Речь Председателя советской делегации М. М. Литвинова на Нионской конференции. 10 сентября 1937 г.
10 сентября 1937 г.
Из ответа Советского правительства на англо-французское приглашение совершенно ясно, в какой мере оно считает созыв данной конференции своевременным и целесообразным. Такое позорное явление, как пиратство в открытом море, организуемое не по примеру давно прошедших веков отдельными преступными личностями и бандами или мятежниками, а, как имеются все основания утверждать, правительством европейского государства, не могло не привлечь международного внимания и стать немедленно предметом международного обсуждения, будь то на специально созванной для этого конференции или же [в] существующей международной организации. Советское правительство приветствует эту конференцию не только потому, что его собственные торговые суда стали уже жертвами беспрецедентного пиратства, и не потому, что Советский Союз омывается водами, непосредственно сливающимися со Средиземным морем, которое связывает как советские порты с внешним миром, так и советские порты между собой, но и потому, что Советский Союз, как крупнейшая держава, сознавая свои права и обязанности, заинтересован в сохранении международного порядка и мира и в борьбе против всех видов агрессии и международного произвола. Выступая последовательным защитником идеи коллективной безопасности, Советское правительство не могло не отозваться на призыв к коллективной организации безопасности для мирного судоходства на водных путях, и в особенности на такой важной международной водной артерии, как Средиземное море.
Я уверен, что таково же отношение к этой конференции остальных представленных на ней государств, торговый флот которых либо подвергался, либо рискует подвергнуться нападению объявившихся в Средиземном море пиратов. Защищая и укрепляя международный порядок мерами, которые могут быть здесь выработаны, участники конференции защитят и их общие интересы.
Уклониться от участия в такой конференции могут лишь те государства, которые, имея свой торговый флот и пользуясь Средиземным морем, считают себя гарантированными от пиратства либо потому, что оно ими же организуется и является орудием их национальной политики, либо же вследствие своей интимной близости с пиратами и возможностью с ними столковаться. Только такие государства могут быть заинтересованы в торпедировании и саботировании конференции отказом в участии или другими способами.
Я позволю себе выразить сожаление по поводу отсутствия одного, бесспорно средиземноморского, государства, правительство которого признано всеми представленными здесь государствами, которое больше всех пострадало от пиратства и против которого это пиратство в первую очередь направлено, — а именно Испанской республики. Я полагаю, что еще не поздно этот пробел восполнить. От этого лишь выиграет в своем значении инициатива созыва конференции и авторитет самой конференции.
Факты пиратства не могут быть отрицаемы. Пучины Средиземного моря поглощают одно торговое судно за другим. Гибнут огромные богатства, гибнут человеческие жизни. Точно установлено действие в этих случаях подводных лодок с закрашенными названиями, со спрятанным национальным флагом, с экипажем в замаскированной форме. Мы имеем дело, таким образом, с типичным государственным пиратством. Всем известна цель этого пиратства и какое государство эту цель преследует, имя его у всех на устах, если оно и не будет здесь названо. Но право назвать его не может быть отрицаемо за теми государствами, которые непосредственно от пиратства пострадали или пострадают.
Есть, правда, шутники, которые настолько низкого мнения об интеллектуальном уровне своих слушателей и читателей, что утверждают, что торговые суда с ценным грузом, а иногда с экипажем пускаются на дно мифическими подводными лодками тех государств, которым эти торговые суда принадлежат, ради одного лишь удовольствия выступать против кого-то жалобщиками. Великий русский писатель Гоголь в своей бессмертной комедии «Ревизор» вызывает гомерический хохот рассказом о том, как в ответ на жалобу одной унтер-офицерской вдовы ревизору, что ее высек местный полицмейстер, последний оправдывался тем, что эта вдова сама себя высекла ради того, чтобы принести на него жалобу. Гоголь, писавший сто лет тому назад сатиру на нравы тогдашней темной России с невежественным, коррумпированным чиновничеством, вряд ли мог думать, что его смехотворный персонаж полицмейстера воскреснет сто лет спустя в Западной Европе. Впрочем, названные мною шутники не только смешны в своем подражании этому персонажу Гоголя, но и еще менее его логичны, ибо утверждают, что те самые государства, которые топят собственные суда для того, чтобы принести жалобу в международный форум и вызвать какую-либо международную акцию, сами пытаются торпедировать этот форум и эту акцию. Можно было бы только досмеяться над этими шутниками, если бы этому не препятствовала серьезность созданного положения.
Когда мы говорим о пиратстве, мы не должны иметь в виду лишь действия подводных лодок в Средиземном море. Под понятие пиратства должны быть подведены и действия надводных судов и самолетов, задержавших и потопивших уже несколько десятков торговых судов как в Средиземном море, так и в Атлантическом океане. Речь должна идти об обеспечении свободы плавания во всех морях.
Я уже упомянул, что от пиратских действий в Средиземном море в последнее время погибло два советских торговых судна с грузом и имели место человеческие жертвы. Эти суда составляют собственность Советского государства, принадлежат его рабочим и крестьянам. Советское правительство не может позволить никому уничтожать его государственную собственность. Оно должно будет принять свои меры.
