Сообщение и.о. начальника следственного управления в г. Тернополе Гончарука в Воеводское управление государственной полиции о настроениях украинской молодежи, находящейся в составе «Карпатской сечи» и положении в Закарпатской Руси

г. Тарнополь

3 февраля 1939 г.

Прикарпатская Русь

Информация собственной разведки

Секретно

КОМУ

(по разделителю)

Местное Следственное управление из собственного дознания получило следующую информацию:

Некоторые единицы среди украинского общества на востоке Малой Польши, в основном журналисты, у которых была возможность наблюдать на месте отношения, царящие на Прикарпатской Руси, после возвращения в страну должны как бы «официально» выражать свои взгляды и публиковать статьи, прославляющие действительность на Прикарпатской Руси. Делают это беря за основу и признавая такой реальный факт, как автономия Прикарпатской Руси, как один из самых главных, в данный момент, элементов, которые с положительным результатом могут быть использованы в украинской националистической пропаганде на территории Восточной Малопольше, особенно, что одновременно имеется дело с вражеской контрпропагандой ПТА¹, которую вдохновляет — по их мнению — польское Министерство Иностранных Дел и Главный Штаб.

С другой стороны, доверительные высказывания этих личностей диаметрально отличаются от высказываемых официально, но открытых на широкие массы взглядов. Эти личности более чем отдают себе отчет с трудностями, которые приносит жизнь этого карликового наброска суверенного украинского государства. Как политические, так и экономические отношения просто ужасны и совершенно не сулят изменений к лучшему.

Наиболее парадоксально представляется аспект той украинской молодежи, которая была взращена на романтизме ОУН, которой патриотизм велел покинуть родимые дома или места работы в Восточной Малопольше и направится на другую сторону Карпат. Сначала молодежь эта, ослепленная миражом украинской суверенности и мундиром солдата «Карпатской Сичи», отнеслась с легко понимаемым энтузиазмом ко всей эскападе, особенно, что — появившись на территории Прикарпатской Руси - могла без препятствий духовно изгаляться в своей ненависти ко всем «оккупантам Украины». По мере узнавания карпато-русских отношений энтузиазм молодежи начал ослабевать. Виды бедной страны, отсутствие развитых серьезных украинских общественных и экономических институтов, пассивность темного и национально не воспитанного населения, хозяйственные трудности, примитивизм ежедневной жизни и т.п. - вот те наблюдения, которые в сравнении с украинским состоянием собственности и широким, что ни говорить, размахом украинской общественной жизни в «землях под польской оккупацией» ввели эмигрантов в глубокий пессимизм. Эта молодежь отдает себе отчет, что не может вечно состоять в шеренгах, а надежда на войну, которая могла бы изменить ситуацию в лучшую сторону, растворяются все быстрее, чем больше укрепляются отношения в центральной Европе. Еще хуже видятся гороскопы на мирную стабилизацию этой молодежи под видом размещения их на государственных должностях или же принятия на работу в частный сектор. По известным отношениям на Прикарпатской Руси только немногие, наиболее ценные единицы могут иметь шансы, что новосозданное государство будет востребовать их работу.

О настроениях, которые тревожат украинскую молодежь, прибывшую из Восточной Малополыии, прекрасно отдает себе отчет правительство свящ. Волошина². Эта молодежь, которая, как гвардия преторианцев, должна была изначально составлять, с одной стороны, подпорку ново-созданного правительства, а, с другой стороны, являть собой элемент, делающий независимой, в некоторой степени, Прикарпатскую Русь от Праги, в настоящее время являет для правительства Волошина опасность «дворцового» фермента, особенно, что правительство считается с будущей возможностью разрушительной интервенции золота СССР и Польши, которая, несомненно, через своих агентов внимательно наблюдает за развитием событий и оценивает царящие настроения. Правительство свящ. Волошина, которое - избегая внутренних и внешних перетрясок - в настоящее время хочет посвятить себя работе на благо мира для укрепления украинизма на Прикарпатской Руси и экономического устройства, отдает себе одновременно отчет, что молодые эмигранты ориентируются не столько на авторитет Хуста³, сколько на максималистскую программу и авторитет полковника А. Мельныка, шефа Провода Украинских Националистов. Эта личность является и будет являться марионеткой в руках Германии, стремящейся не столько к экспансии на Восток, потому что это музыка далекого будущего, сколько, скорее, к сдерживанию в постоянном напряжении подавленной Чехословакии и дальнейшего ее шантажа, посредством введения замешательств на ее границах, а особенно в восточной части государства, включая даже угрозы полного той части отделения.

В таких условиях может легко случиться так, что о ситуации Прикарпатской Руси будет решать не Хуст, а наиболее безответственный посторонний элемент в лице Мельныка. Правительство свящ. Волошина не может себе позволить на изолирование от его политической работы, потому что в основном в руках Мельныка как шефа Провода Украинских Националистов лежит ключ пожертвований украинской эмиграции в Америке⁴, благодаря которой Хуст может, в определенной степени, бороться с возрастающими с каждым новым днем финансовыми трудностями, особенно, что Прага все более вводит в жизнь принцип кантонной самодостаточности и не собирается принимать финансовое участие в эгоистических интересах русических автономистов.

В представленной ситуации зарево неудовлетворения и несбывшихся мечтаний украинской молодежи из восточной части Малопольши может тем более легко переродиться в активистские явления, потому что случаи «взбунтовавшейся ата-манщины» не являются чуждыми украинской истории, начиная со времен Запорожской Сечи, а заканчивая на дворцовой революции Стефана Бандеры в 1932 г.

В таких условиях не исключено, что правительство свящ. Волошина — после того, как оставит у себя наиболее продуктивных, дисциплинированных единиц из украинских эмигрантов - будет стараться избавиться от остатков «нежелательных земляков», посредством переброски их обратно в восточную часть Малой Польши, после объяснения, что наибольшую пользу принесет их работа для украинского народа на той территории, чем то, что им придется оставаться в маразме на Прикарпатской Руси, которая, что ни говори, уже является независимым государством.

Исп[олняющий] об[язанности] Воеводского коменданта

Начальник Следственного Управления Гончарук

Согласовано.

Ротный Дугялло

__________________

¹ РТА — Polskie Telegraficyne Agentstwo (пол.) — Польское Телеграфное Агентство.

² А. Волошин стал премьер-министром автономного правительства Подкарпатской Руси 26 октября 1938 г., а 15 марта 1939 г. — президентом независимой Карпатской Украины.

³ По решению I Венского арбитража 1938 г. часть Закарпатья с крупнейшими городами Ужгородом и Мукачево была передана Венгрии. 10 ноября 1938 г. автономное правительство Подкарпатской Украины было вынуждено покинуть Ужгород и избрать своей столицей третий по величине город — Хуст. Именно здесь 15 марта 1939 г. А. Волошиным была провозглашена независимость Карпатской Украины; в тот же день венгерские войска заняли город.

⁴ Правительство А. Волошина рассчитывало на поддержку украинцев, проживающих в других странах Европы и Америки. 27 октября 1938 г. газета «Нова свобода» опубликовала обращение Украинской народной рады «К украинцам во всем мире!», которое было расценено как призыв о помощи. Украинцы США, Канады, стран Европы создавали различного рода «Комитеты помощи», «Национальные фонды помощи Карпатской Украине», организовывали сбор средств, медикаментов, продовольствия. (Закарпаття в етнополітичному вимірі. Киів, 2008. C. 289, 293.)