Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Финляндии с Министром Иностранных Дел Финляндии Холсти. 6 июля 1937 г.

6 июля 1937 г.

Посетил Холсти, только что вернувшегося из краткого отпуска. Вначале разговор касался дела Спирина. Не дожидаясь моей аргументации, Холсти сразу, по примеру прошлого раза, заявил, что он не понимает, почему Коскинен в Москве до сих пор не урегулировал вопрос о компенсации, ибо это ему вторично было поручено. Он якобы даже имеет ответ от Коскинена на эту тему. Я заверил Холсти, что никто в Наркоминделе с Коскиненом по этому делу не беседовал, указал, что дальнейшая задержка выдачи семье Спирина компенсации недопустима и т. д. Мы условились, что вернемся к этому делу через два дня[1]. При этом Холсти повторил, что он считает этот вопрос решенным и будто бы не понимает в чем задержка.

Далее разговор был на тему об инциденте в Выборге. Холсти не отрицал взятые на себя МИД обязательства расследовать дело и привлечь виновных к ответственности. Он сослался на обычную бюрократическую волокиту. МИД давно дано распоряжение губернатору о привлечении виновных к ответственности. Я указал, что, по моим сведениям и вопреки неоднократным заверениям Холсти и Войонмаа, виновные на свободе и дело о них закончено. Холсти обещал немедленно навести справки и ускорить судебное разбирательство.

Далее я сделал представление по поводу перелета финским самолетом 29 июня нашей границы (у дер. Сона, близ погранзнака 384, юго-восточней Олонца; был над нашей территорией 16 минут, скрылся в том же направлении). Холсти сделал вид, что обеспокоен этим заявлением, заверял, что правительство и он ничего об этом инциденте не знали. Тут же звонил главкому, начальнику штаба армии, командующему воздушными силами и др. для получения справок. За поздним временем летнего дня ему никого найти не удалось. Он обещал назавтра снестись с Каяндером, заменяющим Ньюкканена[2], и результаты расследования мне сообщить при следующей встрече.

Далее я указал Холсти на абсолютную недопустимость появления в финляндской прессе провокационных статей, подобных помещенной в конце июня «Аян суунта». Выразил удивление, что ни официальные органы Финляндии, ни газеты не реагировали на подобные выпады и т. д. Попутно зашел разговор об агрессивной статье «Хельсингин саномат» в связи с задержанием нами катера финской погранохраны. Как всегда во все времена все финны, Холсти начал говорить, что с «Аян суунта» никто не считается, на нее не обращают внимание и т. п. Я указал, что поведение этих газет — наглядная иллюстрация к тому, что т. Литвинов говорил Холсти в Москве по поводу недопустимого поведения финской прессы.

В ответ на это Холсти просил учесть и отличать разницу между политикой и личными на него нападками и т. д. В данном случае статья «Хельсингин саномат» — отзвук кампании консервативной прессы по поводу отсутствия заслуг у Холсти. Я указал, что мы прекрасно учитываем обстановку, это он мог заметить и по заметке «Известий»[3]. Выпады прессы, оживление германской работы в Финляндии, поездка финляндских военных в Германию и ряд других фактов показывают, что элементы, желающие ухудшения советско-финляндских отношений, подняли голову и т. д.

Последовал оживленный и подробный обмен мнениями (разговор длился около 1 час. 30 мин.) о нынешнем политическом положении и т. д. Холсти держал себя значительно менее уверенно, чем раньше, но заверял, что правительство устойчиво, Каяндер чувствует себя крепко, съезд аграриев не оправдал надежд консерваторов на развал правительственной коалиции вследствие оппозиции внутри аграрной партии и т. д. Холсти сам осенью окончательно переезжает в Хельсинки и даже перевозит свою мебель из Женевы сюда. Он заверял, что правительство не меняет своей политики. Особенно показательным в этом отношении он считает недавнее заявление Каяндера шведским газетам (он будто бы даже упоминал СССР, но репортеры глухо сказали «соседи Финляндии». Полный текст интервью Каяндера есть только в «Афтонбладет»). Когда зашла речь о заявлениях Холсти и Каяндера о неизменности и преемственности внешней политики финляндского правительства, Холсти живо стал пояснять, что речь не идет о том, что он ведет ту же политику, что и Хаксель. Как он, так и Каяндер говорили перед скандинавами, думавшими, что отношение правительства Каяндера к финнизации университета означает нежелание считаться со скандинавской ориентацией. Поэтому они оба подчеркивали, что правительство по-прежнему неизменно придерживается продиктованной сеймом еще в 1935 г. ориентации на Скандинавию. Это отнюдь не значит, что они хотят вести политику Хакселя. Я указывал, что их заявления всеми, в том числе, как видно, финляндской прессой, поняты иначе. Холсти сделал вид, что он этим расстроен, и согласился со мной, что это недоразумение надо бы разъяснить.

Полпред СССР в Финляндии

Асмус