Мусават» входили и к «Мусавату» примыкали наиболее активные повстанческие кулацкие элементы.
3. Уже в период 1920-21 гг. во всех восстаниях, вспыхнувших в Гянджинском, Карабахском, Ленкоранском уездах, мусаватисты играли активную и фактически руководящую роль. Большую повстанческую работу мусаватисты вели перед разгромом мусаватского подполья в 1927 г. «Мусават» широко раскинул сеть своих военных организаций. В результате этой работы только по Ленкоранской и Карабахской организациям число подготовленных повстанцев достигло 600 человек.
4. Еще более серьезной была роль «Мусавата» в повстанческом движении 1930 г. На 1 января 1930 г. в азербайджанской деревне было учтено около 60 мусаватских контрреволюционных ячеек, охватывающих 600 человек. 24 марта 1930 г. Загранбюро «Мусавата» приняло решение об общем руководстве повстанческим движением в Азербайджане. В процессе ликвидации в 1930 г. повстанческих выступлений в Азербайджане азербайджанским ГПУ ликвидировано 18 мусаватских ячеек с общим количеством участников - 163 человека.
5. Вся эта активизация бандитской и повстанческой работы «Мусавата» проводилась по прямым директивам поляков и англичан. Точно установлено, что в 1928 г. при свидании Векилова с польским послом во Франции Артышевским и в Варшаве с Голувко обоими был поставлен вопрос об активизации работы мусаватистов в Азербайджане, причем поляки заявили, что они: «Ничего не имеют против организации в Азербайджане какого-либо одиночного удара, интересно, насколько удалось бы это дело, и что из него бы вышло». При свидании видных мусаватистов Рустамбекова и Хасмамедова с советником польского посольства в Турции Папке последний также поставил вопрос об активизации мусаватской работы и дал прямую директиву об организации банд в азербайджанской деревне. В октябре 1929 г. польский консул в Тегеране, поддерживающий тесный контакт с Тавризским комитетом «Мусавата», поставил вопрос о возможности организации в азербайджанской или персидской Мугани двух банд для последующего формирования повстанческих отрядов. В этот же период бывшие мусаватские офицеры, сотрудничающие со 2-м отделом Польского генерального штаба, разработали подробный план использования бандитских элементов персидского Азербайджана для создания диверсионных банд. Участие англичан в бандитском и повстанческом движениях в Азербайджане установлено документально.
Военный атташе польского посольства в СССР Ковалевский, ездивший летом 1930 г. в Тавриз, в своем докладе начальнику 2-го отдела главного штаба прямо заявляет: «Деятельность среди курдов связана непосредственно с диверсионными намерениями англичан в Закавказье, где все еще продолжается повстанческое движение в Армении и горном Карабахе, снабжаемое денежными средствами, оружием и амуницией при содействии английских агентов (белогвардейцы в английских торговых фирмах в Персии и т.д.)». Непосредственными исполнителями всех этих планов оказались полковник персидской службы, близкий к «Мусавату» Кельбали Хан Нахичеванский и руководители мусаватского подполья на нашей территории. Сейчас уже совершенно точно агентурными (документальными) и следственными материалами устанавливается прямая связь «Мусавата» с Нахичеванским и активнейшая руководящая деятельность мусаватистов в бандитском движении 1930 г. Достаточно указать на то, что после разгрома наиболее стойкой и опасной из банд Гянджинского округа (Якублинская банда) были обнаружены документы и получены показания, прямо свидетельствовавшие о том, что пять основных банд Гянджинского округа руководились мусаватистами и представляли собой, как и Якублинская банда, фактически боевые группы «Мусавата». Неразрывная связь между деятельностью «Мусавата», и бандитизмом, и повстанческим движением являлась настолько важным фактором, что одним из серьезнейших недостатков борьбы с бандитизмом в 1930 г. следовало считать то обстоятельство, что работа по мусаватистам была, в основном, сосредоточена на объектах, проживающих в Баку, чистка же деревни от выявленных мусаватистских организаций явно запоздала.
VI. Выводы:
1. Передача разработки «Мусавата» как одной из наиболее специфических для восточной националистической контрреволюции политических организаций в СПО создает значительный прорыв во всей восточной работе вообще.
2. Эта передача означала бы сознательное ослабление всех участков работы по восточной националистической контрреволюции ради развития одного узко-территориального участка, возникающего в связи с наличием действенного блока между контрреволюциями в Азербайджане и Армении и привела бы:
а) к искусственному разрыву объектов, тесно связанных между собой, деконцентрации материалов по контрреволюционному движению на Востоке, сделав, таким образом, немыслимым правильное руководство местами; б) затруднениям и прорывам в области нашей борьбы со шпионажем, диверсиями и повстанческим движением в Азербайджане.
Помощник начальника ОО ОГПУ Дьяков