Письмо Полномочного Представителя СССР в Дании Народному Комиссару Иностранных Дел СССР М. М. Литвинову. 8 августа 1937 г.

8 августа 1937 г.

Уважаемый Максим Максимович,

1. Истекший месяц не принес ничего существенного в области внешней политики Дании. Поездка Сандлера в Москву была датской прессой отмечена довольно скромно.

Что касается скандинавского блока, о котором пишет I Западный отдел[1], то его действительно можно мыслить в двух возможностях совершенно различного направления: или «в рамках Лиги наций» и как средство укрепления коллективной безопасности, пли же как некоторую «нейтральную» по отношению к агрессору (Германии) комбинацию, с возможным расширением в скандинавско-прибалтийский «санитарный кордон» к западу от СССР и против него.

К скандинавскому блоку в первом из этих двух видов — «в рамках Лиги наций» — наше отношение было бы положительным, как об этом нам писал т. Потемкин, и о таком именно блоке я говорил с Корстом. (Корст — бывший личный секретарь Стаунинга, социал-демократ, экономист, привлечен в состав очень ответственной правительственной комиссии по изучению состояния датской экономики и по изысканию мер вывода ее из теперешнего трудного положения; Корст очень сочувственно к нам относится, его недавно называли как весьма вероятного кандидата в министры финансов на место ушедшего Хансена.)

Болт-Иоргенсен, беседовавший с т. Линде на тему о скандинавском блоке, не выявил своего понимания его, но, весьма вероятно, придерживается того понимания, которое распространено в консервативных кругах: скандинавский блок как военный союз, на базе определенного расширения и объединения всех Скандинавских стран, долженствующий защищать их «нейтралитет», но с острием, направленным не только на юг — против Германии, но и на восток — против нас.

2. За предложением со стороны Тальбитцера (главного редактора «Финанстиденде») Мунку поехать в Москву серьезной основы, в смысле соответствия теперешней линии датской внешней политики, нет. Тальбитцер, хотя и весьма консервативный человек, уже повторно обращается к Мунку с таким предложением.

Но датские промышленники, явно боящиеся возвращения кризиса, несмотря на неплохие дела в 1936 и в этом году, заинтересованы в оживлении торговых отношений с нами. 29 июля по инициативе и по приглашению Фейгенберга, юрисконсульта фирмы «Бурмейстер и Вейн», имеющего большие связи среди здешнего промышленного мира и хорошо знакомого со Стаунингом, был устроен обед с участием Стаунинга, ряда видных представителей здешней промышленности (см. мой дневник от 29 июля[2]) и меня с Дукальским. Нас с Дукальским Фейгенберг предварительно запросил об этом обеде, и мы дали свое согласие (см. мой дневник от 26 июня[3]). На обеде я произнес небольшую речь, в которой в самых общих выражениях заявил о своем убеждении в том, что наши торговые отношения с Данией имеют не только прошлое, но и будущее, и выразил надежду на то, что эти торговые отношения будут «крупным вкладом в дело укрепления потенциала мира, о котором говорил г. Литвинов с г. Сандлером в Москве». По дошедшим до меня сведениям, Стаунинг был моим выступлением весьма доволен, понял ли он намек насчет потенциала мира, не знаю.

Во всяком случае, датское правительство вынуждено лавировать между нажимом со стороны сельского хозяйства, требующего расширения экспорта сельхозтоваров любой ценой, хотя бы ценой неограниченного импорта в страну готовых германских и английских промтоваров, и интересами промышленности, страдающей и от недостатка ввоза в страну сырья, и от прямой конкуренции со стороны импортируемых готовых промтоваров. В частности, в довольно тяжелых условиях оказалась датская текстильная промышленность, вынужденная выбрасывать на улицу рабочих из-за сокращения производства. В этих условиях не только датские промышленники, но и Стаунинг несомненно вновь заинтересовались нашими заказами.

А между тем наши торговые отношения с Данией в этом году страдают исключительной неопределенностью. Дукальский имеет план заказов всего на что-то около 400000 крон. Правда, он питает надежду на увеличение размеров наших заказов (так называемых компенсационных) до размеров прошлого года — 4 млн. крон, но все это пока очень неопределенно.

Но об этом я поговорю по приезде в Москву в ближайшие дни. […][4]

С товарищеским приветом

Полпред СССР в Дании

Тихменев