Из доклада Наркомюста СССР «О работе судов РСФСР по борьбе за охрану социалистической собственности и проведение закона от 7 августа 1932 г.» 15 июля 1933 г.

№ 342

Не ранее 15 июля 1933 г.^1*

I. Общая судебная политика и директивы НКЮ

Товарищ Сталин на январском пленуме ЦК и ЦКК сказал: «Революционная законность нашего времени направлена своим острием против воров и вредителей, против хулиганов и расхитителей общественной собственности. Основная забота революционной законности в наше время состоит в охране общественной собственности, а не в чем-либо другом»²⁰⁹.

Эти слова вождя партии нашли свое отражение в целом ряде законодательных актов Советской власти, неуклонно требующих от органов юстиции жесткой и последовательной борьбы за социалистическую собственность.

За истекший год, кроме основного закона от 7 августа, изданы следующие законодательные акты:

1) Постановление ЦИК и СНК Союза от 27 сентября 1932 г. о гарнцевом сборе, устанавливающее ответственность по закону от 7 августа «за незаконное расходование гарнцевого сбора владельцами и арендаторами частных предприятий и должностными лицами государственных, кооперативных и иных общественных предприятий».

2) Постановление ЦК партии и СНК от 23 августа 1932 г. о применении закона от 7 августа в отношении лиц, «уличенных в краже семян из амбаров, сеялок или во вредительском уменьшении высева и во вредительской работе по пахоте и севу».

3) Постановление сессии ЦИК СССР по докладу т. Яковлева, где установлено применение закона от 7 августа к лицам, уличенным «в умышленной поломке тракторов и машин, в уничтожении лошадей» и указано, что должен караться по закону от 7 августа «всякий обман в деле учета колхозной продукции, колхозного труда и колхозного урожая».

4) Постановление ЦК партии и СНК Союза от 24 мая²¹⁰, предлагающее карательно-судебным органам «строжайше применять закон от 7 августа ко всем ворам и расхитителям колхозного и совхозного имущества».

5) Постановление от 27 мая, требующее применения того же закона «в отношении воров, расхищающих свеклу и хлопок»²¹¹. Текст закона и указание СНК и ЦК партии говорят о строжайшем применении закона ко всем ворам и расхитителям и расширяют понятие хищения, включая сюда всякий обман в учете продукции колхозного урожая, вредительский сев и пахоту, умышленную порчу тракторов, машин и лошадей²¹².

Эти указания настолько категоричны и ясны, что исключают всякую возможность судам делать выбор по своему усмотрению — применять или не применять закон от 7 августа, или применять общие статьи о кражах (ст. 162), существовавшие до закона от 7 августа и прямо законом от 7 августа не отмененные.

Мало того, специальной секретной инструкцией ЦК, изданной немедленно после опубликования закона от 7 августа указывалось: «3. В отношении кулаков, бывших торговцев и иных социально-враждебных элементов, проникших в органы снабжений, торговли и кооперации, а также должностных лиц товаропроводящей сети, изобличенных в хищении товаров или продаже их на частный рынок и растратах крупных денежных средств применять высшую меру наказания, и лишь при смягчающих вину обстоятельствах, в случаях незначительных размеров хищений, высшую меру наказания заменять десятилетним лишением свободы».

И в пункте 6: «В отношении трудящихся единоличников и колхозников, изобличенных в хищении колхозного имущества и хлеба, должно применяться 10-летнее лишение свободы.

При отягчающий вину обстоятельствах, а именно: систематических хищениях колхозного хлеба, свеклы и других с/х продуктов и скота, хищениях организованными группами, хищениях в крупных размерах, хищениях, сопровождающихся насильственными действиями, террористическими актами, поджогами и т.д. — в отношении колхозников и трудящихся единоличников должна применяться высшая мера наказания».

Никаких других мер репрессии закон не знает и инструкция ЦК не допускает.

Таков жесткий и непререкаемый смысл и прямое указание закона.

