Запись беседы Полномочного Представителя СССР в Турции с Министром Иностранных Дел Турции Арасом. 11 июня 1937 г.

11 июня 1937 г.

Арас засыпал меня любезностями, сказав, что Ататюрк много говорил ему обо мне и о своем удовлетворении от нашей встречи.

Я спросил, договорился ли он с т. Литвиновым насчет даты своего приезда в Москву. Арас сказал, что точная дата в Женеве не была установлена и что он просит меня сообщить в Москву свое намерение быть 5 июля. Шюкрю Кая поедет прямо из Турции. Вместе с ним, возможно, поедет один из вице-председателей НРП[1].

О своем посещении Румынии Арас особенно не распространялся. Он указал Антонеску на то, что в Турции производит неприятное впечатление постоянный обмен визитами между Бухарестом и Варшавой. Антонеску заверял его, что те визиты, которые совершаются по инициативе Польши, не следует рассматривать в качестве каких-либо демонстраций, направленных против третьих государств, в частности СССР. У Араса самого сложилось впечатление, что ничего серьезного за этим не скрывается.

Арас считает, что правительство Татареску переживает последние месяцы. В течение ближайших четырех месяцев власть перейдет к царанистам. Однако о возвращении Титулеску не может быть и речи, так как для короля это неприемлемо. Если царанисты будут настаивать на включении Титулеску, то они не смогут прийти к власти.

Арас не имеет еще информации о поездке Нейрата, но он вполне спокоен за Югославию и уверен, что ни на какие комбинации с Германией Стоядинович не пойдет. Югославия очень дорожит своими отношениями с Турцией и прекрасно отдает себе отчет в том, что поддержка германской политики означала бы конец югославо-турецкой дружбе.

Менее спокоен Арас за болгар. Он считает, что главной целью поездки Нейрата был не Белград, а София. Хотя до сих пор нет никаких информаций из Софии, но он не исключает возможности, что Нейрат вел переговоры с болгарами о военном сотрудничестве. Арас опасается, что Германия захочет при помощи Болгарии создать себе военные базы на черноморском побережье. Сегодня у Араса были греческий и румынский посланники, с которыми Арас обсуждал такую возможность и заявил, что Турция не могла бы остаться к этому равнодушной, ибо появление немцев на Черном море для турок совершенно неприемлемо.

Арас убежден, что поездка Нейрата в Будапешт не может дать серьезных результатов для германской внешней политики. Арас только что сам был в Венгрии и пришел к убеждению, что по отношению к Германии венгры занимают сдержанную позицию. Арас в разговоре с Канья советовал по вопросу о вооружении Венгрии не становиться на путь односторонних действий. Он убеждал Канья, что по вопросу о вооружении будет целесообразно заключить двустороннее соглашение со своим соседом. Арас считает, что почва для этого созрела, и обещал Канье свое содействие.

Арас удовлетворен соглашением с Францией по вопросу о [Александреттском] санджаке, которое ликвидирует затянувшийся конфликт. Теперь, сказал он, во франко-турецких отношениях начнется новая эра. 14 июня [соглашение о] санджаке будет ратифицировано парламентом. Спорные территориальные вопросы между Ираком и Ираном еще не улажены, вследствие чего Азиатский пакт не будет подписан во время поездки Араса.

Я спросил Араса, нет ли чего-нибудь нового в вопросе о немецком демарше по поводу проливов. Арас сказал, что нового ничего нет. Турки ответили на немецкую ноту, и тем дело пока кончилось. Я спросил, не выступали ли немцы с какой-нибудь новой нотой или меморандумом. Арас ответил категорически, что нет.

Полпред СССР в Турции

М. Карский