Оно не может бездействовать в надежде на то, что его законные права, быть может, защитят другие государства или международная организация. История международных организаций и международных конференций последних лет не дает оснований для излишнего оптимизма в этом отношении. Наряду с этим Советское правительство, однако, готово участвовать и в коллективных мерах защиты общих интересов государств, не гарантированных от пиратства. В этом духе оно приняло приглашение на Нионскую конференцию, и оно не только желает ей всякого успеха, но и готово этому успеху максимально содействовать в уверенности, что меры будут приняты эффективные и незамедлительные[1].
Печат. по газ. «Известия»
№ 214 (6376), 12 сентября 1937 г.
[1] В тот же день телеграфируя в НКИД СССР о начале работы Нионской конференции, М. М. Литвинов писал: «Сегодня делались попытки убедить меня отказаться от всякого выступления на конференции с тем, чтобы после [речи] председателя Дельбоса сейчас же приступить к обсуждению конкретных предложений. Сперва это делал Арас, вероятно по поручению Идена, а затем Дельбос и Иден. Мотивировка — важно быстро провести конференцию и немедленно приступить к охране Средиземного моря. Я им ответил, что стою тоже за быстроту действий, но что если охрана Средиземного моря начнется на полчаса позже, то никто нас в этом упрекать не будет. Конференция была созвана без консультации с нами, мы не можем, как статисты, молча выслушать речь председателя без определения отношения моего правительства к проблемам, связанным с конференцией. Кроме того, не могу я пройти мимо попыток не только Италии и Германии, но и английской и французской прессы приписать нам намерение торпедировать конференцию. Кроме Дельбоса и меня, другие делегаты не выступали,
Англо-французское предложение сводится к следующему. Средиземное море делится на зоны, охрана которых поручается отдельным государствам, приблизительно по следующей схеме: западная часть, приблизительно от острова Пантеллерия, — Англии и Франции, коридор от этого острова, охватывающий Мальту, — Англии, западную часть Греции — Югославии и Греции, северную часть Эгейского моря, приблизительно до уровня Смирны (Измир.— Ред.), — нам и Турции.
В этих зонах каждая подлодка, которая атакует какое-либо тортовое судно, любое, мол, кроме испанского, без соблюдения Лондонской конвенции от 22 апреля 1930 г., может быть уничтожена. Для облегчения охраны участники конференции обязуются не пускать своих подводных лодок в Средиземное море иначе, как в определенных случаях, причем о движении этих подводных лодок, которое должно совершаться только на поверхности и в сопровождении надводных военных судов, должны быть извещены остальные заинтересованные державы. Я выразил сомнение в целесообразности деления моря на зоны, ибо участники конференция не обладают одинаковой морской мощью и поэтому не будет равномерной охрана. От этого никто не выигрывает, ибо английское судно может быть потоплено при прохождении его через слабо защищенную зону, а потому я указал на предпочтительность смешанных отрядов по всему морю».
«Я раскритиковал, — говорилось далее в телеграмме. — пункт об уничтожении подводных лодок только в случае несоблюдения Лондонской конвенции, которая имела в виду военное, а не мирное время. Я охарактеризовал это предложение, как «гуманизацию войны в мирное время», ибо весь смысл в том, чтобы подлодки предоставляли возможность командам спасаться. Я также указал, что это путь подготовки легализации войны и признания прав воюющей стороны за Франко. Мои возражения вызвали сильную растерянность и смущение среди англичан, которые признали, что я затронул большой принципиальный вопрос. Англия не идет так далеко, чтобы получить право препятствовать всякой атаке подводных лодок на торговые суда, а хочет лишь бороться с пиратством, не признающим правил ведения подводной войны. Иден согласился сделать оговорку, что конвенция отнюдь не легализует войну, не одобряет атаки на коммерческие суда и не признает ни за кем права воюющей стороны. Я признал это неудовлетворительным и предложил написать, что всякая подводная лодка, пытающаяся совершить нападение на любое коммерческое судно, подлежит уничтожению.
Англичане и французы обещали завтра представить новый текст. Французский адмирал разъяснил, что, как правило, подводная лодка не может предоставить средств спасения и потому предлагаемые правила фактически делают невозможным нападение подводных лодок.
Далее я предложил, чтобы после разрешения вопроса о борьбе с подводными лодками было приступлено при нынешнем составе конференции, но уже не в Нионе, а в Женеве к обсуждению вопроса борьбы с нападениями на коммерческие суда надводных судов и авионов. Дельбос согласился, но Иден морщился.
У меня создалось впечатление, что вся эта конференция затеяна Англией и Францией с целью оспаривания у Италии Средиземного моря путем посылки туда большого количества истребителей [эсминцев. — Ред.] и воспрепятствованием курсированию в Средиземном море подводных лодок. Проведение этого плана будет несомненно большим ударом для Муссолини и сыграет роль козыря в руках Англии и Франции в предстоящей торговле с Италией. Иден мне сказал, что он готов и теперь предоставить Италии одну зону, а именно в Тирренском море выше Сицилии, куда транзитные суда вовсе не обязаны заходить. Поведение Араса показывает, что он будет на конференции саботировать отказом дать турецкие суда для охраны. Так же, вероятно, поступит и Югославия. Оба отчасти из опасении жертвовать своими военными судами, а отчасти чтобы сделать удовольствие Италии».