В связи с этим основная трудность, которая встала перед НКЮ при проведении этого закона заключалось в том, чтобы заставить судебные органы и население понять политическую важность закона и необходимость выносить, как минимум, приговоры к 10-летнему лишению свободы при воровстве и хищениях общественной собственности.

Вторая трудность заключалась в том, чтобы при применении этого закона отнюдь не допустить применение его в обстоятельствах, при которых политическая цель закона не только бы не достигалась, а прямо дискредитировалась, при крайне незначительных размерах похищенного при исключительно тяжелой материальной нужде расхитителя.

Вот почему 11 августа НКЮ была дана первая телеграмма о порядке применения закона от 7 августа, а 18 августа было спущено развернутое постановление Коллегии, где перечислялись основные категории расхитителей, давались указания о применении высшей меры и 10 лет лишения свободы.

Судьи должны понять всю важность возложенной на них политической задачи воспитания, нового отношения к общественной политической собственности, понять, что сейчас нельзя ссылаться на непонимание значения этой общественной собственности, завоеванной 15 годами труда трудящихся, а не понимающих должно устрашить.

В исключительных случаях, однако, за политической ответственностью судей может быть применена статья 51. Применение ее должно, однако, быть исключением и во всех случаях применения ст. 51 народные суды должны ставить в известность областные и краевые суды, а областные и краевые суды — НКЮ.

Статья 51, как известно, дает право суду даже, когда в законе указан минимум репрессий, понижать его с соответствующей мотивировкой.

В телеграмме от 29 августа 1932 г. заместитель наркома юстиции т. Булат телеграфировал судам, что суды «должны гибко использовать при применении репрессии по этим делам 51 статью. Дела этой категории проверять [в] специальных выделенных тройках кассационной коллегии, взяв особый учет».

Таковы были указания, данные судам при начале применения закона.

Однако итоги применения закона выразились в первый период в следующих неожиданных цифрах.

От 7 августа 1932 г. по 1 января 1933 г. было осуждено по РСФСР, включая АССР, судами первой инстанции всего 76 961 чел., из них к высшей мере — 2588, или 3,5%, к 10 годам лишения свободы — 43 360 чел., или 60,3%, в то же время прочие меры, то есть, мероприятия ниже десяти были применены в 27 913 случаях, что составляло 36,2%.

Этого мало, в отдельных районах дела по закону 7 августа вовсе отсутствовали, а в отдельных районах и даже краях доходило до 90,8% применение 51 статьи, другими словами, ст. 51, устанавливающая меньшую репрессию, чем 10 лет, стала правилом, применение закона стало исключением. В частности, по Московской обл. точно так же применение 51 статьи превысило 30%.

Подобное положение не могло быть терпимо ни в какой степени и означало фактически срыв закона.

Это явление было отмечено НКЮ уже по первой сводке. В результате 13 ноября была дана новая развернутая директива, где говорилось, что суды «проявили явную неповоротливость и не развернули и до настоящего времени должной работы, что находит подтверждение в незначительном количестве возбужденных дел и осужденных, в частности по ИПО, Горьковскому и Северному краям, ДВК и Западной обл., причем имеются отдельные районы, где не было возбуждено ни одного дела (в Западной обл., Горьковском крае, Чеченской обл. и др.). Указанное явление свидетельствует о прямой недооценке и полном непонимании значения закона со стороны руководящих краевых, областных и районных работников, а в отдельных случаях о примиренческом отношении к расхитителям социалистической собственности »...

Одновременно — «Другие края и области, правильно развернув работу по закону от 7 августа, допускают перегибы, выражающиеся: 1) в неосновательном применении закона 7 августа к преступлениям, законом не предусмотренным; 2) в придании ему обратной силы в случаях, когда это не вызывается целесообразностью и политическим значением дела, как требует инструкция о применении этого закона; 3) в допущении неосновательного привлечения и осуждения при отсутствии достаточных доказательств и, наконец, 4) в массовом привлечении трудящихся по незначительным делам с искусственным соединением по несколько десятков человек в одном процессе».

Директива указывала, таким образом, на недостатки как в области недооценки закона, так и в области слишком широкого его применения.

В связи с этим «Коллегия запрещает впредь применение 51 статьи по этим делам в народных судах и разрешает применять ее лишь в областных судах, как в порядке суда первой инстанции, под личную ответственность председателей облсудов, как исключение, долженствующее иметь место лишь в редких случаях.

Народные суды могут в случае, когда они придут к убеждению в необходимости этой меры, ходатайствовать перед облсудом о том, что в данном случае целесообразно применение 51 статьи».

В то же время, чтобы дать выход по делам о совершенно незначительных кражах, Коллегия указала: «При каждом привлечении трудящегося за мелкие преступления должно исходить из дифференцированного подхода к условиям каждого дела. Там, где этого рода хищения принимают массовый характер, совершены организованной группой или совершались систематически, применение закона 7 августа должно быть последовательно проведено со всей строгостью.

В остальных случаях должно иметь место осуждение к 10 годам лишения свободы с возможным ходатайством перед облсудом о применении 51 статьи.

Наконец, в особо исключительных обстоятельствах (нужда, многосемейственность), при крайне незначительных количествах похищенного (кочан капусты, лукошко картофеля) и немассовости подобных хищений, прокурор по соглашению с судьей может поставить вопрос о прекращении подобного рода дел в порядке примечания к ст. 6 УК сообщением, однако, каждый раз об этом в край(обл)суд и прокуратуру».

Только благодаря такой жесткой директиве удалось исправить положение и заставить суды применять закон во всей его жесткости.

В итоге с 1 января по 1 мая с. г. общее количество осужденных выразилось в цифре в 81 251, причем к высшей мере было осуждено 4183 чел., или 5,1%, к 10 годам лишения свободы — 68 329 чел., или 84,1% и к прочим мерам — 8739 чел., или 10,8%.

Как раз в этот период специальной директивой ЦК от 1 февраля был уточнен вопрос о борьбе с мелкими хищениями. Первая директива ЦК была дополнена двумя указаниями: 1) о применении закона 7 августа по отношению к хозяйственникам, явно не принимающим мер к охране социалистической собственности и 2) о допустимости в отступление от закона применять 162 статью, то есть обычную статью УК о праве в случаях хищений единичных, совершенных трудящимися из-за нужды и по несознательности.

Наоборот, директива подчеркивала, что во всех случаях хищений, совершенных группами или неоднократно, или хотя бы однократно, но значительных, закон должен применяться без послабления.

Сообразно этому, 14 февраля была спущена новая директива НКЮ, которая указывала: «... чтобы дать возможность судам неформально подходить к каждому конкретному случаю и не обрушивать тяжести репрессий в случае явной нецелесообразности ее, суды могут в отношении мелких единичных краж, совершенных трудящимися из нужды или по несознательности или в других подобных обстоятельствах применять меры репрессии в рамках Уголовного Кодекса РСФСР, то есть квалифицировать указанные дела по 162 ст. УК по п. «г», по аналогии применяя ее, однако, лишь при отсутствии осложняющих обстоятельств, указанных во второй части (применение технических средств или по сговору или неоднократно или лицами, имевшими специальный доступ), и по п. «д», равным образом, без указанных во второй части обстоятельств (применение технических средств неоднократно или по сговору). В целях учета этого рода дел, народные суды обязаны сообщать о них в ежемесячных донесениях в областные суды».

Если трудно, однако, было раскачать суды на применение закона от 7 августа, то не менее трудным здесь оказалось ввести их в правильные рамки по применению 162 с[татьи]. Вот почему первоначально в этот второй период пришлось действовать путем нажима через кассационную инстанцию.

Приведенные цифры означают только дела, решенные в первой инстанции. Как действовали кассационные инстанции по замене и отмене приговоров, показывают следующие данные.

Вот кассационная практика Ленинградского облсуда по месяцам:

С февраля процент измененных приговоров растет: в феврале — 19,1%, в марте — 20,2%, в апреле — 24,5%, в мае — 48,6%.

Такую же картину мы имеем по ЦЧО: из всех 7982 чел., осужденных нарсудами с 1 января по 1 июня, к 10 годам лишения свободы были приговорены 6739, или 83%, в отношении остальных 17% осужденных были, на основании ст. 51 УК, применены другие, более мягкие меры социальной защиты; из прошедших с 1 января по 1 июня через кассационную инстанцию облсуда дел на 8343 чел. осужденных оставлено в силе приговоров на 56% осужденных, отменено на 16%, изменено (в большинстве переквалифицировано) на 20% и прекращено на 8% осужденных.

Из полученных с мест цифр о применении 162 ст. УК видно, что те же ленинградские суды и суды ЦЧО правильно осуществили февральскую директиву, например, по Ленинградской обл. к общему числу осужденных с 15 февраля по 15 июня 1933 г. — 9789 чел. 162 ст. УК применена к 3179 чел., или 29,8%. По Центрально-Черноземной обл. к общему числу в 8283 чел. осуждено по 162 ст. УК 1308 чел., или 15,7%.'

Гораздо хуже обстоит дело с применением 162 статьи по Северо-Кавказскому краю, где к общему числу осужденных с 15 февраля по 15 июня 1933 г. — 26 653 чел. ст. 162 УК применена только в отношении 1206 чел., или 4,4%. Объясняется это тем, что Северо-Кавказский край прямо противодействовал директиве и, в связи с обстановкой в крае, не хотел применять ее к мелким хищениям.

По Крымской республике за период с 15 февраля по 15 июня из 1043 чел. осужденных к 48 применена ст. 162 (или 14,1%) и по Республике Немцев Поволжья из 2609 осужденных — к 435 применена 162 ст. (или 16,6%).

Взятые на выборку по четырем областям данные о политике кассационных коллегий рисуют тот же самый процесс:

Увеличивающийся в 1933 г. по всем этим краям и областям процент утвержденных приговоров наряду с понижением числа отмен приговоров с передачей дел на новое рассмотрение указывает на заметное улучшение качества работы судов, добившихся более выдержанного применения закона от 7 августа и удовлетворительно, сравнительно с 1932 г., справлявшихся с задачей исследования и проверки материалов дела, и в то же время процент измененных приговоров указывает на все увеличивающуюся корректирующую роль областного суда.

Третий период применения закона должен исчисляться с майской директивы ЦК от 8 мая.

С 1 мая по 1 июля осуждено 49 619 чел. против 77 тыс. в первый период и 81 тыс. во второй период. Из них к высшей мере осуждено 1392, или 2,8% (против 3,5% в первом периоде и 5,1% во втором периоде); к 10-ти годам лишения свободы осуждено 41 219 чел., или 83,2% (против 60,3% в первом периоде и 84,1% во втором периоде).

В применении репрессии падает в два раза применение высшей меры и увеличивается применение на 4% низших статей (ст. 51). Стабильным остается процент (но не абсолютное количество) применения нормальной меры в виде лишения свободы на 10 лет.

Более яркую картину по месяцам уменьшения массового применения репрессии мы получаем при анализе карательной политики по отдельным областям. Мы видим, как за два последних месяца из недели в неделю падает общее количество привлеченных.

Такова общая картина применения закона от 7 августа, согласно указаний директивных органов и директив НКЮ.

НКЮ полагает, что политика его в этом отношении должна быть признана правильной. Это не исключает наличия крупнейших дефектов политики отдельных судов, каковые резко выступают при более детальном анализе...²*

III. Результаты рассмотрения дел в Верховном суде по закону 7 августа 1932 г.

(включая работу выездной сессии на Северном Кавказе).

Цифры прошедших через Верховный суд показывают рост числа рассмотренных дел; резкое возрастание рассмотренных в Верховном суде дел с 1 мая 1933 г. объясняется тем, что Верховный суд за прошлый период не справлялся с наплывом поступающих дел. Конец апреля и весь май дал большие числа рассмотренных дел в связи с принятыми мерами срочного рассмотрения залежи дел. В карательной политике судов на местах, в особенности за последнее время, имелась тенденция к применению суровых мер репрессии, что видно из следующих сопоставлений в процентном соотношении — 38,8 — 27,9 — 55,6 — 40,2%. Верховный суд решительным образом исправлял неправильное применение высшей меры и утверждал первоначально примерно 50%, а последнее время только 14% всех приговоренных к расстрелу.

Такое резкое снижение процента утвержденных приговоров с высшей мерой объясняется тем, что Верховный суд с апреля мес. начал сжимать применение высшей меры, не допуская ее применения в таких широких размерах, как она применялась за предыдущее время, с одной стороны, а с другой, тем, что, как мы видели, некоторые области и особенно национальные области и республики Северо-Кавказского края слишком широко применяли высшую меру.

В связи с этими перегибами нам пришлось снять с работы председателя крайсуда ДВК, наложить взыскания на целый ряд членов областных и краевых судов и запасных членов областных крайсудов, а часть из них отдать под суд за неосновательное применение высшей меры. Кроме того, дана директива, запрещающая рассматривать дела с высшей мерой запасным членам краевых и областных судов, и о рассмотрении этих дел только членами областных и краевых судов.

О социальном составе осужденных к высшей мере социальной защиты имеются сведения по УКК Верховного суда.

Приговоры с ВМСЗ изучены в отношении 1655 чел. Из этого числа приговоренных к ВМСЗ были: бедняки — 55 чел. (3,3%), рабочие — 146 чел. (7,2%), колхозники — 173 чел. (10,4%), середняки — 192 чел. (11,6%), служащие — 374 чел. (22,6%), кулаки — 335 чел. (20,2%), зажиточные — 52 чел. (3,1%), торговцы — 30 чел. (1,8%) и прочие — 298 чел. (18%).

При этом следует иметь в виду, что благодаря несовершенству работы статистики в графу «рабочие» или «служащие» попали лица, которые, проходя формально под маркой рабочего или служащего, в действительности являются или кулацкими и классово-враждебными элементами, принимавшимися на завод, в госучреждения и торговую сеть, или злостными дезорганизаторами социалистического строительства, лицами, враждебно настроенными против политики Советской власти, неоднократно судившимися и совершенно сознательно идущими на саботаж и срыв наших мероприятий.

НКЮ полагает, что судебная политика Верховного суда также должна быть признана правильной.

На основе изложенного считаю необходимым создание комиссии для разработки соответствующей резолюции.

В качестве приложения направляем перечень директив НКЮ и Верховного суда*³ .

¹* Датируется по содержанию документа.

²* Далее пропущен раздел «Судебная политика по отдельным краям и областям».

³* Перечень не публикуется.

²⁰⁹ Цитата из доклада И.В.Сталина на объединенном (январском) пленуме ЦК и ЦКК ВКП(б) 7 января 1933 г. «Итоги первой пятилетки» воспроизведена в документе довольно точно (см.: Сталин И.В. Соч. Т. 13. С. 210).

²¹⁰ Речь идет о постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 24 мая 1933 г. «О подъеме паров и организации уборки зерновых».

²¹¹ Речь идет о постановлении СНК СССР и ЦК ВКП(б) от 27 мая 1933 г. «Об обработке и уборке хлопка и свеклы». В нем местные партийные и советские организации, директора МТС и совхозов, правления колхозов обязывались вести самую решительную борьбу с расхитителями свеклы и хлопка с тем, «чтобы был безусловно обеспечен установленный план сбора». Судебнокарательные органы обязывались в отношении воров, расхищающих свеклу и хлопок, применять закон об охране общественной собственности от 7 августа 1932 г. (СЗ СССР. 1933. № 33. Ст. 19).

²¹² 7 марта 1932 г. ЦИК и СНК СССР приняли постановление о разрешении ВЦИК установить за незаконный убой и умышленное изувечение лошадей меры социальной защиты, соответствующие действующему уголовному законодательству (СЗ СССР. 1932. № 19. Ст. 107).